Его сбежавшая невеста

Глава 7. Ева

Спустя мгновение я уже жалею о сказанном. Казалось, что Харитон уже в курсе и сообщить нужно только Даниле, чтобы он перестал буянить. Но я ошиблась. В моей жизни это происходит регулярно.

Харитон буквально сверлит взглядом Данилу, оглядывая сначала лицо, волосы, а потом и все маленькое тельце. Заметит ли он схожесть, о которой говорила Светлана Павловна. Про которую я знала всегда.

Одно хорошо, Данила застывает каменным изваянием, тоже вперивается взглядом в Харитона. Но уже через секунду поворачивается ко мне.

– Ты сказала, папа умер.

– Да нет. Живой, как видишь. Даже здоровый, хотя не знаю… После удара-то лопатой.

Данила открывает рот, чтобы высказаться, но тут же убегает в другую комнату, довольно сильно хлопая дверью. Я и не ждала от него другой реакции. Вопрос скорее в том, что будет делать Харитон.

Он поднимает указательный палец в мою сторону, потом сжимает его в кулак. Тоже открывает рот, словно готовый высыпать на меня сотни вопросов, сотни претензий, но молчит. Разве что…

– Я… прогуляюсь.

Я остаюсь одна в прихожей, поднимаю голову, чувствуя, как по щеке катится слеза. Утыкаюсь глазами в зеркало. Я никогда не любила свое отражение. Даже став красивой, оно не стало моим лучшим другом. Но сейчас я смотрю на себя не переставая, пытаясь найти ответ, что делать дальше. Как себя вести. И стоит ли говорить Харитону то самое важное, что, по сути, его не касалось никогда.

Ведь я для него лишь дурацкий эпизод, который он и вспоминать не хотел. Теперь лишь та, что обманула. Недавно была объектом желания. После всего не факт, что все останется как прежде.

Возможно, он просто уйдет оттуда, откуда пришел. Возможно, он просто не захочет знать своего ребенка. Возможно, у него таких детей десятки по всему миру.

Я отмираю через пару минут и иду домывать остатки посуды. Включаю телевизор, который не слушаю. Все только ради того, чтобы заглушить немного свои мысли, но они давят грузом, не дают расслабиться. И среди них главная. Вернется ли Харитон?

И еще стоит ли пойти к сыну и просто сказать, что эта новость ничего не меняет? Что он такой же крепко любимый, и что я не хотела ему зла. Что ложь была скорее для нас спасением от новой череды бед. Но я своим желанием глупой мести спустя столько лет навлекла их еще больше.

Дура, Боже. Можно ли быть большей дурой?

И только я решаюсь сходить к сыну, как дверь толчком открывается, впуская сквозняк с улицы. И… Харитона. Он не смотрит на меня. Вешает ветровку. Даже странно, откуда у него такая дешевая.

Но даже не это меня смущает. А как свободно он себя чувствует. Как будто это не чужой дом, а одна из его собственностей. Возможно, и я стала его собственностью. Уже очень давно. Навсегда запечатлев в сознании свою зависимость от парня, который пугал и будоражил меня до дрожи.

Сняв ботинки, он прошел в гостиную и немного осмотрелся. Только потом повернул голову ко мне, так и замершей на пороге кухни.

– Значит, – потирает он затылок ладонью, явно не зная, с чего начать разговор. Но и я не знаю. Мне нечего сказать, кроме той информации, что я уже поведала. – Данила.

– Я ничего доказывать не буду. Ты можешь верить, можешь нет.

– Да че там верить, – фыркает он. – По роже видно, что он мой.

– По лицу.

– Рожа, лицо, какая разница. Слушай, я честно в ахуе, – впивается он в меня взглядом. – Я искал твоего любовника, хотел ему рыло начистить, а нашел… Как это вообще вышло? Тебе же было… Блять… Почему ты не сделала аборт, почему я не знал, почему я думал, что ты мертвая?

