Дьявол предпочитает Armani

Меня от Вас тошнит!

Полина чувствовала себя героиней как минимум голливудского блокбастера, а как максимум, сумасшедшей самоубийцей. Вместо того, чтобы спокойно дождаться Чернова, отдать ему карточку от кабинета финдира и вернуться к своей работе ассистента, а не быть бесполезной секретаршей, она решила обыскать кабинет начальства сама. Геннадий Михайлович же сказал, что навряд ли вернется сегодня. Девушка сделала вид, что заносит бутылки минеральной воды, чтобы поставить ему на стол, а сама тут же стала осматриваться у него в кабинете. К сожалению, на первый взгляд ничего подозрительного у него там не было.

Тем не менее, девушка почувствовала, как кровь стучит в ушах, а желудок сжимается от напряжения в тугой комок. Задержав дыхание, Поля аккуратно, стараясь ничего лишний раз не переставлять, стала осматриваться в чужом кабинете. К сожалению, тут не было особо никаких папок и отчетов, вообще, было минимум бумаг. То ли финдир не работал совсем, то ли прятал все в другом месте. Осмотрев все, что можно было, Полина снова включила его комп, в надежде проверить скрытые сетевые папки. Но, к ее удивлению, рабочий макбук Геннадия Михайловича был чище алтайской росы. В голову закрался сакральный вопрос. Если финдир не удосужился даже установить сетевые папки компании, а из всего важного у него только корпоративная почта на рабочем столе и значок гугла, не значит ли это, что всю информацию и документы он хранит на своем личном ноутбуке, с которым не расстается? Полина хмуро вспомнила, что финдир правда частенько ходит с планшетом или кожаным кейсом, в котором вполне может находится все ценное, типа ноутбука.

— Точно что-то скрывает, — фыркнула Поля и тут же поперхнулась, потому что услышала голоса рядом с приемной.

Запаниковав, девушка тут же принудительно вырубила комп и, не зная что делать, тихо бросилась к узкой резной двери в углу кабинета. К счастью, она была не заперта, и Полина быстро спряталась в маленьком помещении, молясь, чтобы Геннадий Михайлович не захотел в туалет, потому что помещение оказалось его личной уборной.

— Да, да! — заорал финдир кому-то в трубку, влетая в кабинет и захлопывая за собой дверь. — Деньги переведут через неделю. Да!

Полина забыла, как дышать. Судя по голосу, он явно психовал, хотя совсем недавно был радостный и беззаботный. Решив, что умирать, так с песней, Полина осторожно достала телефон и включила диктофон, поражаясь своей наглости и полному отсутствию инстинкта самосохранения. Представить было страшно, что будет, если ее спалят. Но сердце подсказывало действовать. Впервые на ее памяти финдир так сильно нервничал и ругался.

— Быстрее не получится, — тише заговорил мужчина, — Смирнов со своими юристами постоянно суют везде нос…. Да, потому что Алексей примазал своего любимчика даже к стройке.

Полина мало что понимала из обрывков разговора, но была уверена, что что-то тут нечисто. И что-то касалось строительства филиала, одобренного немцами с год назад. Неожиданно на дисплее высветился входящий звонок от Данилки Присли, отчего Полина чуть не поседела, сбрасывая звонок, едва не выронив от волнения телефон. Благо, она предусмотрительно поставила его на беззвучку перед своей тайной операцией, чтобы не спалиться, как в дешевой комедии.

— Да, я буду через час. Не очкуй, все подписано и пройдет, — Финдир сбросил звонок, что-то взял в ящике стола, Полина отчетливо слышала, как хлопнул ящик, и ушел из кабинета.

Но перевести дыхание не получилось, потому что Полина услышала, как финдир закрыл кабинет снаружи еще и на ключ, которого у нее не было. На лбу выступила испарина. Ей не выбраться отсюда до утра, пока ее не откроет сам же финдир. Подождав для верности минут пятнадцать, она выбралась из своего укрытия, подбежала к двери, которая была и правда закрыта, и сжала кулаки от досады.

