Эпоха мёртвых. Начало

Сергей Крамцов

20 марта, вторник, раннее утро

Все милицейские посты до самой дачи мы преодолели свободно, никто нас не останавливал, не обыскивал. И за это спасибо, потому что с нашим арсеналом обыск нам никак бы не подошел. К тому же три единицы стрелкового оружия были просто взяты мной с места преступления, никаких документов на них не было, поэтому не думаю, что это сильно понравилось бы милиции.

В пять часов утра на дорогах не было ни души, и наша машина быстро добралась до поворота сначала с трассы, а затем с двухполосной асфальтовой дороги. Дальше пошла раздолбанная грунтовка, местами посыпанная гравием, машину стало раскачивать, Алина Александровна, сидевшая справа, вцепилась в ручки на панели и стойке стекла.

Прямо за спиной у меня сидела Ксения, которая всю дорогу хлюпала носом и не проронила ни звука. Сидевшая рядом с ней Аня была на нее зла, время от времени тихо говорила ей гадости, но я не вмешивался ни во что и помалкивал. Моя задача их спасти, а не рассудить, кто из них и в чем виноват. Я время от времени поглядывал на нее в зеркало заднего вида, опасаясь, что она, мучаясь совершённым, отчудит что-то совсем неразумное, но девушка просто пребывала в состоянии ступора.

Пса загнали в багажник, где он завалился на сумки, и я постоянно слышал его тяжелое дыхание. Кот молча лежал на коленях у Алины Александровны.

Возле закрытых ворот садового товарищества «Институтское» мы остановились. Справа от ворот был домик сторожа, там же была открытая калитка, через которую можно было пройти внутрь и открыть ворота изнутри, что я и сделал. Сторож здесь был, но по ночам он спал. Днем он наверняка зайдет ко мне за бутылкой, которую я предусмотрительно изъял из бара Дегтяревых «на благотворительные цели».

Мы въехали в ворота, которые я снова запер на засов за нами, и поехали между кажущимися бесконечными рядами узеньких грязных улочек, застроенных летними домиками. Если не показать, где я живу, то найти мой участок на самом отшибе дачного поселка почти нереально. Мы миновали целых шестнадцать отходящих в сторону проулков, после чего я свернул направо, промесил грязь колесами еще минуты три, не торопясь преодолевая очередную улицу до конца, и остановился у последнего забора справа. Приехали.

– Еще минутку, – сказал я своим пассажирам, после чего вышел из машины.

Отпер ворота, загнал машину, заглушил движок. Все, теперь точно приехали.

Задняя дверь «Форанера» поднялась, и оттуда вывалилась мохнатая туша пса Мишки. Кот выбрался сам и немедленно увязался за всеми. Я достал из-под заднего сиденья все оружие, оба «Вепря», свой помповик и чехлы с карабином и мелкашкой. Теперь надо привыкать с оружием не расставаться, будем жить по законам военного времени.

Поднялся на деревянное крыльцо-веранду, отпер входную дверь, сделал приглашающий жест:

– Проходите.

Пощелкал выключателем. Свет был, слава богу, потому как здесь это совсем не правило. Аня привязала кобеля к перилам веранды, а сама с матерью и сестрой зашли внутрь. Вход в мою избушку через маленькую летнюю кухню.

– Класс! – сказала Аня. – Мне нравится!

Ксения поморщилась, оглядевшись, но сестра толкнула ее в бок:

– Ладно, барыня, не выпендривайся. Несколько лет назад у нас даже такой дачи не было. Нашлась аристократка.

– Я не из-за этого, – тихо ответила Ксения, против обыкновения не «наезжая» на младшую сестру. – Просто… видишь, что приходится теперь делать…

Аня ничего ей не ответила, просто мрачно посмотрела искоса. Я решил не давать им развивать эту тему и взял инициативу в свои руки.

– Уважаемые дамы и девицы. Попрошу минутку внимания.

Все действительно повернулись ко мне, даже вошедший с улицы кот.

– Я сейчас вас оставлю здесь одних, – сказал я. – Оставлю надолго, почти до вечера.

– Это необходимо? – спросила Алина Александровна.

– Алина Александровна, необходимо, – ответил я. – Владимир Сергеевич поручил мне спасти его семью, но у меня еще есть девушка и друзья. Они пока понятия не имеют, что происходит в городе. Мне есть о ком еще позаботиться.

При слове «девушка» по лицу Ани промелькнула легкая тень, но я сделал вид, что ничего не заметил.

– Кроме того, у нас мало оружия, мало еды, всего мало, – дополнил я список наших проблем.

– Даже оружия? – спросила Алина Александровна, эдак брезгливо кивнув на разложенные по столу стволы.

Нет, некоторые люди меня просто восхищают. Относиться к оружию так, когда есть риск, что ожившие мертвецы разорвут тебя на куски… Есть другие варианты, что ли? По телевизору к ним обратиться, может быть? Сказать, чтобы не безобразничали? Крестным ходом пройтись?

– На один день – достаточно, но… термин «конец света» мы уже обсуждали, верно? – ответил я, затем спросил: – Разрешите, я продолжу?

Терпеть не могу, когда меня перебивают после каждой фразы только для того, чтобы продемонстрировать факт наличия собственного мнения. А мое уважение к присутствующим не простирается настолько далеко, чтобы терпеть это бесконечно, могу и нагрубить.

– Извините, Сережа, – сделала неопределенный жест Алина Александровна. – Продолжайте, разумеется.

– Спасибо, – подчеркнуто вежливо поблагодарил я ее. – Я поеду в город, чтобы привезти еще людей, которые хорошо подготовлены. Которые умеют водить машины, владеют оружием и которые в общих чертах знают основы выживания. У вас я пока таких знаний не вижу, если быть до конца откровенным.

