Единожды отвергнув

3

Джессика вскочила на ноги, сверток со льдом свалился с ее руки.

— Эта кобыла не продается!

— Между тем она стоит немало.

— Ни за что!

Когда Королева Техаса была жеребенком, Джессика ночевала в ее стойле, укладываясь в спальный мешок.

— Уверен, что у вас уже были предложения, — настаивал Фелипе.

— Ну и что. Эта кобыла не продается. Она наше сокровище, сердце конезавода. — И мое тоже, добавила она про себя.

— Джессика, но мы хотя бы можем обсудить это?

— Только не Королеву Техаса. У нас есть дюжина других кобыл, и я…

— Меня интересует лишь эта. Я знаю ее родословную. Четыре жеребенка, из которых трое стали отличными скакунами, а двое из них — победителями. Мне нужна только Королева. Она очень дорого стоит. Если бы ты продала ее мне, то автоматически избавилась бы от долга.

Джессика на миг лишилась дара речи. Ее сердце билось так медленно, что ощущалась длительность каждой секунды, напряжение неуклонно нарастало в грудной клетке, пока не возникло ощущение, что та сейчас взорвется.

Джессика и так очень много потеряла. Мать, Фрэнка Доусона, здоровье отца…

А теперь у нее хотят отнять любимую лошадь.

Но Королева Техаса не просто кобыла. Она ее лучший друг. Ухаживая за ней, Джессика поверяла ей самые сокровенные тайны и мечты. Возможно, кому-нибудь это покажется глупостью, но лошадь понимает свою хозяйку. Королева любит Джессику, позволяя той считать ее своей.

В который раз за нынешний день Джессика двинулась к охладителю воды, однако, сделав шаг, обнаружила, что не способна сделать второй. Ноги не слушались ее.

— Королева Техаса — центр нашей племенной программы.

— Это сейчас. Но ее малыш, Принц, примет эстафету от матери и сосредоточит в себе будущее вашего конезавода.

Джессика представила себе Принца, которому недавно исполнилось три месяца. Жеребенок еще нетвердо стоял на ножках. Если в годовалом возрасте выставить юного жеребчика на аукцион, за него можно получить не менее миллиона долларов. А если в течение еще одного года Принц пройдет школу у хорошего тренера, то будет стоить раза в три-четыре дороже. Потому что станет потенциальным чемпионом.

Джессика понимала, что ей придется нанять тренера с именем, но денег для этого нет. Кто согласится работать у владельцев конезавода, которые едва сводят концы с концами. В таком бизнесе репутация означает все. К тому же заводчики обычно люди суеверные. Чтобы с тобой сотрудничали, нужно обладать добрым именем, животными-победителями, а кроме того, тебе должен сопутствовать успех.

Потому-то Джессика и не признавалась никому, что ее отец серьезно болен. Если об этом станет известно, конезаводу Бейнов придет конец.

— Нам нужен тренер, — медленно произнесла она, глядя в окно, но ничего не видя. Разве можно продать Королеву Техаса? С другой стороны, речь идет о спасении семейных владений, о будущем Лины, наконец. Если рассматривать проблему с этой точки зрения, возникает другой вопрос: можно ли не продавать Королеву? — Я уступлю эту кобылу за шестьсот тысяч долларов. Пятьсот уйдут в счет погашения долга, а остальное станет платой для тренера Принца.

— Шестьсот тысяч?

— Да. Кроме того, Королева останется здесь до тех пор, пока Принц не перестанет нуждаться в материнском молоке.

Фелипе помолчал, словно взвешивая эти условия.

— И ты согласна составить письменный договор?

— Сегодня вечером я подготовлю необходимые документы, а завтра с утра мы первым делом отправимся к нотариусу.

По крайней мере не придется расставаться с Королевой Техаса сразу. Она останется еще как минимум на четыре месяца. А если повезет, то и на все шесть.

Странно, но, приняв решение, Джессика успокоилась. Подобного состояния она не испытывала уже больше года. А сейчас ей стало ясно, что конезавод уцелеет. Это означает, что отец останется жить в собственном доме и наследство Лины сохранится в целости.

Разлука с Королевой является личной жертвой Джессики, которую отец, скорее всего, не одобрил бы, однако подобный вариант представляется единственно разумным. Джессика пошла на это ради всей семьи.

— Встретимся завтра в городе, — сказала она, назвав известную адвокатскую контору в Остине, занимающуюся подобными сделками.

