Единственная и неповторимая

Глава 22

Звук разбитого бокала отразился эхом в кабинете, однако это не принесло Алеку желанного удовлетворения. Острые осколки хрусталя разлетелись во все стороны, не задев Алека, но даже если бы они ранили его, он, наверное, не почувствовал бы боли.

Он находился в полном оцепенении.

Раздался поспешный стук в дверь, а затем она открылась.

– С вами все в порядке, милорд? – озабоченно спросил Холмс. – Мне показалось, что я слышал…

– Убирайтесь! – крикнул Алек.

Не услышав, что дверь немедленно закрылась, Алек медленно повернулся и встретился лицом к лицу с дворецким. Алек знал, но ему было безразлично, что он выглядит как безумец с небритым лицом и в растрепанной одежде. Однако трудно было сказать, заметил ли Холмс его состояние, поскольку дворецкий стоял на пороге, подобно восковой фигуре.

– Неужели я непонятно выразился? – прорычал Алек.

Холмс заморгал, нащупывая ручку двери.

– О… извините, милорд.

И в следующее мгновение он исчез.

Алек что-то проворчал ему вслед и повернулся к пламени камина, в котором видел только мрак, соответствующий его настроению.

Он был пьян.

Однако алкоголь никак не мог заглушить мысли о Кейт.

Почему она сделала это? Ведь он хорошо обращался с ней. Он дал ей все, что должен был дать.

«Черт побери! – Перестань мучить себя этими мыслями!»

Оттолкнувшись от камина, Алек устремился к буфету. Надо выпить еще.

Он схватил бокал, поднял бутылку виски и перевернул ее. Ничего не вылилось. Он потряс ее.

Проклятие, не осталось ни капли!

Бутылка последовала тем же путем, что ранее хрустальный бокал.

Дверь, скрипнув, снова открылась. Алек стиснул челюсти. Неужели этот чертов Холмс не понимает? Он что, хочет смерти?

Алек не обернулся. Он уже не контролировал себя, готовый взорваться, что было совершенно не похоже на него.

– Холмс, я вас предупредил! – прорычал он. – Надеюсь, когда я повернусь, вы уже исчезнете. Не заставляйте меня повторять.

Алек ждал, когда закроется дверь, и почувствовал облегчение, услышав щелчок. Он оперся ладонями на буфет и склонил голову.

– Привет, Алек, – послышался дрожащий голос, который подействовал на него как удар хлыста по спине.

Он замер.

Может быть, ему только показалось? Ну конечно. Невозможно, чтобы это был ее голос.

Он медленно повернулся и увидел Кейт, прислонившуюся спиной к двери. Она не выпускала ручку, готовая в любой момент выскочить наружу. Он сузил глаза, глядя на ее красивое предательское лицо – при этом на его сведенных скулах пульсировали жилки. Как ни странно, но он осознал, что не испытывает ненависти к ней, хотя следовало бы. Скорее он ненавидел себя за свои чувства в данный момент, за то облегчение, которое ощутил внутри при виде, что она не пострадала на улице и выглядела здоровой и невредимой. Он едва не рассмеялся от этой последней мысли, которая показалась нелепой. Ведь Кейт выросла и жила в том мире.

А в данный момент она, вероятно, была бы в большей безопасности на улице, чем рядом с ним.

– При мне нет никаких драгоценностей, так что тебе не повезло. – Его укол достиг цели; Кейт вздрогнула.

– Полагаю, я заслужила такой упрек, – сказала она едва слышно.

– Полагаешь? – взорвался Алек, направляясь к ней с сердитым выражением лица. – Ты действительно заслужила это и гораздо большее. – Он протянул руку, чтобы схватить ее, но остановился и сжал кулаки. – Ты очень рискуешь, придя сюда. Почему ты думаешь, что я не вызвал констебля?

– Потому что хорошо знаю тебя.

Ее мягкий ответ, без всяких колебаний, обезоружил его.

– Я вполне мог бы это сделать, – настаивал Алек, хотя его слова звучали неубедительно.

– Однако не сделал, так ведь?

Алек почувствовал, что его гнев спадает, хотя он не хотел расслабляться. Он не мог допустить, чтобы его снова одурачили.

– Где ожерелье? – спросил он.

– Оно пропало.

– Пропало? Что значит пропало?

– Я хочу сказать, что его больше нет у меня.

– Ты уже продала его? Проклятие, какая ты шустрая. – Алек повернулся и отошел от нее. – Кажется, Энтони был прав относительно тебя.

