Эра одуванчиков

– Джорди! Ты пьяная! Я согласна со всеми! – И что? – Ничего. Просто забавно. – Я же говорила, будет забавно! – И она опять запела непонятно откуда возникшую у нее в голове песню.

Оливия стала налаживать проектор. Час назад она делала пробный просмотр, поэтому сейчас требовалось всего лишь запустить его, но что-то было не так. Она копалась в нем с явным недоумением на лице, от которого Джорди готова была прыснуть со смеху.

– Что же это такое? Может, пленка перевернулась? – спросила она, поднимая, наконец, голову. Ее золотистые длинные волосы были распущены. Она попыталась сдуть с лица выбившуюся прядь волос, потом опять залезла носом в проектор. Джорди, прежде чем единая мысль промелькнула в ее голове, заправила ей мешающую прядь за ухо.

Наконец, Оливии удалось включить проектор, и на экране появились первые кадры. Молодая женщина довольно откинулась на спинку кресла. Джорди решила сделать тоже самое, и почти уже коснулась затылком бархатного материала, как услышала у себя прямо над ухом:

– Джорди! Кто обещал не спать? – Оливия улыбалась ей одной из своих самых очаровательных улыбок. Джорди улыбнулась ей в ответ. Она уже забыла о фильме.

– Что ты на меня так смотришь? Я серьезно! Не вздумай уснуть!

Вдруг Оливия на секунду отвлеклась, переговариваясь с первыми рядами, а потом, сев обратно и наклонившись к Джорди, как можно тише прошептала:

– Эрика просит нас общаться немного потише, а то мы мешаем. – Да, они же сидят в километре от нас! – возмутилась Джорди, – Как она может хоть что-то слышать!

Последние слова Джорди произнесла неожиданно тихо, почти неслышно. Повернув голову к Оливии, она столкнулась с ней взглядами. Оливия находилась к ней как никогда близко, так близко, что девушка чувствовала ее теплое дыхание на своем лице. Они смотрели друг другу в глаза. Момент затягивался. Если бы Джорди была в себе, если бы она не прыгала весь день в бассейн и обратно, если бы она не была такой уставшей… Но все было так, как было, и у Джорди просто не хватило сил сдержать себя. Она подалась вперед…

– Синьора ожила! – воскликнула служанка в фильме.

Джорди вздрогнула и, наконец, поняла, что она собиралась сделать. Ее губы застыли буквально в миллиметре от губ Оливии. Она подняла глаза на молодую женщину, и увидела на ее лице выражение разочарования????? В тот момент Джорди была уверена в этом.

Она все-таки поцеловала ее. Легко, по-дружески, в щеку. На лице опять заиграла лукавая улыбка, и все обернулось в шутку. Для Джорди тема была закрыта. На сегодня, по крайней мере.

Оливия же никак не могла сосредоточится на фильме, который любила и знала наизусть. Она устремила на экран невидящий взгляд, пытаясь убедить себя, что ничего не произошло, что ей все показалось. Оливия помнила, как она разговаривала с Джорди, как повернулась сказать ей что-то… А потом… потом она просто утонула в ее глазах…

Глава 25. Риверсы и кое-кто еще

Утром следующего дня Джорди с Майклом ждали у открытых ворот прибытия родителей девушки. Джорди, чувствуя себя совершенно неспособной устоять на одном месте, то взбиралась на одну из колонн, служивших опорами красивым кованным чугунным створкам, потом спрыгивала оттуда и кувыркалась на мокрой еще от росы траве вместе с Бали, всячески задирая котенка. Или щекотала Майкла под мышками, а потом, в одно мгновение перелетая ограждение из кустов роз, устремлялась к газону. Душа ее рвалась из тела, и девушка просто не знала, что делать, чем заняться и как дождаться того момента, когда из-за поворота покажется автомобиль, везущей к ней ее родителей.

То и дело Джорди хваталась за ворота, согревая теплом своих ладоней холодные металлические прутья. Именно так, а не наоборот. Потому что внутри нее сейчас горел ядерный реактор самого настоящего счастья, и вырабатываемой им энергии хватило бы, как казалось самой девушке, на еще одно солнце. Она ослепительно улыбалась, окидывая сияющим взглядом окружавшее их с Майклом утро.

Дорога темнела, заворачивая в лес. Вдруг послышался шум приближающегося автомобиля, что заставило сердце Джорди бухнуть в груди так, что удар отозвался во всем теле.

Едут!!! Не успев как следует усесться на колонне, Джорди уже спрыгивала обратно и бежала открывать ворота. Время будто бы замедлило свой ход: Джорди отчетливо видела пятна солнечного света на дороге, на траве газона, видела, как блестели металлические прутья решетки, как лес был расчерчен полосами утреннего света. Но единственным звуком, долетающего до ее сознания, был шум работающего мотора, все остальные звуки исчезли. А может, их и вовсе не было. Стук ее сердца слился с шумом мотора, на несколько мгновений они стали единым целым, и Джорди показалось, что ее сердце – это и есть двигатель автомобиля, который вез к ней ее самых родных и любимых людей. Именно в этот момент Джорди отчетливо чувствовала, насколько родных и любимых, хотя еще не представляла, что их будет больше, чем она ожидала.

Автомобиль не успел пересечь линию ворот, как из него выбежала светловолосая женщина средних лет и устремилась навстречу Джорди.

– Мама! – девушка с восторженным криком заключила женщину в свои объятья, повторив через секунду уже намного мягче, почти шепотом, – Мама!

Регина, так звали мать Джорди, горячо прижимала своего ребенка к себе, по щекам ее текли слезы счастья:

– Девочка моя! – наконец смогла вымолвить она. – Моя маленькая девочка! – Мааа! – Джорди подхватила ее и легко закружилась по лужайке.

На лице Оливии, наблюдавшей эту сцену из окна, появилась нежная улыбка с оттенком грусти. Она не могла представить, как можно быть вдалеке от столь горячо любимых родителей долгие месяцы. По рассказам Джорди, в ее семье царило полное взаимопонимание, поэтому молодая женщина удивлялась, что же такое заставило девушку оставить свою семью? Что смогло заменить ей тепло семейного очага и любовь близких?

Оливия увидела, как из заехавшего в ворота автомобиля вышел высокий седовласый мужчина, подошел к двум не видящим ничего вокруг женщинам и остановил их кружение по газону своим объятием.

Это, должно быть, ее отец, подумала Оливия, спускаясь вниз, чтобы встретить приехавших родителей Джорди. Издалека ей не удалось рассмотреть их лица, чтобы увидеть какое-то внешнее сходство, которое обычно встречается между детьми и родителями. Но одного взгляда на эту троицу было достаточно, чтобы ощутить вихри тепла и нежности, бушующие вокруг.

Идя по направлению к ним, Оливия подумала, что ей непривычно видеть Джорди в роли дочери. Даже издалека чувствовалось, как девушка скинула окружающую ее всегда, несмотря на жизнерадостность, ауру неприступности. Не боясь казаться слабой, она с головой окунулась в захлестнувшие ее эмоции, в ощущение безопасности, душевного спокойствия и уюта, которое, как она рассказывала, всегда возникало у нее в присутствии родителей.

Это было незаметно на первый взгляд, но Оливия четко это чувствовала. Мимолетные изменения в движениях, в том, как Джорди смеялась, как клала руки на талию матери, как поворачивала голову в сторону Майкла и кивала ему, как касалась лбом плеча отца – все это были движения человека, ищущего и принимающего защиту и заботу, а не самоуверенной и ничего на свете не боящейся Джорди Риверс.

На секунду Оливия почувствовала острый укол ревности к ним за то, что при них и для них Джорди была такой открытой, что они могли подарить девушке это ощущение безопасности и счастья.

Тут внимание Оливии привлек молодой человек, с кошачьей ловкостью перелезающий через высокий забор пансионата, в месте чуть правее от главных ворот. На миг Оливия испугалась, но потом со стопроцентной точностью определила в лазутчике брата Джорди. Ошибиться было не возможно. И дело было не в том, что он был похож на нее внешне, а это должно было быть так, дело было в той уверенности, которую излучал молодой человек. Он шел по траве так, будто весь земной шар принадлежал ему, будто трава росла на лужайке все это время для того, чтобы однажды он прошелся по ней.

– Поразительно! – прошептала Оливия.

А молодой человек незаметно подкрался к Джорди со спины, и до того, как она успела заподозрить его присутствие, закрыл ей глаза своими ладонями. Джорди замерла на секунду, прижав его руки к лицу, потом с криком «Себастьян!!!», не открывая глаз, развернулась к нему и упала в его объятья.

– Басти! Братишка! – ласково проговорила она.

Он подхватил ее на руки и со смехом закружил вокруг себя. Видимо, это традиция, подумала про себя Оливия.

– Не могу поверить! Так и хочется спросить, какими судьбами! – Джорди смотрела на брата обожающими глазами, и, кажется, готова была вот-вот расплакаться. – Так и хочется ответить «проездом», – улыбнулся он. – Подожди рыдать! Ты еще не всех гостей встретила! – ласково подмигнул он ей и, взяв за плечи, осторожно развернул в сторону ворот.

Джорди остолбенела. Этого не может быть! Такого количества сюрпризов я не выдержу! Это бред! В двух шагах от нее стояла женщина, которую она когда-то любила как никого другого на этом свете. И пусть все, что между ними было, осталось далеко в прошлом, Джорди знала, что никогда не сможет разлюбить ее. Элизабет стояла перед девушкой, держа за руку свою маленькую дочь.

Джорди не могла вымолвить ни слова. Она не доверяла своим глазам в этот момент. Элизабет наклонилась к дочери и что-то шепнула ей на ушко. Та не успела сделать шаг навстречу Джорди, как девушка сорвалась с места и схватила ребенка на руки. И тут же к ним подошла Элизабет:

– Привет! – еле слышно сказала она.

Джорди, продолжая держать маленькую девочку на руках, подалась вперед, пока не коснулась своим лбом лба женщины:

– Привет! – так же тихо ответила ей Джорди.

Внимание всех присутствующих было приковано сейчас к ним двоим.

Сестра? Подумала Оливия, но сердце ее отчего-то сжалось. Оно, видимо, уже знало, что это не так.

– Ты приехала ко мне? – шепотом спросила Джорди женщину. – Когда я узнала, что твои родители и Басти едут к тебе, меня невозможно было удержать!

Элизабет взяла ее лицо в свои ладони и в порыве переполнявшей ее нежности стала покрывать его поцелуями. Джорди, не имея больше возможности сдерживать свои чувства, заплакала. Она плакала и смеялась одновременно.

Оливия вдруг ощутила необъяснимое желание развернуться и уйти. Даже не уйти, а убежать, куда глаза глядят, только чтобы не видеть этой сцены. Не видеть, как эта женщина целует Джорди, не видеть, как Джорди плачет от счастья рядом с ней. Она сама не понимала, отчего ей было невыносимо трудно на это смотреть. Но правила приличия и воспитанности не позволили ей сделать этого. Поэтому Оливия осталась стоять на месте, пытаясь смотреть куда угодно, только не на двух женщин.

Маленькая девочка на руках у Джорди обняла ее за шею, по-детски пытаясь успокоить. Она не понимала, почему «тетя Джорди» плачет, когда ее мама так счастлива.

– Все в порядке, Женевьев! – девушка чмокнула ребенка в нос мокрыми от слез губами. – Это я от радости! Ты же знаешь, как я вас всех люблю! Я и не думала увидеть тебя, а вот ты здесь, у меня на руках, обнимаешь меня. Это же просто волшебно!

Джорди говорила эти слова, неотрывно глядя на Элизабет. В ее глазах теперь тоже стояли слезы. Джорди смотрела в них и понимала, что все еще любит ее, до боли, до безумия, до потери сознания, до остановки верчения земного шара.

Оливия собирала последнюю волю в кулак, чтобы дождаться, когда это приветствие закончится. Неожиданно кто-то взял ее за руку. Она удивленно обернулась. Это был Себастьян. Он улыбался:

– Здравствуйте! Меня зовут Себастьян Риверс, я брат Джорди. Еще пара минут, и окружающий мир оживет для них. А пока, разрешите, я представлю вам наших родителей.

Оливия позволила вести себя, как ребенка, испытывая внутри себя облегчение и благодарность по отношению к нему за то, что он таким непринужденным образом вывел ее из уже успевшей стать для нее тяжелой ситуации.

– Мама! Папа! Рад представить вам эту очаровательную женщину! – Оливия Стоун! Добро пожаловать в наш пансионат! – Оливия пожала протянутые ей руки.

Джорди обернулась на раздавшиеся за ее спиной голоса.

– Оливия! – воскликнула она. – Доброе утро!

В этот момент Джорди не думала о том, как все это должно было выглядеть в ее глазах. Она не думала о том, что Оливия только что наблюдала их встречу с Элизабет, и как она должна была к этому отнестись.

Джорди взяла Элизабет за руку и подвела к тому месту, где стояли Себастьян, Майкл, Оливия и ее родители. Майкл выглядел совсем растерянным от такого количества незнакомых ему людей, и, видимо, для придания себе уверенности, прижимался к хозяйке пансионата.

– Оливия! Себастьян уже представил тебе наших родителей? А это Элизабет и Женевьев! – Джорди улыбаясь, смотрела на молодую женщину. – Очень приятно, – ответила Оливия. – Располагайтесь, чувствуйте себя как дома. Джорди покажет вам ваши комнаты. А я прошу извинить меня. Мне надо работать.– С этими словами она ушла, ни разу не взглянув на девушку.

Джорди непонимающе посмотрела на ее удаляющуюся фигуру. Потом повернулась к родным.

– Пойдемте, я познакомлю вас с Эрикой.

Продолжая держать Женевьев на руках, она повела всех в дом, гадая, что же это за дела у Оливии могут быть важнее приезда ее родителей. Мысль о том, что женщина просто ревнует, не приходила в голову ни ей, ни тем более, самой Оливии.

Глава 26. Теория поцелуев

Предоставив гостей в надежные и заботливые руки Эрики, которая как Джорди и ожидала, была сегодня утром само радушие и доброжелательность, девушка направилась в кабинет Оливии. В другой раз она, возможно, испытывала бы даже страх, потому что никогда ранее Джорди не видела Оливию в таком настроении. Но сегодня Джорди шла, окруженная, будто невидимым щитом, переполнявшим ее счастьем. Она закрывала глаза и вновь чувствовала на своем лице поцелуи Элизабет, которые лучше всяких слов говорили ей о том, что Элизабет все еще любит ее. И Джорди летела по коридору, окрыленная этим ощущением. Она любит меня! Чувство вины было неведомо ей сегодня. Да и как можно быть хоть в чем-то виноватой, если тебя любят столько людей, столько самых прекрасных на свете людей?

