Ее высочество

IV.

В первый раз осенью двор выезжал в город, чтобы посетить театр.

Ее высочество рассматривала в лорнет знакомые лица. Ей было удобно на ее старом месте в ложе; так спокойно сидела она, на половину закрытая бархатной занавеской. Все абоненты сидели на своих старых местах в балконе; теперь уже можно было смотреть спектакль при свете новой люстры, которую повесили летом.

Ее высочество не слышала ни слова из Дон- Карлоса. Когда она один раз бросила беглый взгляд на подмостки, увидела она там фон Пельница, стоящего на цыпочках, с рукою, прижатою к груди... Фон Пельниц был маркиз Поза... За время каникул фон Пельниц еще несколько отяжелел...

Наверху в ложе придворных дам дремала девица фон Гартенштейн, сидя, на своем стуле неподвижно, как оловянный солдатик...

Ее высочество, держа лорнет перед глазами, смотрела на подмостки, или полураскрывала веер на своих коленях, -- и не видела и не слышала ничего. Она не знала, о чем она думала; она чувствовала только, что уютно ей сидеть здесь в ее уголке в то время, когда другие там внизу играют. Когда аплодировали, она протягивала руки над барьером ложи и машинально несколько раз слабо хлопала своими затянутыми в перчатки ладонями. Едва сознавала, что она это делает.

Был выход фон Пельница. Он потел как носильщик. Фон Пельниц потел всегда, когда играл героические роли.

В фойе фон Пельниц смотрелся в зеркало. Фон Пельниц охотно смотрелся в зеркало, когда он был в трико. Он стал в позицию так, чтобы видны были изогнутые линии обеих его ног, и с тонкою придворною улыбкою смотрел в зеркало.

С такою улыбкою смотрел на леди Мальбору Болингброк в истолковании фон Пельница.

Фон Пельниц был погружен в созерцание своих ног.

Принцесса Эболи приближалась к зеркалу. Фон Пельниц вздрогнул.

-- Милый друг! -- можно было подумать каждый раз, когда фон Пельниц произносит это обращение, что он по меньшей мере звезды перечел и собирается поделиться результатом, -- вы видели, что ее высочество принимала участие в аплодисментах?

Режиссер позвал маркиза Позу.

Ее высочество принцесса Мария-Каролина неподвижно сидела в своем углу. Его высочество герцог занимал место за нею. Он непрерывно проводил пятью растопыренными пальцами по длинной бороде до тех пор, пока не задремлет сладко. При звуке падающего занавеса он каждый раз проснется. Тогда сядет он на свет перед барьером ложи и склонится к принцессе. Когда он сидел в ложе впереди, у него была привычка шевелить губами, словно он разговаривал с кем-то. Но он никогда не произносил ни одного слова.

Ее высочество заглянула в ложу придворных дам. Девица фон Гартенштейн проснулась среди акта. Она сидела с широко раскрытыми глазами, уставясь на сцену. Графиня фон Гартенштейн имела вид испуганной курицы.

В тот же миг принцесса была поражена странным звуком одного голоса, -- он звучал грубо, почти зверским звуком доносился он к ней. ее высочество невольно вздрогнула. Это был дон-Карлос, который говорил с королевою.

Он был безобразен и худ, с невыразительным лицом, -- и только большие, пылающие глаза. Как всплеснул он руками!

Sie waren mein -- im Angesicht der Welt Mir zugesprochen von zwei grossen Thronen, Mir zugekannt von Himmel und Natur, Und Philipp, Philipp hat mir sie geraubt.

[Моей вы были -- перед целым светом

Мне отданы союзом двух держав.

Моею признаны и небом, и природой:

Филипп, Филипп отнял вас y меня!

-- перевод М. Ф. Достоевского]

Ее высочество нагнулась к афише и прочла: Дон-Карлос -- Иосиф Кайм. И, против своей воли, она, слегка опираясь на барьер ложи, стала, без бинокля, следить за каждым изменением его лица. Она едва слышала слова, -- она прислушивалась только к звуку его голоса. С любопытством и почти с испугом, как будто нагнувшись над какой-то дивною тварью, которая переползает ее дорогу, смотрела она вниз, как прикованная.

Он говорил и раздвигал губы так, что видны были все его зубы, и нагибался с сжатыми кулаками, словно разрывая с бешенством невидимые, оковавшие его, цепи. .

-- Кретин, -- сказал его высочество герцог. Он также проснулся.

