Его награда

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

– Ты прав, – с трудом ответила она. – Когда ты прикасаешься ко мне, я словно с ума схожу. Не спорю. – Серые глаза Рэндала блеснули торжеством, и Пиппа торопливо продолжила: – Но я не хочу становиться твоей любовницей! Не хочу, чтобы ты снова причинял мне боль! Это ты можешь понять?

Он нетерпеливо тряхнул головой.

– Опять ты за старое! Как можно не понимать очевидных вещей? Хорошо, повторю еще раз – может быть, рано или поздно до тебя дойдет. Что значит «снова»? Четыре года назад я был женат. Теперь я свободен. Мы это знаем. Я хочу тебя, я люблю тебя, ты признаешь, что чувствуешь то же самое, – так в чем дело?

Пока он говорил, Пиппа торопливо застегивала лифчик, поправляла свитер, приглаживала растрепанные каштановые волосы. Когда Рэндал закончил, она резко встала и прежде, чем он успел ее остановить, подошла к окну.

– Все очень просто, Рэндал. Я не хочу снова оказаться брошенной. Один раз в младенчестве меня бросили родители. Второй раз – ты, когда предпочел мне жену и ребенка.

– А что же мне было делать, черт побери? – запротестовал Рэндал. – Джонни был совсем крохой! Как я мог его бросить?!

– Рэндал, послушай меня! – прервала его Пиппа. – Я не говорю, что ты был не прав. Я все понимаю. Ты был нужен сыну и не мог его оставить, это естественно...

– Я его отец. Кто же о нем позаботится, если не я? Ренату собственный сын никогда не интересовал: все, о чем она мечтала, – развлекаться, возня с ребенком в ее планы не входила.

– Я понимаю, что ты должен был заботиться о Джонни. И выбора у тебя не было. Ты знал, что обязан остаться с женой ради сына. Однако, Рэндал, я все равно чувствовала, что я у тебя на втором месте, и, при всех твоих благородных намерениях, я тебе, в сущности, безразлична.

Он порывисто вскочил с кушетки.

– Господи, Пиппа, что ты такое говоришь? Разумеется, ты не была мне безразлична! Черт, знала бы ты, как я мучился, какой это был для меня тяжелый выбор...

Пиппа резко повернулась к нему, лицо у нее было бледным, как смерть.

– Я уже сказала, Рэндал, я все понимаю. Ты отец. Ты не мог поступить иначе. Но от этого ничего не меняется. Когда дело дошло до выбора, ты выбрал не меня, а жену и сына. Так случилось, и я об этом никогда не забуду.

Рэндал бессильно провел рукой по волосам.

– Но что же я мог сделать? Скажи, Пиппа, что? Послушай, но ведь теперь все изменилось. Тогда Джонни был малышом, теперь он уже школьник, большую часть времени проводит в интернате. И с моим браком давно покончено. Да знаешь ли ты, что немедленно после развода я нанял частного детектива и начал искать тебя! Все эти годы ты не выходила у меня из головы! Я люблю тебя, Пиппа, и теперь мы можем стать мужем и женой. Ведь нас ничто больше не разделяет!

– Есть кое-что еще, Рэндал. Я.

– О чем ты? – коротко спросил он, впившись в нее взглядом.

– Я знаю, что сын для тебя всегда будет на первом месте. А я – на втором.

– Пиппа, это же смешно! Или нет, не смешно: это какое-то безумие! Ты так говоришь, словно ревнуешь меня к Джонни, к маленькому мальчику!

– Нет, что ты! Разумеется, я не ревную. Просто боюсь снова оказаться покинутой. Ты говоришь, что любишь меня; но я никогда не чувствовала, что по-настоящему важна для тебя.

– Пиппа... – Он потянулся к ней, но она, покачав головой, отступила.