– Оливия? – Джорди тихонько постучалась в дверь и вошла.

Женщина стояла у окна и даже не отреагировала на стук.

– Ты за что-то сердишься на меня? – девушка приблизилась к ней и тронула за руку.

Оливия молча повернулась. Несмотря ни на что, она была рада видеть Джорди, но слова застряли у нее в горле.

– Хочешь, я вернусь обратно в тюрьму? Какой мне смысл оставаться здесь, если ты со мной не разговариваешь? – спросила Джорди еле слышно. Она улыбалась. Казалось, ничто в этот момент не может потревожить ее счастья.

Оливия покачала головой:

– Я не сержусь и не хочу, чтобы ты уезжала. – Она посмотрела вниз и с удивлением обнаружила, что они держатся за руки, и их пальцы переплетены. Горькая улыбка появилась на ее губах: – Поздравляю тебя с приездом твоих родителей, – наконец, произнесла Оливия. – Ты ведь не это хочешь сказать, – заметила Джорди Молодая женщина покачала головой. – Что? Скажи, пожалуйста! – Почему она целовала тебя в губы? – решилась молодая женщина после минутного молчания. – Потому что люди, когда любят, целуют друг друга в губы, – пожала плечами Джорди. Оливия вдруг ясно вспомнила, как вчера Джорди поцеловала ее в щеку. – А когда целуют в щеку, это что значит? – она вопросительно смотрела на девушку, сама не зная, как у нее получилось, завести такой разговор. Впрочем, с Джорди было невозможно разговаривать о чем-либо, кроме того, что на самом деле тебя волновало. – Оливия! Ты ревнуешь или мне кажется? – спросила девушка. Ее лицо все более расплывалось в довольной улыбке.

Оливия понимала, что ведет себя глупо, но ничего не могла с этим поделать:

– Тебе кажется, – только и ответила она. – Тогда какая муха тебя укусила? Почему ты сбежала от нас?! – У меня очень много работы, – холодно произнесла она, высвободив свою руку и направившись к столу. – Давай отложим ее на понедельник, – попросила Джорди, таким тоном, будто на все сто процентов поверила ей. – Ты мне очень нужна! Это безумно радостное и важное событие для меня, и я хочу, чтобы ты была рядом. Пожалуйста!

Джорди использовала самое действенное оружие против Оливии: искренность и открытость. Она знала, что Оливия вряд ли сможет ей отказать хоть в чем-нибудь, если ей показать, насколько Джорди это действительно нужно.

Джорди последовала за молодой женщиной, села на стол и обняла ее за талию, положив голову ей на плечо. В этот момент она чувствовала себя всесильной:

– Ты ведь не сердишься на меня ни за что, верно? – спросила она еще раз.

Оливия осторожно, будто боясь спугнуть, положила руку на голову девушки и погладила ее по волосам:

– Нет, не сержусь, – тихо ответила она, гадая, слышит ли Джорди бешеные удары ее сердца. – Ты ведь знаешь, что я очень люблю тебя? – продолжала Джорди. – Нет, не знаю, – также тихо отвечала Оливия.

– Почему не знаешь? – удивилась Джорди, подняв голову и посмотрев прямо в зеленые глаза Оливии. Что ты сделаешь, если я тебя сейчас поцелую?

Оливия также смотрела в глаза Джорди, уже и не помня заданного ей вопроса. Вдруг она резко вырвалась из ее рук и отошла к окну. Молодая женщина совершенно не понимала, что с ней происходит.

– Оливия! Ответь мне, что ты решила! – Джорди продолжала сидеть на столе, никогда еще не чувствуя себя так свободно в присутствии Оливии. – Ты пойдешь со мной?

Оливию в этот момент раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, она была уверена, что не сможет часами наблюдать за Джорди с Элизабет, с другой стороны, она не сомневалась, что Джорди была абсолютно искренна, когда просила ее быть рядом с ней. Оливия глубоко вздохнула, решив сделать все возможное для того, чтобы у Джорди были самые волшебные выходные, которые только можно представить, и согласилась.

Глава 27. Небезынтересное прошлое Джорди

После завтрака все отправились на озеро. Эрика прихватила с собой пару пледов, а Себастьян тут же вызвался помогать их нести. Джорди шествовала впереди. На одной руке у нее сидел Бали, жмурясь под лучами утреннего солнца, за другую руку держалась Женевьев. Майкл бежал вприпрыжку рядом, совершенно очарованный маленькой девочкой. Оливия шла в компании Себастьяна и Эрики, стараясь выглядеть радушной хозяйкой. Но оттого, что дружные и самодостаточные Риверсы везде чувствовали себя как дома, ей было очень сложно это сделать. В глубине души она была благодарна брату Джорди за то, что тот с самого начала составлял ей компанию, и она не чувствовала себя одинокой среди всеобщего веселья.

Надеяться на общество Джорди ей не приходилось. Впрочем, не только ей. Девушка была полностью поглощена Женевьев, Майклом и Бали. Едва дойдя до озера, они тут же стали носиться в догонялки вдоль берега, позабыв обо всем на свете.

– Это совершенно нормально для них, – неожиданно раздался над ее ухом голос Себастьяна, который буквально прочитал ее мысли. – Никто не может конкурировать с Женевьев за внимание Джорди!

Оливия ответила ему понимающим кивком и благодарной улыбкой.

Регина и Фредерик захотели прогуляться вокруг озера, поэтому на берегу, не считая во всю веселящейся ребятни, остались Эрика, Оливия, Себастьян и Элизабет. Они разложили пледы и кто сел, кто лег, подставляя лица теплым солнечным лучам и любуясь играющими у воды детьми. Джорди в этот момент сложно было назвать взрослым человеком. Все трое бегали по замысловатым траекториям, создавая вокруг Бали веселое броуновское движение и оглушая округу своим заразительным звонким смехом.

Оливия украдкой посмотрела на Элизабет. Та с нежной улыбкой наблюдала за дочерью. Или за Майклом. Или за Джорди. Сложно было разобрать.

– А что случилось с котенком? – спросил Себастьян, имея ввиду то, что его передние лапки были в гипсе.

Эрика в общих чертах изложила ему всю историю. На подробности произошедшего духу не хватило даже у такой эмоционально закаленной и много повидавшей на свете женщины, как она.

– Джорди напала на того водителя? – воскликнул Себастьян. – Хотя, ничего удивительного, – протянул он. – Она всегда была сумасшедшей. Никогда не понимал, как ты смогла прожить с ней столько лет в относительном мире и спокойствии, – добавил Себастьян, обращаясь к Элизабет.

– Басти, ты лучше других знаешь, что твоя сестра может быть самым миролюбивым человеком на свете, когда захочет.

– Вы вместе снимали квартиру, когда учились в университете? – оживилась Эрика, тут же воспользовавшись возможностью узнать что-нибудь о прошлом Джорди из первых уст.

– Нет, – мягко ответила Элизабет. – Я жила вместе с Джорди и ее семьей в их доме. Мы любили друг друга.

На ее лице промелькнула тень воспоминания, но говорила она об этом совершенно спокойно, без тени смущения.

– Вот как! – немного растерянно отозвалась Эрика, но быстро взяла себя в руки. – Я не знала, – искренне призналась она.

– Я полагаю, не вы одна, – дружелюбно заметила Элизабет и повернулась к Оливии.

Женщины впервые, может быть, за все время с приезда Риверсов прямо посмотрели в глаза друг другу. Элизабет с интересом, Оливия – с опаской. Хозяйка пансионата не могла избавиться от ощущения, что ее жизненный уклад перевернут с ног на голову, и что красивая молодая женщина перед ней, в чем-то похожая на нее саму, является главной причиной этих изменений.

– Да, я тоже не знала, что Джорди любила женщину, – наконец, произнесла Оливия, чувствуя, что все ожидают ее ответа. – То есть любит, насколько я могу судить.

– О нет! – рассмеялась Элизабет. – Уже нет!

И хотя гостья не уточнила, что же конкретно «уже нет», у Оливии отлегло от сердца. Она почувствовала приятную легкость в голове, не заметив внимательного взгляда Эрики, обращенного на нее.

– Мне кажется, вам стоит завести котенка, – Себастьян со смехом кивнул в направлении Женевьев, которая с непередаваемым восторгом брала Бали на руки и прижимала к груди.

Элизабет согласно покачала головой, не сводя с дочери любящего лучистого взгляда. Оливия внимательно посмотрела на молодую женщину. Та без сомнения чувствовала себя своей в кругу семьи Риверсов. Очевидно, что они провели вместе немало времени. А еще Оливия не могла не отметить прекрасный вкус Джорди. Элизабет была красива той естественной природной красотой, которая бросается в глаза не сразу, но, раскрывшись, навсегда завоевывает твое сердце. И вот уже через пару часов в обществе Элизабет, Оливия почувствовала к ней симпатию. Ощущение тревоги исчезло, и вместо него пришло понимание того, насколько вся жизнь Джорди была пронизана любовью.

Глава 28. Взгляды Себастьяна Риверса

После ужина Оливия сидела на скамейке перед свежеподстриженной лужайкой. Розовые кусты по периметру благоухали свежестью, которой можно было наслаждаться вечно. Что Оливия и делала. Справа за газоном начинался яблоневый сад. Залитая вечерним солнцем трава была расчерчена вытянутыми строго параллельными тенями деревьев. Вокруг стояла благодатная тишина, какая бывает только после долгого наполненного заботами дня. С горных вершин доносился мерный успокаивающий звон колокольчиков – овцы поднимались на пастбище.

– Не помешаю? – поинтересовался Себастьян, стараясь звучать как можно тише, чтобы не нарушать общую умиротворенную атмосферу.

Он стоял рядом с Оливией с чашкой чая в руках, дружелюбно улыбаясь.

– Нет, – Оливия покачала головой. – Ни в коем случае.

– Прекрасная местность, – заметил Себастьян, усаживаясь рядом на скамейку.

Вслед за хозяйкой он устремил свой взгляд на возвышающиеся за лесом высокие горы. Оливия опять покачала головой. На этот раз утвердительно. Они так и сидели, наслаждаясь вечерней прохладой, ароматом цветов и ощущением разлитого в воздухе спокойствия, пока со стороны главного входа в дом не раздались веселые возгласы Джорди и Майкла, которые вышли на улицу поиграть в мяч перед сном. В руках Джорди была ее любимая кружка. Девушка осторожно пасовала мячик Майклу, чтобы не расплескать содержимое. Заметив Оливию и Себастьяна, она приветливо помахала им рукой.

– Если что, нам даже тест на ДНК не потребуется, – тихо рассмеялся Себастьян.

– Вы очень похожи, – согласилась Оливия, провожая Джорди и Майкла долгим взглядом, пока те не скрылись за воротами. На асфальтированной площадке перед въездом в пансионат играть в мяч было удобнее всего.

– О да! – произнес Себастьян. – Но мне это никогда не помогало!

– В чем?

– Мои подружки влюблялись в нее чуть ли не с первого взгляда. В нее, а не меня, хотя в детстве мы были вылитыми близнецами.

– Да? – удивилась Оливия. – Как интересно… И сколько же вам было лет?

– Это всегда так было, – отмахнулся Себастьян. – Вне зависимости от возраста. Я хорош собой, умен, со мной весело, но вот в дом врывается Джорди, тащит с улицы какого-нибудь голубя с оторванным крылом и все тут же начинают играть в доктора. Или я наконец-то решился пригласить на свидание самую красивую девушку в округе, она сидит у нас в гостиной, я отлучаюсь на кухню всего на пару минут для того, чтобы принести ей содовую, возвращаюсь, а они с Джорди уже вовсю обсуждают планы на ближайший уикенд. И самое обидное то, что мне потребовалось несколько недель, чтобы осмелиться с ней просто заговорить, а Джорди не тратила ни секунды на размышления, опасения и так далее.

– Вот как? – улыбнулась Оливия. Она с легкостью представила себе эту картину. Да, это было так похоже на Джорди.

– Нет, даже не это, – со смехом возразил себе Себастьян. – Самое обидное это то, что она влюбляет в себя людей в два счета, а потом бегает от них, потому что ей неудобно, что человек испытывает к ней более сильные чувства, чем она к нему.

– Да, это на самом деле, обидно, – согласилась с ним Оливия. – Но ты же ведь шутишь? У нее же не было отношений со всеми этими девушками?

– Нет, конечно, нет. Элизабет была ее единственной любовью.

– Была и осталась? – уточнила Оливия, увлеченно рассматривая расположение бутонов на кусте роз.

Себастьян внимательно посмотрел на нее, прежде чем ответить.

– Нет. Они друзья. Не просто друзья, а самые близкие и родные друг для друга люди. Это сложно объяснить.

По выражению лица Оливии он понял, что ему все же стоит попытаться.

– Это совсем другая любовь. Здесь больше благодарности и нежности. У них были тяжелые сложные времена, когда Элизабет решила вести обычную общественно приемлемую жизнь. Сказала, что хочет замуж и детей.

Он говорил, и Оливия видела, что ему не легко это вспоминать. Значит, Джорди было не легко через это пройти.

– Они очень много ссорились, и вообще была угроза того, что они расстанутся, – продолжил Себастьян. – Но они смогли забыть все обиды, все плохое и оставить в своих отношениях только хорошее. Они всегда потрясающе понимали друг друга. И Элизабет всегда и во всем поддерживала Джорди. И моя сестра решила, что она не хочет лишаться в своей жизни такого друга, такого близкого и родного человека, который все о тебе знает и любит тебя. Это просто победа. Победа любви над разочарованием, болью и обидой. Поэтому Джорди так дорожит этими отношениями.

Кажется, Оливия начинала понимать его.

– Любви, именно той, которой ты так опасаешься, здесь больше нет. Они не влюблены друг в друга. Но они очень сильно друг друга любят. Такое бывает. Тем, кому очень повезет.

Молодая женщина была так сражена его последними словами «тем, кому очень повезет», что начало фразы совершенно пропустила мимо ушей. И только через несколько мгновений до нее дошел весь смысл сказанного Себастьяном. Он был таким открытым, таким искренним и доброжелательным, а еще так напоминал ей Джорди, что отрицать что-либо у нее не было никакого желания.

