Дьявол-южанин

Глава 10

Тринидад, Колорадо, ночь

Лукас Грейнджер скакал по каменистой тропе перевала Рейтон. Теперь он уже точно знал, что успеет засветло доставить в базовый лагерь грузовой обоз, состоявший из огромных повозок. Очередная переправка груза в Санта-Фе и обратно обошлась компании «Донован и сыновья» без потерь, что сулило Уильяму Доновану существенную прибыль. Правда, этого было недостаточно, чтобы вернуть долг работодателю, но Грейнджер не сомневался, что в один прекрасный день он непременно с ним рассчитается.

Мимо с грохотом прокатился огромный валун, и Тайрелл громко зафыркал. Лукас хмыкнул и похлопал жеребца по холке:

– Спокойно, мальчик, спокойно. Дома тебя ждет отдых и прекрасное угощение.

Тайрелл, прядая ушами, ускорил шаг, и Лукас невольно рассмеялся. Полчаса спустя он уже въезжал в тринидадский лагерь. В дверях конторы стоял десятник Куигли, наблюдавший за прибытием обоза.

– Эй, Грейнджер, зайди ко мне, когда сможешь! – прокричал он.

– Слушаюсь, сэр, – кивнул Лукас. Передавая поводья конюху, он спросил: – Есть какие-нибудь новости?

– Никаких. – Конюх покачал головой. – Разве что новые стычки. Железнодорожники дерутся между собой и с нами.

Лукас усмехнулся и повернулся к двери.

– Все та же старая песня.

– Да, похоже. Но одна новость все-таки есть… В городе объявился новый пьянчуга. То ли индеец, то ли метис по кличке Малыш. Когда-то он служил в армии разведчиком. Он появился сразу после твоего отъезда и с тех пор работает в «Желтой розе». Пьет без меры, и железнодорожники молотят его как боксерскую «грушу».

Рука Грейнджера потянулась к рукояти пистолета. Малыш здесь? Проклятие! Он должен немедленно спасти его. Этот человек столько раз спасал ему жизнь… Но сначала следовало поговорить с Куигли.

Лукас тут же направился к конторе. У двери снял шляпу и стряхнул с нее пыль, похлопав о штанину.

– Добрый вечер, сэр. – Он замер у порога в ожидании.

– Как прошла поездка? – осведомился Куигли.

– Отлично, сэр. Мы заработали кучу денег.

Его отец вряд ли пришел бы в восторг от этой суммы, но Лукаса она впечатлила, особенно по сравнению с затратами. Радовало и то, что своим успехом он не был обязан ни отцу, ни деду.

– Очень хорошо, – кивнул Куигли. Он протянул Лукасу стопку писем и телеграмм. – Вот, недавно получили. Письма пришли с последними обозами из Денвера. Одна телеграмма поступила вчера ночью, вторая – сегодня.

Просматривая письма, Лукас узнал материнский почерк (вероятно, она описывала званые обеды), а также замысловатый росчерк сестры на очень дорогой почтовой бумаге со штемпелем из Пруссии (она объезжала лучшие курорты Центральной Европы со своим австрийским принцем). И конечно же, ничего не было от отца: во время их последней стычки они оба проявили по отношению друг к другу особую жестокость. Судя по опыту предыдущих ссор, пройдет еще несколько лет, прежде чем они рискнут встретиться где-нибудь на нейтральной территории.

– Я бы начал с телеграмм, – заметил Куш ли – Одна из них – из Канзас-Сити, от самого Донована. Остальные – от Андерсона из Денвера.

Сердце Лукаса радостно подпрыгнуло. Почти два гола тяжкого труда после демобилизации из кавалерии ушло у него на то, чтобы попасть в поле зрения Донована.

С невозмутимым выражением, как его учили наставники, он отобрал листки с аккуратными строчками непонятных значков.

– Благодарю, сэр.

– Ты когда-нибудь пользовался шифром компании? – спросил Куигли.

– Нет, сэр.

– Тебе лучше пройти в мой кабинет.

В кабинете Куигли усадил Лукаса за свои стол и быстро объяснил, как пользоваться шифром, основанным па выборе слов из пьес Шекспира.

