Пёс империи

Глава двенадцатая

Кинт проснулся с рассветом, и с армейской проворностью скрутил постельное белье на край дивана. Комната для гостей не отличалась размерами, буквально четыре шага вдоль и поперек. Небольшой диванчик, тумбочка с масляной лампой, у двери умывальник и кресло, на котором лежит одежда. Ранец и баул, чехол с карабином и сверток с золотом Кинт еще с вечера поместил за кресло. Собрался он быстро, достал из баула и надел подходящую для сегодняшнего дня одежду, затем, стараясь не шуметь, умылся и выволок из-под кресла сверток.

— Надо бы избавиться от этой тяжести…

Перекидав в ранец несколько пачек, остальную часть он снова замотал в брезент.

Одноколейник завелся сразу же, дав немного прогреться двигателю, Кинт постоял в раскрытых воротах каретного сарая, наслаждаясь весенним утром — над черепичными крышами Латинга поднималось яркое солнце, почки на деревьях и кустах вот-вот взорвутся сочной зеленью, а в небе летают и щебечут птицы, тоже радуясь весне. Из соседнего дома вышла девушка в сопровождении пожилого господина…

— Должно быть это она вчера так мелодично пела, — тихо сказал Кинт и обратил внимание, как пожилой господин вложил в ладонь девушки кошель.

Та учтиво поклонилась и поспешила к переулку, который вел на одну из центральных улиц.

— Ну, и мне пора, — Кинт вытолкал одноколейник, закрыл ворота, уселся на ровно урчащий транспорт и выехал со двора.

В кабачке при депо было гораздо многолюднее, чем в те времена, когда Кинт был здесь постоянным посетителем. В основном это были служащие и рабочие станции, выделяются четверо господ, что сели у окна в ожидании завтрака, среди них Кинт увидел Тьетэ.

— Прошу прощения господа, — Кинт подошел к столику, где было еще одно свободное место, — господин Тьетэ, вы позволите составить вам компанию за завтраком?

Перед господами из аристократической прослойки общества стоял высокий мужчина, в недешевом шерстяном костюме, сапогах до колен на шнуровке, кожаных перчатка по локоть и кожаной кепке с поднятыми на нее шоферскими очками, одним словом — прогрессивный аристократ!

Тьетэ кивнул и указал на свободный стул, при этом в удивлении вскинул бровь.

— Рад видеть вас, хкм… как вас лучше представить господам? — Тьетэ всегда отличался тактичностью.

— Дак Жако, — Кинт представился именем, которое было на одном из жетонов гражданина, что подарил кочевник.

Он снял шоферскую кепку и чуть поклонился, затем выдвинул стул и уселся, добавив:

— Мы с господином Тьетэ давно сотрудничаем, я представляю группу инженеров из Майнга.

— О! Так это вы подъехали на той дьявольской машине? — поинтересовался один из господ, что был старше из всех, указывая через окно на одноколейник.

— Отчего же, весьма скоростной и надежный транспорт.

— Я не рискнул бы…

— Стоит попробовать, — ответил Кинт, и поманил рукой мальчишку из обслуги.

— Нет уж, увольте.

— Слушаю вас, — мальчишка вытянулся рядом с Кинтом.

— Будь добр, милейший, пару яиц в крутую, свежую сдобу и какаю.

Тем временем у Тьете, бровь продолжала ползти вверх.

Завтрак в аристократической компании это процесс молчаливый, все не спеша ели, сосредоточившись на приеме пищи. Лишь когда почти одновременно все допили, кто чай, кто какао а кое-кто стакан молока, Тьетэ наконец произнес:

— Ну, господа, если у вас более нет ко мне никаких дел, то мы с господином Дако покинем вас.

Господа были не против, кто-то потянулся к футляру с сигарами, кто-то достал газету.

— Значит Дак Жако? — хохотнул Тьетэ, когда они с Кинтом вышли на улицу, — не знай я тебя, то вполне поверил бы.