– Нет! Пожалуйста, Рэндал, не мучай меня, уходи. Я серьезно. И даже если ты заставишь меня лечь с тобой в постель, это ничего не изменит. Сам знаешь, я почти не в силах тебе отказать; но и после этого я буду чувствовать то же самое. Я много об этом думала, и это твердое решение: у нас с тобой нет будущего.

Рэндал запустил руку во всклокоченные волосы.

– Нет, не понимаю! – вскричал он. – Ерунда какая-то! Ты делаешь из мухи слона!

Пиппа пожала плечами.

– Значит, ты меня не слушал и не пытался понять. Дальше разговаривать нет смысла. Ты со мной не согласишься, а я не передумаю.

– Хорошо. Ухожу. Но ты обещала навестить вместе со мной Джонни. Могу я надеяться, что ты, по крайней мере, сдержишь свое слово?

Пиппа устало покачала головой.

– Что это даст? Мне нет места в твоей жизни. Какой смысл встречаться с твоим сыном?

В глазах Рэндала она больше не видела ни страсти, ни гнева – лишь глубокую задумчивость и столь же глубокую решимость.

– Мне думается, смысл есть. Ты и Джонни – вы оба мне дороже всего на свете. Я хочу, чтобы вы узнали друг друга.

Она закусила губу.

– Но зачем? Какой в этом смысл?

– Я уже сказал. Вы должны увидеть друг друга – хотя бы однажды. И потом, ты обещала. Несколько часов – вот все, чего я прошу; неужели и это для тебя слишком много?

– Какой же ты упрямый! – простонала Пиппа. – Никогда не сдаешься, верно?

Он покачал головой.

– В том, что для меня важно, – никогда.

Пиппа глубоко вздохнула.

– Хорошо, я поеду с тобой. Но только один раз. И все. Согласен? После этого ты оставишь меня в покое?

Он кивнул, принимая ее условия.

– Понятно. Заеду за тобой в пятницу с утра, в половине одиннадцатого. Возьми с собой смену одежды и ночную рубашку. Ночь мы проведем в отеле.

– Вот как? – В ней мгновенно проснулись тревога и подозрение.

Поймав ее недоверчивый взгляд, он коротко усмехнулся:

– Не беспокойся, соблазнять тебя я не собираюсь. Ты будешь спать в одном номере, мы с Джонни – в другом. Безопасность гарантируется.

Пиппа горько усмехнулась. Безопасность! С Рэндалом она никогда не была в безопасности: только он был способен вознести ее на вершину счастья, а в следующий миг – столкнуть в бездну отчаяния. «В следующий раз, – мысленно поклялась она себе, – я полюблю тихого, спокойного, уступчивого человека. Человека, для которого я всегда буду на первом месте».

Она молча распахнула входную дверь. Уже на пороге Рэндал вдруг спросил:

– Кстати, я не расслышал, ты согласилась продать Тому коттедж?

– Так и знала, что ты подслушивал! Ни стыда, ни совести! На все готов, лишь бы добиться своего! – Она пожала плечами. – Но ты прав, Том попросил меня продать ему коттедж. Ему нравится этот дом: мы собирались жить здесь после свадьбы.

– Надеюсь, ты обратишься к специалистам для оценки дома!

– Разумеется. Но это выгодно для нас обоих: не обращаясь в агентство, мы сэкономим десять процентов стоимости. И потом, я доверяю Тому!

– Чего не могу сказать о себе! – фыркнул Рэндал.

– Ты его не знаешь! Он очень хороший человек!

– И покупает коттедж вовсе не затем, чтобы не терять тебя из виду?

Сухая ирония в его голосе не на шутку разозлила Пиппу.

– Разумеется, нет. Он покупает коттедж, потому что я его продаю, и потому что всегда хотел здесь жить. Сделка будет заключена через юристов, так что встречаться лично нам не придется.

– Когда я увидел твою губную помаду у него на губах, – бесстрастно произнес Рэндал, – когда понял, что ты с ним целовалась, мне захотелось его убить.