– Думаю, да, – прошептала Кейт, закрывая глаза.

Она стояла в кустах у дома почти целый час, прежде чем украдкой проникнуть внутрь, и чувствовала себя ужасно глупой, глядя на окно кабинета Алека. Она видела, как он метался по комнате и выпивал бокал за бокалом с гневом – и, может быть, болью? – на искаженном лице.

Она могла представить, как великолепно он выглядел, спускаясь по лестнице в своем строгом черном костюме, подобном тому, в котором был на балу у Резерфордов, и потом ждал ее, чтобы сопровождать на обед. Казалось, она отдала бы все на свете, чтобы быть рядом с ним в тот момент.

Оставшись наедине в зеленой гостиной, Алек подхватил бы ее и закружил в вихре танца. И не важно, что она не умела танцевать, потому что ее ноги едва ли касались бы пола. Он был бы очарователен, и она тоже.

Теперь же она выступает в роли предательницы.

А он жертва предательства.

Она должна незаметно прокрасться в темноте и сделать то, что обязана сделать. Или, может быть, выбрать другую жертву? В городе много богатых лордов. Однако для этого нужна подготовка, на которую уйдет много времени. А вот времени у нее как раз не было.

– Надеюсь, ты поверишь мне, если я скажу, что очень сожалею о своем поступке, – Как малозначительно звучат ее слова, подумала она.

– А я надеюсь, что ты поверишь мне, если я скажу, что не верю ни единому твоему слову, – проворчал Алек.

Кейт покачала головой. О чем она только думала, возвращаясь сюда? Алек ненавидел ее. Она сама ненавидела себя.

– Очень жаль, – прошептала Кейт. – Мне не следовало приходить сюда. – Она сознавала, что ее мотивом было не только воровство для Дрейка. – Я просто хотела…

Кейт замолчала, почувствовав, что если договорит, то потеряет единственное, что у нее осталось, – гордость.

– Я сейчас уйду. – Она, пожалуй, найдет кого-нибудь другого, чтобы обокрасть. Дрейку все равно. Но разве она не знала об этом до того, как войти в дом Алека и в его кабинет?

Конечно, знала.

И все же это не остановило ее. Просто она не хотела признаться самой себе в истинных причинах прихода сюда.

Повернувшись, Кейт прижалась лбом к холодной твердой двери, стараясь подавить эмоции, нахлынувшие на нее. Она испытывала боль, которая казалась сейчас сильнее, чем после первого ухода. Почему она так терзает себя?

Кейт ухватилась за ручку двери, как за спасательный круг, и, повернув ее, открыла дверь. В этот момент она почувствовала сзади тепло тела Алека. Он приложил свою большую руку к двери и закрыл ее.

– Черт бы тебя побрал! – произнес он низким охрипшим голосом.

Кейт застыла и не могла бы пошевелиться, если бы даже захотела. Алек был так близко. Его теплое дыхание касалось ее уха, и от его тела исходил невероятный жар, окутывавший ее словно накидкой. Его грудь соприкоснулась с ее спиной, и она ощутила ее мускулистость. Как ей хотелось повернуться и прикоснуться к нему, чтобы почувствовать его кожу кончиками своих пальцев.

Она закрыла глаза, вспомнив, как хорошо им было, как он возносил ее к высотам блаженства. Он сделал ее настоящей женщиной. Более того, он пробудил в ней настоящие человеческие чувства и мечты. Он пробудил в ней любовь.

– Извини, – прошептала она, – мне не следовало приходить.

– Почему ты это сделала?

– Я… я не хотела.

– Это не ответ, Кейт.

Почему он требует ответа на вопрос, на который ей не хотелось отвечать? Впрочем, чего она ожидала? Она провинилась перед ним, однако он не ругал ее, но мучил тем, что добивался правды.

Кейт вздрогнула, когда его руки легли ей на плечи. Затем он медленно повернул ее лицом к себе. Она не сопротивлялась. Когда же глаза их встретились, между ними вспыхнуло пламя.

Кейт не хотела думать о том, что будет завтра. Ее охватило желание снова познать наивысшее блаженство и как можно дольше наслаждаться близостью с этим красивым мужчиной.

Алек склонил к ней голову, и Кейт поняла, что он намеревается поцеловать ее. Где-то в глубине сознания промелькнула мысль оттолкнуть его, однако все ее существо жаждало этого поцелуя.

