Двуногое всесилие

Глава 9 Краснокнижные зверьки

— Мы что, действительно лишь подопытные мыши?…не могу себе такого представить. Раньше любила смотреть в ночное небо, думать о том, что или… кто там скрываются. Знаешь, Вить, ведь на самом-то деле, теория о пришельцах, она же самая популярная. Кто-то даже стихи писал, мол, мы живём, а они наблюдают. Будем достойны, будем настоящими коммунистами, то они нам откроются, протянут руку дружбы, скажут: «Поздравляем, товарищи земляне! Вы выдержали этот экзамен! Добро пожаловать в огромную семью межзвездных народов!»… Смешно, да?

— Они нас… как посев, — раздаётся куда более хмурое с другого моего плеча, где лежит голова Янлинь, тут же поправляющаяся, — Не нас. А всех. Везде. Раскидали… камешки. Наклепали. Раскидали. Ждут урожая. Довольные.

— Самое худшее, девчонки и мальчишки, — наступает очередь лежащей на мне Палатенца, — даже не это, а то, как они запрограммировали свою машину. Вы вот «чистые»… вы творите глупости не потому, что глупые, а потому, что нормы биологии и созревания у этой инопланетной расы отличаются от наших так сильно, что вас оставили навечно подростками. Это…

— Гораздо лучше, чем если бы Янлинь и Вероника стали бы расползающейся органической жижей, — обложенный девушками я вношу голос разума в их депрессивный хор, — Напоминаю, что «чистые» — это правильно исправленная ошибка. А некоторые адаптанты, всё-таки, умерли при инициации. Такие дела, девчонки.

— Может, еще что-то хорошее скажешь про этих уродов, а, дорогой? — в голосе Кладышевой проскакивают опасные нотки, а глаза нехорошо щурятся. Изменение в Дремучем сделало нашу психоаванную брюнетку сильнее и крепче, а еще дало ей, кроме всего прочего, эхолокацию. Последнее сильно портило ей настроение и характер.

— Скажу, — благодушно киваю я, продолжая нежиться в постели, — Невероятно развитая по нашим меркам цивилизация использует для своих опытов… что? Правильно, девочки, виртуальный интеллект. Не искусственный, не полноценный, а необычайно развитый, но всё-таки механизм, имеющий строгие функции и четкие задания. Это нам, дорогие мои голые неосапиантки, очень большой и очень полезный намек. А теперь отпустите меня к преступнику с мировым именем, он снова будет насиловать мой разум.

— Иди-иди… — вяло помахала ладошкой юная китаянка, — А мы к тете Нелле пойдем. Чай пить.

— Только не как вчера, — тут же озаботился я, застегивая штаны, — И да, я не хочу знать, зачем на секретной базе «Стигмы» такие запасы «сяпы». Или то, как вы их откопали.

Сказать, что мне надоело сидеть под землей, будет сильным преуменьшением. Сколько подземных баз я сменил за жизнь? Не могу сосчитать, просто-напросто теряюсь, потому что в голове вертолетами вертятся эти коридоры, эти лампы дневного света, эта духота… То же самое можно ответить насчет невнятности. Никакой конкретики в этой жизни нет. Вообще. Это страшно бесит. Вчера ты целуешься в десна с одними людьми, сегодня с другими. Мы, если ко мне вообще может быть применимо слово «мы», обозначающее неразрывную связь с Окалиной и её «когтями» (которые, вот удивительно-то, тоже здесь!), пытаемся… что мы пытаемся?

Выжить.

Не сдать наши жопы каким-то рукосуям из Москвы, из Питера, из откуда угодно. Рукосуям, которые сейчас грызутся за власть и делают большую политику. Этим мудакам по поводу нас капают на мозги другие мудаки, пытаясь указать, что нет порядка в той вотчине, на власть в которой претендуют рукосуи. А был бы порядок, то мудаки бы конечно пришли к тронам рукосуев, поклонились бы, да стали подчиняться всячески, во всех угодных позах. Создается нестроение, неприятие и паника.

