Двор Алексея Михайловича в контексте абсолютизации царской власти

цыным, царевичевым и царевниным верховым людям, которые живут при

дворе», а также ремесленным людям, служившим в царских дворцовых

мастерских.

Согласно «памятным записям», выдававшимся подьячим на основе

«записных книг», питье «наряжали» стряпчие двора. Стряпчему следовало

собирать «памятцы» и сверяться с книгами: сколько, кому и какого питья

отпускать поденно и помесячно, «чтоб воровских раздач не было» 279.

108 -

Аналогичная система функционирования существовала и на Кормо-

вом дворе, обеспечивавшем царский дворец продуктами. Поставки про-

дуктов для Кормового двора во многом превосходили поставки Сытного.

Как свидетельствуют приходные книги Кормового двора, большую

часть продуктов брали из дворцовых сел. Например, в год «в приход в

Кормовой дворец села Коломенского и приселок и деревень с крестьян об-

рочных поступали по окладу 53 барана, 283 гуся живых» 280. Аналогичные

поставки обеспечивали двору села Остров, Синьково, Воробьево, Хорошо-

во, Воздвиженское, Братовщина. Например, со 120 дворов села Чашникова

в 1664 г. было велено «взять столовых запасов: по 2 барана, по 15 куриц, с

Ермолина с 54 дворов по 2 барана, по 15 куриц, с Черноголовья с 121 дво-

ра по 2 барана, по 15 куриц… всего 590 баранов, 4425 куриц»2 81.

Мясо, крупный рогатый и мелкий рогатый скот и домашняя птица

шли из московских волостей: Семеновской, Раменской, Загорской, Гжель-

ской и некоторых других. Запасы рыбы поступали из Великого Новгорода,

с Белого озера, из Тверского уезда, Углича, «Муромских деревень». Рыбу

покупали в Пскове, селах на реке Клязьме, Переславле-Залесском 282. Стер-

лядь, осетра, белугу, другую рыбу вылавливали на царских промыслах в

городах Поволжья, оттуда же везли паюсную белужью, осетровую икру,

визигу, из Архангельска – лосося и семгу, треску («терску»). Часть рыбы

привозили живой и держали в столице на Москве-реке и ближайших озе-

рах, в садках, из которых их вылавливали дворцовые рыболовы. О громад-

ных закупках рыбы на царский стол свидетельствуют годовые расходы на

ее покупку: «болши ста тысяч рублев» 283.

Помимо продуктов, получаемых Кормовым двором с крестьян из

дворцовых волостей и сел в качестве оброка, он и сам закупал скот и рыбу,

имея разветвленную сеть откупщиков. За 30-40 тысяч рублей в год они

поставляли ко двору коровье, льняное, конопляное масло, мясо, птицу и

даже грибы. Например, поступило «с Кинешмы всего в приход грибов-

целиков – 87 пуд по золотому за пуд и меньши, 189 пуд по ефимку и

109 -

меньши, 200 пуд крупных» 284. В дополнение к этому, в подмосковных цар-

ских селах содержали коровьи дворы, где делали сыры, масло, сметану для

царского стола и для каждодневной раздачи и посылок от государя и чле-

нов его семьи.

Несколько дворцовых слобод Кормового двора обеспечивали цар-

ский дворец свежими овощами и зеленью, выращивая их в границах горо-

да. Огородная слобода располагалась в Земляном городе между улицами

Мясницкая и Покровка.

В многочисленных палатах Кормового двора готовили пищу («яст-

ва») для царской семьи, для людей, «которые в царском дому живут, дню-

ют и ночюют» (т.е. обслуживающего персонала и охраны), на

«праздничные столы» для царя, придворных и высших церковных иерар-

хов, на ежедневные подарки, посылавшиеся от царя и царицы «с их стола»

боярам и другим думным людям. Из Кормового двора кушанья посылали

для дьяконов и попов дворцовых церквей, для кремлевского тысячного

стремянного полка, а также мастерам Государевой и Царицыной палат. В

расходных книгах в течение года поденно фиксировались время изготов-

ления, сроки хранения продуктов, их предназначение и передача конкрет-

ным лицам. Каждый день в Кормовом дворе готовили порядка тысячи

разнообразных блюд, что требовало содержания многочисленного штата.

Управлял хозяйством Кормового двора степенной ключник. В его

помощниках были путные ключники, стряпчие, подключники – всего 38

человек. Под их руководством на Кормовом дворе служили специалисты с

четким разделением труда: повара, помясы, рыбники, кислошники, курят-

ники, рыболовы рыбных прудов, а также скатертники, портомои, «которые

моют поварские фартуки». Общее число служащих двора доходило до че-

тырехсот 285. Соотношение начальных людей и разного рода специалистов

составляло 1:10.

Повара трудились в Мучной и Поваренной палатах Кормового двора,

где изготовляли первые блюда (борщи, щи, рассольники) и вторые блюда

110 -

для царского стола. Приготовлением блюд из птицы (рябчики, тетерева,

перепела, гуси, индейки, цыплята) ведали птичники. Рыбники коптили, со-

лили, мариновали рыбу и икру. В Соляной палате изготовляли впрок мяс-

ные продукты: ветчины, колбасы, окорока, а также грибы и овощи. В

Казенной палате двора хранилась дорогая посуда, а в Скатертной – «тка-

цкое» убранство столов. Для сохранения заготовленных продуктов при

Кормовом дворе, как и при Сытном, были построены погреба и ледники.

Для потребления главного продукта в России был создан специаль-

ный Хлебный двор. Здесь пекли хлеба всевозможных видов и размеров на

каждый день и на праздник, для царского стола и в раздачу. На этом дворе

готовили караваи, сайки, калачи, куличи, пряники, конфеты, фигурные

хлеба – жаворонки, рыбки (вероятно, для царских детей) и другие мучные

изделия. Рожь и пшеницу брали с Житного двора и молотили на царских

мельницах, устроенных в подмосковных царских селах. По названиям па-

лат двора можно судить об их назначении и профессиональной занятости

персонала: Мучная, Хлебная, Стряпущая, Сахарная, Овощная.

Работники Мучной палаты следили за обмолотом и качеством муки;

те, кто служили в Хлебной палате, были специалистами по выпечке хлебов

из ржаной и пшеничной муки. В Стряпущей палате работали пекари – спе-

циалисты по выпечке пирогов с всевозможными начинками, а также пи-

рожных, калачей, кренделей, медовых коврижек, кулебяк. Сахарная палата

предназначалась для изготовления сладких лакомств – засахаренных фрук-

тов (цукатов), пастилы, глазури, мармелада, повидла, засахаренных орехов.

Для изготовления кондитерских изделий приглашали иностранных пова-

ров. В Овощной палате готовили овощные салаты и начинки для пирогов.

Как и на Кормовом дворе, под палатами находились погреба и ледники,

предназначенные для скоропортящихся продуктов.

Житный двор, как уже отмечалось, хранил и распределял молотое

зерно, поступавшее сюда из 300 житниц 286. Царские дворцовые вотчины,

имевшие обширные угодья под посев зерна, не удовлетворяли растущие

111 -

потребности двора в хлебе и хлебных изделиях, которые шли не только на

«царский обиход», но и на жалованье придворным чинам и стрельцам,

священникам дворцовых церквей, раздавались в качестве царской мило-

стыни убогим (больным) и «тюремным сидельцам». Хлеб также сеяли «на

царя» на плодородных землях Поволжья. Из Житного двора мука поступа-

ла в Хлебный двор.

Анализ работы дворов приказа Большого Дворца свидетельствует о

значительном числе работников и их четкой специализации. Особенно от-

четливо это проявилось на примере двух дворов – Кормового и Хлебного.

Существовавшее в этих дворах разделение труда, число занятых в них

служащих и ручной труд могут свидетельствовать о появлении мануфак-

турного способа производства пищевых продуктов для нужд царского

двора: хлебных, мясных, рыбных, овощных. Подобного типа мануфактуры,

созданные в рамках дворцового хозяйства Алексея Михайловича, можно

считать первыми в российской практике производства продуктов.

Государева и Царицына Мастерские палаты

Другими значимыми дворцовыми учреждениями, имевшими статус

приказов и входившими в состав дворцового хозяйства, были те, что отве-

чали за повседневную и церемониальную одежду царя, членов царской се-

мьи и двора.

Россия, стремившаяся занять одну из ведущих ролей в Европе во

всех политических аспектах, старалась не отстать и во внешней атрибути-

ке, присущей царской власти и царскому двору, для чего был создан ряд

специальных дворцовых ведомств. Первыми среди них стали, безусловно,

Государева и Царицына Мастерские палаты.

Первоначально Мастерская палата находилась в ведомстве постель-

ничего, которому была доверена личная канцелярия царя (вероятно, канце-

лярия Ивана IV, поскольку палата известна с 1547 г.), и получила название

112 -

Царская Мастерская палата. С момента своего основания эта палата стала

хранительницей главных ценностей государства – царских регалий, вот

почему «в тое Полату кроме самого царя» и стряпчих приказа «входити

никто не смел» 287.

В первой половине XVII в. Царская Мастерская палата была разде-

лена на две самостоятельные палаты: одна из них продолжила работу на

царя и была переименована в Государеву Мастерскую палату, а другая бы-

ла поставлена на службу женской половине дворца – государыне царице и

царевнам (инициатива, вероятно, принадлежала супруге царя Михаила Ев-

докии Лукьяновне Стрешневой, матери Алексея Михайловича). Новый

приказ получил название Царицыной Мастерской палаты, во главе кото-

рой формально стояла сама царица, а фактически ее «надсматривала ка-

значея боярыня».

Следует отметить, что в литературе встречается упоминание о более

позднем времени создания Царицыной Мастерской палаты (1646 г.) 288. Хо-

тя наиболее ранние архивные документы по этому ведомству относятся к

1626/27 гг. 289 Например, в расходной книге Казенного приказа за январь

1626 г. было записано, что в новую Царицыну Мастерскую палату отпу-

щено 10 аршин сукна 290. Начиная с марта этого же года, записи об отпуске

разных товаров в Царицыну палату отмечались наравне с Государевой па-

латой, что дает возможность судить о ее постоянной деятельности в соста-

ве дворцового хозяйства именно с 1626 г. (момента бракосочетания царя

Михаила Федоровича с Евдокией Стрешневой).

Достаточно хорошо сохранившиеся архивные источники позволяют

представить деятельность этих двух палат и их функции. Мы не склонны

игнорировать и 1646 г. Вероятно, в этом году имел место качественный и

количественный «скачок» в ее работе, поскольку увеличились масштабы

деятельности палаты. Она стала работать на первых «дам двора» – жен

представителей придворной элиты.

113 -

Как следует из названия, палаты первоначально работали исключи-

тельно на членов царской семьи, и лишь позже поле их деятельности было

расширено. В них стали изготавливать заказы для первых лиц из окруже-

ния царя, в первую очередь тех, кто выполнял дипломатические обязанно-

сти: выезжал за рубеж с государственными поручениями, устраивал

посольские встречи, участвовал в торжественных церемониях.

Государева Мастерская палата, возглавляемая постельничим, отве-

чала за покрой и шитье царского официального облачения, его хранение,

бережение и починку. Здесь трудились лучшие мастера разнообразных

специальностей, создававшие искусные предметы гардероба. Помимо по-

стельничего и стряпчих, составлявших управленческий штат Государевой

палаты, в ней числились непосредственные мастера: закройщики, портные,

скорняки, нашивочники, завязочники, пуговичники, сапожники. Эти спе-

циалисты кроили, шили, украшали, расшивали облачение для официаль-

ных церемоний с участием царя.

Подобная одежда требовала определенного покроя, поэтому ее изго-

товление доверяли опытным закройщикам. Раскроенные детали будущего

наряда богато украшались вышивкой, жемчугом, драгоценными камнями.

Большой работы требовали царские воротники – ожерелья, которые искус-

но расшивались золотыми нитями и жемчугом. Сложившейся традицией

было украшение края рукавов и подолов платья так называемыми оберега-

ми. Подобные наряды, с множеством украшений были достаточно тяжелы

и надевались лишь в определенных случаях.

Повседневная одежда, выполненная из льна и шерсти, была про-

стой, удобной, просторной и теплой в соответствии с погодой. Обувь шили

из кожи, зимние сапоги утепляли мехом. Согласно моде, сапоги были на

каблуках, подбитых золотыми и серебряными гвоздиками, и с загнутым

вверх носком. Готовые парадные платья, до передачи их в царские хоромы,

внимательно осматривали специальные лица (своего рода царская служба

безопасности) на предмет безвредности этих одежд для царя.