Пиппа опустила глаза и промолчала, не доверяя своему голосу. Она чувствовала, что щеки ее горят ярким пламенем, а ноги, кажется, вот-вот превратятся в желе.

Несколько мгновений Рэндал молчал; лицо его было холодным и непроницаемым.

– Увидимся в пятницу, – сказал он, наконец, и вышел.

Когда шум мотора затих вдали, Пиппа заперла дверь, приняла душ и переоделась в легкую хлопковую блузку и кремовые летние брюки. Еще одной такой сцены она не выдержит. Борьба с Рэндалом растревожила ее сознание и сердце; Пиппа вся дрожала, в глазах у нее темнело, ноги подкашивались, словно она только что вырвалась из клетки с разъяренным тигром и еще не верила в свое чудесное спасение.

Пиппа села писать заявление об увольнении. Пожалуй, она не станет сразу искать другую работу – сначала устроит себе небольшие каникулы. Бог свидетель, она это заслужила.

Всю вторую половину дня она работала в саду – прекрасное, успокаивающее занятие: оно позволяет занять руки и не напрягать мозги. Вечером приготовила себе салат, поужинала перед телевизором и провалилась в сон без сновидений – глубокий, здоровый сон до предела уставшего человека.

В четверг явился Том вместе с риелтором. Пока оценщик ходил по дому и простукивал стены в поисках гнили или жучков, Пиппа и Том сидели в саду и пили кофе с бисквитами.

– Для тебя эта сделка будет очень выгодной, – практично заметил Том. – Дом тебе достался дешево, и на обстановку ты почти не потратилась, все делала сама. Хорошее капиталовложение. А теперь такая выгодная продажа! Что ты будешь делать? Сразу купишь другой дом или снимешь квартиру, а деньги куда-нибудь вложишь?

– Прежде всего – устрою себе каникулы и как следует отдохну. – Эти слова заставили ее кое-что вспомнить. – Ты отменил наш медовый месяц?

– Отменять уже поздно. Поеду один.

Пиппа закусила губу.

– Ох, Том, прости...

– Не сомневаюсь, мне понравится. Я, так или иначе, собирался в отпуск. А ты куда поедешь?

– Еще не думала. Кстати, я отослала заявление об увольнении. Наверно, на работе его уже получили.

Том кивнул, устремив задумчивый взгляд на пару малиновок, вьющих гнездо.

– А... он? Ты с ним встречаешься? И отдыхать поедешь с ним?

Пиппа вздохнула.

– Том, пожалуйста, перестань спрашивать меня о Рэндале! Я не хочу о нем говорить. – Прикрыв ладонью глаза, она взглянула в безоблачное небо. – Не стоит портить такое чудесное утро.

– А как же свадебное платье? – помолчав, продолжал Том. – Сохранишь для другого раза? Может быть, оно тебе скоро понадобится?

Пиппа поморщилась, но удержалась от резкого ответа. Том вправе ее осуждать: пусть она не разбила ему сердце, но нанесла урон самолюбию, а для такого человека, как Том, это очень болезненный удар.

– Портнихе я заплатила, а платье пусть висит в шкафу. – Она накрыла его руку своей. – Прости меня, Том. Знаю, я дурно с тобой поступила, но, поверь, никогда этого не хотела. Нам просто не повезло. Если б не эта авария, если бы мы не встретили... его... Но, с другой стороны, может, это и к лучшему. Нельзя быть счастливыми в браке, если нет любви! Рано или поздно ты бы понял, что нашему супружеству чего-то недостает, и нам обоим пришлось бы гораздо хуже, чем сейчас.

Том молчал, глядя в сторону. Пиппа не знала, о чем он думает, но по угрюмому профилю и плотно сжатым губам могла сказать: его одолевают невеселые мысли.

– Ты встретишь другую, Том, – неуверенно произнесла она. – Девушку, которая полюбит тебя так же, как ты ее.

