Эротически не разбуженная женщина

ЭТИ НЕЖЕЛАННЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ…

Понять причины того, почему женщина остаётся эротически не разбуженной, без экскурса в её прошлое невозможно. На многие вопросы можно получить ответ с помощью психоанализа, поэтому я остановлюсь на нём более подробно, посвятив этому важному психотерапевтическому методу несколько глав.

Психоанализ не ограничивается тем, что вы обычно видите в сценах голливудских фильмов: пациент лежит на кушетке и что-то говорит, а психоаналитик слушает. Психоанализ включает в себя множество методик, и большинство из них имеют своей целью лечение.

В своё время, ещё до создания психоанализа, Фрейд много времени уделял гипнозу. Разочаровавшись в электротерапии Эрба, Фрейд обратился к лечению внушением во время введения в глубокий гипноз. Плюс к этому, он стремился под гипнозом пробудить воспоминания, относящиеся ко времени появления первых симптомов. Но позже Фрейд признался, что ему не слишком-то везло с этим методом лечения — он начинал злиться из-за того, что пациент «сопротивляется» его внушению. К тому же существуют ограничения для применения гипноза. Во-первых, не все люди гипнабельны, что означает: не каждый человек поддаётся гипнозу. Во-вторых, Фрейд и сам не любил вмешиваться в сознание пациента. Поэтому он отказался от применения гипноза как метода постижения бессознательного и стал практиковать метод свободных ассоциаций.

Позже Фрейд дополнил метод свободных ассоциаций толкованием снов как источником знания о бессознательном.

В результате обнаружились новые явления, скрытые при гипнотерапии. Новые методы позволили понять динамику психических процессов и расширили возможности психотерапии. Лечение психоанализом позволяло обходиться без гипноза.

Свободное ассоциирование означает попытку пациента высказывать, ничего не скрывая, по мере появления, абсолютно всё, что в данный момент приходит ему в голову, не обращая внимания, является ли или кажется ли это банальным, не относящимся к делу, бессвязным, иррациональным, нескромным, бестактным, неловким или унизительным.

И, между прочим, слово «всё» следует понимать буквально! Это означает, что человек высказывает не только мимолётные и смутные мысли, но и конкретные идеи и воспоминания (в том числе и о событиях, происшедших с ним после последнего сеанса), воспоминания о своих переживаниях в различные периоды жизни, начиная с раннего детства и до настоящих дней, мысли о себе и других людях, размышления на общие темы, не имеющие непосредственного отношения к пациенту, а также желания и планы на будущее.

Особенно важно, чтобы пациент откровенно рассказывал обо всех своих чувствах, таких как нежность, любовь, страсть, надежда, торжество, облегчение, обида, гнев, разочарование, ревность, зависть, — и всех прочих. Важно, чтобы он высказывал любую, как ещё неясную себе самому, так и окончательно сформулированную мысль. А также желания, намерения, мечты, фантазии.

Нередко у пациентов возникают возражения против высказывания определённых мыслей, но задача психоаналитика — убедить пациента высказать свои возражения, а не держать их в себе, утаивая те или иные мысли и чувства.

Я на своих сеансах обычно говорю пациентам: «Считайте, что вы пришли на исповедь! От кого вы хотите утаить свои мысли, желания, намерения, прошлые поступки? От меня? Тогда зачем вы пришли? Чтобы обмануть меня? Или себя?» Или привожу в качестве примера нелепую ситуацию, когда пациентка приходит к гинекологу и говорит: «Доктор, я вам ничего не скажу и не покажу. Раздеваться не буду, на кресло не полезу. Догадайтесь сами, чем я больна и как мне помочь». Абсурд? Разумеется. Ведь человек пришёл ко мне, врачу, за помощью. И он её получит. Но если скрывать от врача симптомы болезни, то кому это пойдёт на пользу? Не пациенту, это уж точно!

Свободное ассоциирование отличается от привычного пациенту способа думать и говорить, во-первых, своей откровенностью, а во-вторых, очевидным отсутствием направления.

Когда человек говорит на какую-то конкретную тему, он старается как можно ближе придерживаться сути (разумеется, если он homo sapiens, а не резонёр{30}). Мы высказываем далеко не всё из разнообразного потока мыслей, которые проносятся в нашем мозгу, а вычленяем и озвучиваем лишь то, что считаем важным и относящимся к данной теме.

