Двуликий бастард. Том 2

Глава 18

Разбудили меня громкие крики матери и звуки шагов в доме. Я открыл глаза и чуть приподнял голову. Увидел перед собой выключенный монитор. Я уснул за компьютером.

— Прошу! Прошу, помогите! — звучал голос матери с первого этажа. — Вы убили его! Что вы за люди!

«Что за…»

Я встрепенулся. Заозирался по сторонам и вскочил на ноги. Сердце сжалось от животрепещущих криков.

«Что происходит?!»

Резко активировав все имеющиеся узоры на теле, я схватил револьвер и рывком выбрался из комнаты. После чего тихо спрыгнул по лестнице вниз. Передо мной открылся взор на гостиную.

От увиденного сердце сжалось. Тело на секунду замерло.

Отец лежал на полу. Во лбу его зиял кровавый след от пули. Мать пятилась назад от трех вооруженных солдат, пытающихся что-то у нее разузнать, и просила не убивать ее.

Я сглотнул. Ком привалил к горлу. Как я мог допустить такое, что отец…

Погибнет?

— Говори, сука! — крикнул один из них, ударив матери ногой в живот. Она закашляла и свалилась на пол, после чего продолжила отползать. — Кем тебе приходится Эйджи?!

— Он мой сын! — вскрикнула мать и тут же получила по лицу и ударилась затылком о стену.

Я смотрел на это и понимал, что мне физически больно. Как бы я равнодушно ни относился к родителям, мое сердце больно сжалось от увиденного. Я был привязан. Моя профессиональность и хладнокровность испарилась.

Глаза залились кровью и тут же полностью лишились способности видеть. Я напряг слух и уловил звуки каждого ублюдка, который оказывал насилие. Зубы мои сжимались от злости. Сложно было держать разум чистым и прозрачным.

Насилие за насилие, верно? Так поступают профессионалы? Очевидно, нет, но сейчас я не могу назвать себя так. Если я допустил ошибку, то я уже не профессионал.

Знать бы… когда и в чем я оступился.

— Отставить! — рыкнул я так громко, что все солдаты встрепенулись. — Отошли от женщины, живо!

Этот крик уже значил мое поражение. Я потерял рассудок — я проиграл.

Около секунды солдаты действительно молчали и не шевелились, глядя мне в глаза. Как жаль, что я не управлял злостью. Я был вне себя от ярости.

«Я ведь не совершу ошибку, если всего лишь…» — Дрожащей рукой я вытянул револьвер и поочередно выпустил три пули по головам мерзавцев. — «выстрелю…»

Я услышал звуки свалившихся на пол тел. Каждого пришлось убить.

Я схватился за жгущие глаза ладонями. Горели так, что сложно было шевелить зрачками. Я тут же убрал сгустки крови с глаз и посмотрел на мать. Одежда на ней была изорвана, на лице были видны ссадины, а изо рта текла струя крови.

— Эйджи, ты мой сын… — прошептала женщина. Подбородок ее потрясывало. — Самое дорогое, что у меня есть…

На моих глазах наворачивались слезы. Как же мне было больно видеть отца убитым… я не могу смотреть на женщину. Пытался сказать себе, что не люблю их, но не мог.

— Зачем они пришли, мам? — ровным, размеренным тоном спросил я, глядя на тело отца.

Я вернул холод, который был свойственен. Долго находиться в состоянии отчаяния было безумно опасно в месте, где есть враги. Внутри все горело, хотелось рвать на себе волосы, но я непоколебимо стоял и не выказывал эмоций.

— Эйджи… — прошептала та, глядя мне за спину. — Прости меня, родной…

Как же я не предугадал таких зверских поступков?

Они решили отомстить мне?

Граф решил убить моих родных, чтобы узнать обо мне? Что я упустил? Граф за решеткой! Он не мог, черт побери!

Никто не мог! Никто, кроме…

— Эйджи… —

Никто, кроме Такаши.

— Теперь ты понимаешь, каково это? — со спины послышался знакомый голос. — Потерять отца?

Я резко развернулся и отскочил назад. Да. Он, держа руки на поясе, стоял и смотрел на меня с натянутой улыбкой. Неестественной. Наигранной улыбкой.

— Ты? — взглянул я на парня, бегая глазами по его лицу. В голове витали мысли. Я не мог понять, когда он успел стать таким ублюдком? Я полагал, что он походит на отца, но был уверен, что не настолько! Ведь это всего лишь пацан. Девятнадцать лет.