В этот миг в сад вышел оценщик – серьезный молодой человек в роговых очках.

– Что ж, недвижимость у вас, прямо скажу, великолепная. Теперь остается измерить землю – и можно идти.

Том взглянул на часы.

– Половина двенадцатого – время ланча. Пиппа, пообедаешь со мной?

– Извини, у меня дела, – быстро ответила она. Чем скорее они с Томом расстанутся, тем лучше для обоих. Продолжать встречаться нет смысла. Недовольная гримаса, которую Том не сумел скрыть при появлении оценщика, ясно дала Пиппе понять: пока он не способен видеть в ней просто друга. Узы, связывавшие их прежде, для него еще не разорваны. Однако, если они перестанут видеться, Том со временем ее забудет – ведь Пиппа не сомневалась, что его чувства к ней далеки от любви. Он хотел на ней жениться потому, что всегда мечтал именно о такой жене – разумной, бережливой, домовитой и надежной.

Теперь оба они знали, что Том ошибся. Пиппа не создана для него – как и он для нее. В натуре Тома нет страсти, поэтому он так охотно согласился подождать с интимной близостью до свадьбы. А Пиппа, несомненно, страстная женщина: стоит Рэндалу ее коснуться, и она вся воспламеняется! Именно такие чувства она хотела бы испытывать к человеку, за которого выйдет замуж.

Только не к Рэндалу! Человек, который не любит ее больше всего на свете, никогда не станет ее мужем! Пиппа понимала Рэндала и восхищалась его верностью сыну – однако ее больно ранила мысль, что счастье сына для него дороже ее счастья.

Быть может, он ее и любит, но такой любви Пиппе недостаточно. Слишком болезненную травму нанесло ей сиротское детство, наградив подспудной неудовлетворенностью, тревогой и боязнью предательства.

Боже, как она мечтала о любви! Как жаждала стать для кого-то центром вселенной, тем, что дороже всех сокровищ! Как хотела знать, что ее любят и будут любить всегда, несмотря ни на что! Но от Рэндала она не получит того, чего хочет. Верно, он говорит, что любит ее, но эта любовь-страсть, хищная жажда обладания не имеет ничего общего с тем, о чем она мечтает. Рэндал никогда не станет для нее хранителем, защитником, сильной и надежной опорой во всех превратностях судьбы. Центром вселенной для него стал сын – что, разумеется, совершенно естественно, только вот Пиппе от этого не легче.

Когда Том и оценщик уехали, Пиппа села на солнышке и задумалась. Она понимала: многие сочли бы ее чувства незрелыми и эгоистичными. Может быть, так оно и есть. Но она не в силах бороться с собственными инстинктами. Слишком долго она желала, чтобы ее любили полной, безусловной, всепоглощающей любовью, и теперь не могла отказаться от своей мечты – даже ради Рэндала.

Ночью Пиппа дурно спала и проснулась рано. Прежде всего, собрала сумку, взяв с собой необходимый минимум – смену одежды, мыло, зубную щетку. Приняла душ, надела скромное зеленое платье-тунику до колен, белые босоножки на высоких каблуках, повесила на плечо белую сумочку. Подошла к зеркалу – и осталась собой довольна. Из холодного стекла на нее смотрела элегантная и уверенная в себе особа, которую – можете не сомневаться! – совершенно не интересуют какие-то там мужчины. Вот и отлично. Пусть Рэндал не воображает ее легкой добычей.

Она заставила себя проглотить ломтик поджаренного хлеба и несколько долек апельсина, а оставшееся до приезда Рэндала время прибиралась в коттедже, тщательно заперла все окна. Когда она закончила уборку, блестящая спортивная машина Рэндала уже подъезжала к крыльцу.

Сердце Пиппы на секунду замерло, стало вдруг трудно дышать, но она взяла себя в руки, подхватила чемодан и, заперев за собой дверь, поспешила навстречу Рэндалу. Он взял у нее чемодан и уложил в багажник; тем временем она на подгибающихся ногах обошла машину и устроилась на переднем сиденье.