— Божечки, ну почему я такая дура? — тихо простонала она.

Не зная, что делать, Поля включила запись диктофона, но та обрывалась почти сразу, потому что от нервов, Поля ее выключила тогда же, когда позвонил Дан. Хотелось провалиться под землю.

Кроме десяти секунд матов в неизвестный адрес, на финдира ничего не было. Никакого компромата. Тогда девушка подошла к столу, проверив на всякий случай ящики тумбы. А, вдруг, в столе была какая-нибудь флешка, которую Поля не заметила. Но все лежало на своих местах.

— Так, спокойно, у тебя едет крыша, — Полина схватилась за голову и стала ходить из угла в угол.

Первой мыслью было позвонить Свете или Даниилу. Но первой пришлось бы многое объяснять, а второму звонить вообще не хотелось. Тем более, она помнила, что у него запланирована встреча под конец дня.

— Боже, я помню его ежедневник наизусть, даже работая в другом месте. Идиотка!

Полина глубоко вдохнула и выдохнула. Наверняка в кабинете должны были быть запасные ключи от входной двери. Девушка снова стала проверять все, что можно было, но с омерзением нашла только пачку презервативов в одном из ящиков.

— Как же я хочу, чтобы тебя уволили, — с отвращением процедила девушка, аккуратно убирая находку на место.

Время тикало, а Полина все же смогла найти что-то странное, а именно бумажку с номером телефона какой-то строительной компании в мусорном ведре, про которую впервые слышала, но решила сфотографировать для верности, прежде чем вернуть в урну. Через час снова позвонил Даниил Александрович, и, хоть отвечать не хотелось и было стыдно за свою проблему, Поля ответила.

— Полина, не могли бы вы зайти за документами на седьмой этаж, — деловито начал зам.

— С радостью, — ответила девушка, чувствуя, что она уже на грани истерики, — завтра утром, когда буду увольняться по статье.

— Полина, у вас или весьма своеобразное чувство юмора, или… — в трубке замолчали.

— Или у меня проблемы. Очень жаль, какая досада, — Полина, неожиданно, поняла, что ей плевать. Вообще. На все и на всех. Пусть увольняют по статье за то, что вломилась в чужой кабинет, пусть делают что хотят. Надоело. Честолюбивый начальник, который ни в грош ее не ставит и использует в своих целях, оправдывая себя тем, что заплатит ей премию за потраченные нервные клетки, финдир с сальными глазенками, которые хочется выцарапать, потому что на каждую юбку смотрит, как на кусок мяса, и даже сама компания задолбала. Не дадут ей повышения и экономистом стать не дадут. Данилке слишком нравится, что она его безотказная секретарша, не переведет он ее на должность экономиста под начало главбуха и уж тем более не посмотрит на нее, как на девушку. Пошло бы оно все лесом!

— Полина, вы меня слышите? — громче спросил Дан. — Что случилось? Где вы? Я сейчас приду.

— Нет, можете не приходить, — вдруг спокойно и отчетливо произнесла девушка. — Я закрыта в кабинете финдира, нет, он не спалил меня и вас, пока что. И завтра я вас не выдам, когда меня откроют и выпустят отсюда. Да, я сама виновата, и да, меня от вас тошнит уже. До свидания! — Полина бросила трубку, выдохнула и продолжила искать запасные ключи от кабинета.

На душе стало легче. Возможно от того, что там стало пусто. Совсем. Но она сказала. Сказала, что ее тошнит от него. Потому что достал.

— Козлина! — буркнула девушка, сдерживая злые слезы и продолжила искать, чем вскрыть дверь.

На ум пришла парочка фильмов, где замки ловко вскрывали шпильками, но у Поли не было ни шпильки в волосах, ни таланта взломщика. Время ползло медленно и неспешно. Рабочий день закончился, солнце горело закатом в панорамном окне кабинета, а Поля все пыталась придумать, как ей максимально безболезненно уволиться и не подставить при этом Чернова. Почему-то даже в ситуации с угрозой увольнения по статье или административного штрафа, она думала о том, что его не должна задеть ее опрометчивость. К тому же, если уволят двоих, кто же раскроет финдира?