Они покинули офис, и Фелипе подождал, пока Джессика запрет дверь. Она не собиралась возвращаться сюда до утра, так как спешила домой, чтобы сменить ухаживающую за отцом Лину, которой тоже требовалась передышка. Прежде сестренка брала автомобиль и ездила в город повидаться со старыми школьными друзьями. Они отправлялись в кино, кафе или просто гуляли в парке. Однако с некоторых пор Лина перестала бывать в Остине, да и подружки звонили ей гораздо реже.

Фелипе распахнул перед Джессикой дверцу ее зеленого пикапа.

— Рука все еще беспокоит тебя? — спросил он, словно желая обосновать свои действия.

— Да, побаливает, — призналась она, понимая, что винить в этом может лишь себя одну. Глупо было поддаваться вспышке гнева. Детская выходка.

— Прими дома аспирин, что ли. Надеюсь, он уменьшит опухоль.

— Хорошо. — Джессика села за руль, испытывая желание поскорее уехать. Ее смущала его заботливость. Это после того, как она его ударила!

Однако боливиец придержал дверцу, поставив ногу на истертую ступеньку пикапа. С минуту он изучал Джессику с непроницаемым выражением лица.

— Я получил приглашение на прием, который состоится завтра в поместье Джефферсонов, — произнес наконец он. — Не составишь мне компанию?

— У Джефферсонов? — повторила Джессика, непроизвольно стискивая руль.

— Это событие года. Соберется множество людей, имеющих отношение к лошадям и ко всему, что с ними связано.

Джессика прекрасно знала об этом благотворительном мероприятии, ежегодно устраиваемом Джефферсонами накануне лошадиного аукциона. В прошлый раз вырученные средства были направлены в помощь начинающим литераторам. В этом году они поступят в женские защитные организации. Однако ни тогда, ни сейчас Бейны приглашения не получили.

Джессика открыла рот, чтобы что-то сказать, но так ничего и не произнесла. Некогда Грег Джефферсон был лучшим другом ее отца, но потом отношения между ними разладились.

— Не думаю, что смогу пойти, — в конце концов выдавила она. Ее горло так сжалось от обиды, что говорить стало чрезвычайно трудно. Джессика не питала к семейству Джефферсонов ненависти, но и любви, разумеется, тоже не питала.

Однако Фелипе не спешил принять ее отказ.

— Почему? — поинтересовался он.

— С некоторых пор мы стали не очень популярны здесь.

— А ты просто не думай об этом.

Джессика взглянула на улыбающегося Фелипе и подумала, что еще никогда не видела более уверенного в себе человека.

— Не могу. Вообще, мне не нравится все это. Снобизм, ничего не значащий треп, шикарные наряды дам, обходящиеся их мужьям в бешеные суммы… Это не мой стиль.

— Выходит, ты не относишься к разряду модниц?

Джессика вспыхнула. Фелипе насмехается над ней! Ведь и так ясно, что ей некогда заниматься тряпками, тем более такими дорогими. Она проводит дни в джинсах и ковбойских сапогах, отдавая предпочтение удобству и практичности.

— Нет.

Фелипе протянул руку и легонько коснулся ее щеки.

— Тебе не нужны дорогие наряды, чтобы хорошо выглядеть. Ты красива, Джессика. Неважно, в чем ты будешь, люди станут оборачиваться тебе вслед.

Его пальцы словно обожгли ее кожу, их тепло мгновенно распространилось по всему телу. Она прерывисто вздохнула, радуясь тому, что сидит. В противном случае ноги могли бы подвести ее.

— Не нужно мне льстить, мистер Рабаль. Я вполне могу прожить без комплиментов.

Он усмехнулся.

— Мне казалось, что мы уже отказались от формальностей. Теперь я для тебя просто Фелипе. После того как ты меня ударила, назад пути нет.

Джессику бросило в жар. Краска на ее лице приобрела пунцовый оттенок. Нет, боливиец определенно обладает властью над ней!

— Просто не знаю, что на это ответить, — растерянно пробормотала она.

— Скажи, что согласна отправиться со мной.

Джессика подняла голову и встретилась с взглядом удивительных золотисто-карих глаз. Ее сердце совершило сальто. Ощущение было довольно болезненным. Если так пойдет дальше, то, отправившись на прием и постоянно находясь рядом с Фелипе, ее просто разорвет на части от желаний, которых она вообще не должна испытывать.

Например, чтобы он снова дотронулся до нее.