– Это так заметно, что я чего-то опасаюсь? – только и спросила она с горькой улыбкой.

– Мне – да, – ответил Себастьян.

Его голос звучал легко, как полет птицы в утреннем небе. Может быть, поэтому Оливия не так сильно смутилась, как могла бы. Ее щеки покрылись легким румянцем. И он единственный выдавал ее волнение.

– Вот так вот, – рассмеялся Себастьян, чтобы как-то развеять возникшую неловкость. – В очередной раз, встретив прекраснейшую из женщин, я опять опоздал.

– В каком смысле? – встрепенулась Оливия.

– Вы очень красивы, – только и сказал Себастьян. – Я бы на месте Джорди влюбился с первого взгляда.

– Ты так открыто обо всем говоришь, – Оливия совершенно не знала, как ей реагировать на его слова.

– В нашей семье принято открыто говорить о любви! – тут же объяснил ей Себастьян. – Любовь – это самая волшебная и правильная на свете вещь. Здесь нечего стыдиться или скрывать.

– Ты прав, – подумав, согласилась она. – Как же ты прав.

В этот момент Джорди с Майклом появились в воротах пансионата. Они вдоволь наигрались и теперь возвращались обратно в дом. Увидев, что Оливия с Себастьяном до сих пор сидят на скамейке перед лужайкой, они направились к ним.

Майкл тут же бросился к Оливии на руки. Она со смехом обняла его и прижала к себе. Джорди села на еще теплый асфальт так, чтобы видеть всех троих. Бали, оказавшись на земле, стал забираться к Себастьяну на кроссовки.

– Какой неугомонный, – заметил тот.

– Правда, здесь красиво? – спросила Джорди брата.

– Правда, – согласился тот, и многозначительно добавил, – Красота здесь повсюду.

Джорди сначала растерянно улыбнулась ему, потом невольно посмотрела на Оливию, которая, к счастью, была занята Майклом и не успела уловить скрытого подтекста в его словах, потом опять на брата. Лицо ее просияло, и она легонько стукнула его по ноге, не забыв погладить Бали, оказавшегося под рукой.

– Я всего лишь констатирую факты, – беспечно сказал Себастьян, пожав плечами.

Он с хитрой улыбкой смотрел на сестру, а она думала о том, что очень по нему соскучилась, что ей на самом деле не хватает его рядом, его, такого веселого, любящего и все понимающего без слов.

– Басти, – прошептала Джорди, и на глазах ее заблестели слезы.

– Только не надо плакать, – сказал Себастьян, помогая ей подняться на ноги.

– Я совсем капельку, – попросила Джорди, уткнувшись носом в его плечо.

– Конечно, – ответил он, крепко обнимая сестру.

Глава 29. Диалог

Ранним утром Оливия, выйдя на кухню, столкнулась там нос к носу с Элизабет, чему была немало удивлена.

– Доброе утро! – сказала она, стараясь звучать как можно приветливее.

– Доброе! – с улыбкой ответила ей Элизабет. – Ищу молоко для Женевьев. Мы уже проснулись.

– Оно здесь, – сказала Оливия, открывая холодильник и протягивая Элизабет запечатанную коробку молока.

– Я подогрею его?

– Да, конечно!

Обе чувствовали некоторую неловкость.

– Теперь мне будет спокойнее, – опять улыбнулась Элизабет, открывая молоко, а затем заправляя волнистую прядь светло-русых волос за ухо, чтобы бросить Оливии наполненный благодарностью взгляд. – Я вижу, что Джорди счастлива здесь. Очень счастлива.

– Я думала, она всегда счастлива, – честно призналась Оливия.

– Когда мы виделись последний раз перед ее отъездом, она была сама не своя. То есть, конечно, она веселила всех вокруг, как она всегда это делает, но ей не хватало чего-то очень важного. Поэтому я не стала ее останавливать, хотя совершенно не поддерживала эту идею с морем.

– Да, сумасшедшая идея!

– И вот теперь, она такая спокойная, беззаботная, радостная… Как раньше…

– Ты думаешь, Джорди захочет здесь остаться?

– Думаю да. – Элизабет поставила стакан молока в микроволновку и прямо посмотрела на свою собеседницу. – Она нашла то, что искала. Мне кажется, здесь ее дом.

– Это так, – уверенно произнесла Оливия, складывая руки на груди и облокачиваясь о кухонный стол позади нее.

– Я рада, – ответила Элизабет и опустила голову, будто задумавшись. – Рядом с ней всегда весело и радостно и жизнь кажется легкой и беззаботной. Нет повседневности, быта. Жизнь как сказка.

Оливия изумленно смотрела на женщину, узнавая себя в каждом ее слове.

– Так умет только она, – Элизабет подняла на Оливию глаза, в которых сквозила грусть. – Мне и сейчас этого не хватает. Мы ведь можем говорить откровенно? Я очень люблю своего мужа. Очень. И все же… Иногда я жалею, что он в чем-то не похож на нее.

– И тебе никогда не было страшно? – спросила Оливия.

– Страшно? Да! – мгновенно призналась Элизабет. – Страшно, что она разлюбит меня и оставит? Да, конечно. Когда любишь такого человека, как Джорди, от которого все без ума, и который легко сможет продолжить свою жизнь без тебя, потому что смысл ее для него заключается в чем-то совершенно неуловимом? Конечно, страшно. Но я смогла поверить в то, что она будет любить меня вечно. И вот видишь, – Элизабет не сдержала извиняющейся улыбки. – Даже сейчас, когда мы давно не вместе, мы любим друг друга. Сейчас я знаю, что если кому в этом мире и можно доверять, так это ей. Если она полюбит тебя всем сердцем, то это на всю жизнь.

Оливия понимала, что слова «полюбит тебя всем сердцем» были всего лишь оборотом речи, но ей показалось, что Элизабет обращалась именно к ней.

Неужели, это так очевидно? Пронеслось у нее в голове.

– Элизабет, дорогая! – раздался из коридора голос Джорди. – Ты нашла молоко?

С этими слова девушка появилась в дверях.

– О! – только и смогла она произнести, увидев на кухне двух женщин, разговаривающих между собой. Причем, судя по их лицам (у Элизабет оно было взволнованным, как всегда, когда она говорила о своих чувствах, у Оливии оно было слишком спокойным, как всегда, когда Оливия пыталась свои чувства скрыть), они уже успели сказать друг другу самое важное.

– Как мило! – улыбнулась Джорди, заходя на кухню. – Доброе утро, Оливия! – повернулась она к хозяйке пансионата, внимательно заглядывая ей в глаза в попытке догадаться о смысле их разговора.

– Привет, – рассмеялась та, качая головой. – Даже не пытайся!

– Но вы же говорили обо мне! – воскликнула Джорди.

– Ты слишком уверена в себе, – бросила Оливия, направляясь к выходу.

– На свете множество других тем для разговора, – добавила Элизабет, присоединяясь к ней.

– Как быстро они пришли к взаимопониманию, – пробормотала Джорди, все же расплываясь в довольной улыбке.

Что может быть лучше того, когда два любимых тобою человека понимают друг друга.

Глава 30. Волшебный вечер

После воскресного ужина Риверсы уезжали домой. Оливия, Эрика, Майкл и Джорди собрались у ворот, чтобы проводить их. Оливия переживала за девушку, как та воспримет это расставание, но Джорди, похоже, было совершенно не до этого. Она увлеченно строила Женевьев и Майклу всяческие гримасы, отчего все трое закатывались веселым звонким смехом.

– Сейчас я кого-то съем, – устрашающе произнесла Джорди, широко раскрыв рот и наклоняясь к Женевьев, демонстрируя серьезность своих намерений.

Девочка с визгом побежала от нее прочь. На бегу она оборачивалась и, видя, что Джорди преследует ее все с той же страшной миной на лице, старалась бежать еще быстрее, захлебываясь при этом от смеха. Но через пару шагов была настигнута своей преследовательницей и незамедлительно подброшена в воздух. Несколько раз.

– Женевьев, нам пора, – как всегда мягко произнесла Элизабет, пытаясь привлечь внимание дочери.

Но та не замечала никого вокруг. Да и разве можно что-нибудь заметить, когда ты находишься в эпицентре веселья!

– Джорди, – раздался голос Элизабет, в котором звучало сожаление. Она сама хотела бы, чтобы ее дочь могла чаще видеть обожаемую ею тетю.

– Ах, – девушка выпрямилась, не отрывая солнечного взгляда от смеющейся Женевьев.

Элизабет подошла к ним и взяла дочку на руки.

– Вы ведь приедете еще? – спросила Джорди, оборачиваясь к Оливии, будто спрашивая разрешения.

Та согласно кивнула.

– Конечно, – ответила Элизабет, обнимая подругу.

Джорди притянула ее к себе, коснувшись лбом ее виска.

– Я люблю вас, – наконец, произнесла она, звонко чмокнув Женевьев в щеку. Потом резко отвернулась и буквально повисла на шее у стоявшего, как нельзя более кстати, рядом Себастьяна. Тот оторвал ее от земли и покружил несколько раз вокруг себя.

Затем пришла очередь Регины и Фредерика прощаться с дочерью. Они обнялись втроем. Также немногословно. Оливия подумала, что объятия в этой семье во многом заменяют слова, и это показалось ей правильным. Риверсы в который раз поблагодарили Оливию и Эрику за гостеприимство и заботу о Джорди и сели в машину, где уже ждали отправления Себастьян, Элизабет и Женевьев. Джорди в последний раз помахала им рукой, и автомобиль с ее родными, мягко тронувшись, двинулся прочь.

Казалось, целая жизнь прошла с того момента, как вчера утром девушка встречала свою семью на этом же самом месте. Деревья в лесу темнели. Прохладный ветер говорил о скором приближении ночи. Джорди смотрела вслед давно исчезнувшей машине, заложив руки в задние карманы джинсов. Ей все же было немного грустно. Совсем немного.

– Пойдем, – раздался рядом голос Оливии.

Джорди обернулась, и ее грусть растаяла при одном только взгляде на женщину.

– Куда? – спросила девушка, расплываясь в доверчивой улыбке.

Как же хорошо опять почувствовать себя маленьким хулиганистым ребенком.

– Домой.

– Домой, – задумчиво повторила Джорди. – А где Эрика и Майкл?

– Они ушли спать.

– Я и не заметила, – сказала Джорди, подходя к Оливии.

– Ты поранилась? – удивленно спросила та, осторожно дотрагиваясь до взявшейся непонятно откуда совсем еще свежей царапине на руке Джорди чуть выше локтя.

Прикосновение было настолько неожиданным, что у Джорди перехватило дыхание. Она медленно перевела взгляд туда, где Оливия касалась загорелой кожи. Ее пальцы чуть подрагивали, но она не спешила опускать руку, нежно водя пальцами вдоль линии плеча.

– Наверное, задела розовый куст, когда бегали с Женевьев, – хрипло ответила Джорди.

– Наверное, – тихо согласилась Оливия, с совершенно отсутствующим видом продолжая гладить Джорди по руке.

Потом она будто бы очнулась и подняла на девушку глаза. В них было столько тепла и искренней заботы, что слова, которые Джорди хотела сказать, застряли у нее в горле. Оливия тоже молчала. Девушка чувствовала, что ей становится все труднее дышать. А также она чувствовала, как дрожит рука Оливии, сжимающая ее локоть. Но женщина не опускала горящего взгляда, в котором все больше читалась решимость.

О Боже! Она собирается меня поцеловать! Пронеслось у Джорди в голове, и сердце бухнуло сначала где-то в горле, потом в животе, а потом ударилось о позвоночник, своими движениями точь-в-точь отображая смятение, испытываемое его хозяйкой.

Оливия качнулась вперед, почти коснувшись губами губ Джорди, но потом вдруг неожиданно дернулась в сторону. И она убежала бы, если бы девушка не схватила ее за руку. А, схватив, Джорди притянула ее к себе и, наконец-то, поцеловала. Страстно, нежно, самозабвенно. Чтобы Оливия не вздумала опять убежать, Джорди одной рукой обвила ее шею, а другой крепко держала за талию. Но Оливия и не пыталась вырваться. Вместо этого она обняла девушку за спину, скользнув ладонями по футболке.

Когда они разомкнули объятья, обе глубоко вздохнули. Будто бы это был их первый вдох с того момента, как были произнесены последние слова. Впрочем, так оно и было.

– Я не простила бы себе, если бы не сделала этого, – сказала Джорди, улыбаясь краешком губ, которые дрожали.

– Я бы тоже тебе не простила, – нервно рассмеялась Оливия ей в ответ.

Оглянувшись, она взволнованно сцепила пальцы рук.

– Ну и место мы с тобой выбрали.

– Как на ладони, – согласилась с ней Джорди, окидывая влюбленным взглядом территорию пансионата, на которую уже успели опуститься сумерки.

Затем они обе направились к дому, медленно и осторожно ступая рядом друг с другом, чтобы как можно дольше сохранить возникшее ощущение волшебства происходящего.

Глава 31.Неожиданный визит

– Ты никогда не думала о том, чтобы сбежать?

Вопрос прозвучал довольно странно в блаженной атмосфере безмолвного раннего утра. Джорди в задумчивости повернулась к Эрике.

– Нет, – ответила она, хорошо подумав. – Это, наверное, первое место, где меня ни разу не посещали подобные мысли.

Что-то во взгляде Эрики насторожило Джорди. Она внимательно посмотрела на женщину, пытаясь прислушаться к своим внутренним ощущениям. Но они смолкли так же внезапно, как и появились. Та теперь по-матерински мягко и тепло улыбалась ей. Так же, как она делала всегда.

Джорди успокоенно вздохнула и опять повернулась к застывшим в дымке за лесом горным вершинам. Как же она любила этот вид! Разве можно желать сбежать от такого?

– Никогда не думала, что смогу полюбить горы так сильно, – произнесла Джорди. – Никогда не думала, что кто-то в моем сердце сможет соперничать с морем.

Она опять посмотрела на Эрику. На этот раз открыто, весело, с нежностью и благодарностью. И Эрика опять улыбнулась ей. И на этот раз Джорди поняла, что ей не показалось. Что-то беспокоило Эрику. Но прежде, чем девушка успела спросить, что именно, Эрика потрепала ее по плечу, поцеловала в щеку и ушла.