Он еще задавал кучу вопросов, а я остановила поток взмахом руки, как по волшебству. Он выглядит почти потерянным. Из грозного мстителя, он вдруг превратился в мальчика, который стоит у доски и не может разобрать простейшее уравнение.

– Ладно, это мы потом разберемся. Собирайся, мы едем домой.

Вот это действительно неожиданно. А главное, опрометчиво. И как бы мне не хотелось уехать с ним. Но в тот дом я сына не приведу. Я не знаю, вернулась ли Ника, но она вряд ли обрадуется наследнику. Плюс ко всему меня ищут. И если Харитон встанет на пути, его просто убьют. А при всей моей обиде, смерти я любимому не желала никогда.

– Мой дом здесь. Тот, где ты меня впервые увидел.

– Смеешься? Та халупа? Твой отец был одним из богатейших людей.

– Ты тоже, но мог щелчком мышки всего лишиться, – замечаю я как бы невзначай. Странно, но он не злится на этот выпад. Скорее забавляется ситуацией.

– Только дебил держит все свои сбережения в компании. Так что меня разорить сложно, хоть ты и пыталась.

– А к чему тогда истерика?

– Не знаю, может быть потому что я фактически в любви тебе признался, а ты плюнула мне в харю?

Мы стоим как два фехтовальщика, коля друг друга обвинениями. Правда никто не решается заговорить о главном. Наверное, потому что это разрушит ту зыбкую как песок атмосферу некого равновесия?

– Голодный? – внезапно спрашиваю, думая, что он скорее с утра ничего не ел. А еще пролежал какое-то время на сырой земле. Теперь чувство вины за то, что я оставила его, кажется острее.

– Адски, – загораются его глаза, и он словно магнитом тянется на кухню, впитывая ее запахи.

Я киваю на стол, за который Харитон сразу садится, привычно провожая взглядом каждое мое действие. По началу в его доме меня это смущало, но спустя время без этого стало сложно существовать.

– Ты остыл? – спрашиваю, пока достаю курицу из холодильника и выкладываю на тарелки вместе в запеченной картошкой.

– Типа того.

– Как ты догадался про Светлану Павловну?

– Ты будешь смеяться, но она орала на меня по началу, а потом вдруг подмигнула, – мне ничего не остается, как только подавить смешок, представляя эту ситуацию. – Я сначала подумал, что она просто больная, и уехал. А потом на пол пути к дому вернулся. Дошло до меня. Найти ее дом труда не составило. Я так понимаю, мне повезло, что ты не смылась, сверкая пятками до ближайшей станции?

– Ты меня напугал.

– Ева…

От продолжения фразы отвлекает микроволновка, которая дает о себе знать звуком сигнала. Я просто достаю тарелку до верху заполненную ароматным блюдом, ставлю перед Харитоном и отхожу на безопасное расстояние. Словно он может быть опасен. Может, но не в общем понимании слова. Просто рядом с ним мурашки по коже и тело ноет в тех местах, где он его касался.

Но судя по всему ему не до меня. Харитон занят поглощением еды. И судя по скорости, с которой она исчезает, не ел он несколько дней.

Я оставлю его, чтобы пойти к сыну. Странно, пока Харитон в доме, мне спокойнее. По крайней мере, я могу сказать Даниле, что его отцу не все равно. Раньше я не могла за это ручаться.

Захожу в комнату, где лежат наши сумки. Он сидит на подоконнике и чертит линии на запотевшем стекле.

– Милый, я даже не знаю, что тебе сказать, – честно, без прикрас. С сыном я всегда была честной. Даже в отношении Харитона. Ведь он действительно был для меня мертвым.

– Почему он делал тебе больно? Он плохой?

Не такого вопроса я ждала. Но даже на него я не могу ответить.

– Мы с ним… Немного недопоняли друг друга, – как же ему объяснить. – Вот ты иногда дергаешь за косичку девочек?

