Дьявол

«Тогда Иисус возведен был Духом в пустыню, для искушения от диавола» (Матфей, 4, 1). Эпизод, о котором также упоминают Лука и Марк — середина жизни Христа. Как заметили многие комментаторы, Евангелие без дьявола потеряло бы смысл. Он придает Новому Завету необходимые вселенские и эсхатологические масштабы. Как иначе оправдать скандальное чудо, связанное с воскрешением Христа. Иисус пришел на землю, чтобы вступить в великую битву со злом. Без такого сверхъестественного масштаба сведения счетов перемещение Сына Божьего в человека становится бессмысленным. Впрочем, Евангелие не оставляет на этот счет никаких сомнений. Дьявол присутствует на каждой странице в одержимом, подстерегающем соблазне, в речах персонажей. Это он ведет за собой Иуду. Иисус и фарисеи бросают друг другу обвинения: «[сатана] изгоняет бесов силою бесовского князя», — говорят книжники, а Иисус им отвечает: «Как может сатана изгонять сатану?» (Марк, 3, 2223).

Проблема в том, что сатана, «князь мира», «князь тьмы» нам не представлен. Он всюду появляется без предупреждения, как нечто само собой разумеющееся, как общеизвестная личность, в то время как в Ветхом Завете можно различить лишь смутный образ сатаны: обвинитель и, в общем-то, даже оппозиционер, но никак не олицетворенное зло. Для того, чтобы перекинуть мостик от старого сатаны к новому, нужно заглянуть в удивительную апокалиптическую литературу, созданную сектами фанатиков, которая сегодня малоизвестна. К этой литературе относятся и рукописи, найденные в пещерах Кумрана.

I — Создание апокрифической апокалиптической литературы

Эти книги выстраиваются вокруг такого персонажа, как легендарный патриарх Енох. Данные письменные источники относят, в основном, к 210–60 гг. до н. э. Основные тексты — это «Книга Стражей», «Книга Исполинов», «Книга Видений» и «Книга Еноха». На них явно оказали влияние героические вавилонские мифы. Существование зла здесь объясняется бунтом ангелов или «Сынов Божьих», ведомых Семихасезом. В их число вошли Азазель, Велиал, Мастема, Сатанаил, Саммаэль. Эти «ангелы-хранители», которым было поручено присматривать за миром, нарушают границу, разделявшую божественное и мирское. Покоренные красотой женщин, они с ними сходятся, и в результате появляется на свет зловредная раса исполинов, которые распространяют зло по Земле. Более того, эти взбунтовавшиеся ангелы открывают человечеству секреты металлургии, ювелирного искусства и косметики. Бог вынужден послать на землю четырех добрых ангелов во главе с Михаилом, чтобы низвергнуть исполинов в бездну. Мятежные ангелы наказаны. Согласно ряду других версий, они стали звездами, падающими с неба; в результате появилось латинское имя Люцифер — «светоносный». Евангелие от Луки приписывает Христу таинственные слова: «Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию» (10,18). Возможно, здесь просматривается некая связь между этой апокрифической сектантской литературой и христианскими общинами. Книги Еноха связывают воедино вопросы секса и страдания (зла) с освоением человеком секретов техники, которые, как и в случае с Прометеем, ему были раскрыты вопреки воле Г осподней.

Еще один апокрифический труд — «Книга Юбилеев», составленная в 135–105 г. до н. э. одной из иудаистской сект. Здесь появились варианты и уточнения к истории падших ангелов. Согласно этому труду, который тоже был найден в Кумране, возглавил мятеж Мастема. В основе этого имени корень глагола «stm», означающего «ненавидеть» и очень близкого по звучанию к корню «stn» — «сатана». Подвергая Библию ревизии, автор «Юбилеев» передает Мастеме все отрицательные черты, отбирая их у Яхве, начиная, например, с искушения Авраама, который должен принести в жертву своего сына, и вплоть до покушения на жизнь Моисея. Победив взбунтовавшихся ангелов, Бог девять десятых из них изгнал в ад, а одну десятую — с Мастемой во главе — оставил скитаться по Земле и искушать людей. Это было сделано по просьбе самого Мастемы: «Господь создатель, оставь кого-нибудь со мной, кто подчиняется моему голосу и всему, что я им говорю, поскольку, если их у меня не останется, я не смогу навязывать свою волю сынам человеческим. Поскольку они суть проводники развращения и непокорности, поскольку велика злоба сынов человеческих». Таким образом, Мастема-сатана является соблазнителем с полного согласия Бога; однако так и не было выяснено, кто же должен нести ответственность за зло: дьявол или человек?