114 -

После каждого торжественного выхода царя к народу, встречи по-

слов, работы в Боярской думе, наряд принимался и осматривался в палате,

о чем свидетельствуют «выходные книги». 291 В приказе также хранилась

верхняя одежда, употребляемая в повседневном быту, – шубы, рубахи,

штаны, обувь, шапки, рукавицы. В Государевой Мастерской палате изго-

товляли одежду и для подрастающих царевичей.

Каждый год производили опись царского одеяния, в которой под-

робнейшим образом на сотнях листов фиксировались все предметы цар-

ского наряда. Например, опись одеяния царя Алексея Михайловича за 1648

г., написанная на 476 листах, зафиксировала царские шубы, опашни, одно-

рядки, кафтаны, ожерелья, шапки, посохи, чеботы, пуговицы, а также

предметы царского обихода: стулья, чарки, стопы, часы 292. В описи «пла-

тью» царевича Алексея Алексеевича, помимо традиционных предметов

гардероба, создаваемых в Государевой Мастерской палате, отразились и

новые для того время вещи: солнечные часы, «труба зрительная», зеркало

хрустальное, «персона в золоте» 293.

После смерти царя или царевича было принято продавать или дарить

их вещи, хранившиеся в Мастерской палате. Например, в числе покупате-

лей «отставного платья» царя Михаила Федоровича (опашней, однорядок,

ферязей, шуб, кафтанов) значились бояре Б.И. Морозов, Б.М. Хитрово,

князь А.Н. Трубецкой, оружничий Г.Г. Пушкин и другие лица, близкие ко

двору, которые могли приобрести наиболее ценные вещи. Менее ценные,

мелкие вещи покупали подьячие, мастеровые и торговые люди 294.

В Царицыной Мастерской палате также трудились лучшие мастера

разнообразных специальностей, создававшие искусные предметы женского

гардероба. Интересно отметить, что Царицыной Мастерской палате были

подведомственны все женские чины, а саму палату, как сказано выше, воз-

главляла боярыня. В списках женщин, подчиненных палате, значились ка-

значеи, учительницы царевен, их кормилицы, постельницы, комнатные

бабки, портомои, девки и мастерицы. Среди мастериц палаты, то есть тех,

115 -

кто шил женскую одежду, столь четкого разделения, как в Государевой

Мастерской палате, не прослеживается. Однако оно, несомненно, сущест-

вовало и зависело от искусности и опыта работниц, поскольку многие эле-

менты и украшения мужской и женской одежды были довольно близкими.

К 1680 г. в Царицыной Мастерской палате служили более 60 мастериц, а

всего в двух палатах насчитывалось свыше трехсот работников 295.

Число служащих в двух палатах, а также разнообразие их специаль-

ностей указывает на мануфактурный характер их производства.

Материал для создания царского наряда поступал чаще всего из Ка-

зенного приказа, который хранил лучшие образцы тканей, мехов, необхо-

димой фурнитуры. Большая часть образцов была иностранного

происхождения, поднесенных иностранными послами или «купленными у

Архангельска» 296.

В рамках дворцового хозяйства было создано и собственное произ-

водство тканей, которые употребляли в царском обиходе.

В ведомстве Царицыной Мастерской палаты находился ряд дворцо-

вых слобод, жители которых специализировались в ткачестве. Среди них

Тверская Константиновская слобода в Москве, села Брейтово и Черкасово

в Ярославском уезде. Наиболее известна Кадашевская слобода в Замоскво-

речье (в районе Кадашевских переулков), которой принадлежала «ведущая

роль по организации производства и качеству продукции» 297.

Уже при Иване IV в Кадашевской слободе существовало дворцовое

полотняное производство, подведомственное Казенному приказу. Вскоре

хамовное (ткацкое) дело было передано в ведение другому, чисто дворцо-

вому приказу – Государевой Мастерской палате, а с учреждением в 1626 г.

Царицыной Мастерской палаты – в ее подчинение. До того как хамовное

производство было передано в Царицыну палату, оно сосредоточивалось

лишь в небольшой мастерской 298. В первой половине и середине XVII в.

происходит быстрый рост производства, а также прослеживается разнооб-

разие и усовершенствование выпускаемой продукции.

116 -

Основными видами работ, которые выполняли мастерицы, было

прядение, ткачество, бранье (т.е. ткачество полотен узором), беленье. Сре-

ди полотен были двойные, тройные и тверские. Первые два вида полотен

ткали в московских слободах, тверские полотна – в дворцовых селах. В

Кадашеве ткали наиболее тонкие и искусные изделия, среди которых бы-

ли, прежде всего, посольские скатерти, шитые убрусы, «утиральники» – в

общей сложности более десяти видов изделий. Высокого мастерства тре-

бовало «прядение бели» (белых нитей). Вероятно, ими вышивали убрусы и

праздничные скатерти в Царицыной Мастерской палате по личному заказу

самой царицы. Работа над такими изделиями, как задейчатые скатерти,

преподносимые иностранным послам, требовала наибольшего мастерства.

Их ткали не только с узором, но и украшали вышивкой, что доверялось

только особо искусным мастерицам.

Прежде чем поступить в царский обиход, продукция кадашевцев

принималась в Царицыной Мастерской палате и тщательно осматривалась

казначеей боярыней. Палата неизменно следила за качеством изделий, а

чтобы оно не ухудшилось на хамовном дворе Кадашевской слободы,

опытные ткачи обучали учеников.

Сохранившиеся расходные книги Белой казны дают представление о

том, на какие нужды и в каком количестве употреблялась продукция сло-

боды. В хоромы царицы Марии Ильиничны поступали, конечно, лучшие

экземпляры изделий кадашевцев, причем в большом количестве. Напри-

мер, в начале 1650-х гг. постельничий М.А. Ртищев принял в хоромы ца-

рицы: «68 полотен двойных да 39 полотен тройных гладких» 299, вскоре

туда же кравчея А.М. Вельяминова приняла «63 полотна тройных гладких

да 12 полотен, полос убрусных» 300.

Большое количество разных полотен отпускалось в покои царевичей

и царевен: «царевичу Дмитрию Алексеевичу на перину на исподнюю» 301,

«к царевне Татьяне Михайловне в хоромы столбец скатерти», которая

приняла боярыня Ульяна Степановна Собакина, «к царевне Анне Михай-

117 -

ловне полотно двойное гладкое» приняла княжна Марья Шеховская. По

поручению царицы готовые изделия из Кадашевской слободы посылали в

наиболее почитаемые монастыри. Такие подарки часто получал Троице-

Сергиев монастырь: «полотна на полотенца в Троицкий монастырь, с тех

полотен 330 полотенец», «70 столбцов скатертных да две скатерти трой-

ных» было послано в Кириллов монастырь для боярина Б.И. Морозова, от-

бывавшего там ссылку 302.

Царь и от себя одаривал полотнами: «10 полотен двойных пожаловал

государь боярина князя Алексея Никитича Трубецкого дочери его княжне

Прасковье Алексеевне, а относил те полотна подьячий Лев Григорьев» 303.

В качестве же пожалования царица одаривала государевых дьяков 304.

Для пошива различных изделий полотна отпускали в Мастерскую

палату, например, «на государево платье на чехлы», или же для медицин-

ских нужд в Аптекарскую палату.

Поступали полотна «в царицыну мыленку на простыни», «в порто-

мойню на простыни». Для хозяйственных нужд на Кормовой двор в расход

также шло большое число полотен.

О количестве ежегодно производимых изделий дает представление

Окладная и приходная книга Белой казны 305. Согласно ее данным, «всего в

Кадашеве и в Тверской хамовной слободах и в селах и в Брейтове в Черка-

сове 815 дворов делали в год: 155 полотен убрусных, 249 полотен трой-

ных гладких, 177 полотен двойных гладких, 32 столбца скатертей

задейчатых, 47 пятин нитей тонких белых, другие полотена и скатерти».

Наряду с уже известными работающими ткацкими производствами,

во второй половине XVII века открывались и новые. На Воронцовом поле

было организовано производство, где делали полотна и скатерти также на

царский обиход. С 1672 по 1674 гг. тут было выткано около тысячи аршин,

причем льняная ткань изготовлялась непосредственно местными прядиль-

щиками.

118 -

Разнообразие изделий и сложность операций, разделение труда,

большое число ткачей в хамовном деле также подтверждают мануфактур-

ный характер крупного дворцового ткацкого производства.

Значительное увеличение производимой продукции в XVII в. было

связано с усложнением всего придворного быта. Численный рост именин,

крестин, приема послов, неизменно сопровождавшихся застольями, требо-

вал искусных изделий хамовного дела. Вышитые ткани, столовое убранст-

во служили хорошими подарками часто посещавшим столицу восточным

патриархам и духовным властям. Увеличение придворного окружения ца-

ря Алексея Михайловича и приказной бюрократии также требовало роста

производства. Царский двор разрастался, что способствовало созданию

мануфактур, обслуживавших дворцовое хозяйство.

Другие дворцовые приказы

Еще один приказ в системе дворцового хозяйства – Казенный, офор-

мился в конце XV – начале XVI века (впервые упоминается в 1494 г. 306) .

Он находился в ведомстве казначея, отвечавшего за сохранность государ-

ственных регалий великих московских князей, затем царей, а также исто-

рических реликвий государства и православных святынь. Само название

приказа говорит о том, что ему была отведена роль государственного хра-

нилища царской казны. В приказ передавали особо важные документы, тем

самым отводя ему роль государственного архива.

Казенный приказ ведал и изготовлением богатой посуды, которую

использовали в качестве подношений и подарков иерархам Православной

Церкви, светским правителям, а также жалованием царских подарков за

службу: «бояром, окольничим, и думным людем, и стольником, и дворя-

нам, и дьяком – шубы бархатные золотные и отласные же, на соболях.

Дворяном и стряпчим, и жилцом, и переводчиком, и подьячим сукна и

камки, и тафты, по портищю» 307.

119 -

Приказ платил жалованье московским стрельцам, певчим дьякам

Кремлевских соборов, мастерам и мастерицам Государевой и Царицыной

палат, царским конюхам. Разнообразие функций, выполняемых приказом,

показывает его широкое поле деятельности и наглядное совмещение двор-

цовой и общегосударственной функций. В ходе реорганизации дворцовой

системы в 1700 г. приказ был упразднен и стал составной частью приказа

Большого Дворца на уровне его составной части – стола.

Большой известностью среди дворцовых ведомств пользовалась

Оружейная палата. Она была образована в ведомстве оружничего, отве-

чавшего за наличие и производство холодного и легкого огнестрельного

оружия для армии 308. Оружейной палате были подчинены дворцовые и ка-

зенные оружейные слободы как в Москве, так и в других городах. Наи-

большей известностью пользовалась слобода в Туле,

специализировавшаяся на производстве легкого оружия. Мастера оружей-

ного дела жили в Бронной и других московских слободах. Они создавали

не только парадное оружие для царя и его двора, подарков за границу, но и

для вооружения командного состава русского войска.

Уже в середине XVI в. Оружейная палата, объединявшая кроме ору-

жейников, и мастеров-художников различных специальностей, была на-

столько значительным учреждением, что о случившемся в ней пожаре

говорится в «Царственной книге» как о важном событии 309.

С середины XVII в. ассортимент производства Оружейной палаты

значительно расширился. Помимо оружия, ее мастера стали создавать

ювелирные украшения, предметы роскоши и придворного обихода, оклады

для икон. В ее стенах живописцы писали иконы и парсуны. Вероятно, это

было связано не только с тем, что палату возглавил оружничий Б.М. Хит-

рово, привлекавший лучших мастеров в палату, но и с общей тенденцией к

усложнению придворного церемониала, увеличению церемоний при дворе,

требующих все больших предметов роскоши в обиходе царя и его окруже-

ния. Усиление международных связей требовало и обмена дорогими госу-

120 -

дарственными подарками от имени царя, которые создавались в Оружей-

ной палате. Многие произведения этой мастерской сохранились до наших

дней и представляют собой шедевры русского и мирового искусства. Во

второй половине XVII столетия в Оружейной палате трудились такие

мастера, как Никита Давыдов, Дмитрий Коновалов, Григорий Вяткин, ра-

боты которых известны и поныне 310.

