Эльфийская песнь

Глава 8

Сквозь золотистые предрассветные облака Гарнет неслась на своей волшебной аспери в северные края. Далеко внизу показались шпили Серебристой Луны, блестевшие в первых лучах солнца, и этот вид наполнил душу колдуньи злорадным ликованием. Больше трех лун назад посетила она этот величественный город и наложила заклятие, заставившее бардов подчиниться ее воле. Они прекрасно выполнили свою задачу, и скоро все поймут значение искусства певцов.

С высоты полета скакуна, летящего на крыльях ветра, Гарнет была видна узкая коричневая лента – главный торговый путь из Серебристой Луны на восток, в Сандабар. Колдунья без слов передала команду лошади, и аспери без возражений, без жалоб последовала ее указаниям. Но телепатическая связь между лошадью и ее хозяйкой была слишком тесной, и Гарнет временами это очень раздражало. Однако сейчас у нее было чересчур много своих забот, чтобы обращать внимание на унылое настроение волшебного скакуна.

Солнце еще не поднялось, а Гарнет уже рассмотрела внизу толстые стены из серого камня вокруг Сандабара. Много лет назад дворфы построили этот город, и он до сих пор оставался прекрасно укрепленной крепостью. Раньше Сандабар славился своей школой бардов, называвшейся Анстрат, а теперь стал известен благодарямастерству его жителей, изготовлявших деревянные музыкальные инструменты. Город стоял на пересечении реки Раувин и большого, торгового пути, а вокруг простирались обширные леса – неисчерпаемый источник древесины. Более редкие породы леса доставлялись на баржах по глубоководной реке. С высоты полета баржи казались Гарнет похожими на водяных жуков.

Последовала еще одна мысленная команда, и аспери начала снижаться по широкой спирали. Гарнет приземлилась прямо на дороге и вскоре въехала в город; барды были желанными гостями во всех населенных пунктах из-за их песен и новостей из других земель.

Дальнейший путь пролегал по узким мощеным улочкам между домов и лавок преуспевающих купцов, и колдунья обнаружила, что город сильно изменился с тех пор, как она в последний раз бродила по его мостовым три сотни лет назад. Тогда юная аристократка училась в Анстрате и жаждала получить звание Полного Магистра – высшей степени, присваиваемой бардам. Несколько лет учебы не привели к желанной цели, поскольку молодой обаятельный бард уговорил ее присоединиться к Арфистам. Пока Гарнет странствовала по Северным Землям во имя политических целей таких людей, как Хелбен Арунсун, бардовские школы почти прекратили свое существование.

Этого Гарнет не могла простить. Первоначально организация Арфистов, хотя бы частично, была создана ради укрепления традиций и сохранения истории, но их действия и тогда часто были направлены в политическое русло. Колдунья отплатит правителям и политикам их же монетой. Пусть Хелбен и ему подобные увидят, что может случиться, когда музыка и история перестанут служить их интересам и поддерживать их политические игры.

Оказалось, что найти дорогу к школе было труднее, чем предполагала Гарнет. Город, по которому ей пришлось ехать сейчас, походил на огромный рынок, и в нем почти не было места музыке. К своему огорчению, Гарнет обнаружила, что из всех зданий школы бардов сохранилось только одно: большой концертный зал, чьи каменные стены пережили натиск времени. Но когда она поняла, что прекрасное когда-то здание было осквернено и превратилось в общественные склады, женщину охватила ярость.

Колдунья привязала лошадь снаружи и обошла здание в поисках черного хода. Внутри Гарнет обнаружила штабеля отличного леса, а в дальнем конце обширного помещения была отгорожена мастерская, оборудованная токарными и сверлильными станками для превращения древесины в прекрасные музыкальные инструменты, которыми так гордился Сандабар. На рабочих столах лежали незаконченные скрипки, гобои и флейты, но, кроме Гарнет, здесь не было ни души.

Работники мастерской, вероятно, вышли перекусить. Острое зрение Гарнет – часть ее наследия от эльфийской матери – позволило увидеть дрожащие и быстро исчезающие потоки нагретого воздуха, оставшегося после ухода людей. Значит, у нее есть время, чтобы выполнить задуманное. Гарнет выдвинула в центр комнаты низкий табурет и уселась, держа перед собой арфу. И в этот раз она вновь принялась наигрывать мелодию, которая позволяла объединить в одно целое музыку и магию, а затем запела загадочные строки нового заклинания.