Зато все могут делать вид, что виноват именно Витя. Да-да, тот самый Мальчик-который-всех-за*бал. Он от дедушки увёл бабушку, причем привёл её, грешную, к Валиаччи, омолодив по дороге. Вступил, так сказать, в «Стигму», как в свежее говно, но с удовольствием, потому что в теплое. Ну а то, что мы предали наших людей, расставили на них ловушку, хотели получить над ними контроль, решили откупиться от кучки (огромной кучи, вообще-то) настропаленных ксенофобов целым городом — так это мелочи, это просто политика, товарищи! А вот Симулянт — да, изменник!

Просто вслушайтесь в этот апофигей иронии. Люди в вершинах власти укрепляют шатающийся порядок. Всё-таки, текущее нестроение при таком количестве враждебно настроенных стран (а там вся Европа) — это почти катастрофа. Да, идёт кое-какой передел власти, Комитеты, ранее бывшие всегда чуть «сбоку», активно забирают больше влияния. Не суть важно зачем, мне отсюда не видно, но если посмотреть в общем на «наших», то очевидно, что они делают невероятно нужное дело. Череда катастроф? Нестроение? Необходимо укрепить существующий строй! Необходимо срочно и любыми способами упростить и упрочнить ситуацию! Необходимо досконально разобраться с существующими внутренними факторами риска, благо что для внешних есть огромная и боеготовая армия! Надо? Безусловно!

А теперь берем Валиаччи, который в данный момент руководит двумя женщинами, облепливающими меня датчиками, провода которых уходят в какое-то совершенно безумное и футуристичное на вид устройство. Доктор свято убежден, что руководство наших советских граждан — сущие козлы. Что необходимо было с самого начала дать «Стигме» полную волю, ресурсы и материалы. Что человечество должно было бросить всё на изучение феномена, который попросту не мог быть естественным! Прав ли Валиаччи? Правы ли люди и агенты «Стигмы», выживавшие в течение почти полусотни лет? Безусловно. Абсолютно. Сто чертовых процентов!

А я? А как же я? Я же лучше Валиаччи. Лучше всех этих комитетов, министров, председателей, парткомов, генералов и всех прочих. Граждане-товарищи! Витя же даже ничего не делает, он уже сделал! Не пролито ни капли крови, никого не предали, не обманули, не поставили к стенке! Система облегчит цивилизацию, оптимизирует потоки данных, уничтожит бюрократию, сделает закон тем, чем он изначально должен был быть! Система станет тем, кому будут доверять все, все без исключения! Не нужен будет никакой авторитет, никакая слепая вера. Машина суммирует и даст ответы на вопросы, мучающие людей столетиями. Она докажет, что бога нет, она подскажет лекарства, она вызовет помощь, она выгонит всех бабаек из-под кровати. Она убьет… зодиак!

…и да, она защитит нас. Неосапиантов. Даст нам право на выбор, право на жизнь, возможность свободно дышать. Но разве это большая цена за всё, что она сделает для обычных людей?

Прав ли я? Конечно. Совершенно. Абсолютно. На все сто сорок семь процентов. Мои прогнозы идеалистичны? Нет, уверяю вас, моя дорогая несуществующая публика. Я понимаю, что Системе будет оказано сопротивление. Обязательно будет. И будут жертвы. И миллионы людей будут проклинать устоявший Йужень, где снова полным ходом идет обучение как Системы, так и «Великого Учителя».

…так, где у нас злодей? Все знают, что им делать, но кто виноват?

— Так, ВиктОр, на этом, думаю, всё, — итальянец, подняв голову от монитора, кивнул, при виде начавшего снимать с себя датчики меня, — Учитывая, что вы безобразно и полностью уничтожили совершенно уникальную машину, я не думаю, что смогу добиться от вашего организма тех ответов, которые ранее содержались в мозгу.

— Ну, оно пыталось переписать мою личность, — пожал я плечами, — Переобучить даже. Так что я считаю, что вполне имел право на самооборону и на её уничтожение. Что дальше, доктор?

— Дальше? — прищурился глава «Стигмы», — Дальше я могу вам всем предоставить выбор — либо вы остаетесь здесь, либо моя помощница перемещает всех в выбранное вами место на планете. Другими словами — мы расстаемся в самом скором времени.