— А с другой стороны, — девушка философски взяла бутылку минералки, что сама же принесла, и утолила жажду, — да почему мне не наплевать? — после нескольких часов сидения в закрытом кабинете у нее явно начала ехать крыша.

Поля снова достала бумажку из урны, где был номер телефона строительной компании. Нахмурившись, она стала припоминать последние месяцы работы с Инной. Было много счетов, много отчетов по финансированию… И конкурсы…

— Тендеры! — крикнула Полина, шокировано глядя прямо перед собой. — Ну, конечно!

Нужно было срочно звонить Ромке! Или сначала придурку Данилке Присли? Потому что если ее теория оправдается, прищучить финдира станет и проще, и одновременно сложнее. Полина уже хотела было достать телефон и позвонить Андрееву, но вдруг услышала, как в двери поворачивается ключ. Не успев даже минералку на стол поставить и скрыться за шкафом, она увидела, как в кабинет влетел Даниил Александрович. И самое смешное, и ужасное было, то, что в лучах закатного солнца он выглядел круче любого супергероя и более стильно, чем любой суперзлодей Марвел. Худой, злой, взъерошенный, в белой рубашке и чуть съехавшем в сторону узким черным галстуком, в черных брюках и ботинках оксфордах. На лбу пульсировала венка от напряжения, а в глазах застыло сумасшедшее пламя и влажный блеск, рот непроизвольно чуть кривился то ли от ярости, то ли от удивления.

— Быстро уходим отсюда, — шикнул он.

Уговаривать девушку не пришлось. Полина подхватила воду, вернула все, что передвигала, на место и пулей вылетела из кабинета.

— Нам нужно поговорить, — прошептала она, хватая свою сумку из шкафа и мгновенно переобуваясь в высокие танкетки.

— Да, объясните мне, какого черта вас от меня тошнит, и какого дьявола вы закрылись в кабинете Геннадия Михайловича?! — Дан, не церемонясь, подхватил девушку под руку и быстро повел в другую часть холла к грузовому лифту.

— Вас возмущает больше первое или второе? — саркастично осведомилась Полина, стоя в лифте. — Почему мы едем на…а, подождите, откуда….

— Полина, — нервно перебил ее Чернов, — ждите здесь и держите лифт, чтоб не уехал. И не выходите!

Через пять минут Дан вернулся и нажал на кнопку седьмого этажа, но провел девушку к основному холлу через пожарные выходы и лестницы для рабочего персонала.

— Что вы делаете? Мы играем в шпионов?

— Мы обходим камеры. И наше счастье, что на этаже Геннадия Михайловича, почему-то, аж три штуки в холле не работают. То есть никто не узнает, когда вы ушли и пришли на восьмой этаж. Но в случае чего, увидят, что покинули бизнес центр вы куда позже конца рабочего дня. Вам нужно алиби. На всякий случай.

— Поэтому мы светимся под камерами седьмого этажа? — уточнила Поля. — Типа, я заносила вам отчет и только вышла домой?

— Это тоже может вызвать подозрение. Потому что вы теперь работаете у финдира, и вообще, я редко вас задерживаю на работе. Поэтому…

— Знаете, вы чересчур перестраховываетесь, а я, между прочим….

Полина не договорила, потому что зам неожиданно поцеловал ее в губы прямо под камерой пустого холла седьмого этажа. Девушка перестала дышать. Его губы были очень горячими, как в лихорадке, и кажется, хранили вкус шоколадной конфеты, которую он съел недавно. Его рука самозабвенно опустилась ей на шею, путаясь пальцами в волосах, притягивая к себе ближе. Целуя одними только губами без всяких пошлостей, Дан заставил все тело Полины стать ватным и невесомым, словно пушинка. И это мог бы быть лучший момент в жизни, если бы он вдруг не отстранился и не сказал, что ему очень жаль.