Как только заклинание закончилось, Гарнет подхватила арфу и торопливо направилась в аллею, начинающуюся у задней двери – ей не терпелось испробовать новую силу. Поставив арфу прямо на каменную дорожку, колдунья правой рукой натянула единственную струну, а левую простерла вверх. Тотчас же сверкнула молния и унеслась вверх, прямо в низкие темные тучи. Вслед за этим немедленно хлынул дождь.

Гарнет прикрыла глаза и подставила лицо под мягкие струи. Она улыбалась, представляя себе реакцию на другой такой же дождь, уже в Глубоководье. Дождь в день Летнего Солнцестояния был настолько редким явлением, что считался зловещим предзнаменованием. Она употребит все свое влияние, чтобы подогреть растущее недовольство жителей Глубоководья, и даже распустит слухи, что плохая погода – это результат колдовства Хелбена Арунсуна. Мелочь, конечно, но Гарнет были известны случаи, когда правители лишались власти и по менее значительным причинам.

Вдруг что-то ударило Гарнет по щеке, потом еще раз и еще. Она открыла глаза и удивленно ахнула. Дождь превратился в град! Колдунья, пригнувшись, бросилась к двери склада. У входа она обернулась, чтобы взглянуть на небо: тучи стали свинцово-черными, и градины ровным слоем покрывали мощеную дорожку.

Гарнет заторопилась к передней двери, где оставила привязанную аспери. Она быстро освободила повод испуганной и дрожащей лошади и завела ее внутрь. Ласковыми словами и обещаниями она успокоила аспери. Та заглянула блестящими карими глазами в лицо своей госпожи, и колдунья ощутила всю глубину испуга и сомнений лошади.

Впервые она поняла важность их связи. Каждая волшебная лошадь лишь однажды может установить телепатическую связь с могущественным волшебником или благочестивым священником, и никогда аспери не сможет служить тому, в чьих мыслях таится зло. Раньше Гарнет никогда не сомневалась в правоте своих замыслов, и молчаливое обвинение в глазах лошади поразило ее, как удар молнии. Вспышка боли пронзила грудь и растеклась по руке, заставив женщину бессильно прислониться к стене.

– Я жажду справедливости, а не мести, – прошептала Гарнет, едва боль немного утихла. Она подняла голову и увидела два своих отражения в темных глазах аспери. – В любом случае, равновесие должно быть сохранено, – убежденно добавила она.

Лошадь только моргнула и отвернулась к открытой двери. Через мгновение и Гарнет выглянула наружу. Град продолжал сыпать отвесной стеной. В полном молчании она пережидала непогоду, причиной которой была сама.

Вне зависимости от его желаний, как говорил Джаннаксил Серпентил, но рано или поздно каждый украденный клочок бумаги в Глубоководье попадал на его стол. Владелец лавки «Фолианты Серпентила» продавал все – от сборников заклинаний до любовных писем, но сейчас перед ним лежало нечто совершенно новое.

Искусно сделанный набросок изображал Хелбена Арунсуна. Архимаг стоял перед мольбертом, орудуя чрезмерно большой кистью по туго натянутому полотну, а безликие, одетые в черное Лорды Глубоководья подавали ему палитру и другие кисти. Рисунок великолепен! Художник абсолютно точно передал настроение и опасения горожан, выразив их в одном-единственном эскизе.

Джаннаксил задумчиво почесал редкую черную бородку. Первая заповедь хорошего торговца – а он был одним из лучших, – найти покупателя для каждой вещи. Никто в Глубоководье не был настолько глуп, чтобы открыто выступить против архимага, но купец мог назвать несколько человек, кто наверняка заинтересовался бы этим рисунком.

Самым грозным голосом, на который он был способен, Джаннаксил подозвал того, кто пытался продать ему лист бумаги, – молодого подмастерья из лавки музыкальных инструментов, чьи карточные долги намного превышали заработок.

– Где ты это нашел?