В 1624 г. были учреждены самостоятельные Серебряная и Золотая

палаты, которые «отпочковались» от мастерской Оружейной палаты 311 и

были «нацелены» на создание драгоценных предметов культа и быта. Осо-

бо искусные предметы делали «в поднос великому государю» и патриарху

в православные праздники – золотые и серебряные кресты, ковчеги, брати-

ны. От имени царя ценную церковную утварь посылали в храмы и мона-

стыри 312. Предметы светского характера служили подарками иностранным

государям и их послам, а также жаловались Алексеем Михайловичем в

знак особой милости российским подданным 313. О мастерах «золотых и се-

ребряных дел», работавших в Кремле, сохранилось мало сведений, но име-

на некоторых дошли до нас: Иван Попов, Третьяк Пестриков, Петр

Иванов, Василий Андреев, Гаврила Овдокимов и др. 314

Наиболее известным среди них был иконописец и «серебряных дел

мастер» Симон Ушаков 315. Мастеров «серебряного и золотого дела» для

работы в царских палатах искали по всей России. Так, в Смоленск был по-

слан подьячий приказа Серебряных дел Иван Волков «для призыва золото-

го, серебряного и оружейного дела мастеров». Чтобы «убедить» их

поступить на новую царскую службу, подьячий вез с собой «тем мастерам

шубы» 316.

Предпринятая Волковым экспедиция в Смоленск была не безрезуль-

татной, поскольку на службу в палату поступили «серебряного дела масте-

ра Нук Козырский, Иван Юрьев и его ученик Емельян» 317. В штате

Мастерских палат числились и иностранные мастера. Среди мастеров па-

лат, как и в других дворцовых палатах, существовало профессиональное

121 -

разделение труда, что было обусловлено усложнением и тонкостью про-

цесса создания любого шедевра прикладного искусства. Сами же Мастер-

ские палаты Московского Кремля в XVII в. представляли собой

своеобразную академию художеств, в которой рождался новый москов-

ский стиль, ставшим затем ведущим в русском национальном искусстве 318.

К дворцовому ведомству относился и Конюшенный приказ. Еще в

XIV в. на княжеском дворе был создан «Конюший путь», ведавший княже-

скими табунами и княжескими лугами, на которых паслись лошади, а так-

же конской упряжью, экипажами и другими средствами передвижения. В

XVI в., в ходе реорганизации дворцового ведомства, «путь» был преобра-

зован в приказ, достигший своего наивысшего расцвета к середине XVII в.

В это время в ведении Конюшенного приказа было свыше 40 тысяч лоша-

дей, «годных для войны» и для перевозки артиллерии.

Приказ исполнял и чисто придворные функции: ведал государевыми

лошадьми, сбруей, средствами передвижения, царскими выездами. В двор-

цовых конюшнях Москвы для выездов царя и царицы держали 150 лоша-

дей, для царицы 50 экипажей. У царевичей и царевен также были свои

лошади, например, у великой княжны Татьяны Михайловны их было 30 319.

Согласно «росписи государевым лошадям» 1675 г., было «на аргамачье

конюшни стоялых лошадей 4 аргамака, 17 жеребцов, 10 иноходцев, 80 ме-

ринов домашних,… для послов быть в ездоках 23 лошади. Всего на арга-

мачье и на большой конюшне всяких 237 лошадей» 320.

Конюшенный приказ обеспечивал и представительские функции

двора. Богатая конюшенная казна служила для торжественного оформле-

ния церемониальных процессий – царских праздничных выездов, участия в

посольских встречах, для которых из государевой конюшни направлялись

стремянные конюхи и казаки в праздничных нарядах. С ними для послов

высылали дополнительных лошадей, сани и кареты, «на чем им ехать в го-

роде и к государю» 321. Таким процессиям придавалось огромное политиче-

122 -

ское значение. Они были призваны демонстрировать перед иностранцами

блеск царского двора и мощь Русского государства.

С особой пышностью была обставлена встреча в 1664 г. посла Чарль-

за Говарда графа Карляйля, родственника английского короля Карла II

Стюарта, которого встречали 100 русских всадников. «Большинство всад-

ников были верхом на красивых лошадях в богатой сбруе, с поводами из

серебра, которые производили величественный звон. У некоторых ездоков

лошади были покрыты чепраками, украшенными драгоценными камнями,

блеск которых, казалось, прибавлял света к свету дня» 322. Чтобы улучшить

ослабевшие было контакты с Англией, Карляйлю в качестве посольских

подарков были преподнесены бархат, сукна, пищали, пистолеты и много

серебряных предметов.

Лучшие конюхи с лошадьми поступали в распоряжение и часто гос-

тивших в столице по приглашению государя православных митрополитов

со свитой, о чем свидетельствовали царские указы с соответствующем со-

держанием: «послать Ионийскому и Каппадокийскому митрополиту Афа-

насию, когда будет служить в церкви Успения Пресвятой Богородицы в

большом соборе, для оной службы, на чем ему ехать, с государевой ко-

нюшни лошадей» 323.

Помимо «царских» лошадей в ведении приказа находилось 11 «ездо-

вых провозных» лошадей 324, обеспечивавших перевоз муки с царских

мельниц и другие хозяйственные нужды, связанные с ведомствами двора.

В управлении Конюшенного приказа находились огромные земель-

ные владения – угодья для выпаса лошадей, которые могли сдаваться в об-

рок. Помимо этого, доходы приказа складывались из различных денежных

поступлений и натуральных повинностей крестьян. При купле и продаже

лошадей в Москве и других городах приказ собирал конские пошлины –

«пошерстное», взимаемые с продажи лошадей на конских площадках, на-

ходившихся в разных городах и селах. Другими источниками доходов

приказа были московские казенные бани, с которых собирали откуп до 2

123 -

тысяч рублей. К приказу было приписано около 500 дворов торговых лю-

дей, оброк с которых составлял до 3 тысяч рублей в год.

Согласно «государственной росписи», опубликованной П.Н. Милю-

ковым, доход Конюшенного приказа в 1680 г., состоящий из окладных и

неокладных денег и из доимок и средств, присылаемых из других прика-

зов, равнялся 12 719 руб. 26 алт. Расходными статьями приказа были по-

купка лошадей, «конюшенное строение», «всякие покупки в сидельную и в

санные казны и мастеровым людям на поденный корм…». Весь расход вы-

ражался в 12 781 руб. 16 алт. 325.

При Конюшенном приказе были созданы мастерские, где работали

лучшие специалисты, создававшие конский наряд и средства передвиже-

ния, – золотых и серебряных дел мастера, седельники, швейники, «уздель-

ные», каретного резного дела, подковщики, оковщики, обойщики,

фонарные, «склянишного оконишного», каптанного, санного, колымажно-

го дела и другие 326. Число мастеровых приказа было значительным и, судя

по многочисленным профессиям, разделение труда и большое число ра-

ботников было налицо. О мастерской Конюшенного приказа можно также

говорить как о мануфактуре.

Сначала Конюшенный приказ располагался около Боровицких ворот

Кремля. В 1673 г., взамен старого обветшавшего и тесного здания приказа,

были возведены новые двухэтажные постройки с высокими крыльцами и

шатровой башенкой, о чем свидетельствует роспись строительных мате-

риалов, поступивших в приказ и расходуемых на новую постройку 327. Зда-

ния приказа были построены в начале улиц Пречистенка и Остоженка

(сохранились до настоящего времени), а конюшня получила название «Ос-

тоженской» 328. В день ее открытия сторожам выдали 50 «государевых про-

стыней». Царские конюхи населяли Большую Конную слободу, которая, в

свою очередь, находилась под началом Конюшенного приказа.

Важное практическое значение приказа, обслуживавшего передви-

жение первых лиц государства, обеспечило долгую жизнь этому придвор-

124 -

ному ведомству. Из числа дворцовых ведомств оно было упразднено са-

мым последним – в 1732г. 329. Его заменила Придворная конюшенная кон-

тора, возглавляемая шталмейстером.

В 1664 г. из приказа Большого Дворца был выделен новый Судный

Дворцовый приказ. Он имел высшие судебные функции по отношению к

населению дворцовых городов, сел, деревень и слобод. В этом приказе

разбирали судебные дела низших придворных чинов, совершивших мелкие

преступления: от нарушения дисциплины и нерадения в службе до кражи в

дворцовом хозяйстве. Серьезные преступления, представлявшие угрозу

царю, царской семье или царскому двору, передавали на рассмотрение в

приказ Тайных дел, созданный еще раньше, в 1654 г 330.

Вероятно, эта реорганизация была связана с усилением строгости на

царском дворе, а отсюда и с увеличением числа мелких судебных дел,

ужесточением законодательства, расширением царских владений, ростом

подведомственного дворцу населения.

Все вышеперечисленные приказы были ответственны за бесперебой-

ное продовольственное снабжение и материальное обеспечение двора.

Кроме того, дворцовому ведомству принадлежали службы, обеспе-

чивающие повседневную, бытовую сторону жизни царской семьи. У каж-

дой из этих служб были свои функции. Например, служба во главе с

постельничим (Постельный приказ) следила за состоянием постельного

белья – его чистотой, своевременной сменой в царских личных покоях –

спальнях царя, царицы, их детей. Как свидетельствует Г.К. Котошихин, во

время царских походов, постельничий хранил особую «путную» (поход-

ную) печать.

Обслуживала двор и Царская Аптека. Еще в XVI в. медицинская

служба при дворе, с входящими в ее состав лекарями, аптекой, аптекар-

скими садами, огородами, стала частью дворцовой системы.

На протяжении XVII столетия Аптекарский приказ возглавляли

представители боярских родов Черкасских, Шереметевых, Милославских,

125 -

Одоевских. Это обусловливалось необходимостью контроля за придворной

медициной и изготовлением лекарств близкими и доверенными царю ли-

цами. Первоначально главной задачей Аптекарского приказа была именно

забота о здоровье царя и его приближенных. Ближние бояре должны были

контролировать все действия врачей. Чтобы избежать случайной или

преднамеренной ошибки в лечении, доктора должны были подносить царю

лекарства, предварительно попробовав их сами.

Аптекарский приказ как орган управления медициной ведал всеми

специалистами-медиками, среди которых были доктора, лекари, окулисты,

аптекари, костоправы, травники, лекарственного и костоправного дела

ученики. Доктора, служившие при царском дворе, в основном были ино-

странцами, получившими высшее медицинское образование в Европе. В

царствование Алексея Михайловича приток «светил» медицины из-за гра-

ницы значительно увеличился, благодаря, прежде всего, доверию самого

царя к достижениям зарубежной науки и его готовности опробовать эти

достижения в своем государстве.

Глава приказа, с необходимой в этом деле предосторожностью, по-

дыскивал опытных зарубежных врачей, среди которых были выходцы из

Англии (например, Семюэль Коллинс) и других стран, выписывал аптека-

рей, способных составлять лекарства. Многие придворные доктора из ино-

странцев переселялись в столицу вместе с семьями и долгие годы служили

царю. Аптекари везли с собой в Россию необходимое медицинское обору-

дование и лекарственные препараты. Доктора и аптекари охотно ехали на

службу к русскому государю. Способом поощрения их приезда была высо-

кая оплата труда, которая намного превышала жалованье отечественных

лекарей, обслуживавших армию и население.

Несмотря на то что в середине XVII в. число русских лекарей воз-

росло, иностранные врачи продолжали пользоваться преимущественным

положением при дворе. В 1662 г. в приказе числилось 6 аптекарей, 4 лека-

ря и 21 человек «лекарственного дела учеников» 331, в 1674 г., по сообще-

126 -

нию шведского дипломата Кильбургера, «в Москве находится пять лека-

рей, один хирург и две аптеки. Лекарей зовут: доктора Розенберг – стар-

ший, и младший – доктор Блюментрос, доктор Герман, доктор Даниил

Ефлефич. Все они состоят на службе царя» 332.

Для царской семьи и людей из ее ближайшего окружения «кремлев-

ские» доктора Аптекарского приказа составляли индивидуальные рецепты.

Сохранился ряд рецептов лекарств, предназначенных для царя и членов

царской семьи 333.

Личные же посещения иностранными докторами царицы и царевен

были крайне редки. Их допускали на женскую половину дворца в исклю-

чительных случаях. Как правило, сам врач не допускался к больной, а

лишь расспрашивал боярынь о недуге государыни и консультировал о

возможном лечении. Вместе с этим, во второй половине XVII в. встреча-

ются упоминания о первых женщинах-врачах, служивших при дворе, на-

пример о «дохтурихе Литовке», которая следила за правильным питанием

государыни и была своего рода диетврачом 334.