Ресницы ее затрепетали, и глаза закрылись, когда его губы коснулись ее губ, по всему телу пробежала сладостная дрожь. Она без колебаний ответила на его поцелуй, охваченная любовью и страстным желанием. Ее руки скользнули по его мускулистой груди к шее, и пальцы вплелись в шелковистые темные волосы.

Она полностью отдалась своим чувствам, желая запечатлеть в памяти все, что касалось Алека.

– Что ты делаешь со мной, Кейт? – прошептал он и снова безжалостно впился в ее губы.

Он притянул ее к себе, затем прижал еще ближе. Кейт уже почти ничего не соображала, когда они опустились на пол, не обращая внимания на то, что дверь не заперта. Она изнемогала от желания.

– Алек, – прошептала Кейт, в то время как он начал целовать ее шею и его язык погрузился в ложбинку у основания горла. Она вздрогнула, ощутив прохладу обнаженной кожей, когда он расстегнул одну пуговицу ее рубашки, затем другую. Его теплые влажные губы сомкнулись вокруг затвердевшего соска, и она застонала, испытывая наслаждение и… раскаяние.

Дрожащими от возбуждения руками она попыталась стянуть с него рубашку, страстно желая прикоснуться к его обнаженному телу, как ей представлялось, когда она стояла у дома и наблюдала за ним через окно. Она хотела слиться с ним, но Алек воспротивился. Он продолжал нежно посасывать то один, то другой набухший сосок и водил языком в ложбинке между ее грудями.

Кейт металась, сжимая руками его плечи. Боже милостивый, что он делал с ее телом: ласкал его, словно настраивал музыкальный инструмент. Она вся дрожала от возбуждения, когда он наконец оторвался от ее груди.

Алек медленно приподнялся, и его жесткая рубашка скользнула по ее нежным соскам, но она не обратила на это внимания, погруженная в свои чувства. Она жаждала продолжения ласк и хотела, чтобы утро никогда не наступало.

Наконец ее пальцы нащупали пуговицы его рубашки и начали судорожно расстегивать их. Она удовлетворенно вздохнула, когда одежда соскользнула с его плеч и была отброшена в сторону. Ее ладони коснулись гладкой теплой кожи, и она начала гладить его, начиная с широких плеч до мускулистой груди и ниже до напряженного плоского живота. Ее пальцы дотронулись до края пояса, и Алек, оторвавшись от ее губ, приподнялся, чтобы обеспечить ей больший доступ. Кейт воспользовалась предоставленной возможностью и расстегнула его штаны. Когда же ее пальцы прошлись вдоль его мужского естества, он застонал, а она испытала восторг, чувствуя себя настоящей женщиной.

Она гладила нежную оболочку его налитого кровью органа, наслаждаясь гладким скольжением шелка по стали и своей властью над этим гигантом.

Однако ее власть над ним длилась только минуту, а потом он снова возобладал над ней, расстегнув ее штаны и медленно стянув их с бедер. Алек приподнял каждую ее ногу и поцеловал каждый пальчик, прежде чем перейти к икрам, а затем к местечкам под коленками.

Кейт перестала что-либо соображать, когда он начал целовать и лизать внутреннюю сторону ее бедра, продвигаясь к горячей влажной пульсирующей сердцевине. Она вся дрожала в предвкушении.

Из ее горла вырвался крик, когда его язык коснулся пика, скрытого между складками набухшей плоти. Все тело Кейт было охвачено огнем, в то время как он продолжал ласкать ее, доводя до экстаза.

Она извивалась, ничего не видя перед собой, кроме Алека, который творил чудеса своими губами, и впилась ногтями в его плечи, стараясь притянуть к себе.

– Пожалуйста, Алек, – взмолилась она, испытывая жгучую потребность ощутить его внутри себя. Однако он медлил с этим, желая довести ее до безумия.

Когда она в конце концов уже не могла больше выдержать, он приподнялся над ней и устроился между ее бедер. Кейт смотрела на него, чувствуя, что эмоции, которые она хотела бы скрыть, отражаются в ее глазах. Его взгляд тоже был полон желания, и еще в нем таилось нечто неясное, что она очень хотела бы узнать. Они не отрывали глаз друг от друга, когда она направила его член в свою жаждущую глубину, полностью поглотив его. Алек со стоном до конца вошел в нее и начал двигаться взад и вперед внутри, а она при этом плотно прижималась к нему.

– О Кейт! – хрипло произнес он низким голосом и накрыл ее губы своими губами.