Юноша беспокойно облизнул губы:

– Один из клиентов Халамбара выронил листок. Я думал, что, возможно…

– Сомневаюсь, что ты вообще когда-нибудь думал!

Джаннаксил снова взглянул на рисунок и презрительно фыркнул. Второй заповедью торговца было точное определение цены предмета и способность убедить продавца отдать его за гроши.

– Какая выгода может быть от такой безделицы? Я могу дать тебе за нее не больше трех медяков. – Джаннаксил бросил монетки молодому подмастерью. – В прошлом ты принес мне несколько интересных предметов. Эти монеты – аванс, поскольку я надеюсь, что ты принесешь что-то получше.

– Да, господин.

Ученик Халамбара явно был разочарован, но все же собрал монеты и выскочил из магазина.

Только оставшись один в полутемном, заставленном книгами магазине, Джаннаксил позволил себе рассмеяться. Он и сам был не прочь оставить у себя этот рисунок, но сознавал, что колдун Маарил с удовольствием приобретет удачную карикатуру на своего более могущественного коллегу и заплатит за нее немало серебряных монет.

Самым сложным, как решил про себя Джаннаксил, было отыскать посыльного, настолько безрассудного, чтобы отправился в Башню Дракона. Жилище Маарила действительно представляло собой башню, выстроенную в виде стоящего на задних лапах дракона с открытой, готовой к нападению ужасной пастью. Хотя странная башня и была местной достопримечательностью, обладавшей притягательной силой для ребятишек и приезжих, редко кто отваживался подойти достаточно близко, чтобы ее рассмотреть. Особенно ночью, когда огонь в башне заставлял светиться глаза и пасть дракона дрожащим красноватым светом. Кроме того, башня была окружена охранным магическим барьером, и даже прилегающие улицы таили опасность для прохожих.

Джаннаксил долго думал, пока его не осенила замечательная идея. Один из его знакомых воров недавно женился на девушке из богатой купеческой семьи с севера. Эти люди сравнительно недавно выбились из нищеты и были чрезвычайно озабочены своим общественным положением. Джаннаксил был знаком с матерью семейства, превыше всего на свете ценившей респектабельность. Вряд ли она обрадовалась бы, узнав о ярком прошлом своего зятя. Джаннаксил не сомневался, что без труда убедит бывшего вора оказать ему эту маленькую услугу в обмен на молчание.

Ведь одним из секретов успешного ведения дел было знать точную стоимость каждого предмета.

Весь остаток дня члены отряда «Калеки и Музыканты» изо всех сил погоняли лошадей, чтобы оказаться как можно дальше от Высокого Леса. В бешеной скачке прошел весь день, а к закату они уже благополучно миновали болота.

К тому времени, когда они разбили лагерь, уже взошла луна. Лунный эльф вместе с Балиндаром занялись лошадьми и устройством ночлега, а Данила уселся у костра и вытащил из волшебной сумки с таким трудом обретенный свиток пергамента. Вин Эшгроув, заметив свиток в руках Арфиста, поспешил присоединиться к нему, следом подошла и Моргалла.

– Разверни его! – нетерпеливо сверкая зелеными глазами, воскликнул эльф. – Может, мы выясним, кто заколдовал бардов?

Данила покачал головой и показал кляксу темно-красного воска, скрепляющую края пергамента.

– Многие волшебные свитки находятся под защитой заклинаний. Повреждение печати может вызвать какое-то несчастье: огненный шар, потерю памяти, сердитую рыжую голову… – Данила проиллюстрировал последнее предположение, подергав Моргаллу за косу.

Он поддразнивал опытного воина, как младшую сестренку, но Моргалла только комично закатила глаза к небу, стараясь не обнаружить своего удовольствия.

– Так что ты собираешься делать, бард? – спросила она.

– На воске выдавлены крошечные руны, – ответил Данила, поднеся свиток к глазам. – Само написание не кажется древним, но это не значит, что печать не несет в себе заклинания. Однако этот язык мне незнаком.

– Дай-ка я посмотрю, – вмешался проходящий мимо Вартайн и нетерпеливо протянул руку к свитку. – Мастера загадок обязательно изучают не только историю, но и многие наречия.