Третья группа апокрифов, появившихся в иудаистских сектантских кругах в I веке до н. э., дает различное освещение феномену сатаны и подчеркивает его роль, ответственность Евы и идею искупления. Это — Книги Адама, списки которых существуют в сирийских, армянских, эфиопских и других вариантах. Как явствует из названия, в центре их внимания — самый ранний эпизод в жизни человечества, причем вся эта история подвергнута значительному изменению. Именно здесь впервые устанавливается явная связь между змеем — соблазнителем Евы — и сатаной. «Будь моим толкователем, сказал сатана змею, и я произнесу твоими устами слова, которые ее обманут». Кроме того, мы узнаем, что Каин — это сын Евы и демона, а также, — что мотив бунта сатаны — зависть. Поскольку он сотворен раньше, чем Адам и Ева, он отказывает им в любви, отвечая архангелу Михаилу: «Я не люблю Адама. Почему ты на меня давишь? Но я не любил бы низшее существо, более молодое, чем я. Я старше его по созданию. Я существовал до того, как он был сотворен. Это он должен меня любить». Итак, в результате сатана был изгнан на землю, за что и мстит, соблазняя Еву и подбивая ее на грех.

Книги Адама легли в основу гностического (познающего) движения. В «Откровении Адама» сказано, что Создатель-демиург — плохой бог, низкий и завистливый. Яхве, который пытается держать Адама и Еву в своей тиранической власти, запрещает им овладевать знаниями. Что касается трансцендентного всемогущего бога, он неизвестен. Однако истинные верующие будут спасены с приходом «озаряющего». Таким образом, у объяснения падения дьявола грехом гордыни, широко принятого в христианстве и исламе, гностическое происхождение.

В целом, в Кумране, в иудаистских апокалиптических сектах, иранское влияние проявилось очень явно. Ессеи претендовали на то, чтобы быть единственными защитниками Бога, дело которого древние евреи предали. Богом было создано два духа: Князь Света и Князь Тьмы — Велиал, называемый также Саммаэлем, слепым богом. Все чаще произносится имя сатаны. Две противостоящие друг другу вселенские силы, добро и зло, готовятся к великой эсхатологической битве, которая должна привести к разрушению зла, падению Князя Тьмы и победе Света. В книге, названной «Война сынов света с сынами тьмы» ессеи создали изложение героического мифа в космогонической стилистике. Развращенный мир исчезнет в огне и из него родится новый, населенный избранными. Они готовятся к апокалиптическому столкновению между Богом и дьяволом. «Ты создал сатану — ангела Мастему — для преисподней. Он царит во мраке и его цель — распространять зло и грех». Ессеи (сыновья света) считали себя творцами будущей победы над сатаной.

Именно в этой литературе дьявол называется различными именами: Сатана, Велиал, Мастема, Семихасез и др. — и приобретает все те черты, которые будут присущи ему в Новом Завете: падший ангел, из-за любострастия и гордыни он становится врагом как Бога, так и человека — стараясь столкнуть последнего с Создателем и распространяя повсюду зло. Подобное существо — типичный плод апокалиптического сектантского менталитета, который распространился в смутные времена двух последних столетий перед наступлением нашей эры. Древние евреи, столкнувшись с жесткой оккупацией, сперва в эллинистический, затем — в римский периоды, ощущали опасность, в которой оказалась культурная и религиозная самобытность их страны. Они оказывали упорное и героическое, но безнадежное сопротивление, в центре которого — восстание Маккавеев, произошедшее во II веке до н. э. Вдобавок (возможно, неосознанно) они испытывали влияние героической мифологии своих соседей. Все это приводит их к переосмыслению своей истории, в ходе которого в эсхатологию возвращается надежда на спасение. Немногочисленные экстремистские группы начинают обвинять свой народ в предательстве дела Бога. И они вновь помещают события своей эпохи в рамки великой борьбы космического масштаба между Добром и Злом, используя для этого соответствующие образы в апокалиптическом стиле. Члены этой секты почитали себя богоизбранной кучкой людей, которым обещано спасение. Этого последнего лишены враги Израиля, а также — множество неверных народов — все они находятся в лагере врага, сатаны, который становится ответственным за зло и будет побежден в великом вселенском сражении, которое уже начинается.

