Эпизод III: Месть ситхов

Эпилог

Сенатора Падме Амидалу торжественно похоронили на Набу. Толпы жителей выстроились вдоль улиц, чтобы проводить в последний путь свою бывшую королеву. Падме лежала в украшенном цветами гробу с резным кулоном из дерева джапор на груди - ее возлюбленный Энакин подарил ей этот кулон давным-давно, когда ей было четырнадцать лет, а ему девять, когда война казалась немыслимой, а лорды ситхов - дурным сном.

Оби-Ван и Йода следили за похоронами с борта звездолета Бейла Органы. Подойти ближе они не решились. Император наверняка тоже наблюдал за происходящим на Набу, и джедаи не могли так рисковать.

Вскоре после этого Император вместе со своим новым учеником отбыл в отдаленную область галактики, где начиналось строительство нового супероружия - гигантской космической станции, способной одним лазерным выстрелом уничтожать целые планеты.

После похорон Бейл Органа направил свой корабль на Алдераан. Когда крейсер покинул Набу он выпустил в противоположных направлениях две спасательные капсулы. Одна из них унесла мастера Йоду на негостеприимную и необитаемую болотистую планету Дагоба; другая, с Оби-Ваном Кеноби и вопящим новорожденным мальчиком на борту взяла курс на Татуин. Девочка, как и планировалось, отправилась на Алдераан, - ей предстояло вырасти принцессой, став приемной дочерью Бейла Органы и его супруги, королевы Алдераана. Вместе с ней отправились дроиды Ардва-Дидва и Си-Трипио.

Долетев до Татуина, Оби-Ван продал спасательную капсулу на запчасти. При той криминальной обстановке, которая царила в Мос-Айсли, следы капсулы исчезли в считанные часы. На вырученные кредиты Оби-Ван приобрел верхового эопи и приехал на нем на влагодобывающую ферму, где жил Оуэн Ларе, сводный брат Энакина. Оуэн и его жена Беру согласились вырастить племянника. Оби-Ван не стал рассказывать им ничего, кроме того, что оба родителя ребенка мертвы, и не стал уточнять, как именно погибли Энакин и Падме.

Когда два татуинских солнца склонились к закату, Оби-Ван отправился в пустыню. В сумке у него лежал меч Энакина. Он будет хранить его - до самого конца долгого, одинокого изгнания, хранить как память и как напоминание, до того самого дня, когда передаст его сыну Энакина, Люку Скайуокеру.