Юноша отдал ему свиток.

– Читай, но только не повреди печать, – серьезно предупредил он. – Мне достаточно одного взрыва за день.

Вартайн пристально осмотрел руны.

– Это искусственно созданный диалект средней части Сеспетия, придворный язык, широко распространенный три столетия назад, но с тех пор совершенно забытый, – вещал мастер загадок поучительным тоном. – После смерти правящего барона Сеспетия баронесса выбрала себе в супруги молодого аристократа из Турмиша. Как свидетельствуют источники, принц был неописуемо красив, но совершенно неспособен к изучению языков. Этот усеченный вариант сеспетианского диалекта вынуждены были выучить все придворные, а все ради того, чтобы ввести нового члена правящей семьи в светское общество.

– Чем хороши эльфы и дворфы, – печально заметила Моргалла, – так тем, что уже через пару часов добираются до сути дела.

– Слова, выдавленные на этой печати, образуют загадку, а в заглавии сказано, что отгадка является ключом к свитку, – так же строго продолжал Вартайн. – Если перевести на общеупотребительный язык, сделать скидки на необходимый размер и рифмы, надпись звучит приблизительно следующим образом:

Вин и Данила растерянно посмотрели друг на Друга.

– Разгадывание загадок можно считать одним из видов магии, – продолжал поучать их Вартайн. – Разгадайте четверостишие, и вы легко сможете распечатать свиток.

– Мы внимательно слушаем, – поторопил его Данила.

– Ответ – буква «в», – без колебаний заявил мастер загадок.

Не успел он договорить, как воск превратился в легкое красное облачко и исчез. Вартайн развернул свиток. После недолгого изучения он положил его перед Арфистом.

На пергаменте было написано всего несколько строк на общепринятом торговом языке. Данила быстро прочел текст.

– Как мне кажется, это первая строфа нерифмованной баллады или сказки, – заметил Арфист. – В размере есть определенная закономерность, но что значат слова, я не имею ни малейшего представления.

– Значение их тщательно зашифровано, – пояснил Вартайн. – Эти строки содержат несколько мелких загадок, которые переплетаются между собой, словно нити в ткани. Если я не ошибаюсь, эта строфа всего лишь часть общей головоломки.

Мастер загадок прочел текст пергамента вслух:

Вартайн поднял голову от пергамента.

– Слова «первый из семи» только подтверждают мою догадку, что перед нами лишь часть общей шарады. «Немые струны», как мне кажется, это другое название значка Арфиста, я прав?

– Да, – тихо согласился Данила. – Но об этом мало кто знает.

– Верно. А потому я могу высказать предположение, что эти строки написаны либо ученым, таким как я, или, что более вероятно, Арфистом. А может, автор постиг и то и другое, хотя такая комбинация встречается крайне редко.

– Конечно, ты никого не хотел обидеть, – с милой улыбкой вставила Моргалла.

Мастер загадок указал на третью строчку текста и продолжал объяснения, совершенно не воспринимая ее сарказма.

– Магия часто сравнивается с тканью или паутиной. Вероятно, автор еще и маг в некотором роде.

Данила еще раз заглянул в пергамент и свернул свиток.

– Согласен. Я сейчас же доставлю свиток Хелбену Арунсуну, чтобы он смог определить автора заклинания. Вин, Моргалла, мы уходим.

– Лошади еще не отдохнули, – возразила девушка-дворф. – А пешком будет далековато.

Арфист притронулся к простому серебряному кольцу на пальце:

– Этот перстень волшебным образом перенесет трех человек вместе с лошадьми – совершенно безопасно и безболезненно, могу вас заверить – вовнутренний двор башни Черного Посоха.

Моргалла побледнела:

– Разве я сказала, что пешком слишком далеко?

– Не беспокойся, дворф. Ты никуда не пойдешь, – бесстрастно прервал ее протесты Элайт.

Данила обернулся и увидел, что вооруженные, готовые к бою наемники окружили их со всех сторон. Пламя костра поблескивало на обнаженных клинках. Арфист поднялся и оказался лицом к лицу с помрачневшим лунным эльфом.

– К чему все это?