Она вся пылала, что-то бессвязно шепча и выкрикивая его имя, а он стонал, чувствуя необычайный жар в том месте, где соединились их тела.

– О… да… Алек…

Они одновременно достигли вершины блаженства и расслабились. Тела их, переплетенные руки и ноги были покрыты потом. Они долго не могли облегчить накатившую душевную боль.

Алек скатился с нее, но не встал с пола. Кейт очень хотелось узнать, о чем он думает сейчас. Злился ли он на себя за то, что не выдержал и соблазнился ею? Она не могла винить его за это.

Кейт резко села, устыдившись вдруг своего поведения. Как она могла так легко уступить ему?

Подобрав свою рубашку, она поспешно надела ее, не осмеливаясь взглянуть на Алека. Ей не хотелось увидеть осуждение в его глазах.

– Мне не следовало приходить сюда, – снова повторила она в полной тишине.

– Ты уже говорила это.

Кейт встала, и, к счастью, ее рубашка оказалась достаточно длинной, чтобы прикрыть бедра. Она зашла за кресло с подголовником и натянула там штаны, понимая, что глупо прятаться – Алек уже повидал ее полностью обнаженной.

– Что скажешь, Кейт? Я так и не услышал… почему ты ушла, почему вернулась и… почему решила похитить бриллиант. Все это мне непонятно. – Он сел, и пламя камина осветило его бронзовый торс, оттеняя мышцы живота. – Неужели дело в деньгах? Ты могла бы прийти ко мне, если тебе нужно что-то.

Кейт хотела бы, чтобы ее проблема решалась так просто. Она могла бы попросить его, и он помог бы ей. Но она не желала втягивать его в свои дела.

– Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказала. – Она отвернулась и откинула пряди волос с лица.

– Как насчет того, чтобы хоть раз сказать правду?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Алек вскочил на ноги с гневным выражением лица.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю! – сказал он низким хрипловатым голосом. – Почему ты вернулась, Кейт? Если, судя по твоей короткой записке, ты оказалась такой бессердечной, я думаю, ты должна была бы просто поздравить себя с победой, оставаясь на улице, вместо того чтобы стоять здесь с несчастным видом. Кейт резко взглянула на него.

– Я не чувствую себя несчастной! – солгала она. – Я… я… – «Я никудышная, пропавшая, одинокая, и ты не должен смотреть на меня таким взглядом, от которого мне хочется броситься в твои объятия и остаться там навсегда».

Алек, обнаженный, как Адонис, не смущаясь, расхаживал из угла в угол по комнате, неистовый и великолепный.

Они представляли собой странную пару: честность и обман, солнечный свет и тьма, аристократ и воровка.

– Что с тобой, Кейт? – спросил Алек. – Почему ты не можешь просто рассказать мне о своих проблемах? Ведь я не враг тебе.

– Я никогда не считала тебя своим врагом.

Алек подошел к ней и замер. Она наблюдала за ним. Он был похож сейчас на холеного сильного кота, а она – на его добычу.

Он стоял перед ней, и его тепло окутывало ее, проникая внутрь, подобно тому как солнечные лучи проникают в набухшую почку, побуждая ее раскрыться.

Страх, боль и радость – все смешалось в сознании Кейт, когда он положил свои руки ей на плечи.

– Скажи мне, Кейт. Скажи, что случилось. Ведь должна же быть причина такого странного твоего поведения.

Кейт открыла было рот, поддавшись искушению довериться ему и все рассказать. Она знала, что он мог решить ее проблему.

Однако это не его проблема, напомнила она себе. И она никогда не простит себе, если он пострадает из-за нее.

Кейт попыталась высвободиться из его объятий, но он не пускал ее.

– Мне не следовало приходить. – Она должна уйти и как можно скорее. Он добивался от нее правды, но она не могла открыть ее.

Она хотела любви… любви, которая никогда не будет доступна ей.

Руки Алека сжали ее плечи.

– Перестань повторять одно и то же, черт побери! Мне надоело.

– Я должна идти.

Он колебался, стиснув зубы и пронизывая ее тяжелым взглядом. Затем опустил руки и отступил на шаг. Он не собирался удерживать ее.

Хотела ли она остаться с ним?

Да.

Кейт почувствовала, что ей трудно дышать, когда пылкий взгляд его темных глаз устремился на нее и подтолкнул вперед, как будто притягивая необъяснимыми невидимыми узами.

