Экстерминатор. Том 3

27. Неприятный сюрприз

Вокруг шара начался ритуальный дикарский… в смысле, мудрильский танец. Даже Андрюха пару раз слегка дёрнулся на платформе (хотя есть подозрения, что потому что из-под его валяющейся персоны выдернули какую-то мудрильную фигулину). В общем, полчаса зал представлял из себя выездной филиал психбольных под неслышимую музыку. Ребята (ну кроме ленивца — его хрен сдвинешь всякими мелочами) жались к стеночкам и контролировали пространство.

— Капитан, ваша настороженность, в текущей обстановке, излишняя, — брякнул проф, отметив нашу боеготовность.

— Ни черта подобного, профессор. Поверхностные и ошибочные выводы, — слегка реабилитировался я — ну просто все эти мудрилы говорили на каком-то вот совсем непонятном языке, с редкими вкраплениями понятных терминов.

— Экхмм… кхммм… А почему?

— Аборигены, профессор. Если я правильно понимаю, то они либо были в симбиозе с биокомпом, либо, будучи в нём же, религиозно поклонялись.

— Это довольно типично для недоразвитых культур, объяснять непонятное непознаваемым, — пробасил проф. — И вы предполагаете, что может быть атака?

— Именно. Этот выход мы контролируем, — указал я на мембрану. — Но в этом здании их до чёрта. И проникнуть, накопить силы, внезапно атаковать местные могут в любой момент и в любом месте.

— Вынужден признать, что вы правы, капитан Керг. Я даже не вспомнил, что вы отрезали компьютер от общей сети…

— Скорее — от него самого. Эта сеть, похоже, и есть отростки компьютера.

— Вполне возможно. Так что приношу вам свои извинения, капитан.

— Принимаю, профессор, но они излишни — просто до момента доставки добычи на ваш корабль вопросы безопасности на мне, и в этих вопросах дискуссий не будет.

— Принимается, капитан Керг, — торжественно кивнул Кси.

Ну, в общем, показал себя несколько меньшим засранцем, чем выглядел. Да и вообще, если уж начистоту, не засранцем: у научников свои «профессиональные деформации», у силовиков — свои. А у экстерминаторов — совсем третьи. Те же сотрудники профа, помимо мудрильских плясок, время от времени зыркали на перебитых аборигенов, а с них — на нас. С ужасом-омерзением и прочей хернёй. Не акцентировались, но явно «держались подальше». И не то, что мозгов не хватало понять, что это для их же мудрильской безопасности, точно хватало. Но «жестоко и бесчеловечно». Нам, с НАШЕЙ профдеформацией, не понять… точнее не прочувствовать, никак.

Впрочем философия — философией, а дело делалось. В смысле, полусферу биокомпа, согласно старшинству, сначала облизал проф. Потом его сотрудники. А потом Рдакла своими «минеральными бинтами» подхватила полусферу, отлепила от пола и аккуратно шмякнула на платформу. И, посадив мудрил на эти же платформы, мы выдвинулись. На этот раз в качестве «передового дозора», да и тылового — выступали дроны. Потому что даже «условной безопасности», учитывая аборигенов, не было ни спереди, ни сзади.

И вот этот дозор дронов нас спас. Отряд — скорее всего, а научников — точно. Ассистент в фоновом режиме отслеживал всё, что я вижу-слышу, недаром он фактически «воспроизводил картинку» с дополнениями от себя. Потому что я бы просто на не успел отреагировать на видео от дрона, как не успела Мила.

…Критическая Опасность!…

Такая надпись появилась перед глазами, а ускорение было запредельным. И в этом, запредельном ускорении, НСП скинул схему с контурами-подсветкой. И… слов цензурных нет! Один из дохлых, отмечаемых как дохлый, да даже светящий светом сквозь сквозную дырень в груди, аборигенов — стоял рядом с мембраной. И вскидывал своё стреляло, явно в сторону мембраны.