Например, на мой вопрос: «Вы живёте половой жизнью?» — у моей пациентки, назовём её Лидой, возникла ассоциативная цепочка. Вот что она думала: «Ой, надо сходить наконец-то к гинекологу, посоветоваться, что делать с этой проклятой молочницей, совсем меня замучила, а тот антибиотик, который гинеколог в прошлый раз назначила, сначала помог, но через три месяца молочница опять обострилась, и теперь этот антибиотик мне уже не помогает, надо, наверное, какой-то другой. Вот странно, почему же у меня молочница, у меня был постоянный партнёр, а теперь и его нет. Одна молочница на память о нём осталась… Парня нет — молочница есть… Вот жизнь! И даже не хочется мужика! Страшно… Какая уж тут половая жизнь, когда всё зудит, отекло и больно…» А ответила Лида кратко: «Нет».

Почему она не рассказала всего, что промелькнуло в её мозгу? Да потому что решила: молочницу лечит гинеколог, значит, эти жалобы нужно адресовать гинекологу, а не психиатру.

Разумеется, я не удовлетворилась её лаконичным ответом и детально всё выяснила.

В результате оказалось, что полгода назад Лида познакомилась с молодым человеком по имени Саша. На одно из свиданий, когда Лида предполагала, что будет интим, она пришла в короткой юбочке, под которой были красивые трусики и тонкие колготки. Ещё на ней была модная курточка. Девушке очень хотелось стильно выглядеть и произвести на парня впечатление. Обычно Лида носила джинсы, а у неё стройные ножки.

Конечно, хочется на первом интимном свидании выглядеть сексуально, но дело было зимой, на улице стоял пятнадцатиградусный мороз. Молодые люди отправились на дискотеку — пешком, потому что она оказалась в десяти минутах ходьбы от места свидания, — там выпили, потанцевали, а потом Саша пригласил Лиду к себе. Этот путь парочка тоже проделала пешком — «случайно оказалось», что парень живёт поблизости.

Саша был не первым Лидиным партнёром, но и с прежними она была неоргазмичной, и с ним тоже. Правда, её это не обескуражило — девушка была влюблена, а для любой влюблённой особы прекрасного пола чувства важнее сексуального удовлетворения. Главное, что Саша ей нравился! А оргазм? Ну не было его раньше — жила ведь, и не очень-то горевала! А уж в тот момент, когда они с Сашей занимались любовью, Лида и подавно не думала об оргазме. Саша + Лида = любовь!

На следующее утро Лида проснулась с высокой температурой и фолликулярной ангиной. Врач назначил ей антибиотики, девушка проболела почти месяц и очень переживала, что Саша её за это время забудет, — у них до этого было всего три встречи. Парень звонил время от времени, но навестить больную не рвался, а Лида вся извелась — вдруг он уже с другой?

После длительного лечения антибиотиками нередко возникает молочница. Так же случилось и с Лидой. Тем не менее, едва ей стало получше, она радостно позвонила Саше и договорилась встретиться.

Половой акт на фоне молочницы не понравится даже махровой мазохистке! Лида чуть не стонала от боли, а Саша перед близостью опять выпил, и дело затянулось надолго. В общем, девушка еле дотерпела до финала, но от второго раза наотрез отказалась. Парень обиделся, между влюблёнными пробежала кошка.

Размолвка длилась неделю, потом Лида не выдержала, позвонила. Саша всё ещё дулся, но всё же сменил гнев на милость. Опять они встретились, опять девушке во время полового акта было больно — сходить к гинекологу за эти дни она не удосужилась, все её мысли были о любимом.

Дальше они встречались с частотой 2–3 раза в неделю, и каждый раз было примерно то же самое.

Лида — студентка, за время болезни обзавелась «хвостами», нужно было срочно навёрстывать пропущенные занятия. А потому до гинеколога, как она выразилась, «руки не доходили».

Половой акт стал ассоциироваться у неё с болью, зудом. И ещё — с недовольством партнёра. А Саша стал ворчать, что в постели она зажатая. Будешь зажатая, когда молочница не излечена! Причём в обычном состоянии Лида испытывала лишь лёгкий дискомфорт в области гениталий, а после полового акта у неё всё горело, отекало и щипало. Вот она и решила, что парень её чем-то заразил. Но сказать ему об этом не решалась — боялась, что он обвинит в этом её и бросит.

Ну почему некоторые девушки так боятся, что парень бросит?! Вот от этого-то и происходят многие проблемы — низкая самооценка, неуверенность в себе, комплексы.

