Эпическое крушение Джини Ло

Я напряглась в путах, надеясь найти возможность дышать.

— Я думала, потому что ты… напыщенный кусок мусора.

Рыжий лев рассмеялся.

— Это ты зря. Этот напыщенный кусок мусора будет твоим новым хозяином. Тот, кто управляет посохом короля обезьян, обладает силой, что может захватить Небеса. Как только я пойму, как лишить тебя человеческого облика, боги будут целовать мне ноги.

Внимание демона отвлеклось от меня на того, о ком я забыла.

— Знаешь, что? — сказал Рыжий лев. Он прошел за стойку и склонился. — Мне нужно многое отпраздновать, так что можно немного отойти от диеты.

Он вернулся с девушкой, работавшей за стойкой. Она безвольно свисала в его руках. Ее косынка упала, и пряди рыжих волос закрыли лицо.

Я выдохнула остатки воздуха.

— Но ты сказал, что не ел…

— Я соврал. Я лев, дурочка. Думала, я ем фрукты?

Рыжий лев протанцевал с телом девушки к центру комнаты, покачивая бедрами под музыку, играющую из-за барьера по радио. Он склонил ее ко мне, ее голова откинулась назад, зрачки ничего не видели.

— Ах, — сказал он, — у нее удивительно много духовной энергии. Она отлично подходит. Талантливая художница? Похоже на то.

Он понюхал ее открытую шею.

— Прекрасный запах. В стиле Сянзаня.

Я боролась, отчаянно надеясь, что смогу вырваться.

«Давай же! — кричала я себе мысленно, жалея, что не отнеслась серьезно к словам Квентина о силах. — Сила, магия, включайся! ПРОШУ!».

Демон схватил девушку за плечи. Он раскрыл пасть, показывая розовое горло и острые зубы. Его рот раздувался, напоминая миногу, а не кота. Он отвел ее голову, чтобы укусить так, словно собирался за один раз съесть половину ее черепа. Он шевелил губами, как нетерпеливый ребенок у прилавка со жвачкой.

* * *

— Да гэ! — кричал один из мужчин. — Обезьяна!

Квентин вырвался. Он бросился в невидимую стену между нами. В магазине раздался хлопок, когда его плечо врезалось в барьер, как хоккеист в стенку.

Барьер держался, но Рыжий лев пошатнулся. Я ощутила, как путы на мне ослабли. Демон быстро убрал челюсти от головы девушки с неуверенностью, какая бывает, когда посреди ужина звонит чей-то телефон. Он бросил ее на ближайший стул, где она обмякла, но была целой. Я двигала локтями изо всех сил и ощутила, как магия поддается.

— Идиоты! — завопил он, слова были искажены, потому что рот еще не вернулся в прежнюю форму. — Я просил всего одного!

Он занял стойку и поднял руки, словно собирался наложить заклинание еще раз, отогнать Квентина. Но ему следовало переживать не из-за короля обезьян.

А из-за меня.

17

Я пыталась заниматься гимнастикой в детстве. Тогда я еще могла поместиться между брусьями, так что это было очень давно.

Тренер говорила нам, что, когда не привык к внезапному движению, как кувыркание колесом или сальто, можно потерять на пару секунд зрение в процессе. Глаза не заметят движение без практики, так что можно смотреть на свои конечности и не видеть их.

Это происходило со мной. Я не видела четко, что вокруг.

Но я что-то делала.

А потом я оказалась запыхавшейся. Я тяжело дышала и потела в центре комнаты, и никого не было вокруг.

Те, кто сражался с Квентином, усеивали углы кафе, смятые и отброшенные, как салфетки. Они не были отключены. Они были изогнуты так, что даже не шевелились.

Останки стула лежали у моих ног, в волосах запутались щепки. Мне казалось, что кто-то ударил меня стулом по голове, но я ничего не ощущала. Ни шишки, ни ушиба.

Из-за одинаковой одежды демонов я не сразу заметила Рыжего льва. Я искала того, кто пострадал сильнее всех. Вот он.

Лидер демонов был лицом в стене так, что погрузился, как гвоздь. Это выглядело бы смешно, как из мультика, если бы не кровь. Я смотрела, как она растекается по полу, не зная, когда я буду паниковать, когда мне станет плохо или радостно.

Я услышала свист.

— Ого, — сказал Квентин. — Запомни не выводить тебя.

— Я это сделала? Не ты?

— Не я. Я только отошел с пути. Боялся, что ты не различишь, кто враг.

Повисла неловкая тишина. Наверное, я должна была отрицать, что я не могла так сделать, что я не так сильна, не так жестока.

Но стояла тишина.

Ах, черт. Я забыла о девушке из магазина. Я подбежала и опустила ее на пол. Она дышала медленно и глубоко, и я замерла, но уловила ее дыхание.

— Ты спасла ей жизнь, — сказал Квентин. — Я не успевал вовремя. Она умерла бы, если бы не ты.

Опасность была так близко, по ее лбу текла капля крови, где клык Рыжего льва задел ее кожу. Я вытерла ее рукавом, материнский инстинкт охватил меня на миг, хотя я была младше нее.

— Я думала по книге твоих историй, что поглощение духовной силы похоже на ритуал или вампиризм энергии, — сказала я.

— Нет. Кусаешь и жуешь.

Стук по стеклу отвлек меня. Я посмотрела на окна и поняла, что мутный щит Рыжего льва начал рассеиваться. Снаружи были люди, некоторые явно хотели войти.

О боже.

Что я делала? Я магазине были тела. Мертвые, возможно. Мы не могли так попасться.

Ой-ой-ой.

Я подбежала к двери и заперла ее, пока никто не вошел, но вуаль пропала, и нас было видно снаружи.

— Квентин! — закричала я. — Что нам с этим делать?

— С чем?

Я помахала руками.

— С этим!

— О! — сказал он. — Точно. Ого. Это плохо для тебя, да? Такое сегодня с людьми не происходит. Хмм.

Он расхаживал, словно у нас было все время мира для его размышлений. Я хотела кричать.

— Ты не можешь спрятать их магией? — взмолилась я.

— Я мог бы, но люди могут пройти здесь и, не знаю, споткнуться о невидимые тела и заметить. Было бы проще, если бы ты убила их.

— Что?!

— Яогуаи улетают в ад, когда умирают. Эти еще живы, даже Рыжий лев. Хочешь я… — он щелкнул зубами и покрутил руками.

— Нет! — одно дело сражение, но добивать поверженного врага я не могла позволить.

Квентин закатил глаза, словно я была глупой.

— Тогда нужно, чтобы их убрал член небесного пантеона, — сказал он. — Но Рыжий лев и его братья не были связаны с богами. Никто не захочет платить. Кроме, может…

— Без может! Найди помощь, или мы будем искать просвещение в тюрьме!

Он сморщил нос. Он не хотел звать на помощь, ведь будет от этого в долгу. Он сел на пол и поджал ноги под себя.

— Что ты делаешь?

— Молюсь, — он глубоко вдохнул, казалось, это длилось вечность, и опустил голову.

Гул, как перед бурей, донесся из его горла. Стало слышно буквы. Он читал мантру, не как монах, а как хор монахов в каменном аббатстве, удваивающем их голоса. В воздухе покалывало напряжение.

— На мо гуань си инь пу са, — затянул Квентин. — Намогуаньсииньпуса-намогуаньсииньпуса. Намогуаньсииньпуса.

Я могла поклясться, что земля задрожала под нашими ногами. Квентин выл все громче, пока не стало казаться, что стекло в магазине треснет.

— На мо гуань си инь пу са, — продолжал Квентин. — Приветствую самого сострадательного и милосердного Бодхисаттву.

Вспышка света из окна напугала меня. Квентин, похоже, ожидал это. Он встал, открыл дверь и указал мне выйти с ним.

Я так переживала, что увижу, что прикрыла глаза. Но на улице было не так страшно. Солнце, люди, машины.

Но все застыло во времени.

Пешеходы замерли, не закончив шаг. Говорившие остались с открытыми ртами. Женщина смотрела в зеркало, чтобы повернуть на машине. Вся площадь, сколько было видно, стала снежным шаром без снежинок.

Звука не было. Я щелкнула пальцами, чтобы проверить уши. Они работали.

— Ты это сделал? — спросила я у Квентина.

Он покачал головой.

— Я не так силен.

Я старалась ничего не трогать. Я прочитала достаточно фантастики, чтобы опасаться правил времени, используемых здесь. Я могла бы смешно расставить тела или трогать их без катастрофы, но не рискнула.

Квентин вел меня к единственной подвижной фигуре, стоявшей на улице. Я должна была заметить ее раньше. Она была самой красивой женщиной из всех, что я видела в жизни.

Она была высокой, как я. И она несла свой рост с грацией и уверенностью, и мне стало стыдно разделять с ней эту черту.

Ее изящное лицо должны были рисовать и выставлять в музеях, чтобы все люди видели ее. Она улыбнулась Квентину, потом мне.

— Джини Ло, — сказал Квентин. — Это Бодхисаттва Гуаньинь, богиня милосердия, Та, что слышит крики мира. Помогала Сянзаню. Мы дружим уже давно.

— Привет! — Гуаньинь крепко обняла меня.

Ах. Я думала, что воплощение доброты и сострадания придет на Землю в просторном одеянии и в короне камней. Не в джинсах и с короткой стрижкой.

— Рада знакомству, — сказала я, подбородок вонзился в ее плечо. — А кто там?

Двигался еще один человек. Он был одет как нечто среднее между агентом секретной службы и моделью с обложки. Он был красивым, как и Гуаньинь, его лицо было с острыми чертами. Но от него исходило холодное презрение, он точно не стал бы обниматься. Квентин напрягся при виде него.

— Эрлан Шень, — прошипел он яростнее, чем не демона-короля смятения. — Что он тут забыл?

Эрлан Шень снял темные очки и оглядел округу властным немигающим взглядом.

— Сопровождаю леди Гуаньинь, — сказал он, окинув Квентина взглядом. — Ты не хочешь меня представить, Хранитель лошадей?

Это явно было оскорблением, потому что Квентин выглядел так, словно хотел познакомить Эрлан Шеня с его кулаком. Я знала, что только этот бог был лучше Сана Вуконга в бою. Видимо, вражда их была давней.

— Конечно, нет, — Эрлан Шень ухмыльнулся, задирая Квентина. Он повернулся ко мне и чуть поклонился.

— Вы… племянник Нефритового императора? — спросила я.

— Среди прочего. Я предпочитаю быть известным за создание потоков и оживление полей.

— Он знатно копает овраги, — сказал Квентин.

— Веди себя хорошо, — сказала Гуаньинь. — Я услышала, что вам нужна помощь.

— Да! — сказала я. — Нужна. Нужно быстро избавиться от демонов.

Эрлан Шень повел тебя как телохранитель, шагнул вперед и полез под пиджак, но Гуаньинь остановила его.

— Где они? — спросила она.

— В магазине. Нужно убрать их, или у меня будут проблемы. Большие.

— Хорошо, — Гуаньинь помахала пальцами в ту сторону. — Готово. Фокус-покус.

— Что? — сказала я. — Вот так?

Она улыбнулась.

— Иногда вот так.

Дверь магазина открылась, и вышли львы. Не люди в масках льва, какими они казались мне до этого. Настоящие львы на четырех лапах. Я опешила, пока понимала, что это не были домашние коты-переростки или другие подходящие звери. Нет, семеро львов хромали, выходя на улицу.

Они шли среди леса застывших людей к Гуаньинь, отодвинув меня. Раненые звери окружили ее, нюхали вытянутые руки. Она выглядела как принцесса Диснея, подружившаяся с местными животными, укротив даже самых свирепых зверей.

Один из них выглядел хуже других. Наверное, это был Рыжий лев. Он скривился, когда я посмотрела на него, и попытался отойти за Гуаньинь.

Было сложно не стыдиться, когда они были в этом облике. Я не обижала зверей.

«Он чуть не убил человека, — напомнила я себе. — Пусть радуется, что не стал ковром».

Гуаньинь с тревогой отступила на шаг. Прайд львов затрепетал. Не как от холода, а словно они не знали, хотели существовать или нет. Со вспышкой света, как от камеры, они пропали.

Я смотрела на место, где они были, пытаясь понять, что происходило последние десять минут.

— Сложно поверить в увиденное, — сказала я. — Львы, люди на улице, все это.

— Не сомневайся в способностях леди Гуаньинь, — сказал Эрлан Шень. — Она усмирила ад, отдав свою хорошую карму. От нее исходило столько добра, что Янлуо, король смерти, молил ее уйти, пока ее аура не потушила огни страдания и не позволила сбежать виновным демонам.

— Я… вам верю? — сказала я.

Гуаньинь повернулась ко мне.

— Все. Я убрала их в одно из божественных святилищ, где они искупят свои преступления. Это не так жестоко, как в аду, но Рыжий лев больше не будет проблемой. И о бедняжке я позаботилась. Она ничего не вспомнит.

— Спасибо, — сказала я. — Я могу что-нибудь сделать? Зажечь амулет? Посоветовать ресторан?

— Можешь порадовать меня своим обществом ненадолго, — сказала Гуаньинь. — Нам нужно поговорить.

Она подняла руку, словно для чар.

— Сделаем это в уединенном месте. У тебя дома, например?

Я вздрогнула.

— Вы же не перенесете нас туда?

Гуаньинь улыбнулась. Она покрутила пальцем, и улица ожила. Люди продолжили свои дела, не зная, что случилось.

— В такой хороший день можно пройтись.

18

Я никогда еще не наливала чай божеству. А их было двое в моем доме. Мама пропускала самых важных гостей в жизни.

На кухне творилось нечто неописуемое. Гуаньинь и Эрлан Шень не смогли пройти в двери. Они были крупнее. И выглядели лучше всех живых. Они терпеливо ждали, пока я играла в хозяйку, и этот момент был из тех, когда знаменитости показывают, что и они люди, на камеру.

Квентин разрушал идиллию, отказавшись сидеть за одним столом с Эрлан Шенем. Он расхаживал в стороне.

Я принесла поднос и налила всем чаю. Я была рада, что у нас жасмин, а не оолонг. Я не хотела, чтобы Гуаньинь подумала, что я подлизываюсь, подавая ей чай, названный в ее честь.

Она сделала вежливый глоток и отставила чашку.

— Так это ты, — тепло улыбнулась Гуаньинь. — Я бы не догадалась. Ты немного похожа на Сянзаня.

Я знала, что видела его рисунок, но от сравнения с парнем я немного нахмурилась.

— Сянзань был красивее Четырех великих красавиц, — сказала Гуаньинь, ощутив мой дискомфорт. — Это комплимент.

— Спасибо? Вы знаете, кто я?