Куигли ненадолго отошел и вернулся с тарелкой, до краев наполненной мясом с бобами, и с дымящейся кружкой кофе. Занятый расшифровкой текста телеграммы, Лукас поблагодарил его сдержанным кивком. Чем скорее он с этим управится, тем скорее доберется до «Желтой розы», чтобы спасти Малыша. Хотя тот наверняка устроит скандал. Выпивающий Малыш – это ничего хорошего не сулило.

– Пока есть время, лучше поешь, – заметит Куигли. – Поговорить можно и попозже. – Он вышел, захлопнув за собой дверь.

Тридцать минут спустя Лукас стоял напротив Куигли с кружкой кофе в руке.

– Морган Эванс и Чарли Джоунс устроили гонки – кто быстрее доберется до гор Сан-Хуан, – подытожил он свой рассказ.

– Донован ищет провожатого для Эванса, но у Андерсона никого нет на примете. – Куигли взгромоздил ноги в сапогах на соседний столик.

– Не могу винить Андерсона, – пробормотал Лукас. – Сейчас самый разгар сезона, так что все лучшие люди заняты.

– Донован считает, что я смогу найти подходящего человека, – продолжал Куигли. – И он приказывает отправить означенного провожатого на Плаза-де-лос-Леонес для встречи с Эвансом. Тебе также следует приготовиться к участию в экспедиции.

«Интересно, сколь далеко простирается терпимость босса к человеческим слабостям подчиненных?» – думал Лукас. Немного помедлив, он заявил:

– Пожалуй, я приведу подходящего проводника. Можно мне взять на подмогу с полдюжины молодцов?

– Разумеется. Только где ты собираешься искать проводника? – спросил Куигли с некоторым удивлением.

– В «Желтой розе», – ответил Лукас.

– Что?! – Десятник не скрывал своего возмущения. – Кого же ты надеешься там найти?

Лукас пристально взглянул на собеседника.

– Джона Малыша.

– Этого пьянчугу?! – Десятник не скрывал своего удивления.

– Он из племени юта, и он прекрасный следопыт, – возразил Лукас. – И никто не знает горы Сан-Хуан лучше его.

Куигли с сомнением покачал головой:

– Можешь заказывать себе гроб, приятель. Что ж, идем в «Желтую розу».

Салун «Желтая роза» построили всего за несколько дней для привлечения железнодорожников, едва к Тринидаду протянули рельсы. Главной приманкой служил, естественно, виски. Все остальное – то есть женщины, карты и прочие блага цивилизации – было вторично. Железнодорожники охотно посещали салун, а вот все остальные старались держаться от него подальше. Тот же, кто решился появиться в этом заведении в одиночку, мог лишиться не только кошелька и здоровья, но и жизни.

Лукас вошел в «Желтую розу» в сопровождении полудюжины парней из «Донована и сыновей».

– Добрый вечер, джентльмены, – поздоровался он с любезной улыбкой. – Мне хочется поговорить с вами по-приятельски.

Лукас сразу же направился к Малышу. Стоявшие у входа мужчины молча расступились, и он без помех подошел к старому другу, причем подошел очень вовремя – того вот-вот могли избить в очередной раз.

– Сэр, вы позволите предложить вам выпить? – Лукас тронул за плечо одного из головорезов, державших Малыша под руки.

Верзила, державший упиравшегося индейца, медленно повернулся – и вдруг сделал выпад в сторону Лукаса. Но тот с легкостью уклонился от удара и тотчас же сам нанес удар. Остальные бандиты ринулись на помощь приятелю, но люди Лукаса отбили их натиск; окружив своего подопечного, они не подпускали к нему тех, кто пытался приблизиться. Тем временем Лукас и Малыш, объединив усилия, дрались с теми, кому все же удалось прорваться сквозь кордон обороны; при этом Малыш, хотя и находился в подпитии, ни в чем не уступал своим противникам.

Радуясь возможности размяться, Лукас рассмеялся.

– Как нас оттого, чтобы поработать на «Донована и сыновей»?! – прокричал он другу.

Высоченный индеец – прозвище не соответствовало его облику – с удивлением взглянул на друга:

– Ты шутишь?

– Нет-нет, нам действительно нужен проводник. – Лукас обезоружил противника, выкрутив ему руку.

– Разумеется, я согласен поработать на Донована, – ответил Малыш и тут же нокаутировал своего противника мощным ударом в челюсть.

– А вот и сам Донован! – Лукас расплылся в улыбке.

– Донован, Донован! – раздались чьи-то крики.

