Экзистенциальная психология

III. ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ

Реконструкция внутреннего мира пациента для феноменолога может быть целью самой по себе, но если он экзистенциальный аналитик, то это только часть его задачи. Однако здесь необходимо прояснить различие между экзистенциальной философией, экзистенциальной терапией и экзистенциальным анализом Бинсвангера, так как в связи с этими тремя областями возникает большая путаница.

Экзистенциализм – это философское направление мысли, центром интереса которого является рассмотрение данного существования человека, его собственное существование. Экзистенциальное мышление зародилось в незапамятные времена во многих религиозных и философских системах. Кьеркегор первым четко описал основные положения этого направления. В наше время эти концепции разрабатывались Ясперсом, Хайдеггером, Сартром и религиозными экзистенциалистами (Марсель, Бердяев, Тиллих). Больше всех на психиатрию повлиял Хайдеггер.

Мы можем выделить три главных источника мысли Хайдеггера.

Точка отсчета – это старая проблема "бытие или существование". Античные философы противопоставляли сущность и существование. Абстрактное понятие и знание о треугольнике открывает нам "сущность" треугольника; нарисованный треугольник являет его "существование". Философия сущностей Платона утверждала, что все, что существует, – это отражение сущности, или "идеи". Современные философы, особенно Дильтей, сконцентрировали проблему на том факте, что понятие существования должно сильно различаться у неодушевленных предметов и у человеческих существ. Философия Хайдеггера основывается на противопоставлении существования как Vorhandensein (характеристика вещей) и как Dasein (для человеческих существ). Непереводимое слово Dasein обозначает модус существования, характерный для людей. Таким образом, философия Хайдеггера – это Daseinanalytik (анализ структуры Dasein).

Кьеркегор выделил некоторые основные черты структуры человеческого существования. Человек – это не готовое бытие, человек становится тем, кого он из себя делает, не более того. Человек создает себя, выбирая то или иное, потому что он обладает свободой витального выбора, прежде всего он свободен выбрать аутентичную или неаутентичную форму существования. Неаутентичное существование – это модус человека, который живет под тиранией plebs (толпы, безликой массы). Аутентичное существование – это модус, в котором человек принимает ответственность за свое существование. Чтобы перейти от неаутентичного существования к аутентичному, человек должен вынести тяжелое испытание отчаяния и экзистенциальной тревоги, то есть тревоги человека, который столкнулся с границами своего существования со всеми вытекающими последствиями: смерть, ничто. Кьеркегор называет это "болезнью насмерть" или "смертельной болезнью".

Хайдеггер был учеником Гуссерля, у которого перенял принципы феноменологии. В основном философия Хайдеггера – это феноменология человеческого Dasein[234]. Это неповторимо тонкий и глубокий анализ, одно из самых великих достижений философской мысли.

Данная философская система повлияла на психиатрию тремя способами: (1) она стимулировала развитие экзистенциальной психотерапии; (2) она повлияла на таких психиатров, как Альфред Сторч[235] и Ганс Кунц[236]; (3) она вдохновила Людвига Бинсвангера на разработку новой психиатрической системы Daseinsanalyse (экзистенциальный анализ).

Экзистенциальная психотерапия – это простое приложение некоторых экзистенциальных понятий к психотерапии, безотносительно к феноменологии и психоанализу. Ее не следует путать с экзистенциальным анализом Бинсвангера. В экзистенциальной психотерапии нет стандартной системы или метода, но три ее понятия заслуживают особого внимания.

Понятие экзистенциального невроза, то есть болезни, возникающей не столько из-за вытесненной травмы, слабого эго или жизненного стресса, сколько из-за неспособности индивида увидеть смысл жизни, поэтому он продолжает жить в неаутентичном экзистенциальном модусе. Человек должен найти смысл жизни и перейти в аутентичный модус существования[237].