Джессике нравились ощущения, порождаемые его прикосновениями, — покалывание кожи, напряжение внизу живота и разливающееся по телу тепло. Ее будоражила новизна этих переживаний. В каком-то смысле они явились событием в ее размеренной, полной забот и труда жизни. Которая монотонно текла годами.

— Нет, — покачала она головой. — Не могу. Извини, но у меня есть кое-какие дела дома. Завтра вечером у Лины выходной, а я, напротив, буду занята.

Фелипе на миг задумался.

— Вы могли бы поменяться днями.

— Не имеет смысла. Все равно ничего не получится.

— Нет?

Джессике показалось, что она тонет в сияющих карих глазах. Вместе с тем ее захлестывали волны эмоций, которые не означали для нее ничего хорошего. Только дополнительные неприятности.

— Нет… — едва слышно прошептала она.

— Тогда и я не пойду.

— Ну почему же?..

— Да, именно так. Если тебя со мной не будет, мне там нечего делать. Мне интересна ты, а не Джефферсоны.

Глядя в красивое лицо Фелипе, она едва не передумала. Как было бы чудесно отправиться на прием с этим парнем. Должно быть, он шикарно смотрится в смокинге. Наверняка он разбил не одно женское сердце.

Джессика глотнула воздух, чувствуя, что в горле будто застрял наждак. Ей нужно срочно уезжать отсюда, пока она не совершила какой-нибудь глупости. Скажем, брякнула что-то несуразное. Например: «поцелуй меня» или «прикоснись еще раз к моей щеке, заставь почувствовать себя красивой».

— Я позвоню тебе, когда подготовлю все бумаги, — хрипло произнесла она. Ее сердце билось чересчур сильно, и ей почему-то хотелось плакать. Странно, ведь ничего не случилось. Напротив, события разворачивались весьма благоприятно. Королева Техаса покроет их долг, и жизнь потечет дальше.

— Хорошо. Фелипе улыбнулся и убрал белокурую прядку с лица Джессики, аккуратно заведя за ухо. — Буду ждать. Позвони, когда сочтешь, что ты готова.

Она вновь прерывисто вздохнула.

— Ладно.

Однако, ведя пикап домой и морщась, когда приходилось действовать правой рукой, Джессика понимала, что никогда не позвонит Фелипе. Они уладят финансовые проблемы, и на том конец. У нее хватило ума, чтобы сообразить, что она влюбилась, вернее — врезалась по уши.

Если ты думаешь, что тебе больно сейчас, то глубоко заблуждаешься. Представь, каково будет потом, когда ты завертишь роман с Фелипе. Не стоит этого делать. Соблюдай дистанцию. Сосредоточься на делах.

Джессика вошла в дом, когда солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Красноватые закатные лучи пробивались сквозь кружевные занавески столовой, золотя выцветшие обои на стенах. Джессика на секунду остановилась, разглядывая оттиснутые на бумаге розочки необычного салатного цвета.

— Папе никогда не нравились эти обои. — Лина вошла в столовую и остановилась позади сестры.

— Но их выбрала мама. Еще до твоего рождения, — обернулась Джессика.

— Верно. Потому-то папа и не менял их столько лет.

— Да. Он до сих пор любит маму. — Голос Джессики дрогнул, что с ней редко случалось. — Я продаю Королеву Техаса. Дон Рабаль покупает ее за шестьсот тысяч долларов.

— Это невозможно, — испуганно взглянула на сестру Лина.

— Таким образом мы сможем избавиться от долга и нанять для малыша Королевы тренера с именем, — продолжила Джессика, игнорируя слова сестры. — В нем вся наша надежда. Если удастся выручить за Принца хорошую сумму на аукционе…

— Джесс, ты не можешь продать Королеву Техаса!

— Я уже практически сделала это.

— Нет, нужно найти другой выход из положения.

— Если бы мы получили страховку, возможно, все было бы проще, а так… — Джессика вяло пожала плечами. — Что об этом говорить?..

— Нужно быть настойчивее. А вдруг нам все-таки заплатят?

— Лина, все думают, что мы намеренно подожгли конюшни. Дело попадет в суд и будет тянуться годами. А нам нельзя ждать. Если мы начнем расплачиваться необеспеченными чеками, если не сможем нанять тренера, нам конец.

Лина закрыла лицо руками.

— Кошмар.

— Ничего, могло быть и хуже. Как бы то ни было, у нас нет выбора. Если я не продам Королеву, мы очень скоро окажемся на улице.

— Да пойми же, вариант с продажей невозможен! Ты не вправе так поступать.