II — Его вездесущесть в Новом Завете

Принадлежали ли первые христианские общины к этой среде иудаистских сект, неясно до настоящего времени. Вездесущность дьявола, который практически не встречается в канонических ветхозаветных текстах, пожалуй, наиболее убедительный аргумент в пользу этого предположения. Смена интонации и вправду резка и неожиданна. Этот персонаж, до сих пор совершенно неприметный и скромно державшийся в тени, вырывается на передний план: он упоминается в Новом Завете 188 раз (62 раза как демон, 36 раз как сатана, 33 раза как дьявол, 37 раз как зверь, 13 раз как дракон, 7 раз как Вельзевул). Особо одержим «князем мира сего» Иоанн. Для апокалиптических кругов характерен образ борьбы Тьмы со Светом. «Откровение Иоанна Богослова» — единственный включенный в канон Нового Завета письменный источник данного жанра. Он также единственный, в котором придается значение великой битве, происходящей на небесах. Враг — дракон о семи головах, как у гидры (можно также вспомнить семерых архидемонов Ахримана). Его число 666 — транскрипция имени Нерона. Эпизоды битвы впрямую навеяны книгами Еноха, где небесное воинство возглавлял архистратиг Михаил. И, наконец, ангел «хватает дракона, древнего змея, который является дьяволом и сатаной» и повергает его на тысячелетие в бездну, из которой он должен появиться для последнего боя с Гогом и Магогом, прежде чем будет навечно ввергнут в огненное озеро. Жизнь Христа также представлена Иоанном как поединок на вершине, в очень сильной дуалистической тональности, порой доходящей даже до двусмысленности. Если Дьявол и впрямь изначально побежден, не совсем понятны причины всех его появлений на театре военных действий, исход которых заранее предрешен. Во время Вечери Иисус заявляет: «Уже немного мне говорить с вами, ибо идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего. Но чтобы мир знал, что Я люблю Отца» (14, 30–31).

Для Иоанна дьявол в первую очередь — враг человека, стремящийся добиться его падения путем обмана: «Ваш отец диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего; он был человекоубийца от начала и не устоял к истине, ибо нет в нем истины; когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи» (8,44). Так, в соответствии с сектантской мыслью, Иоанн большую часть иудейского народа помещает в зависимость от дьявола. Впрочем, это для него толпа, которая сама играет роль дьявола: она испытывает Христа, требует от него свершения подвигов, превращения камней в хлеб, доказательств его всемогущества. Как отметил Рудольф Бультманн, по Иоанну «причина неверия евреев, их враждебного отношения к истине и жизни — то, что они являются детьми дьявола». Конечно же, дьявол — князь мира сего и держит под своей пятой все человечество.

В других частях Нового Завета дьявол также постоянно присутствует, причем — в еще более явном виде. Это он, вселившийся в Иуду, является виновником смерти Христа, поскольку все противники христиан, следуя ессейской традиции, неизменно дьяволизируются. Столкновение Иисуса и дьявола в пустыне воспроизводит классический сюжет героического мифа: битву, которую, согласно Павлу, обязан продолжить каждый верующий: «Наденьте доспехи бога, чтобы противостоять хитрости демона». Выглядит довольно правдоподобно, подмечает Бультманн, что в эпизоде с тремя искушениями в пустыне применена методика дискуссии, характерная для раввина. «Подобного рода трехчастный спор, в котором каждый раз вместо ответа приводится цитата из Писания», был распространенной практикой.

Апостол Павел также повсюду видит дьявола, подстерегающего свою жертву. Христианин должен постоянно проявлять бдительность. В частности, это касается сексуального влечения, явившегося причиной падения ангелов. Во всем, что противостоит Павлу, он видит исключительно козни дьявола. В частности, это относится ко всему, что препятствует апостолу в выполнении его миссии, «…и раз и два хотели придти к вам; но воспрепятствовал нам сатана» (1-е послание к фессалоникийцам, 2,18).