Мгновение – и Рэндал сел рядом с ней, вытянув длинные мускулистые ноги, завел мотор. Пиппа искоса бросила взгляд на легкий голубой пиджак, светлые брюки, синие кожаные туфли – эти первоклассные вещи буквально кричали о больших деньгах. Рэндал казался воплощением богатства и элегантности. Пиппа перевела взгляд на сильные руки, лежащие на руле, и ее обожгло воспоминание: те же руки нежно гладят ее обнаженную грудь...

Вздрогнув, она поспешно отвела глаза и отвернулась к окну.

Нельзя! Нельзя об этом думать, нельзя вспоминать! Надо преодолеть свои чувства!

Но как, если все в ней тает при одном воспоминании о его жарких объятиях?

Надо отвлечься. Думать о чем-нибудь другом.

– Далеко до этой школы? – поинтересовалась она так спокойно и небрежно, как только могла, хотя, видит Бог, этот небрежный тон дался ей лишь чрезвычайным напряжением воли.

– Полтора часа езды. Я обещал Джонни, что мы заберем его до обеда и пообедаем вместе. И уже заказал столик в отеле неподалеку от интерната. Там отличный повар и кухня выше всяких похвал.

– Джонни знает, что ты будешь со мной?

– Да, я сказал ему вчера по телефону. Ему не терпится нас увидеть. Хотя Джонни и любит школу, однообразие ему надоедает и хочется новых впечатлений. В нескольких милях оттуда есть ипподром – завтра Джонни хочет отправиться туда. Как ты относишься к верховой езде?

– Н-ну... раз или два я садилась на лошадь, но хорошим наездником меня не назовешь. К тому же я не захватила подходящей одежды: у меня нет ни бриджей, ни ботинок, ни шлема, а ведь ездить верхом без шлема опасно!

– Может быть, там можно будет все это одолжить?

– А вы с Джонни там уже бывали? Там выдают снаряжение напрокат?

– Понятия не имею. Но, если выдают, не откажешься прокатиться?

– Почему бы и нет? А ты?

– Если ты сядешь на лошадь, то и я тоже. Там есть квалифицированный инструктор, который, может присмотреть за Джонни, но мне хотелось бы самому быть рядом.

– А костюм для Джонни ты взял?

Он кивнул.

– Когда Джонни сказал, что хочет покататься верхом, я купил ему ботинки и разыскал у себя дома старый детский шлем. Тебе звонить не было смысла – в выходные все равно магазины закрыты.

– Ладно, не беспокойся. Если окажется, что напрокат ничего не выдают, я что-нибудь придумаю. – Она откинулась на сиденье и устремила взор в окно, на расстилавшуюся вдоль обочины зеленую панораму сельской Англии.

Когда они поворачивали за угол, навстречу им на предельной скорости вылетела спортивная машина. Рэндал, выругавшись, резко ударил по тормозам и направил автомобиль к обочине – точно так же, как сделал несколько дней назад, во время памятного столкновения с Томом. Пиппа услышала истошный визг, и мгновение спустя со стыдом поняла, что визжит она сама.

Чужая машина пронеслась мимо. Тяжелая, давящая тишина повисла в салоне.

– Ты в порядке? – обернулся к ней Рэндал. – Этот придурок несся на бешеной скорости. Нам повезло, что мы не столкнулись лоб в лоб: это была бы верная смерть.

Пиппа рассмеялась, чувствуя в собственном голосе истерические нотки.

– Дежа-вю. Все как в тот вечер, когда ты столкнулся с Томом. Помнишь?

Рэндал скупо улыбнулся.

– Да, пожалуй. Черт, я и сам перепугался. Послушай, как бьется сердце.

Он взял ее руку и поднес к своей груди, где под тонкой рубашкой гулко стучало сердце. Пиппа замерла, пораженная собственным страстным желанием распахнуть на нем рубашку и прижать ладонь к обнаженной широкой груди.