Он поворачивается ко мне и хмурится.

– Только одну. Она мне списать не дала.

Ладно, упустим момент со списыванием.

– Ну вот. Считай, что твой папа тоже дергал меня за косички. Только по-взрослому.

– Тогда получается, я зря его ударил? Он не враг?

– Он не враг, – говорю то, в чем уверена. – Но ты меня защитил как герой. Я горжусь тобой.

– И теперь он будет всегда с нами? Ну, как настоящий папа?

Мне хочется его обнадежить. Мне хочется сказать ему, что теперь наша жизнь может быть легкой и беззаботной. Но если я скажу Харитону правду про Рашида, он может пойти на рожон и погибнуть. А лучше иметь живого отца, на расстоянии. Чем найти и потерять вот так…

– Нет, сынок. Я не хочу тебя обманывать. Но мы с твоим папой чужие люди. У него своя жизнь. У нас своя. Но сегодня. Пока он здесь. Пока мы в деревне, ты можешь с ним подружиться. Если захочешь, конечно.

– А он захочет? Почему он никогда нас не искал?

Это никогда не кончится. Я никогда не перестану ощущать себя виноватой перед сыном.

– Потому что он не знал о тебе.

– А о тебе?

– Он думал, что я умерла, – по крайней мере я уловила этот посыл. В том состоянии он бы не стал лгать.

– А где он сейчас?

– Кушает. После удара головой об что-то твердое всегда хочется кушать, – улыбаюсь я и киваю на дверь. – Пойдем знакомиться? – если Харитон не ушел, что более вероятно. Вряд ли он не с того не с сего решил стать настоящим отцом.

Данила неохотно спустился с подоконника, но я видела, что в нем горит огонь любопытства. Мы вместе выходим на кухню, где за столом уже третью порцию поедает Харитон.

Он, словно чувствуя нас, поднимает голову и вытирает грязный рот рукавом, отодвигая тарелку. Данила сжимается рядом со мной, но расслабляется после того, как Харитон усмехается.

– Отличный удар, кстати. Спортом занимаешься?

– Да, – почти с вызовом отвечает Данила. – Футболом.

– Так там вроде ногами надо играть, а не руками. Так и будете стоять? Это вроде я в гостях.

Мы словно отмерзаем и садимся за стол, но еще более напряженного состояния я не испытывала.

– И что там на футболе? Чему вас учат?

Харитон не стал задавать важные вопросы прямо сейчас, но умело вывел Данилу на диалог. Тот рассказывал о методе тренировок, о победах, о драках, а Харитон рассказал, что в детстве тоже играл в футбол и даже мечтал о мировой славе, но не сложилось из-за отца.

– А твой папа…

– Дед твой? Он умер. Некоторые отцы недостойны жить, – усмехнулся Харитон, но я нахмурилась, и он, откашлявшись, сменил тему. Интересно, а слух про то, что его убила Ника, правдив? – Значит, ты эти три недели был на сборах?

– Две. Да. В Англии.

– Катался на колесе обозрения? Вид там шикарный.

– Нет. Другие пацаны катались, а у меня денег не было, – он виновато взглянул на меня. А через секунду я ощутила взгляд Харитона.

– Так, хватит на сегодня воспоминаний. Данилка, тебе пора спать?

– Мам, я не хочу.

– Папа никуда не денется…

– Так в машине он и поспит, – вдруг заявляет Харитон, поднимаясь. – Мы все равно уже уезжаем.

Внутри все замерло и воспламенилось от напряжения. В этом весь Харитон. Если он что-то решил, мнение других его не интересует.

– Данила. Иди ложись спать, мы никуда не едем.

– Едете. Здесь вам делать нечего.

– Я не буду с тобой спорить. На сегодня мы закончим.

– И что, это срабатывает? Я должен как собачка кивнуть и вильнуть хвостиком под твоим строгим взглядом? Данил, собирайся. Если мама не хочет, мы поедем вдвоем.