— Ошибаешься. Кобыла принадлежит мне, а я уже все твердо решила.

— Попроси дона Рабаля подождать годик.

— Он на это не пойдет. Мы и так заставили его ждать.

— Ему придется согласиться, — тихо произнесла Лина. — Я пообещала Бену Фэрри, что в следующем году он сможет свести своего нового жеребца с нашей Королевой.

Бен Фэрри в прошлом покупал у них лошадей. Кроме того, он однажды предложил Джессике стать его женой.

— Что?! — Джессика редко повышала голос. В этом просто не было необходимости. Однако сейчас она ничего не могла с собой поделать. Потому что была потрясена. — Ты шутишь?

— Если бы это было так!

— Но ведь Королева не принадлежит тебе и не ты управляешь конезаводом. У тебя нет никакого права заключать сделки, тем более когда дело касается нашей лучшей племенной кобылы. Ради всего святого, как тебя угораздило сделать подобную глупость?

— Это ради папы, — ответила Лина с дрожью в голосе, после чего напомнила старшей сестре о новом методе лечения болезни Альцгеймера, осуществляемом в окружной больнице.

Джессика знала об этом методе, но он был нов и нетрадиционен, так что на него не распространялась медицинская страховка. А в их положении собрать столько денег, чтобы хватило на оплату всех больничных счетов, не представлялось возможным. В свое время, узнав об этом, Лина пришла в отчаяние.

— Я не могла смириться с подобной несправедливостью, — продолжила она рассказ. На ее ресницах дрожали слезинки. — Мне становилось тошно при мысли, что папа не получит должного лечения лишь из-за отсутствия у нас денег. В общем, я постаралась воспользоваться представившейся возможностью.

— Ты договорилась, чтобы папу ввели в исследовательскую программу?

— Бен Фэрри дал мне аванс при условии, что мы сведем Королеву Техаса с его жеребцом. Потом он получит новорожденного жеребенка и окончательно расплатится с больницей.

— Какую сумму ты от него получила?

— Двести пятьдесят тысяч долларов.

Джессика похолодела. Четверть миллиона? Это сверх того, что они должны Фелипе Рабалю?

Известие об увеличении суммы, подлежащей выплате, потрясло Джессику. Ее мозг на мгновение словно отключился. В ушах возник шум с потрескиванием, похожим на разряды статического электричества. Потом прорезался голос Лины.

— Я думала, ты обрадуешься…

Джессика взглянула на сестру и вдруг увидела, что та скверно выглядит. Ее лицо приобрело пепельный оттенок, голубые глаза, казалось, стали еще больше.

— Выходит, папа вошел в число пациентов, участвующих в научно-исследовательской программе?

Лина кивнула.

— Он принимает новые лекарства. Раз в неделю мы ездим в больницу для проведения анализов крови.

Джессика молчала.

— Я не могу оставить папу на произвол судьбы, — добавила Лина. — Хочу, чтобы он выздоровел и стал таким, как прежде.

Лину угнетал процесс, протекающий перед ее глазами. Отец постепенно угасал, теряя память, координацию движений, рассудок…

Джессика тряхнула головой, не позволяя мыслям течь в подобном направлении. Она тяжело переживала из-за недуга отца, но Лина наверняка страдала еще больше. Ведь она не знала матери. Та умерла сразу после ее рождения. А сейчас Лина теряет и отца.

Разве может Джессика винить ее за желание вылечить отца? Или за то, что она слишком любит его?

— Я действительно рада, что ты сделала это. Мне самой хотелось бы поступить так же. — Голос Джессики пресекся. — Ведь кто-то должен попытаться спасти папу…

Благородный порыв, думала она спустя полчаса, сидя в своей комнате. Однако бремя долга от этого не становится легче.

Теперь они должны двум разным людям почти три четверти миллиона долларов. Кроме всего прочего, это означает, что Джессике придется объясняться с Фелипе Рабалем.

Еще днем он дал ей телефонный номер своих гостиничных апартаментов. Туда Джессика и позвонила. Фелипе там не оказалось. Тогда она вспомнила, что он собирался вечером в клуб, где можно приятно провести время за бокалом вина и изысканным ужином.

Джессика взглянула на часы. Если поспешить, можно застать Фелипе в этом привилегированном заведении.

Клуб предоставлял посетителям комфорт высшего класса. В его помещениях стены были оклеены шпалерами, диваны и кресла обтянуты кожей кремовых и винных оттенков. Здесь собирались в основном коннозаводчики. Предмет разговоров был практически один — любимые животные.