— Вы издеваетесь? — Поля нервно облизывала губы, не зная, то ли треснуть ему пощечину, то ли поцеловать самой еще.

— Мне очень жаль. Я только что создал нам служебный роман, чтобы у нас было алиби и….

— Вы только что поцеловали меня на работе, давая пищу сплетникам, чтобы какая-нибудь Тамара из кадров хихикала, обсуждая со всем отделом, как именно я зарабатываю премии? — истерично воскликнула Полина. — Вы настолько хотите разоблачить финдира, что готовы меня закопать заживо?! Я пошла в этот сраный кабинет к этому долбанному извращенцу, роясь в его презервативах, чтобы помочь вам его уволить, а вы вот что делаете? Я вам даже не нравлюсь! Зато вы знаете, что нравитесь мне! И пользуетесь этим! Я завтра же увольняюсь. И вы уволите меня без всяких разговоров, потому что меня правда от вас тошнит!

Макс сидел на кровати и смотрел на Свету, которая вышла из ванной в одном коротком полотенце и сразу же стала собирать с пола свои вещи, намереваясь одеться и пойти домой. Она ощущала спиной его пристальный взгляд, но делала вид, что ничего не замечает.

— Даже не поцелуешь на прощание? — насмешливо спросил Макс, наблюдая, как она обувает свои красные туфли.

— А надо? — вскинула брови Светка, обернувшись к нему.

— Я бы не отказался, а то чувствую себя дешевой проституткой, — усмехнулся парень.

Света застыла: его слова очень четко отражали то, что она сама чувствовала сейчас. Даже в душе она не смогла смыть с себя осуждение, которое было в глазах Поли, заявившей, что так и начинается кривая дорожка. И уж тем более она представить боялась, что сказала бы ее многочисленная родня, узнай она, чем Света сегодня занималась. Пожалуй, «дешевая проститутка» было бы самым мягким из того, что она могла бы услышать. Но она уже выбрала себе курс: не обманывайся, и тебя не обманут. Пожалуй, из этого можно сделать неплохую мантру. В конце концов, никто ничего не узнает, так что какая ей разница?

— Не думаю, что это хорошая идея, — ответила она наконец.

И пускай до ужаса хотелось поцеловать его улыбающиеся губы и остаться в уютном номере, где витал запах табака и его парфюма. Нужно было собрать волю в кулак, сказать «прощай» и забыть дорогу к двери с серебристой табличкой «114». Хватит с нее этих приключений. Пора возвращаться в свою жизнь, в которой нет места подобным приключениям и мужчинам, которые либо заняты, либо живут на другом континенте.

— Отличная идея, — заспорил Макс, спрыгивая с кровати и натягивая на себя одежду. — В прошлый раз ты сбежала, воспользовавшись тем, что я был дезориентирован алкоголем и сменой часовых поясов, — он выудил из-под кровати носки и придирчиво их понюхал, а потом отбросил в сторону и пошел к комоду за новыми, — а еще, я думал, ты останешься, потому что я хоть сколько-то тебе нравлюсь, — он мельком посмотрелся в зеркало, пригладив пятерней волосы, — но в этот раз номер не прокатит, ясненько?

Он, наконец, остановился и посмотрел на нее неожиданно серьезно. Избегая его пронзительного взгляда, Светка полезла в сумочку за помадой, но он перехватил ее руку и, поймав пальцами за подбородок, заставил на него посмотреть.

— С помадой неудобно есть мороженое и целоваться, — заметил он, все с тем же строгим выражением лица, но в глазах у него бесились чертенята.

— Я не собираюсь делать ни того, ни другого, — упрямилась блондинка, недовольно щурясь.

— Ну, конечно, — закатил глаза брюнет, накидывая на плечи кожанку. — Сейчас скажешь мне «прощай», потом зайдешь в маркет, чтобы купить себе литровое ведро клубничного мороженого, а потом будешь оплакивать свою бездарно потраченную юность и клясть всех мужчин на пару со своей подружкой.