Джорди удивленно повела бровями, решив позже непременно выяснить, что творится с Эрикой. Думать о том, что женщина волнуется из-за их отношений с Оливией, ей не хотелось. Потому что тогда у Эрики были реальные причины для волнений

– Привет! – услышала

Оливия появилась на крыльце бесшумно. Слово призрак.

– Прогуляемся по лесу?

И они пошли за ворота, к озеру, чтобы над безмолвной гладью воды застать последние следы тающего утра.

Джорди никогда не надеялась, что сможет разделить это ощущение прекрасности окружающего мира с кем-то. Но вот она стояла у неподвижной кромки воды, глядя, как туман, поднимаясь все выше, обнажает высокие стройные сосны на том берегу. Вот она стояла, держа за руку женщину, которая восхищала ее каждым своим проявлением, и понимала, что не надо ничего разделять, понимала, что красота существовала для них обеих, потому что они были вместе. Нечто неоспоримо правильное и естественное было в этом. Над елями показалось солнце, ласково скользнуло первыми лучами по лицам влюбленных, заставив их слегка прикрыть глаза.

– День будет жарким, – улыбнулась Оливия. – Перед обедом можно сходить искупаться с Майклом.

– Обязательно, – кивнула Джорди.

Оливия, не имея ни сил, ни желания противиться внутреннему всепоглощающему желанию дышать одним воздухом, повернулась к ней. Блаженство безмятежного прекрасного утра вырывало ее из привычного пласта реальности, погружая в другую. Погружая в ту реальность, где прежде всего были ее чувства. Ее чувства к Джорди. Еще вчера эмоции последних дней ошеломляли ее, пугали, все больше отдаляя от обычной ласково тянущейся солнечной повседневности, где ей не надо было ни о чем задумываться, не надо было ничего признавать. Сейчас же, окутанная этой другой действительностью, она больше не боялась, потому что ощущала невозможность другого бытия и естественность этого.

Джорди обняла ее. Чтобы привыкнуть к этому прекрасному чувству, что ты больше не один. Вместе с тем, кого любишь. Если к этому чувству вообще можно привыкнуть.

Когда они возвращались в пансионат, то буквально врезались в Майкла. Или он в них врезался. Мальчик играл в войнушку. Что было само по себе удивительно. И еще более странным было то, что он бегал с оружием: кривой деревянной палкой, должной означать самую современную штурмовую винтовку, не меньше. Добавив к этому звуки, которые он издавал, картина становилась весьма устрашающей.

Майкл выбегал из-за угла здания, расстреливая все на своем пути, когда столкнулся с Джорди и Оливией.

– Ааа, – прохрипела Джорди, хватаясь за сердце. – Ты попал в меня!

Она театрально упала сначала на колени, а затем всем телом на асфальт. Лицом вниз.

Майкл был настолько шокирован произошедшим, что сначала не мог вымолвить ни слова, глядя округлившимися от ужаса глазами на распростертую на земле девушку.

– Джорди, вставай, – несмело позвал он, когда вспомнил, что это была всего лишь игра.

– Не могу, – глухо отозвалась она. – Ты меня застрелил!

– Джорди, вставай, пожалуйста! – все больше пугался Майкл.

– Не могу! – опять ответила девушка. – Я ведь мертвая!

– Хватит валяться! – в отчаянии воскликнул Майкл. – Я же не хотел! Я же играл! Поднимайся, пожалуйста!

– Хорошо, – рассмеялась Джорди, переворачиваясь на спину. – Сейчас оживу.

Она смотрела, улыбаясь, на Оливию. Та на нее. Женщина качала головой.

– Ты напугала его, – сказала она.

Затем она притянула Майкла к себе и ободряюще потерла ему спину.

– Госпожа Риверс? – раздался позади них мужской голос.

Джорди нахмурилась, продолжая лежать на земле.

– Я вас слушаю, – сказала она.

– Инспектор Торнби, – представился мужчина, свысока глядя на девушку. – Я здесь с проверкой.

Он выглядел подтянутым и бодрым в своем темно-синем костюме, который сидел на нем идеально. Безликий и суровый одновременно. Как самый настоящий винтик правоохранительной системы.

– Какой проверкой? – вмешалась Оливия. – Мисс Стоун, руководительница пансионата, – добавила она, встретив его удивленный взгляд.

– Да, конечно, – произнес он. – Мисс Стоун. Мы не нашли вас на рабочем месте, поэтому начали без вашего согласия.

– С какой проверкой? – повторила Оливия, и в голосе ее послышалась сталь.

– В ваше распоряжение поступила нарушительница правопорядка. В наши обязанности входит отслеживание состояния ваших подопечных, отметки наличия прогресса или ухудшения в поведении, – сухо отрапортовал он.

Джорди молча поднялась с земли. Отряхнула джинсы.

– На каком основании? – ледяным тоном спросила Оливия.

Ее красивое нежное лицо пошло пятнами от душившего ее гнева. Джорди никогда не видела женщину такой рассерженной. Разъяренной.

– Предписание помощника прокурора, – инспектор Торнби протянул ей сложенный вчетверо документ.

Оливия, не глядя, схватила бумагу.

– Вы один? – спросила она.

– Мой напарник опрашивает клиентов вашего заведения.

Оливия закрыла глаза. Казалось, когда она их откроет, то виновник ее ярости будет испепелен на месте. Джорди тронула ее за руку.

– Не стоит так реагировать, – тихо произнесла она, не спуская глаз с мужчины, застывшего перед ними в вежливом безразличном ожидании.

– Я сейчас решу этот вопрос, – так же тихо ответила ей Оливия. – Прокурор мой хороший друг. То, что, еще можно решить, конечно, – добавила она, и с этими словами весь облик ее принял выражение прежнего, но такого обманчивого спокойствия. Женщина развернулась и ушла по направлению к зданию.

– Вы будете что-то проверять или мы можем идти? – спросила Джорди, раскрыв руки ладонями вверх.

– Вы можете идти, – сдержанно ответил ей Торнби. Сам он смотрел Оливии вслед. Нахмурившись.

– Спасибо, – сказала Джорди, взяла бывшего в течение всего разговора ниже травы тише воды Майкла за руку и повела за собой в столовую.

Проверка проверкой, а завтракать очень хотелось. Несмотря на то, что девушка не представляла, как она сейчас войдет в кафе, где собрались практически все жители пансионата, и посмотрит им в глаза. Уже будучи, как сказал инспектор Торнби, нарушительницей общественного спокойствия, а не студенткой из Парижа.

Хорошо, что чувство голода после утренней прогулки было практически нестерпимым. Иначе она бы не заставила себя сейчас появиться в столовой практически в гордом одиночестве.

– Бали! – позвала Джорди, подходя к зданию. – Бали, ты нужен мне! Где ты, маленький хулиган?

Но котенка нигде не было.

– Эх, – вздохнула девушка, и, продолжая держать Майкла за руку, открыла дверь столовой.

Она остановилась на пороге с гулко бьющимся сердцем, готовая встретить осуждающие взгляды. Но на нее, казалось, никто не обращал внимания. Все были заняты завтраком. Благо, он и правда всегда был достоин того, чтобы посвятить ему всего себя. Эрика за их столиком заметила появившуюся в дверях парочку и помахала им рукой, приглашая присоединиться к ней.

Слегка опустив голову, Джорди прошла к столику, ведя за собой Майкла.

– Привет, – сказала девушка.

– Ох, наконец-то, – обрадовано воскликнул Микки, тряся в воздухе рукой, только что освобожденной из цепкого плена ладоней Джорди.

– Прости, дорогой, – рассмеялась девушка, взъерошивая ему волосы. – Что здесь было? – спросила она Эрику.

– Ничего особенного, – ответила та. – Они задали пару вопросов. Получили одинаковые, будто под копирку ответы, и, казалось, остались ими довольны.

– И как старички восприняли эту новость? – спросила Джорди, осторожно оглядываясь на завтракающих постояльцев.

– Не волнуйся об этом, – сказала появившаяся у их столика Тереза, мать Микки.

Она принесла Джорди и Майклу завтрак.

Девушка подняла к ней голову.

– Не волноваться? – слабо улыбнулась она. – Мне так стыдно.

– Не стоит, девочка моя. Я, конечно, давно подозревала. Но это ничего не меняет.

– Что вы давно подозревали? – удивилась Джорди.

– Что студентам из Парижа нечего делать в нашей глуши! – решительно отрезала Тереза, поставила на стол тарелки с кашей и с достоинством удалилась.

Джорди проводила повеселевшим взглядом ее массивную фигуру.

– И чего это не меняет? – пробормотала она непонимающе.

Но настроение ее немного просветлело.

– Я присяду? – спросила Моника, отодвигая пустующий стул Оливии.

И медсестра резво расположилась рядом с девушкой.

Джорди выжидающе смотрела на нее.

– На тебе лица нет, – весело заметила Моника. – Точнее не было, сейчас что-то уже проявляется.

– Проявляется? – переспросила Джорди. – Какая хорошая новость.

– Если говорить обо мне, то я давно знала, – продолжила Моника как ни в чем не бывало.

– Вот как, – уставилась на нее девушка.

– Я думаю, все знали, – честно призналась Моника, сморщив лоб. – На ресепшене как-то появилась копия твоего общественного договора. И, как ты сама понимаешь…

Ее круглое полноватое лицо приняло многозначительное выражение. Потом она опасливо покосилась на Эрику.

– Я надеюсь, нам не попадет за это?

– За это нет, – ответила Эрика, и в голосе ее удивительным образом смешались нотки неодобрения и смирения.

– Ух, – обрадовано выдохнула Джорди, откинулась на спинку стула, обвела уже ставшим чуть более уверенным взглядом постояльцев и опять произнесла, – Ух! Вот это американские горки!

В этот момент она почувствовала, как кто-то осторожно трогал ее ступню под столом.

– А вот и ты, маленький хулиган!

Бали забирался к ней на ногу. Как умел. Смешно закидывал передние загипсованные лапки на ремни сандалии и отталкивался задними.

– Вот теперь все в полном порядке, – рассмеялась она.

– А где Оливия? – спросила Эрика, и Джорди подскочила бы на стуле, если бы не необходимость оставаться неподвижной, давая Бали возможность штурмовать ее ногу.

– Она хотела звонить прокурору, – ответила девушка, медленно сползая под стол.

Взяв котенка, она поднесла его к своему лицу:

– Сделаешь это в обед!

Потом так же аккуратно поставила его на пол.

– Я захвачу у Терезы пару бутербродов с какао и поднимусь к ней, – сказала она Эрике с Майклом.

Глава 32.Страх

Джорди стояла в коридоре с подносом в руках, прислушиваясь к звукам за дверью кабинета Оливии.

Тишина.

Она осторожно постучала в дверь фалангой пальца. Произведенный ею звук был больше похож на скребок мыши в углу, потому что этой же рукой она продолжала держать поднос.

Тишина.

И когда девушка уже была готова стучать в дверь ногой, та перед ней буквально распахнулась.

– Завтрак… в постель, – неуверенно произнесла Джорди, увидев, что Оливия будто была ей совсем не рада.

– Проходи, – сказала хозяйка пансионата, смягчаясь.

– Я уже подумала, что не сносить мне головы, – рассмеялась девушка.

– Ты из столовой? – спросила Оливия, внимательно глядя на Джорди. – Кто тебя там развеселил?

– Тереза, – ответила Джорди, ставя поднос на стол. – И Моника.

Она взяла кружку с какао и предложила ее женщине.

– Может, позавтракаешь?

– У меня нет аппетита, – сказала Оливия, устало садясь в свое кресло. – Как тебя встретили в столовой?

– Как всегда, – беспечно произнесла Джорди. – Оказывается, все уже давно обо всем знали.

Оливия долго смотрела на нее, потом глубоко вздохнула и потерла лоб.

– Как – знали? – тихо спросила она после паузы.

– Копия соглашения попала на ресепшн. А дальше дело техники.

– Господи, – Оливия прикрыла глаза. – Я так испугалась, – продолжила она негромко. – Сама не знаю чего. Что тебя сейчас заберут. Или что клиенты взбунтуются. Господи, я так испугалась.

Она говорила тихо, пытаясь себя этим успокоить. Ее рука, которой она по-прежнему терла лоб, слегка дрожала.

– Ну не надо было так реагировать, – прошептала Джорди, до глубины души пораженная тем, насколько серьезно Оливия восприняла ситуацию.

Она сидела на краешке директорского стола, готовая в любой момент соскользнуть на пол, чтобы оказаться перед женщиной на коленях.

– Ничего этого не произошло, – произнесла Джорди. – Все обошлось.

Оливия открыла глаза. И даже слабая улыбка появилась на ее красивом бледном лице. Она просто смотрела на склонившуюся к ней девушку и молчала.

– Мне нужен отпуск, – сказала она, наконец. – И какао.

– Второе с легкостью, а вместо отпуска у нас скоро будет праздник! – сказала Джорди, протягивая женщине кружку и бутерброды.

– Какой праздник?

– По случаю завершения строительства бассейна!

Джорди соскочила со стола и радостно завальсировала по комнате.

– Ты совсем забыла об этом? – внезапно остановилась она посреди кабинета.

– Я совсем забыла не только об этом, – сокрушенно покачала головой Оливия.

– Для тебя это все слишком? – тихо спросила Джорди, став вдруг серьезной.

Оливия задумалась и отвела взгляд.

– У меня такое ощущение, будто меня сносит потоком. Даже не потоком, а лавиной какой-то, – с горечью в голосе ответила она. – Я не привыкла столько чувствовать.

Обе молчали, застыв в своих положениях. Оливия в кресле. Джорди перед ее столом. Холодная, неприятная волна ошеломляющего неверия окатила девушку с головы до ног, схватила за горло, а потом отступила.

– Конечно, – первой ожила Джорди.

– Прости меня по…– хотела было извиниться Оливия, но Джорди перебила ее.

– Не вздумай, – она уже улыбалась, засовывая ладони в задние карманы джинс. Почти обычною своею счастливою улыбкой человека, которому неведомы земные горести. – Ты ни в чем не виновата. И если тебе так легче, то значит, так правильно.

Оливия, наконец, подняла на нее глаза. В них было столько раскаяния.

– Я пойду поиграю с Майклом? – спросила Джорди, не имея сил выдерживать этот разрывающий ей сердце взгляд.

– Иди, – отпустила ее Оливия.

– Стой! – тут же воскликнула она, не успела девушка сделать и шага по направлению к двери.

Джорди с вопросом обернулась на нее. С надеждой.

– Иди, – все же произнесла Оливия и кивнула в подтверждение своих слов.