Неприятный сюрприз, однако, как тут же объяснил Валиаччи — необходимость. Он бы с огромной радостью продолжил изучение тех, кто подвергся воздействию Центра, но не может подобное себе позволить. Необходимо срочно прятаться, причем всем. «Вы же понимаете, Виктор, что Мария сейчас нас ищет? Ей нет никакой необходимости сдерживаться, поэтому поиск и допросы моих сотрудников она проводит так тщательно, как только может. Скоро она найдет достаточно информированных выживших и тогда…»

Тогда нам жопа. А у доктора нет своих скрытых баз, достаточно оборудованных и со снабжением, способным прокормить несколько десятков людей.

Неутешительные новости я поволок к нашим взрослым тетям и дядям. Те, как ни странно, оказались готовыми к подобному исходу. Относительно.

— Научников и «когтей» мы отправим прямо в Москву, прямо на Лубянку. Я договорилась, их и встретят, и не допустят к ним эту бешеную девку, — задумчиво бубнила Окалина-старшая, — её вообще в столицу не пустят, ни на каких условиях, гарантия. Да, пацаны, вы попадёте в оборот, но просто выкладывайте всё, что знаете. Вообще всё, Колдун, не строй щенячьи глазки. Если я говорю «всё» — то значит всё! На что подписки не давали — о том и поёте, хором! Что я? А я с дочерью. Куда — вам знать не надо. Всё, ноги в руки, руки в зубы, жопу в горсть, и бегом, бегом, бегом!

Следующими отправили супружескую тройку Салиновских, отягощенную сопротивляющейся Ларисой Ивановной. Вышло так, что Полушкина знала дохрена языков, поэтому этот балласт можно стало без особых проблем и даже прицеливания скинуть в… Чили. Где-нибудь в лесах. Довольны таким исходом молодые люди не были, но и не особо брыкались, прекрасно понимая, что трио из одной всезнайки и двух телекинетичек с любой ситуацией справится на «ура».

Недовольная женщина в очень старомодном платье сделала пасс рукой, и Салиновские с Полушкиной пропали.

Остались только мы. Я, Окалины, Янлинь, Вероника… и Вася. Наличие последнего у меня не вызывало ни малейшего восторга, но сам уже прекрасно знал, как сложно маскировать подростка, у которого вечно горит голова. Его нельзя было доверить ни первой группе, ни второй. Кто сказал «оставить Валиаччи?». Вас что, мама, стоя на бетоне, рожала?!!

— Куда⁈ — донеслось до задумавшегося меня, — Ну, как хотите.

— Что? А? — попытался я оказаться в струе настоящего, но, оказалось поздно. Нелла Аркадьевна уже цапнула за руку свою дочь, а мир вокруг нас померк на какую-то секунду. Мы оказались в переулке какого-то города.

Какого — определяем удивительно быстро и, что интересно, с матюгами.

Это же Стакомск!!

Интерлюдия

Нелла всегда считала себя сукой. Злой, холодной, расчетливой, сидящей на цепи. Здесь же главное, что, товарищи? Чтобы никто, кроме тебя, не знал длину этой цепи. Не мешал делать дело. И, оказалось, что это прекрасно работает. Создай себе репутацию, завоюй авторитет, запугай тех, кто может пойти наперекор и… получишь возможность дышать. Решать тоже. Думаете, не надо? Еще как надо. На одного боевого генерала, который понимает ситуацию и службу, приходится три-четыре куска швали, которых интересуют только результаты.

Думаете, можно задержаться на такой позиции, как у неё, не прикопав несколько особо наглых в прошлом трупов? Нельзя. А что нужно, чтобы вовремя прикапывать тех, кто сидит в «поле мертвеца»? Правильно, связи. Но они просто так не образуются. Ты оказываешь услуги, ты помогаешь — и помогают тебе. Всегда так было, всегда и будет. Среди военных такая порука развита ой как хорошо.

К чести майора, нужно сказать, что она никогда не злоупотребляла этой своей паутиной связей. Ей самой, лично, ничего не было нужно. Для дела? Другой вопрос. Всё ради дела. Именно поэтому паутина связей, в которой сидела Окалина Нелла Аркадьевна, вибрировала постоянно. Справедливость требовалась везде и всегда. Иногда расследование, иногда суд, иногда… казнь. Иногда? Постоянно. А чтобы выносить приговоры как в свете, так и за кулисами — нужно быть сукой двадцать четыре часа в сутки.