— Бриджит Джонс. И не клубничное, а шоколадное, — исправила Светка, краснея от злости на то, как легко он ее раскусил. Она вырвала свою руку из его крепкой хватки и попятилась к двери. — И не буду я ничего оплакивать!

— Ну, конечно, не будешь, — с готовностью согласился парень, подхватывая ее под руку, не обращая внимания на ее весьма вялые попытки оттолкнуть его руку. Он чувствовал, что она уже почти сдалась. — Мы сейчас пойдем и купим тебе шоколадное мороженое, а потом будем целоваться и говорить за жизнь, — решил он, вытаскивая карточку-ключ из специального блока у двери. — Есть возражения? — уточнил он, захлопывая за собой дверь в номер.

— А тебе работать не надо? — уточнила блондинка, позволяя тащить себя в сторону лифта. — Или ты как Кристиан Грей, который как бы работает, но как бы нет?

— На красивую девушку время всегда найду, — заверил ее Макс, опуская мимо ушей неприглядное сравнение. — Но кабельной стяжкой тебя связывать не буду.

— Даже спрашивать не хочу, откуда ты знаешь про это, — съехидничала девушка.

— Мою сестру бросил бойфренд, поэтому нам с Даном пришлось отвести эту плаксу в кино. Но, знаешь, мы неплохо так поугарали там, нас едва с сеанса не выперли.

— А красавчик-то как к вам в компанию затесался? — зачем-то уточнила Света. Слишком много шокирующих подробностей о жизни ее начальника за каких-то три дня.

— Он продул мне в карты, — самодовольно сказал брюнет.

— Судя по тому, как ты играешь, он втайне очень хотел пойти на этот фильм, — хихикнула Светка, вспомнив, как раздела Макса за каких-то полчаса.

Макс только фыркнул и не стал говорить, что закрывал глаза на ее мухлеж, потому что был совсем не прочь раздеться перед ней. А еще потому, что она так радовалась победе, что это оказалось даже приятнее, чем выигрывать самому. А еще ему с каждой секундой все сильнее нравилась эта упрямая блондиночка, которая поглядывала на него подозрительно, но при всем при этом была наивна, как ребенок. И ему это явно нравилось. Гораздо приятнее общаться с человеком, в котором не чувствуешь второго, третьего и двадцать третьего дна. А уж если это еще и весьма и весьма привлекательная девушка, то удовольствие становится просто космическим.

— Вообще-то уже поздновато для мороженого, — протянула Света, вдруг вспомнив, что она, типа, на диете.

— Тогда можем сразу перейти к моменту с поцелуями? — уточнил Макс.

Света остановилась и посмотрела на него, не уверенная, что это действительно хорошая идея. Она была слишком влюбчивой, чтобы заигрываться в романтику, а потом легко отпустить Макса, когда он уедет. А он уедет, потому что красавчик упоминал, что он приехал по работе на пару недель. И от этого стало неожиданно горько. Макс действительно ей нравился, пусть она по-прежнему его совсем не знала. Хотя, разве это было важно сейчас, когда он так смотрит на нее?

И блондинка сдалась, сама целуя его, обнимая за шею. Ее пальцы путались в его волосах, а его руки нежно обнимали ее за талию, прижимая к себе, уверенно, но мягко. Она растворялась в его запахе, в тепле его тела, снова чувствуя, как по ее телу разливается желание. Рядом с Максом она загоралась мгновенно, словно оживая после долгого сна.

И, наверное, все закончилось бы возвращением в номер, если бы не чересчур громкое и резкое покашливание за спиной.

— Светлана!

Услышав голос матери, девушка едва ли не отпрыгнула назад, а потом посмотрела на нее почти испуганно. Ирина же смотрела на дочь ошарашенно, не понимая, что происходит. В прошлый раз она видела явно другого парня.

— А разве… — даже в такой ситуации ей хватило женской солидарности, чтобы не упоминать, что прошлый мальчик был светленьким.

— Мам, привет. А ты куда идешь? — Света выдавливала из себя слова, чувствуя себя убийственно неловко. Что-то подсказывало ей, что дома она получит по полной программе, и было бы неплохо запросить у Поли политическое убежище.

