Эпизод III: Месть ситхов

Глава 10

Энакину трудно привыкнуть к новому положению", - думал Оби-Ван, шагая рядом с бывшим учеником к причалу. Сообщение Палпатина Энакин передал Совету незамедлительно: генерал Гривус находится на Утапау. Однако когда Совет поручил Оби-Вану в одиночку возглавить наступательную операцию, Энакин явно огорчился. "Просто ему нужно время. К Совету надо приспособиться, а это трудно".

От того, что сам Палпатин рекомендовал поручить командование Энакину, легче не становилось. "Неужели канцлер не понимает, что Энакину, мягко говоря, неудобно прийти на Совет и заявить, что, мол, "канцлер хочет, чтобы операцию возглавил я"? Это прозвучит самонадеянно, даже если он просто будет следовать предписаниям Палпатина!" Однако советов Оби-Вана, как обращаться с Энакином Скайуокером, канцлер слушать не станет.

Когда они вышли на платформу над причалом, Энакин наконец нарушил молчание.

– Без меня вам придется трудно, мастер, - сказал он.

– Согласен, - ответил Оби-Ван. Когда они спасали канцлера, оказалось, что им и вдвоем не одолеть Гривуса - очень уж тот был проворен; как же Оби-Вану удастся справиться с генералом дроидов в одиночку? Он заставил себя улыбнуться.

– Может быть, это окажется не страшнее охоты на дикую банту, - добавил он, чтобы ободрить и Энакина, и себя.

Энакин собрался что-то сказать, но осекся. Оби-Ван подождал. Энакин попрежнему молчал, и Оби-Ван повернулся, чтобы уйти. Конечно, тысячи солдат-клонов не особенно нуждаются в присмотре при погрузке в транспортные корабли, но проверить, все ли в порядке, никогда не помешает.

– Мастер!

Оби-Ван остановился и оглянулся. Энакин подбежал к нему, виновато понурившись.

– Мастер, - снова заговорил он. - Я вас разочаровал. Я был слишком самоуверен. Я плохо усвоил ваши уроки. Простите меня. Совет меня так расстроил. Но ваша дружба - это все для меня!

Оби-Ван почувствовал, как наружу рвется вся любовь, которую он питал к этому упрямому, талантливому, своевольному ученику. Энакин не безгрешен, но он хороший человек. И ему всегда удавалось с собой справиться. Оби-Ван с улыбкой похлопал Энакина по плечу.

– Энакин, ты силен и мудр. Я тобой очень горжусь. - Смущенный глубиной собственных чувств, он попытался взять более легкомысленный тон. - Мы в первый раз работаем порознь. Надеюсь, что и в последний.

Энакин кивнул. Оби-Ван зашагал по трапу к подразделениям клонов, чувствуя, что на сердце у него стало гораздо легче. Тут до него дошло все значение собственных слов, и он понял, что Энакин, наверное, тревожится о нем не меньше, чем он - об Энакине. Оби-Ван обернулся.

– Не беспокойся, - сказал он бывшему ученику. - Со мной столько клонов, что хватит на три системы Утапау. - Он показал на ряды солдат в белых доспехах, выстроившихся внизу, и улыбнулся. - Думаю, что даже без твоей помощи я смогу взять события под контроль.

– Все когда-то бывает в первый раз, - ответил Энакин. Улыбка у него вышла напряженная, а насмешливый тон и вовсе не удался. Оби-Ван рассмеялся.

– До встречи, друг. Да пребудет с тобой Сила.

– Да пребудет с вами Сила, - эхом отозвался Энакин. Теперь голос его звучал серьезно, если не торжественно.

Направляясь к ожидающему его крейсеру, Оби-Ван не мог справиться с тревогой.

"Обычное задание, - твердил он себе. - Вернусь через пару недель. Если Энакина что-то беспокоит, у нас будет масса возможностей поговорить".

Но почему-то казалось, будто сегодня он навсегда простился с лучшим другом и бывшим учеником.

Энакин стоял и смотрел, пока самый последний клон не поднялся на борт крейсера. С посадочной площадки он ушел только после того, как корабль взлетел. Энакин чувствовал внутри пустоту и неуверенность, словно потерял якорь. "А поговорить с Оби-Ваном о Совете джедаев так и не удалось…"

Как-то само собой получилось, что Энакин отправился к Падме. Хотя она уже десять лет жила в основном на Корусанте, дома у нее было мирно и уютно, как на ее родной планете Набу. А ему так хотелось мира и уюта.

"Прохладно у нее", - подумал Энакин, входя. Он улыбнулся. Вечно они из-за этого спорили. Его родиной была раскаленная пустыня Татуина, и хотя Энакин давно приспособился к разнообразному климату других миров по всей Республике, все равно лучше всего он себя чувствовал, когда кругом было жарче, чем нравилось большинству других существ.