В Аптекарский приказ за рецептами обращались и такие крупные

деятели эпохи, представители придворной элиты, как Ю.А. Долгоруков,

Я.К. Черкасский, Б.М. Хитрово, С.Л. Стрешнев, Ф.М. Ртищев 335. Известен

интерес самого царя к медицине в целом и к лечению отдельных болезней

в частности. Последний подтверждается тем, что Алексей Михайлович

требовал прислать ему из Аптекарского приказа травники для самостоя-

тельного изучения. Помимо традиционной медицинской литературы, ино-

странные врачи, вероятно, также по заказу царя, составляли трактаты о

здоровье и его поддержании. Особенно преуспел в этом придворный врач

англичанин С. Коллинс. Его перу принадлежат «Рассуждение о пользе ко-

фе и чая для здоровья человека, о пилюлях из серебра и о лекарстве из зо-

лота» 336, «О том, в какие дни полезно жильную кровь отворять» 337,

«Рассуждение о сбережении здоровья» 338.

127 -

Составной частью придворной медицинской службы были аптекар-

ские сады и огороды. В них специально высевали лекарственные растения,

главным образом, травы. Огороды «были устроены даже в Кремлевских

дворцовых Верхних и Нижних садах». Кроме того, часть садов и огородов

располагалась вне Москвы: в селах Измайлово, Воробьево, Покровское, а

также в Саввино-Сторожевском монастыре, в котором часто бывал Алек-

сей Михайлович с семьей.

Крестьяне царских сел под руководством травников, которые хоро-

шо знали лекарственные растения, собирали и поставляли в аптеку целеб-

ные травы, коренья, ягоды. Редкие травы поступали в царскую аптеку из

далеких мест. Например, ревень, о необходимости присылки которого из

Сибири был исписан ни один столбец в Сибирском приказе, или трава зве-

робой, которую поставлял воевода из Томска. Аптекарский приказ заклю-

чал с купцами договоры на поставку различных «аптекарских запасов»,

которые, вероятно, были выгодны для поставщиков. Лекарства в царскую

аптеку «на государев» обиход покупались и за границей: в Голландии 339,

Гамбурге и, предположительно, в Индии.

Со временем, лекарства из царской аптеки, по указанию царя, стали

отпускать «для всех чинов людей», что было началом создания общест-

венной медицины. Постоянные войны, растущие нужды армии и обслужи-

вание гражданского населения требовали создания медицинского

учреждения государственного значения, в связи с чем внутри Аптекарско-

го приказа произошло разделение функций. Кремлевская медицинская

служба, сосредоточенная теперь в Царской Аптеке, продолжала «обере-

гать» здоровье царской семьи, а Аптекарский приказ со своим штатом вра-

чей лечил раненых солдат. Его собственная аптека готовила лекарственные

препараты для простых людей.

Многие новшества в жизни царского двора были осуществлены бла-

годаря инициативе царя и работе созданного им приказа Тайных дел.

128 -

В течение первых 10 лет правления Алексея Михайловича быстро

расширялось поле деятельности как приказа Большого Дворца, так и дру-

гих дворцовых учреждений – Серебряной и Золотой палат, Казенного

Дворца, Мастерских палат государя и царицы. По инициативе царя нача-

лись масштабные работы в дворцовых ведомствах: возводились новые

дворцовые постройки в подмосковных селах, реставрировались прежние, в

Государевой казне (по указу царя) пересматривались одежда и оружие, со-

ставлялись описи. Столь активная деятельность в разных сферах дворцово-

го хозяйства была продиктована нововведениями в придворном

церемониале и жизни царского двора, стремящегося к роскошным образ-

цам западноевропейских дворов.

По всем своим указам Алексей Михайлович требовал быстрого ре-

шения и доклада о выполненных поручениях, что не всегда соответствова-

ло прежней системе управления. Необходимость личного контроля над

делами, быстрого разбирательства и принятия решений, создание штата

наиболее надежных порученцев привело к учреждению нового приказа –

приказа Тайных дел, первоначальной функцией которого было заведование

всеми хозяйственными службами дворца, который считался «как бы отде-

лением Приказа Большого Дворца» 340. Царь лично бывал в приказе (у него

там был даже свой рабочий стол), делал распоряжения, выслушивал док-

лады, требовал отчеты по своим указам, самолично рассматривал дела и

челобитные, что позволяет судить о том, что государь был не только но-

минальным главой приказа, но и фактически занимался управлением дела-

ми своего хозяйства.

Перевод части подьячих из штата приказа Большого Дворца во вновь

образованный приказ Тайных Дел подтверждает, что первоначально это

учреждение задумывалось царем как еще одно дворцовое ведомство, нахо-

дящееся в его личном ведении. Приказу были переданы функции по

управлению царскими имениями, различными мануфактурными производ-

ствами, в его ведение перешли такие учреждения, как Аптекарский приказ,

129 -

Потешный и Гранатный дворы, а также благотворительная деятельность от

имени царя. Новый приказ стал организовывать походы царя и собирать

его походную казну. И.Я. Гурлянд считал, что поводом для создания ново-

го приказа было недовольство Алексея Михайловича работой приказа

Большого Дворца, администрация которого не шла в ногу со временем и

не смогла «приноровиться к некоторым особым требованиям царя» 341.

Однако, как известно, компетенция приказа Тайных дел выходила

далеко за рамки хозяйственной деятельности. Он осуществлял контроль за

деятельностью других приказов, все дела по политическим преступлениям

также проходили через этот приказ. (В силу тематики данного исследова-

ния, мы остановимся лишь на компетенции приказа по управлению двор-

цовыми делами.)

Во главе приказа стоял сам царь, его ближайшим помощником был

тайный дьяк. За все время существования приказа Тайных дел эту долж-

ность занимали трое: Дементий Башмаков, Федор Михайлов и Даниил По-

лянский, которые осуществляли общее управление дворцовым хозяйством.

Различные царские вотчины, отрасли производства и учреждения контро-

лировались подьячими. При создании приказа их было 6-7 человек, а че-

рез несколько лет – уже 15. Подьячие отвечали за прием денег для

расплаты с рабочими, следили за ходом производства на заводах, построй-

кой плотин, доставкой строительных материалов.

Инициативы царя по отношению к дворцовому хозяйству стали реа-

лизовываться в стенах приказа Тайных дел. Ему же были переданы в

управление царские резиденции и вотчины, которыми раньше ведал приказ

Большого Дворца, в чем видно желание Алексея Михайловича лично при-

нимать участие в осуществлении планов по преобразованию дворцового

хозяйства. Прослеживая историю таких царских сел, как Коломенское и

Измайлово, рассматривая приходо-расходные книги приказа Тайных дел,

можно заметить, как росли и воплощались в жизнь планы царя по преобра-

зованию своих вотчин, увеличению количества земельных владений.

130 -

Расширение круга царских вотчин происходило почти в течение все-

го периода деятельности приказа Тайных дел. К 1664 г. хозяйство в ведом-

стве приказа стало еще более обширным. В его состав вошли

Карамышевская и Славенецкая волости, села Дмитровское, Степановское,

Алексеевское, Лысково, Мурашкино; в 1666 г. город Гороховец, Аргунов-

ская, Городецкая волости 342 и ряд других. К особым конюшенным волос-

тям относились Домодедовская, Черноголовская (волость ловчего пути),

Бронницкая 343. Последние приобретения были сделаны незадолго до смер-

ти царя, в 1675 г. В конце царствования Алексея Михайловича во всех его

владениях числилось 17 342 двора 344.

Приобретение новых владений производили несколькими путями:

обменом одних участков земли на другие, покупкой, причем, если земли

считались подходящими для хозяйства государя, их покупали без торга.

Для разведки таких земель из приказа посылали подьячих, имевших право

вести переговоры о покупке. На наиболее плодородных землях в селах Из-

майлово, Ермолино, Алексеевское, Васильевское, Пахрино устраивались

пашни. Каждое из сел вело свое хозяйство. Наиболее ярким примером во-

площения идей царя стало известное село Измайлово, которое, безусловно,

занимало первое место в хозяйственном отношении. Именно этим местом

Алексей Михайлович особенно гордился и показывал его в качестве дос-

топримечательности иностранным гостям.

В Измайлово были сконцентрированы почти все хозяйственные от-

расли, развивавшиеся в это время в дворцовом хозяйстве. Уже с 1663 г., по

указанию царя, в прилегающие к селу пустоши стали переселять крестьян

из других дворцовых вотчин. В это же время здесь была устроена пашня –

«запашка в селе Измайлово была более 700 десятин, сверх того 34 десяти-

ны на посев гречихи» 345, сенные покосы, для чего расчистили территорию

от леса, а на полях построили смотрильные башни. В дальнейшем были за-

ведены пасеки, аптекарские огороды и плодовые сады.

131 -

В селе было выстроено немало каменных хозяйственных построек:

53 летних палаты, 26 палат с печами, 2 поварни, 5 погребов. На Житном

дворе имелось 26 житниц. На Скотном дворе держали быков, баранов, те-

лят, на Конюшенном – были иноходцы, мерины, кобылы, жеребчики, всего

числом более 700 голов. Здесь же были Птичий и Сенный дворы, а на За-

пасном дворе располагались погреба с напитками и припасами. Для уст-

ройства шести мельниц на реке Измайловке был приглашен английский

инженер Густав Декеннил.

Измайловские сады и огороды были царской гордостью. Сады под-

разделялись по выращиваемым в них культурам: виноградный, тутовый,

плодовый. Яблони были разных сортов. Отдельно культивировались смо-

родина, крыжовник, малина, вишня, чернослив. В садах было создано

множество цветников, клумб, между которыми пролегали дорожки для

прогулок к речным беседкам, в садах были вывешены даже клетки с кана-

рейками. Такие регулярные сады были разбиты иностранцами – мастерами

«перспективного дела», приглашенными к московскому двору.

В царских огородах и парниках произрастали дыни, огурцы, арбузы,

за которыми присматривали опытные украинские огородники. Все овощи с

огородов подавались на государев стол. Излишки продавали. Выращивае-

мые лекарственные травы и коренья отсылали в Аптекарский приказ. В

каждом из 37 прудов Измайлова водилась рыба: стерлядь, карп, щука,

окунь, карась.

Таким хозяйством государь гордился по праву, но и содержание его

дорого стоило казне. Помимо традиционных трат на жалованье админист-

рации и крестьянам, которых в полях было до 700 человек в день, статьи

расходов состояли из покупки строительных материалов, специальных

расходов на агрокультурные опыты царя. Вероятно, в приказе рассчитыва-

ли, что временные затраты будут сокращаться за счет будущих доходов.

В управление приказа Тайных дел перешли царские промыслы: ка-

меноломни, рыбные и насадные промыслы в Астрахани, а также неболь-

132 -

шие мануфактуры: соляные варницы, железные заводы, «сафьяновый за-

вод» в Москве и «стекольный завод» в селе Измайлово. Новые царские ма-

нуфактуры управлялись с помощью штата подьячих приказа Тайных дел.

В приказ перешли и частные железоделательные мануфактуры, при-

надлежавшие крупным феодалам – боярам Б.И. Морозову и И.Д. Мило-

славскому. Поэтому в царском хозяйстве эта отрасль пошла по пути

расширения производства. «Заводы» подверглись реорганизации – в 1672

г. сюда были присланы мастера и подмастерья из Тулы. С 1668 по 1673 гг.

были построены два молотовых завода – Бородниковский и Абушковский,

производивших множество металлических изделий для дворцового хозяй-

ства: железные детали для печей, дверей, засовы, замки и т.п. Для подмос-

ковных сел на заводах делали плуги, топоры, косы и другие орудия труда.

Приказчики заводов вели строгую отчетность, принимали деньги и

отчитывались в их расходах, пополняли запасы всем необходимым, кон-

тролировали работу мастеров и работных людей. Железоделательные за-

воды были в ведении приказа Тайных дел до момента его ликвидации в

1676 г. Тогда же заводы были переведены в приказ Большого Дворца.

Открытие других производств в царском хозяйстве, в рамках приказа

Тайных дел, во многом связано с политической и внешнеэкономической

ситуацией в стране. Как известно, основная часть предметов роскоши, ко-

торая поступала ко двору, представляла собой покупки, сделанные непо-

средственно за рубежом или у иностранных купцов в приграничных

городах России. Прочные и долговременные торговые связи были налаже-

ны со странами Востока, известными своими мастерами и произведениями

искусства. Помимо готовых изделий, Россия закупала и сырье, прежде все-

го сафьян и шелк.