– Между тобой и мной заключено соглашение, – заговорил Элайт. – До конца поисков мы являемся партнерами и работаем вместе. Но мои поиски завершены. Искомый свиток у нас в руках.

– Может, и так. Но в соглашении говорилось и о том, что я получаю свою долю из сокровищ дракона. По словам Вартайна, автор заклинания владеет тем сокровищем, которое ищу я.

– Как ты пришел к такому заключению? – резко спросил Вин.

– Думаю, на этот вопрос могу ответить я, – медленно произнес Данила. – Во время встречи с драконом Вартайн запросил у Гримноша некий эльфийский артефакт, найденный в деревушке Таскерлейг. Тогда дракон ответил, что обменял этот предмет «на песню», и добавил, что мы были первыми, кто на нее откликнулся. Вартайн. очевидно, пришел к заключению, что этой песней была «Баллада о Гримноштадрано», та самая, что привела нас в Высокий Лес. А поскольку она появилась сразу после Весенней Ярмарки в Серебристой Луне, вполне возможно, что ее написал тот самый автор заклинания, которого мы ищем.

– Именно таким логическим путем и строились мои предположения, – согласился Вартайн.

– Очевидно, – продолжал Данила, кивая в сторону Элайта, – один из партнеров, хорошо вооруженный к тому же, не желает, чтобы свиток попал в Глубоководье. Если Хелбен вычислит автора заклятия, таинственное сокровище может не достаться Элайту. Нет никаких сомнений, что он собирается сам отыскать его. – Юноша вновь повернулся к настороженному лунному эльфу. – У меня есть вопрос: зачем мы тебе понадобились? Арфист был нужен, пока требовалось отобрать свиток у дракона. А теперь?

Долгое время Элайт хранил молчание, затем окинул Данилу оценивающим взглядом:

– Так ты и впрямь Арфист? Это не какой-то смешной розыгрыш, что так любят аристократы из Глубоководья?

– Розыгрыш? – возмутился молодой человек. – Если бы я имел намерение развлечься, я непременно поставил бы тебя в известность, – мрачно заверил он эльфа,

– А твои претензии на звание барда? Они тоже подлинные?

Данила вздохнул:

– Вот здесь ты меня поймал. Трудно ответить однозначно. Я проходил обучение, но не в традиционной или хотя бы обычной школе. Не могу сказать, что окончил школу бардов – они все закрылись к этому времени, не был я и учеником признанного менестреля. Но моя мать – леди Кассандра, сама талантливый музыкант – настояла на том, чтобы нанять лучших учителей. В детстве я был довольно непоседливым ребенком, и несколько лучших учебных заведений раскаялись в своем решении принять меня на обучение в начальные классы. В отчаянии леди Кассандра взялась за дело сама и пригласила целую армию репетиторов, включая бардов, прошедших подготовку в каждой из семи высших школ. Никто из них не оставался надолго, но я сумел понемногу взять от каждого.

Данила продемонстрировал свою обворожительную улыбку:

– А теперь, когда ты знаешь историю моей жизни, может, расскажешь поподробнее о том эльфийском артефакте, который ты ищешь? Я люблю слушать сказки.

– После твоей истории жизни? Едва ли! Не зря говорится, что есть примеры, которым никому не стоит следовать. Поступкам собак, детей, шутов и тому подобных.

В глазах лунного эльфа не было ничего, кроме насмешливого одобрения.

– Не хочешь раскрывать свои секреты? Что ж, я могу это понять. Ты намерен придерживаться обычаев эльфийской мистики и так далее. Но что меня удивляет, – задумчиво добавил Данила, – так это место Лунного Клинка во всей этой истории.

Добродушие Элайта мгновенно испарилось:

– Тебя это не касается.

– Касается, если мы намерены быть партнерами.

– Мы и есть партнеры. Мне требуется помощь мага и барда. А твои способности больше не нуждаются в рекомендациях. Хотя как бард ты и не представляешь угрозы избранным, но в данных обстоятельствах у нас нет выбора.

– Но история моей жизни… – тихонько пробормотал Данила.

– Ты доказал, что обладаешь определенным талантом и знаниями в магии. Дракона не так-то просто заколдовать, но ты справился.

– И что же?