III — Иисус, изгоняющий дьявола

В Новом Завете вездесущесть дьявола проявляется зрелищно: в виде многочисленных случаев одержимости, дающих как Христу, так и его ученикам повод для того, чтобы продемонстрировать свой дар изгнания демонов. Заклинание демонов, присутствующее во всем Ветхом Завете в рудиментарной форме, выражено в нем в явной форме единственный раз: в книге Товита (6,8). Но в тот момент речь шла о более примитивном магическом рецепте: для изгнания злых духов вдохните запах сожженной рыбьей печени: ни один демон не выдерживает подобную вонь.

Таким образом, в Новом Завете еще раз происходит полное расхождение с Ветхим Заветом. Сама практика заклинаний зародилась в апокалиптических сектах. Первая заметная черта: превращение феномена, доселе практически неизвестного, в обыденное явление. Если верить Евангелию, одержимость дьяволом случается столь же часто, как насморк, и никого уже не удивляет. Иисус и его ученики изгоняют демонов самым рутинным образом, и зрители безоговорочно принимают это на веру. И если Иисуса в чем обвиняют, так только в действиях от имени Вельзевула, «князя демонов» или «князя мух». Заклинание — способ заставить дьявола заговорить. Согласно Луке и Матфею, Иисус произносит еще и заклинания групповых объектов: «Выходили также и бесы из многих с криком и говорили: Ты Христос, Сын Божий» (Лука, 4,44). В другой раз завязывается диалог. Иногда один одержимый бывает населен толпой демонов. Это приводит к появлению комического эпизода со стадом свиней; впрочем, не совсем понятно, откуда они могли взяться у народа, который, судя по всему, не употребляет мясо этих животных в пищу. Этот одержимый имеет все признаки психической ненормальности:

«Он, увидев Иисуса, вскричал, пал перед Ним и громким голосом сказал: что Тебе до меня, Иисус, Сын Бога Всевышнего? Умоляю Тебя, не мучь меня. Ибо Иисус повелел нечистому духу выйти из сего человека; потому что он долгое время мучил его, так что его связывали цепями и узами, сберегая его; но он разрывал узы, и был гоним бесом в пустыни. Иисус спросил его: как тебе имя? Он сказал: «легион», потому что много бесов вошло в него. И они просили Иисуса, чтобы не повелел им идти в бездну. Тут же на горе паслось большое стадо свиней; и бесы просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, вышедши из человека, вошли в свиней; и бросилось стадо с крутизны в озеро, и потонуло» (Лука, 8, 28–33).

Да и все случаи одержимости связаны с хроническими физическими или умственными заболеваниями, которые имеют связь, соответственно, с материальным или нравственным злом. Демон делает человека немым, глухонемым, слепым, подверженным конвульсиям, в которых современная медицина распознает клинические симптомы истерии и эпилепсии. Верующий их припишет нарушающим душевный покой действиям лукавого. Введение в сюжет этого дьявольского дебоша указывает на желание сделать сатану ответственным за все зло мира, полностью и до конца переложить на него вину за все грехи и таким образом противопоставить интересы «мира сего» интересам царства Божьего. Когда Иисус резко осаживает Петра, нападающего на идею страданий, он называет его «сатаной», то есть — противопоставляющим себя божественному. И когда он отсылает с поручением 70 учеников, они «возвратились с радостью и говорили: Господи! и бесы повинуются нам о имени Твоем. Он же сказал им: Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию; Се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражию, и ничто не повредит вам» (Лука, 10,17–19).