— Ты все еще считаешь меня другом? — развел тот руками. — Считаешь другом парня, который убил твоего отца? А? Ну… ну же, Эйджи-кун, ответь мне! Пожмешь мне руку? Может, сядешь со мной за одну парту? А… точно! Мы с тобой можем сыграть в шахматы!

Он вел себя так же непринужденно, как в школе, после смерти его отца. И я ведь верил, что отчасти это искренне. Да он просто сумасшедший, черт побери!

Внутри все перевернулось. В голове стоял гул. Я не понимал, почему мне резко стало так тоскливо. Никогда не имел друзей. Всегда был один. Даже в прошлой жизни чувствовал неравенство в сословиях. Понимал, как сильно сказывается мое положение в обществе на отношении близких.

Он не мог это сделать. Я не верил в то, что он убил невинного человека. Тут что-то точно не так.

— Зачем? — взглянул я на парня наполненными глазами кровью. — Зачем?!

Такаши замолк. Он тяжело сглотнул и отшагнул назад. Я чувствовал, как мне становится все хуже, но не мог понять, отчего. Боль в глазах, потеря отца, либо же предательство близкого мне человека.

— Эйджи, сынок… — плача, прошептала мать. — Он еще ребенок. Пожалуйста… не надо…

«Думает о его жизни после смерти мужа?» — удивился я. Стало еще более тошно. Я был в полном отчаянии. Единственное, что удавалось сохранять — внешнее спокойствие и холод.

— Это не Эйджи… не-э-эт… этот парень не тот, кем себя позиционирует! — усмехнулся Такаши дрожащим голосом. — Передо мной стоит убийца моего отца. Тот же револьвер… тот же след от пули… это был ты, Эйджи… папу убил не Шин Нагивара… его убил Эйджи Химуро. Вот почему Шина никто не может найти. Его просто не существует.

Я не слушал его. Плевать хотел на то, что кто-то меня рассекретил. Полная пустота жрала меня изнутри в разы больнее, чем его слова.

Меня рассекречивали. И не раз. Я говорил об этом. Это не важно. Важно то, что человек, которого я считал близким, позволил себе зайти так далеко. Поступить так гнусно. Воспользоваться моей снисходительностью и воткнуть нож в спину.

— Сынок… — всхлипнула мать. — Сынок, скажи, что это неправда!

«А что бы сделал я на его месте?» — мысли не давали мне покоя. Я бы не тронул родителей. Никогда и ни за что. Ни в каком случае. Я бы убил, уничтожил бы его, но родителей… близких бы трогать не стал.

— Это правда, — из другого угла вышла еще одна персона — Ханна Нагивара. И она тут.

Девушка, которая взяла на себя практически все мое внимание. Пока я думал о том, что она вертит мной, пока я боролся с юношескими гормонами подростка, меня привязывал к себе другой человек — Такаши Фудзивара.

Под шумок находил меня в парках. Ходил со мной в столовую и всегда был где-то неподалеку, как второстепенный персонаж, который не особо привлекает внимание.

Как же противно. Эти идиоты против меня собрали целую коалицию местных актеров. Вокруг меня собрали гребаный спектакль. Пока один казался позитивным и простым, другая старалась быть загадочной. Пока один не давал поводов подозревать себя, другая ломала сознание моего реципиента.

Как бы было обидно, если бы не было плевать. Отца убили — вот что задело.

Неужели Граф продумал все настолько детально? Неужели он сделал такие точные ставки и ударил так точно в цель?

Даже несмотря на это, в глубине души я чувствовал себя идиотом, которого развели вокруг пальца люди, которых я, вроде как, держал на коротком поводке. Всю жизнь я был начеку. Всю жизнь думал наперед. Почему же сейчас я стою посреди комнаты с избитой матерью и мертвым отцом?

В чем я оступился?

Я взглянул на девушку — причину всех моих неверных шагов. Она медленно пошагала к Такаши и встала рядом с парнем. Оба не были в восторге от происходящего, но ничего сделать с этим не могли. Им нужна была кровь… и странно, что не моя.

До сих пор сомнения терзают их. Да, это нормально. Убийство алкаша замять в разы проще, чем убийство шестерки Шина. Гребаные ссыкунишки.