Резкое падение количества ввозимого товара из Персии было связано

с движением С. Разина, что в определенной мере послужило толчком для

создания собственного сафьянового завода под руководством приказа

Тайных Дел. «174 года апреля с 1 числа великий государь указал на Ми-

133 -

хайле дворе Бечевина завести завод для сафьянного дела, а быть на том

дворе мастеру армянину Арабиту Мартынову да у него в толмачах ново-

крещену Борису Иванову да ученику Арабитову Авдейку Чукаеву» 346, до-

полнительно к ним были приглашены ученики-иностранцы.

Оплата работников на этом промышленном предприятии зависела от

их квалификации. Мастера, хорошо владевшие технической частью произ-

водства, имели более привилегированное положение, чем рядовые учени-

ки. По свидетельству Кильбургера, главный мастер производства Арабит

Мартынов получал «по 3 рубля ежемесячно, а иногда в придачу в виде па-

ры соболей на шапку или сукно на кафтан» 347. У русских учеников перво-

начально было самое низкое жалованье – всего 4 деньги на день, позже их

уравняли в окладе с иноземными учениками, и они стали получать 10 де-

нег, т.е. 5 копеек в день. Оплата несколько улучшилась с переводом завода

на новое место. Ученики начали получать по 8 рублей годового оклада «да

по восемь чети ржи, овса потому ж человеку в год».

Производство сафьяна было сложным и дорогим. Первоначально

кожи вымачивали, затем «квасили» в специальном растворе, тщательно

промывали, выстругивали, полировали, протравливали на них рисунок и

только на последнем этапе окрашивали. Из готового сафьяна шили наряд-

ную обувь на заказ для царской семьи и ее ближайшего окружения.

Для производства сафьяна в дворцовом селе Чашникове в 1669 г. по-

строили новое помещение. В 1672 г. произошла смена администрации на

заводе. Мартынова и его учеников уволили со службы по обвинению в

порче сафьяна. Было велено выбрать новых «добрых мастеров, а по дого-

вору делать им по тысяче сафьянов на год из прежнего годового жалова-

нья» 348. После 1676 г. эта мануфактура, созданная по инициативе Алексея

Михайловича, вместе с приказом Тайных дел прекратила свою работу.

В дворцовом хозяйстве, кроме сафьянового, пытались создать и ко-

жевенное производство, которое могло стать прибыльной статьей. Жела-

ние экономической выгоды нового предприятия явно прослеживается в

134 -

собственноручных распоряжениях царя Алексея Михайловича, где он тре-

бует «завесть завод где пристойно а кожи покупать в Мордве… в тех мес-

тех, в которых не бывает покупки торговых людей» и узнать «что

прибыльнее – живые скотины или телята или кожи к тому заводу гото-

вить» 349. Месторасположение завода и его судьба не нашли отражения в

источниках, что не дает нам возможность судить о его работе и воплоще-

нии планов государя.

Царь Алексей Михайлович обратил внимание своего «хозяйственно-

го» ока и на попытку создания стекольного производства в России. Первые

шаги в этом направлении были сделаны еще в царствование Михаила Фе-

доровича. В 1634 г. иностранный мастер Елисей Койет, первоначально

приглашенный в Россию как пушечный мастер, обратился к царю с хода-

тайством о предоставлении ему монопольного права на постройку частно-

го стекольного завода и производство стекла – дела, с которым он был

хорошо знаком. Инициатива Койета была встречена благосклонно, и ему

была пожалована царская грамота на строительство нового производства.

Первые полученные сосуды поставлялись Койетом исключительно для

царского обихода и нужд Царской аптеки, не зря главный мастер завода

именовался как «оптекарские палаты скляничный мастер». После смерти

Койета его дело не получило продолжения, и завод был закрыт.

Первый опыт стал хорошим толчком для дальнейшего развития этой

отрасли, но уже в рамках дворцового хозяйства. Алексей Михайлович же-

лал возобновить стекольное производство на более широкой и усовершен-

ствованной основе. Экспериментальной площадкой для воплощения этого

плана было выбрано село Измайлово, где в 1669 г. началось строительство

завода. Английскому торговому агенту Ивану Гебдону было поручено от-

правиться заграницу и найти там лучших специалистов по производству

стекла. В дорогу ему была дана четкая инструкция с перечнем покупок и

поручений, с собственноручными исправлениями и добавлениями царя.

Алексей Михайлович наказывал найти «мастера скляничного дела, кото-

135 -

рый бы умел чистое стекло делать, всякие суды чеканные и резные де-

лать» 350. Служба Гебдона находилась в ведении приказа Тайных Дел, что

еще раз подтверждает личную инициативу царя по внедрению иностран-

ных новшеств.

Порученную миссию Гебдон выполнил. Благодаря привлечению

иностранных специалистов (итальянцев и англичан), русских мастеров и

учеников, стекольный «завод» стал работать в селе Измайлово. По сравне-

нию с изделиями Койета, он изготовлял предметы более тонкие и искус-

ные. Среди них были сосуды из белого и зеленого стекла, братины, чарки,

кубки с кровлями (с крышками), сулеи, чернильницы, граненые рюмки,

солонки, потешные фигурки из стекла. Значительная часть предметов «за-

вода» поставлялась для личных нужд в государевы и царицыны покои, в

Государеву и Царицыну Мастерские палаты, на Сытный двор, а также в

боярские семьи. Для Аптекарского приказа завод изготовлял сосуды для

лекарств: колбы, реторты, скляницы. С годами масштабы производства

росли. В 1685 – 1686 гг. было произведено более 10 тысяч предметов из

стекла 351. В начале XVIII в., на фоне запустения всего измайловского хо-

зяйства, перестал существовать и завод.

Среди других производств под началом приказа Тайных дел был со-

ляной завод в Москве, в Хамовной слободе. Созданный в 1668 г., еще один

подобный завод возник на Девичьем поле. Алексей Михайлович принимал

самые энергичные меры для развития этого промысла, вникая во все тон-

кости дела. Государь требовал подробных известий «сколько на этих вар-

ницах соли и дров налицо» 352.

В рамках приказа Тайных дел было опробовано винокурение и пиво-

варение. Вина, пиво, морсы изготовлялись для дворцовых нужд. Винокур-

ни были устроены в селе Измайлово и в селе Пахрино Лебедянского уезда.

А в селах Степановское и Васильевское работали казенные пивоварни.

В расширении хозяйственной деятельности царя можно усмотреть не

просто желание лично участвовать в новшествах, но и другие, далеко иду-

136 -

щие планы. Алексей Михайлович, надеясь со временем получать прибыль

от дворцовых отраслей производства, пытался расширить опыт своего хо-

зяйства до масштаба, если не всего государства, то до вотчин представите-

лей элиты и других категорий населения. Вот почему он стремился

принять участие во всех экспериментах.

В функцию приказа Тайных дел входило и распоряжение карауль-

ными службами Кремля и всей столицы. Как известно, московский стре-

лецкий гарнизон находился под началом Стрелецкого приказа, но после

учреждения приказа Тайных дел стрельцов для караула в Москве назнача-

ли по «памятям» именно из этого приказа. Согласно указу 1655 г., стрель-

цы в необходимом числе несли караул в определенных местах столицы.

В Кремле на государевом дворе, помимо стремянных стрельцов, у

Красного крыльца несли службу 100 человек московских стрельцов, 12 че-

ловек охраняли Соборную лестницу и Постельное крыльцо, несколько де-

сятков человек несли караулы у ворот Кремля. Стрельцы охраняли

Казенный и Денежный дворы. В Китай-городе у каждых из ворот: Николь-

ских, Ильинских, Варварских, Неглинских и Москворецких, несли охрану

по 10 стрельцов. Такая же охрана стояла и у ворот Белого города: Смолен-

ских, Никитских, Тверских, Петровских, Сретенских, Фроловских, По-

кровских, Знаменских. В Земляном городе у любых ворот службу несли по

3 стрельца.

Что касается стремянного стрелецкого полка, то он, по словам Г.К.

Котошихина, занимал привилегированное положение, обеспечивая безо-

пасность царя и царицы, сопровождая их во всех походах, а также неся

службу там, где находился царский двор.

Приказ Тайных дел также имел обязанность вести учет каждоднев-

ным занятиям царя, которые фиксировались в так называемых «дневаль-

ных записках» 353. Начиная с 1657 г., по приказу царя, почти ежедневно

стали вести записи о составе караула на царском дворе, текущих событиях

и даже о погоде. Например, 31 января 1657 «на государевом дворце стоял

137 -

на карауле голова Иван Монастырев с приказом, а погода была ветреная и

за час до ночи пошел снег, и шел во всю ночь, и ветер был же» 354, а 2 марта

того же года: «на карауле полковник стоял голова московских стрельцов

Семен Полтев, а в ночи был мороз непомерно лют».

Позже в приказе Тайных дел информация стала дополняться сведе-

ниями о поездках царя; о крестных ходах 355; о походах в подмосковные

монастыри 356; в подмосковные села (Коломенское, Измайлово, Покров-

ское, Алексеевское и др.); о пожаловании «именинными» пирогами по

случаю именин царя и членов его семьи; о приеме и отпуске послов 357; об

«органах, камеди и потехах с трубами» 358. Важными были сведения о по-

жарах в Москве: «апреля в 22 день в среду был ветрен и ветер велик, да в

тот же день за Москвою рекою в Кадашах пожар велик, а в ночи тепло» 359.

Одной из задач приказа было устройство досуга царя, в связи с чем,

по словам Г.К. Котошихина, в селах Коломенском и Семеновском были

устроены Потешные дворы для «царской летней потехи» – любимой

Алексеем Михайловичем соколиной охоты.

Об увлечении государя охотой свидетельствуют многочисленные за-

писи в уже известных «дневальных записках»: «ходил государь в поход в

свое село Семеновское на Потешный двор и на поле тешился птицами»;

«ходил государь праздновать Чудотворцу Николе в Угрешский монастырь

и, дорогую идучи, на коломенских полях тешился» 360.

Возглавлял Потешный двор ловчий, которым с 1655 г. неизменно

был родственник царя Алексея Михайловича Афанасий Матюшкин, со-

единявший в одном лице должности ловчего и сокольничего. В «команде»

Матюшкина состояли подсокольничий и целый ряд рядовых сокольников,

подьячий из числа подьячих приказа Тайных дел. Средства на охоту также

выделяли из «царского» приказа. На любимую царскую забаву денег, ко-

нечно, не жалели. Содержание Потешных дворов, в среднем, обходилось

казне в тысячу рублей в год. Для проживания и содержания сокольников

138 -

на дворе было устроено большое хозяйство. Рядом с ними жили охотники

и псари, обслуживавшие царскую зимнюю охоту.

Благодаря деятельности приказа Тайных дел и непосредственному

участию царя в его работе, появилась, с одной стороны, большая четкость

и быстрота при выполнении царских поручений, расширилось экономиче-

ское обеспечение двора. Однако, с другой стороны, функции приказа Тай-

ных дел и приказа Большого Дворца в некоторых областях не были

достаточно разграничены, что приводило к недоразумениям и затруднени-

ям в работе их штатов.

Анализируя обширное дворцовое хозяйство, невозможно не задаться

вопросом, во что обходилось его содержание государственной казне. По-

скольку приходо-расходные книги приказа Большого Дворца не сохрани-

лись, а подобные документы приказа Тайных Дел представляют лишь

фрагментарную картину, однозначные выводы сделать сложно. Некоторую

информацию может дать бюджет, впервые подсчитанный в Счетном при-

казе примерно в 1680 г.

В Большой дворец поступали определенные процентные отчисления

от таможенного и кабацкого сборов в размере 63 706 руб., от ямской и по-

лоняничной подати – 12 583 руб., от стрелецкой подати – 13 353 руб. 361,

что в целом составляло 89 642 руб.

Интересно, почему именно от этих окладных доходов, из которых

таможенные и кабацкие были косвенными доходами, поступали деньги в

Большой дворец. Таможенные и кабацкие подати не имели прямого назна-

чения; полоняничные деньги обычно поступали в Посольский приказ для

выкупа пленных, возможно, их поступление можно объяснить тратами на

крымских послов, через которых шли переговоры о выкупе; стрелецкие

деньги шли во дворец для содержания тысячного стременного стрелецкого

полка и его командного состава, они же могли тратиться на объезжих

стрелецких голов, наблюдавших за порядком в Кремле. Поступление ям-

139 -

ских денег в Большой дворец объяснить трудно, возможно, их могли тра-

тить на казенных ямщиков, поставлявших провизию из далеких вотчин.