Здесь для описания дьявола привлекается совокупность всех традиционных образов. Каждое заклинание — цитата из героического мифа, вносящая свой вклад в дуалистическое миропредставление. Иисус и дьявол взаимозависимы. «Легкая победа не приносит славы…» (Корнель): для того, чтобы Иисус принес себя в жертву человеку, нужно, чтобы его противник был ему соразмерен, был несоразмерно больших масштабов, чем простой злой дух, ради которого стоит стронуться с места и настолько стоит труда, что Бог для этой цели посылает собственного сына. Таким образом, только и исключительно космическое объяснение генеалогии зла может оправдать божественное происхождение Христа. Это, в свою очередь, предполагает переосмысление истоков первородного греха, которое можно найти в апокалиптических источниках. Грех Адама уже не представляется простым неповиновением человека. Змей в саду Эдема — не может быть простой змеей, что низвело бы Воплощение и Искупление на смехотворный уровень. Поэтому, хотя такая мысль отсутствует в каком бы то ни было библейском тексте, змей обречен персонифицироваться в дьявола. Единственный отрывок из канонических писаний, в котором устанавливается подобная связь, — это стих 9 в главе 12 «Откровения Иоанна Богослова», что наводит некоторых толкователей на мысль, что только из-за этого текста Церковь и включила эту экстравагантную книгу в канон, отвергнув десятки других откровений. «И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную.»

IV — Угроза дуализма: гностики и их противники

Возвеличивание дьявола, необходимое, чтобы сделать из него достойного Христа противника, таило опасность, связанную с укреплением дуалистического мировоззрения, которое постулирует одинаковую власть сатане и Богу. Христианство никогда реально не сможет уйти от этой тенденции. Несмотря на постоянные санкции, манихейство упорно дает о себе знать на протяжении всей истории. Традиционное образование, которое на протяжении веков противопоставляло множество проклятых небольшому числу избранных, интегрируя повседневный опыт господства зла во всем мире, дает таким образом право поставить под вопрос превосходство Бога, чье творение — это обращенный в руины мир страданий, в котором девять десятых человечества устремлены к сатане. Именно этот момент и был для гностиков изначальным толчком поменять роли.

Основная идея гностицизма заключена в том, что этот мир слишком плох и ему присуще слишком много отталкивающих черт, чтобы его мог сотворить добрый и всемогущий Бог. Теперь объяснение меняется. Среди гностических текстов, найденных в 1945 г. в Наг-Хаммади, в Верхнем Египте, и датированных ориентировочно I веком н. э. имеется текст, называемый «Евангелия истины», который утверждает, что создатель мира, библейский Яхве, толкающий евреев на столько преступлений, — один из падших ангелов. Для того, чтобы сохранить свою власть над человеком, он запретил ему приближаться к древу познания, в то время как змей, который на самом деле — Христос, дал ему известный здравый совет. Тогда плохой бог проклял его и обозвал дьяволом. В другом тексте, озаглавленном «Истинное учение», Адама и Еву создал демон Саммаэль, и все поведение человека сводится к увековечению его кабалы с помощью страсти к зачатию. Согласно «Тайному учению Иоанна», злой дух соблазнил Еву, породил Каина и Авеля, вселил в человека сексуальное желание, повязал его страстями и роком. Валентин, гностик первой половины II века, предложил третью точку зрения: демиург Иалдабаот создал этот плохой мир, в котором дух (свет) — узник материального бытия. Ряд последователей Валентина попросту отрицали как существование дьявола, так и противостояние добра и зла, место которого у них занимало противостояние «мудрость — грех». Спасение бедных людей, находящихся под гнетом демиурга, заложено во внутреннем знании — «гнозисе», которое открывает им истинного Бога, того, которого все прочие не знают. Именно на этом утверждении строится «Евангелие от Филиппа» и «Евангелие истины». В 30-х гг. II века н. э. Маркион Понтийский предложил еще одну радикально дуалистическую интерпретацию. Человечество — полностью создание и собственность демиурга, плохого бога, того самого, который фигурирует в Ветхом Завете. Каин и Авель — дети дьявола и Евы. Такие сентенции вызывают бурную реакцию среди защитников ортодоксальной церкви. Эта реакция, в основном, вращается вокруг образа дьявола и его роли. Тертуллиан обвиняет Маркиона в том, что он сделал дьявола настоящим творцом, равным Богу. Гностиков же он характеризует как агентов сатаны. Кто их вдохновил? — вопрошает он, — «Конечно, дьявол, от которого и исходят все эти хитрости, затемняющие истину». Обвинение еретиков в дьяволизме — практика, использовавшаяся уже апостолом Павлом, который писал коринфянам, что «князь этого мира ослепил умы неверующих». Сатана — властитель лжи и вероотступничества, архиеретик. Отцы церкви будут широко пользоваться этим приемом. Для Юстина ересь — «демоническая доктрина».