– Свиток содержит в себе загадку. Нет сомнений, что Вартайн мог бы с ней справиться, но у меня есть причины считать, что в поисках будут полезны и магия, и музыка. Во избежание дальнейших недоразумений я перечислю все условия нашего с тобой соглашения. Ты не покинешь меня до тех пор, пока не будет расшифрован свиток и найден его автор. Можешь предпринимать что угодно для снятия заклинания с бардов, но эльфийский артефакт должен достаться мне. Как только эти условия будут выполнены, мы разойдемся в разные стороны. По-моему, это более чем справедливо.

Данила, оценив перспективу, не мог с ним согласиться. Но другого способа выполнить задание у него не было, хотя договор с Элайтом подразумевал попадание могущественного артефакта в недобрые руки эльфа. Неизвестно, что собирается с ним сделать Элайт, разве что…

Лунный Клинок. Каким-то образом лунный эльф узнал способ пробудить дремлющую силу эльфийского меча! Другого ответа молодой человек придумать не мог. Этот вариант не вселял оптимизма, поскольку каждый такой меч обладал уникальной и грозной силой. Если все дело в этом, оставался еще вопрос: зачем эльфу подвергать себя нешуточной опасности, если он не сможет воспользоваться Лунным Клинком? Он – последний представитель своего рода, и в его руках меч снова вернется в сонное состояние. Чего же он этим добьется? В одном Данила был абсолютно уверен: в руках Элайта и сейчас сосредоточена большая власть, даже без Лунного Клинка, и загадочного эльфийского артефакта.

– К сожалению, у меня имеются другие обязательства. Архимаг Глубоководья ждет свиток, а его не так-то просто обмануть. Так что прошу меня извинить…

– Нет. Мы заключили соглашение. – Эльф прищурил янтарно-желтые глаза. – Ты связан своим словом и честью.

Данила замолчал, и на лице его отразилась мучительная борьба.

– Я облегчу твой выбор, – пообещал Элайт и обернулся к Балиндару. – Как мне кажется, тебе пришлась по душе компания дворфа, так что я оставляю ее на твое попечение. Если лорд Танн отступится от своих слов, убей ее.

Чернобородый наемник недолго колебался и утвердительно кивнул головой.

– Так вот как ты придерживаешься своих обещаний?! – воскликнул Данила.

– Мое соглашение касается только тебя, но никак не твоих спутников. Если хочешь, я поклянусь какой угодно клятвой, на твое усмотрение, что не подниму на тебя ни своей руки, ни оружия.

– Это очень успокаивает.

– Что бы обо мне ни говорили, мое слово нерушимо, – с мрачным достоинством произнес эльф.

Данила перевел взгляд на Моргаллу. Она стояла, скрестив на груди руки и глядя прямо в глаза огромному наемнику. Балиндар выглядел крайне растерянным, но все же держал наготове обнаженный меч. Он без колебаний пустит его в ход по приказу Элайта. У Арфиста не было выбора.

– Ну, как? – поторопил его эльф с сардонической усмешкой, изогнувшей его серебристую бровь. – По рукам?

– Согласен. Больше мне ничего не остается.

– Какой энтузиазм! – хихикнул Элайт. – А может, ты наслушался сплетен и боишься разделить пресловутую несчастную судьбу моих прежних партнеров? – издевательски добавил он.

– Какой бард слушает сплетни! Все это чепуха. Но раз уж ты сам об этом заговорил, партнер, надо ли и мне беспокоиться?

Эльф задумчиво закусил губу.

– Возможно, – любезно согласился он.

Элайт распорядился, чтобы Данила передал свиток Вартайну, и только потом разрешил Балиндару убрать оружие. С глубоким вздохом облегчения наемник убрал меч в ножны и кивнул Моргалле, словно извиняясь перед ней. Бледный от бессильной ярости Вин Эшгроув отвел Моргаллу подальше от солдат, а потом бросился в темные заросли. Данила последовал за ним в надежде успокоить эльфа, обладающего немалой магической силой: кто знает, что творится у него в голове? Моргалла опустилась на обломок бревна в дальней части лагеря и принялась рисовать, яростно размахивая грифелем. Элайт подозвал своих людей.