Экзистенциальный психотерапевт предпочитает психоаналитическому переносу другое межличностное переживание – встречу. Встреча[238] – это не случайное свидание или первое знакомство двух индивидов, а решающее внутреннее переживание, имеющее значение для одного из двух индивидов (иногда для обоих). Открывается нечто совершенно новое, становятся видны новые горизонты, Weltanschauung (мировоззрение – нем.) пересматривается, иногда перестраивается вся личность. Такие встречи могут быть очень разнообразными, например: с философом, который открывает новый способ мышления, или с человеком, обладающим большим жизненным опытом, практическим пониманием человеческой природы, героическими достижениями, независимой личностью. Встреча может принести неожиданную свободу от равнодушия или иллюзии, расширить духовные горизонты и придать жизни новый смысл.

Очевидно, что у встречи нет ничего общего с переносом в строгом смысле этого слова, как его определил Фрейд. Встреча вовсе не является ожившими межличностными отношениями далекого прошлого, она работает своей новизной. С другой стороны, ее не следует смешивать с отождествлением. Если личность субъекта меняется, то это не означает, что он копирует модель. Это означает, что модель служит катализатором, в чьем присутствии человек приходит к осознанию своих лучших скрытых способностей и начинает формировать собственное "я" (в терминологии Юнга дополняет прогресс своей индивидуацией).

Некоторые психотерапевты используют такое экзистенциальное понятие – kairos. Это греческое слово в медицинской системе Гиппократа означало характерный момент, когда в ходе тяжелой болезни ожидалось изменение к лучшему или худшему; на короткое время проявлялись "критические" симптомы, обозначая новое направление. Опытный врач мог доказать свой профессионализм, сумев справиться с этой ситуацией. Этому давно забытому понятию дали вторую жизнь Пауль Тиллих (Р.Tillich)[239], введя его в свое теологическое поле, и Артур Кьелхолц (А.Kielholz)[240], представив в курсе психотерапии.

Хорошие психотерапевты всегда знали, что есть особое время, когда конкретный пациент внутренне готов к данному виду вмешательства, и такое вмешательство в этот момент будет успешным, тогда как до этого момента оно было бы преждевременным, а после – бесперспективным. Сотрудники общества трезвости часто демонстрируют свою способность выбирать подходящее время для интервью с алкоголиками. Они стараются выбрать такой момент, когда пьяница близок к отчаянию, когда он сознает, что катится в пропасть и уже не способен себе помочь, но у него все еще есть желание спастись. Согласно Кьелхолцу, подобные примеры критических, решающих моментов – kairos – не редко встречаются и среди невротиков, психопатов и даже психотиков. К сожалению, понимание психотерапевтического лечения часто связывается с идеей стандартного развивающего курса, который включает в себя постепенную проработку и разбор переноса, и где уделяется мало внимания тем моментам, когда время неожиданно приобретает совершенно иное качество и ценность. Такие критические моменты, если ими управлять надлежащим образом, позволяют опытному психотерапевту удивительно быстро вылечить пациента, случай которого считался тяжелым или даже безнадежным.

То, что Бинсвангер назвал Daseinsanalyse (экзистенциальный анализ), представляет собой синтез психоанализа, феноменологии и экзистенциальных идей, модифицированных новым взглядом. Это реконструкция внутреннего мира переживаний психиатрических пациентов, осуществляемая с помощью понятийной схемы, в основе которой лежат исследования структуры человеческого существования, проведенные Хайдеггером.

Бинсвангер, психиатр школы Эугена Блейера, был одним из первых последователей Фрейда в Швейцарии. Тогда, в начале двадцатых годов, вместе с Юджином Минковски он стал одним из первых сторонников психиатрической феноменологии. Его движение в сторону экзистенциального анализа началось с работы "Сновидение и существование" (1930) и исследований мании (1931-1932). Собственную систему он изложил в своей главной работе[241], а затем проиллюстрировал серией клинических случаев. Первый из этих случаев – "Элен Вест", впервые опубликован на английском языке в этом сборнике.

На Бинсвангера также повлияла книга Мартина Бубера "Я и Ты"[242]. Бубер весьма поэтично описал два разных значения местоимения "я" в зависимости от его отношения к "ты" или к "нему". В сфере Я-Ты, "я" выражается всем существом и подразумевает ответ. Это сфера "встречи" первичных человеческих отношений и Духа. В сфере Я-Ему "я" выражается только частью бытия. Это сфера утилитарных отношений. Бинсвангер развил эти идеи, описал "дуальный" и "множественный" модусы существования и добавил к ним "сингулярный" и "анонимный".