— Были моменты, что я забывал, кто я есть на самом деле, но это далеко в прошлом.

— Ты ведь не удивлять меня сегодня пришел? Проводишь до конторы? — Тьете указал на узкую мощеную дорожку вдоль забора депо.

— Да, провожу… — Кинт остановился, достал сигару, подкурил и двинулся дальше, — у меня к вам будет просьба.

— Какая?

— Нужно доставить груз в Конинг, я оплачу все услуги треста, но доставить нужно без заполнения формуляров, и с сопровождением.

— Что за груз?

— Товар для нашей семейной лавки и немного кестов.

— Так что за товар? — Тьетэ остановился.

— Оружие и боеприпасы.

— Кинт ты же знаешь, что подобные грузы…

— Знаю, поэтому и прошу вас. Это никак не коснется ни вашей репутации, ни репутации треста.

Тьетэ пошел дальше, заложив руки за спину и глядя вперед, Кинт последовал за ним, так они и шли, молча до самых ворот, у которых стояли уже двое караульных, и один их них с хорошей фиолетовой шишкой на лбу.

— Хорошо, я помогу тебе, это будет стоить пятьдесят золотых кестов, просто на этот маршрут я давно не отправляю своих жандармов, только в случае персонального найма, а учитывая, что твой товар не поместится в багажные ящики в купе, то придется прицеплять к составу скорлупу…

— Это меня устраивает.

— Кому доставить груз?

— Оружейная лавка Ллодэ, ее все знают в Конинге, для господина Григо.

— А знаешь! — вдруг оживился Тьетэ, услышав имя Григо, — пожалуй, я сам отправлюсь в Конинг!

— Григо и Сэт будут рады вас видеть.

— Какого размера приготовить упаковку?

— Пожалуй… пожалуй вот такого, — Кинт сделал вперед два шага и показал руками высоту и ширину.

— Ого!

Кинт пожал плечами.

— Хорошо, пойдем, я познакомлю тебя с человеком, который теперь занимает твое место, обсудишь с ним детали.

Спустя час, Кинт уже складывал в большой ящик карабины, пистолеты и укупорки с патронами в компании с тремя жандармами господина Тьетэ, которые были, мягко говоря, удивлены количеством современного оружия. Все перекладывалось соломой и когда все, наконец-то было упаковано, за исключением нескольких «безделушек», Кинт положил внутрь сверток с кестами и забросал еще одним слоем соломы.

— Ну все, можно заколачивать и опечатывать, — сказал он вытирая пот со лба.

Двое со знанием дела заколотили крышку ящика, замазали края мастикой из жестяной банки и прокатали валиком, оставив оттиск печати.

Жандармы были молчаливы, рта никто не раскрыл, за исключением молодого парня, который, когда уже вчетвером перетащили ящик в моторный экипаж, попросил посмотреть картечник. Покрутил его в руках, а когда разобрался, что это дульнозарядное оружие, то интерес пропал, хотя отметил:

— В тесном месте, наверное, хорошо себя покажет.

— Да, неплохо, — лаконично ответил Кинт.

Экипаж, неистово чадя, уехал, а Кинт присел на коновязь у каретного сарая и закурил, вытирая платком шею и лицо. Толстуха Тали выглянула за дверь и крикнула:

— Господин Кинт, вы будете обедать с нами?

— Спасибо, но откажусь, еще много дел в городе.

Кинт вернулся в гостевую комнату, переоделся в более скромную одежду, опустошил графин с водой, достал из ранца пачки с кестами, одну распотрошил, пересыпав несколько монет себе в кошель, а распечатанную пачку вернул в ранец, остальные же пачки он закрыл в шляпную коробку и вышел.

