Елена

Здесь блещут Нила девственные волны;

Взамен росы небесной он поит[1],

Лишь снег сойдет, в Египте по низинам

Лежащие поля. При жизни здесь

Протей царил, и если Фарос домом,

То весь ему Египет царством был;

А браком царь с одной из дев пучинных,

Псамафой[2], сочетался, для него

Эаково покинувшею ложе.

И родила царю двоих детей

Его жена: Феоклимена-сына

И благородную Идо; дитятей

Она отрадой матери была,

А брачных лет достигши, Феоноей[3]

Наречена, затем, что от богов

И все, что есть, и все, что будет, ей

Открыто; эту честь она приемлет

От древнего Нерея, деда…[4]

Мне

Отечество на долю не без славы

Досталось тоже — Спарта; и Тиндар[5]

Был мне отцом… Положим, существует

Предание, что сам отец богов

Когда-то мать мою крылами обнял,

Что, лебедем прикинувшись, на лоне

Ее он скрылся, подавая вид,

Что от орла спасается… так молвят.

Я названа Еленой, и моя

Вот горестная повесть:

Три богини,

О красоте заспоривши, пришли

В идейское ущелье к Александру.

С Кипридою была там Гера, дочь

Чистейшая Кронида с ними, — должен

Был разрешить их распрю волопас.

И вот, мою красу (коль и несчастье

Прекрасным может быть) пообещав

Для ложа Александру, побеждает

Киприда, а Парис-Идей[6], покинув

Пастушеский загон, стремится в Спарту,

Чтоб овладеть невестой.

Но своей

Не вынесла обиды Гера — ложе

Парисовой утехи обратила

Она в ничто, и не меня женой

Он получил, нет: призрак из эфира

Чистейшего, по моему подобью,

Был Герою для Приамида слажен,

Царевича троянского. Меня

Он обнимал, но в мыслях лишь, пустое

То было обольщенье. Зевса же

Свершалася другая воля к вящей

Беде моей: меж греков и несчастных

Фригийцев он войну зажег, чтоб мать

Освободить от населенья — Землю

Чрезмерного[7] и чтобы лучший грек

Был славою отмечен. Битв наградой

Троянам и ахейцам он назначил

Меня… Меня? О нет! Лишь звук пустой

Носился над войсками, а меня,

Среди морщин эфирных затаив

И тучею одев, Гермес похитил

Зевс не забыл меня — и в дом Протея

Меня унес, его считая всех

Воздержнее, чтоб я осталась чистой

Для ложа Менелая.

С той поры

Я здесь живу, а муж мой злополучный,

Войска собрав, на Илион повел

И ищет там жены своей, добычу

Вернуть копьем горит. И много душ

Из-за меня на берегах погибло

Кипучего Скамандра[8]. Претерпев

Все это зло, я остаюсь покрытой

Проклятьями, и эллины твердят,

Что я изменница, и в этой страшной

Войне виновна.

Для чего ж еще

Живу я? Слово я храню от бога

Гермеса: «В Спарту с мужем ты вернешься;

Узнает он, что не была ты в Трое,

Не застилала ложа никому».

А здесь, пока на свет Протей глядел,

За честь свою я не была в тревоге…

Лишь с той поры, как мраком он одет

Подземного селенья, сын Протея

Меня на брак склоняет. Но супругу

Я прежнему верна — и вот к могиле

Протеевой с мольбой припала: пусть

Покойный царь меня для мужа чистой,

Как раньше, сохранит; и если имя

В Элладе опорочено бесславьем

Мое — хоть тела скверна не коснется!

Вот дивная твердыня!.. Чья она?

Для Плутоса б годилась… Стен высоких

Венец державный — грозные зубцы…

Ба… ба…

О боги! Что за вид ужасный! Образ

Проклятой той, которая меня

И Грецию сгубила…

Пусть бессмертным

Настолько же ты будешь ненавистна,

Насколько ты с Еленой схожа… Будь

Не на чужой земле я, ты б пернатой

Стрелы укусом искупила сладость,

Что Зевсовой подобна дщери ты.

За что же эти громы? Сам-то кто,

Несчастный, ты, и по какому праву

Вина другой проклятья мне стяжала?

Я виноват… я гневу уступил…

Элладе всей Елена ненавистна;

Меня ж за речи извини, жена.

Но кто же ты? Откуда в этот край?

Ахеец я, один из этих горьких.

Проклятиям Елене не дивлюсь;

Но кто ты? Где отчизна? Кто отец?

По имени я — Тевкр; отцом слывет мне

Царь Теламон[9], а Саламин — отчизной.

А Нил тебе, его поля зачем?

Из отчего предела изгнан я.

Несчастлив ты… Но кто ж тебя изгнал?

Заступник первый — Теламон-отец.

За что? Достойна слез судьба такая!

Аякса-брата смерть меня сгубила[10].

Но как? Ужели ты его убил?

Он добровольно пал на свой же меч.

Сойдя с ума?.. Здоровый не дерзнет.

Пелея сыном был Ахилл, слыхала?

Он сватался к Елене[11], говорят.

Убитый, он соратникам оставил

Из-за своих доспехов тяжкий спор.

Но в чем же связь беды Аякса с этим?

Их взял другой, — Аякс не перенес.

И на тебя несчастье это пало?

За то, что с ним я вместе не погиб.

Ты, значит, был под славным Илионом?

И сам себя сгубил с его стеной.

Так Трои нет?.. Сожгли? Испепелили?