Все мы, женщины, задним умом крепки. Вот и Лида наконец-то сообразила, что надо бы показаться врачу. Гинеколог назначила антигрибковые препараты и наложила вето на интимную жизнь. Но, к сожалению, врач не объяснила девушке, что такое кандидоз (в просторечии — молочница), от чего он возникает, и какие меры профилактики требуются, чтобы избежать обострений.

Вместо того чтобы проконсультироваться со специалистом — стоит ли оповещать своего полового партнёра, ведь молочница не относится к числу заболеваний, передаваемых половым путём, — девушка всё выложила своему парню: так, мол, и так, у меня молочница, я лечусь, половой жизнью мне сейчас жить нельзя.

Кто-то из мужчин знает, что такое молочница, кто-то нет. Саша относился ко второй категории. Из всего сказанного парень уяснил лишь то, что Лида чем-то больна, и эта болезнь связана с тем, ради чего он, в общем-то, и встречался с девушкой. Последовала гневная тирада, Саша не поскупился на оскорбления, перечислив всё, что его не устраивало в интимном плане. А потом гордо удалился, объявив, что между ними всё кончено.

Лида порыдала-порыдала, потом утёрла слёзы и стала жить дальше. Замены Саше не было — девушка так и осталась в неведении, что молочница половым путём не передаётся, и первое время держалась подальше от парней. Наконец молочницу одолели, но подошло время летней сессии. Лида недосыпала, устала, да ещё и простудилась. И опять у неё обострилась молочница. Она принимала тот же препарат, что в первый раз, но искомого эффекта не достигла.

После очередного сданного экзамена Лида познакомилась с парнем по имени Костя, но, памятуя об упрёках прежнего бойфренда, решила не повторять прежних ошибок и пришла ко мне на консультацию.

До секса у них с Костей ещё не дошло, так что на мой вопрос девушка ответила чистую правду: на тот момент половой жизнью она не жила. А вот что именно предшествовало этому, осталось за кадром.

Здесь я привела лишь фрагмент из Лидиной исповеди, чтобы проиллюстрировать, как пациенты порой невольно «фильтруют» информацию во время обсуждения какой-либо темы. На самом деле проблема оказалась гораздо более серьёзной и таилась, как это нередко бывает, в подсознании моей пациентки.

Полагаю, вы согласитесь, что даже во время разговора с близким человеком мы, сами того не сознавая, отбираем, что сказать, а что опустить, — по разным причинам. Например, это кажется маловажным. Или не относящимся к теме. Или в этом стыдно признаться. Или не хочется огорчать собеседника. Да и множество других причин.

Свободное ассоциирование — это попытка выразить всё, что только приходит на ум, не думая, куда это заведёт.

Психоаналитик использует метод свободных ассоциаций в конструктивных целях. Успех реализации этого метода целиком зависит от того душевного состояния пациента, которым его свободные ассоциации продиктованы.

Если человек настроен на абсолютную откровенность и искренность, желает понять суть своих проблем и готов раскрыться перед врачом, то его ассоциации будут информативны и полны смысла. И тогда свободное ассоциирование вполне может помочь реализовать цель, которая изначально ставилась.

Эта цель заключается в том, чтобы дать аналитику и пациенту возможность понять, во-первых, структуру личности последнего, а, во-вторых, выяснить конкретные проблемы, которые вызвали обеспокоенность пациента и привели его на кушетку психоаналитика.

Но если пациент бессознательно утаивает что-то или «не замечает» определённых бессознательных факторов, его ассоциации будут непродуктивными.

Структура личности пациента (его характер) оказывает выраженное влияние на процесс свободного ассоциирования, делая, по сути, каждый сеанс индивидуализированным и неповторимым и требуя нестандартного подхода к каждому пациенту.

Есть пациенты, у которых процесс ассоциирования вызывает страх или внутреннее сопротивление, потому что они боятся дать выход любому чувству или мысли, дабы не преступить границ запретной для них территории.

Например, тревожно-мнительные люди с детских лет живут в ожидании каких-то неведомых опасностей или неприятностей и бессознательно избегают любого риска.

От такого пациента ещё до начала курса психоаналитических сеансов можно услышать: «А что со мной будет?», «А что вы со мной будете делать?» Или «Это как гипноз?», «Это не вредно?»