Во время антракта в герцогскую ложу был приглашен его превосходительство фон Курт.

Мария-Каролина поклонилась и протянула ему руку.

-- Особа с темпераментом, наш новый актер, -- сказал фон Курт и поклонился.

Он хотел угодить этими словами ее высочеству.

-- Да, -- сказала она и посмотрела опять на сцену, -- как он там стоял перед королевою!.. Да.

-- Наш придворный театр -- не зверинец, -- сказал его высочество.

Его превосходительство фон Курт стоял смущенный.

-- Да, -- сказал он, -- ваше высочество правы, молодой человек несколько горяч.

Занавес опустили и опять подняли. Пьеса была кончена.

-- Пойдем же домой, -- сказал его высочество.

-- Да.

Мария-Каролина положила свою руку на его руку. Они спускались по лестнице.

Его превосходительство фон Курт и директор театра стояли в вестибюле. Директор с жалостной миною вздергивал правое плечо вверх, точно боялся получить удар по лицу.

-- Да, да, -- сказал его высочество, -- как сказал фон Курт, особа с темпераментом.

Ее высочество неопределенно улыбалась. Они сошли с лестницы и стояли перед театром. Только что прошел дождь, и еще падали отдельные большие капли на камни.

Свежая прохлада веяла навстречу им от деревьев парка.

-- Ах, был дождь, -- сказала Мария-Каролина.

Ей было приятно быть под открытым небом.

-- Откройте ландо, -- сказала она, -- дождя нет больше.

Герцог уехал со своими кавалерами. Мария- Каролина стояла на лестнице, пока раскрывали ландо. Она протянула руку -- подхватить дождевую каплю.

-- Конечно, еще дождь идет, -- сказала графиня фон Гартенштейн. -- Нас опять вымочит.

На девице фон Гартенштейн была шляпа с настоящими перьями.

-- Ах, каплет только с деревьев...

Они сели и покатили быстрою рысью через аллею на земскую дорогу через долину. Непогода проходила. Темные облака проносились над холмами, как черные тряпки. Небо было темно-синее, усеянное звездами.

Дорога вилась вдоль реки. Легкий туман подымался над ее течением.

Они смотрели на темную воду между качающимися ивами.

-- Поезжайте тише, -- сказала Мария-Каролина.

Они поехали совсем тихо. Лошади погромыхивали своею сбруею, в нетерпеливом желании скорее добраться до дому. Потом пошли они совершенно спокойно шагом.

Травы и деревья благоухали как по весне. Было так тихо, что слышно было падение в реку капель, соскальзывающих с листьев ивы.

-- Как прекрасна ночь!

Ее высочество глубоко вздохнула. Она сидела, прислонив голову к спинке своего сиденья, и смотрела в ночную тьму.

Один стих встал в ее памяти, и еще один, и еще один. Она не знала, откуда это ей, но она знала их внезапно наизусть, -- все эти возвышенные слова.

-- Как прекрасна ночь! -- сказала она опять.

Они оставили реку за собою и въехали на холмы. Здесь и там на горизонте виднелись далекие светы. Ели и березы благоухали на склонах. В лесу около сторожки вскочила собака, и лаяла громко.

* * *

Ее высочество сидела перед своим туалетным зеркалом. Камер-юнгфера заплетала ее волосы.

Окна за длинными шторами были открыты. Какие-то насекомые летели на свечку.

Они летали туда и сюда, попадали в огонь и сжигали свои крылья; туда, сюда, -- ее высочество отмахивала их.

-- Ах, эти созданьица, -- говорила она.

Ей пришло в голову -- на кого бы мог быть похож этот человек.

-- Да!

На картине в комнате герцога, на которой изображена была Мария-Антуанетта, отправляемая в тюрьму, стоял молодой человек со сжатыми кулаками, с наклоненною слегка головою... совсем впереди, направо...

Вот на этого юношу он был похож.

Насекомые толкались вокруг свечки и падали мертвыми.

-- Ах, закройте же окно, -- сказала Мария- Каролина, -- так много летит сюда этих мошек.

* * *

Двор жил в резиденции уже целый месяц. Дни шли по обычной колее. ее высочество писала акварелью; в известные дни делала приемы; в обычные часы прогуливалась на террасе с девицей фон Гартенштейн.