Не различить там даже места стен.

Елена, горе! Ты сгубила Трою!

А с ней и нас. Какие реки крови!..

Давно ли пал старинный Илион?

Семь раз с тех пор плоды с дерев снимали.

А долго ли под Троей были вы?

Да, много лун за десять лет сменилось…

А взяли вы… спартанскую жену?

Да, Менелай — за косу золотую[12]…

Ты видел сам бедняжку иль слыхал?

Как на тебя гляжу, ее я видел…

Не боги ли играли вами, гость?

Другую речь начни… об этом будет.

В своей догадке так уверен ты?

Глаза смотрели, да и ум мой зряч.

Что ж? Менелай с женой, поди уж, дома?

Их в Аргосе[13] и на Евроте[14] нет.

О, горе тем, о ком ты нам поведал…

Они пропали без вести — так молвят.

Но разве ж путь лежал ахейцам разный?

Один был путь… Да буря размела.

А на каких водах случилась буря?

Эгейского с полморя мы прошли.

И с той поры его никто не видел?

Никто. Его в Элладе числят мертвым.

О, смерть моя!..

Дочь Фестия жива ль?

Ты говоришь о Леде[15]? Нет, скончалась.

Не слава ли Елены тут виной?

Так говорят[16]. На благородной шее

Она стянула узел роковой.

А Тиндариды живы иль не живы?

И живы и не живы; слух двоится.

Но что ж верней? О, горе мне, о, горе!

Есть слух такой, что звездами они

Сияют нам с небес, богоподобны.

О, сладкие слова! Ну, а другой?

Из-за сестры как будто закололись.

Однако не довольно ль? Оживлять

Стенания — что пользы? Я хотел бы

Здесь вещую увидеть: вот зачем

До царской я твердыни добирался.

Ты пособишь мне, может быть: из уст

Горю узнать царевны Феонои,

Куда крыло направить корабля

От этих мест должны мы, чтобы Кипра

Достичь верней: там Аполлон велел

Нам обитать и город там назвать

По имени родного Саламина.

Тебя научит плаванье само.

А этот край покинь, пока наследник

Державного Протея, наш властитель,

Тебя еще не видел: лов его

Со сворами надежными сманил.

Ему лишь в руки эллин попадется

Немедленно казнит. Из-за чего,

Не спрашивай, пожалуйста: молчаньем

Я связана, и пользы нет в словах.

Ты хорошо, жена, сказала; боги

Пусть воздадут тебе за благо благом!

Хоть видом ты похожа на Елену,

Душа иная у тебя — совсем

Иная. Та пусть сгинет, светлых вод

Еврота не увидев; а тебе

Во всем, жена, успеха я желаю.

Тягостной скорби глубоко осевшие слезы… Какое

Жалкому сердцу открылось ристалище стонов! Какая

Песня вместит вас, — вы, слезы, вы, вопли, вы, муки?

Девы крылатые!

Дети земли, сюда!

Сюда, о сирены[18], на стон

Песни надгробной, девы,

С флейтой ли Ливии

Иль со свирелью вы

Слезного дара жду

Скорби взамен моей:

Муку за муку мне,

Песню за песню мне

В сладком созвучии!

Пусть Персефона примет от нас

В темном чертоге своем

Жертву рыданий для милых,

Милых усопших.

Ио!.. Ио!..

Добыча диких скитальцев[20],

Девы, девы Эллады…

Моряк навестил нас ахейский

Дар его — новые слезы:

Пал Илион, и обломки

Жаркое пламя пожрало…

Тьмы я мужей сгубила…

Их унесло Елены

Полное муки имя.

В петле вкусила Леда

Смерть за мое бесславье;

Долго носился по волнам

Муж мой — и взят пучиной;

Кастор и брат родимый

Кастора, гордость и слава

Родины нашей, — исчезли.

Нет их на конном ристанье,

Нет среди юношей стройных

На состязанъях, на бреге

Средь тростников высоких

Пышнозеленых Еврота.

Увы! Увы!

О, жребий долгого стона!

Горькому демону, видно,

В удел ты, жена, досталась

В день, когда с думою лютой

Зевс из эфирной сени

К нежной Леде в объятья

Лебедем белоснежным

И влюбленным спускался!..

Мука тебя какая,

Мука, скажи, миновала?

Чем не пытал тебя жребий?

Матери нет на свете:

Братьев уж нет под солнцем,

Радость отчизны не светит

Сердцу Елены, и ласкам

Варвара злые толки

Отдали грудь царицы.

Муж твой погиб. Афины ж

Медного дома[21] больше

В Спарте ты не увидишь.

О, увы! Увы! Увы!

Под фригийской ли секирой

Или эллинской упала

Ель, в которой столько слез,

Столько слез троянских было?

Из нее ладью и весла

Приамид себе устроил

К очагу спартанца ехать

За моею злополучной

Красотой — для ласки брачной.

О Киприда, о царица

И обманов и убийства!

Это ты хотела смерти

Для данайцев и троян

Вот судьбы моей начало!

Зевса строгая подруга

Окрылила сына Майи[22]

Словом воли непреложной.

И от луга, где, срывая

Со стеблей живые розы,

Наполняла я беспечно

Ими пеплос, чтоб богине

Посвятить их Меднозданной,

Неповинную Елену

По стезе Гермес эфирной

В этот грустный край уносит

Для раздора, для раздора

Меж Элладой и Приамом,

Чтоб напрасные укоры

На прибрежье Симоента[23]

Имя резали Елены!