Его мятежная омега

Глава 5

Касиан

Мое сердце бешено колотилось от адреналина, когда я открыл водительскую дверь разбитого «Хаммера». Риэль и Эшла уже выбрались из машины и были невредимы, но Шарлет…

«Не позволяй ей страдать».

Дым заполнил кабину, и когда он рассеялся, я увидел, как она навалилась на руль, светлые волосы разметались по приборной панели. Струйка крови потекла по ее левому виску, и она закашлялась, пытаясь открыть глаза. Я откинул назад ее волосы, и этого прикосновения было достаточно, чтобы она очнулась. Шарлет подняла голову и моргнула, пытаясь сосредоточиться.

— Успокойся. Ты ранена, — мой голос был хриплым от эмоций, которых я не ожидал.

Она слабо положила руку мне на плечо и попыталась оттолкнуть.

— Я в порядке… мистер альфа, сэр…

Я убрал ее руку.

— Дай мне посмотреть.

Шарлет нахмурилась, и я заметил синяк, уже образовавшийся у нее под глазом. Приподняв ее подбородок, я поискал другие повреждения.

— У тебя где-нибудь болит?

Она попыталась саркастически рассмеяться.

— Боль? Альфа, это не больно. Это удар. Порез. Больно — это когда тебя бьют за то, что ты не убралась из города к комендантскому часу, потому что твой хозяин не позволил тебе уйти.

Я замер на месте. Неужели это правда, это то, что с ней случилось? Одна мысль о том, что кто-то может причинить ей вред, наполнила меня яростью. От желания отомстить у меня свело горло. Тем не менее, когда-то давным-давно я соблюдал эти правила. Может быть, я и не бил женщин в качестве наказания, но как генералу мне было позволено поддерживать дисциплину так, как я считал нужным.

— Ты можешь идти?

Я заскрежетал зубами. Шарлет выпрямилась, выпятив подбородок в той вызывающей манере, которая одновременно разозлила и заинтриговала меня.

— Конечно, я могу ходить. Я омега. Я не так легко ломаюсь.

Но то, как Шарлет покачивалась на ногах, выходя из машины, подсказало мне, что она была более хрупкой, чем хотела признать.

Она была мыльным пузырем, который притворялся куском картечи. Или, может быть, я все неправильно понял, и она была и тем, и другим. Мягкой, но затвердевшей.

— Где остальные? — спросила она, оглядываясь по сторонам.

— С охраной.

Я указал туда, где стояли Эшла и Риэль, заламывая руки и выглядя, как взволнованные маленькие голубки. Я знал, что они устроили шоу для солдат, надеясь, что закон будет снисходителен к ним за то, что они сделали.

Шарлет, прихрамывая, подошла к ним с храбрым выражением на лице.

— Что нам с ними делать? — спросил один из охранников.

Он казался совершенно сбитым с толку. Какой был протокол для омег, которые нарушают закон, в эти дни? Никто не знал. И это были не просто какие-то омеги. Это был двор королевы.

— Чья это была идея? — спросил я, но уже знал ответ.

— Моя, — заговорила Шарлет. — Они к этому не имеют никакого отношения.

— Шар, не надо.

Риэль шагнула вперед, готовая взять вину на себя.

— Это были мы, все трое, — сказала Эшла. — Мы сделали это вместе.

Шарлет покачала головой.

— Это все я.

Я уставился на нее, пытаясь понять ее план. Увидев на видеокамерах наблюдения, как она ворвалась в оружейный склад, я только сейчас понял, что она сделала. Я хотел знать почему.

Зачем угонять бронированную машину, оснащенную технологией слежения? Она бы не смогла далеко уехать, так как ее быстро кто-нибудь нашел.

— Отведи их в замок. Пусть с ними разбирается королева, — дал я указание охранникам, прежде чем схватить Шарлет за руку. — Эта идет со мной.

— Сэр? — спросил дежурный охранник.