– Нельзя оставить им ни одного шанса, – решительно сказал эльф. – Балиндар, мой приказ остается в силе. Если лорд Танн попытается поступить по-своему, девчонка-дворф должна умереть. Арфист это понимает, так что и ты не забудь. А ты, – обратился он к другому человеку, – при первой же возможности украдешь волшебный перстень Танна и отдашь мне. Я не хочу, чтобы он подхватил своих драгоценных спутников и смылся.

– Я? – изумился его собеседник.

– Не стесняйся, – бросил Элайт. – Мы все здесь знаем, что ты опытный вор. Употреби свое мастерство на благо мне, и у меня не будет причин рассказывать об этом на каждом углу. Вряд ли тебя будут приглашать в салоны Глубоководья или на приемы леди Рейвентри, если узнают, что ты начинал карьеру уличным воришкой. Я понятно выражаюсь?

– Вполне, – с непривычным смирением ответил несчастный.

– Прекрасно. Зуд и ты, Цадик, ваша первая смена на страже. Остальные могут отдохнуть, насколько это возможно. Сдается мне, впереди у нас нелегкий путь.

В уединении арендованной виллы лорд Хьюн из Тезира наслаждался поздним ужином в компании двух высокопоставленных агентов Рыцарей Щита. Неожиданный поворот в обычной поездке в Глубоководье привел его почти в легкомысленное состояние. Первоначальная неприязнь к Гарнет испарилась без следа, поскольку действия колдуньи дали ему возможность с блеском провернуть в этом городе собственные темные дела. На родине Хьюн был мастером гильдии, а этот богатый северный город сулил дополнительную выгоду. Здесь недоставало только гильдий наемных убийц и воров, и Хьюн без устали старался исправить это упущение. На его счастье, Глубоководье имело слишком хороших правителей, чтобы в нем возникли сколько-нибудь могущественные организации преступников, которые могли бы помешать Хьюну.

Даже сиюминутные радости доставляли ему удовольствие: Хьюн наслаждался отличным супом из устриц и слушал отчет одного из своих лучших агентов. Перед ним сидел тощий и хитрый Амнит, известный всем остальным только под кличкой Ча-Чим; он никогда не разочаровывал своего хозяина.

– По твоему приказу купец, названный леди Тион Лордом Глубоководья, погиб от моей руки, – уверенно заявил Ча-Чим. – Я следил за ним по пути к дому волшебника Маарила и убил неподалеку. Никто не мог меня видеть, поскольку мало кто осмеливается подойти близко к Башне Дракона. Тело осталось лежать в Голубой Аллее. Если его отыщут, ни у кого не возникнет сомнений, что он угодил в одну из ловушек, расставленных колдуном в целях собственной безопасности.

Агент замолчал и вытащил из рукава сложенный лист бумаги:

– Вот это было обнаружено при купце. Я подумал, что тебе будет интересно взглянуть на рисунок.

Хьюн развернул бумагу и затрясся от смеха.

– Ба, да ему цены нет! Что же это за художник? Я бы нашел применение и сотне таких портретов!

– Я предвидел твое желание, – с поклоном отозвался Ча-Чим. – В Торговом квартале есть печатник, который за двадцать золотых монет сумеет вырезать изображение на дереве, а после этого можно напечатать сколько угодно портретов.

– Прекрасно, прекрасно.

Лорд Хьюн кивнул слуге, тот отсчитал сумму, необходимую для оплаты работы печатника. За хорошую работу Хьюн подарил агенту одну из своих собственных, специально отчеканенных монет. Эти монеты давались в качестве награды за особо ценные услуги. Ча-Чим еще раз поклонился и вышел из комнаты с рисунком и золотом в руках.

Мастер гильдии довольно ухмыльнулся. Хотя ему было поручено лишь увеличить уличную преступность, он ничего не имел против того, чтобы помочь Гарнет сместить Хелбёна Арунсуна. Распространение карикатуры на архимага вызовет немало смеха и слухов, а это не может не понравиться могущественной колдунье.

– Друзья, давайте выпьем за Глубоководье, – с воодушевлением произнес мастер гильдии, поднимая кружку с элем. – И за тот день, когда этот город окончательно перейдет в наши руки.