Его папа - мой босс

Глава 34

— Продолжай.

— Говорит, что ты совсем с ума сошел, начал отношения с девушкой Стаса. Я не поверила, конечно. Разве так может быть? Говорю ей, «Маш, не может так Женька поступить». Совсем чтоли у нее крыша поехала, а Жень?

Смотрит на меня с надеждой, что я все опровергну.

— Мам, у Маши действительно не все в порядке с головой. Она ревнует меня. Я уже принял решение, что не буду ее больше жалеть. От нее одни неприятности. Либо она откажется от своих акций, либо я продам свои. Благо это не единственный мой бизнес. А вот она ни черта не шарит в делах, обанкротится в ближайшие полгода. В одном она тебе не солгала. У меня действительно начались серьезные отношения. Я встретил девушку, с которой очень счастлив, мам.

— Женька, — мама расплакалась. Я подошел и обнял ее. — Я так рада. Расскажи, кто она? Почему не прилетел с ней?

— Рано еще, она меня младше, но мы любим друг друга. И это главное.

— Ой, как же это теперь заснуть то? — Мама улыбалась, она действительно была рада за меня.

— Мам, ты больше не слушай никого. Знаешь сколько вокруг завистников? Если есть вопросы, сразу звони мне. Не терзай себя лишними мыслями. Я ведь тоже за тебя переживаю.

— Хорошо, сынок. Неужели и до внуков доживу, Жень?

— Мам, ну ка перестань!

Смеемся, допиваем чай. Я успокаиваюсь, с мамой все хорошо, даже очень! Обнадежил ее, будет теперь внуков ждать. Направляемся по комнатам, ложусь на расправленный диван в зале. Лежу и думаю про девчонку, не ответила на сообщение, значит спит. Не хватает ее, хоть волком вой. И не для секса, просто не хватает. Внутри пусто как будто, когда ее перед сном рядом нет. Не могу заснуть, все мысли о ней и еще о том, как завтра первым делом заеду к крысе, чтобы указать ей на свое место.

Утром встаю около шести, мама тоже уже суетится на кухне.

— Мамуль, я позавтракаю и в аэропорт.

— Как? Уже?

— Да, дел невпроворот. Ничего не меняется. Но я тебе обещаю, что скоро мы приедем с Мариной. Будешь нас ждать?

Знаю, на что давить. Мама сразу меняется в лице, улыбается, сияет. Значит, все делаю правильно.

— Ой, ну конечно, сынок! Я вас буду очень ждать! Все подготовлю к встрече, мы с ней подружимся! Вот увидишь!

— В этом я даже не сомневаюсь, мамуль. Ты у меня самая лучшая.

Мчу в аэропорт, сажусь в самолет и в полдень уже разъезжаю по городу. Звоню Кирюхе, главному среди своих амбалов.

— Дело есть, Кирюх. В течение часа сможет подъехать на Никольскую? Адрес знаешь.

— Здорово, Женек. Выезжаю.

— Амбалов двух своих прихвати, дубасить никого не придется, так припугнуть.

— Не вопрос, дорогой.

Еду к крысе. Надеюсь сукин сын тоже дома с мамкой. Закроем это вопрос раз и навсегда. Пытаюсь открыть дверь, ключи поменяла. Спустя столько лет, неужели. Дубасю в дверь. Открывает. Залетаю, толкаю ее на диван, хватаюсь за ворот халата.

— Ты че, мразь? Тебе кто позволил моей маме звонить?

Напуганная, но подвыпившая, начинает с перегаром выдавливать слова.

— Ты что себе позволяешь, Авдеев! А ну отпустил меня.

— Как же противно, даже касаться тебя не хочется. Какой была крысой, так и осталась.

Достаю из портфеля бумаги, кладу на стол.

— Подписывай.

— Что там?

— Не видать тебе больше этой фирмы.

— Я не буду ничего подписывать.

— Я терпел вас все эти годы из ссаного уважения к твоему отцу. А теперь пошли вы в жопу, и он, и ты, и твой крысеныш.

— Я повторяю, что ничего не буду подписывать.

Звоню Кириллу.

— Заходите, ребят.

— Ты че думаешь, напугаешь меня своими амбалами?

В дом проходят два огромных мужика, я и сам бы струхнул при их виде.

— Либо ты щас подписываешь документы, либо эти двое увозят тебя за город, где еще десять таких же выебут тебя во все щели, а дальше оставят тебя в лесу, из которого мало кто выбирался, поверь моему опыту.

Крыса начинает дрожать от страха, не вяжет и пары слов, пытается встать с дивана, спотыкается и падает на пол, встает и подползает за стол. Дрожащей рукой подписывает.

— Крысеныш твой где?

— Мне откуда знать. Это со мной ты можешь сделать все, что угодно. С ним не позволю.

— Да? А как ты собралась его защищать?

На ее лице проступают какие-то нездоровые синие пятна, вены у виска пульсируют, глаза бешеные, даже не пьяные, а как будто обдолбанные.

— Ты не обо мне, о себе лучше подумай. — Говорит и начинает ржать, противно и не по себе одновременно. — Давно со своей малолеткой то говорил?

По телу проносится дрожь, понимаю, что со вчерашнего дня не общался с Мариной. Внутри все переворачивается. Злость, растерянность, ярость на себя. Если он что-нибудь с ней сделает, я себе этого не прощу.