Весь окладной доход Большого дворца в 1680 г. составил сумму в

161 299 руб., сложившуюся из «таможенных и кабацких денег, стрелецких,

полоняничных и ямских податей, а также с живущих и оброчных вы-

тей» 362. Такими образом, доход от самой царской вотчины составил 71 657

руб. В приходе 1680 г. не учтены доходы дворца продуктами и изделиями,

собиравшимися с царских вотчин. Несомненно, что с этими доходами, об-

щий доход дворца намного превышал сумму 89 642 руб. С учетом этого,

траты дворца в 1680 г., равные 161 299 руб., не могли свидетельствовать о

дефиците бюджета Большого дворца.

Расходы на дворцовое хозяйство занимали второе место после затрат

на армию, составлявших порядка 600-700 тысяч руб. 363 На 1680 г. сохрани-

лись данные о расходах на подразделения дворца: Большой Дворец на вся-

кие дворцовые нужды тратил 161 768 руб. (траты на дворцовую провизию,

дворцовые постройки и ремонт); Казенный приказ – 26 146 руб.; Коню-

шенный приказ – 12 781 руб.; из Сибирского приказа поступило собольих

мехов в Государеву и Мастерскую палату на 12 331 руб.; приказы Золотого

и Серебряных дел тратили – 11 346 руб. В целом, расходы на дворцовое

хозяйство составили 224 366 руб. 364 Если учесть, что на мануфактурные

предприятия, подчиненные приказу Тайных дел, тратилось около 40 000

руб., то весь расход на дворцовое хозяйство исчислялся суммой 264 366

руб. Общий расход денежных средств государственного бюджета в 1680 г.

составил 1 370 050 рублей 365, из них 19% приходилось на содержание цар-

ского двора. Как видно, траты на дворцовое хозяйство были значительны.

Многие производства, организованные в рамках царского двора, ста-

ли носить характер мануфактур. Ранее были известны мануфактурные

производства в хамовном деле в Кадашевской слободе, на железных заво-

дах под Москвой, в Оружейной, Государевой и Царицыной Мастерских

палатах. Как нам удалось установить, перечень этих мануфактур можно

140 -

дополнить мануфактурами по производству пищевых продуктов: хлебных,

винных, мясных и рыбных, находившихся в ведении Хлебного, Сытного,

Кормового дворов приказа Большого дворца. В качестве мануфактуры за-

мышлялись стекольное, сафьяновое, кожевенное производства, подчинен-

ные приказу Тайных дел.

Старые, налаженные мануфактурные производства оставались в ве-

дении традиционного для двора приказа Большого Дворца. Новые же про-

изводства, возникшие при Алексее Михайловиче, передавались в ведение

приказа Тайных дел. Успех своих новаций царь связывал с работой этого

ведомства, которому были свойственны большие четкость и оператив-

ность. Стремление Алексея Михайловича организовать собственные про-

изводства диктовалось не только желанием создать экспериментальные

мануфактуры, но и наладить их доход по примеру того дохода, который

поступал в дворцовое хозяйство от реализации продукции Оружейной, Го-

сударевой и Царицыной палат. Целью царя было сокращение трат на двор-

цовое хозяйство из государственного бюджета.

Царский двор был сосредоточен не только внутри кремлевских стен.

За их пределами существовало обширное хозяйство, являвшееся неотъем-

лемой частью жизни двора. Многочисленные дворцовые слободы, села,

волости, задачей которых было обеспечение нужд царской семьи и ее ок-

ружения, располагались как внутри современной Москвы, так и за ее пре-

делами.

Некоторые дворцовые слободы были в Белом городе столицы, боль-

шинство же из них находилось в Земляном городе и за чертой Земляного

вала. В дворцовых и казенных слободах Москвы насчитывалось около

3400 дворов. Слободы делились по профессиональной принадлежности их

населения, которое несло повинности по разным статьям дворцового хо-

зяйства. Слободы закреплялись за определенным дворцовым ведомством.

Увеличение всего комплекса дворцового хозяйства во второй поло-

вине XVII в. не было случайным. Оно обеспечивало растущие потребности

двора, где проходило множество церемоний, и где была сосредоточена по-

литическая элита во главе с царем. Двор воплощал тенденцию к абсолюти-

зации царской власти, к которой стремилось русское государство.

142 -

Глава IV

Культурно-бытовые особенности двора Алексея Михайловича

XVII век в истории России характеризовался переходом от сословно-

представительной к абсолютной монархии. В годы царствования Алексея

Михайловича (1645 – 1676) центром политической жизни страны, местом

рождения многих новшеств в области культуры и быта, и отчасти общест-

венно-политической мысли, являлся царский двор.

Придворный церемониал

Абсолютизация царской власти, проявившаяся в социальной и эко-

номической жизни государства, внешней политике, нашла свое зримое во-

площение в атрибутике ее внешнего оформления и церемониале.

Идеологическая и политическая задачи придворных церемоний в правле-

ние Алексея Михайловича были направлены на то, чтобы подчеркнуть ве-

личие государя, божественное начало его власти. В период правления

второго Романова стали все отчетливее проявляться тенденции к внешнему

выражению пышности и великолепию двора и церемониала. Сам царь, его

семья, бояре, духовенство, слуги неизменно принимали участие в церемо-

ниях, которые были праздничными, но вместе с тем обязательными.

С увеличением международных контактов во второй половине XVII

столетия в церемониал российского двора стали проникать идеи и формы

западноевропейских монарших дворов. В рассматриваемый период цере-

мониал двора начали более тщательно разрабатывать, делать его более

торжественным. Все детали хорошо продумывались и имели четкую

структуру. Распорядок официальных приемов, приветствия и ответы на

них, даже жесты стали все более соответствовать стандартизации обяза-

тельного придворного протокола. Этому «вторили» парадные, пышно уб-

ранные помещения дворца, дорогая одежда царя и придворных, обеды,

143 -

посуда, изощренность оформления блюд. Установленный при дворе риту-

ал распространялся не только на торжественные и праздничные случаи при

дворе, он глубоко проник и в повседневный придворный быт, шагнув за

кремлевские стены во дворы знати.

Сам Алексей Михайлович, по словам И.Е. Забелина, «любил давать

всему уряд и чин, любил блестящую, пышную обстановку» 366, проявлял

большой интерес к церемониальным придворным действам, принимал уча-

стие в составлении норм поведения при дворе, распределял роли при про-

ведении того или иного церемониала, лично составлял свои

приветственные речи, с которыми выступал на больших праздниках. Даже

правила поведения сокольников и порядок соколиной «потехи» были раз-

работаны царем в его известном труде «Урядник сокольничья пути».

По инициативе царя все события, происходившие в придворной

жизни, стали почти ежедневно фиксироваться как в ранее принятых

«дворцовых разрядах», так и во вновь введенных «дневальных запис-

ках» 367. Если в «разрядах» отражались общегосударственные события:

приемы послов, царские свадьбы, награждение полководцев и воевод, то

«дневальные записки» напоминали хронику жизни царского двора: выхо-

ды царя в церкви, поездки в монастыри и подмосковные села, застолья у

государя, церковные, гражданские, семейные торжества с участием бли-

жайшего окружения царя. По случаю каждого церковного или светского

праздника придворных приглашали во дворец только по «зову». Состав

участников таких церемоний оговаривался заранее царем, число пригла-

шенных зависело как от знатности рода, так и от личного расположения

государя.

До 1649 г. еще не существовало четких законодательных норм пове-

дения на царском дворе. Все правила были неписаными и, конечно, требо-

вали верности и благопристойности, почтительности младших к старшим,

младших по чину к высшим чинам. Впервые высокое значение двора как

резиденции государя было юридически закреплено в главе III Соборного

144 -

Уложения 1649 г. «О государевом дворе, чтоб на государевом дворе ни от

кого никакова бесчиньства и брани не было» 368, что должно было подчерк-

нуть особое положение царя и выделить его среди подданных.

Главной причиной введения новых жестких требований стало мос-

ковское восстание 1648 г., во время которого была затронута честь госуда-

ря и возникла угроза для многих представителей из его окружения. Новый

закон об охране чести и покоя государева двора требовал строгого соблю-

дения норм поведения и уважения к государственной резиденции. Нельзя

было произносить бранное слово и устраивать драки и ссоры: «за бесче-

стье словом в его государевых палатах… посадити в тюрьму на две неде-

ли, чтоб на то смотря, иным неповадно впредь», а кто «в государеве дворе

кого задерет, из дерзости рукою и за честь государева двора посадити в

тюрьму на месяц» 369. На царском дворе запрещено было появляться с ору-

жием и тем более использовать его в присутствии государя «ис пищалей и

ис луков без государева указу не стреляти». За убийство в присутствии ца-

ря виновному «полагать казнь без всякия пощады». Мерой наказания за

ослушание служило отсечение руки виновному; 8-я и 9-я статьи главы Со-

борного Уложения были призваны защитить владения царя, поскольку все,

что находилось на государевом дворе и в подмосковных царских селах,

принадлежало ему. За кражу со двора наказывали кнутом. Тому, кто со-

вершал кражу в третий раз и попадался с краденым «в государевом дворе»,

отсекалась рука.

Как известно, безопасность царя, его семьи и двора обеспечивал

стременной стрелецкий полк – лучшая часть русской армии в XVII в. В

этот полк отбирали лучших из лучших, отличавшихся физической силой,

воинской подготовкой, имевших надежных поручителей и на деле дока-

завших верность, преданность царю, его семье и ближайшему окружению.

На царском дворе происходили торжественные и масштабные цере-

монии. Особое значение придавалось православным праздникам. В прав-

ление Алексея Михайловича эти праздники отмечались особенно пышно,

145 -

чему, прежде всего, способствовала личность самого царя, его искренние

религиозные чувства. Царь видел свое предназначение в служении Богу и

народу, считая своей целью построение благополучного царства, подобно-

го Царству Небесному. Вера царя была искренней и неподдельной.

На протяжении царствования Алексей Михайлович ревностно со-

блюдал все церковные заповеди и действа, которые были для него ярким

воплощением чтимого им порядка и чина 370. Следование им не было царю

в тягость, поскольку исполнял их он не формально, а по душевному веле-

нию. Даже греческие архиереи, посещавшие русскую столицу, отмечали

набожность царя, его доскональное знание церковной службы, которую он

изучал еще в раннем детстве.

Личное участие царя в церковных праздниках придавало им особый

высокий смысл. С большой торжественностью отмечался праздник Бого-

явления, в котором лично участвовали царь и патриарх при большом сте-

чении народа. Крестный ход «на воду», где накануне устраивали Иордань,

отличался особым великолепием. Путь государю прокладывали стрельцы в

цветных платьях со знаменами, пищалями и барабанами, по четыре чело-

века в ряд. Свиту царя открывали дьяки, за ними дворяне, стряпчие, столь-

ники и «ближние люди» – бояре в богатых шубах. У проруби патриарх

осенял крестом царя, затем весь народ и совершал по чину молебен. После

этого архимандриты отправлялись окроплять водою войска и народ в Мо-

скве. Крестный ход обычно завершался праздничным столом у царя.

На масленичной неделе, предшествующей Прощеному Воскресенью,

Алексей Михайлович совершал «прощеные» объезды, начиная с кремлев-

ских монастырей – Чудова и Вознесенского. В монастырях царь испраши-

вал прощения у монахов и монахинь, жалуя от себя «денежную милость».

Приезжал государь и в ближние загородные обители. Особенно торжест-

венно было устроено посещение Новоспасского монастыря, где были мо-

гилы почивших предков царя – бояр из рода Романовых, Черкасских,

146 -

Шереметевых. В один из последних дней масленицы царь с патриархом и

ближайшим окружением приходил испрашивать «прощение» к царице.

Особым праздничным действом в XVII в. было «шествие на осляти»,

символизирующее праздник Входа Господня в Иерусалим. Исторически

это действо пришло из Византии. Шествие в Вербное Воскресение было

поистине популярным среди народа событием. Оно всегда проходило при

большом стечении народа, желавшего увидеть царя и патриарха. В правле-

ние Алексея Михайловича и, вероятно, по инициативе патриарха Никона, в

праздничный обряд был заложен дополнительный смысл.

Действо было приближено к греческому образцу: Кремль стал ассо-

циироваться с Иерусалимом (Святым городом), что придавало обряду осо-

бый духовный смысл в глазах и наблюдавших, и участников шествия.