Джессика прорвалась внутрь, не обращая внимания на попытки секьюрити задержать ее.

— Вход только для членов клуба, мисс, — заявил тот, с прохладной улыбкой преграждая Джессике путь.

— Знаю, — бросила она, обходя увальня сбоку. Не так давно Бейны тоже имели здесь членство, однако с некоторых пор клубные взносы стали им не по карману.

Джессика мельком взглянула на серию медных пластин, на которых были выгравированы правила, в частности запрещавшие женщинам присутствовать на собраниях ложи, появляться в клубе в джинсах, и направилась в библиотеку, напряженно выискивая среди собравшихся Фелипе Рабаля. Однако спустя минуту охранник догнал ее и оттеснил в угол.

— Мисс, вы не можете здесь находиться. Это частный клуб.

— Мне нужно встретиться с одним человеком. Это займет всего несколько минут.

Мужчины в смокингах и дамы в вечерних платьях оборачивались на шум. Даже курильщики, оживленно обсуждавшие что-то возле специального столика со спиртным, ненадолго умолкли, желая узнать, что происходит. Вокруг Джессики возникла область повышенного напряжения.

— Что случилось? — Это был Рабаль.

Джессика обернулась, испытав при виде боливийца прилив необъяснимого удовольствия.

— Мне нужно перекинуться с тобой словечком.

— Это ваша гостья, сэр? — спросил секьюрити с легким оттенком раздражения.

— Да.

— В клубе нельзя находиться в джинсах, сэр.

— В таком случае мы побеседуем на улице. — Фелипе положил руку на талию Джессики.

Он не надавил, не подтолкнул, и тем не менее его прикосновение вызвало бурю ощущений. Джессика мгновенно напряглась, ее спину будто закололо иголочками. Надо же, какая бурная реакция!

— Прости за беспокойство, — сказала Джессика, подразумевая неловкую сцену в библиотеке.

— Ничего, мне приходилось справляться и с более сложными ситуациями, — заметил Фелипе, останавливаясь вместе с ней у крыльца. — Так что ты хочешь мне сказать? Вероятно, случилось что-то серьезное, раз ты приехала сюда.

Джессика взглянула на темнеющее небо. Снаружи воздух был чист и свеж, в отличие от пропитанной табачным дымом атмосферы клуба. Осознание этого почему-то вселило в Джессику уверенность, что она справится с новой проблемой.

— Нам придется пока отложить назначенное на завтра подписание бумаг. Возникли кое-какие сложности с документами.

— Ты передумала?

Тон Рабаля был угрожающе спокоен, и Джессика вдруг поняла, что этот человек способен очень круто обходиться с партнерами по переговорам.

— Нет, — быстро произнесла она. — Вовсе нет.

— Так в чем же дело?

— Просто возникли некоторые детали…

Фелипе пристально вгляделся в ее лицо.

— Ты случайно не нашла другого покупателя?

— Нет! Ведь мы договорились.

Джессика кожей ощутила исходившее от Фелипе напряжение. Очертания его скул стали жестче, в уголках губ образовались морщинки.

— Хочу предупредить: больше шестисот тысяч я за Королеву не дам. И не стану по твоей прихоти прыгать через обруч. Мы заключили сделку. Я ожидаю, что ты будешь соблюдать ее условия.

— Разумеется, — сдавленно подтвердила Джессика.

Лицо Фелипе прояснилось.

— Отлично. — Он снова улыбался. — Увидев тебя в клубе, я решил, что ты передумала насчет приема у Джефферсонов. Угадал?

— Нет. Сожалею, но в этом вопросе все осталось по-прежнему.

Он огорченно покачал головой.

— Это я сожалею.

Ночью Джессика лежала в своей постели и смотрела в потолок. Через окно, пробиваясь сквозь листву высоких тополей, в спальню лился лунный свет.

Джессика думала о том, что Фелипе не намерен сбрасывать ее с крючка. Ему нужна Королева Техаса, и он будет всячески добиваться соблюдения условий договора. Кто стал бы винить его за это? Бейны и так заставили боливийца ждать.

Таким образом, если Фелипе не сдаст позиции, это придется сделать Бену Фэрри.

Джессика закрыла глаза. Ей отчаянно не хотелось встречаться с Беном, однако подобное свидание неизбежно. Придется завтра прямо с утра отправиться в Остин.