– Далеко ли ты собралась? – спросила девушку появившаяся на пороге Эрика.

– Эрика! – воскликнула Джорди и буквально набросилась на пожилую женщину. – Я так рада тебя видеть! – говорила она, крепко прижимая ничего не понимающую женщину к себе.

– Что случилось? – удивленно спросила та, не пытаясь вырваться из железных объятий. – Мы же только что виделись в кафе?

– Ничего, – ответила Джорди. – Я иду играть с Микки. Ничего.

И она отпустила ее. Потом, уже дойдя до порога, с непонятной Эрике грустью в глазах посмотрела на Оливию, потом на Эрику:

– Счастливо оставаться!

– Что это было? – Эрика, удивленно сдвинув широкие седые брови, смотрела ей вслед.

– Мы... я даже не знаю, как это назвать, – ответила Оливия, опять прикрывая глаза ладонью.

– Поругались?

– Нет, – отмахнулась Оливия. – Нет-нет, – она даже рассмеялась. – Мы… – она все пыталась подобрать слова, потом подняла голову и прямо посмотрела на Эрику, признавая свое поражение в этой попытке. – Я не знаю, как это назвать.

– Оливия, девочка моя, как-нибудь назови это, пожалуйста, – попросила ее Эрика, начиная волноваться.

– Я влюбилась в Джорди и сказала ей, что не могу быть с ней, – произнесла она ровно и спокойно. И тут же добавила, – пока. Пока не могу быть с ней.

– Давай по порядку, – тяжело вздохнула Эрика, грузно опускаясь в кресло напротив хозяйки пансионата. – Часть про «влюбилась» можешь опустить. Это я давно подозревала.

– Давно? – воскликнула Оливия. – Вы все сегодня с ума меня решили свести своими давними познаниями? Весь пансионат обо всем знает, и только я волнуюсь, как оказывается, ни о чем.

Она вскочила с кресла и, тут же взяв себя в руки, степенно подошла к окну.

– О чем ты волнуешься? – спросила ее Эрика. – И почему ты не можешь быть с Джорди?

– Я.. просто... не могу себе этого пока позволить, – произнесла Оливия, обхватывая плечи руками. Она смотрела в окно, неосознанно выискивая взглядом девушку и Микки. – Я никогда не испытывала ничего подобного. Вдруг это не по-настоящему? Вдруг это ревность? Чувство собственничества? Вдруг это ослепление пройдет через пару дней?

– Ослепление, – медленно повторила Эрика вслед за молодой женщиной. – Ей должно быть больно.

– Ей было бы еще больнее, если бы это случилось позже. Сначала я должна разобраться в своих чувствах. Для меня это все не просто. Я не Джорди, – уверенно произнесла Оливия.

Потом повернулась к Эрике:

– Ты не осуждаешь меня?

Пожилая женщина коротко вздохнула и смиренно произнесла:

– Сегодня такой день, когда я никого ни за что не осуждаю. Ни наших младших медработников за распространение по пансионату любой информации, ни тебя, за то, что ты влюбилась в девочку. Хотя, признаюсь, еще вчера меня это сильно беспокоило.

– Что именно тебя беспокоило? – осторожно спросила Оливия.

– Справишься ли ты с тем давлением, которое почувствуешь. Ты не из тех, кто спокойно и хладнокровно бросает вызов обществу.

Оливия молча кивнула головой.

За окном послышались крики. Джорди неслась по лужайке, перепрыгивая через кусты роз. Майкл за ней. Бали завершал.

– Она совсем не расстроена? – тихо спросила Оливия с непониманием в голосе.

– А ты бы хотела, чтобы она убивалась от горя? – усмехнулась Эрика, подходя к ней и так же выглядывая в окно.

– Нет, – смутилась молодая женщина. – Конечно, нет. Ни в коем случае.

– К тому же это лучший способ поднять себе настроение: попрыгать через розовые кусты в нашем саду. Я уже не смогу, а тебе тоже надо как-нибудь попробовать.

Оливия улыбнулась. Эрика обняла ее и по-матерински похлопала по спине.

Джорди лежала на лужайке, когда Эрика нашла ее после обеда. Микки играл с Бали поодаль.

– Ты обедала? – спросила Эрика, присаживаясь на теплую пригретую солнцем траву рядом с девушкой.

– На кухне, с Терезой.

– Я уж испугалась, что ты решила изморить себя голодом. Значит, ты в порядке?

Джорди подозрительно и шутливо посмотрела на нее.

– Оливия мне все рассказала, – объяснила Эрика.

– Ты об этом… – протянула Джорди. – Мое сердце разбито.

– А если серьезно?

– Если серьезно, у меня есть Микки, Бали и ты. И горы. Что еще надо для счастья? – девушка ослепительно улыбнулась пожилой женщине.

– Джорди!

– Эрика, когда будет серьезно, я расскажу тебе первой. Сейчас не о чем печалиться, – сказала Джорди и повернула голову в сторону играющих Бали и Микки.

– Ты настолько уверена в себе? – спросила Эрика строго.

– Я настолько уверена в ней, – просто ответила Джорди. Потом рассмеялась, – И в себе, конечно, тоже. – Потом добавила, – И в любви, – своим обычным не сомневающимся тоном, не вызывающим ни у кого возражений, потому что утверждала она таким тоном вещи, в которые каждому хотелось верить. – Не надо забывать, что мы здесь говорим о любви.

– О любви? – весело уточнила Эрика.

– Только о ней, – кивнула Джорди и опять посмотрела на женщину.

– А если этого не произойдет? – став вновь серьезной, спросила Эрика. – Если она так и не решится?

– Тогда по завершению своего срока я пойду к своему морю, – невозмутимо ответила Джорди, следя взглядом за прыгающим невдалеке Бали.

– Значит, любишь ее? – спросила Эрика. Она сейчас внимательно смотрела на девушку, хитровато сощурив свои серые проницательные глаза.

– А разве по мне не заметно? – искренне удивилась Джорди.

– Заметно, – рассмеялась пожилая женщина. – Еще как заметно. Просто хотела услышать это от тебя.

– Я люблю ее, – сказала Джорди.

Глава 33. Беглецы

Ужинала Оливия опять одна. То есть вокруг были ее старички. Энди подходил к ней пару раз, предлагая свою компанию. Тереза крутилась вокруг нее больше обычного, видимо, заметила ее встревоженное лицо. Но ничто это не могло заменить Оливии привычную атмосферу. Кого-то не хватало.

– Эрика, почему я ужинаю одна? – спросила Оливия, набрав на сотовом номер своего заместителя.

– Потому что мы с Джорди и Майклом отвозили Бали к ветеринару поменять гипс, – ответила ей женщина, и Оливия услышала в трубке шум дороги.

– Ты за рулем?

– Мы уже возвращаемся. И мы уехали без тебя, потому что…

– О не-ет! – раздался на заднем фоне возглас Джорди. – Тебе сейчас попадет из-за меня!

Оливия покачала головой. Потом смиренно произнесла, глядя на Терезу, застывшую рядом с ней в очередной попытке подложить в тарелку молодой женщины дополнительный кусочек творожной запеканки:

– Не делайте так больше.

Увидев испуг на добродушном лице поварихи, она поправилась:

– Это не вам.

– Эрика, я жду вас всех в кафе. На ужин, – решительно сказала она, затем попросила Терезу накрыть стол еще на троих.

– С тобой я поговорю позже, – сказала Оливия, поднимаясь, когда троица переступила порог столовой.

Эрика с Джорди неуверенно переглянулись между собой, не совсем понимая, кому именно молодая женщина адресовала сию реплику. Но потом они заметили Бали, уже ласкающегося о ноги хозяйки пансионата. Майкл так же нерешительно замер позади Джорди, будучи не совсем уверенным, что его не коснется гнев местной небожительницы.

– На тебя я не сержусь, садись, – сказала ему Оливия.

Она кивнула на стул рядом с собой.

– На Эрику тоже не ст… – хотела было заикнуться Джорди, но взгляд Оливии ее остановил.

– С тобой я поговорю после Бали, – произнесла молодая женщина.

Затем она посмотрела на Эрику. Может, чуть строго. Как смотрят на любимого ребенка, зная, что нет сил его ругать.

– Ваш ужин ждет вас, – сказала Оливия, обращаясь ко всем.

– Какое совпадение! Мы тоже его ждем, – шутливо сказала Джорди, но Оливия будто не слышала ее шутки.

Эрика осторожно завела разговор о планах на завтрашний день, о прибытии нового оборудования в кабинет физиотерапии, о завершении строительства бассейна и благоустройства территории вокруг него. Оливия ей отвечала. Сначала задумчиво и устало, потом более спокойно, хоть и с некоторым усилием, затем, как обычно, сдержанно, но цепко и внимательно слушая. Джорди поняла, что гнев Оливии не коснется Эрики, и потеряла к разговору начальный интерес. И вскоре уже еле сдерживалась, чтобы не зевать во весь рот. Майкл же, не стесняясь, клевал носом. Но не решался издать не звука. Даже покончив с запеканкой, тарелку со стаканом переставлял так тихо, будто они были живыми и спали, а он не хотел их разбудить.

– Я провожу его? – спросила Джорди.

Она уже отодвинула стул и собиралась вставать.

– Ты – нет, – ответила Оливия. – Эрика, проводи, пожалуйста, Майкла.

– Конечно, – ответила пожилая женщина.

– Спокойной ночи, – сквозь застывшие в полуулыбке губы шепнула Джорди Микки, когда он проходил мимо нее.

– Ты решила меня избегать? – спросила Оливия, когда они остались одни. – Ты на самом деле меня избегаешь?

Джорди почувствовала, как множество чувств смешались в ее душе, словно краски в палитре маленького ребенка, впервые взявшего в руки кисточку. И сейчас она уже сожалела о том, что они поехали в клинику без Оливии. И о том, что обедала она на кухне. И о том, что весь день ее прошел вдалеке от этой женщины. Женщины, которая вдруг казалась такой чужой сейчас, и, при всем этом, Джорди по-прежнему чувствовала, что любит ее. И чувствовала, как сильно и гулко бьется ее сердце при взгляде в серо-зеленые глаза, взирающие на нее с неверием, возмущением, но вместе с тем с надеждой и непоколебимым знанием. В глазах Оливии сейчас можно было прочесть все, о чем она не могла говорить словами.

– Если только совсем немножко, – произнесла девушка, сдерживая улыбку, как самый верный признак того, что говорила она серьезно.

– Не смей этого делать, – сказала Оливия.

Она решительно поднялась и ушла.

Джорди ошеломленно раскрыла рот. Она смотрела перед собой, наконец-то имея возможность позволить себе улыбку. Восхищенную улыбку.

Глава 34. Экстремалы

Утром Джорди с Майклом помогали рабочим разносить растения, привезенные для благоустройства территории вокруг бассейна. Девушка с гордостью наблюдала за тем, как десятилетний Микки, смиренно склонив свою русую голову над картой, внимательно изучал ее, а потом застенчиво, но со знанием дела раздавал указания рабочим. Он был настолько поглощен поставленной перед ним задачей, что забывал даже смеяться и шутить в ответ на шутки Джорди.

Девушка же выбрала себе в спутницы небольшую нежно-зеленую тую в кадке, и носила ее по саду, прижимая к себе. На предложения рабочих помочь ей или поставить кадку на землю на предназначенное именно для этой туи место, она отвечала вежливым отказом. Ходить с деревом было так забавно, и она веселила сама себя этой милой безобидной выходкой. Ей необходима была дополнительная порция веселья.

Оливия появилась ожидаемо и неожиданно одновременно. Ожидаемо, потому что Джорди ждала ее появления. Ждала с самого утра. Точнее, с самого вчерашнего вечера она ждала того момента, когда вновь увидит хозяйку пансионата. Неожиданно – потому что никто не заметил, как молодая женщина приблизилась к месту за бассейном, где сейчас полным ходом шли озеленительные работы.

– Прекрасный способ отлынивать от работы! – раздался глубокий ровный голос Оливии позади Джорди и Майкла.

Микки притаптывал землю вокруг только что посаженной роскошной хосты. Джорди наблюдала за ним в обнимку со своей туей, говоря что-то об азалиях и петуньях.

Оба вздрогнули и повернулись к ней. Оба робко и обрадовано произнесли:

– Доброе утро…

– Мы не отлыниваем, – серьезно сказал Майкл.

– Ты нет, – согласилась Оливия, ласково глядя на него.

Затем она перевела взгляд на Джорди, и он, ее взгляд, не потерял своего тепла.

Девушка несколько раз непонимающе хлопнула ресницами, потом воскликнула:

– Ах, это!

И посмотрела на свою тую.

– Да это, – сказала Оливия, продолжая смотреть на нее.

Глаза Джорди сейчас были широко раскрыты от удивления. В попытке осознать происходящее. Молодая женщина смотрела на нее сдержанно, но в спокойном взгляде ее Джорди отчетливо улавливала радость от встречи, а в голосе девушке слышались игривые нотки. Оливия была облачена с утра в свободные шелковые брюки и блузку, в один из своих обыкновенных нарядов. То есть, конечно, необыкновенных, потому что они всегда подчеркивали не только изящество ее фигуры, но и ее независимый нрав, скрытый под маской сдержанности, ее внутреннее благородство, обезоруживающую женственность, идеальный вкус, и еще много чего. В общем, ее наряды сводили Джорди с ума, как будто мало было этих внимательных и нежных глаз, этих золотистых шелковистых волос, этой мягкой королевской улыбки.

Джорди была растеряна. То есть она была счастлива, рада, успокоена и так далее. И вместе с тем растеряна. Она стояла сейчас рядом с Оливией, видела любовь в ее глазах, и не знала, что ей делать. Не могла даже протянуть руку к той и быть уверенной, что этот жест не испугает ее. Не вызовет отчуждение на дорогом лице.

Джорди, возможно, впервые в жизни, не знала, что делать. Она знала, как завоевывать сердца, как рождать в них любовь, но что делать со страхом и предубеждением в этом сердце, она не знала. Оставалось только ждать, а ждать, как известно, никто не любит.

И все же Джорди была счастлива. Очень счастлива. Солнце ласкало ее, Оливию и Майкла, застывших напротив друг друга, купалось в почти законченном бассейне, играя светом на его ярких голубых плитках, грело снующих туда-сюда рабочих, и не забывало даже про тую в ее руках, которую девушка по-прежнему прижимала к себе. Разве этого мало для счастья?