Это… звиздец, дошло до меня. С его угла он пробьёт все мембраны, сколько бы их не было в кессоне. А пять сотен атмосфер сделают остальное — после потери целостности ни черта эти мембраны не удержат. И что делать… повернуться не успею, начавший реагировать дрон — тоже ничерта не успеет. Манипулятор, с парализатором! И как же хорошо, что я не участвовал в атаке и не лишился парализатора. А то бы экспедиции каюк, а, скорее всего, и отряду — чёрта с два мы выдержим удары и давление. Так что только с помощью НСП я смог отдать приказ доспеху, поворотный манипулятор отреагировал (вот тоже идея — Милиным дронам не помешают не башенные, а на гибких приводах пушки), и ходячий мертвец, парализованный, свалился на мембрану, откуда скатился. Выстрелить успел, но как понятно не в мембрану, размозжив себе ласту.

— Стоп! — рявкнул я как в общем чате, так и в отрядном. — Плазменные клинки, режем головы, — пояснил я, скидывая схему.

А то как выжил абориген — хрен знает, по крайней мере, Кси фигел и что-то пытался вякнуть насчёт исследований… Но я отрезал — не до того, прекратил вякать. И стал объяснять своим, уже чуть ли не в голос возмущающимся сотрудникам причину «глумления над невинными мёртвыми трупами».

Декапутировали мертвецов и гораздо более напряжённо рванули вперёд. Потому что если был один местный с таким подходом — могут быть и другие. И порвать кессонную мембрану ДО боестолкновения и даже встречи с нами. Так что на «тыловой дозор», несмотря на то, что он нас спас, мы забили. А просто рвали вперёд с максимальной скоростью, которую позволяли развить платформы.

Подпрыгивающие в скачущих платформах мудрилы не вякали — видимо, прониклись. А сллайш своими минеральными полосами «придерживала» добычу — довольно забавное зрелище, хотя нам было не до смеха.

И за пару часов фактического бега добежали до места проникновения в здание. Пара биороботов стояли смирно в сторонке, дыра была частично зарощена — очевидно, их работа. Брошенная на полделе — не менее очевидно, что следствие отсечения биокомпа от сети здания. Ну, нервяка подъёма уже не было, да и поослаб он уже на сотне метров — десять атмосфер выдержат и средние доспехи научников, а гидроудар будет не взрывообразным.

Так что спокойно вырубились из здания, забились в трансорбитальник и, наконец, расслабились. По-моему — научники и ребята водили хоровод и подпрыгивали. Ну а мы: Кси, Андрюха и я — устало сидели, прислонившись к спинкам сидений. У киборга психика не железная, в отличие от всего остального, так что проф тоже отходил.

— И всё-таки не понимаю, — негромко произнёс я. — Как этот абориген выжил? У него дырища, сквозная, огромная в груди! Там от лёгких ничего не осталось, да и от сердца…

— Ты, Николай, забываешь, что местные — амфибии. И, гипотетически, не завязаны на лёгкие. Да и сердце — необязательный атрибут кровообращения. Гипотетически, стенки сосудов могут взять на себя функцию кровообращения, правда, не слишком эффективно. У немодифицированного человека, — уточнил Андрей, оживая. — Кроме того, обитают эти особи в том числе и на большой глубине, — на что Кси кивнул, — так что стандартная система кровообращения и обмена веществ у них просто не работала бы на значительной глубине. Там довольно много специфических моментов, но человек, даже если уравновесит внешнее давление внутренним, не сможет функционировать при слишком высоком давлении. Кстати,есть специфические модификации, позволяющие обойтись без сердца.

— Биологические? — заинтересовался Кси.

— Биологические, профессор Кси. Техническая кибернетизация — не единственный путь к долголетию и расширению возможностей.

— Это я понимаю, Андрей, — согласился проф. — Правда, у биологических модификаций есть ряд недостатков. И остаётся вопрос — можно ли назвать модификанта человеком?

— А можно ли назвать киборга человеком? — поинтересовался я, будучи, как и весь отряд, и киборгом, и биомодификантом (или химерой, как их называли).

— Не слишком этично, капитан.Но прямо и, в общем-то правильно.

— А у вас по аборигенам никаких данных, профессор? — продолжал интересоваться Андрей.