– С чего ты это взял? – с некоторой обидой спросила Ксения.

Так мы никогда не закончим. Я понимаю, что эго профессорской семьи кричит и протестует от необходимости подчиняться профессорскому аспиранту, но что поделаешь?

– Из ваших вопросов. Основа выживания – это вовсе не необходимость спорить после каждой фразы. Я продолжу, с вашего позволения. – Я откашлялся. – Итак, я привезу еще как минимум трех человек, придет еще одна машина. Будет еще оружие, и вы все научитесь им владеть. Спорить по этому поводу вы сейчас не будете, просто запомните: если ситуация начнет развиваться по худшему сценарию, то каждый, не владеющий оружием, превращается не только в обузу, но и в угрозу тому, кто вынужден его защищать. Я хочу, чтобы все подтвердили, что это поняли.

Как ни странно, но права качать никто не стал, а все согласно кивнули.

– С этим разобрались. – Для внушительности я даже слегка стукнул по столу. – Мне трудно сказать сейчас, что мы будем делать дальше. Сначала посмотрим за развитием обстановки, потом решим все вместе. Пока поживем здесь, возможно, что несколько дней. Здесь две комнаты на первом этаже и маленькая спальня в мансарде. Распределимся как-нибудь, не до жиру. Самое важное: вы никому не должны сообщать, где находитесь. Особенно если вам будут звонить с работы Владимира Сергеевича. Лучше всего вообще не отвечать ни на какие звонки, кроме моих. Но если невмоготу, то отвечайте исключительно на звонки людей действительно близких и ни в коем случае не говорите, где вы. Хорошо?

Все снова подтвердили, что до них дошло, что я сказал. Осталось только надеяться, что они и вправду так сделают. Тогда я продолжил инструктаж:

– Запомните самое главное: компания «Фармкор» оказалась виновной в организации «конца света», поэтому прошу вас быть уверенными, что эти ребята убьют любого, кто сможет их выдать. Поэтому наших работодателей опасайтесь пуще сглазу, а заодно и всех подряд. Они могут и заставить кого-нибудь позвонить.

– Сережа, вы уверены в том, что говорите? – спросила Дегтярева, насторожившись.

– Вы сами в этом уверены, Алина Александровна, просто ваша интеллигентность не дает вам признать это вслух. Когда в нашей стране крупные компании страдали избытком порядочности? – задал я вопрос.

– Понятно, – кивнула Дегтярева. – Мы не будем отвечать на звонки, я обещаю.

– Спасибо. Я на вас надеюсь. Теперь самое главное.

Я взял со стола один из «Вепрей», поставил его перед собой вертикально, опирая на приклад. Хлопнул ладонью по цевью и заговорил инструкторским тоном:

– Это самозарядный гладкоствольный карабин «Вепрь-12-Молот». Мощное и надежное оружие, идеальное для неопытного стрелка, если он выдержит отдачу. Другого нет, поэтому надо выдерживать. Оба этих ружья останутся здесь. Хочу знать, кто готов ими воспользоваться?

– Я готова, – как примерная школьница, подняла руку Аня. Остальные промолчали, но я и не рассчитывал на другой результат. Поэтому обратился к младшей сестре:

– Пользоваться автоматом Калашникова тебя не учили?

– Нет, – покачала головой она.

– Проще пареной репы.

Я показал ей, как взводить затвор, как менять магазин, как ставить на предохранитель и снимать с него. И даже как включать подствольный фонарь, который так и висел на цевье. Аня усваивала все мгновенно, легко повторяла.

– Здесь два таких карабина, поэтому было бы неплохо, чтобы кроме Ани кто-нибудь еще сейчас поучился, – более чем прозрачно намекнул я, но ни Алина Александровна, ни Ксения снова не прореагировали.

Тогда я продолжил:

– Запомните, что любой незнакомый человек может оказаться врагом. Здесь сейчас почти никого нет – дачный сезон еще не начался, дорога раскисшая, так что единственный человек, кто может появиться здесь без моего сопровождения, – это сторож. Такой рыжий-рыжий и с бородой. Отдайте ему вот эту самую бутылку… – я тряхнул бутылкой «Русского стандарта», – … и он больше никогда здесь не появится. Это его законный налог. Любой другой незнакомец с вероятностью в девяносто процентов намерен вас убить. Это понятно?

За всех ответила Алина Александровна:

– Нам понятно.

– Хорошо.

Действительно хорошо, хоть в этом не надо их убеждать. Впрочем, я успел им рассказать еще в Москве, что Оверчук перестрелял охранников. Отчасти я рассказал это для Ксении, чтобы она не принимала все трупы на счет их дурацкого теракта, отчасти для того, чтобы заставить их шевелиться быстрее.

– Никуда из дома не уходите, по поселку не гуляйте, даже до ветру ходите осторожно, храните бдительность. Считайте, что за нами гонятся, что более чем возможно. Оверчук убит, но у них в службе безопасности еще добрая сотня таких Оверчуков имеется. Вечером здесь будут еще люди с оружием, тогда все станет проще. А за пару дней из них плюс ваши дочки мы настоящий отряд сколотим.

Аня подняла сжатый кулак в жесте «Рот Фронт». Ей эта идея пришлась по душе, как я и думал.

– И последнее… – сказал я. – Я сейчас подключу телевизор и радио. Важно, чтобы вы смотрели и слушали все новости. Возможно, это подскажет нам, как поступать дальше. Я приеду, а вы мне расскажете, что видели и слышали.