Ириней в своем знаменитом памфлете «Разоблачение и опровержение так называемого гнозиса» действует тем же способом: «Дьявол водит за нос весь мир, — пишет он. — Имя тех, кто не верит в Бога и не исполняет Его волю, «сыны или ангелы дьявола», поскольку они служат делу дьявола». Для него гностики — дуалисты, и они вдохновлены сатаной. В своем объяснении зла он делает попытку принизить роль дьявола путем увеличения меры ответственности человека. Это — теория искупления, которая навеяна некоторыми мыслями, встречающимися у Павла. Адам и Ева согрешили, полностью осознавая, что делают это, поддаваясь искушению демона; после чего последний обрел власть над человечеством. Однако Бог дает людям возможность загладить свою вину, послав во искупление их грехов своего сына. Этот тезис Церковь будет бурно обсуждать. Многие, в частности Григорий Богослов Назианскии и Ириней повысили статус дьявола, представив его как победителя. И Бог вынужден выполнять искупление путем предания своего сына в руки сатаны.

Итак, с самого начала споров внутри Церкви место дьявола в истории спасения явилось центральной точкой полемики, поскольку отводимая ему роль зависит от статуса зла в сотворенном мире: настоящая ли это независимая космическая сила, противостоящая Богу, или простая временная оплошность? В спорах победил, скорее, первый тезис, который принимал различные формы. Так, в ереси Татиана, которому, опять же, противостоит Ириней, дьявол — первенец Бога, ревнующий к человеку. Он вселяет в Адама и Еву сексуальное желание, в результате которого происходит зачатие, увеличивающее зло в мире. Именно по незнанию первенец Бога и мудрости становится демоном и толкает человека на обожание себя.

Анализируя эти конфликты вокруг дьявола, можно утвердиться в том, что христианство является дуалистической религией, выделяя двух богов равной силы. Именно об этом писал философ-платоник Цельс, когда говорил, что христиане уже не монотеисты, они «изобрели существо, которое противопоставлено Богу, называемое «дьяволом» или по древнееврейски

— «сатаной»». Богохульство «говорить, что самый главный Бог имеет соперника, ограничивающего его способность творить добро». Христиане, продолжает он, «со святотатством разделяют царство Бога, поднимая в его недрах бунт, как если бы в божественном мире существовали конфликтующие между собой мятежные группы, в том числе и — враждебные Богу»!

Константинопольский Вселенский собор 553 года поставил под сомнение доктрину Оригена «апокатастасис», содержавшую мысль, что в конце существования мира дьявол будет прощен.

В этом свете возникает вопрос: если Бог не способен исправить дьявола, не говорит ли это о том, что зло обладает такой же силой, как и добро? Эта двусмысленность возникла изначально: вместе с появлением формулировок отречения от сатаны в ритуале крещения и — дьяволизацией у первых теологов всего, не являющегося христианским. Для апологета христианского учения Юстина языческие культы являются «духовными силами зла в небесном мире… мы оплакиваем тех, кто верит в подобные вещи, за которые, как нам известно, отвечает демон». Владычество Римской империи само по себе является проводником намерений сатаны, пишет Юстин Антонину Пию: «Это демон пытается удержать вас в рабстве, мешая понять наши мысли».

Типичное сектантское мышление, представленное в тесно связанном мире, зависящее от сатаны, противопоставляется маленькой группе избранных. В трудах Тертуллиана, относящихся примерно к 200 г., почти вся людская деятельность — дьявольский соблазн. Начиная от конских скачек, театра и кончая косметикой, деятельностью типично сатанинской, поскольку она нацелена дать обманчивое внешнее представление. Так в конце II века дьявол стал центральным и необходимым персонажем в христианстве, парадоксальным плодом литературы. Церковь никогда не признает отцовства в апокрифических апокалиптических писаниях, а будет находить объяснения, подходящие для секты, противостоящей необходимости доказательств, почему реальный мир не совпадает с желаемым. Таким образом, появление христианства знаменовало собой огромное повышение статуса дьявола, невзирая на многочисленные и различные интерпретации, которые имели место во все времена.