Он окликнул Падме и сел поработать над отчетом для Совета. Вот то, что имело значение, - здесь его всегда ждали и любили. Здесь он мог быть самим собой - просто Энакином Скайуокером, мог просто есть, спать, целовать жену. Как все нормальные люди. Это был его дом.

Он услышал, как в комнату вошла Падме. Энакин почувствовал слабые знакомые следы другого человека.

– Приходил Оби-Ван, да? - спросил он.

– Да, забегал утром, - подтвердила Падме. "Значит, прямо перед заседанием Совета, - подумал Энакин. - Что же он мне ничего не сказал?"

– Зачем? - спросил он.

– Он беспокоится за тебя.

Почему же Оби-Ван заходил к Падме, если беспокоился об Энакине? Разве что.. .

– Ты что, рассказала ему про нас? - Энакин не сдержался, и в голосе его прозвучал гнев.

Падме взглянула на него и направилась в спальню. Энакин пошел за ней, ожидая, что она скажет. Наконец она произнесла:

– Он твой лучший друг, Энакин. Он говорит, тебе сейчас тяжело…

– А ему легко?

– В последнее время ты все время в плохом настроении.

– Ничего подобного! - Он прямо-таки выплюнул ей в лицо эти слова, жалея, что не может накричать и на Оби-Вана. "Они обращаются со мной, как с ребенком!"

– Энакин! - Падме посмотрела на него с усталой печалью, пронзившей его сердце. - Не начинай снова, пожалуйста!

Энакин отвернулся, не зная, как все ей объяснить. "Я убил беззащитного пленника и нарушил Кодекс. Совет джедаев попросил меня шпионить за канцлером - это тоже против Кодекса. Канцлер говорит, что Совет хочет завладеть Республикой. Совет говорит, что у канцлера слишком много власти. Я не знаю, кому верить и во что верить. И я так боюсь потерять тебя, что не могу ни о чем думать, а все остальное не имеет никакого значения".

– Не знаю, - сказал он наконец. - Я… я совершенно растерян.

– Растерян? - На лице Падме отразилось удивление и озабоченность. - Ты всегда так уверен в себе! Не понимаю.

– Оби-Ван и Совет мне не доверяют. - "А я не уверен, что могу доверять им".

Падме покачала головой.

– Они готовы доверить тебе собственную жизнь. А Оби-Ван любит тебя, как сына.

"Не исключено. Но он улетел выслеживать генерала Гривуса".

Энакин предпринял следующую попытку.

– Со мной что-то происходит. Я не такой джедай, каким должен быть. - Падме снова покачала головой, и Энакин поднял ладонь, чтобы она его не перебивала. - Я один из самых могущественных джедаев, но мне этого недостаточно. Я хочу большего, но при этом знаю, что хотеть такого нельзя.

– Ты всего лишь человек, Энакин, - ласково сказала ему Падме. - Никто не ждет от тебя ничего большего.

"Еще как ждут. И я сам жду". Вот почему Оби-Ван так любит читать ему нотации о гордости, честолюбии и зависти, и вот почему эти нотации так его бесят. Ведь он понимает, что Оби-Ван прав. Рыцарю-джедаю не пристали подобные мысли. Энакин закрыл глаза. Мог бы раньше сообразить, что Падме его не поймет. Она же не джедай.

Но она станет матерью его ребенка. При этой мысли Энакина захлестнули ужас и волнение.

– Кажется, я нашел способ спасти тебя, - сказал он.

– Спасти меня?

– От моих кошмаров. - Не могла же она это забыть!

Падме улыбнулась.

– Так тебя это тревожит?

– Я не хочу потерять тебя, Падме.

– А я не собираюсь умирать во время родов, Энакин, - спокойно ответила Падме. - Я тебе обещаю.

– Нет, это я тебе обещаю! - Энакин по неосторожности принес эту клятву, хотя могущества для того, чтобы ее исполнить, у него не было. Пусть канцлер Палпатин думает, будто история Дарта Плейгиса - не более чем легенда. Энакин был уверен, чувствовал, что это правда. А если Дарту Плейгису удалось раскрыть тайну бессмертия, то Энакину это тоже по силам. Время еще есть. - Я стану таким сильным, что смогу спасти тебя от смерти!

Падме посмотрела ему в глаза.

– Тебе не нужно становиться еще сильнее, Энакин, - медленно и серьезно сказала она. - Я уверена, что ты можешь спасти меня от чего угодно - такой, какой есть.

"И спасу, - думал Энакин, заключая ее в объятья. - Я защищу тебя". Любой ценой.