Через час одноколейник остановился у ратуши, рядом с практически таким же двухколесным собратом, вымпел на штоке, прикрепленный к раме, говорил о принадлежности транспорта фельдъегерской императорской службе. Прихватив увесистую шляпную коробку, Кинт поднялся по ступеням ратуши и вошел в дверь, где его встретил улыбчивый парень, в начищенных туфлях и атласном костюме.

— Здравствуйте, — чуть поклонился он, — вы по какому делу?

— Я в управление имперского казначейства.

— По коридору, четвертая дверь направо.

— Благодарю, — ответил Кинт пошел вперед.

В управлении казначейства все было так же, как и в других подобных кабинетах во всех городах терратоса, разница лишь в количестве служащих, которых Кинт быстро перечитал, оказавшись в просторной комнате, их было пятнадцать. Все очень тесно сидели за близко поставленными столами и, зарывшись в бумаги, скрипели карандашами, вращали ручки счетных машин и снова делали записи в толстых тетрадях. У дальней стены стрекотал эфирный телеграф, полный мужчина внимательно читал ленту, убирал ее в конверт, а конверт подписывал карандашом и складывал в один из нескольких ящиков на полу. В стене напротив было два дверных проема, а меж ними окошко, как на почте, но забранное решеткой из толстых железных прутьев. У окошка никого не было, что удивительно, и Кинт подошел к нему.

— Добрый день! — как мог приветливо улыбнулся Кинт хмурому кассиру за решеткой.

— Вы с какой операцией?

— Я хочу разместить золото в имперских векселях, а также обменять немного на бумажные купюры, буду следовать веяниям прогресса!

— Верное решение! — обрадовался кассир и натянуто, но все же улыбнулся.

— Тысячу кестов поменяйте на купюры, остальное перепишите в векселя.

— Вашу гражданскую грамоту, пожалуйста…

— Простите, но я приехал с востока, и до нас это нововведение еще не докатилось.

— Тогда жетон, — кассир снисходительно посмотрел на провинциала.

— Пожалуйста, — Кинт положил на железную столешницу жетон на имя Дака Жако.

Кассир проворно заполнил несколько бланков, затем передал их Кинту.

— Впишите сумму которую вы желаете обратить в казначейские императорские купюры и распишитесь… Угу, можете передать мне кесты.

Кинт придавил бланки монетами в холщовом мешочке.

— Подождите, я пересчитаю, — кассир высыпал монеты в лоток и стал выставлять перед собой столбики по десять монет, через несколько минут огласив, — все верно, ровно тысяча кестов! За них вы получаете тысячу купюр, — он выложил на столик перетянутые бечевками две пачки, Кинт взял их и убрал во внутренний карман.

— Какие векселя вам выписать? Именные или на предъявителя?

— Пишите на предъявителя.

— На какую сумму?

— Надо считать… — Кинт грохнул о столешницу шляпную коробку и открыл ее.

Кассир облизал губы и утер платком пот со лба…

Через полчаса Кинт вышел из кабинета казначейства, обладая двумя пачками купюр, которыми теперь модно рассчитываться в приличном обществе и в приличном месте, простой народ неохотно переходит на бумажные деньги, доверяя лишь золоту и серебру, а так же, стопкой векселей на предъявителя, каждый номиналом в сто кестов золотом.

— Хорошего дня! — пожелал вслед вежливый парень в атласном костюме.

— И вам… — Кинт повернулся и поймал взгляд парня, очень нехороший и о многом говорящий взгляд.

Как можно шире улыбнувшись, Кинт поманил его рукой.

— Слушаю вас… — парень подошел ближе.

— Я вижу тебя насквозь, вошь кальсонная! — зашептал Кинт чуть наклонившись, так как парень был на полторы головы ниже, а крепкое словечко капитана Бретэ вырвалось само собой, — забудь о том, что ты удумал, если дорога жизнь.

— Да что вы… — парень отстранился и испугался.

— Я предупредил! — Кинт хлопнул дверью ратуши так, что городовой, который стоял на улице рядом с крыльцом, оглянулся.