Прямо сейчас товарищ майор поступала истинно по-сучьи.

Пока ошарашенная молодежь прятались в подъезде, она резко взяла в оборот мелкую Кладышеву. Та и пискнуть не успела, как была проинструктирована по взлому и угону автомобиля, а затем, получив шлепка по мягкому месту, поскакала совершать нужное преступление. Она бы лучше подрядила Изотова, но вот только двухметровый здоровяк в маске с такой прической выбивался из ряда вон также, как и полыхающая пламенем она, Васька, Юлька или вообще Янлинь. На вопросы молодежи Нелла лишь рычала, то и дело одёргивая брезентовый комбинезон, который невыносимо натирал ей соски и между ног.

Мужика ей хотелось настолько сильно, что на Симулянта и Данко смотреть было просто опасно. К счастью, обоими занималась Янлинь, рассказывая что-то своё. Маленькая китаянка и безумная психичка понимали Неллу сейчас куда лучше, чем кто-либо другой. Через десять минут оказалось, что даже лучше, чем смела надеяться сама майор.

Кладышева угнала мусоровозку. Вонючую просто невыносимо, изношенную, давным-давно уставшую от жизни, скрежещущую и с подспущенной шиной. Идеально! Да еще и полупустую! В смысле, полную наполовину, как протянул Изотов, явно что-то имеющий против оптимистов, но Нелла не вслушивалась. Добраться до нужного места, не привлекая к себе внимания? Мусоровозка подошла лучше всего.

Поглядывая в щель не закрывающейся до конца двери, Нелла разве что зубами не скрежетала, глядя на полумертвый город. Или на почти мертвый. Если бы эта проклятая инициатива по превращению Стакомска в международный центр неосапиантики прошла в мирное время, то почти все бы остались на своих местах. Но из-за недавно произошедших событий, терактов, необходимости эвакуировать Районы, а когда еще и ограничители сдохли…

Нет, сейчас люди попросту бросали Стакомск. Массово.

Это был настоящий Исход.

Сколько они ехали, столько Окалина старшая сквозь щели и видела людей, идущих по тротуарам и проезжей части. С сумками и чемоданами в руках, с колясками, с детьми. Марки немногочисленных машин, обгоняющих мусоровоз, нельзя было разобрать из-за количества тюков, навьюченных на них. Одинокий милиционер, разъезжающий туда-сюда на «Урале», выглядел вымотанным донельзя. Нелле, при виде всего этого зрелища, остро хотелось кого-нибудь убить. Но она молчала, лишь втягивая ноздрями зловоние, вышибающее у неё из головы всё ненужное.

Ребята молчали. Она знала, что у них есть вопросы, причем, часть из них Изотов обязательно задаст в ближайшее время, но пока никто ничего не говорил. Даже Васе было понятно, что их компания сначала должна найти себе убежище. Вечно горящие люди редки и среди неосапиантов, а уж про китайцев сейчас и говорить не приходилось. Окалина была уверена на все сто процентов, что исход, подобный тому, что они наблюдают здесь и сейчас, происходит и в другой половине мегаполиса. Только в куда больших масштабах. Если почти половина славян и оставалась еще в Стакомске, то вот китайцы уходили полностью.

Одно из убежищ Неллы, неизвестных никому, кроме неё, представляло из себя замаскированное под подстанцию здание, притулившееся на пустыре, который так и не преобразовали в парковую зону. Вполне в стиле Стакомска, пустырь прилегал к Стене, разделяющей Третий и Четвертый районы. Сама ухоронка, правда, слабо предназначалась для хранения живого контингента, но это сейчас Неллу волновало мало. Схорониться они смогут, сухпайки есть, место жопу уронить — тоже. А главное, тут есть связь…

…и танк. Зачем ей полностью снаряженный и боеготовый «Т-72Н» в черте города, Окалина понятия не имела, но, как и все военные, всегда гребла под себя всё, что можно загрести. Танку просто повезло оказаться в нужное время и в нужном месте, чтобы она смогла без проблем его «исчезнуть».

— Лучше бы тут душ был… — пробурчал Симулянт, брезгливо скидывая с себя одежду. Окружающие, за исключением покрасневшего Васи, занимались тем же.