— Мы знаем, что ты — Рюи цзиньгу бан, — сказал Эрлан Шень, разглядывая меня как вазу, где не хотел найти трещины. — Любое духовное существо рядом с твоей аурой узнает. Мы с леди Гуаньинь видели твой истинный облик много раз.

Было жутко слышать от них такое. Словно на встрече с тетей и дядей, которые помнили тебя в подгузниках.

— Так вы божества?

— Да, — сказала Гуаньинь. — Мы — члены небесного пантеона бессмертных духов, где правит Нефритовый император.

Ла-а-а-адно.

— И вы с… Небес?

Она кивнула.

— Это не такое измерение, как то, в котором Земля, если так проще.

Не помогло. Хотелось спорить.

«А наука! — хотелось кричать. — А магниты!».

— Знаю, ты растеряна, — продолжила Гуаньинь. — Но не нужно. Земля остается Землей. Твоя вселенная — все еще твоя вселенная. Просто порой она пересекается с другими духовными измерениями. Как сегодня, например.

Я не знала, от какого объяснения у меня не кружилась бы голова, и я решила не перебивать. Боги с Небес. Есть.

— Чтобы хранить порядок, мы во многом правим в царстве смертных, — сказал Эрлан Шень, вмешиваясь на случай, если я не так поняла баланс сил. — Как с этими яогуаями.

Квентин ударил по стене кухни.

— Да! — он уже не мог держаться. — Мы можем поговорить об этом? Почему демоны, которых я казнил давным-давно, вдруг появились тут?

Меня беспокоила проблема шире, чем то, кого Квентин убил или не убил в прошлом.

— Почему вообще по моему городу ходят демоны? — спросила я, перебивая его. — Это же не эпоха легенд!

— И почему Рыжий лев сказал, что придут и другие?! — заорал Квентин, заглушая меня.

Эрлан Шень стойко выдержал наше возмущение. Он сделал глоток чая, опустил чашку и сказал:

— Ответ на все ваши вопросы в том, что произошел побег, — заявил он.

Квентин не верил своим ушам.

— Побег? Из Дийю?

— Да. Часть яогуаев сбежала из долины ада, и мы полагаем, что они отправились на Землю или уже прибыли.

Квентин молчал, что было чудом в такой катастрофе. Он потер лицо.

— Ты бы знал об этом, если бы не убежал на Землю, желая драки, при первом же знаке присутствия демона, — сказала мягко Гуаньинь.

— Погодите, — сказала я. — Это не объясняет, почему сбежавшие демоны пришли в мой город. Здесь ничего особенного.

— Здесь есть особенное, — сказал Эрлан Шень. — Ты.

Теперь я замолчала. Эрлан Шень понял, что нужно объяснить. Он снял с чайника крышку и придвинул его в центр стола. Видимо, потребуются наглядные примеры.

— Представь, что чайные листья — яогуаи, — сказал он.

— Ладно, — сказала я. Я выбрала стеклянный чайник, так что было видно, как чаинки лежат на широком круглом дне.

Эрлан Шень вытянул указательный палец.

— А это ты. Рюи цзиньгу бан, бывшая ось Млечного пути.

Он опустил палец в сосуд. Бледно-зеленая жидкость закружилась маленьким водоворотом. Чайные листья уносило потоком, они поднимались и опадали, двигались все быстрее, пока Эрлан Шень не остановил воду. Все успокоилось, и чаинки осели на дно под точкой, куда он указывал.

Он убрал палец и стряхнул жидкость.

— Все создания из других миров имеют свою духовную гравитацию, — сказал он. — Потому они собираются в одном районе, а не разлетаются по уголкам Земли. Их тянет к сверхъестественному, как луну к планете. Ты притягиваешь их сюда.

Я посмотрела на Квентина. Он — на меня.

— Технически, пребывание здесь и короля обезьян все ухудшает, — сказал Эрлан Шень. — Не судьба сводит тебя со старыми врагами. Сан Вуконг и Рюи цзиньгу бан сродни черной дыре. Любого яогуая, прибывшего на Землю, притянет к тебе, без исключения. Вопрос лишь, как близко и быстро.

— Ого, — сказала я. — То есть орда демонов скоро появится на моем пороге?

— Если бы, — сказал Эрлан Шень, не замечая, как равнодушно это звучит. — Так их было бы проще выследить. Они могут появиться где угодно в паре сотен миль от тебя.

Это было не лучше. Точнее, лучше, но не успокаивало.

— Скажите, что вы что-нибудь сделаете с этим, — сказала я. — Нельзя демонам из ада ходить свободно по улицам.

— Небеса собираются разобраться с ситуацией, — Эрлан Шень потянулся на стуле с грацией пантеры, показывая, что под костюмом он был сложен как воин. — Мой дядя Нефритовый император решил, что пара воинов, готовых к бою, сможет разобраться с беглыми яогуаями.

— Ладно, — я выдохнула. — Я рада, что вы с Гуаньинь это сделаете.

Божество вернулся в нормальную позу и посмотрел на меня.

— Я говорил не о нас.

Я не понимала. Неподалеку был кто-то еще, о ком я не знала?

Квентин кашлянул и ударил спинку моего стула.

Ох.

О-о-ох.

Ох, бл…

19

Не думаю, что меня можно винить за то, что я медленно соображала. Я не собиралась записываться в охотники на демонов.

— Ого, — сказала я. — Ого-го. Это плохая идея. Очень плохая.

— Хотелось бы сказать, что мы можем справиться сами, — сказала Гуаньинь. — Но, к добру или худу, Нефритовый император придерживается философии ву вэй.

— Невмешательство? — перевела я слова.

— Да. Есть мнение, что лучше ничего не делать, что это естественное поведение. Что все развернется, как нужно, пока не вмешиваешься. Потому он приказал пантеону держаться в стороне, чтобы Сан Вуконг и Рюи цзиньгу бан разобрались с проблемой. Вы не божества, так что не представляете Небеса.

Я взглянула на Квентина. Его лицо выражало: «А я тебе говорил». Потому он не хотел звать божеств на помощь. Они оказали нам услугу, и плата отлетела в нас снежным шаром.

— Путь Небес будет действовать на Земле через посредников, — сказал Эрлан Шень. — Так было веками, от первых царей до Сянзаня и до этого дня.

— Но я не тот посредник, что вам нужен! — сказала я. — Я ничего не знаю о монстрах и магии. Вам нужен волшебник с клеткой гремлинов. Или мастер вушу, которого учили всю жизнь для такого.

— Разве ты не разбросала яогуаев по полу сегодня? — спросил Эрлан Шень.

— Я не… я не могу по приказу.

— Тогда нужно научиться. И быстро.

— А если я откажусь?

— Думаю, ты не понимаешь, — сказал он. — У тебя нет выбора.

— Как это? Сянзань сам выбирал, отправляться ли в путь. Божества его не заставляли.

— Тогда было иначе. Сянзань мог выбрать, ведь он был человеком. А ты — нет.

Бам.

Мой кулак ударил по столу, и содержимое чашки передо мной расплескалось. Чуть теплый чай полился на пол, но я не замечала. Квентин заерзал. Он хорошо замечал, когда я собиралась сорваться.

— Повторите? Я, кажется, не расслышала.

Эрлан Шень не испугался того, как медленно я цедила слова.

— Да, у тебя облик человека, — сказал он. — Да, ты смертная. Но у людей нет небесной сущности в теле. Люди не могут быть ходячим мощным оружием. Мой дядя считает, что ты все еще считаешься утерянным имуществом Небес, так что слушаешься его воли.

Я сжимала и разжимала пальцы.

— Насколько я слышала о реинкарнации, — осторожно произнесла я, — любая сущность, любой дух может стать человеком. Пока они работают усердно в прошлой жизни. Я думала, правила такие. Что у всех есть шанс покрутить Колесо жизни и перерождения в надежде стать лучше.

— Прости, Джини, — сказала Гуаньинь. — Но с тобой правила иные. Перерождения оружия еще не было. В истории богов и людей такого не случалось. Когда ты была Рюи цзиньгу бан, никто не думал, что у тебя есть душа.

Ох. День нельзя начать еще хуже, чем с отрицания того, что ты — человек.

Я поняла пронзающий меня гнев, возникший, когда Квентин назвал меня Рюи цзиньгу бан. Если во мне было мое прошлое я, с ним была и ненависть за то, что его считали предметом. Ему не нравилось, что его не считали человеком. Оно ценило Джини.

Даже если другие не ценили.

— Какой кошмар, — сказал Квентин.

Я обернулась, он мрачно смотрел на меня.

Многие подумали бы по его лицу, что он согласен с Нефритовым императором. Он потерял свой ценный предмет, из-за чего и появилась я.

Но он смотрел то на божеств, то на меня. Я понимала, о чем он думает.

— Вы пришли на Землю, чтобы сказать, как все будет, — сказал Квентин, глядя на Эрлан Шеня. — А теперь я скажу, как будет. Если Джини откажется, Нефритовый император будет плыть вверх по ручью без весла. Твой дядя совершил крупный промах, позволив тем демонам сбежать, и он так боится потерять лицо, что молит ее о помощи, хоть и скрывает это за приказом. А вы слишком наглые, чтобы идти против его приказов и приложить усилия самим, гоутуизи.

Лицо Эрлан Шеня не изменилось, но я могла поклясться, что в комнате стало холоднее, он сверлил Квентина взглядом. На кухне могла начаться дуэль, но Гуаньинь опустила ладонь на предплечье бога дождя.

— Хватит, — приказала она.

Тучи медленно рассеялись. Эрлан Шень успокоился от ее прикосновения, но Квентин смотрел на их руки, и это ему не нравилось. Интересно.

Гуаньинь посмотрела на меня с печалью, и я поняла, что в беде. Она не собиралась заканчивать. Она вступала в игру.

— Джини, знаю, это кажется нечестным, — сказала она. — Но если демоны вернутся в царство смертных, проблема станет всеобщей.

Я это знала. И она была в курсе, что я знаю. Но сдаваться я не собиралась.

— Эти беглецы с амбициями, — сказала Гуаньинь. — Они сделают все, чтобы получить больше силы. Они будут поглощать людей с сильным духом. И это не обязательно святой человек, как Сянзань. Есть много людей, подходящих им духом, как девушка в магазине. Как только демоны прибудут, они начнут охоту, утаскивая невинных в тени.

Гуаньинь кивнула Квентину.

— Скажи ей, я преувеличиваю?

Квентин глубоко вдохнул.

— Она права, Джини, — сказал он. — Если это те, о ком я думаю, то люди в беде. Некоторые демоны одержимы получением энергии людей. Это безумие. Они не остановятся даже от угрозы смерти.

Я сжала нос ладонями. Отчасти от недовольства, отчасти в стремлении отогнать запах демона-короля смятения от моих ноздрей. Закрыла глаза, но увидела пасть Рыжего льва. Таких монстров нельзя было оставлять здесь.

Гуаньинь ощутила, что победа близко.

— Я знаю, что глубоко в душе ты хочешь помочь, — сказала она. — Ты из тех, кто берет дело в свои руки. В этом ты как я.

Я вспомнила легенду Гуаньинь. В истории говорилось, что она была смертной девушкой, что была такой чистой и просвещенной, что она легко достигла просветления в юном возрасте. Она относительно легко получила то, что не все священники достигали за всю жизнь.

Но, когда она хотела покинуть долины Небес и Земли ради полной нирваны, она оглянулась и услышала крики страдающих. Ее сострадание оставило ее Бодхисаттва, меньшим божеством, и она старалась избавить человечество от боли, направить его к просветлению. Она была символом самопожертвования. Я не видела сходства.

Но это очень стыдило.

Очень.

— Ладно, — сказала я, хмыкнув не в стиле Бодхисаттва. — Я сделаю, что смогу.

20

Глаза Гуаньинь сияли. Она была такой красивой, что мне хотелось чихнуть.

Лучи ее взгляда скользили по моей кухне, пока они не нашли Квентина, все еще не севшего за стол.

— А ты, милый? — спросила она.

— Конечно, — он пожал плечами. — Я должен думать о своей репутации. Сан Вуконг никогда не боялся боя.

Может, я слишком много в этом видела, но причина была слабой даже для такого гордеца, как Квентин. Значит, он, как в историях, решил защитить людей. Или хотел помочь мне.

Ощущение было приятным. Сердце трепетало.

— У вас есть имена? — спросил Квентин. — Или нам придется ждать, пока все яогуаи представятся?

— Байгуцзинь, — ответил Эрлан Шень. — Бессмертные Тигр, Олень и Козел. Лингандайван. Стоглазый демон-лорд. Хуаньпаогуй. Генерал Инь. Волк двадцатого поместья…

Он говорил. И говорил.

И говорил.

Квентин хмурился все сильнее с каждым именем, пока не вскинул руки.

— Тамадэ! — закричал он, перебивая. — Зачем вообще нужен ад, если из него сбегает каждый гад?

— А сколько всего сбежавших? — сказала я. — Или вы не знаете?

— Мы знаем, сколько их, — Эрлан расправил плечи, словно собирался отчитаться боссу о делах компании. — Сто восемь.

— СТО ВОСЕМЬ?

— Уже сто после событий сегодня, — сказал Эрлан Шень. — Если это поможет, я могу почти гарантировать, что вы не будете сражаться со всеми сразу.

Это не помогло. Демонов хватило бы на список гостей для свадьбы. Легион римлян. Демонов хватило бы на половину профессиональной футбольной лиги.

Пока мой мозг подбирал все больше страшных аналогий, Квентин с горечью рассмеялся.

— Сто восемь, — он покачал головой. — Сто восемь! Если бы это была мелкая рыбешка, выскользнувшая в щели, я бы списал это на беспечность твоего дяди! Хочешь сказать, что все демоны от Чанъана до Горы стервятников просто вышли из ворот?

— Мы думаем, что Красный ребенок их выпустил, — сказала Гуаньинь.

Квентин тут же притих. Он стоял на миг на месте, а потом бросился к ней. Он схватил ее за руку.

Мы с Эрлан Шенем хотели сказать, что он груб, но Гуаньинь не вырывалась. Квентин закатал ее длинный рукав до локтя, открывая ее запястье и предплечье. Там были ожоги.

Раны заживали, но были плохими. Очень. Кровавого цвета пятна сияли от света с потолка. На красивой коже Гуаньинь раны казались вандализмом.

Без слов Квентин вывел Гуаньинь из кухни, не отпуская ее руку. Богиня вышла за ним в коридор, взмахнула над их головами. Я ощутила, что их что-то окружило, похожее на скрытие Рыжего льва, то их было видно.

Квентин вопил с дикими глазами, но звука не было. Они с Гуаньинь бесшумно стояли там.