Лобное место, откуда начиналось шествие, украшалось кадками с вербой,

на которую, в свою очередь, вешали фрукты, орехи, нити с деньгами. Вер-

ба «вся зеленуется, якож бы сейчас расцвела, около вербы перила учини-

ны, столбики писаны разными красками». В 1668 г. праздник отмечался в

присутствии трех патриархов: двое – Макарий и Паисий прибыли на суд

над Никоном, а Иоасаф был только что избран патриархом всея Руси.

Самым светлым и радостным в череде праздников было, конечно,

Воскресение Христово – Пасха. Все государственные дела на царском дво-

ре прекращались, приказы были закрыты, жалобы и челобитные не рас-

сматривались, представители Боярской думы сопровождали царя на

богослужениях. Однажды, находясь в военном походе, царь писал в Моск-

ву семье: «У нас Христос воскрес, а у вас?», приветствуя тем самым род-

ных и спрашивая их, веруют ли они столь же крепко, как и он.

Накануне праздника все царедворцы, а также обслуживающий пер-

сонал дворца могли увидеть его «пресветлые очи», что считалось высшим

пожалованием от Алексея Михайловича за преданную службу. Меньшие

чины допускались после высших. Стольник впускал их к государю, со-

гласно списку, по два человека. После торжественного пасхального бого-

147 -

служения в Успенском соборе Кремля царь одаривал придворных окра-

шенными куриными, гусиными или расписными деревянными пасхальны-

ми яйцами. Всего в праздник Пасхи царь раздавал в подарок несколько

тысяч яиц. Во время празднования провозглашалось особое «многолетие»

царю и всей царской семье. «Многая лета» желали царю и придворные.

Царь Алексей Михайлович в ответной речи поздравлял патриарха, духов-

ные власти и всех христиан, также желая им здоровья. По сложившейся

традиции, речь от мирян произносил первый из бояр.

Женская половина царского двора, царица, царевны и их свита, дву-

надесятые праздники проводили в домовых церквях или монастырях, на-

пример, Новодевичьем монастыре. Однако в конце царствования второго

Романова для первой дамы государства этот обычай был изменен. Царица

Наталья Кирилловна открыто выезжала в своей карете на богомолья в

подмосковные монастыри, она же ввела новую традицию: посещение цер-

ковных служб в кремлевских соборах с маленькими царевичами – Иваном

и Петром. Известно, что с ранних лет Петр, в отличие от своего слабого,

болезненного брата, выстаивал долгие службы, делая это с радостью, а не

по принуждению, в чем, вероятно, проявлялось материнское влияние.

Царь и царица часто встречали праздники не в Москве. Известны ве-

сенние, осенние и летние походы царской четы в Троице-Сергиев, Савви-

но-Сторожевский монастыри, в подмосковные резиденции – Коломенское,

Измайлово, Покровское. Прежде чем покинуть Москву, Алексей Михайло-

вич высылал людей для проверки состояния дорог. За царем в поход сле-

довала его столовая и шатерная казна, в которой имелось все для

обеспечения его быта в дороге; если же государю сопутствовала царица с

семьей, то кортеж многократно увеличивался. В походах участвовали все

чины – от бояр до жильцов «по росписи», то есть по спискам, составляе-

мых в Разряде. Высшие чины записывались в «росписи» поименно.

В 1650 г. Алексея Михайловича в поход в Троице-Сергиев монастырь

сопровождали: «бояре Б.И. Морозов, князь Я.К. Черкасский, И.Д. Мило-

148 -

славский, князь Н.И. Одоевский, боярин и дворецкий А.М. Львов». В це-

лом же, в свите царя было 5 князей, 5 окольничих, 59 стольников, 15

стряпчих, а также стремянные стрельцы, сотники, приказные подьячие 371.

Некоторые из придворных имели специальные обязанности в пути. Околь-

ничий проверял подготовку путевых дворцов, в которых останавливался

царь с семьей, а также подводы, заготовленные на станах, чтобы «было

чисто, смирно и безопасно» 372. Стольники, стряпчие, рынды сопровождали

царя и царицу у возков.

Особой церемонией была встреча государя, возвращающегося в сто-

лицу из похода, разными чинами «московских людей». Торжественные

встречи устраивались после ежегодных походов в монастыри. Участвовать

и поздравлять государя с церковными праздниками были обязаны все при-

дворные без исключения. Церковные церемонии и праздники при дворе

носили не только религиозный характер, но и общественно-политический.

Их торжественность и богатство были призваны подчеркнуть благочестие

и благополучие московского царства и значимость царя как его главы.

Светские придворные церемонии также имели свой сценарий и

строились по принципу иерархии (по нисходящей): от царя к его поддан-

ным. Наиболее наглядными в этом отношении были встречи иностранных

послов, призванные поразить гостей своей пышностью и торжественно-

стью. Главным событием во всем церемониале была встреча послов с ца-

рем Алексеем Михайловичем, обмен приветственными речами,

подношение посольских даров.

Побывавшие в Москве в 1671 г. польские послы оставили одно из

наиболее полных описаний приема Алексеем Михайловичем: «Царское ве-

личество сидел. Его же престол против дверей поставлен. Около лавок, на

которых справа царского величества руки двадцать восемь бояр достаточ-

но богато одетых, по левую руку – два царевича. Первый – грузинский,

другой – касимовский. У престола по левую руку стоял Одоевский старый,

который у царского величества руку к целованию держал» 373.

149 -

Прибывшие в 1674 г. в Россию шведские послы, помимо приема у

царя, были приглашены наблюдать за «действом» в праздник Вербного

Воскресенья. Послы других государств, находившиеся в это время в рус-

ской столице, также получили приглашение. Во время праздничного цере-

мониала с непременным участием царя послы «против святых икон шляпу

снимали и кланялись духовным властям и ближним боярам и окольничим

и думным людям» 374. Впечатленные торжеством, иностранцы отмечали:

«да говорил меньшой посол как он был в Риме и видел действо Папы Ве-

ликого и у него де самые малые чины… а богатства и чинов и десятой до-

ли против здешних не будет» 375. В словах посла было не только желание

польстить царю и его окружению, но и значительная доля истины. Немно-

гие монаршие дворы могли похвастать той торжественностью и великоле-

пием, с которыми отмечались праздники с участием царя при небывалом

«многолюдстве».

Церемониями сопровождались и приемы у царя собственных рус-

ских послов, посылаемых за рубеж. Удостаивались царского приема и вое-

воды, отправлявшиеся к месту службы в пограничные города и в места

проведений военных действий или являвшиеся ко двору по случаю их на-

граждения за доблестную службу и победы.

Важной частью церемониала были «столы» у государя – официаль-

ные обеды, на которые приглашали придворную знать. Столы были «ро-

дильные», «именинные», «крестильные». Устраивались столы и вне

Кремля: «в Новодевичьем монастыре был у царя стол в столовом шатре, а

у стола были бояре Глеб Иванович Морозов, Михайло Михайлович Сал-

тыков да окольничий князь Василий Григорьевич Ромодановский. У стола

стоял кравчий Петр Михайлович Салтыков» 376.

В многочисленных сообщениях о придворных церемониях, сохра-

нившихся в источниках, обращает на себя внимание постоянное и подроб-

ное описание участников – от царей и его сыновей до более низших чинов

служилых людей. Большое значение при дворе придавалось внешнему об-

150 -

лику придворных. Традиции русского двора требовали, чтобы не только

придворные, но и лица, присутствовавшие при встрече послов на улицах

Москвы и в Кремле, были богато одеты. Правила ношения соответствую-

щей одежды для разных церемоний соблюдались из года в год. Такие же

правила распространялись на все детали церемониалов.

В царствование Алексея Михайловича в год при дворе проходило

около 100 церковных и светских церемоний, в которых центральное место

отводилось государю и где немаловажную роль играла атрибутика двора.

Это было одним из проявлений, хотя и чисто внешних, усиления царской

власти.

Культурная жизнь царского двора

При дворе Алексея Михайловича были созданы наиболее благопри-

ятные условия для воплощения творческих замыслов талантливых людей,

чему государь всячески способствовал. Царь часто сам был инициатором

ряда нововведений. Благодаря его стараниям, был создан придворный те-

атр с систематическими постановками. Государь приглашал иностранных

мастеров и художников, собирал книги – в его библиотеке было большое

число переводных произведений как художественного, так и научного со-

держания. При дворе становилась «модной» музыка, а также портретная

живопись – парсуна. Согласно желанию царя, создавались первые регу-

лярные парки, разводились новые сельскохозяйственные культуры, были

сделаны первые шаги к западной моде.

С приходом Алексея Михайловича к власти больше внимания, чем

при Михаиле Федоровиче, стали уделять образованию царских детей.

В «Политике» Юрия Крижанича звучал призыв к царю Алексею Ми-

хайловичу расширить в России образование на западный манер 377. Царь и

сам стремился дать своим детям, особенно наследнику, достойное образо-

вание, соответствующее требованиям Нового времени, создавая для этого

151 -

необходимые условия и приглашая ко двору лучших, образованнейших

людей своего времени. В 1664 г., приехав навсегда в Москву, начал свою

педагогическую карьеру Симеон Полоцкий. Он «привез с собой плоды за-

падноевропейской учености – прекрасное знание языков латинского и

польского, а также схоластических наук (грамматики, риторики, диалекти-

ки и др.)» 378. Первоначально Полоцкий стал обучать латинскому языку мо-

лодых подьячих приказа Тайных дел и детей придворной аристократии

начальным знаниям, вероятно, у них «на дому».

В 1667 г. царь Алексей Михайлович, оценив талант С.Полоцкого,

поручил ему заняться образованием царских детей и прежде всего царско-

го наследника, 12-летнего царевича Алексея Алексеевича. Отмечая заслуги

С.Полоцкого как учителя царевича, царь Алексей Михайлович в 1667 г.

даже пригласил его на торжественный обед в Грановитую палату по слу-

чаю «объявления» его ученика наследником престола. Благодаря государя

за прием, Симеон выступил на обеде с традиционной для него панегириче-

ской речью, за которую ему была пожалована шуба и «дано сорок соболей

в 60 рублев» 379.

После смерти царевича Алексея в 1670 г. Полоцкий был назначен

учителем нового наследника – царевича Федора Алексеевича, в чем значи-

тельно преуспел, пробудив в юноше любовь к наукам, литературе, стихо-

сложению, музыке. Кроме того, ему было поручено обучение царевен, в

том числе Софьи. Полоцкий значительно расширил образовательную про-

грамму для царских детей, включив в ее состав диалектику и риторику.

Главным источником знаний для юного поколения, по убеждению С. По-

лоцкого, были книги, именно благодаря им человек развивает свой ум и

расширяет кругозор.

Все свои книги ученый предназначал для чтения «в пользу юных и

старых». Труд С. Полоцкого «Вертоград многоцветный» 380 представляет

собой грандиозный проект – собрание стихов по просветительско-

нравоучительной проблематике, часть которых он посвятил царевичам

152 -

Алексею и Федору, а также царевне Софье. В этом сборнике помещено

стихотворение «Учитель», в котором С. Полоцкий показал свое видение

образа идеального учителя и требования к нему. Учитель, плохо знающий

свой предмет, по мнению С. Полоцкого, «ничего не стоил», поскольку ка-

ждый человек должен или учить, или учиться. В другом стихотворении

Полоцкий сравнил труд учителя с трудом садовника, так как учитель по-

добно садовнику сажает древо, но только «древо знаний» 381.

Приступив к обучению царских детей, С. Полоцкий воспользовался,

в первую очередь, букварем В. Бурцева, впервые напечатанным в 1634 г. и

не раз переиздававшимся. Вероятно, этот букварь не вполне устраивал

учителя царских детей, вследствие чего Полоцкий принял участие в со-

ставлении новых букварей в 1664, 1667 и 1669 гг. В Букваре 1664 г., поми-

мо самой азбуки, уделено значительное внимание грамматике,

опубликованы приветствия от детей их родителям, что было в духе Полоц-

кого – поэта, автора вирш. В своих стихах Полоцкий обращался и к антич-

ным преданиям, легендам, расширяя тем самым кругозор своих

царственных учеников. Возможно, изданию Полоцким Букваря специально

для царского наследника поспособствовал и «дядька» последнего, извест-

ный сторонник просвещения, окольничий Ф.М. Ртищев.