— Я обработаю ее раны, прежде чем отвести ее к королю.

Этого объяснения было достаточно, чтобы удовлетворить и его, и леди-омег, даже если они отнеслись к этому с подозрением.

— Сюда, э-э… дамы, — пробормотал охранник, ведя их обратно в замок.

Им чертовски повезло, что на них не надели наручники. То, как королева Зилина сгладила бы это, без сомнения, стало бы примером того, как мужчину можно держать на коротком поводке.

Я потянул Шарлет в противоположном направлении, направляясь к западным границам Луксории.

— О чем, черт возьми, ты думала? — прошипел я, когда мы отошли подальше от сирен и охраны. — Врываешься в оружейную. Угоняешь королевскую собственность.

— Разве это имеет значение? Имеет ли что-нибудь из этого вообще значение?

Я повернулся, и уставился на нее.

— Конечно, это имеет значение. Ты подвергаешь себя опасности. У тебя что, совсем нет самоуважения?

— Самоуважение? Именно поэтому я не склонюсь перед всей этой чушью Его Величества. Именно поэтому я хочу оказаться, как можно дальше отсюда.

Шарлет покачнулась на ногах, и я обнял ее рукой за талию, чтобы поддержать.

— Куда ты меня ведешь?

— На мой аванпост. Я должен придумать, что сказать королю Аделаю.

— Почему бы тебе не сказать ему правду? Что я украла машину, чтобы убраться к черту из этого города.

— Я знал, что ты попытаешься все испортить для своего народа. Я должен засадить твою коварную задницу в тюрьму. Это то, что я должен сделать.

Шарлет рассмеялась. Звук был свободным, не отягощенным сарказмом, каким обычно был ее юмор.

— Что тут смешного?

— Тюрьма.

Она снова засмеялась и наклонилась ко мне. Ей действительно было больнее, чем она могла признать, если она была готова позволить мне помочь ей.

— В какую тюрьму ты хочешь поместить меня, мистер альфа, сэр?

— Подземелье замка. Где есть много охранников, чтобы присматривать за твоей опасной задницей.

— Сначала — коварная, потом — опасная. Какая же?

— И то, и другое.

Был целый список желаний, которые я мог бы применить к ее заднице, но прямо сейчас я хотел сильно шлепнуть по ней своей ладонью, чтобы преподать ей урок.

— Почему тюрьма вызывает у тебя смех?

Мы приближались к моему аванпосту. Мы были здесь одни, и здесь были медикаменты.

— Тюрьма… — задумалась Шарлет.

— Ночью в подземелье очень холодно. Совсем не смешно.

Она стала серьезной, когда мы приблизились к забору под электричеством, который окружал заставу. Когда мы остановились прямо у входа, она подождала, пока я приложу свой палец и введу код доступа, прежде чем повернуться ко мне лицом.

Ее взгляд был тверд, как кремень, когда она сказала:

— В этом городе нет тюрьмы, которая могла бы сравниться с трудностями, которые я перенесла в Бесплодных землях. Я призываю тебя посадить меня в тюрьму, альфа. Дерзай.

Я смотрел, как она проходит через ворота и входит в здание, ее слова были подобны удару под дых, потому что я знал, что Шарлет была права. Несправедливость того, через что прошли омеги, была тяжелее, чем я когда-либо осознавал. Хуже всего было то, что я задавался вопросом, проявил бы я когда-нибудь заботу, если бы эта дерзкая женщина не привлекла в пустыне мое внимание.

Что это говорило обо мне? Что я был за человек, когда мои чувства добра и зла зависели от правил, которые установил давно ушедший король, который жил ради горя.

«Не мы устанавливаем правила, сынок. Мы следуем им и приводим их в исполнение». И снова слова моего отца пронеслись у меня в голове. Только на этот раз они звучали неправильно.

На этот раз они звучали как предупреждение. Если следование правилам — это то, что привело нас сюда, тогда… что произойдет, если мы их нарушим?