— Что происходит? — спросила я у Эрлан Шеня.

— В пути с Сянзанем за сутрами обезьяна встретил очень сильного демона по имени Красный ребенок, — сказал Эрлан Шень. Он смотрел на пару в коридоре с нечитаемым выражением лица. — Красный ребенок может выдыхать истинное пламя Самадхи, которому ничто смертное или божественное не может противостоять. Обезьяна пытался одолеть его несколько раз, но не смог.

Я не знала, что был кто-то, кого не мог одолеть Сан Вуконг. Я подозревала, что даже Эрлан Шень не всегда мог победить его.

— Он попросил помощи у леди Гуаньинь. Своей магией она поймала Красного ребенка, сковала его конечности. Обезьяна хотел убить его, но Гуаньинь просила о милосердии.

— Логично, она же богиня…

— Три раза, — перебил Эрлан Шень. — Три раза Гуаньинь отпускала Красного ребенка, когда он клялся, что не будет биться. Три раза он нарушал обещание и нападал на нее.

— Он нападал на нее? Хотя она была на его стороне?

— Да, — бесстрастие Эрлан Шеня дрогнуло на миг, и я увидела, как он был расстроен в душе. — Гуаньинь, наконец, подавила Красного ребенка. Чтобы получить свободу, которой он так бросался до этого, он пообещал стать ее учеником. И его не бросили в ад, он оказался отшельником в маленьком храме на острове посреди Небесного океана, изолированных от других духов, но в раю, если учесть, чего он заслуживал. Он годами верно служил. Казался исправившимся. Но в последний раз он снова напал на Гуаньинь и сбежал. Оттуда и раны.

Конечно, они ругались в коридоре. Ничто так не разжигает ссору, как «Я тебе говорил».

— Красный ребенок хочет отомстить всем, кто его подвел, — сказал Эрлан Шень. — Побег демонов из ада — его ответный удар по Гуаньинь и Сану Вуконгу. Личное послание. Все события — его рук дело.

— Вы уверены?

Эрлан Шень кивнул.

— Из ада сложно выбраться, когда тебе объявлен приговор. Или можно одолжить у кого-то карму, как с Гуаньинь, или создать путь побега, если ты силен. Красный ребенок силен.

— Но почему тогда он столько ждал для такого хода?

— Наверное, до него дошел слух, что Рюи цзиньгу бан уже не пугающее оружие короля обезьян, — сказал он, храбро пытаясь отогнать напряжение, скопившееся в голосе. — Сила его врагов заметно ослабла. Для него это идеальный момент для отмщения.

Эрлан Шень все же не сказал, что все было из-за меня. Это хорошо, потому что иначе он полетел бы отсюда в Канаду. Бог, похоже, учился общаться со мной быстрее, чем Квентин.

— Насколько он силен? — спросила я. Было сложно расставить сверхъестественных существ по шкале силы. — Если бы демон-король смятения был единицей, но Красный…

— Красный ребенок как-то сжег страну дотла, — коротко сказал Эрлан Шень, явно не преувеличивая.

Я колебалась.

— Этого не должно быть в истории?

Эрлан Шень покачал головой.

— От страны осталась только земля.

— Ого. С такого нужно начинать. Это важные сведения.

В ответ он указал на Гуаньинь и Квентина, вопящих друг на друга.

— Если бы я сделал это сразу, то нормального разговора не вышло бы.

Туше.

Квентин и Гуаньинь явно закончили спор, потому что богиня покинула зону тишины и вернулась на кухню. По пути она провела рукой по моему рюкзаку, лежащему на стойке.

— Можно взять? — спросила она. Я не знала, о чем она, пока она не разжала ладонь. Там лежали мои серьги.

— Они мне важны, — сказала я.

— Иначе и не сработает, — не дожидаясь позволения, она прошла к Квентину, который дулся в углу. Он не успел закричать, она склонилась и поцеловала его.

Квентин был так удивлен, что застыл в ее руках, пока ее ладони ласкали его шею. Эрлан Шень заворчал. Но мне было видно, что это все игра. Она застыла перед его губами, сказала ему замереть, пока ее пальцы трогали его уши.

Гуаньинь выпрямилась и убрала заклинание тишины. Мои сувениры из самого счастливого места на Земле теперь были на мочках Квентина. Он понял, что на нем украшения, и начал беспомощно теребить мочки ушей. Но серьги были застегнуты магией, а еще он, как мальчик, не знал, как их снимать.

— Это еще зачем? — спросила я у нее.

— Немного запрещенной помощи, — сказала она. — Эти серьги дадут хозяину понять, что демон близко к человеку.

— Ладно, — сказала я. — Насколько близко? В паре шагов или метров?

Она дала мне взглядом понять, что я смотрела в рот дареному коню.

— Достаточно далеко, чтобы вы успели вступить в бой. Магия в них даст ощутить, в каком направлении идти за демоном, но дальше искать нужно самим. Как только ощутили сигнал, нужно отправляться на поиски, Джини. Яогуай, если съест человека, становится намного опаснее.

И тогда людям будет еще хуже.

— А Красный ребенок?

Боль мелькнула на лице Гуаньинь.

— Пока мы можем только ждать, пока он объявится. Столкновением с ним точно будет, но пока что вам нужно снизить ущерб от появления других демонов.

Она указала на Квентина.

— Серьги помогут, если он будет не в себе. Просто скажи волшебные слова. Ты их знаешь.

Она прошла мимо Эрлан Шеня, поманила его за собой, не собираясь прощаться. Племянник Нефритового императора встал без возражений. Он кивнул мне и закрыл дверь.

Вспышка света из окон, и все угасло. Я не собиралась проверять, ушли ли они. Гуаньинь не шутила бы.

Я повернулась к Квентину.

— Как можно было так расстроить богиню милосердия, что она ушла, не попрощавшись?

Он пронзил меня взглядом, еще прижимая руки к ушам.

— Я шучу, — сказала я. — Я тебя понимаю. Ужасно бесит, когда тот, кто тебе дорог, страдает, даже если по своей вине.

— По моей вине, — сказал Квентин. — Если бы я смог одолеть Красного ребенка сам, она никогда не подошла бы к этому мерзавцу. Не нужно было вовлекать ее.

Я посмотрела на него голову.

— Что она с тобой сделала?

— Видимо, вернула чары сдавливающегося обруча, но с другим предметом. Сработает, если ты произнесешь заклинание, что сковало меня под горой Пяти стихий.

— Ты про Ом мани падмэ ом?

Слова вылетели из моего рта, и я поняла, что сделала.

* * *

Спина Квентина выгнулась полумесяцем. Его крик боли оборвался, сдавило горло. Он рухнул на землю и ударился головой об пол.

— Нет! — закричала я. — Хватит! Я не хотела!

У него был припадок. Я подбежала к нему и прижала ладонь к его голове там, где он бился ею об пол снова и снова. Я прижала его к себе, чтобы он не врезался в стойку.

Я ощущала, как Квентин воет в мое плечо, его зубы впились в мою рубашку.

— Прости! — закричала я, хотя он меня не слышал. — Прости! Прошу, хватит!

Чары, видимо, были отмеряны во времени. Еще пара секунд, и тело Квентина замерло. Я поняла, что сдавливаю его, и отодвинулась, чтобы он мог дышать.

Его кожа была горячей, как от лихорадки. Его веки затрепетали, глаза приоткрылись.

— …жарко, — пробормотал он.

Я опустила его голову, взяла полотенце и намочила холодной водой. Я устроила Квентина на коленях и вытирала его лицо и шею, пока он дрожал и приходил в себя.

Квентин открыл рот. Я вытирала глаза и нос, чтобы на него не капало, когда я склонилась, чтобы услышать его.

— В общем… — прошептал он. — Вот так работает заклинание.

Я убила бы его за шутки после случившегося. Но вместо этого я придерживала его голову, пока он отдыхал.

* * *

Часы на микроволновке показали, что прошло десять минут. День близился к конце, тени в доме стали длиннее на кухонном полу, где мы сидели. Мама вот-вот вернется.

— Джини, — сказал Квентин, его голос стал нормальным. — Думаю, я в порядке. Спасибо… ай!

Я трясла его за шею.

— Это заклинание обруча? Это случалось всякий раз, когда Сянзань говорил те слова?

Квентин мог кивать, или его голова просто болталась.

— Как-то так.

— Твою мать! — закричала я. — Как так можно? Это кошмар! Какой монах будет так пытать другого? Какой человек?

Я попыталась снять серьги с Квентина, но без результата.

— Если я встречу Сянзаня, я выбью ему зубы и заставлю проглотить их, — сказала я, ногти впивались в серьги. — И Гуаньинь тоже лучше бояться.

— Джини, стой! Ай! Ты мне уши оторвешь!

Он пытался вырваться, но я не пускала. Мы боролись, толкаясь бедрами. Он оказался надо мной и прижал мои запястья к полу, и мы поняли, что делаем.

Квентин заметил мой румянец и медленно убрал руки, словно меня разозлили бы резкие движения. Но он не сводил с меня взгляда.

— Мне пора, — он сел на пятки. — Пока твоя мама нас такими не увидела.

— Погоди.

Я застегнула его рубашку сверху. Я расстегивала ее, пока протирала его полотенцем. Мокра ткань прилипала в его коже. Я видела, как двигаются мышцы, пока я медленно вдевала пуговицы в прорези.

— Спасибо, — он дал мне поправить ему воротник, мы встали. Я хоть могла дотянуться.

Я проводила его до двери, он задержался на крыльце.

— Тогда увидимся в школе, — он голодно посмотрел на меня.

— Наверное.

— Если захочешь встретиться где-нибудь еще, у меня теперь есть телефон. В любое время и в любом месте.

Я задержала дыхание.

— Это хорошо, — сказала я. — Телефон тебе нужен.

Я чувствовала, куда все идет. Хотелось окунуться туда, как в реку, но я не была готова.

— Спасибо, что познакомил со своей бывшей, — сказала я.

Квентин был возмущен, а такое бывало редко.

— Леди милосердия выше такого! — сказал он. — Как можно было подумать, что ее трогали! Это богохульство!

— Поднимай бывшую на пьедестал.

— Я тебя ненавижу, — пробормотал он.

Не совсем. Но момент был испорчен, я рассмеялась и закрыла дверь перед ним.

21

— Ого, — сказала Юни. — Я знала, что из тебя вылезет дрянная девчонка.

— О чем ты?

— Ты пометила его, — она указала на Квентина, тот сидел в библиотеке отдельно и читал. — Такое я еще в школе не видела.

Ох. Стоило помнить, что внимательная Юни узнает мои серьги на Квентине. Они не были маленькими. Они предназначались для десятилетней девочки.

— Он теперь твоя игрушка? Слушается твоих приказов?

Я никак не могла придумать убедительное объяснение.

— Просто… не говори никому, что они мои, ладно?

Юни улыбнулась так широко, что ее лицо могло треснуть.

— Конечно, — сказала она. — Я скрою вашу игру. О, смотри.

Рейчел Ли прошла к Квентину. Я не слышала ее слова, но она погладила его волосы пальцами, и было ясно, что она спрашивает про его уши.

Квентин не замечал ее флирта. Он сказал что-то и указал на меня. Рейчел нахмурилась и пронзила меня взглядом, а потом ушла.

— Упс, — захихикала Юни. Я ударилась лбом об открытый учебник.

Записка выпала из страниц на пол. Я подняла ее и поднесла к свету. Она была на китайском, почерк был кривым, словно писали неопытной рукой.

«Встретимся после тренировки. Там, где я показал себя».

Он явно имел в виду парк. Я подняла голову и встретила пристальный взгляд Квентина. Он не умел делать что-то осторожно.

Юни пищала от смеха за моим плечом, прочитав записку.

Блин. Я забыла, что она понимала иероглифы не хуже меня, а то и лучше. Я свернула листок и сунула как можно дальше в рюкзак.

* * *

Я поймала Квентина в коридоре на следующей перемене.

— Я думал, мы встретимся после школы, — сказал он. — Ты не получила записку?

— Ты можешь просто подойти и сказать, балбес. А не скрываться как Бэтмен.

— Открыто говорить не безопасно.

— Думаю, мы поймем, если в школе демон, — сказала я. — У нас же эти серьги, помнишь? У тебя паранойя.

Квентин скривился.

— Ты не понимаешь. Рыжий лев застал меня врасплох. В прежние времена он бы не смог подойти на десять миль, чтобы я не заметил его.

— А демон-король смятения? Я думала, ты пришел на Землю, потому что уловил его присутствие.

— Да, но я мог бы уловить его сразу, а вместо этого столкнулся с ним, как идиот. То, что он и Рыжий лев так близко подобрались, означает, что с моими ощущениями что-то не то, и серьги тут ни при чем.

Он неловко огляделся, словно от признания слабости кто-то нападет в коридоре.

— Мое истинное зрение не работало на Земле, — сказал он. — Думаю, когда ты оставила меня, чтобы стать человеком, ты забрала с собой много моей силы.

— Так ты слабее, чем в историях?

— Тихо! — прошипел он. — Знаешь, сколько народу убило бы, чтобы узнать это?

Я зажала переносицу.

— Ладно, и что это значит для нас?

— Это значит, что тебе нужно скорее развивать способности. Особенно, зрение. Или мы будем сталкиваться с почтальонами и скейтбордистами, которые могут и не быть яогуаями.

— Ого. Так было в день нашей первой встречи, да? Тебя не грабили. Ты разозлил компанию, решив, что это скрытые демоны.

— Да, и я мог убить их случайно. Нам нужна еще одна тренировка. Скоро.

— Я занята на выходных.

Квентин тряхнул головой, словно не мог меня слышать.

— Занята?

— В субботу у меня планы. Мы можем встретиться в воскресенье. Если учесть, как прошла та тренировка, отсрочка в день хуже не сделает.

— Нельзя откладывать тайны вселенной! — завопил он. — Отмени свои дела. Это сейчас не важно.

— Не говори мне, что важно, а что нет! Я скажу, когда свободно, и, если ты против, это твои проблемы!

Я развернулась и чуть не врезалась в Андру.

— Проблемы? — он посмотрел на Квентина.

Квентин был прав, нам нужно было общаться в уединенном месте. Весь коридор мог слышать мои последние слова.

— Нет, — сказала я Андру. — Мы просто говорили о…

Квентин не помогал. Он оставил меня придумывать ответ. Я оскалилась ему и повернулась с улыбкой к Андру.

— Об ужине, — сказала я. — Его родители приходили ко мне и хотят ответить ужином в их доме.

Андру все еще стоял близко, и я похлопала его по груди.

— Тебе тоже стоит прийти на ужин как-нибудь. Ко мне домой. Не к Квентину. Его родители тебе рады не будут. Они тебя не видели. Это было бы странно.