По самому окончанию тихого часа Микки негромко, но нетерпеливо стучался в комнату к девушке.

– Что стряслось? – шепотом спросила она его, выскакивая в коридор на одной ноге и одновременно натягивая сандалию на другую ногу.

– Смотри! – возбужденно воскликнул Микки, протягивая ей достаточно потрепанного вида скейтборд.

– Ох ты! – воскликнула Джорди по-прежнему шепотом, с восхищением принимая доску из рук мальчика. – Где ты достал его?

– Роберт дал мне его только что. Сказал, что недавно разбирал в гараже вещи, и нашел старый скейт, который он сам делал для своего сына. Теперь он поставил на него новые силиконовые колеса, и мы с тобой можем кататься, – рассказал Микки, кидая настороженные взгляды в оба конца пустого коридора.

– Ты уже попробовал? – спросила Джорди.

– Я не умею, – улыбнулся Микки. – Научишь меня?

Джорди посмотрела на мальчика. Видя надежду в его взгляде, она кивнула и уверенно произнесла:

– Конечно. Силиконовые, говоришь? Сейчас проверим.

Она положила скейтборд на пол, встала на него одной ногой:

– Лови меня, если что!

Тихонько оттолкнулась и поехала. Майкл побежал за ней. Не издавая ни звука, только перекидываясь время от времени веселыми, искрящимися от восторга взглядами, они проехали несколько дверей в комнаты, двери в оба главных кабинета – Оливии и Эрики, следующие комнаты, и уперлись в конец коридора. За последней дверью послышались звуки. Старички просыпались.

Перебравшись на улицу, Джорди предложила скейт Майклу. Но тот отказался, качая головой:

– Я еще не совсем понял, как ты это делаешь.

И вот они катались на улице: Джорди, Микки и присоединившийся к ним Бали.

Потихоньку старички высыпали на улицу, погреться на послеобеденном солнце после тихого часа.

Когда Джорди в очередной раз проносилась мимо главного входа, профессор Боссонг, до этого лишь с интересом наблюдающий за троицей, восседая на лавочке, вдруг воскликнул:

– Как же тихо!

Джорди тут же остановилась.

– Невероятно бесшумный! Вот где незаменим силикон! – поддержала она пожилого господина.

Профессор, чья строгая прямая спина всегда являлась предметом восхищения всех женщин пансионата, едва заметно сгорбился, с любовью глядя на скейтборд, поджал тонкие высохшие губы и ничего не сказал.

– Хотите прокатиться? – спросила Джорди.

Он тут же поднял на девушку живые глаза с хитрым, веселым прищуром, подумал пару секунд, и кивнул:

– Хочу.

– Сидите здесь, я сейчас вернусь! – сказала Джорди и стремглав бросилась на ресепшн.

Через сорок минут Эрика стояла на крыльце и сурово вглядывалась в небольшую толпу, собравшуюся возле ближайшей к крыльцу скамьи.

– Кто-нибудь видел Энди? – спрашивала она у возбужденно гудевших старичков.

Но прежде, чем ей успели ответить, из-за угла здания показалась довольно странного вида человеческая конструкция: стоя обеими ногами на скейтборде, поддерживаемый под руки с одной стороны Джорди, с другой стороны искомым ею медбратом, по дорожке по направлению к Эрике неспешно катился господин Майер. Выглядел он, как самолет, который предпочел взлету спокойную прогулку по взлетной полосе.

– Вот ты где, – довольно сердитым тоном произнесла женщина, когда конструкция поравнялась с нею. – Я уже на четвертый звонок, пришедший с ресепшена, отвечаю.

Процессия остановилась. Энди неуверенно смотрел на свою начальницу. Толпа старичков заволновалась. Повнимательнее вглядевшись в нее, Эрика поняла, что это была очередь, а не просто стихийное скопление людей. Очередь, видимо, на катание, которое, учитывая возраст участников, вполне можно было назвать экстремальным. При всем при этом в очереди даже было две женщины.

Эрика глубоко вздохнула и покачала головой, потом спросила:

– Вы крепко их держите?

– Крепко, – ответила Джорди, выжидающе глядя на нее.

Она была готова свернуть мероприятие по первой же команде пожилой женщины. Но команды не последовало.

– Ну хорошо. Я за Барбарой, – только и сказала Эрика и ушла обратно, продолжая так же скептически покачивать головой.

Глава 35.Настольные игры и не только.

Вечером после ужина Оливия шла по коридору, и он казался ей пустым. Самые стойкие из старичков все еще гуляли на улице, но многие уже разошлись по своим комнатам и готовились ко сну. Ни Джорди, ни Майкла из окна своего кабинета она не увидела перед тем, как покинуть его. И вопрос об их местонахождении невольно занимал собою все ее мысли.

Она решила заглянуть к Эрике. Та последнее время лучше нее знала, где пропадают эти двое. Тихонько постучав, она приоткрыла дверь в кабинет своего заместителя. И поняла, что ее поиски закончены.

– Вот вы где! – одними губами произнесла она, входя.

Майкл сидел напротив Эрики за ее столом, хмурясь на лежащую перед ним доску с шашками. Судя по соотношению его белых шашек к черным Эрики, его ждал неминуемый проигрыш. Пожилая женщина с довольным выражением лица наблюдала за его сосредоточенными размышлениями, ожидая следующего хода Микки, который, как она была уверена (и это можно было прочитать во всей ее расслабленной позе откинутого на спинку кресла тела), не несет в себе никакой угрозы.

Джорди же дремала на небольшом диванчике для посетителей, вытянув стройные ноги через подлокотник. На ее груди покоилась раскрытая книга.

– Кто бы мог подумать, что туи столь утомительны, – негромко произнесла Оливия и увидела, как губы Джорди расплылись в нежной, радостной улыбке.

Женщина подумала, что та проснулась, но в остальном Джорди продолжала лежать неподвижно. Оливия бросила Эрике вопросительный взгляд, и та кивнула в ответ, как бы говоря «да-да».

– Если бы в моей молодости кто-то улыбался во сне при звуках моего голоса, мне было бы все равно, какого он пола, – сказала Эрика, переводя взгляд на все еще думающего Микки.

– Что? – возмутилась Оливия. – Теперь ты уже на ее стороне?

– На твоей стороне скучно, дорогая моя девочка, – ответила Эрика.

– Прекрасно, – сказала Оливия, подходя ближе, чтобы иметь лучшую возможность изучить происходящее на доске. – Вот этой, Майкл, – указала она на крайнюю левую шашку.

– Она меня съест, – неуверенно протянул мальчик.

– Да, – подмигнула ему Оливия.

– Да! – обрадовано воскликнул он, не сводя глаз с доски. – Конечно!

– Какая ты мстительная, – вздохнула Эрика, наклоняясь к столу.

– Это всего лишь намек, – сказала Оливия, разворачиваясь.

Теперь она внимательно осматривала тот диванчик, на котором спала Джорди.

– Намек на то, что станет со всеми неверными, – продолжила за ней Эрика.

Оливия ответила ей только победным взглядом и лукавой улыбкой. Потом она присела на краешек дивана и посмотрела на реакцию Джорди. Никакой.

– Эрика, когда у нас будет праздник? – спросила Оливия в пространство.

И они стали обсуждать завершение строительства бассейна.

Когда Джорди открыла глаза, поняв, наконец, что прекрасный сон о неземной музыке, ласкающей ее слух, несколько более реален, чем казалось на первый момент, локоть Оливии уже покоился на невысокой спинке дивана, почти касаясь ее ног. Сама хозяйка пансионата о чем-то негромко, но весело переговаривалась с Эрикой и Майклом.

Первые несколько секунд Джорди просто смотрела на нее с замиранием сердца. Замирание не помогало, и сердце колотилось так, как будто дремало вместе с ней, а, проснувшись, желало наверстать упущенное. Оливия была так близко. Джорди чувствовала бедром тепло ее тела. Чувствовала, как та дышит, ровно, спокойно. Бедро трепетало бы, если могло.

– Выспалась? – услышала она голос Эрики.

Оливия тут же повернулась к проснувшейся девушке, и они встретились взглядами.

– Выспалась? – ласково повторила молодая женщина, когда Джорди ничего не ответила Эрике.

Девушка продолжала восхищенно смотреть ей в глаза, боясь вздохнуть, пошевелиться. Отвечать никак не входило в ее планы. Лишь бы успеть насмотреться.

– Видимо, еще не совсем, – рассмеялась Оливия. – Пойдем, я провожу тебя и Майкла в ваши комнаты.

Вот тут, наконец, Джорди вспомнила о существовании Эрики. Она повернула к ней голову, недоумевающе нахмурив брови.

– Тебе не послышалось, – ответила та на ее безмолвный вопрос.

Оливия поднялась, Джорди с Микки последовали ее примеру.

– Спокойной ночи? – неуверенно спросила девушка у Эрики, уже стоя на пороге.

Наступающие сумерки сгущались за окном, позволяя ломаной линии гор постепенно превращаться в ровное синее полотно неба.

– Спокойной, – с улыбкой кивнула Эрика.

Не успели они выйти в коридор, как Майкла забрала мама. Тереза быстро шла им навстречу, уверенно и с силой переставляя свои мощные ноги с крупными лодыжками. Белый халат ее развевался при ходьбе. Вот с кем-кем, а с ней Джорди не хотелось иметь разногласий ни по какому поводу. Женщина выглядела так, будто легко и не морщась могла свернуть голову любому крупному животному. Наверное, именно такие физические силы были необходимы для работы на кухне.

- Хорошо, что я всегда знаю, где его искать, – сказала Тереза, подходя к ним.

Она улыбнулась, и у девушки отлегло от сердца. С улыбкой Тереза представала совершенно безобидной.

- Кого ты сейчас имеешь в виду? – спросила ее Оливия.

- Вас обеих, – ответила женщина после того, как быстро посмотрела сначала на одну, потом на другую.

Джорди с Оливией попрощались с Микки и Терезой, и вскоре остались одни в заполненном сумраком коридоре.

- Моя комната там, – сказала Джорди.

Она осторожно указала рукой и глазами в сторону от себя, сама при этом не двигаясь с места. Она не сильно рассчитывала на то, что Оливия решится на самом деле проводить ее. Ситуация была неловкая и затягивающая в свой сладкий плен одновременно.

Оливия почти свысока, с вызовом, как всегда, прячась за маской уверенности в себе, посмотрела на Джорди, будто совершенно не была застигнута врасплох. А может, так и было на самом деле. Что-то вязкое и приятное заполняло собою грудь Джорди, ее легкие, подступало к горлу, грело солнечное сплетение, и вот она уже впитывала это что-то вместе с окружавшим их сумраком.

- Пойдем, – сказала Оливия, приглашая ее жестом.

Как и всегда, хозяйка пансионата, хозяйка положения. Джорди почувствовала, как кровь стала более вязкой, а ноги ватными.

- Конечно. Это же твое королевство, – улыбнулась она.

Они неспешно двинулись по направлению к комнате девушки. Шли так, будто темнеющий коридор был прогулочным променадом или аллеей в одном из парижских парков. И будто был приятный вечер, теплый ветерок обдувал их, а рядом прогуливались другие пары.

- Спокойной ночи, – сказала вынырнувшая из темноты Барбара и пробежала мимо них.

Оливия доброжелательно кивнула и улыбнулась старушке. Она вообще весь вечер улыбалась. Никаких следов внутренней борьбы на ее прекрасном лице, обрамленном золотой волной волос. В глубине серо-зеленых глаз уверенность, даже искорка веселья, отблеск игры.

- Мы пришли, – сказала Джорди, останавливаясь.

Она все ходила первой, давай возможность Оливии сделать решающий шаг, ответить, разбить в дребезги ту непонятную ситуацию, которая возникла между ними. Потому что сама Джорди этого сделать не могла.

- Да, – ответила ей Оливия.

Она тоже остановилась и посмотрела на девушку. Выжидающе, неуверенно. Куда только все подевалось.

«Ну вот», – подумала про себя Джорди, – «Она ничего еще не решила».

Сумрак полностью заполнил коридор, потяжелел, окружая двух женщин, создавая иллюзорное ощущение невидимости, защищенности.

- Что у нас с электричеством? – спросила Оливия, сообразив, наконец, что темнота эта не совсем естественна для обычно освещенного на всю ночь коридора.

- Ничего, – ответила Джорди, делая шаг ей навстречу.

Касаясь ее талии одними кончиками пальцев, она подтолкнула женщину к стене. Оливия послушно отступила назад. Джорди наклонилась к ней, та не шевелилась. Только смотрела на девушку, и зрачки ее становились все шире. Джорди поцеловала ее. Оливия не ответила. Точнее ответила, но как-то слишком робко, безжизненно, будто из вежливости или страха, а не из-за чувства.

Джорди отстранилась. Такой поцелуй ей был не нужен. Она опустила руки, и Оливия чуть заметно вздохнула. Они смотрели друг на друга. Одна с непониманием и вопросом, другая с сожалением, извинением, раскаянием.

- Спокойной ночи, – сказала, наконец, Оливия, когда выдерживать взгляд Джорди стало невыносимым.

- Спи сладко, – ответила ей Джорди, но женщина уже не слышала ее.

Она была далеко, так как ушла до того, как девушка обрела дар речи.

Глава 36. В глиняных джунглях.

– Я искала тебя.

Эрика догнала Оливию на подъездной аллее пансионата. Молодая женщина решила начать рабочий день с прогулки. И это было понятно. Утренний ливень превратил горный воздух в наполненный яркими густыми запахами эликсир. И женщина, прикрыв глаза, вдыхала его, наслаждаясь каждым глотком. Она медленно шла по направлению к воротам, то в задумчивости поднимая голову к просветлевшему небу, то рассеянно проводя рукой по подросшим розовым кустам, прикасаясь к нежным распустившимся цветкам. Услышав помощницу, она остановилась и выжидающе повернулась к той.

– Завтра должны привезти новую газонокосилку, – выдохнула Эрика.

Она успела запыхаться после небольшой пробежки в поисках хозяйки пансионата.

Оливия молча кивнула, глядя куда-то сквозь нее.

– Что-то не так? – спросила Эрика, насторожившись.

– Все в порядке, – заверила ее женщина. – Прогуляйся со мной.

И они вместе продолжили неспешную прогулку, иногда прерываемую короткими и шумными вздохами Эрики, которая все еще пыталась отдышаться.

– Ты уже сказала детям? – спросила Оливия спустя некоторое время, наполненное приятным молчанием двух людей, которым комфортно рядом друг с другом без слов.