— Ох уж эти сквозняки, — виновато улыбаясь, развел руками Кинт и широким шагом направился через площадь к стоянке извозчиков, но резко остановился и оглянулся — парень в атласном костюме исчез за дверью, был еще кто-то, но Кинт не рассмотрел.

— Добрый день! — хозяин глухой клячи радостно поприветствовал Кинта, отложив газету, — куда изволит ехать господин?

— В «Жандармский погребок».

— Полезайте! Мигом доставлю!

— Мигом не надо, поезжай помедленнее…

— Как скажете, — пожал плечами возница.

— Я возьму газету? Свежая?

— Да, утренний выпуск, — кивнул возница и наподдал вожжами кобыле, — пошла, увечная!

Лошадь медленно тронула с места, ехать с такой скоростью предстояло не менее получаса, Кинт откинулся на спинку сиденья и развернул газету, перед этим чуть выглянув из экипажа в сторону ратуши, убедившись в своих догадках.

— Дружище, будь добр, поезжай через набережную, а оттуда старыми ремесленными кварталами ближе будет.

— Да, а я и забыл, — возница кивнул, а затем свернул на улицу, ведущую к реке.

На набережной было полно народа, весеннее солнце припекало все больше, было достаточно тепло и комфортно для послеобеденных прогулок, что и делали многочисленные пары и компании, а также важные аристократы, с надменным видом прогуливающиеся вдоль реки, не замечая нищих и попрошаек. Впрочем, последним не давали приближаться к уважаемым господам несколько патрулей городовых, пеших и конных. Кинт еще раз аккуратно выглянул из экипажа и посмотрел назад, неприметная моторная повозка, как привязанная, тарахтела в ста шагах.

— Давай в тот тупик, подожди меня там пару минут…

— Так там все сгорело еще год назад!

— Не все.

— Ваше дело, конечно…

Экипаж остановился в тупике, действительно, кругом обгоревшие дома с провалившимися крышами, разве что один дом, выглядел целым. Кинт вышел, осмотрелся и сказал:

— Стой здесь, и чтобы не происходило, не бойся, понял?

— П-понял, — возница начал соображать, что что-то не так, — может, господин сначала оплатит поездку?

— Господин тебе даст еще золотой, если сделаешь, как он говорит.

— Так а я что, сказали стоять и ждать, я стою… сказали не бояться, так я и не боюсь…

— Молодец, — Кинт хлопнул возницу по плечу и зашел в зияющий чернотой дверной проем сгоревшего дома.

Тарахтение моторной повозки послышалось через минуту, она тоже въехала в тупик и остановилась в десятке шагов от конного экипажа, вышли трое, кто-то еще остался за рулем.

— Эй! Где твой пассажир? — трое немалого роста крепышей обступили бедного возницу, который несколько раз покраснел, побледнел и должно быть успел попрощаться с жизнью и со своей глухой кобылкой…

Кинт не стал терять время на разговоры, впрочем, ему этого совершенно не хотелось, он вышел из темноты навстречу троим с пистолетом в руке и трижды нажал на спуск, каждый получил по пуле и рухнул. Быстро перебежав к моторной повозке, Кинт дострелял магазин через стекло, потом обошел тарахтящую машину и открыл дверь… еще дергающееся в агонии тело в атласном костюме, залитом кровью, вывалилось наружу. Спокойно сменив магазин, Кинт выстрелил троим крепышам в головы, затем сплюнул на дорогой атласный костюм со словами:

— Непонятливый какой, и жадный… — и вернулся к вознице, — вот и все, разворачивайся, в «Жандармский погребок».

Глухая, и казалось, медлительная кобылка, донесла экипаж до нужного места за считанные минуты. Кинт соскочил на мостовую и протянул вознице золотой, со словами:

— Напейся и забудь об этом дне.

— Так и сделаю, — схватив золотой, возница, белый как мел, привстал и заорал, — а ну, пошла! Пошла, увечная!