— Да-а-а, — ответил Андру. — Джини, мы можем поговорить?

Он оттащил меня за угол и за шкафчик.

* * *

Я фантазировала об этом моменте, об уединении с Андру, несколько раз. В теории я должна была знать, как заигрывать с ним, как дойти до пика разговора, чтобы перейти к нежному первому поцелую.

Но все было не так радостно, как я представляла. Мне не понравилось, как меня тащили за руку.

Андру проверил, что мы одни.

— Эй, а что между тобой с Квентином? — спросил он. — Я думал, вы не ладите.

— Мы… пришли к пониманию, — сказала я. — А что?

— Недавно ты вела себя иначе.

— Иначе? — я была готова паниковать, если он упомянет гибкость.

— Не скажу точно, но с появлением Квентина ты стала… не знаю, отвлеченной. Ты всегда была такой сосредоточенной, но не рядом с ним.

Это было большой ошибкой. Я не ожидала романтического разговора, но думала, что Андру захочет поговорить о нас с ним. Не обо мне с Квентином.

— Об этом ты хотел поговорить? Больше тем не нашлось?

Он покачал головой.

— Просто переживаю за тебя. Я твой друг.

И-и-и здание надежды обрушилось. Его взорвала бомба. Я подавила вздох.

— Мы с Квентином работаем над проектом, — сказала я. — Против нашей воли, но ничего не поделать. Нужно выполнять.

Андру открыл рот, но я прервала его.

— И я ценю твою заботу, но, честно скажу, то, что мы с ним делаем, наше дело.

Я знала, что не такое говорили парню, чтобы убедить его, что ты свободна, но это была правда. Я не должна была называть причину, по которой проводила время с Квентином, что бы мы ни делали.

Андру не очень понравился мой ответ, но, если я и подавала какой-то сигнал, то о том, что не хочу больше говорить. Он улыбнулся и похлопал меня по плечу.

— Пока это касается учебы, — сказал он. — Если что-то пойдет не так, я всегда здесь.

Поздно. Если ситуация станет еще хуже, мне потребуется нечто большее, чем помощь «друга».

Андру ушел, и я пошла к Квентину. Он терпеливо ждал, прислонившись к стене. Он свысока посмотрел на меня краем глаза.

— Серьезно? — сказал он. — Ты и мистер Ровные шнурки?

— О, молчи.

— Эй, ты можешь делать, что хочешь. Можешь даже встречаться с Эрлан Шенем, если он — твой типаж.

— Может, стоит так сделать, — рявкнула я. — Эрлан Шень симпатичный, как и ты, но одевается лучше.

Квентин грубо помахал кулаками и ушел по коридору.

— Он не пришел бы на свидание в школьной форме! — крикнула я.

22

Утром субботы леди ждала карету для бала.

Но парковка ее замка была такой пустой, что никто не рискнул бы подобраться близко. На этой железнодорожной станции из зданий было только темное деревянное депо, похожее на маленький амбар. Я приходила сюда всю жизнь, но ни разу не видела, чтобы там горели огни, чтобы туда можно было войти.

Санта-Фиренца в скорлупе.

Я потела под солнцем, голые руки загорали. Я вечно приходила раньше времени и вот так стояла, могла лишь ждать, пока все подтянутся.

Через пятнадцать минут звон колокольчиков и гудок сообщили, что ожидание окончено. Поезд с севера был здесь, готовый унести меня. Волшебное путешествие с запахами грязи и дыма.

Порой в купе были шумные ребята, что выпивали и вопили. Но сегодня было не так людно. Я смотрела, как мужчина, что был ниже меня, растянул ноги, ставя их на место напротив, хотя идеально помещался.

Мы останавливались на каждой станции по пути, и я успевала рассмотреть пейзаж, где менялись торговые центры и обычные магазины. Я видела, что приближаюсь к месту, где отдельно стояли офисы начинающих фирм.

Поезд полтора часа ехал до конца города. Я вышла на платформу и поежилась. Я отвязала кофту от пояса и надела. Здесь была другая погода. Другие правила.

Я огляделась, ориентируясь под серым небом города. Если я попаду на юг, то окажусь в районе СоМа, который должен был состоять из многоквартирных домов и офисов. Если уйду слишком далеко на восток по улицам, попаду к воде, где находился паром.

Много автобусов ехало в одну сторону, я не помнила номера маршрутов. Я сдалась и поступила как всегда. Последовала за старыми китайцами. Я забралась в автобус, где было много пассажиров с пакетами, и устроилась там.

Общественный транспорт был адом. Ни один автобус не едет так медленно, как в китайском районе. Я была уверена, что, если посадить семечко в начале пути, к концу оно прорастет.

Автобус, в котором я была, ехал мимо офисов риелторов, разных магазинов и жутких закусочных с дим сам. У ярко-зеленого маленького парка мы повернули на запад в прямом и переносном смысле.

Вместо магазинов с чаем с пузырьками там были кафе, где подавали латте в чашках. Там были витрины с разными манекенами. Маленькие собачки. Коляски. «Аллилуя» (песня, нечто новое здесь).

И там было пространство. Личное пространство, где можно было дышать. На дорогах и в квартирах. Я не знала, нужно ли мне было столько пространства, но я была уверена, что сначала получу его, а потом решу.

Кстати, моя остановка. Я выбралась из автобуса на дорожку, на медной табличке значилось: «Консультации по приему. Сильверлайн».

В фойе на втором этаже я села на кресло для ожидания, окруженное горшками с бамбуком. Мебель была белой. Стены были белыми. Я старалась не слушать тихо играющие инди-рок и R&B, нацеленные на мое поколение.

Дверь открылась, и вышла не Анна. Это была девушка моего возраста, тоже клиентка. Я сразу поняла, что она собраннее меня. Я не про свой вид, хотя это тоже. Она несла себя с такой уверенностью, что над ее головой должна была висеть табличка: «Меня все хотят».

Ее прием закончился, и кто-то явно не следил за часами. С этим Анне еще нужно было работать. Мой прием всегда отодвигался из-за пяти минут неловкой болтовни.

— Привет, — девушка мило покраснела. Она закинула рюкзак на спину, показав нашивки «Habitat for Humanity» и «Amnesty International». Мне до нее было далеко. Во что я играла? — Говорить с Анной весело, но страшно, — сказала я, пытаясь начать разговор. Она даже не вела себя злобно со мной. Мне хотелось, чтобы она убрала свои очаровательные кудри под берет и ушла раньше, чем я встану с кресла.

— Джини, — сказала Анна, ворвавшись в комнату. — Прости, милая. Заходи, еще не поздно.

Я вздохнула и встала. Из-за мебели в комнате я чувствовала себя небоскребом сильнее обычного. Я посмотрела на другую девушку. Она пискнула, вежливо помахала Анне и ушла.

* * *

Анна Баринова никогда так на меня не реагировала, даже при первой встрече. Она была вполне невозмутимой, успешно вела бизнес сама. Ей точно не грозила катастрофа в ее деле. Я этому завидовала.

Я выбрала ее из кучи консультантов в окрестностях, потому что из всех, кого я могла позволить, она была лучше всех. Ее резюме украшали длинные списки поступивших в лучшие университеты. Она знала лучше всех, какие колледжи ищут учеников, потому что сама выполняла поиски. Анна учила при этом, как лучше всего зарекомендовать себя.

Так считала моя западная сторона. А китайское, бегущее по венам, кричало: «Давай, ДАВАЙ».

За все годы работы на Лигу Плюща она накопила множество связей. Друзья в Кэмбридже и Нью-Хейвене. Люди, которым она могла намекнуть за ужином, что нашла впечатляющую юную леди.

Это было немного нечестно, да. Это было использование социального влияния ради нужного результата. Грязь азиатской культуры. Но без помощи многие иностранные ученики разбивались, как волны, о двери американских университетов, так что нужны были проверенные связи.

Я не думала, что Анна действовала именно через связи. Но у нее была своя власть. Я говорила себе, что, может, как-то раз впечатлю ее так, что она вытащит большой красный телефон, который связывался с Принстонским университетом.

Анна устроилась в кресле за столом, а потом склонилась, как сокол, поправляющий крылья.

— Эссе, — сказала она. — Мы, насколько помню, должны были их проверить.

— Верно, — сказала я и порылась в сумке, чтобы найти бумаги, которые уже держала. Я вручила их, успев немного помять.

Анна начала просматривать первое эссе, а мне уже было не по себе от того, как быстро двигались ее глаза. Она вообще читала предложения? Могла она притвориться, что не пропускает части?

А потом она закончила. Месяц работы был поглощен за тридцать секунд. Может, такой была разница между Небесами и Землей.

— Учитывая, что черновик был про перечисление своих занятий, я совру, если скажу, что эта версия не стала лучше.

— Но она все еще не достаточно хороша, — сказала я.

— Джини, мы говорили об этом. У тебя есть только один шанс показать себя.

— Я разве этого не сделала? Вроде, сделала.

— Ты действуешь слово в слово по шаблону, — сказала она. — Но должна быть заметна твоя индивидуальность. Должно быть видно, кто ты.

От этих разговоров я путалась. Я не знала, как делать что-то с подтекстом в реальной жизни, как и не понимала, как сделать это в шестьсот пятидесяти словах.

Не помогало и то, что эта часть заявления изначально злила меня. От этих попыток я поняла лишь, что не была настоящим человеком. Серьезно. Мою человечность нужно было доказать смутным тестом, где случайный результат значил все, а тяжелый труд — ничего. Таким был Путь, и я не видела его за черепахами и змеями.

— Я могу написать, как нашла демона, — растерянно сказала я.

— Личного демона? — сказала Анна.

— Нет, китайского. Настоящего монстра. Таких называют яогуаями.

Анна поджала губы.

— Не знала, что они еще существуют.

— Они есть, они вернулись. Первый был огромным и страшным, пытался меня съесть заживо. Я его знатно побила.

— Хмм. Это уже интересно.

Это был первый намек на восторг от Анны. Я отклонилась на стуле и закинула ноги на ее стол, напитываясь уверенностью.

— Я видела и других демонов, — заявила я. — Недавно я побила группу оборотней-львов. Было просто, как только я принялась использовать магию.

Анна была так рада, что улыбалась, как маньячка.

— Вот и твой угол. Уверена, Браун предоставит обучение для их новой убийцы демонов.

— Пфф. Можно найти что-то лучше Брауна, — я взяла с тележки напиток с зонтиком и потянула его через витую трубочку. — Может, возьмут в Лигу.

— Ты права, Джини. Ты заслужила программу, при которой тебе платили бы стипендию для твоих нужд. Ты заслужила это.

— Оу, оставим пару баксов на столе для таких связей.

— Ты так добра, Джини. Джини? Джини?

* * *

— Джини? — сказала Анна. — Ты в порядке?

Я моргнула. Меня звали добрым тоном, и было сложно в это поверить.

— Моя история, — повторила я.

— Попробуй это упражнение, — сказала Анна. — Не обращай внимания на правила эссе, на ограничения. Напиши о себе, как можешь, своими мыслями, чувствами, со своими шутками. Запиши все это, и мы потом обработаем полученное. «Кто такая Джини Ло?» — она помахала пальцами. — Это хочет знать приемная комиссия.

«Нет никакой Джини Ло», — хотела закричать я. Не было ничего такого. Была шестнадцатилетняя девушка, отвечающая на это имя, но за этим не пряталось сверкающей сердцевины, которую можно было отполировать и показать всем.

Я подавила гордость и улыбнулась.

— Думаю, я поняла, — сказала я. — В следующий раз будет лучше.

* * *

Я ушла от Анны подавленной, что было не новым. Я купила два кофе в кафе напротив, один тут же выпила. Другой взяла с собой в такси.

Такси было тратой денег, но я не могла в таком состоянии садиться в автобус. Водитель поехал по финансовому району, который был почти пустым в выходной. Мы подъехали к зданию, похожему на банк. Вторая часть поездки.

Я открыла дверь в спортзал и тут же услышала ремикс нового хита «EDM». Девушка за стойкой выдавала номерки, улыбнулась и помахала мне проходить.

Не было людно, ведь близился вечер. Спортзал был огромным, сад тренажеров, но я нашла его в углу, вытирающего мел со штанги. Я похлопала его по плечу, и он обернулся.

— Привет, пап.

Отец просиял и обнял меня.

А потом без лишних слов поднял руки. Я схватилась за ним, мы начали бороться, все время смеясь.

Не знаю, с каких пор мы так играли при встрече, но он давно не выигрывал. Папа был не больше мамы.

Как только я выгнула его запястья на девяносто градусов, он завопил:

— Сдаюсь, сдаюсь! — я отпустила, и он тряхнул руками. — В прошлом месяце ты не была такой сильной.

— Тренер заставляет тренировать хватку, — сказала я. — Мы сжимаем теннисные мячи.

— А тут есть занятия для скалолазов. Тебе нужно увидеть стену, которую они решили сделать для этого. О-о-о. До потолка будет.

Я слушала, как он описывал радостно, как улучшится спортзал, словно он хозяином, а не частью команды уборки. Дела были хорошо, он кипел энергией. Было приятно видеть его таким.

Мой отец родился в один год с матерью, но по нему этого не было видно. Он был портретом Дориана Грея, который забирал все морщины времени с маминой кожи. Только его еще темные волосы не давали его морщинистому лицу выглядеть старо.

Папа был из тех, кого редко замечали люди. Он был неудачником. Полным неудачником. Худшим из тех, кто мог быть в этой эпохе.

Моя семья жила неплохо. Не богато, но все же неплохо, была возможность даже поехать в Диснейленд. Папа работал в страховой компании, когда я была маленькой. Работа была скромной, но все же работой.

А в один день, как говорила мама, он решил, что слишком хорош, чтобы работать на кого-то. Он оставил работу, взял заем и открыл магазин мебели, как идиот.

Папа считал, что риск оправдан, он пытался получить лучшую жизнь, которую пассивно требовала его жена. Он продавал дешевую мебель, почти не платил работникам. Ужасный план.

Я помнила магазин. Столы пахли пылью, как бы на них не брызгали лимоном. Стеклянные кофейные столики восьмиугольной формы. Я бегала среди рядов мебели, пока не вогнала в щеку занозу размером с зубочистку.

Успеха не было. Магазин медленно умирал годами, забирая деньги и душу папы. Он испробовал все, даже проводил короткий дорогой эксперимент. Но ничего не получилось.

И мама отказалась и дальше работать с ним. Ей пришлось найти другую работу, чтобы хоть как-то жить. Папа решил, что это предательство. Они ссорились и не могли успокоиться.