И тотчас же в салун ворвались несколько десятков крепких парней, пришедших вместе с Уильямом Донованом. Они устремились к своим друзьям, и вскоре драка закончилась; все люди Донована благополучно вернулись в свой лагерь.

Западный Канзас

Стоя у окна, Джессамин смотрела на темный ландшафт, освещаемый лишь слабым сиянием полумесяца. Слишком уж темно для путешествия верхом, – думала она. – Да, слишком темно… К тому же не следует забывать о Чарли – ведь от него всего можно ожидать».

Зато столовая, где она сейчас находилась, казалась светлым оазисом цивилизации. Здесь, пожалуй, одно только ее не устраивало – было ужасно жарко, так что Джессамин обливалась потом даже в легком летнем платье.

Убрав со стола остатки великолепного ужина, Абрахам доставил десерт и вина, после чего откланялся.

– Что за приготовления ты сделала до того, как повстречалась со мной? – неожиданно спросил Морган, сидевший за столом в рубашке с короткими рукавами.

Джессамин пожала плечами и повернулась к нему лицом.

– Боюсь, лишь самые необходимые. Я не рассчитывала на две карты. Думала, что буду единственной наследницей дяди Эдгара. – Она принялась прохаживаться по комнате туда и обратно. – Видишь ли, я написала кое-кому из своих старых друзей, живущих в Колорадо. Оказывается, они уже нашли лошадей и собрали небольшой обоз для сопровождения. Слишком маленький, полагаю, для вывоза золота.

– Нет никаких сокровищ, Джессамин. – Морган протянул ей тарелку с пудингом.

– Спасибо, – кивнула она. – Что же касается сокровищ… Полагаю, что золото Ортица – не выдумка. Иначе Чарли так не загорелся бы. – Джессамин уселась за стол. – Пойми, не тот он человек, чтобы тратить время на тщетные усилия. Наверняка ему известно о золоте больше, чем мне. Ведь он гораздо чаще общался с дядей Эдгаром.

Морган задумался ненадолго, потом кивнул:

– Да, верно. Чарли всегда точно знает, где наши деньги. Что ж, не стану спорить. Возможно, золото Ортица действительно существует. Но скажи, тебе от этого легче?

– Представь себе, легче. – Джессамин нахмурилась и бросила взгляд в сторону служебного вагона, за которым находился вагон Чарли. – Пойми, я должна вернуть себе Сомерсет-Холл.

– Почему именно сейчас? Во время воины ты не очень-то из-за этого переживала. Ты ведь уже давно лишилась Сомерсет-Холла.

– Потому что теперь его хочет купить Чарли Джоунс. Он собирается оставить несколько лучших жеребцов и кобыл, а остальных отправить к мяснику на бойню. Сократ, Аристотель и Кассиопея согласились до моего возвращения покараулить лошадей. Но они очень рискуют, так как вот-вот разразится эпидемия холеры и желтой лихорадки.

Морган с удивлением посмотрел на Джессамин:

– О Господи, неужели он действительно хочет избавиться от легендарных лошадей? Избавиться от золота Сомерсет-Холла?! – Морган ударил кулаком по столу. – Сукин сын этот Чарли! Прости, что ругаюсь.

Джессамин молча кивнула, и он спросил:

– Но как же ты собираешься его остановить?

– Согласно составленному отцом договору, я имею право «первого отказа», то есть при желании могу выкупить поместье. И золото Ортица – моя единственная надежда остановить Чарли.

Морган со вздохом пробормотал:

– Нет никаких сокровищ, Джессамин.

Она заглянула ему в глаза и поняла, что он говорил совершенно искренне. Да, Морган не старался ввести ее в заблуждение, не стремился завладеть золотом Ортица. Он просто не верил в его существование.

Джессамин поджала губы и покачала головой:

– Ты ошибаешься, Морган. Золото Ортица… оно должно существовать! Помнишь, как умирала твоя мать от желтой лихорадки? Помнишь, как она кричала, пока в нее не влили настойку опиума, чтобы успокоить?

Морган побледнел.

– Джессамин…

Ей было неприятно вспоминать об этом, но она была готова пустить в ход любое оружие.

– А помнишь, как быстро угасли твои маленькие братики? Вот какому риску подвергаются Сократ, Аристотель и Кассиопея, охраняя лошадей. А вдруг начнется паника и массовое бегство людей? Тогда лошадей могут просто похитить, и, чтобы этого не произошло, Аристотелю с Сократом придется защитить их с оружием в руках. Пойми, Морган, я должна найти золою, чтобы спасти их всех!