Ее высочество встречала иногда придворного актера Кайма, -- нельзя было отрицать, он был безобразен. Незначительное лицо лимонно-желтого оттенка. И он так неловко кланялся, снимая свою высокую шляпу.

Это было в середине ноября, утром, когда полный свет падал на пестро-расцвеченные листья в парке; деревья были уже голы, и опавшие листья лежали как ковер на дороге и на дерне. ее высочество с несколькими дамами пила кофе наверху в садовом доме. Они собирались уходить, когда Иосиф Кайм взошел на веранду.

Ее высочество с несколькими дамами спускалась по лестнице. Кайм поклонился.

Ее высочество остановилась на нижней ступеньке.

-- Господин Кайм, -- сказала она, -- здесь вверху на площадке очень хороший вид. Не хотите ли взглянуть? Сегодня здесь на верху открыто.

Кайм стоял, как вкопанный, держа шляпу в руке.

-- Благодарю вас, благодарю вас, ваше высочество.

-- Штейндль, -- ее высочество обернулась к лакею, -- проведите господина придворного актера Кайма на площадку. Вид в самом деле очень хорош.

-- Да, мне говорили об этом, ваше высочество.

Ее высочество поклонилась и пошла с дамами дальше.

Тайная советница продолжала говорить о королеве румынской.

-- Государыня, которая пишет стихи, -- говорила она.

-- И печатает любовные истории...

-- Horrible [Ужасно -- фр.], -- сказала m-lle Leterrier.

-- Да, -- это было сказано тем звуком, коротким и резким, как говорят люди, которые постоянно чувствуют себя больными.

Ее высочество остановилась. Она глядела одно мгновение на освещенный солнцем сад.

-- Да, -- сказала она, -- королева Елисавета пишет прекрасные стихи.

Все дамы разом замолкли, словно воды в рот набрали.

M-lle Leterrier быстро нашлась:

-- Mais oui, -- сказала она, -- votre Altesse, des vers étonnants... [О да, Ваше Высочество, удивительные стихи... -- фр.]

И тем же тоном, как пять лет тому назад, когда она привязывала свой урок к тому или другому исходному пункту, она сказала ее высочеству:

-- Oui, voilà une madame de Staёl sur le trône [Да, вот мадам де Сталь на троне -- фр.].

Остальные дамы молчали, не мешая госпоже Сталь сидеть на ее троне. Они возвращались в замок.

После завтрака ее высочество отправлялась с графиней Гартенштейн в итальянский замок. После обеда, налив его высочеству герцогу кофе, -- его высочество герцог стал в эту зиму очень жаловаться на ревматизм; стол для игры его высочества ставился совсем близко к огню, -- отправлялась она в театр или сидела дома в своем углу в желтой зале.

Ее высочество в эту зиму не желала, чтобы ей читали вслух. Она читала сочинения Шиллера про себя.

Она сидела согнувшись, с книгою на коленях. Кончит, -- и сидит, опершись головою на руку, глядя прямо перед собою.

В зале слышались только звуки падающих карт, когда их сдавали, да кашель гофмаршала, который он старался скрыть принужденным смехом.

Ее высочество опускала руки и смотрела в зал. Она видела согнутую спину герцога и профиль гофмаршала, он покачивал головой.

Графиня фон Гартенштейн сидела в расстоянии нескольких шагов от нее. Черный парик резко выделялся от лба, на котором морщины были засыпаны poudre de riz.

И ее высочество опять склонялась над книгой и принималась читать.

-- Мария-Каролина, -- звал его высочество.

Мария-Каролина поднималась и захлопывала книгу.

-- Мы кончили, -- говорил его высочество.

Мария-Каролина тихо подходила и садилась за стол.

Перед отходом в свои покои августейшие особы играли одну партию в пикет.

* * *

Комитет общественного собрания вознамерился просить господина придворного актера Кайма, чтобы он оказал любезное содействие устроителям праздника своею декламациею. Обер-бургомистр сообщил эту идею в собрании комитета однажды вечером, после того, как он был у стола августейших особ. В собрании дамского комитета в замке просили разрешения у ее высочества, августейшей покровительницы, обратиться к господину Кайму с просьбою оказать содействие успеху базара, -- "это внесло бы, может быть, некоторое разнообразие".

Ее высочество находила, что, конечно, господин Кайм соберет много публики.

Придворный актер Кайм очень любезно принял это приглашение.

Придворный актер фон Пельниц должен был сознаться, что он не понимает комитета.