Так, у меня была одна пациентка, назовём её Татьяной, которая внимательно выслушала краткую лекцию о психоанализе, которую я обычно озвучиваю перед тем, как приступить к собственно методу (мои пациенты должны решаться на это сознательно, и я обычно спрашиваю их согласия; в противном случае я использую другие методы из богатого арсенала психотерапии), а потом нервно посмотрела на часы и заторопилась: «Ой, я совсем забыла! Мне же сегодня нужно прийти домой пораньше!» Ну, с такими случаями каждому врачу приходилось встречаться, и не раз. Со страхами Татьяны мы быстро разобрались и, что самое примечательное, её неоргазмичность тоже была связана с этими страхами. В целом их можно обозначить словосочетанием: «А вдруг?..» «А вдруг я потеряю контроль над собой?», «А вдруг обо мне сложится плохое мнение?» — и прочее в том же духе.

Есть категория людей, цепляющихся за ложную уверенность в том, что нужно уметь предвидеть все возможные последствия мыслей и поступков (в первую очередь, негативные), и тогда можно будет управлять своей жизнью. Главное кредо такого человека — никогда не утрачивать бдительности. Поэтому, чтобы совершить какое-либо действие он (или она) должны с большой вероятностью представить себе все его последствия. А потому он (она) избегают любого шага, последствия которого не могут предвидеть. И даже такое действие, как участие в психоаналитическом сеансе для такого человека — непозволительное безрассудство, потому что ему кажется, что он подчиняется чужой воле (имеется в виду воля психоаналитика), не зная заранее, что за этим последует, и куда это в конце концов заведёт.

Бывает так, что человек имеет имидж очень уверенного в себе, независимого, самостоятельного. А на поверку… Увы — колосс на глиняных ногах! Всю жизнь такой человек носит маску. Случается и реакция гиперкомпенсации — то есть чрезмерная реакция, при помощи которой человек хочет скрыть какие-либо недостатки своего характера. Например, чтобы никто не догадался о том, как трудно даётся ему принятие решения, такой человек принимает решения почти не обдумывая, а чтобы не показать своих сомнений в правильности принятого решения, впоследствии упрямо отстаивает своё мнение, порой даже наперекор логическим доводам других людей. Чаще подобное присуще мужчинам — ведь им нередко приходится соответствовать навязанному общественным мнением образу решительного, волевого человека, даже если он таковым и не является. Но и женщины, особенно те, кого принято считать успешными, состоявшимися в социальном плане, вынуждены соответствовать требованиям, которые к ним предъявляются, если они подвизаются в сфере, где необходимы маскулинные качества. И вот такая женщина приходит к врачу моей специальности — ведь наболело! — но не может себе позволить быть просто женщиной. Первое время она даже в моём кабинете играет некую роль, которую сама для себя мысленно написала и которую вынуждена играть. (Вопрос — зачем? Но это уже тема для другой книги.) Потом пациентка с облегчением снимает маску (хотя бывает и так, что маска настолько приросла, что отдирать её приходится «с мясом») и становится самой собою — женщиной, страдающей от того, что не реализовала себя именно как женщина.

Но до того, как это произойдёт, нам с моей пациенткой предстоит пройти определённый путь.

Люди, бравирующие своей независимостью, поначалу непроизвольно занимают оборонительную позицию, если им кажется, что кто-то хочет вторгнуться в их личную жизнь.

Такой человек живёт в замке из слоновой кости, созданном его собственным воображением, и у него немедленно загорается красная лампочка «Опасно!», если кто-то пытается проникнуть в его владения. Как персонаж сказки Волкова «Волшебник Изумрудного города», Великий и Ужасный Гудвин тщательно оберегал свою тайну, чтобы никто не догадался, какой он на самом деле маленький и пугливый.

Для утрированно независимого (псевдонезависимого) человека всё, что относится к его психической деятельности, всё, что может, подобно маленькой собачке из сказки Волкова, открыть тайну «Великого и Ужасного», означает невыносимое вторжение и угрозу его обособленности.

Люди, для которых успех во всём является настоятельной необходимостью, которые постоянно самоутверждаются, штурмуя один бастион за другим (даже если это напоминает борьбу с ветряными мельницами), тоже порой пребывает в растерянности. Такой человек привык к спонтанной активности (Он же в постоянной борьбе — то с ветряными мельницами, то с самим собой!), а тут вдруг ему предлагают совсем иное функционирование: лежать и говорить обо всём, что придёт в голову. А он привык бежать, решать, действовать!