Как же мерзко…

— Ты и моего отца подставил, Эйджи… — прошептала девочка. — Ты и его убить хотел… пришел ты на вечеринку только ради него. Ты смотрел на отца глазами невинного подростка, в то время как все пытались найти Шина. Ты превосходно переводил взгляд, оставаясь в тени. Ты очень хитрый лис… с такими, как ты, приходится действовать так же гнусно…

«Дура. Какая же она дура…» — скривился я еле заметно. Смотрел на парочку со взглядом, полным презрения.

— Но вот ты не понял одного, братишка… — хмыкнул Такаши. — Я познакомил тебя с Ханной, проиграл тебе в шахматы и сел рядом с тобой только потому, что сам этого захотел. Я боялся тебя, но ничего не мог поделать с гневом, сжирающим меня изнутри. Смотри теперь, в кого ты меня превратил…

Такаши сделал оборот, демонстрируя свой стан. Я же молчал.

«Какие же вы идиоты…»

— Пришлось подстроить свой психотип под твой, братиш… — продолжал голубоглазый. — В любой паре должен быть лидер и тот, кто за ним идет. И я был на сотню процентов уверен, что ты — лидер. Если бы я понимал, что мне нужно стать первым номером, стал бы и им…

Я все еще молчал. Думал молча. Нельзя поддаваться эмоциям. Сейчас я должен оставаться таким же холодным, как и всегда. Я должен оставаться профессионалом. Но…

— Ты никогда не был лидером, — процедил я, не выдержав. — Ты не подстраивал ничего, обмудок… ты просто крысеныш. Подстроить ты ничего не смог бы. Как и выиграть меня в шахматы… ты идиот, если думаешь, что это сработало. Но вот одно ты скрыл идеально — ненависть ко всему миру… трусливость и комплекс неполноценности. Этого я в тебе и впрямь не заметил… Ты был обижен на всех, кроме себя… не я тебя сделал тварью, а ты сам…

Такаши скривился. Он сжал кулак. Хотел наброситься на меня, но Ханна успокоила парня, взяв его за руку.

— Я повторю вопрос… — произнес Такаши. — Так ты все еще считаешь меня другом?

Ужасно. Как же было мерзко слышать это.

— Нет, Такаши… — мотнул я головой. — Уже нет… теперь твоя жизнь висит на волоске…

Он усмехнулся и сбросил с себя куртку. Вел себя так, будто пытается быть копией своего отца. Хотел казаться злым и жестоким. И это читалось. И читалось мной — истинным ублюдком, который выходил из более жутких передряг.

— Скажи, Эйджи… — взглянула на меня Ханна. — Ты и впрямь надеялся на то, что я… положила на тебя глаз?

Ее губы вздернулись в ухмылке. Если смотреть на нее, то понять, играет она, или нет, гораздо сложнее, чем в случае с Такаши. Девушка затмевала ложь моим отношением к ней. Я упрямо верил в то, что она искренна. Все же даже опытного вояку может развести какая-то девчонка.

Но вот кто из них большая свинья, сказать не мог точно.

— Знаете… я ведь тоже человек… — пожал я плечами с горечью в голосе. — С чего вы взяли, что я робот? У меня есть мнение, мысли и цели. Желания, чувства и прихоти… я не старый импотент, который обижен на мир. Мне плевать на обиды. Я поэтому и живу в тени… мне не нужно ничего никому доказывать. Как вы этого не поймете? Мне лишь не нравится, что большая часть детей тонет в нищете, хватаясь за последние шансы выжить. Знаете… мне только это не нравится. Я… я ведь мог свалить куда подальше и жить, как мне хочется… мне просто хотелось помочь таким же, как я…

Такаши замер. Ханна же нахмурилась.

— Ты конченый ублюдок, вот ты кто! — крикнул Такаши, ткнув в мою сторону пальцем. — Ты ублюдок! Убийца и безжалостный киллер! Ты убиваешь невинных! Людей, у которых есть семьи! Ты грязный… мерзкий… а-а-а!

Ханна вновь сжала его руку. Парень заткнулся.

— Мы разоблачили тебя, Шин… — сказала та более серьезно. — Ты должен понимать это… я хочу, чтобы ты знал, кто именно это сделал.