Фон Пельниц в этот день долго пробыл на улице. Стоило только показать нос на улицу, чтобы непременно увидеть фон Пельница.

-- Милый друг, -- говорил он, -- можете ли вы это понять? Уже двадцать лет, -- милый друг! -- уже двадцать лет оказывал я им эту любезность.

-- Да, любезный господин фон Пельниц... но мне, к сожалению, надо идти в ту сторону.

-- Уже двадцать лет, -- господин фон Пельниц хватался за лоб и стоял один миг с растопыренными пальцами и неподвижно устремленными вперед глазами, -- милый друг...ну, вы туда хотите идти? Пойдемте вместе.

Фон Пельниц слонялся по улицам туда и сюда.

-- Должно же быть для этого какое-нибудь основание, -- говорил он. -- Они должны со мною объясниться, -- они должны сказать мне, на каком это основании.

Вечером, когда закрывали ресторан "Герцог", фон Пельниц схватил под руку какого-то господина. Не скоро отпустил его.

-- Милый друг! -- фон Пельниц стоял и смотрел ему в лицо, -- дело в том, что об этом нельзя молчать, -- на все существуют известные правила, -- надо же это знать.

Фон Пельниц пришел домой в два, не то в три часа ночи.

Вернувшись домой, фон Пельниц тихо сидел на своем стуле, положив руки на бедра. Иногда медленно поднимал он руку и клал ладонь на свой toupet [парик].

-- Так-то, Марианна, -- говорил фон Пельниц, -- понимай это, как хочешь.

* * *

Ее высочество принцесса Мария-Каролина никогда еще не имела такого хорошего вида. ее высочество была в нарядном, блестяще-сером платье; оно сидело на ней превосходно; ее высочество можно было назвать почти красивою, когда она вошла на базар под руку с обер-бургомистром.

Ее высочество поднялась по лестнице на трибуну и села. Певцы начали петь.

Г. фон Пельниц вызвался стоять у лотореи-томболы [томбола -- разновидность лото].

-- Милый Пельниц, -- говорила ему госпожа фон Пельниц, -- если ты хочешь последовать моему совету...

Фон Пельниц постоянно следовал советам своей жены; фон Пельниц с улыбкой bon vivant'а [т.е. бонвивана] стоял у томболы.

-- Как это приятно -- послушать разок кого-нибудь другого, -- говорил всем фон Пельниц.

В шумном беспокойстве он метался и подпрыгивал.

-- Милый друг, -- говорил он, -- бываешь иногда свободен...

Фон Пельниц был счастлив.

Ее высочество принцесса Мария-Каролина обошлась не очень милостиво с букетом от общественного собрания; во время пения падал листок за листком около ее стула.

Фон Пельниц стоял у своей томболы, скрестив руки. Придворный актер Иосиф Кайм, во фраке и белом галстуке, вышел к рампе.

Ее высочество принцесса Мария-Каролина поклонилась, нагнувшись над букетом от общественного собрания.

Г. Иосиф Кайм декламировал "Проклятие певца". С иголочки новенький фрак висел на его плечах. От его усилий крахмальная сорочка лезла вверх и несколько вышла из жилета. Г. Кайм обдергивал ее после каждого стиха. Г. Кайм декламировал не лучше и не хуже всякого другого.

Госпожа фон Пельниц уселась в укромное местечко. У нее на носу было пенсне, и она неотступно смотрела на принцессу. ее высочество сидела, склонив голову. Она смотрела на ноги г. Кайма, -- непомерно большие ноги в лаковых ботинках с высокими каблуками. Такие большие ноги!

Ее высочество была очень взволнована; бедный букет от общественного собрания!

Госпожа фон Пельниц была уверена, что скоро вся лента будет измята.

Он стоял совершенно так же, как и г. фон Пельниц. Правая рука прижата к груди -- толстая, затиснутая в белую перчатку рука, -- и шею вытянул вперед, -- и какой он был весь горячий!

Ее высочество не могла отвести глаз от его больших ног. Он кончил и поклонился. В зале оживленно аплодировали, и фон Пельниц поднял руки почти вровень с головою и горячо хлопал.

Ее высочество, августейшая покровительница, быстро поднялась. Певцы только что затянули было свой заключительный номер, но вдруг оборвали, и голоса затихли на взвизгнувших нотках. Дирижер, который стоял обернувшись спиною к зале* остался стоять с протянутою рукою.