Магазин был ликвидирован из-за убытков, все разрушилось, и он покинул дом. Или его выгнали. Не важно. Он общался с людьми еще хуже мамы. Работу он хорошую не нашел.

У него не было высшего образования. Отец в колледж не ходил.

* * *

Когда мама сказала, что он живет в городе один, я представила худшее. Грязная квартира, плохие соседи. Что он не мог свести концы с концами. Пил.

Когда я увидела его после развода, он сказал, что я не ошибалась. Но так было первые пару месяцев после развода.

Он оставил надежды и попал в этот спортзал. Дверь была открыта, доносилась музыка. Он заглянул и восхитился накачанными телами и лязгом железа.

Он понял вывеску «Ищем работников». Он спросил об этом. Может, случайно, но его приняли в команду уборки.

Это спасло ему жизнь. Он был средних лет, занимался низкой работой, но никто не задавал вопросов, никто не спрашивал, как он до такого дошел. Может, все думали, что он только на это и годился.

Но тренеры относились к нему с добром, и он нашел то, чего ему не хватало. Он мог говорить с людьми, сохранять разум.

Так было и теперь. Мне нравилось приходить к нему сюда, где он был радостный. И он с каждым разом выглядел все лучше. Хозяева зала следили за здоровьем работников и разрешали использовать тренажеры после работы. Он немного накачал мышцы.

— Как мама? — спросил он.

— Все так же, — я не думала о новостях. О ней. — Она познакомилась с моими школьными друзьями. Она рада.

— Хорошо. Нет ничего лучше для твоей матери.

И я поняла, что придется порой звать Квентина и его «родителей». Ради мамы. Я могла пережить смущение, чтобы она сова взбодрилась.

— А как ты? — спросил он.

— Честно? Не очень. Я… не в себе в эти дни. У тебя бывало, когда люди говорили тебе делать то, что ты не хочешь? Использовали тебя?

Я поняла, что вопрос глупый, когда произнесла его. Я забыла, где мы были, я думала, что он тут будет жаловаться на свою работу. Но он удивил меня.

— Помню, в страховой компании были ужасные начальники, — сказал папа. — Они не объясняли решения, и все ошибки были по твоей вине, а не их. На таких людей работать сложно. Знаю, ты справишься со всем в жизни, — продолжил он. — Но ничего хорошего не будет, когда тебя заставляют.

Он не уточнял, что меня беспокоило, на это я и рассчитывала.

Папе не требовались детали. Мы могли говорить часами без уточнения деталей. Да, может, это пренебрежение деталями навредило нашей семье, но сейчас я была благодарна, что он не уточнял о богах. Или колледже.

— Пока мне нужно держаться, — сказала я. — Это важное дело.

— Тогда все просто, да? — сказал папа. — Нужно с умом выбирать бой. Если не рассчитать силы, можно вымотаться в бою.

Папа улыбнулся.

— Ты воспринимаешь все слишком серьезно. Ты еще юна, знаешь? Мне приходится часто напоминать тебе это. Твое будущее не вырежется на камне от того, что будет сегодня.

Его уверенность, что довела его до бед, бальзамом растекалась во мне. Но он видел, что я не рада. И мои ошибки он не озвучивал, а я делала вид, что не замечаю этого.

Я не любила папу больше мамы. Но порой он казался мне лучшим человеком в мире.

— Это тот, кто я думаю? — раздался за нами гулкий голос.

Я развернулась и увидела двух тренеров — Брайана и Кей-Сонга.

— Мисс Ло-о-о! — провыл Брайан. — Как жизнь?

Я дала им пять, словно мы были друзьями. Они знали меня по другим визитам.

— Ого, ты еще выше, чем я помню! — сказал Кей-Сонг.

— Каланча! — проревел Брайан. — Тебя нужно тренировать! Сильная и худая! Ты всех одолеешь!

Я рассмеялась. Брайан говорил так каждый раз. Он помогал женщинам поднимать гантели, но уговорить на серьезные тренировки ему было сложно. Его борода байкера и татуировки на плечах отпугивали их. Худой лысый Кей-Сонг был популярнее у дам.

Странно, но только слова этих коллег папы насчет моего тела не бесили меня. Они были качками, но не хотели зла. Они видели в моем теле только потенциал.

— Твой папа уже поднимает сто тридцать, — похвалился Кей-Сонг. Он хлопнул папу по плечу. — Новый подход.

— Подумаешь, — закатил глаза Брайан.

— Правила позволяют! — закричал Кей-Сонг. — Следи за новостями!

Они заспорили о техниках. Это могло затянуться надолго.

Я повернулась к папе.

— Мне пора.

— Передавай привет маме, — сказал он, его глаза сияли.

Я обняла отца. Скоро мы увидимся. А пока мне нужно было постараться, чтобы не стать такой, как он.

23

Я покинула спортзал и пошла за угол, где ждал Квентин. Он не преследовал меня, в момент слабости я позвонила ему, пока ехала на такси от Анны, и он пообещал встретиться, хоть и был далеко. Лучше думать о демонах, чем о моем будущем.

Я рассмеялась, подойдя к нему. Он послушался моего совета. Он все еще был в школьной форме, но с длинным шарфом с узором из леденцов на шее и плечах.

— Что? — сказал он. — Холодно.

Его облик был в стиле уличной моды Токио. Там люди выглядели красиво, несмотря ни на что.

— Я ждал на улице Виконта второго, — ворчал Квентин. — Ты дала мне не тот адрес.

— Это улица Нового Виконта второго, так что я не ошиблась. И я думала. У меня есть теория, кто ты и откуда.

— Какая?

— Ученые говорят, можно создавать компьютерную симуляцию реальности. И таких вселенных будет намного больше настоящих, — сказала я. — Небеса и Земля — виртуальные реальности. Ты и Гуаньинь используете другие меры касательно гравитации и света, и когда вы внедряетесь в симуляцию Земли, вы приносите в окрестности свои законы физики. Так вы творите магию.

Квентин вскинул бровь.

— Это все объясняет, — возразила я. — Время на Земле быстрее, потому что скорость часов тут больше. Реинкарнация — это когда код человека переходит в другую эру.

— Это самое странное, что я когда-либо слышал, — сказал Квентин. — Даже от тебя.

Я пожала плечами. Он не ошибался.

— О тебе у меня тоже есть теория, — он вытащил руки из-за спины. В одной он держал уже пустой стакан чая с пузырьками, а в другой — кофе.

— Спасибо, но я уже пила.

— Выпей еще. Пусть твое сердце стучит сильнее.

Я забрала у него горячий стаканчик и осторожно понюхала. Запах был божественным.

— Это для твоей теории?

— Да. Наверное, я ошибся во время тренировки, требуя от тебя спокойствия.

Вкус кофе напоминал дождливые горы и мед на хлебе. Нужно спросить, где он его взял.

— Твоя сила рождена для боя, — сказал Квентин, пока я пила. — Гнев. Жажда крови.

— Звучит так, будто я монстр.

— Такой же монстр, как я. Твоя сила проявлялась до этого, когда ты была в ярости. Мы не должны убегать от этого. Это нужно принять.

— Это противоречит твоим словам и всему, что я читала о гонгфу.

— Потому что многие учителя сосредоточены на тихой силе. Плавная сила, а не та, что для боя. Тяжелая сила. Та, что двигается по прямой и одолевает, а не уступает. Она тоже есть, и она важна. В моих руках ты была живым воплощением тяжелой силы, — говорил Квентин. Он вспоминал былое. — Мы давили, а не уговаривали.

— Это не разобьет мое равновесие энергии инь и янь? Я думала, равновесие важно.

— Ну его, — сказал он. — Ты же не старушка?

Я улыбнулась и бросила пустой стакан в урну. Не старушка.

Квентин завел меня в переулок, где нас никто не видел. Он вытянул руки.

— Прыгай.

— Что?

— Я подержу тебя минутку, как упражнение. Понесу тебя.

Я покачала головой. Он словно хотел подхватить меня на руки, как невесту, но не учитывал наши пропорции. Я буду свисать ему до колен.

— Может, перестанешь перечить всем моим словам и залезешь мне на руки? — прошипел он. — Мне нужно тебя поднять, чтобы это сработало! Доверься в этот раз!

Ладно, только пусть не дуется. Я развернула его, не слушая возражения, и заставила склониться, чтобы я залезла ему на спину.

Это было не лучше. Мне пришлось вытянуть ноги, чтобы пятки не касались земли. Я словно ехала на детском трехколесном велосипеде.

Квентин развернул меня, чтобы ухватиться лучше, с такой легкостью, словно я была пуховой подушкой. К сожалению, его руки прижались туда, куда не должны были.

— Эй! — закричала я. — Ты держишься за мою по-о-о-а-а-а-а!

Мы пропали в небе.

24

— А-а-а-а-а-а-а-а!

Земля пропала под ногами Квентина. Выглядело как при запуске ракеты, если смотреть с ее вершины вниз, было видно витки огня и дыма, толкающие тебя все выше. Только это было в миллион раз быстрее, и дым не закрывал вид на уменьшающуюся Землю.

Улица, квартал, район, полуостров. Я кричала. Ветер вызвал слезы на моих глазах. Я могла умереть от страха в его руках. Стоило отомстить ему и обмочиться на него.

Но я узнала со временем, что мы пролетаем над Рыбацкой пристанью, ужас превратился в радость. Я все еще была жива, и я могла вопить от радости.

Мы медленно развернулись. Мир перевернулся, а потом выровнялся. Квентин делал сальто.

Мы собирались спускаться. Я сжала его крепче, тело трепетало. Может, мы все-таки умрем, разобьемся о землю так, что от нас ничего не останется. Вот и узнаем.

Я думала, Квентин решил погрузиться в воду, но стало видно ржавые красные башни моста. Я приготовилась к удару, но не он.

Его ноги ударились о раскрашенное железо и не сдвинулись ни на дюйм, приземлились идеально. От резкой остановки я должна была взорваться. Платформа должна была загреметь. Ничего не было.

Другие законы физики, точно.

— Мы на месте, — сказал Квентин.

Я не слезала. Я восторженно похлопала его по груди.

— Еще! — кричала я — Еще! Отправимся в сторону виноградников!

Он опустил меня на ноги.

— Это не развлечение. Мы прибыли к поезду.

— Вредина, — я дернула его за ухо, щелкнула по своей серьге, что была там.

Мы были одни высоко в сером небе. Я знала, что порой на вершину моста пускали людей, так что платформа была ограждена. Но я все еще не могла прийти в себя от полета, и красная башня казалась чужой территорией. Горой Олимп на Марсе.

— Оглядись и скажи, что ты видишь, — сказал он.

— Я вижу город.

— Хорошо. А теперь открой глаза и скажи еще раз.

Я послушалась и поняла несоответствие.

* * *

Пейзаж вдруг стал картиной, полной ярких мазков кистью и смешанных пигментов. Я видела детали мира в толстых контурах цвета и черного. Я не ощущала высоту. Окна маленьких зданий были видны так же хорошо, как самые высокие шпили города.

— Ого, — прошептала я.

Машины танцевали по мосту, как будто в мультфильме. Я видела пассажиров внутри, на их лицах были разные эмоции. Тот был голоден. Той было скучно. Ребенок умалчивал о секрете.

Я ощущала себя так, словно могу коснуться всего в дальнем конце города. Дальше. Я хотела пробраться за западный горизонт к Сьерра-Неваде.

Я посмотрела на Квентина и застыла. Он пытал, как золотой костер.

Энергия лилась из него волнами. В воздух вылетало столько силы, что атмосфера шипела. Внутри него был обжигающий жар, но меня он не задевал.

Вокруг его плеч было видно силуэт другого облика. Твердой, как алмаз, кожи. Мягкого, как бархат, меха. Сдержанная дикость на лице. Он был восхитительным. Богоподобным. Победоносным.

— Ну, — сказал он двумя голосами, обычным баритоном и басом, способным расколоть небо. — Есть, что сказать?

— Да. Ты подлил что-то мне в кофе?

Квентин рассмеялся, его могли услышать в Нью-Йорке.

— Нет. Кофе был дорогим, и все. У тебя истинное зрение, Джини. Мое истинное зрение. Я привык видеть мир, каким ты его видишь сейчас, но этого почти не осталось. Наша сила, похоже, так переплелась в старые дни, что, когда ты стала человеком, ты забрала это у меня.

— Мне искренне жаль, — сказала я. Было ужасно обидно отдавать такую способность кому-то, а у меня она была только пару секунд.

— Попробуй увидеть ложь, — сказал Квентин. — Это удобно.

— Тогда тебе придется соврать мне.

Он опешил, это было понятно, ведь у него было много вариантов для выбора.

— Я тебя ненавижу, — выдавил он.

Когда Квентин сказал это, темный металлический пузырь сорвался с его губ, словно он выдул его из ртути. Он пульсировал в воздухе, крохотная медуза, а потом рассеялся.

— Жутко, — сказала я. — Не думаю, что захочу знать всякий раз, когда мне врут люди.

— Это порой удобно, поверь.

Я продолжила любоваться пейзажем. Это была движущаяся картина, увеличивающаяся и уменьшающаяся, когда я хотела. Я смотрела, как в океан уплывает корабль, полный миндаля и банок с томатами. Один из матросов блефовал в покере, у него были плохие карты.

Я повернулась к суше, заметила столб дыма. Огни на холмах на севере города горели так же сильно, как в новостях. Черный дым закрывал собой все.

— Тебе стоит посмотреть на себя, — сказал Квентин.

Глаза уже уставали, но я вытянула руки перед лицом. Я пошевелила пальцами, в воздухе мерцали линии, почти как топографическая карта или изображение звуковых волн.

— Так я узнал тебя, — сказал Квентин. — И Гуаньинь с Эрлан Шенем. Из миллиардов людей, появляющихся и пропадавших с давних пор, только у тебя такая непоколебимая аура. Как у Рюи цзиньгу бан.

Я смотрела, как волна пульсации от моей кожи долетает до внутреннего огня Квентина. Энергии не столкнулись, а переплелись, засияли ярче. Сильнее. На этом уровне у нас с Квентином была гармония.

А потом волны пропали. Зрение стало обычным.

— Ох, — я ощутила боль в глазах. — Это временно?

— В какой-то степени. Сложно поддерживать, когда не привык. Ты научишься использовать зрение дольше со временем.

— Ох, все у вас, азиатов, со временем и тренировками.

Квентин рассмеялся и вдруг икнул. Его тело задрожало, как телефон на вибрации. Он упал на колено, прижал ладони к платформе, на которой мы стояли.

— Это не смешно, — сказала я. — Что-то не так?

Квентин тряс плечами, чтобы избавиться от спазмов.

— Магия работает. Яогуай где-то рядом с человеком.

— Где?

Он указал на юг.