— У нас есть ты, — отрывисто бросила Нелла, подходя к Изотову, — Это лучше. Давай меня первую!

— Я не собираюсь стоять и лить на каждую из вас свою слизь, — состроил мрачную рожу молодой человек, а затем, моментально превратившись в туманное облако, стремительно облепил их всех, вместе с только что вошедшей Кладышевой. Под общий дружный визг серый тугой туман моментально и интенсивно растёр каждого из присутствующих, нанося и собирая с них слизь со скоростью пару раз в секунду. Спустя десяток этих крошечных отрезков времени все члены маленькой команды оказались вымытыми до скрипа, а довольный как бегемот Изотов бросил сероватый ком собранной со всех грязи и слизи под танк.

— Сука… — обреченно выдавила майор, садясь на задницу там, где стояла. Перед глазами у неё цвела радуга, на которой отчаянно сношались феи. Патронами калибра семь шестьдесят два. В животе стало крайне тесно от бабочек.

Он протёр везде.

— Витя, твою мать! — моментально всё понявшие девушки насели на голого парня, поливая его разными некрасивыми словами, на что тот невозмутимо ответил, что либо так, либо никак, да и вообще, вон, на Васю посмотрите, мол, чудеснейший оттенок ярко-красного на лице. Не горел бы пацан постоянно, сейчас бы точно загорелся. А так — суровые времена требуют суровых решений, а от нас всех, товарищи женщины и дети, пасло так, что мухи б сдохли. Так что прекратите вот это вот всё и давайте, наконец, узнаем, за каким мужским половым органом мы в Стакомске.

Очень хороший вопрос, старлей…

— Затем… — Нелла прохрипела, вставая на дрожащие ноги, — Что только отсюда мы хоть что-то сможем сделать. Понял?

— Сделать? — брови Виктора поднялись над его темными провалами глаз, — А мы что-то должны делать? Я думал, что нам нужно просто спрятаться.

Замершие девчонки никакого несогласия с утверждением верзилы не высказали. Она закусила губу. Черт, из-за этой дурацкой трансформации, Нелла еще и в росте потеряла. Теперь так неудобно смотреть на… да ну хотя бы на самого Виктора. Слишком здоровый. Непривычно. А еще он полностью серьезен и насторожен. Конечно, столько терпеть, пока сюда ехали. А самое поганое? Самое поганое в том, что ей ему почти нечего возразить. Кроме одного момента.

— Спрятаться и переждать, ты хотел сказать, — взяв себя в руки, она гордо распрямилась, не желая показывать дочери слабость, — Верно?

— Верно, — спокойно кивнул парень со смешной прической, обнимая левитирующую Юльку за талию, — Мы…

— Да… — попробовала она его перебить, но не вышло.

— Мы, — с нажимом продолжил Виктор, — оказались изменены Центром. У меня, к примеру, теперь кровь не течёт, вообще. И это может быть не всё. У девчонок и у вас, Нелла Аркадьевна, свои погремушки. Так что мы сейчас даже пукнуть не можем, не зная, на что способны, а на что уже — нет. Юля, ты точно уже не Прогност?

— Точно, Вить. Способность ушла. Я даже сейчас не могу вызвать воспоминание о ней, — покивала Юля, — Там такая каша бурлящая выходит, мысли моментально путаются. Не понимаю, как я её раньше видела и разбирала.

— Вот, — Изотов оторвал взгляд от призрака, вернув его к Нелле, — Нам нужно…

— Мальчики и девочки, — на этот раз, Окалине-старшей удалось его перебить, — Что вам надо — так это принять ответственность за то, что вы учудили! У меня есть несколько задач, требующих…

— Нет, — спокойно оборвал её Изотов. Очень уверенно, очень хладнокровно. Так, что она даже не смогла собраться и заткнуть его начальственным рыком. Тем временем парень, отпустив её дочь, продолжил, — Знаете, почему мы здесь оказались, Нелла Аркадьевна? Не потому, что вы владеете ситуацией. А потому, что отсюда до Китая подать рукой. Как и до товарищей из КНР. Понимаете?