Ее высочество принцесса Мария-Каролина уже спустилась с трибуны.

Дамы полетели к своим лавочкам и свернули платки, которые были ими растянуты над вещами... Девица фон Гартенштейн едва могла догнать ее высочество.

Ее высочество, улыбаясь, поспешно шла вдоль ряда лавочек. В лавочке No 2 стояла сияя супруга обер-бургомистра у вороха своих "пфеферкухенов принцессы".

Ее высочество едва улыбнулась ей и прошла мимо. Супруга обер-бургомистра сделала книксен за пфеферкухенами и застыла в своем поклоне; ее высочество делала покупки в бараке супруги придворного зубного врача.

Ее высочество никогда еще не бывала такою оживленною. Она останавливалась подолгу у каждой лавочки и обошла весь зал.

Когда ее высочество уходила, г. фон Пельниц возгласил раньше обер-бургомистра ,,hoch" в честь ее высочества.

Г. фон Пельниц был в экстазе.

-- Милый друг, -- г. фон Пельниц обнял г. Кайма, -- один орган, одна и речь. Я должен включить в мой репертуар "Проклятие певца".

Вечером супруга обер-бургомистра продала под рукой пфеферкухены в буфет.

* * *

Господин и госпожа фон Пельниц шли домой. Г. фон Пельниц откашливался; госпожа фон Пельниц не обращала на это внимания. Наконец г. фон Пельниц сказал, почесывая себе подбородок, -- г. фон Пельниц в дружеских разговорах почесывал себе подбородок и испускал при этом хрюкающий звук:

-- Гм... мама Пельниц, -- "мама Пельниц" было именем ласкательным, -- ну, что ты скажешь на это?

-- На что, Давид?

-- На что? -- переспросил г. фон Пельниц. -- Как будто есть о чем еще спрашивать: на что!

-- Ты думаешь о молодом человеке? Конечно, он был очень мил.

-- Милая Мари... -- г. фон Пельниц не продолжал.

-- Если принять во внимание, что молодой человек не имел еще совсем никакой опытности, -- сказала благосклонно госпожа фон Пельниц.

Г. фон Пельниц не отвечал ничего. Было очень жарко.

-- Пельниц, тебе следовало бы поближе сойтись с господином Каймом.

-- Сойтись? Дитя мое!

Г. фон Пельниц остановился.

-- Да, он действительно производит приятное впечатление, так учтив и еще немного стесняется.

Они пришли домой.

Г. фон Пельниц долго сидел на своем стуле, положив руки на бедра.

Потом, в постели, он долго не мог заснуть. Он вздыхал, и кашлял, и косился на свою жену. Та притворялась спящею.

Г. фон Пельниц вертелся, поворачивался, бил себя по голове так, что его ночной колпак летал справа налево, -- г. фон Пельниц всегда спал в ночном колпаке.

На утро г. фон Пельниц принимал английскую соль. Его желудок не переносил никаких сильных душевных движений.

* * *

Ее высочество принцесса Мария-Каролина, прибыв домой, переоделась и сошла в желтый зал.

Графиня фон Гартенштейн читала вслух из "Revue des deux mondes". Это была статья об европейском влиянии на Китай.

Когда ее высочество изволила удалиться почивать, и камер-юнгфера начала убирать ее волосы, ее высочество беспрестанно принималась бранить ее за то, что она дергает ее волосы.

-- Господи Боже мой! -- ее высочество была очень чувствительна, -- вы делаете мне больно.

-- Но, ваше высочество...

-- Вот опять!

-- Ваше высочество...

-- Ах, оставьте, я лучше сама это сделаю.

Ее высочество причесала себе волосы и начала их заплетать. И через две минуты бросила. Камер-юнгфера не могла понять ее высочества. Тихо плела она волосы и свернула их осторожно на верху.

Ревматизм его высочества очень ухудшился. В течение нескольких недель ее высочество принцесса Мария-Каролина не посещала театра.

Г. фон Пельниц был очень деятелен; он стоял за товарищеское общение сочленов придворного театра.

-- Милый друг, -- говорил г. фон Пельниц, -- мы так редко видимся.

-- Любезнейший друг, мы же товарищи и, однако, так чуждаемся друг друга.

-- Милый друг, мы должны бывать друг у друга.

В ближайшую субботу был товарищеский обед у г. фон Пельница. Придворный актер г. Кайм вел к столу г-жу Пельниц.