— Плевал я на ваши разоблачения, если честно… — повторил я более ясно. — Вы себя подставили, убив алкоголика. Вы идиоты, которые поплелись за Графом и возомнили себя следаками. Я устал… устал всем твердить об этом… вам — детям с золотыми пеленками — этого не понять… но вот убивать моего отца… как же это…

— Больно, согласись? — заиграл желваками Такаши.

— Да… — вздохнул я. — Очень больно, хоть он мне и никто… больше больно за вас…

Такаши скривился. Да. Эмоции переполняли.

Не так я представлял себе все это. Хотел объяснить им, но…

Зачем-то все время откладывал. Вот же идиот.

— Слушай, Эйджи… — хрустнул шеей Такаши. — Скоро приедет полиция, и я ну очень хочу набить тебе морду. Отец будет мной гордиться, чертов ты ублюдок.

— Да, я тоже не прочь прибить тебя к полу, — вздохнул я. — Жаль лишь, что не сделал это до того, как ты натворил все это…

Парень прыгнул в мою сторону с вытянутым кулаком. Я резко ушел влево и пробил ногой по внутренней стороне его колена. Тот чуть-было не свалился на землю, но успел подпереть руку и подняться.

Сзади в меня вылетела острая игла. Ханна тоже решила атаковать. Я слышал. Я все прекрасно слышал, поэтому резким движением ушел от иглы и атаковал Такаши. Левый хук прошел над головой, после чего я ударил коленом и попал по рукам.

Развернулся и перехватил кулак Ханны, согнул в колене ногу и пробил ей в грудь. Сзади меня обхватил Такаши. Я попытался скинуть его, но тот держал крепко. Он попытался задушить, но я лишь свалился на спину и затылком рассек его бровь.

Руки чуть расслабились, поэтому я разбил его замок, поднялся на ноги и попытался добить ударом с ноги по лицу. Но Ханна атаковала раньше огненным шаром. Вытянув руку с печатью, я тут же поглотил шар и поморщился.

Ханна разбежалась и попыталась сделать подкат, чтобы сбить меня с ног, но я в миг залил кровью глаза и бросил на нее взгляд. Та сбилась с толку, уперлась ногой и перекатилась несколько раз. Кровь остыла, и я, открыв глаза, атаковал Такаши. Но тот уже был готов к этому и держал в руке ледяной шип, которым прорезал мою ногу.

Плевать на боль. Я должен был драться до последнего. Я хотел убить его голыми руками. По вискам била кровь.

Несмотря на рану я вывернул кисть Такаши и сломал ее.

— А-а-а-а! — заорал тот.

— Пожалуйста! Прекратите! Прошу вас! — кричала беспомощная мать. — Не нужно этого делать!

Но никто ее не слушал. Ханна отошла от влияния и выбросила в меня воздушный поток, который отбросил в сторону. Я перекатился несколько раз и встал на ноги.

Мне нужна была Фумико. Я должен был поговорить с ней, но…

«Куда эта мелкая пропала, блин?!»

Не успел я поглотить магическую атаку, как в мою грудь влетел еще один воздушный поток, прибивший меня к стене. Такаши к этому времени стал латать маной свою кисть, поэтому пока я мог концентрироваться на Ханне.

Она рванула на меня и, остановившись в полуметре, попыталась нанести удар по моей ноге. Я тут же ее приподнял и нырнул в ее ноги. Повалив девушку на землю, я связал своими ногами ее щиколотки, прижал руки к полу и взглянул ей в глаза.

Это был последний шанс поговорить, поэтому…

— Ханна… ты действительно хотела уничтожить меня? — кровь потекла из глаз. Я ничего не видел, зато слышал, как часто забилось ее сердце.

— Кх… — стала та сопротивляться, но я не дал ей времени.

— Ханна. Почему ты подставила меня? Я противен тебе? Я мерзок?!

— Н-нет… — процедила та. Высвободила руку и пробила локтем мне в челюсть.

Меня пошатнуло. Я не успел среагировать на удар, так как был слеп. Пришлось вновь остановить би-клетки и сдавить ее горло рукой.

— Тогда почему?! Почему хочешь убить?!

— Я не хочу тебя убивать! — не выдержала та и крикнула в страхе. — Не хочу убивать! Эйджи! Ты…

— Кха! — в спину воткнули ледяной шип. Я поморщился.

Чья-то нога пробила мне в плечо и свалила на землю. Я должен был продолжить. Рано сдаваться.