— Домой, — как можно спокойнее отвечала женщина, украдкой разглядывая парня с неприлично длинной шевелюрой. — Проводишь меня? — с нажимом попросила она. — Я с тетей Сапфо ездила на рынок, у меня тяжелые сумки.

— Позвольте, я помогу, — Макс подошел к Ирине и, не дожидаясь ее согласия, забрал у нее действительно тяжелые пакеты. — Меня, кстати, Максим зовут.

— Ирина, — только и вымолвила женщина, все еще не окончательно определившись в своем отношении к происходящему.

— Совсем не обязательно… — Света хотела свести контакт Макса и мамы к минимуму, но он посмотрел на нее, как на сумасшедшую.

— Женщинам нельзя таскать тяжести, — только и сказал он, последовав за наконец сдвинувшейся с места Ирой. — У вас, наверное, бицуха, как у качка, тут килограмм пятнадцать, не меньше, — весело и непринужденно заявил он, покачивая на ходу пакетами. Ирина и Света были очень похожи, разве что Света была чуть-чуть повыше и стройнее.

— Ой, не тряси, пакет порваться может, — запричитала Ирина, пытаясь забрать пакеты обратно.

— Так, спокойно, все под контролем, — Макс ослепительно улыбнулся. — А вы со Светой очень похожи.

— Конечно, я же ее мать, — тон, которым это было сказано, выражал такую вселенскую скорбь, что Макс не сдержал смешок, а Светка закатила глаза.

— Мам, перестань, — прошипела она.

— Я с тобой дома поговорю, — многообещающе заверила Ирина. — Так и давно вы со Светой знакомы? — невзначай спросила она.

— Это запутанная история, — ловко увильнул Макс, решив, что не к чему маме знать лишние подробности. Мамы вообще народ чувствительный, нервный и, как правило, бессовестно идеализирующий своих вовсе не идеальных детей. — Но она много о вас рассказывала, — соврал парень. — Кажется, вы отлично готовите… хм, Света, не помнишь, про что ты рассказывала?

— Я все отлично готовлю, — с легким самодовольством ответила женщина, — но таких хачапури, как у меня, ты нигде не попробуешь, — сказала она, а потом без всякого перехода добавила: — ты такой черненький, не цыган, часом?

— Мама!

— Нет, не цыган, — усмехнулся Макс. Ему явно нравилась эта веселая женщина.

Когда они остановились у подъезда, Ирина деловито забрала свои пакеты обратно, потом впихнула их Свете, а потом сообщила Максу, что завтра он может прийти на семейный ужин. Услышав это, Света закашлялась и помотала головой, пользуясь тем, что мама ее не видит, а парень с готовностью согласился.

— Вот и славно, — Ирина кивнула, а потом попрощалась и вошла в подъезд, дав дочери возможность попрощаться с кавалером.

— Ты что творишь?! — возмутилась Света, едва дверь с грохотом захлопнулась.

— Веду себя, как примерный мальчик, — подмигнул Макс. — И кстати, у тебя есть вечер, чтобы придумать легенду нашего знакомства, — шепнул он ей на ухо. — Скинь мне потом.

— У меня нет твоего номера!

— Уже есть. Записал тебе, пока ты была в душе.

— Ты лазил в моем телефоне?!

— Только записал свой, — поднял руки вверх Макс. — Боялся, что ты снова сбежишь. И вообще, не хочешь, чтобы кто-то рылся в телефоне, ставь пароль. А то это было почти приглашением.

— Сумасшедший!

— Есть немного, — не стал спорить парень, а потом снова склонился к ней и зашептал на ухо. — Я бы вернулся к тому, на чем мы остановились, но, кажется, твоя мама подглядывает за нами в окно, и мне неловко. Так что до завтра, — он легко поцеловал ее в щеку и ушел, не оборачиваясь.

— Беги, глупец, — прошептала Света, предчувствуя феноменальное веселье завтра вечером. — Тебе конец.