Между феноменологией и экзистенциальным анализом существуют некоторые различия:

Экзистенциальный анализ не ограничивается исследованием состояний сознания, он принимает во внимание всю структуру существования индивида.

Тогда как феноменология подчеркивала единство внутреннего мира переживаний индивида, экзистенциальный анализ утверждает", что один индивид может жить в двух и более, иногда конфликтующих, "мирах".

Феноменология принимает во внимание только непосредственные субъективные миры переживаний. Бинсвангер подчеркивал тот факт, что это исследование подразумевает изучение биографии, проводимое психоаналитическими методами.

Таким образом, экзистенциальный анализ отличается от феноменологии тем, что он работает по более широкой схеме.

В своем первом экзистенциальном исследовании Бинсвангер развел Umwelt, Mitwelt и Eigenwelt своих пациентов. Позднее центром его анализа стала более широкая область: различение "экзистенциальных модусов".

"Экзистенциальный модус" – это измерение Dasein, соответствующее Mitwelt (миру других людей). В противоположность классической психологии, которая утверждает о непрерывности и тождественности субъекта, экзистенциальный анализ принимает во внимание тот факт, что "я" изменяется в соответствии с различными видами "дуальным", "множественным", "сингулярным" и "анонимным" экзистенциальных модусов.

Дуальный экзистенциальный модус очень приблизительно соответствует понятию "близость" и является расширением взглядов Бубера на отношения Я-Ты. Этот модус включает в себя отношения матери и ребенка, брата и сестры, любящего и возлюбленного и даже (по мнению Бубера) верующего и Бога. Бинсвангер дает обширный анализ двух видов таких отношений, дуального модуса любви и дружбы[243]. Он утверждает, что в дуальном модусе любви пространство представляет парадокс: оно является одновременно бесконечным, и в тот же момент оно все здесь. Расстояние и близость трансцендируются особенным пространственным модусом, который несет в себе такое же отношение к пространству, какое вечность – ко времени. Дуальный модус любви – это манифест острой необходимости вечности, не только будущего, но и прошлого. Момент совпадает с вечностью, исключая при этом мимолетное течение времени. Этот Heimat (внутренняя родина любви), который выходит за пределы пространства и в котором растворяются момент и вечность, по мнению Бинсвангера, образует ядро нормального экзистенциального существования.

Экзистенциальные аналитики рассмотрели многие проблемы в свете дуального экзистенциального модуса. Босс[244] проанализировал аспекты брака: нормальный брак имеет дуальный модус, а в "деградирующих видах брака" партнеры живут во множественном или сингулярном экзистенциальном модусе.

Множественный модус приблизительно соответствует области формальных отношений, сфере конкуренции и борьбы. Здесь близость "Ты и Я" уступает место со – существованию "я и других" или двух существ, которые "соперничают" друг с другом. Бинсвангер описывает разные способы "понимания" и "уступок" другому человеку с помощью чувствительности, страсти, нравственности, репутации и т.п. Таким образом, многие психопатологические проблемы были рассмотрены в новом свете.

Сингулярный модус – это отношения человека с самим собой (включая его тело). Психоанализ говорит о нарциссизме, самообвинении и саморазрушающем поведении. Понятие Бинсвангера гораздо шире, оно включает большой круг интрапсихических отношений, который он очень тонко анализирует. Эти исследования также проливают свет на определенные проблемы, например, внутренние конфликты рассматриваются как различные варианты наложения сингулярного модуса на множественную модель. Аутизм – это не просто дефицит отношений с другим человеком, а особая форма отношений с самим собой.

Бинсвангер сделал только наброски анонимного модуса. Дальнейшее развитие этот вид получил в работах Куна[245] по интерпретации масок в тесте Роршаха. Это форма индивидуальной жизни и действий в безликой массе, например, как участника маскарада или солдата, убивающего и погибающего от рук тех, кого он не знает. Некоторые индивиды ищут в этом модусе прибежище, что для них является способом бегства или борьбы с другими людьми. Как показывает Биндер (Binder)[246], в последнем случае мы имеем дело с авторами анонимных писем.