– Детям? – переспросила Эрика. – Ты хочешь привлечь на сторону своей нерешительности закон?

Оливия никак не отреагировала на этот выпад, просто продолжала смотреть на пожилую женщину, ожидая ответа.

– Да уже сказала, – произнесла Эрика, не желая испытывать терпение Оливии. – Визжали от радости. Боюсь, с такой игрушкой времени на траву у них совсем не останется.

Эрика имела в виду то, что у новой газонокосилки будет сиденье и руль, как у настоящей машины. Она уже представляла, сколько кругов Джорди с Микки намотают по дорожкам пансионата, прежде чем примутся за использование техники по назначению.

Как ни странно, последние слова Эрики заставили Оливию улыбнуться.

– Майкл не допустит этого, – успокоила она помощницу.

Крики «детей», раздававшиеся с территории вокруг бассейна, все отчетливее доносились до двух женщин.

Рабочие еще вчера при помощи мини-эскаватора выкопали там несколько ям под новые яблоневые деревья. Но после утреннего ливня ямы превратились в месиво грязи. И, как ни странно, оба главных садовода устремились туда.

По мере приближения к бассейну женщины уже могли разобрать следующее:

– Я больше не могу! Я застрял! – кричал Микки.

И в голосе его смешались наигранное отчаяние и восторг от происходящего.

Джорди отвечала ему также возбужденно:

– Пробирайся за мной! Мы нашли проход сквозь кашу!

– Мы? – удивилась Оливия.

Слово «каша» не вызывало у нее вопросов. Она прекрасно представляла, как выглядела сейчас территория за бассейном, изрытая глубокими ямами.

– Джорди и ее велосипед, – объяснила Эрика.

– Они на велосипедах там катаются? – с неверием воскликнула женщина.

– На чем же еще? Лучшее средство для штурма глиняных джунглей. Ты бы их видела, – покачала головой Эрика и поморщилась с улыбкой. – Как поросята.

– По крайней мере, Микки вытаскивает свой велосипед из гаража.

Вскоре Джорди с Майклом показались из-за угла здания, подтверждая своим внешним видом слова Эрики.

По колено и по локоть в грязи, в мокрых перепачканных шортах, с велосипедами, облепленными ошметками влажной земли, довольные и счастливые, они гордо вышагивали рядом друг с другом. Бали весело прыгал чуть позади, стараясь не отставать. Бинт на его загипсованных лапках также был коричневым от грязи.

Оливия, раскрыв рот, застыла на месте при их приближении. Она переводила взгляд с Микки на Джорди, потом на Бали и обратно, и все никак не могла поверить, что можно так перепачкаться по доброй воле.

Подойдя к женщинам, покорители грязи остановились. Теперь Оливия смотрела больше на Джорди, пытаясь найти слова. Девушка уже готова была услышать собственное имя, предваряющее горячий выговор о плохом поведении. Но Оливия взяла себя в руки и только произнесла:

– Мыться! Быстро!

Опустив головы, Джорди и Микки побежали к зданию. Куски глины, как пули из пулемета, летели с колес их велосипедов, сначала взмывая в воздух, а затем с сочным звуком падая на асфальт.

Бали же остался сидеть у ног Оливии. Она посмотрела на котенка и рассмеялась. Осторожно подняла его обеими руками. Он смешно растопырил лапки в стороны.

– Кто же еще о тебе позаботится, малыш!

Джорди обернулась на бегу, потом бросила Майклу победный взгляд. Он ответил ей такой же улыбкой. И больше она ни о чем не думала.

Вчерашняя ночь, точнее вчерашний поцелуй в коридоре поздним вечером, способствовали тому, что девушка перестала смотреть на Оливию, как на объект своей любви. Той, по всей видимости, это пока было не нужно. И Джорди решила просто жить дальше, как делала это всегда. Ее жизнь в пансионате и так была прекрасна и наполнена смыслом. Была наполнена смыслом, людьми, цветами и покорением глиняных джунглей. Странно было бы желать большего.

Глава 37. Наперегонки

Яркими разноцветными ручейками текли одинаковые летние дни.

Пришло время обеда, и старички потихоньку стали заполнять кафетерий. Джорди с Майклом появились по-разному. Джорди, как переступила порог, глубоко вздохнула, приняла как можно более степенный вид, поздоровалась со всеми, а затем прошествовала к столику, за которым уже сидели Оливия с Эрикой. Через секунду в кафе ворвался Майкл, нашел глазами Джорди и воскликнул:

– Так нечестно!

После этого, тараторя что-то на ходу, подбежал к своему месту.

– Еще как честно, – возражала ему девушка, смеясь.

– Я не видел, чтобы ты меня обгоняла!

– Я несколько сократила свой путь.

– Как?

– Выпрыгнула из окна на первом этаже.

– Так нечестно! – с новой силой воскликнул он.

В ответ на что Джорди еще только сильнее рассмеялась. Она топала ногами и хваталась за живот, так ей было смешно.

– Ты бы видел свое лицо, Микки!

– Что здесь происходит? – тихо спросила Оливия у Эрики, понимая, что добиться внимания этих двоих ей пока не удастся.

Хотя Джорди была постоянно рядом, как и раньше, что-то неуловимо изменилось, Оливия чувствовала это. Невозможно не заметить, если перестаешь быть центром чьей-то вселенной.

– Они бегают наперегонки из спортзала на третьем этаже по разным лестницам, – объяснила ей помощница.

Оливия посмотрела на мальчика и девушку, продолжавших препираться за столом, и только тут заметила, что запястье Джорди было перемотано эластичным бинтом.

– Что это? – спросила она у Эрики.

Глаза ее округлились, а голос стал тревожным.

– А это они с Майклом во что-то играли, также на лестнице.

– Я посмотрю, лестница у нас область повышенного риска, – произнесла Оливия, вцепившись взглядом в забинтованное запястье Джорди.

Девушка, наконец, оторвалась от Майкла и повернулась к ней. Она еще продолжала смеяться, но, как только увидела нахмуренное лицо хозяйки пансионата, то сразу же перестала.

– Что? – спросила девушка.

– Ничего, – покачала головой женщина.

– Я падал на нее, и она хотела меня удержать, – попытался объяснить Майкл.

– Даже слушать не хочу, – ответила Оливия.

Она решительно взялась за вилку с ножом и ринулась на только что принесенный бифштекс.

– Вас вообще можно оставлять наедине без того, чтобы вы друг друга не покалечили? – забыв про бифштекс, воскликнула Оливия.

Оба замерли под ее рассерженным взглядом. Эрика хлопала глазами от удивления. Даже старички начали удивленно оборачиваться к их столику. Никто не ожидал от нее такой вспышки. Оливия отложила столовые приборы в сторону и закрыла глаза, потирая рукой лоб.

– Простите меня, – произнесла она тут же. – Пожалуйста.

– Все в порядке, – хмурясь от непонимания и неловкости происходящего, сказала ей Джорди. – Все хорошо, – тут же добавила она, видя, что ее слова не действуют на молодую женщину, и та продолжает выглядеть ужасно виноватой и расстроенной.

– Оливия! – мягко позвала Джорди и тронула ее за руку.

Она сжала ладонь женщины в своей. Эластичный бинт резал глаза своей белизной на загорелой коже Джорди. Оливия не удержалась и нежно провела пальцами по шершавой ткани. И только после этого решилась посмотреть девушке в глаза.

– Все хорошо, никто на тебя не сердится, – тихо сказала ей Джорди.

В этот момент они забыли о том, что не одни. Оливии было важно, чтобы Джорди простила ее. Джорди было важно, чтобы Оливия перестала чувствовать себя виноватой. Момент затягивался, возвращая их к тому вопросу, который не был решен.

– Правда, Майкл? – окликнула Джорди своего друга. Окликнула громко, чтобы развеять внезапно возникшее чувство интимности между ними.

– Ни капельки! – тут же оживился Микки, начав ерзать на стуле. Все это время он сидел, не шевелясь.

– Я полагаю, можно вернуться к обеду, – резюмировала Эрика.

Глава 38. Новенький.

С лап Бали сняли гипс. И он стал выглядеть как-то иначе, по-новому. Джорди никак не могла привыкнуть к его виду. Иногда она останавливалась посреди работы и долго смотрела на него, играющего на траве. Черный, вытянувшийся, худой и неимоверно красивый, той особенной животной красотой, какая встречается только у тех, кто вообще не размышляет о данном вопросе, Бали нравился ей все больше и больше. Их встреча уже не казалась случайностью. Как может казаться случайностью встреча с родной душой, со своим отражением?

Они на самом деле были похожи. Особенно теперь, когда Бали избавился от гипса, от этого очевидного, бросающегося в глаза напоминания о своей ранимости и уязвимости. Одна загорелая, другой с черной пушистой шерсткой, оба искренние, все эмоции сразу же отражаются на лице, или в случае Бали, на мордочке, и самое главное, оба уверены во всеобщем обожании и собственной безнаказанности, и такие при этом смешные.

Бали выгибался дугой и шипел при каждом удобном случае. Когда, завидев мнимую опасность, он, пытаясь выглядеть устрашающе, напрыгивал на нее боком, Джорди хваталась от смеха за живот. Часто, например, Бали осторожно, на пружинящих лапах (теперь свободных от гипсовой тюрьмы) приближался к жужжащему цветку (потому что в нем сидел шмель), а цветок потом вдруг упруго выпрямлялся, освободившись от веса насекомого, и котенок оторопело отскакивал в сторону, опять принимая свою боевую стойку, тогда уже никто не мог оставаться равнодушным, и гуляющие поблизости старички останавливались и умилялись.

Бали был очень смешным. Джорди тоже. Правда смеялась она над собой все больше самостоятельно. По-доброму, конечно, смеялась. Над своими чувствами. Над своей непреходящей любовью. Причин, для того, чтобы любовь прошла, не было. Любовь ведь в понимании Джорди была вечной. И даже невзаимность или отсутствие смелости на совместное бытие не могли поколебать это понимание, как не могли поколебать и чувство восторга, охватывающее девушку при виде хозяйки пансионата.

Оливия вела себя так, будто произошло все то, что произошло. Но перемен в Джорди старалась не замечать. Ей такая преданность и такие чувства смешными совсем не казались. И чтобы как-то справляться со все возрастающей нежностью к этим двум созданиям, она поначалу больше, чем обычно, брала Бали на руки (его она могла взять на руки), осторожно и бережно гладила, и, Джорди была почти уверена в этом, разговаривала с котенком. Вот бы знать, о чем?

Но Бали, верный своей хозяйке и своему независимому духу, вдруг перестал признавать за молодой женщиной эти ранее само собой разумеющиеся права на него, и неожиданно начал вырываться. Неожиданно для других. Самой Оливии причины были вполне понятны.

Вечерами же Бали, устав от дневных волнений, сворачивался клубком на диване у Эрики, как бы ограждая других от посягательств на любимое место Джорди. Мордочку при этом он клал на свои прямо вытянутые лапки. Видимо, по привычке. И в этот момент его полуоткрытые глаза цепко и лениво взирали на этот мир. Тогда он совсем не выглядел смешным. Потому что, должно быть, весь мир именно ему, такому спокойному и всезнающему, казался неразумным.

Несмотря на непреходящие чувства, Джорди все-таки успокоилась. Она даже привыкла к слабости в коленях. Привыкла к волнению в груди и в животе при виде Оливии, или при звуках ее голоса. И волнение, понимая, что его никуда не гонят, прочно обосновалось там. Тут же давая о себе знать, когда Джорди вдруг неожиданно слышала Оливию, еще не видя ее. Слышала ее уверенный, мягкий и спокойный голос, которым молодая женщина раздавала указания сотрудникам, и тогда Джорди, чуткая к любым самым незначительным изменениям в нем, улавливала непреклонные нотки. Или безмятежный и убаюкивающий, когда Оливия разговаривала с пожилыми жителями пансионата.

Так и сейчас, когда Джорди шла по светло-зеленому коридору, ведя рукой по гладкой прохладной стене, она вдруг услышала, как Оливия говорила кому-то:

– Все эти качества заслуживают самого пристального внимания.

Сердце Джорди запрыгало, как теннисный мячик, пойманный между столом и ракеткой. Еще не видя ни саму хозяйку пансионата, ни ее собеседника, только по голосу Оливии, по официальному тону, в котором вдруг совершенно неожиданно проскальзывали интонации флирта, Джорди поняла, что она говорит, во-первых, с чужаком, во-вторых, с мужчиной.

При обмене репликами с жильцами или работниками у Оливии не было этого фасада, некоторой деланности в голосе. А сейчас, Джорди отчетливо это слышала, Оливия играла роль. Роль неотразимой королевы своего маленького королевства. Поэтому Джорди была уверена, что говорила Оливия с мужчиной. И, обогнув угол коридора, увидела, что не ошиблась. Оливия и молодой человек стояли около дверей в ее кабинет.

Молодой блондин, по виду француз (своих Джорди узнавала сразу), зажав тоненький кожаный портфель под мышкой, увлеченно продолжал о чем-то рассказывать, жестикулируя тонкими длинно костными руками, а Оливия теперь с интересом его слушала. Джорди пригляделась: заинтересованность показалась ей несколько чрезмерной, отчего сразу же отлегло от сердца.

По ухоженному виду франта определенно можно было сказать, что он следил за собой. По его несмелой смущенной улыбке определенно можно было сказать, что он был при этом скромным и искренним. Джорди остановилась в двух шагах позади Оливии. Блондин замолчал, увидев девушку. Оливия обернулась.

– Джорди! – обрадовано воскликнула молодая женщина. – Познакомься, это Ришар! – Сказала Оливия. – Наш новый практикант из Парижа.

Джорди застыла с раскрытым ртом, не веря своим ушам.

– Он будет замещать Энди, который уезжает продолжать учебу в университете.

Но эту фразу девушка уже не слышала.

«Практикант из Парижа».

В этот момент, как Джорди ни старалась сдерживать зарождающееся внутри беспокойство, она окончательно и бесповоротно увидела в высоком щеголеватом, искреннем и все же ничем не повинном блондине соперника. Потому что он был настоящим практикантом из Парижа, а она нет.

– Джорди, что с тобой?

Эрика вышла из кабинета Оливии и тут же наткнулась на девушку, сверлящую напряженным взглядом молодого человека.

Джорди даже прикрыла глаза. Если Эрика тоже была в кабинете, значит, они беседовали там не наедине.