Она откинула голову назад, а он наклонил свою вниз. Его взгляд скользил по ее волосам, носу, щекам, а когда достиг губ, они вдруг пересохли и начали слегка подрагивать. Кейт смочила их языком и услышала, как он резко втянул воздух, а потом увидела, как его голова медленно и неотвратимо начала склоняться к ней. Ее губы раскрылись в предвкушении.

Алек поцеловал ее, и она закрыла глаза, ощутив необычайное блаженство. От него веяло виски, табаком и солнечным теплом. Она не могла противиться ему. Ее тело прильнуло к его телу, повторяя все контуры, как будто было создано специально для него.

Он слегка отстранился от нее.

– Ты пойдешь со мной? – спросил он хриплым страстным голосом.

Кейт вздрогнула, когда его теплое дыхание коснулось ее волос. Не в силах говорить, она только кивнула в ответ.

Он надел брюки, оставив все остальное, взял ее за руку и повел к двери кабинета. Кейт заколебалась, когда он открыл ее. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал, что она была в этой комнате, потому что стыдилась того, что сделала. Однако Алек не позволил бы ей сомневаться, и потому она последовала за ним. Она с облегчением обнаружила, что никого нет поблизости, когда они начали подниматься по лестнице. Она знала, куда они идут.

В комнату Алека. В его теплую уютную кровать, где она впервые познала блаженство любовных ласк под его магическим руководством.

Ее сердце учащенно забилось, когда они вошли в тускло освещенную комнату. У нее не оказалось времени, чтобы о чем-то подумать или возразить, хотя она и не собиралась делать это.

Как только за ними закрылась дверь, Алек повернулся и крепко прижал Кейт к своей груди, горячо и страстно целуя. Затем прижал ее к двери, а она обвила руками его шею. Тогда он взял Кейт за ягодицы и приподнял, оторвав от пола, а она обхватила его талию ногами, желая полностью слиться с ним, почувствовать его внутри себя и отдаться ему до конца, чтобы потом навсегда запечатлеть в памяти их стихийную телесную близость.

Алек с огромной осторожностью отнес ее на кровать и лег сам, накрыв ее жаром своего тела.

Внезапно раздался стук в дверь.

– У вас все в порядке, милорд? – послышался озабоченный голос Холмса.

Кейт почти лишилась наслаждения, которое Алек создал своими губами, языком и руками. Услышав голос дворецкого, она очнулась от чувственного забытья.

– Алек, Холмс у двери.

– Хм-м, – прозвучало в ответ, в то время как его губы целовали ее шею, ключицу, а потом спустились в ложбинку между грудями.

– О Боже, – простонала Кейт, когда он взял в рот один из сосков, а ладонью накрыл другую грудь.

Стук в дверь повторился.

Кейт досадливо покачала головой и уперлась руками Алеку в плечи, но это было все равно что попытаться сдвинуть гору.

– Алек, ради Бога, ответь ему, пока он не вошел сюда!

– Что? – Алек недоуменно посмотрел на нее. Потребовалось некоторое время, чтобы он пришел в себя, после чего он прорычал раздраженным голосом: – У меня все хорошо, Холмс! А теперь убирайтесь к черту!

Холмс был немедленно забыт, когда губы Алека слились с ее губами в неистовом поцелуе и их языки вступили в схватку, в которой – Кейт знала – ей не победить никогда.

Он был само очарование, огонь, экстаз.

И он принадлежал ей.

В этот момент. В этот единственный неповторимый момент…

Несколько часов спустя, после того как Алек еще два раза занимался с ней любовью, Кейт лежала без сна, глядя в потолок. Равномерное легкое дыхание Алека говорило о том, что он спит. Она тихо и очень осторожно высвободилась из его объятий и соскользнула с кровати, а потом долго стояла, глядя на него. Он был прекрасен и телом, и душой. Он заслуживал более достойной женщины, чем она. Этот человек был не для нее.

Кейт машинально оделась и зашла с другой стороны кровати. Она протянула руку, чтобы коснуться его щеки, но остановилась. Нельзя его будить.

Пора уходить.

Ноги Кейт едва слушались ее, когда она подошла к двери. Затем, взглянув последний раз на Алека, она вышла в темный коридор.

Алек проснулся с восходом солнца и протянул руку к Кейт, но кровать была пуста.

Он резко открыл глаза.

Она исчезла.

Вскоре он обнаружил также, что вместе с ней исчезла бесценная китайская ваза.