Рэндал неотрывно смотрел ей в лицо. Должно быть, он заметил и вспышку чувственной жажды в ее глазах, и дрожание губ, ибо вдруг склонился к ней, обхватил ее руками и страстно прильнул к ее губам. Пиппе следовало бы его оттолкнуть, но пережитый ужас еще властвовал над ней, и у нее не было сил бороться. Она приоткрыла рот и страстно отдалась его поцелую, а в следующий миг нежные руки и губы Рэндала породили в ней ураган желания, сметающий все на своем пути.

Если бы они не сидели в машине – на обочине шоссе, где их мог видеть всякий проезжающий, – один бог знает, что произошло бы дальше!

Рэндал со стоном оторвался от нее.

– Чего бы я не отдал за то, чтобы ты была моей! Ты не представляешь, что со мной делаешь.

Пиппа молчала, откинувшись на сиденье, не в силах ответить. Она представляет: то же, что и он с ней!

Все ее чувства взбунтовались: сердце билось с опасной частотой, кровь лихорадочно спешила по жилам, глубоко в сердце горела неутолимая боль. Сейчас она мечтала лишь об одном – чтобы Рэндал довел начатое до конца.

– Надо ехать, иначе опоздаем, – проговорил, наконец, Рэндал, нежно проводя ладонью по ее раскрасневшемуся лицу. – Сядь ровно, Пиппа. Не искушай меня.

Он завел мотор, и автомобиль двинулся в путь. Прикрыв глаза и тяжело дыша, Пиппа постепенно возвращалась к реальности.

Остаток пути прошел без приключений. Оба молчали. Пиппа притворилась спящей и, в конце концов, действительно задремала, и снился ей только Рэндал.

Добравшись до школы, они увидели на автостоянке множество машин – на выходные почти все родители приезжали за своими отпрысками. Пиппа осталась в машине; Рэндал пошел искать сына.

Сидя в автомобиле, Пиппа с любопытством рассматривала каменное четырехэтажное здание, стилизованное под шотландский замок, – с узкими окнами-бойницами и башенками по углам. Зимой здесь должно быть холодно, подумалось ей; впрочем, в интернате наверняка есть центральное отопление.

Несколько минут спустя появился Рэндал, а с ним – мальчик с рюкзачком за спиной. Джонни оказался выше, чем думала Пиппа. Семейное сходство отца и сына было заметно с первого взгляда – оба стройные, смуглые, темноволосые; однако, когда мальчик подошел ближе, Пиппа поняла, что подвижное, выразительное лицо с тонкими чертами и большие голубые глаза он, должно быть, унаследовал от матери.

Пиппа вышла из машины и тепло улыбнулась мальчугану.

– Джонни, это Пиппа, – представил ее Рэндал, взяв у мальчика рюкзачок и укладывая его в багажник.

– Здравствуйте.

– Привет, Джонни, – поздоровалась Пиппа, осторожно пожав его маленькую руку. Интересно, думала она, на кого он больше похож характером – на Рэндала или на свою мать?

– Нам надо спешить, – заметил Рэндал, – а то опоздаем на обед. Запрыгивай, Джонни.

Они тронулись с места и несколько минут спустя были уже возле отеля – внушительного георгианского здания из белого камня. Рэндал припарковал машину на автостоянке. Втроем они вошли в здание; приветливая девушка-портье записала их имена в журнал и выдала ключи от номеров, носильщик подхватил багаж и понес его наверх, а Рэндал, Пиппа и Джонни отправились в ресторан, где для них уже был накрыт столик.

Однако на полпути к столу Джонни, ахнув от изумления, застыл как вкопанный. Взгляд его не отрывался от красавицы блондинки за дальним столиком; та тоже привстала и смотрела на него.

– Мама! – воскликнул Джонни.

Все поплыло у Пиппы перед глазами.