Те, для кого успех — своего рода наркотик, довольно неуютно себя чувствуют, когда приходится, образно говоря, обнажаться и представать в натуральном виде, без прикрас, без привычного имиджа. «Не нужен мне этот душевный стриптиз!» — заявила одна моя пациентка, почерпнувшая этот термин из какой-то моей книги. Ну что ж, не нужен — так не нужен. Я вообще не сторонница императивных подходов к столь тонкой материи как человеческая психика, а тем более, сексуальность. Правда, уже очень скоро моя пациентка изменила своё мнение. Вначале ею двигало любопытство, а потом она сама осознала необходимость понимания глубинных причин своей проблемы.

Есть и такая категория людей, которые, образно говоря, не имеют внутреннего хребта. Они не обладают самостоятельностью, «плавают» во многих аспектах жизни (например, в вопросах морали или всего, что касается взаимоотношения полов) и не имеют собственных суждений. Их мнение зависит от мнения других людей, чаще всего — ближайшего окружения. Или человека, старшего по возрасту. Или занимающего более высокое социальное положение. Таких людей психиатры называют конформными.

Конформный человек не привык думать и действовать по собственной инициативе, старается «прощупать» любую ситуацию (особенно оказавшись в непривычной обстановке) и понять, чего от него ждут.

Есть ещё несколько вариантов характера, которым присущи тревожные сомнения, опасения и зависимость от чужого мнения. Они очень боятся подвергнуться неодобрению. Или, не дай Бог, осуждению. Осуждение для людей, неуверенных в себе, — смерти подобно!

Так, одна моя пациентка, назовём её Олей, спонтанно рассказывая эпизод из своего прошлого, в котором не было ничего драматического, вдруг разрыдалась. Оказалось, что ей по ассоциации пришёл в голову другой эпизод, который, на Олин взгляд, выставлял её в неприглядном свете. «Вы меня не будете осуждать?» — сквозь слёзы спросила она. И только после моих заверений, что для психиатра не существует понятий «осуждать», «укорять», «воспитывать» и прочих, что мы исходим из принципа: поступки человека определяются типажом его личности — моя пациентка успокоилась и поведала о том, что её смущало.

Некоторые люди во время сеанса психоанализа проявляют незаинтересованность, причём это может быть настолько выражено, что всё, о чём человек говорит, оборачивается полной бессмыслицей. Бывает так, что пациент озвучивает обрывки мыслей, в которых аналитику при всём желании не за что зацепиться. Или это поток неостановимой речи, напоминающий пародию на истинное свободное ассоциирование.

Вот, например, одна моя пациентка, не желая раскрыться (бессознательно, конечно!), во время сеанса говорила много и долго, но не по делу, примерно как в песне чукчи: «Что вижу, о том и пою». А в данном случае пациентка обстоятельно, цепляя одно за другое, рассказывала, как прошёл её день, в мельчайших деталях описывала, кто во что был одет и что говорил, чем занималась на работе она сама и её коллеги, куда она пошла, когда закончился рабочий день, и так далее.

Понятное дело: в речевом потоке этой женщины не удавалось обнаружить ничего полезного, что дало бы пищу для анализа её проблемы.

Почему это происходит, почему пациенты, придя к врачу-психиатру за помощью, ведут себя так, будто не хотят избавиться от существующей проблемы, вы узнаете из следующей главы.

Здесь же отмечу, что лично я не использую классическое ассоциирование, а практикую модифицированный мною метод свободных ассоциаций, поскольку традиционный метод занимает слишком уж много времени. Я не могу позволить, чтобы пациенты годами ходили ко мне, продолжая страдать от неизлеченной проблемы. Моя задача — помочь в наикратчайшие сроки. Да и мои пациенты вряд ли стали бы платить деньги за то, чтобы полежать на кушетке в моём кабинете и говорить всё, что приходит в голову. А потому во время сеанса я чётко веду своего пациента к цели (обычно я уже после нескольких минут общения знаю, в чём корень проблемы), задавая наводящие вопросы и позволяя время от времени уходить в «свободный полёт», но потом вновь возвращая к главной теме, пока человек сам не поймёт, в чём же причина его проблемы.

Это промежуточный (но очень важный!) этап. Как говорится, диагноз ясен, пора лечить.

Но прежде я хочу остановиться на других аспектах психоанализа, чтобы вы, моя читательница, заранее знали, что вас ожидает.