Однако на следующий день выяснилось, что один из конюхов прихворнул, так что Джессике пришлось засучить рукава и выполнить вместо него всю работу. Во время ланча она вернулась в дом, где быстренько перекусила и ответила на несколько телефонных звонков. Только после этого ей удалось сесть в пикап и выехать в город.

Бен Фэрри жил в престижном районе, где все дома были похожи — широкие ступени крыльца, белые колонны, чугунные ворота.

Оставив машину на круглой парковочной площадке, Джессика позвонила у двери особняка и только сейчас заметила пыль на своих сапогах. Джинсы были грязными. Не самый хороший способ добиться уступчивости от Бена. Эстет по натуре, он предпочитал изысканность.

Экономка проводила посетительницу в комнату для официальных приемов, куда почти немедленно вышел хозяин дома. Он тепло приветствовал гостью, предложил охлажденный чай, от которого Джессика отказалась, равно как и от более крепких напитков.

Пять минут светской болтовни — это все, что она была способна переварить. Едва представилась возможность, Джессика завела разговор о волнующем ее предмете.

— Случилось кое-что непредвиденное, Бен, и мне необходима твоя помощь.

— Все, что пожелаешь, дорогая. Ведь ты знаешь, как я к тебе отношусь.

— Да, — кивнула она, стараясь хотя бы внешне выглядеть спокойной. Все в Остине отвернулись от них, кроме одного человека — Бена Фэрри. Тот обеими руками ухватился за возможность извлечь пользу из бедственного положения Бейнов, сообразив, что может без особых усилий обзавестись молоденькой женой. По крайней мере так это виделось самой Джессике. — Насколько я понимаю, ты любезно одолжил Лине немалую сумму.

— Я ничего не одалживал. Это плата по контракту.

— К сожалению, он недействителен.

— Ничего подобного, все вполне законно.

— Бен, ты прекрасно знаешь, что не Лина, а я управляю конезаводом.

— Ты здесь ни при чем. Договор заключен между мной и твоим отцом. Лина лишь выступала в роли доверенного лица. — Бен удобнее устроился в кресле, положив ногу на ногу. Еще недавно он был блондином, но теперь быстро седел. Даже его пышные усы начали серебриться. — Ведь она таковым и является, верно?

— Да…

— Мы встретились в офисе вашего адвоката и заключили контракт в соответствии с пожеланиями мистера Бейна.

Только отец не понимал, что делает. Джессика потерла виски, пожалев, что не приняла дома таблетку аспирина.

— Проблема заключается в том, что я продала Королеву Техаса. Она больше не принадлежит мне.

— Мой договор с мистером Бейном имеет приоритет перед всеми остальными сделками, имеющими отношение к упомянутой кобыле.

— Бен, прошу тебя…

Фэрри не ответил. С минуту он сидел, рассматривая хрустальный бокал в своей руке, потом отпил из него глоток виски.

— Если ты пойдешь со мной сегодня на прием к Джефферсонам, возможно, я что-нибудь придумаю.

— Ох, Бен!..

Он молча посмотрел на нее и вновь перевел взгляд на бокал. Мистер Фэрри не просил, не требовал. Просто ждал. Впрочем, чего еще ожидать от него? Очевидно, беззащитность других помогает Бену чувствовать себя сильным.

— С твоей стороны нечестно вести себя таким образом, — медленно произнесла Джессика.

— Напротив, это ты обращаешься со мной несправедливо. Ведь тебе известны мои чувства. Будем говорить прямо. Ты добиваешься чего-то от меня, верно? Так почему бы и мне не получить чего-нибудь от тебя? — Вероятно, Бен заметил, как Джессика переменилась в лице, потому что добавил: — Это не то, что ты подумала. Я джентльмен.

— Бен, ты наш друг и вообще очень милый человек, однако я не люблю тебя, а без этого наш брак невозможен.

— Дорогая, дай мне шанс!

Джессика смотрела на него и осознавала всю безвыходность своего положения. Накануне она отказалась идти на прием с Фелипе, а теперь ей придется отправиться туда с Беном. Это неправильно, но разве у нее есть выбор?

— Если я соглашусь пойти с тобой к Джефферсонам, ты подумаешь насчет прекращения действия контракта?

— Да.

— А что потребуется, чтобы ты действительно разорвал его? — Пришло время играть в открытую. Пусть Фэрри скажет, чего хочет. Уж торговаться, так торговаться!

Бен одним глотком осушил бокал.

— Тебе это прекрасно известно.

Иными словами, для расторжения сделки нужно выйти за Фэрри замуж, поняла Джессика.