Он снова ударил кулаком по столу:

– Черт подери, Джессамин, ты самая упрямая женщина на свете!

Сверкая глазами, она вскочила.

– Имей в виду, я на все пойду, чтобы спасти своих друзей! А теперь скажи: ты поведешь меня по маршруту, указанному на карте, или нет? Если нет, то в Денвере я найду себе другого провожатого.

Морган пристально смотрел ей в глаза. Его ноздри раздувались, а глаза словно превратились в льдинки.

– В этой экспедиции каждый твои шаг может стоить тебе жизни, Джессамин. Поэтому тебе придется безоговорочно подчиняться всем моим приказам. Ты в состоянии это делать? Сможешь подчиняться мне немедленно и безоговорочно?

Она медлила с ответом, и он, вздохнув, проговорил:

– Вижу, что ты мне не доверяешь. Что ж, в таком случае наша экспедиция завтра же закончится. Какое-то время мы провели вместе, и я… Могу сказать, что добился желаемого, и утолил жажду мести. Ведь ты выкрикивала мое имя и просила продолжить ласки, не так ли? Завтра я позабочусь, чтобы тебя отправили домой.

«Господи, он же выполнит свою угрозу!» – мысленно воскликнула Джессамин.

– Нет-нет, я… – Она потупилась. – Обещаю, что буду подчиняться тебе.

Он едва заметно улыбнулся:

– И простишь меня, хотя я вовсе не разделяю твой энтузиазм?

– Я не сержусь на тебя. И буду делать все, что от меня требуется. – Джессамин снова села и протянула руку к бокалу с вином.

– Будешь подчиняться всегда и везде? – допытывался Морган.

– Что ты имеешь в виду?

Он откинулся на спинку стула и взглянул на нее с усмешкой.

– Видишь ли, единственное место, где мы полностью доверяем друг другу, – это постель. Поэтому ты должна доказать мне здесь и сейчас, что умеешь подчиняться всегда. Или же я позабочусь о том, чтобы ты вернулась в Джексонвилл к бабушке Эулалии.

– Но, Морган!..

Он смотрел на нее все так же пристально.

– Ты отказываешься, дорогая?

– Разве моего слова недостаточно?

– А моего?

Она вздохнула и сказала правду:

– Нет, твоего недостаточно. А я… Я уже сказала, что буду слушаться тебя безоговорочно.

– Но ты должна доказать. Знаешь, я придумал новую игру… Тебе следует сидеть не за столом, а на столе.

Джессамин посмотрела на него с подозрением.

– На столе?

– Совершенно верно. Ты должна сидеть или лежать.

Она взглянула на стол, и он показался ей достаточно длинным и крепким для любовных игр.

– И что же?..

– Я буду тебя возбуждать, но имею право прикасаться только руками и губами. – Он говорил с таким видом, словно речь шла о партии в шахматы, и это делало его предложение еще более заманчивым. – Видишь ли, это будет проверка моего мастерства и твоего послушания. Так как же, дорогая, согласна?

– Только не в столовой, Морган. Ведь могут появиться слуги. Или Райли.

– Раз ты заранее начинаешь со мной спорить, тогда нет смысла продолжать совместную поездку, не так ли?

– Но, Морган…

Она посмотрела на него просительно, но он молча пожал плечами.

«Ну что ж, если он настаивает…» – подумала Джессамин. И она вдруг почувствовала, что ей все больше нравится это предложение Моргана. Конечно, она не верила ему, когда он говорил о том, что золото Ортица – просто выдумки, но кое в чем она вполне ему доверяла. В конце концов, он ведь ни разу не причинил ей боли, ни разу не унизил. Более того, все, что он делал с ней, доставляло ей необыкновенное удовольствие.

Облизав внезапно пересохшие губы, она уселась на край стола и, обхватив себя руками за плечи, вопросительно взглянула на Моргана. Он улыбнулся и кивнул с явным одобрением. Затем взял со стола салфетку и свернул ее, так что получилась длинная повязка.

– Вот, на глаза. – Он протянул ей салфетку.

– Завязать глаза? – Она взглянула на него с удивлением. – Мне нельзя смотреть?

– Нельзя.