Достижением учебно-педагогической деятельности С.Полоцкого

стал Букварь 1679 г., который одновременно признается вершиной восточ-

нославянской учебной литературы XVII в. 382 Новый букварь, по-видимому,

предназначался для семилетнего царевича Петра, проявлявшего завидный

интерес к знаниям с ранних лет. В Букваре Полоцкого отразился его новый

подход к процессу обучения детей, который должен был стать более лег-

ким для восприятия ребенком, увлекательным, интересным.

Букварь Полоцкого – своего рода хрестоматия для детского чтения, в

которой собраны произведения как самого поэта (вирши для детей), так и

других авторов. В своих произведениях Полоцкий часто обращался к свет-

ским и научным знаниям, особенно по естествознанию: о солнце, облаках,

153 -

планетах, объясняя важность их изучения. В наставлениях детям, прежде

всего царским, Полоцкий призывал их усердно учиться, любить грамоту,

просвещение, постоянно трудиться. В учебных пособиях С. Полоцкого от-

разилась общая тенденция обмирщения культуры, необходимость получе-

ния более широкого круга знаний светского характера, интерес к истории и

литературе.

Среди других учебных пособий светского характера для молодого

наследника, по предположению М.Д. Каган-Тарковской, мог использо-

ваться и известный «Титулярник» 383. Один из экземпляров предназначался

для царевича Федора Алексеевича. С его помощью царевич знакомился с

историей своего государства, генеалогией Рюриковичей, сведениями по

геральдике, сфрагистике, узнавал правителей зарубежных государств, с

которыми Россия имела дипломатические отношения.

Вообще для всех «группировавшихся вокруг царского двора деяте-

лей России второй половины XVII в. необыкновенно характерна пропаган-

да различных знаний и культур» 384. Некоторые из них были педагогами и

учеными (С. Полоцкий, К. Истомин), другие (Ю. Крижанич, Н. Спафарий)

лишь теоретиками, но все вместе они понимали важность развития науки и

образования в России. По словам ученого и переводчика Посольского при-

каза Николая Спафария: «Наука и образование стоят выше и богатства и

власти. Наука и знания бессмертны» 385. Показательно, что царский двор

стал одним из мест внедрения научных знаний, новых педагогических ме-

тодов, образцом подражания для российской элиты.

Благодаря расширению международных связей, в России стали дос-

тупны переводные иностранные книги. В государевой библиотеке было

собрано большое число переводных произведений художественного и на-

учного характера. Будучи сам автором «Урядника сокольничья пути», царь

поручил перевести с других языков произведения схожего жанра. Так в

царской библиотеке оказалось сочинение рижского немца стольника фон

Лесси, переведенное смоленским шляхтичем Аркадием Станкевичем

154 -

«Книга Охотничий регул или порядок о содержании псовой охоты». Эту

книгу автор поднес Алексею Михайловичу с посвящением: «Множество

исходя государств, изыскивая во псовых охотах исправностей, в чем я

свою жизнь препровождаю… надеюся, что полюбится государю и всему

обществу вседостойныя примечания».

Находились в библиотеке Алексея Михайловича также «Книга ло-

шадиного учения» Анатолия Плувинеля, переведенная с французского

(1670), и «Учение, како объезжати лошадей» 386. Из переводных изданий

интересовали царя также книги по военному делу, географии (известный

атлас Блеу), философии, рукописные сборники различного содержания,

например, «Космография», «Грамматика», «Лексикон».

Интересными представляются круг чтения первых лиц государства,

их литературные пристрастия, новые формы стихотворных приветствий и

поздравлений, с которыми они обращались к царю и царице. Волна инте-

реса к литературе, захватившая придворное общество, была связана, преж-

де всего, с тем, что в Россию стали проникать иностранные источники

информации, литературные произведения светского характера, описы-

вающие различные стороны жизни в других странах.

С 30-х годов XVII в. Посольский приказ начал регулярно получать

европейские газеты, в основном из германских земель. Кроме получения

иностранных изданий, русское посольство в XVII в. организовало свою

службу корреспонденции в Европе, поставлявшую важную для России ин-

формацию. В Москве полученные известия переводились в Посольском

приказе и переписывались набело. Чистовой вариант списков этих извес-

тий получил название «Вести-Куранты». Один экземпляр оставался в при-

казе, другие же поступали к государю и лицам, составлявшим его

ближайшее окружение. Наибольшая часть информации, содержащаяся в

«Вестях-Курантах», была посвящена военным событиям в Европе 387. «Вес-

ти» поступали из многих стран: Бельгии, Венеции, Немецких земель, Ита-

лии, Франции, Испании, Азии, Африки, Индии.

155 -

Благодаря живому интересу царя Алексея Михайловича ко всему,

что происходило в мире, в «Курантах» стали появляться известия о при-

дворной жизни иностранных государств, их культуре, искусстве, науке и

даже особенностях природных явлений. Кроме военных событий, в Моск-

ве, конечно, интересовались и информацией о придворной жизни ино-

странных дворов: коронациях, встречах государей и послов, свадьбах,

парадных выездах, развлечениях, особенностях одежды и украшений, обя-

зательных для любого из придворных церемониалов: «Из Варшавы пишут,

что его королевское величество полской и королева в добром здравье и по-

ехал в Захраце на псовую охоту» 388; «для почести невесты из девяносто

пушек выстрелили да четыре роты ее встречали и в новопоставленной

кирхе ее со арцыарцухом (эрцгерцогом – Е.С.) Фердинандом Карлом при

цесаревых и шпанских послех венчали, столование было, а езовитенские

отцы в тои ночи комедию о небесном течение держали» 389. Среди других

событий подробное описание было дано коронации шведской королевы 390.

Из природно-климатических явлений отмечали те, что считались

редкими для России: «видели чудо многие люди пламя и огнистого змея

огонь из себя бросающего… а потом выстрел великого громадного камня

на землю ударил как самая большая граната» 391; «из Неаполя есть вести,

что там еженощно звезда с хвостом видят (вероятно, комета – Е.С.) и так-

же де великий град под городом, за градом людеи и скотину на поле по-

гибло и земному плоду много шкоды учинило» 392.

Об интересе к «Вестям-Курантам» и их широком распространении

среди придворной среды свидетельствует и то, что этот источник невольно

привел к созданию нового литературного жанра, о котором, к сожалению,

сохранилось мало информации. В 70 – 80-х гг. XVII в. появились юмори-

стические «куранты» (авизы), введенные в научный оборот В. П. Адриано-

вой-Перетц 393 и дополненные Э.Малек 394. Авизы представляли собой

юмористические «куранты», которые были сатирическим ответом на ори-

гинальные «куранты». Современники, включая знать, считали, что некото-

156 -

рые события, происходившие за рубежом, сильно преувеличены, что вы-

зывало их нелестную оценку русскими читателями. Разобраться в досто-

верности «Вестей-Курантов» могли, конечно, люди, хорошо знавшие

информацию западных газет, жизнь европейских дворов. В авизах в юмо-

ристической форме придворные юмористы высмеивали нравы западноев-

ропейского быта.

Вот пример нескольких авизов: «Ис Копенгагена. Копенгагинская

круглая башня на сих днях поидет замуж и будет на банкете из Гамбурха

367 печеи в немецких епанчах да в церемонии маршалком ис Парижа три-

умфальные вороты» 395. В юмористических «Курантах» встречается боль-

шое число аллегорий, которые могли напомнить читателю реальные

исторические факты: «в Неаполе ратуша ходит без галстука в немецком

кафтане без штанов, а магистрат, сидя на печи, чрез реку обувает сапо-

ги» 396. К сожалению, нет данных о возможном авторе или авторах подоб-

ных произведений, но несомненно, что он (или они) был хорошо знаком с

содержанием «Вестей-Курантов», а следовательно, служил в Посольском

приказе и был вхож во дворец. С уверенностью можно лишь судить об их

юмористическом таланте, живом языке, сатирическом восприятии запад-

ноевропейской действительности.

В XVII в. при дворе среди художественной литературы стали попу-

лярны переводные повести и пьесы. В Россию они попадали после их

польского переложения с других европейских языков. Повести содержали

новые сюжеты, прежде не отражавшиеся в духовной литературе. Впервые

были подарены читателям образы храбрых рыцарей («Повесть о Темир-

Аксаке»), сильной знатной женщины («Повесть о царице Динаре»), кото-

рые не могли не заинтересовать «придворных дам» – боярынь царского

двора, равно как и самих цариц и царевен.

Среди других произведений знатных читателей привлекали «Повесть

о Петре Златых Ключей», рассказывающая о французском князе Петре и

его прекрасной княгине, королеве неаполитанской, «которая во своей кра-

157 -

соте и добродетели равной себе во все свете не имела» 397, а также «Повесть

о Василии Златовласом», в которой королевич «Чешская земли женится на

прекрасной кралевне франчюжской» 398, и ряд других.

Не меньшей популярностью пользовались пьесы придворного теат-

ра, семь из которых сохранились до наших дней. Пьесы русского театра

1670-х годов «отразили комплекс идей и представлений русской придвор-

ной среды того времени» 399. Такие пьесы, как «Артаксерксово действо»,

«Темир-Аксаково действо», «Комидия притчи о блудном сыне» и «О На-

вуходоносоре царе, о теле злате и о триех отроцех, в пещи не сожженных»

пользовались популярностью в постановках на сцене и в качестве поучи-

тельного чтения. Интерес к ним, прежде всего, определялся тем, что все

они были основаны на библейских сюжетах, хотя монологи героев и были

домыслены авторами пьес. Впервые известные личности обрели реальные

образы, заговорили. Через все пьесы красной линией проходила идея доб-

рого мудрого государя, заботящегося о подданных, что невольно наводило

на аналогию с русским царем.

Этот новый жанр, отсутствовавший в русской литературе до XVII в.,

ярко выразился в драматургии и поэзии 1670-х годов 400. Придворная ори-

ентация пьес проявлялась не только в тех идеях, которые высказывали ав-

торы, но и в изобразительных элементах, их наполнявших. Так, в пьесе

«Артаксерксово действо» говорится о золоте и богатстве, дорогой посуде и

каменьях, окружавших царя. Особое внимание в пьесах обращается на бо-

гатую одежду, ценные наряды, что служило показателем особого достатка.

Пристальное внимание к одежде подсказано русским придворным церемо-

ниалом, при котором детали одежды были особо важны и имели свой

смысл. С придворным укладом жизни связаны и частые упоминания в

произведениях о пирах, торжествах, празднествах.

Одним из наиболее ярких нововведений при дворе Алексея Михай-

ловича стали «литературные подношения», или «приветственные речи», на

государственные, церковные и светские праздники. Родоначальником уже

158 -

распространенного в Европе литературного жанра в России был Симеон

Полоцкий, который «являл собой тип универсального просветителя, все-

объемлющего деятеля – поэта и драматурга, богослова и проповедника,

переводчика, редактора, издателя, педагога» 401. Его продолжателями в

XVIII в. стали авторы одической поэзии и ораторской прозы.

Впервые Полоцкий прибыл в Москву в 1660 г. и выступил перед го-

сударем со своими декламациями, которые, без сомнения, пришлись царю

по вкусу, любившему западные новшества. В своих стихах Россия сравни-

валась с небом, Алексей Михайлович – с солнцем, царица Мария Ильи-

нична – с луной, царевич Алексей Алексеевич – с утренней денницей, а

сестры и дочери царя, княжны – со звездами. Через четыре года Полоцкий

навсегда поселился в столице, а в 1667 г., как сказано выше, стал учителем

наследника престола царевича Алексея Алексеевича, поставив «отныне

свое перо на службу царскому двору и русской культуре» 402.

Творческое наследие Полоцкого огромно и полностью не изучено.

Оно является, своего рода, отражением придворных вкусов и культурных

представлений русской столицы той эпохи. До наших дней сохранилось

множество образцов придворно-церемониальной поэзии Симеона Полоц-

кого. Основная часть их содержится в уникальном литературном памятни-

ке XVII в. «Рифмологионе» – сборнике произведений разных лет,

опубликованных лишь частично. Рукопись содержит образцы почерка и

самого поэта, и его известного ученика Сильвестра Медведева.

Оглавление полностью было составлено самим Симеоном, что ука-

зывает на его стремление при жизни создать сборник своих сочинений. В

первую часть «Рифмологиона» вошли «стиси (стихи – Е.С.) приветствен-

ные» царю, членам его семьи, наиболее близким и знатным боярам (Хит-

рово, Долгорукову, Ромодановскому) на церковные и светские праздники,

по случаю особых торжеств при дворе и на разные случаи жизни.

Вторую часть рукописи занимают пять «книжиц», посвященных

важным событиям жизни царской семьи и государства: «Благоприветство-