— Какие-то есть, — хмыкнул проф. — Дело в том, что обитатели Ворвородиса признаны разумными. И исследования их ограничены соответствующими законами и Конфедерации и Регорна. Образец ДНК есть — ну он и у вас есть, я уверен, — на что и я, и Андрей кивнули. — Но там… очень запутанно, куча неактивных признаков, а часть этих признаков невозможно смоделировать, не работая со сформированным существом — просто нет аналогий среди известного в природе. Так что нет, кроме того, что я вам предоставил — данных нет. Возможно, кто-то и имеет, но сам факт обнародования будет автоматически расматриваться как преступление, а огласившему придётся ОЧЕНЬ постараться, доказывая свою невиновность. Погодите… — вдруг нахмурился киборг, благо его «мимические механизмы» прекрасно справлялись с выражениями «лица». — Странно, — констатировал он, поглядывая то на меня, то на Андрея.

— А что такое? — заинтересовался я.

— Наш корабль получил информационную депешу… Много депеш и сообщений. Но одно из них закриптовано неизвестным шифром и адресовано «Капитану-Владельцу КК 'Энерида» от навигационного бортового компьютера «Мозг». «Срочно! Секретно!»

— Срочно? — уже с некоторым беспокойством озвучил я.

— Так в незашифрованном имени закриптованного файла. Сам он небольшой, но судя по первичному анализу… Это стандартная процедура, господа! — уточнил Кси, смотря на наши не слишком добрые физиономии, — Так вот, судя по анализу, кодировка составляет не менее девяноста процентов объёма данных. Скорее всего простой текст, но…

— Будьте любезны его передать, профессор.

— Естественно! Но подождите десяток минут — мне не хотелось бы открывать личный канал, да и проводить сквозь свои, личные банки данных сообщение с неизвестным мне содержимым.

— Кроме того, что бы там не было, Николай, сделать мы ничего не сможем. Так что проще подождать.

Так что десять минут, пока народ ликовал и веселился (даже отплясывал, кто-то из ребят врубил плясовую через динамик доспеха), я старался не дёргаться и ждать. А после стыковки одна из сфер дешифровала полученный файл, а я ОЧЕНЬ серьёзно задумался. Волноваться за Колючку, Клемента и Кубика стал гораздо меньше, но ситуация выходила… Непонятной и откровенно дерьмовой.

Мозг прислал мне отчёт, согласно которому от станции Регорна пришло сообщение, на тему «невмешательства администрации планеты в конфликт гостей, если этот конфликт не связан с однозначным преступлением против законов Регорна и не наносит ущерб гражданам Регорна». После этого веселого сообщения на защитные поля Энериды обрушился просто шквал огня, от некоего неопознанного корабля, класса «тяжёлый крейсер». Вот только Энерида БЕЗ экипажа — гораздо более серьёзный противник, чем с экипажем. Банальная маневренность — перепады гравитации внутри корабля не важны. Так что Мозг просто втопил с места на запредельной скорости, вышел из-под огня (благо те несколько секунд, что он принимал решение и разгонялся — щиты прекрасно держали). И, держась вне дистанции атаки агрессора, за полчаса разнёс его нахрен. «Атакующий корабль полностью уничтожен, функциональных отсеков не осталось, капитан», писалось в послании. То есть — реально ранёс и именно нахрен.

При этом, пропала связь с троицей на Регорне: они пользовались регорнской сетью для связи, и в этой сети они перестали значиться. Но живы, как минимум Ирка и Клем: отклики от имплантов Мозг принимал.

При этом, на запросы Мозга регорнские службы отвечали однообразно: «Навигационный компьютер обеспечивается навигационной информацией, не более того. Для получение запрошенной информации требуется запрос от разумного, имеющего отношение к конфликту». Что, чтоб его, характерно, какого конфликта — ни слова, скоты кибернетические!