— Где-то там. С той стороны ощущения сильнее.

— Это все, что дает эта магия? Это не лучше деда, говорящего, что будет дождь, потому что его колено стреляет.

— Гуаньинь сказала, что будет сигнал, а не карта с навигатором.

Я оперлась о Квентина, используя его как подставку, хоть он сопротивлялся. Вернуть истинное зрение оказалось удивительно просто, хватало знать, что мне доступен другой слой зрения, и сосредоточиться. Я не знала, как отличить демона среди всего остального на картине, но, как только посмотрела в указанную Квентином сторону, ответ нашелся сам.

Появилась точка, что была ярче и темнее всего вокруг нее — мазок белого пепла на черной саже. Я прищурилась, приближая изображение.

Вспышка была из здания. Я не знала, что производят в том здании, но успела увидеть большие серые резервуары и джунгли труб рядом с просторным складом. Судя по состоянию и длинным сорнякам у входа, здание было полностью заброшено. Но зловещий бесцветный свет двигался от комнаты к комнате, как нечто живое.

Я поняла, почему мне сложно разобрать силуэт. Его не было. Это был полупрозрачный скелет, без плоти. Я видела пространство между его ребрами.

— Квентин, — привидение меня пугало. — У тебя есть друзья-скелеты?

— Скелеты? Это ты видишь?

— Я вижу скелет, — сказала я. — Он будто парит, расхаживая туда-сюда. Сияет, как ты, но без цвета. В моих словах есть смысл?

Мрачное выражение лица Квентина сказало мне «да», хоть я и не была рада.

— Байгуцзинь. Демон белой кости. Не выпускай ее из виду.

Движение яогуая нервировало меня, хотя она была вдали. Я ощущала себя уязвимой. В фильмах ужасов человек смотрел на монстра в телескоп, и через мгновения его кусали.

— Что теперь? — спросила я. — Мы… схватим ее?

— Нет. Мы будем сидеть и придумывать план.

Его тон меня удивил, я чуть не отвернулась от Байгуцзинь, но он вернул мой подбородок на место.

— Я серьезно, — сказал он. — Она — очень плохая новость. Не думаю, что мы к ней готовы. Найди, какой человек поблизости, а потом мы убедимся, что их пути не пересекутся.

Я оглядела фабрику в поисках ночного стража или воришки. Ничего. И демон не выглядела как охотящаяся на кого-то.

Погодите.

Она не ходила туда-сюда. Она двигалась по кругу, ее взгляд без глаз был прикован к маленькому силуэту на полу.

Девочка пяти лет была слишком напугана, чтобы плакать.

* * *

— Черт! — вопила я. — Блин, блин, блин! С ней ребенок! Там с ней!

— Что? — Квентин вскочил на ноги и чуть не ударил мне черепом в челюсть. — Как она так быстро заполучила человека?

— Не знаю, но нам нужно туда!

— Я не знаю, куда «туда»! Только ты ее видишь с такого расстояния!

Я схватила Квентина за плечи и повернула к нужному зданию.

— Я буду тебя направлять! Только прыгай!

Квентин подсадил меня на спину.

— Указывай, куда приземляться!

— Около половины пути к моему дому, но в эту сторону! Давай!

Мы с Квентином взмыли в небо. Изгиб его прыжка позволял следить за мишенью, пока мы летели по воздуху. Скелет замер и склонился к ребенку. В его пустом блестящем черепе могли проноситься любые мысли.

— Скорее! — закричала я в ухо Квентину.

— Мы не летим! Я не могу менять направление или скорость в воздухе!

Я выругалась, а потом завопила, когда мы промазали.

— Фабрика, которую мы пролетели! — заорала я. — Второй этаж, самая большая комната!

— Видел, — выдохнул Квентин. — Держись.

Мы спустились на пустое бейсбольное поле в том же районе, что и фабрика. Квентин приземлился тяжелее, чем на мост. Мы врезались в землю, поднимая фонтан грязи и травы. И Квентин тут же поднял нас в воздух по небольшой дуге в обратном направлении.

На эту часть пути ушло меньше времени. Здание приближалось, Квентин вытянул руку как таран. Я уткнулась лицом в его плечо, и мы столкнулись с огромным окном.

Я слышала, как мы пробиваемся и опускаемся на другой стороне так просто, словно пролетели сквозь сахарное стекло. Квентин опускал мою голову, пока осколки летали вокруг нас, чтобы они не попали мне в глаза.

Когда стало безопасно, он похлопал меня по колену. Я встала и огляделась.

Зал, в котором мы были, давно лишили оборудования. Полосы пересекали стены из бетона, которые никогда не красили. Пыль под нашими ногами напоминала слой снега.

Я увидела ребенка в центре открытого пространства. Она была перепуганной, но целой. Над ней в развевающемся вечернем платье была красивая женщина с формами. Без губ. Их не было. Ее идеальные зубы скалились миру, давая ей ядовитый оскал.

Она провела ногтем по щеке девочки. Появилась тонкая линия крови, а девочка закричала.

— Прочь от нее! — завопила я.

— Или что? — сказала демонесса. — Я вас не боюсь.

Ее голос напоминал звук мельницы для перца. Она двигала языком, чтобы заменить губы для определенных звуков.

— Сейчас или никогда, — сказал Квентин.

— Сейчас.

Я побежала к Байгуцзинь. Раз магия защитила меня от стекла, она должна сработать снова. Квентин бросился в сторону, обогнул демона и ударил ее по боку.

К сожалению для нас, я добралась первой. Мой дикий необученный удар попал в центр груди Байгуцзинь, но за миг до этого она обмякла и стала невесомой, не сопротивлялась. Мы с ней пошатнулись, сделали пару шагов и расцепились.

Квентин сменил мишень. Он подхватил ребенка и укутал малышку в свой шарф. Он выпрыгнул в окно.

— Похоже, тебя бросили, — сказала Байгуцзинь.

Я почти улыбнулась. Квентин поступил, как и требовалось. Мне нужно было продержаться, пока он отнесет ребенка в безопасность. Я подняла руки, словно умела сражаться, надеясь, что стойка с занятий по самозащите была хорошим блефом.

Вот. Я была против демона. По-настоящему, без слепящей ярости в помощь. Я четко осознавала каждую секунду, защищая жизнь. Я ощущала себя чистой. Неприступной.

Не в прямом смысле, потому что Байгуцзинь приближалась ко мне. Она, похоже, играла со мной.

— Мы можем подождать обезьяну, — сказала она. — Если хочешь.

— Конечно, — я ткнула в ее глаза и промазала. Это срабатывало, если они не ожидали атаки.

Демонесса фыркнула.

— Прикладывай вес к удару, или толку не будет. Я уже получала удары от тебя и обезьяны.

— И вот еще один, — появился Квентин и ударил коленом в ее голову.

Тело Байгуцзинь отлетело в сторону. Она выпрямилась.

— Переместить, — произнесла она, двигая руками.

— О, нет уж, — Квентин бросился, чтобы перехватить ее.

Но не смог. Он даже не приблизился к Байгуцзинь. Он ошибся на девяносто градусов.

— Что такое? — Квентин не мог поверить, что так промахнулся. Он попытался снова схватить ее, но побежал в другую сторону, хватая воздух.

Байгуцзинь, как по мне, вообще не двигалась. Похоже, она что-то сделала с глазами Квентина. Он мог видеть иллюзию.

— Ты меня слышишь? — спросила я у него. — Я ее вижу, но не уверена, настоящая ли она…

Демонесса в один шаг оказалась передо мной и отбросила в стену.

«Ладно, — подумала я, ощущая боль от столкновения спины с кирпичом. — Настоящая».

Я встала на четвереньки, задыхаясь. Я увидела перед собой босые ноги Байгуцзинь.

Он ткнула мой подбородок пальцами ноги.

— Твой черед, — сказала она.

Я сжалась, а потом ударила ее по животу. Я ощущала, как ее плоть окружает мой кулак, не повреждаясь. Я словно билась с пакетом на ветру.

Байгуцзинь улыбнулась мне. Она явно использовала глаза. Она схватила меня за челюсть и отклонила, сжимая так, что я не могла говорить.

— Так ничего не будет, — сказала она. — Я впервые вижу обезьяну в облике человека. Он знал, что от меня добра не ждут, и ударил меня Рюи цзиньгу бан изо всех сил. Я выжила без вреда. Знаешь, как редко выживают после прямого удара от короля обезьян? Меня не очень-то оценили.

Я посмотрела на Квентина, все еще преследующего тени.

— Забавно, что после его удара я оставила тело из плоти, чтобы казалось, что он убил невинную девушку, — рассмеялась Байгуцзинь. — Ты бы видела, как Сянзань наказал его за это! Зверь, угрожавший Небесам, катался в пыли, держался за голову и молил о пощаде. Я смеялась неделями!

Я не знала, как еще могла двигаться. Я схватила ее за волосы одной рукой. Она улыбнулась, поняв, что я собираюсь ударить другой.

Но я использовала хватку, чтобы развернуть ноги и обвить ее шею и плечи. Мои лодыжки нашли друг друга, и я сжала Байгуцзинь изо всех сил.

Это было в стиле Квентина. Судя по вою демона, прием был хорошим.

Она безумно пыталась впиться в меня когтями, но дотягивалась. Мое тело было слишком длинным. Я могла держать ее так вечно.

«Что потом сделал Квентин с демоном-королем смятения? — мои мысли были удивительно спокойными. — Точно. Это», — я схватилась за череп Байгуцзинь и начала ломать ей шею.

— А-а-а! — шипела она. — Уродка! Гадина!

«Да? Вот так?».

— Ага, а ты… разодетая, — сказала я и сжала сильнее, что-то треснуло.

Сквозь облако адреналина в голову проникла ярким лучом мысль. Я закрыла глаза и открыла их с истинным зрением. Байгуцзинь снова была скелетом, ее кожу и мышцы не было видно.

— Где Красный ребенок? — взревела я. — Скажи, и я пощажу тебя! — я не знала, могла ли это обещать, но так стоило сказать, пока монстр был у тебя в руках.

Байгуцзинь застыла. Но лишь на миг. Она задрожала в моей хватке и издала отвратительный звук. Я чуть не отпустила ее от страха, а потом поняла, что это смех.

— Я не скажу, — заявила она. — И ничто меня не заставит.

Лжи не было. Она или не знала, или не собиралась говорить. Жаль.

— Пощадишь? — оскалилась она. — Ты не можешь меня убить. Как только ты ошибешься, я найду то дитя и сорву мясо с ее костей!

Пузырьков не было.

— Еще раз? — сказала я.

— Я убью ее и всех жалких людей, какие мне попадутся! Я превращу этот город в море трупов! Ты приплывешь ко мне по мертвой плоти!

Воздух был чистым. Если я отпущу ее, она исполнит угрозу.

— Тебе меня не убить! — проревела Байгуцзинь. — Слышишь? Тебе меня не убить!

Пузырек.

— Не указывай мне, — сказала я. Я выгнулась и разорвала ее на части.

В отличие от демона-короля смятения, она не таяла, а разлетелась чернилами и пустотой, как лопнувший шарик. Я чуть не ударилась головой об пол, когда ее тело пропало. Я стряхнула с себя чернильную жидкость, которая должна была покрывать меня, но обнаружила, что она уже пропала.

Я закрыла глаза и выключила истинный взгляд. Тело болело от удара, мышцы ныли.

«Минус один, осталось девяносто девять», — подумала я. Если остальные будут такими же по сложности, то целой я из этого не выйду.

Я подошла к Квентину, который пришел в себя.

— Очень полезен, босс, — заявила я, хлопнув его по плечу. Я оставила руку там, чтобы не упасть от порыва ветра.

Квентин протер глаза.

— Я вас видел, но не мог дотянуться.

Он закинул мою руку на свою шею и потащил меня к лестнице. Мы шагали медленно.

— Ты сама ее одолела, — сказал он. — Ты была потрясающей.

— Мне повезло. Тебе придется учить меня вушу. Я не могу и дальше действовать наугад.

— Я не знаю боевые искусства. Если хочешь, чтобы биться было проще, нужно понять, как придать тебе вид посоха, чтобы я управлял тобой, как привык.

Я ударила его по груди.

— Это гадко, — сказала я. — Управлял мной? Нет.

— Мы делали так постоянно! Это будет временно.

— Я не буду менять облик. Если ты говорил правду, то я заслужила человеческое тело. Я не буду отбрасывать его, чтобы ты мог бить мною демонов.

Квентин нахмурился, но не спорил. Пока что. Он спустил меня на первый этаж, в комнату меньше. Девочка сидела в углу на куче резины, нервно жевала его шарф.

Она увидела нас и расплакалась. Я опустилась перед ней и погладила по голову. Порез на ее щеке был чистым и не очень глубоким. Других ран не было.

«La llorona, — всхлипывала девочка. — La llorona.

Блин.

— Uh, todo bien, — сказала я. — Nosotros. . ganamos? Todo bien, todo bien.

Квентин поднял девочку и успокоил ее, покачав на руках. Она сразу притихла. Я забыла, как он ладил с детьми.

— La mala mujer se ha ido, — прошептал он. — Ella ha sido derrotado. Vamos a traer a tu mama. Duerme ahora, preciosa.

Девушка кивнула у его плеча и уснула.

Я посмотрела на Квентина. Он — на меня.

— Что? — сказал он. — Я говорю не только с китайцами.

25

Не помню, как я попала домой после того, как мы принесли девочку пожарным. Не помню, как мы сделали это, чтобы нас не поймали. Все было в тумане усталости.

Мама обычно не трогала меня, когда я возвращалась из города, из-за грязи общественного транспорта, но не этим вечером. Ее гневную тираду удалось заткнуть, когда я сказала, что в городе столкнулась с Квентином и осталась поговорить. Разница ее отношения к тому, что я могу быть с «мальчиками» или с конкретным парнем, которого она знала, поражала.

Я ела подогретый ужин, смыла с себя остатки демона и рухнула на кровать. Больше я отсюда не вылезу.

Но я не могла уснуть.

Я вытащила руку из-под горы одеял, нащупала старый телефон, который использовала, ведь Квентин раздавил мой настоящий. Сообщение от папы, его привычная фраза, как он был рад меня видеть. Были сообщения от Юни с новостями, от которых я рассмеялась. Она знала, что я уехала в город и не была на связи.

Я просмотрела сообщения и набрала номер Квентина, лежа на боку.

— Что такое? — сказал он.

С его стороны было шумно.

— Что за шум?

— Я в казино у шоссе.

— Что? — я сдерживала голос, чтобы не разбудить маму. — Зачем?

— Я зарабатываю деньги. Мне нужны деньги, чтобы жить среди людей. И мне не нужно спать столько, сколько тебе, и я так убиваю время.