Она вскинула руку в знак протеста, но он тут же нахмурился:

– Джессамин, ты уже отказываешься мне подчиняться?

Она со вздохом опустила глаза.

– Нет-нет, я согласна.

– Очень хорошо. – Морган взял у нее повязку и сам завязал ей глаза. – Что-нибудь видишь?

Фыркнув, она опустила повязку чуть пониже и покружила головой. Немного помолчав, пробормотала:

– Нет, ничего.

Морган мысленно улыбнулся. Она все-таки смирилась, и это очень его обрадовало. Ему требовалось, чтобы она подчинялась ему беспрекословно, даже если какие-либо приказы вызывали у нее внутренний протест.

– Вот и хорошо. Не бойся ничего, – прошептал он ей на ухо.

Взяв миску со льдом, Морган погрузил в колотый лед фужер для шампанского, утопив ножку до самого верха. Затем кончиком пальца приподнял подбородок Джессамин, а краем фужера легонько провел по ее шее.

Она вскрикнула и отпрянула, но тут же успокоилась.

Подержав немного пальцы во льду, Морган провел ими по ее ключице, и она с тихим стоном подалась ему навстречу. А по ее груди потекла тоненькая струйка воды.

– Потрогай себя между ног, – сказал Морган.

– Здесь, в столовой? – спросила она с удивлением.

– Разумеется, здесь. Приподними юбки и потрогай. Ты же не станешь утверждать, что не знаешь, как это делается.

Щеки ее залились румянцем.

– А ты… Ты не прикоснешься ко мне там ледяной водой? – прошептала она.

Морган невольно улыбнулся и посмотрел си в лицо. Он не видел ее глаз, но мог бы поклясться, что она именно этого хотела.

– Я сделаю то, что тебе захочется. Если будешь послушной.

Джессамин с громким вздохом приподняла юбки чуть выше коленей.

Морган тут же ощутил мощный прилив крови внизу живота. Сорвав с себя пиджак и галстук, он начал расстегивать рубашку.

– Повыше, Джессамин, – велел он.

Она подняла юбки еще выше, приоткрыв панталоны из тонкого белого батиста, отделанные по низу лентами и рюшами.

Морган почувствовал нестерпимое жжение в паху. Черт побери, где же Уильям хранит здесь кондомы? Может, в буфете? Скинув с плеч подтяжки, он начал обшаривать полки.

– Поласкай себя, Джессамин.

– Морган, это… неприлично. – Она тихо всхлипнула.

Он сокрушенно покачал головой:

– Джессамин, ты снова не слушаешься? Ты ведь обещала подчиняться. Ну, приступай.

Наконец он нашел то, что искал, и поспешно расстегнул брюки. В следующую секунду он услышал, как Джессамин застонала, и обернулся.

Запрокинув голову, она ласкала себя между ног, и из ее горла то и дело вырывались стоны.

Внезапно поезд дернулся, и Джессамин упала на спину. Однако она не убрала руку и продолжала возбуждать себя. «Господи, как она сейчас красива…» – подумал Морган. Взяв ее за руку, он молча склонился над ней.

– Морган, пожалуйста, быстрее, – взмолилась она. – О, пожалуйста!..

– Да, дорогая. Сейчас. – Поставив колено между ее ног, Морган склонился над ней и немного спустил брюки.

Джессамин тихо застонала, обвивая руками его шею. Взяв ее за бедра, он не стал больше мучить се и тотчас же овладел ею. Минуту спустя оба уже громко кричали, наслаждаясь остротой ощущений. Прошло еще несколько секунд, и она, содрогнувшись всем телом, затихла в изнеможении. В следующий миг затих и Морган. «Наконец-то, – подумал он, крепко прижимаясь к Джессамин. – Наконец-то я услышал ее мольбы…»

Потом он долго размышлял над безрассудством своего поступка. Разумный человек – независимо оттого, верит он или не верит в золото Ортица, – взял бы карту, а Джессамин оставил бы в городе, в безопасности. Он же потащил за собой женщину, хотя и знал, что им, скорее всего, придется столкнуться с Чарли Джоунсом. К тому же она, эта женщина, по-прежнему не считала его порядочным человеком. Слава Богу, что он хоть избавился от прежней одержимости, избавился от желания отомстить ей за унизительные дни на чердаке. Да-да, теперь-то он наконец успокоился…