«Да что со мной!» – тряхнула она головой. Она прекрасно понимала, что никто не претендует на ее место в жизни пансионата и в жизни Оливии. Пока это было просто бессмысленно. А даже если и претендует, то никогда не сможет даже приблизиться к тому, чтобы занять его. По крайней мере, она очень на это надеялась. Потому что с ее стороны никто и ничто не могли сравниться с той ролью, которую теперь играло это заведение по уходу за престарелыми и эти люди в ее жизни.

– Эрика, мне кажется, я съела что-то не то! Я сама себя не узнаю сегодня! – воскликнула девушка, бросаясь пожилой женщине на шею, как она это всегда делала, в моменты очень уместного появления последней. Краем глаза замечая, что своим порывистым объятием она заставила Оливию и Ришара отойти друг от друга, давая ей дорогу.

– Впрочем, теперь уже все в порядке, – успокоила ее Джорди, отстраняясь.

Отступая назад, она совершенно случайно поймала взгляд Оливии. И то, что она увидела в ее глазах, заставило девушку поверить в то, что конкурентов у нее нет и не будет. В ближайшем времени точно. Пока эта женщина так на нее смотрит. Так проникновенно, и заботливо, и встревоженно, и смело. Смотрит так, будто они одни в коридоре.

– Ты моя красавица, моя самая любимая! – раздавался голос Джорди из кустов роз. – Такая невероятная и чудесная!

Девушка опрыскивала растения раствором против вредителей. Да, у нее была своя любимая роза. Не такая, как у Маленького Принца. Как у Маленького Принца у нее была скорее Оливия.

В бархатистый цветок забрались двое черных жуков. Джорди подозрительно уставилась на них, потом серьезно произнесла:

– Я, конечно, понимаю, что заниматься любовью в цветке – это восхитительно. Сама бы, если могла, так и сделала. Но только не в моем цветке! – сказала Джорди и решительно смахнула насекомых.

И тут же задумалась о том, где можно найти такой большой цветок, вместивший бы два женских тела, и какая нежная должно быть у цветка поверхность, как приятна она коже на ощупь.

Потом мысли ее плавно перетекли к новому практиканту. Ришару. Еще в ту самую их первую странную встречу в коридоре около офиса Оливии у Джорди зародились подозрения, что он как-то слишком восхищенно смотрит на молодую женщину. И вчера во время прощальной вечеринки для Энди они только подтвердились. Ришар был очарован Оливией.

Джорди совершенно не смущало, что юноша влюбился буквально за полтора дня. Девушка прекрасно понимала, что в отношении хозяйки пансионата подобные сроки никак нельзя назвать сжатыми.

Девушка видела, что эта его влюбленность самым коренным образом влияет на ее предвзятое отношение в Ришару. Пусть, как оказалось, сынок обеспеченных родителей, но, в общем-то совсем неплохой человек, сколько о нем можно было судить по первому впечатлению, он все равно вызывал у нее самые противоречивые чувства. И она ничего не могла с собой поделать.

Врожденная тяга к справедливости требовала доброго к нему отношения. Но некоторое подобие возмущения (о ревности, конечно, речи идти не могло) от того, что кто-то посмел проявить к объекту ее любви нежные чувства, мешали Джорди воспринимать его с обыкновенной доброжелательностью.

За этими мыслями и застал девушку Майкл.

Но их утренние приветствия были прерваны незнакомым беспокойным бибиканьем. Они оба посмотрели на дорогу. И увидели на самом деле презабавную картину.

В воротах застрял блестящий кабриолет Ришара. А перед ним, сгорбившись в три погибели, едва передвигая ноги, шла Клара. Старушке было девяносто с лишним лет, и она была глуха, как пробка. Роберт, водитель пансионата, и приезжавшие рабочие, знали об этом. Ришар еще нет. И он сигналил мешавшей проехать пожилой женщине в надежде, что она услышит его. Бибиканье прерывалось паузами, наполненными уважительным, но напрасным ожиданием, после чего гудки становились еще резче и отчаяннее.

Джорди с Майклом, не отрывая глаз, наблюдали за ним. Оба давились смехом.

Ришар же нестерпимо для него медленно продвигался по подъездной аллее.

Вдруг девушка дернула Микки за рукав:

– Майкл! Прекращаем!

Джорди завидела автомобиль Оливии. Та возвращалась после своей ранней поездки в город.

Молодая женщина успела узреть всю картину и понять происходящее. Также от ее внимания не укрылось то, что Джорди и Микки вовсю веселятся над новеньким. Она погрозила им пальцем из открытого окна, и они, притихнув, спрятались за зелено-красной благоухающей изгородью.

И только Бали, почувствовав присутствие Оливии, гордо выбежал из кустов на обочину. Он более не боялся ее гнева.

Глава 39. Нашествие бабочек.

Вскоре наступило событие, любимое всеми жителями пансионата, но еще незнакомое Джорди – нашествие бабочек. Ярко-желтые, с несколькими крупными черными точками на крыльях, они облюбовывали территорию пансионата на пару дней, украшая ее то тут, то там воздушными, животрепещущими облаками.

Когда Джорди впервые увидела, как из леса прямо на них с Майклом, работающих на поляне перед главным входом, летела первая стайка, она просто обомлела от восторга. Маленькие садовые грабли безвольно повисли в ее руке. Она, позабыв про работу, просто стояла и смотрела, как они приближаются.

– Бабочки! – сказала она, наконец.

– Бабочки! – подтвердил Майкл. – Смотри, какая! – тут же воскликнул он, указывая на самую необычную, с красными, а не черными точками.

Джорди увидела еще одну такую же. В стайке их было всего две.

– Давай, кто быстрее поймает одну из них! – предложила она.

– Давай! – в счастливой улыбке расплылся Майкл.

Как же он обожал такие предложения. Мальчик отбежал в сторону, в которую, отделившись от общего скопления, полетела одна из необычных бабочек.

Вторая же, окруженная желтым шлейфом из подруг, полетела в другую.

– Я покажу свою Оливии! – крикнула Джорди, желая подзадорить Микки.

– А я маме! – решительно ответил он.

И они разбежались.

Бабочка Джорди будто знала о внимании девушки. То садилась на ветку, то, потревоженная малейшим дуновением ветра, покидала выбранное место. Движения ее крыльев можно было назвать уверенным трепетанием. Подруги ее вели себя более спокойно, словно понимали, что не они привлекают охотницу.

Джорди продиралась сквозь кусты, перепрыгивала через строительные награждения, огибала лавочки, во всем повторяя замысловатую траекторию красавицы с красными пятнышками. Она обогнула здание пансионата и вслед за бабочкой оказалась у бассейна. Та присела было на голубую плитку, но в то же мгновение метнулась к середине бассейна, будто желая вблизи полюбоваться белой солнечной рябью на воде.

Вода! Бассейн был полным.

От неожиданности Джорди выпрямилась. И столкнулась взглядом с Оливией, которая стояла на другой стороне вместе с прорабом, сдающим ей очередной этап работы.

И в этот самый момент с Джорди случилось то, за что все жители пансионата так обожали время нашествия желтокрылых насекомых. Несколько бабочек, не в пример своей особенной подруге, закружили вокруг Джорди, а потом все вместе сели на девушку. Та затаила дыхание. На футболке чуть ниже ключицы неподвижно сидели целых три бабочки. Если можно почувствовать прикосновение природы к своему сердцу, то это было именно оно.

Джорди подняла голову. Оливия наблюдала за ней. Женщины улыбнулись друг другу, сказав этим больше, чем уместилось бы в слова. Потом прорабу пришлось повторить последние свои фразы.

– Микки, полюбуйся на меня! – крикнула девушка, озираясь по сторонам.

Она вспомнила, что мальчик побежал в другую сторону, и осторожно переступая, двинулась к центральному входу. Они расстались именно там.

– Майкл! – звала Джорди, выглядывая его средь розовых кустов и яблоневых деревьев.

Но мальчик не показывался.

– Вы видели Микки? – спросила девушка отдыхающего на лавочке господина Майера.

Старичок откашлялся и, стараясь звучать как можно бодрее, произнес:

– Он был где-то здесь, с тобой.

«Наверное, уже поймал свою бабочку и понес Терезе», – подумала Джорди и стремглав понеслась на кухню. Незнакомое чувство внутренней тревоги гнало ее.

Гостившие у нее на футболке насекомые уже давно упорхнули, испуганные ее криками.

– Тереза! – ворвалась на кухню Джорди. – Тебе понравилась бабочка?

Женщина выключила духовку, в которой сквозь темное стекло в последние секунды работы девушка успела углядеть два противня с пирогами, и, вытирая руки, весело спросила:

– Какая бабочка?

– А-а.. сейчас узнаешь, какая! – в тон ей ответила Джорди, пятясь к выходу.

Майкла нигде не было.

Джорди обежала всю территорию пансионата, все этажи здания, была в гараже у Роберта, заглянула в подвал, но не нашла его. Ее крики, раздававшиеся повсюду, становились все более встревоженными, и вот уже привлекли всеобщее внимание.

– Что случилось? – подошла к девушке Оливия.

– Я не могу найти Майкла, – ответила ей Джорди. – Нигде.

Она запыхалась от беготни и теперь пыталась отдышаться, наклонившись вперед и оперевшись одной рукой на колено.

– Как это нигде? – раздался позади женщин голос Терезы.

Она вышла на крыльцо, поняв по крикам, что что-то случилось с ее сыном.

– Давайте еще раз обойдем пансионат, – предложила так же появившаяся у крыльца Эрика, – и спросим у клиентов, кто его где видел.

– Хорошая идея! – согласилась Джорди.

Она покосилась на старую Клару, которая опять гуляла у ворот.

Если Майкл вышел за территорию пансионата, то она, возможно, видела его.

Приближалось время ужина, начинало темнеть. Особенно в лесу. Всеобщее беспокойство усиливалось.

Клара с ласковой, как у родной бабушки, улыбкой выслушала девушку, кивая головой. Джорди в общем-то говорила не много, но громко. А когда пришло время отвечать, старушка все так же с улыбкой продолжала кивать. Джорди разочарованно выдохнула.

Через пятнадцать минут все опять собрались у крыльца. Растерянные, напуганные, совершенно не понимающие, как Майкл мог потеряться. Он всегда был рядом с кем-то.

Глаза Терезы стали огромными от волнения, и Джорди впервые подумала, что у нее красивые глаза, коря себя за несвоевременность этой мысли.

– Куда он мог убежать? – спрашивала Тереза девушку. Умоляюще глядя на нее.

Все сейчас смотрели на Джорди. И Тереза и Оливия и Эрика. Смотрели и ждали, что она скажет и что решит.

И Джорди вдруг из самого хулиганистого и беспечного человека в пансионате превратилась в самого серьезного, спокойного и в наибольшей степени сохраняющего самообладание.

– Нам остается только лес, – тихо сказала она, глядя на Оливию и Эрику. – Надо идти в лес. Нам бы пригодился Ришар.

– Я пойду с вами! – решительно произнесла молодая женщина.

Хотя решительность эта больше граничила с отчаянием. Беспокойство в ее глазах плескалось с такой силой, что Джорди хотелось обнять ее, чтобы успокоить. Терезу тоже хотелось обнять. И только Эрика еще находила в себе силы, чтобы обдумывать ситуацию.

– Я тогда останусь здесь, и мы с самыми крепкими пациентами продолжим поиски, – сказала она.

В этот момент желто-красная бабочка опустилась на розовый куст рядом с лавочкой, тут же покинула его и полетела к воротам. Джорди почувствовала, что Майкл точно в лесу. Но почему он не возвращается? Лишь бы с ним было все в порядке.

Они вышли за ворота.

– Сначала прочешем левую от дороги сторону, – сказала девушка. – Тереза, вы идите вдоль проезжей части. Через сто шагов от вас Ришар, через следующие сто шагов Оливия, потом я. Так мы охватим практически всю полосу между дорогой и озером.

Купаться в озере или заходить в воду в одиночку Майкл ни под каким предлогом бы не стал. Даже в погоне за бабочками. Джорди знала это. Джорди верила в это.

– Идем двадцать минут, не больше. Потом возвращаемся и ищем по правой стороне, – добавила она.

Тереза молча кивнула. И осталась стоять у дороги в ожидании команды о начале общего движения. Она не плакала, не причитала, но, казалось, в любую секунду могла лишиться чувств от обуревающего ее волнения, хотя и старалась держаться. Ее колотила мелкая дрожь, а глаза, уже влажные от затаившихся слез, продолжали оставаться огромными.

Джорди повернула голову и увидела Бали, принявшего боевую стойку в полуметре от девушки. Она решила, что у нее просто нет времени прогонять его домой. Он всегда ходил за ней как пес.

– Майкл! – кричала Джорди, продвигаясь вглубь леса, который начинался довольно низкой порослью.

Ей отвечало эхо. Где-то справа также она слышала крики Оливии.

– Майкл!

Бали появлялся то тут, то там из-под зарослей кустарника.

Очень скоро после начала поисков Джорди услышала еще кого-то. Возглас был таким слабым, что сначала девушка подумала, ей показалось. Но потом она отчетливо различила голос Майкла.

– Я здесь! – кричал он.

Джорди ринулась на этот звук, одновременно крича остальным:

– Сюда! Сюда!

Колючий кустарник царапал ноги, ветви невысоких деревьев сплетались между собой, мешая бежать, заставляя искать проход. Но все это, конечно, не могло остановить никого из них.

И вскоре лес, поняв, что ему не укрыть свою добычу, расступился, превратившись в высокий светлый сосновый бор, устланный мхом и кое-где поваленными деревьями.

– Так-то лучше, – подумала Джорди, чувствуя, как сердце ее совершенно оглушительно бьется в груди. От радости.

На преследовавших ее от начала соснового леса бабочек она уже не обращала внимания. Крики Майкла стали совсем отчетливыми. И в голосе его так же слышалось облегчение. Скорее всего, с ним все было в порядке.

– Я здесь! – опять услышала Джорди.

– Где? Я не вижу тебя!

– Здесь! Тут яма!

В этот момент Джорди увидела впереди казавшееся на первый взгляд совсем небольшим углубление в земле среди широко отстоящих друг от друга деревьев. Девушка бросилась туда и сама не заметила, как на подступах к краю вмятины земля ушла у нее из-под ног. Мох просто провалился под нею, и все. Джорди заскользила по нему вниз. Яма оказалась достаточно глубокой. Приземлилась она на что-то твердое нос к носу с Майклом.