Это не должно было удивлять, вокруг было довольно много казино. Но в его словах был смысл. Просто странно было знать, что он что-то делал без меня.

— Ты просто хотела поговорить? — спросил он.

У меня не было ответа. Странно, но я просто хотела узнать, что могу слышать его, а он — меня.

— Какие Небеса? — спросила я, чтобы нарушить тишину. — Красивые?

— Очень. Все там красивое. Нет ничего страшного и неуместного на Небесах.

Ох. По его голосу я поняла, что это не тема для простой болтовни.

— Мне очень давно хотелось разрешения быть внутри, — сказал он. — Когда меня впустили, я думал, что буду счастлив. Успокоюсь. А потом… ты знаешь, что случилось. Ты была там, даже если не помнишь.

Если легенда была правдой, то я была инструментом гнева короля обезьян на Небесах, когда он понял, что он — ничтожество среди божеств. Моралью сказки, может, было, что терпение и хорошие манеры важнее силы. Но я видела урок, что люди у власти могут изображать уважение к тебе, и ты никак не можешь их исправить.

— Я могу увидеть Небеса? Ты можешь меня туда отвести?

— Нет, — резко сказал Квентин. — Это слишком опасно для человека с Земли. Твоя человечность сгорит от энергии ки, останется только твой дух. Джини Ло пропадет, и останется Рюи цзиньгу бан. Навеки.

— Ты же этого хотел? Быть со своим посохом, как ты привык, без проблем.

— Не извращай мои слова. Даже если я возьму тебя сейчас на Небеса, силы, что ты не открыла в нынешнем облике человека, будут потеряны навеки. Да, у тебя есть сила и истинный взгляд, но ту еще не все вспомнила.

— Если ты не хочешь, чтобы твой посох тут же вернулся, на что ты надеялся, решив прийти в мою школу?

Квентин вздохнул и сделал глоток какого-то напитка, кубики льда стукнулись о стакан.

— Я надеялся, ты узнаешь старого друга, — сказал он. — Думал, вернутся воспоминания, и ты будешь так рада увидеть меня, что возьмешь меня за руку в классе и, не знаю… и мы побежим за приключениями. Изучать мир, как в старые времена.

— Ха! Ты хотел сбить меня с ног. Балда.

Я слышала, как он покраснел.

— Иду, — его голос был восхитительно низким. — Ты меня отвлекаешь. Я потерял семь тысяч баксов из-за тебя.

Я села.

— Сколько?

Квентин рассмеялся и повесил трубку.

* * *

Школа на следующий день была странной. Люди смотрели на меня, словно знали что-то.

Я ходила из класса в класс, пока за обедом не пересеклась с Юни. Она увидела меня и закрыла рот рукой, чтобы не смеяться.

— Что такое?

— Пытаешься изменить облик? — спросила она.

Нет. Я спала как убитая, еле успела прибежать в школу, не умывшись. Но так делала половина школы. Я не могла быть хуже.

Юни вытащила зеркальце и протянула. Я смотрела туда и обнаружила странность.

Мои глаза сияли золотом.

— Не стоит забывать их на ночь, — сказала Юни. — Плохо для глаз. Но цвет мне нравится.

Сияющие, как алмазы, глаза. Я в десять лет пищала бы от восторга.

Я в шестнадцать должна была найти Квентина.

* * *

— Ну, конечно, — сказал Квентин. — Мои глаза стали золотыми, когда я получил истинное зрение в печи Лао-Цзы. Было бы странно, если бы твои не были золотыми.

Мы были на улицы, на краю футбольного поля. Квентин сидел на ветке дерева, ел нектарин из мешка с ними. Ему нравилось.

— Люди думают, что я в линзах, — пожаловалась я. — Это смешно.

Он поднял руку.

— Не стоит стыдиться истинного себя.

Я бросила в него камень. Юни еще ждала в столовой.

— Ладно, — он спрыгнул на землю и отряхнулся. А потом потянулся к моему лицу.

Я оттолкнула его руку.

— Что ты делаешь?

— Джини, ты просишь меня скрыть метку великой силы вселенной, способности, которой позавидовали бы боги. Мне нужен контакт с тобой для чар. Минутку.

Ладно. Я ожидала крепкую хватку, как в больнице.

Но прикосновение Квентина было легким, как перышко. Он провел пальцами по моей коже, нежно убрал пряди волос за уши. Я не слышала, что он шепчет, но напоминало стихотворение.

Это успокаивало. Наши лица сблизились. Его голос манил меня к его губам.

Ох, он хорошо пах.

— Вот, — Квентин вдруг остановился. — Они снова карие. Рада?

Нет. Да. Стоп.

Я взяла себя в руки, собрала кусочки в относительный порядок.

— Ты мог бы так сделать прошлой ночью, перед тем как уйти, — сказала я.

Он пожал плечами.

— Я забыл. И мне нравится цвет. Это твои настоящие глаза. Карие — иллюзия. Придется повторять чары после каждого использования истинного взгляда.

Просто прекрасно.

— Не понимаю, как работают эти «чары», — сказала я. — Я видела, как их исполняешь ты и демоны, но не Гуаньинь или Эрлан Шень.

— Чары — применение духовной силы для изменения окружения, — сказал Квентин. — Чем меньше и точнее чары, тем проще их выполнять, потому приказ чаще всего в одно слово. Нужна внутренняя сила для чар, но нужна и техника. Это как удар, — говорил он. — Ты можешь ударить правильно, но без силы, а можешь махать кулаками, не попадая. Чары — оружие, но не гарантия.

— Тогда как колдует Гуаньинь? — я помахала руками, пытаясь изобразить богиню.

— Тут немного иначе. Она тоже использует духовную силу, но у нее так много этой силы, что она управляет своей реальностью. Ей не нужны слова или жесты.

— И я тоже могу научиться чарам?

Квентин поджал губы.

— Без медитаций не сможешь. Мы надеялись, что твоя сила вытолкнет на поверхность твои таланты.

Я пронзила его взглядом, он пожал плечами.

— Жестокая правда. Красный ребенок управляет огнем. Эрлан Шень — водой. Твой талант — сильно ударять.

Я пыталась придумать себе другое качество, но он загнал меня в угол.

— Я думал о том, что произошло с Байгуцзинь, — сказал он. — Тебе это не казалось странным?

Глупый вопрос. Кроме того, что мы боролись со злым скелетом и отправили его в ад?

— Она не говорила ничего необычного, — сказала я. — Как для демона, убивающего меня.

— Вот именно. Она ничего не говорила. Она просто была на фабрике. И это казалось… ловушкой.

— Мы всегда можем догадаться о ее мотивах, сверившись с отчетами свидетелей по списку, бла-бла-бла. Квентин, она собиралась съесть ребенка.

— На заброшенной фабрике?

— Она принесла ребенка в свое логово, как ягуар свою добычу на дерево. У всех свои привычки. Я видела, как ты закапываешь косточки от персиков, думая, что они волшебным образом вырастут в деревья, и ты получишь добавку. Жаль тебя расстраивать, но тут почва не такая плодородная, как на твоей мифической горе.

— Знаю, — хмуро сказал он. — И я говорю, что что-то не сходится.

— А я говорю, что, если мы будем тратить время на воспоминания, это задание мы не выполним. Квентин, это был один демон. Один, и он нас чуть не прикончил! Нам нужно одолеть еще девяносто девять. Будем думать о них, а не о бое, который выиграли. Мы вернули злодея в грязь, спасли ребенка, — сделала вывод я. — Это идеально, как по мне.

Квентин фыркнул.

— Кто-то быстро свыкся с убийством демонов.

26

Юни ударила рукой по учебнику, который я читала. Только она могла уцелеть после такого.

— Это последний раунд конкурса, — сообщила она. — Последний этап соревнования. Самое важное выступление.

Я посмотрела на четыре билета под ее пальцами, дата была через пару недель. Один был для меня.

Я знала, что два для моих родителей. Они любили ее как вторую дочь. Мама с четвертого класса причитала, почему я не могу быть такой как Юни, а папа смирился, что на всех семейных фотографиях раньше была и Юни.

Стало ясно, что те два билета я должна была отдать кому-то сама. Она позвала бы их на такое важное событие в своей музыкальной карьере сама. И не выбрала бы любимчика. Я могла выбрать, пойдет кто-то один из родителей или никто, а потом жалеть о выборе, сделанном, чтобы сохранить мир.

Меня смутил четвертый билет.

— А этот для чего?

— Тебе, чтобы ты взяла с собой Андру.

— Почему его, а не Квентина?

Юни закатила глаза, словно я говорила глупости.

— Чтобы Квентин ревновал. Тебе нужно действовать, странно, что ты не играешь.

Она подвигала билет мизинцем.

— И ты себя подставила. Ты даже не колебалась.

Я напряглась. Я предложила Квентина, потому что его присутствие было проще объяснить маме. И я говорила с ним чаще. И из-за демонов.

— Ты не говорила, что у вас все так серьезно, — продолжила Юни.

Можно было подумать, что она дразнит меня. Так и было. Но мое понимание Юни, единственная суперсила, в которую я верила, показывала, что она и немного обижена.

— Все не так, — сказала я. — Мы не так близки. Конечно, я бы тебе все рассказала. Но нечего рассказывать. Правда.

Я не понимала, из-за чего смущалась. Я хотела, чтобы она понимала, что я не пыталась скрыть от нее отношения. При этом я прятала от нее сверхъестественное.

— Прости, — сказала она. — Мне не стоило так говорить. Мне просто нравится видеть тебя без морщины тревоги на лбу. Порой ты так напрягаешься от учебы, что можешь держать карты между бровями.

Я посмотрела на подругу. В ней кипела нервная энергия. Она не была уверена, что победит. Юни в страхе была еще красивее. Судя по сиянию ее лица, все было серьезно.

Я отдала ей четвертый билет.

— Я не сделаю это, — сказала я. — Пойду без отвлечений. Только ты важна.

Она обняла меня.

— Ну, да.

* * *

— Зачем скрываться? — спросила я.

— А?

Мы с Квентином снова были на крыше школы, пытались медитировать. Я выделила нам время, сказав маме, что тренировку команды продлили, и я приду домой позже. Она не обрадовалась, а я представила, как с моих губ срывается жидкий металл лжи, но это было во благо.

Крыша стала нашим личным местом, потому что мы могли забраться сюда без шума. Гул вентиляторов давал белый шум, который должен был задавить мои мысли. Это не сработало, но я хотя бы отдыхала после тренировки.

— Все существа, которых я встречала, были в другом облике, — сказала я. — Старались, чтобы их не нашли люди. Какое им дело, знают ли люди о божествах и демонах?

Квентин нахмурился из-за того, как я быстро сдалась, но не открывал глаза, словно продолжал медитацию сам.

— Яогуаям проще охотиться, если о них не знают, если описать просто.

— А если сложнее?

Он глубоко вдохнул. Или для упражнения, или хотел сказать что-то серьезное.

— Каждый демон в тайне хочет стать человеком, — сказал он. — Даже если они это отрицают.

— Что? Это не имеет смысла.

— Уверена? Ты — то, что ты ешь. Голод демона не только из-за силы, что он получит. Яогуаи хотели поглотить плоть Сянзаня, потому что хотели стать, как он, хоть в чем-то.

Я поежилась. Это была логика серийных убийц-людоедов.

— Потому они скрывают облик, — сказал Квентин. — В старые времена редкие демоны могли успешно сойти за человека, порой они поселялись в монастырях и деревнях, и их не раскрывали. Дисциплинированные даже жили, никого не съедая.

— Видимо, требуются большие усилия, чтобы жить рядом с едой и не есть.

Квентин кивнул.

— Те демоны были или слабыми, или самыми опасными монстрами.

— Ладно, но зачем боги скрываются? Почему не показать себя большими и сияющими на небе? Мир быстро поверил бы.

— Больше верующих — больше работы. Больше молитв для ответа, больше династий нужно поддерживать. Нефритовому императору это надоело, и он перестал напрямую влиять на Землю. И теперь он находит повод не вмешиваться в дела людей, а сам лежит и наслаждается благами на Небесах.

— Фу, вот же гадость. И ему хорошо, а люди должны просто ждать, пока все разрешится?

Смех Квентина вырвался из груди.

— Если не нравится, подожди еще пару сотен эр, пока Нефритовый император не уступит место другому божеству.

О. Я задумалась.

— Гуаньинь тоже может получить трон? — спросила я. — Она бы не была такой пассивной, будь она лидером небесного пантеона.

Квентин нахмурился и открыл глаза при упоминании Гуаньинь.

— Я спрашивал ее как-то раз, — тихо сказал он. — Она отказалась думать о правлении. Она сказала, что это будет мешать ей помогать страдающим людям.

— Слишком занята, — я вздохнула. На Небесах ситуация была не лучше, чем на Земле. Я попыталась продолжить медитацию и сосредоточилась…

— А-а-а-а!

Квентин вдруг схватил меня за плечи. Мое тело дрожало вместе с его, зубы стучали. Я могли лишь удерживать его, пока дрожь не унялась.

— Прости, — сказал он, когда все утихло. — Я не хотел так тебя хватать. Сигнал яогуая ранит не так, как сдавливающие чары, но тело все равно пронзает.

Я не возмущалась. Он напоминал собаку, пока дрожал. И мне очень хотелось потереть его живот и спросить, кто тут хороший мальчик.

Но, хоть это было и приятно, придется подождать.

— Хорошо, — сказала я, встав на ноги. — У нас есть полтора часа, и мне нужно домой. Направляй.

Квентин взглянул на меня, но ехидничать не стал.

* * *

Мы стояли на дороге, смотрели на большое каменное поместье, обрамленное вечерним небом. Оно было меньше и старше, чем стеклянные башни в финансовом районе города, но и изящнее. Фасад в стиле арт-деко словно говорил: «Развлекайтесь, неудачники, а мы на дне».

— Он еще там? — спросил Квентин.

Я коснулась виска, как мутант с лазерами из глаз. Этот жест помогал управлять новым зрением. Стены здания растаяли, пока не осталась гостиная. На диване там сидел сияющий зеленый мужчина с лицом, гладким, как скорлупа яйца. У него не было ни глаз, ни носа, ни рта. Ничего.

— Он еще там, — сказала я. — Будто смотрит телевизор.

Яогуай щелкал каналы на большом экране на стене. Каждый раз, когда он нажимал на кнопку пульта, поверхность его лица рябила, как пруд, куда бросали камешек. Мне казалось, что он получал опыт, набирался знаний, глядя на экран.

Я не видела жителей дома. Может, они еще были на работе. Может, демон их съел. Нужно было двигаться.