Но Ирка и Клем живы. Скорее всего — и Кубик. Он, как бы, «гражданин Регорна», так что неведомые скоты просто ничего бы не сделали — системы безопасности Регорна их на смазку бы переработали. Но не в сети — видимо, скрываются, потому как запрос на «связь с экипажем» получил ответ, что администрация Регорна никоим образом не препятствует гостям планеты вообще, ну и экипажу КК «Энерида» в частности пользоваться общедоступными сетями. И даже расщедрились на пояснение, что «технических ограничений на подключение к сети данные разумные не имеют».

То есть — отключились сами и сознательно. Но почему отключился Кубик? И кто сволочи, напавшие на Энериду и Отряд? Это, блин, не просто «бандиты»: судя по реакции властей Регорна, некие скоты предоставили достаточно убедительные доказательства существования конфликта. И эти «доказательства» эти власти признали достаточным основанием для невмешательства в наши разборки с неведомыми скотами.

— Что там, Николай? — поинтересовался Андрюха.

Интерес-то понятный, а остальные ребята веселились (точнее, пошли в каюты парами — после боя самое оно), поскольку не знали об этом сволочном сообщении.

— Смотри, — перекинул я данные.

— Это… слов нет, один мат.

— Так матерись.

— Ле-е-ень… И не смотри на меня так жутко — они живы. А остальное решаемо.

— Ты, часом, стимулятор не принял?

— Часом принял. Стараюсь не злоупотреблять, но иногда просто «надо». Ты-то, Николай, по какой из возможных причин в ступоре?

— Думаю. И ты тоже подумай. Ребят дёргать пока не буду — пусть отдохнут. Смысла сейчас бегать с воплями, мешая — никакого.

— И увеличивает энтропию вселенной.

— И это тоже. Я вот прикидываю — может, Кси попросить выдвинуться побыстрее?

— Судя по всем имеющимся у меня данным — не имеет смысла. Тринадцатый и так уже лёг на разгонную траекторию, потому что хоть и имеет лаборатории, но Кси не уверен, что создаст «оптимальные условия для функционирования». Так что, — выразительно пожал плечами эскулап.

— Согласен, смысла нет. Кто это, на твой взгляд?

— Понятия не имею. Но есть прекрасный принцип «кому выгодно». И выгода — не только деньги. И бритва Оккама — кто, чисто теоретически, может подобное совершить. Имеет на нас достаточно большой зуб.

— То же думаешь про «привет с Атомиума»?

— Хрен знает, Николай. Выглядит наиболее вероятно. Но смотри: корабля у агрессора нет, остались только наземные силы. На Регорне они ощутимо ограничены в действиях…

— Безопасность планеты и обитателей. Но и наши ограничены!

— Но живы. И я бы рекомендовал тебе, командир, небольшой укольчик.

— Седатив?

— Снотворное. Данных до конца перелёта не будет. Сделать мы ничего не сможем. Отряд я оповещу — у меня нет личной заинтересованности твоего уровня, да и я более психически устойчив.

— Тык… да, — сам себя одёрнул, вдохнул-выдохнул и согласился я. — Разумно, Андрей. Только испсихуюсь зря.

— Что негативно скажется на боеготовности Отряда: психующий командир…

— Первая в списке возможных причин гибели экстерминатора, — хмыкнул я.

— Именно так, — кивнул Андрюха. — Правда, эта боеготовность может и не понадобиться.

— Предполагаешь, наши сами перебьют этих придурков до прибытия в Регорн?

— Твоя Колючка? — с ухмылкой уточнил друг. — Весьма вероятно. Ладно, Николай, пойдём в каюту. Принимать лекарство, — решительно подхватил он меня под руку.

А я, в уже более «живом», хотя ни хрена не спокойном настроении, топал с ним, вслух стеная о «несравненной жестокости» и прочих нехороших качествах медиков вообще. Ну и конкретного эскулапа в частности. А то возможность обоснованно постенать и поныть на Андрюху, отомстив за его вечное экстропийное нытьё, подворачивается крайне редко — просто неправильно упускать.

Правда, медицинский ленивец с доброй улыбкой кивал, даже поддакивал «да, пациент, как скажете, пациент», а в каюте злобно засадил в меня шприц. Тщательно скрывая злобность за добро-равнодушной улыбочкой.