Об этом она не подумала. Времени не было думать, совсем. А он успел. Теперь стоит перед ней, в окружении своих баб, всем своим видом показывая, что единственное, что его волнует — это их безопасность. Нельзя сказать, что Симулянт не прав. Нельзя сказать, что она его не понимает. Но есть нечто большее, чем друзья, семья, бабы, мужики, всё! Есть дело, есть долг!

— Там, — Нелла мотнула головой, — Там миллионы невинных людей, Изотов. Десятки. Сотни миллионов. Да что я говорю, вокруг тебя город разбегается, это почти пять миллионов людей! Ты что, хочешь сказать, внедрил свою машину, отмахался от Валиаччи, а теперь всё, можно под лавку⁈

— Не убедительно, — медленно покачал Изотов головой, — Ни разу не убедительно, Нелла Аркадьевна.

— Да ты…

— А что дальше, мама? — внезапно выплыла вперед её собственная дочь, — Вот у тебя есть какие-то планы, какие-то мысли. Вот Витя согласился, мы согласились. Снова всё сделали. А дальше что⁈

— Сначала… — она попыталась сказать, что план у неё лишь в общих чертах, что она даже не знает конечной цели, но тут неожиданно лязгнул новый голос.

— Заткнись, Ржа!

В общей тишине вперед вышла Кладышева. Бестыжая, как всегда, непроизвольно отметила про себя Нелла. Перед ней и перед пацаном голая, и хоть бы хны.

— Всё, хватит этого цирка, — отчеканила миниатюрная брюнетка, — Витька, тебя, Нель, еще слишком уважает, а вот я — нет. И Юлёк тоже. Только ты слишком слепошарая, чтобы это заметить. Я-то знаю, что у тебя сдвиг по вот ней, Юльке, и по Игорьку…

— Молчать!! — дикий рык непроизвольно вырвался из груди Окалины, моментально вышедшей из себя при упоминании бывшего мужа.

— Сама молчи… тварь *бнутая, — огорошила её вторично старая знакомая, — Тебе Виктора всучили чуть ли не под расстрел. Ты, мразь, из него сделала убийцу. Якобы полезного. Нужного. Прикрыла, так сказать. Сука. Он по твоим приказам убивал, пытал, допрашивал, ходил на смерть. Мы молчали. Слышишь, сука? Мы молчали. Мы помогали тебе, помогали ему, мы даже умудрились… что-то сделать. Мы выжить, дура ты набитая, умудрились! И теперь, конченная ты вояка, ты собираешься всех нас использовать дальше. Я на психологии собаку съела, тов-варищ майор, тысячу собак! Я прекрасно вижу, что у тебя даже плана нет, тебе, суке страшной, важно сейчас не то, что Витю, а всех нас прогнуть под свои хотелки! Ты забыла про жизнь, забыла про дочь, решила, что любого человека с улицы можно схватить и под ружье⁈ СКОЛЬКО РАЗ ОН ТЕБЕ ТВЕРДИЛ, ЧТО ЭТО НЕ ДЛЯ НЕГО?!!

Опешив, Нелла сделала шаг назад, хватаясь за борт танка, а миниатюрная брюнетка вновь шагнула к ней с криком:

— Ты хоть понимаешь, насколько здраво ему, — она мотнула головой на молча слушающего Виктора, — Будет! Разумно! Разбить! Твою! Тупую! Башку! РАААЗЗЗЗ!! И всё! Ничего, заживет! Ты теперь «чистая»! Юльке маму нормальную воспитаем, у нас тёща хорошая будет, а придурошная вояка, переставшая задумываться о, сука, жизни, сдохнет, как ей давно полагается!!

От этого крика она как будто прозрела. На краткую долю секунды Нелла Аркадьевна Окалина, настоящий, а может быть, и бывший майор спецподразделения НИИСУКРС, внезапно поняла, что стоящий неподалеку от неё Симулянт… опасен. Именно сейчас, именно для неё. Всегда был. Он не доверял ей, он просчитал заранее, где они могут оказаться и что должны будут сделать. Они, все вместе, даже не дали ей объясниться.

Бросив взгляд вбок, туда, где стоял Данко, она увидела Юльку, свою дочь.

Как бы невзначай закрывающую пацана собой.

…и готовую… сражаться.