— Мы идем через главный вход, чтобы не дать ему сбежать, — сказал Квентин. — Я проведу нас мимо охраны, и мы столкнемся с ним, когда вокруг не будет тех, кто случайно пострадает.

Странная уверенность наполнила мою грудь.

— Вперед.

Мы прошли в прихожую, словно были тут хозяевами. Я подошла к мужчине в блейзере за столом и весело улыбнулась.

— Простите, сэр, — сказала я, Квентин собрался колдовать за мной. — Можете сказать, жители на верхнем этаже…

Швейцар выскочил из-за стола, его челюсти направлялись к моему горлу.

27

Я завизжала от удивления. Зубы мужчины скользнули по моей коже, не пустив кровь, я безумно отпрянула. Но ярость в его глазах ужасала. Он был готов убить себя, пытаясь убить меня.

Я собиралась ударить его по голове.

— Нет! — Квентин схватил мою руку и оттащил меня, и мужчина остался без наказания.

— Что с тобой? — завопила я на него. Враг собирался укусить меня снова.

— Это человек! — сказал Квентин, сжимая нас обоих. — Ты убьешь его своим ударом!

Я хотела кричать на Квентина, но вспомнила, что у меня были варианты. Швейцар был большим, только голова думала, что мне не хватит силы против него. Это не было проблемой.

Брайан и Кей-Сонг гордились бы тем, как я схватила мужчину за воротник и пояс и подняла над своей головой. Он извивался в воздухе, но не пугал, пока я держала его как младенца-переростка.

— Что с ним? — сказала я Квентину, отклоняя голову, чтобы не попасть под слюну изо рта мужчины.

— Он под чарами. Если ты его опустишь, он порвет на себе кожу.

— Я не могу так держать его вечно. Нужно разобраться с яогуаем наверху. Думаешь, он уже нас заметил?

Динь!

Все три лифта приехали одновременно вниз. Двери открылись и показали, что там набились, как сардины в банке, люди, кипящие ненавистью к Джини Ло и Квентину Сану. Они вырвались из дверей, как лошади.

— Похоже на то! — крикнул Квентин и пропал за толпой зомби.

* * *

Я рухнула на пол лицом в чью-то подмышку. Я старалась расталкивать толпу не сильно, надеясь вдохнуть, но не навредить. Люди отлетали по комнате так, что били зеркала, врезаясь в них. Упс.

— Рассей их магию! — закричала я Квентину.

— Не выйдет! — сказал он. — Эффект пройдет со временем!

Женщина с бигуди на голове левым хуком попала мне в нос.

— Тогда усыпи их! Останови их!

Квентин развернулся, сбрасывая при движении напавших. Я отгоняла людей, чтобы они не мешали ему двигать руками.

— Спать, — заявлял он. — Спать!

— Почему не работает?

— Чары сильные! Кто-то не хуже меня по силе!

— Так сделай лучше! Давай!

Квентин глубоко вдохнул, словно собирался затушить костер.

— СПАТЬ! — завопил он.

Волна его голоса разнеслась по фойе, сбивая людей. И зомби прижимались к стенам, падали на пол.

Комната была усеяна подергивающимися телами, словно после шумной вечеринки. На них не было времени. Мы забрались в лифт и нажали кнопку верхнего этажа.

От скорости мне стало не по себе, словно страха не хватало. Каждый звонок этажа был отсчетом перед боем с яогуаем, которому хватило ума и зла, чтобы использовать людей как пешек. Демоны были опасными, как голодные хищники, но этот был другим. Даже Квентин притих, хрустя шеей и костяшками.

Коридор был с одной дверью. Я не хотела пускать страх во все тело, так что пошла по прямой и выбила дверь с петель. Мы с Квентином прошли и увидели яогуая, стоявшего в гостиной, смотревшего в окно на пейзаж. Лучи солнца сияли сверху, бросая драматичные тени в комнату.

— Ну, зараза, — сказала я, — пора потанцевать.

Демон повернулся к нам. Лица не было. Его череп впереди был чуть искривлен, словно овал для головы нарисовали и добавили к нему выемку для глаз. Он посмотрел на Квентина, лицо зарябило, и он вскинул руку в воздух.

— Чары! Чары! — закричала я, как агент секретной службы, заметивший пистолет.

Но их не было. Пальцы яогуая ничего не сделали. Это было отвлечение.

Он расставил ноги и прыгнул к свету. Осколки посыпались на нас. Это было в стиле Квентина, но разрушительнее.

— Следи за ним! — сказал Квентин.

Я старалась следить за ним истинным взглядом, но это было сложно, как смотреть на самолет в телескоп. Яогуай ускользал из моего узкого поля зрения. Я пыталась увидеть лучше, но меня ударили по затылку пылесосом, сбивая меня.

Я посмотрела и увидела, что Квентин бьется с уборщицей в халате.

— Прости, — сказал он. — Она была быстрее, чем выглядит.

Я рухнула на пол и застонала.

* * *

Было сложно устроить крупного швейцара за столом, чтобы выглядело, словно он спит. Я ставила его обмякшим в неестественной позе, он не двигался от чар Квентина.

Я потеряла терпение с остальными людьми в фойе и бросила их в коридоре первого этажа. Они сами разберутся, когда проснутся.

Квентин вышел из комнаты, где были записи и компьютеры.

— Повезло, что у них старая система, — сказал он. — На новых камерах записи загружаются в Интернет.

— Откуда ты это знаешь? — сказала я. — Ты делал так в древнем Китае?

Он отмахнулся от вопроса и высыпал обломки техники в ближайшую урну. Осколки напомнили мой раздавленный телефон.

Я не пришла домой в срок, мама будет в ярости. Но это меня сейчас не беспокоило.

— Плохо дело, — я грызла ногти. — Очень плохо. Мы провалились, Квентин. Он убежал. Демон убежал. В крыше здания дыра.

Мужчина средних лет забежал в фойе с йоркширским терьером, пока я говорила.

— Дыра? — спросил мужчина. Он увидел обмякшего швейцара за столом. — Что вы сделали с Люциусом? Кто вы?

— Спать, — бросил Квентин чары через плечо, не глядя. Мужчина упал на ковер. Его собака лизала его лицо.

Я потирала руки и расхаживала, вдруг стало холодно. Мы впервые нападали на демона со знаниями и подготовкой, но провалились.

— Я совру, если скажу, что это была лучшая охота на демона, — сказал Квентин. — Но посмотри на плюс. Все люди здесь… почти в порядке. Мы отпугнули яогуая, пока он не навредил.

Его слова не успокаивали. Я топала так, что собака заскулила.

— Мы поговорим с Гуаньинь, — сказал Квентин. — Все будет хорошо. Вот увидишь.

28

— Вы дали ему уйти?

Это был первый выходной после неудачи с безликим мужчиной, первые переговоры с Гуаньинь и Эрлан Шенем. Мы встретились в закусочной у железнодорожной станции в двух городах от моего. Стук, смех и гул голосов окружали нас, защищая лучше заклинания тишины.

И это было хорошо, потому что Квентин не рассчитал реакцию Гуаньинь на побег демона. Богиня милосердия ужасно расстроилась.

— Вы дали ему уйти, — потрясенно повторила она.

— Он не пожиратель, — сказал Квентин. — Я уверен.

— Откуда ты знаешь? — спросил Эрлан Шень.

— Он был слишком силен. Нельзя достигнуть такого уровня манипуляции и хотеть плоть человека. И у него нет рта.

Гуаньинь смотрела на Квентина так, словно его слова ранили ее.

— Значит, пусть этот яогуай бегает свободно, хотя ему хватает сил околдовать людей слушаться его. Yau mou gaau cho ah. .

Я думала, что разговор на публике будет не таким мрачным, но ресторан отражал все десятикратно. Может, дело было в грязи на полу, в аквариумах вдоль стен. Казалось, на нас светит прожектор стыда.

Мы не обращали внимания на проезжающие тележки. Двое божеств не ели человеческую пищу, а у меня не было аппетита в такой момент. Даже Квентин вел себя нормально, давно доел овощные пельмени, но не от радости, а чтобы занять себя.

— Мы обыскали здание, спугнув его, но не нашли следов, — сказала я.

— Это мило, — сказала Гуаньинь. — Но дело не в том. Яогуай где-то буйствует, и вы в ответе за каждого пропавшего человека, пока его не поймаете. Мы знаем, что ему нравится управлять людьми, так что можете добавить к списку вашей вины случаи жестокости и вреда окружающим.

Квентин вскочил на ноги.

— Поговорим снаружи, — рявкнул он.

Богиня посмотрела ему в глаза, но встала и вышла из ресторана за ним.

Я едва отрывала взгляд от стола. Я ощущала себя как мусор.

Я не привыкла проваливаться, когда можно было все сделать грубой силой. Я отвлекалась от проблем, ударяя по книгам или сильнее занимаясь в спортзале, но Гуаньинь была права. Мы были виноваты.

В тишине завибрировал мой телефон. Наверное, Юни. Я не смотрела на него, и он затих.

Эрлан Шень решил заговорить:

— Она серьезно воспринимает работу, — сказал он. — Когда ты встретила ее впервые, она была милой. Но если ее расстроить…

— Да, открывается новая сторона, — пробормотала я.

— Не переживай. Вы же все равно выполняете задание. И вы ведь потом искали безликого мужчину?

— Ага. Часами. Обыскали мили. Но я ничего не нашла. Не знаю, это из-за моей версии истинного взгляда, может, он слабее, чем у Квентина.

Эрлан Шень опешил от моих слов.

— Твоей версии?

Блин.

— Н-ну, да. Теперь истинное зрение у меня, а не у Квентина. Это проблема?

— Нет, — сказал он. — Не проблема. Но важно, что Рюи цзиньгу бан теперь обладает еще и этой способностью. Ты сильнее, чем была раньше.

— Хоть я и не могу пока менять размер и делать клонов?

Он отмахнулся.

— Это фокусы. Они придут со временем. Но сила Рюи цзиньгу бан вместе с всевидящим взглядом короля обезьян? Этими силами ты можешь одна покорить Небеса. Я впечатлен.

Лесть была приятной. Особенно с искренней солнечной улыбкой Эрлан Шеня. Но, учитывая мои недавние ошибки, я предпочла бы его помощь, а не доброе слово.

— А вы точно не можете помочь? — спросила я. — Как воин?

Он оценил, что я помнила его статус, но покачал головой.

— Точно. Мои руки связаны из-за дурацкого laotouzi.

— Какого старика? Вы про Квентина? Не думаю, что он отказался бы от вашей помощи в этом деле.

— Нет, — сказал он. — Я про своего дядю. Нефритового болвана.

Вау. Такого разговора от бога никто не ожидал. Я отодвинула стул, боясь, что земля треснет и поглотит его.

— Ты удивлена. Ты думала, мне нравятся решения моего дяди? Что я одобрял его методы? Это отстранение от ответственности за этот мир все только портит, как по мне. Только богиня милосердия раздвинула рамки того, что мы можем делать на Земле, — сказал он. — Если бы такая сильная и активная, как она, была во главе, ничего этого не произошло бы.

О, мне нравилось, что это сказал Эрлан Шень. Мы во многом совпадали. Жаль, что я видела его таким, только когда наши спутники отходили.

— Дам совет касательно охоты на демонов и развития твоих сил, — сказал он. — Не давай ошибкам задерживать прогресс. Знаю, Гуаньинь будет шуметь из-за каждой ошибки, но что сделано, то сделано. Тебе нужно стать сильнее, это ты можешь себе обеспечить, а вот ошибками можно управлять не всегда.

Это был приятный совет. В стиле Анны.

— Есть советы, как попасть в хороший колледж? — спросила я.

— Да. Расталкивай всех на пути.

Я рассмеялась. Эрлан Шень изобразил оскорбление, но не смог скрыть улыбку.

— Что? — сказал он. — Это самый правильный Путь.

* * *

Квентин и Гуаньинь вернулись и сели с печальными лицами бывшего парня и бывшей девушки. Серьезно, после этого раза мне казалось, что они расставались не меньше трех раз.

— Вы хорошо справляетесь, — сказала Гуаньинь. Она точно не была богиней лжи для поддержки. — Знаю, кажется нечестным, что я требую от вас идеальный результат, как придирчивый учитель. Но такое упущение в начале пути приведет к последствиям.

Она махнула на Эрлан Шеня.

— Помните, как он показывал водоворот в чае? Если нет, он может повторить.

Эрлан Шень вскинул брови от ее пренебрежительного тона.

— Я помню, — сказала я. — Не нужно.

— Тогда, если помните, яогуаев привлекает духовная энергия, — сказала Гуаньинь. — И другие яогуаи тоже. Особенно сильнее. До этого вы с Саном Вуконгом подавали сигналы, но теперь и этот безликий яогуай так делает. Демоны будут приходить быстрее, их будет больше. Вы сами себе усложнили задачу.

Ох.

Блин.

Я знала, что удар будет. Эрлан Шень и Квентин, как парни, считали, что все было круто, но простая правда Гуаньинь разбила это их мнение.

— Яогуаи меня не одолеют, — сказал Квентин, как обычно. — Мы справимся.

— Надеюсь на это, — сказала Гуаньинь. — Как только Красный ребенок сделает свой ход, вам придется все силы направить на то, чтобы остановить его. Если он придет на Землю, пока вы гоняетесь за своими хвостами, его вреду не будет предела.

Она издала сухой смешок.

— Видимо, таким и был его план, могу так и сказать. Ударить, пока мы отвлечены. В этом есть логика, да?

Последовала долгая пауза.

— Ладно вам, — сказала Гуаньинь. — Я не хотела унизить. Порой меня заносит, потому что… — она поджала губы, пока искала слова. — Мы все как семья, — сказала она. — Хоть это звучит и странно.

О, хмурилась от этого в смятении не только я.

Гуаньинь взяла Квентина и Эрлан Шеня за руки, сжала, и они скривились. До меня она дотянуться не могла, и я получила всю силу ее взгляда.

— Что сейчас происходит? — продолжила она. — Это семейное дело, если подумать. Наша маленькая божественная семья в ответе за этот ужасный бардак, за то, что яогуай бегает по Земле. Но мы все исправим.

Я поняла, куда клонит Гуаньинь. Она не успокаивала. Ее слова поворачивали нож.

— У нас все получится, потому что мы знаем, что это важно, — она помахала руками Квентина и Эрлан Шеня, подчеркивая. — Важно не втягивать никого в бардак, устроенный нашей семьей. Если пострадает кто-то не из семьи из-за наших ошибок, то наш стыд не получится описать словами. Все меня поняли?

Никто не говорил. Мой телефон завибрировал громко и настойчиво, я вытащила его и утихомирила.

— Я рада, что вы все поняли, — сказала Гуаньинь.