Если бы я был Богом...

19. Что со мной стало?

The Color Morale – Walls

Билл.

Вокруг меня стены – они сужаются и сдавливают со всех сторон. Свет то включается, то исчезает полностью, из-за отсутствия окон я теряюсь во времени и постепенно начинаю сходить с ума. Сменную одежду мне так и не приносят – я думаю, что Томас специально заставляет меня носить грязные вещи, в которых он меня трахнул, чтобы я почувствовал его власть надо мной, но единственное, что меня преследует всё это время: отвращение к себе. Неприязнь к Тому только увеличивается, когда я вспоминаю свою беспомощность и слабость, и чем дольше я нахожусь здесь, тем сильнее я тону в своих мыслях. Я готов стонать от бессилия.

Парень не приходит ко мне после нашего последнего «откровенного» разговора.

Слишком откровенного.

И я не понимаю, чего он хочет добиться. Он то издевается надо мной, то заставляет выглядеть шикарно для сходки Боссов кланов, то балует едой и безграничными бутылками воды, то принуждает меня к сексу, а теперь вообще решил извести одиночеством.

Когда лежать на кровати становится невозможным, я начинаю ходить от стены к стене, считая минуты до прихода служанки, которая приносит мне поесть. Голова идёт кругом от цифр, они всегда разные и совершенно несвязанные между собой.

В какой-то момент я начинаю тренироваться, чтобы хоть как-то убить время. Я отжимаюсь до тех пор, пока силы не покидают меня. Снова брожу по комнате, словно по камере, и постоянно думаю.

Я не был в душе уже давно, и от меня начинает изрядно попахивать. Голова идёт кругом не только от собственного запаха, но и из-за духоты. Кондиционер то включают, то выключают, словно играя со мной. Будто ставя какой-то эксперимент.

Я на грани. Сколько я уже здесь? Неделю? Две? А, может быть, всего лишь пару часов?

Том пытается свести меня с ума. В буквальном смысле этого слова. И чем дольше продолжается эта пытка, тем сильнее моё желание выбраться отсюда. Даже у заключённых условия не такие жестокие, как у меня.

Меня держат здесь, словно животное.

Часы превращаются в бесконечность, отвратительное жгучее чувство пустоты охватывает меня и затягивает в свою бездну. Я тону в ней, словно в адской пучине лавового кратера.

Я исследую каждый уголок этой маленькой комнаты, напичканной странными предметами, постепенно въедающимися мне в голову, буквально прощупываю каждый сантиметр стен и пола. Ожидание, неизвестность, непредсказуемость, бездействие, одиночество. Уж лучше бы меня пытали каждый день, чем бросили в клетку и заперли, позабыв о моём существовании.

Интересно, если я перестану есть, ко мне придут и начнут насильно запихивать еду в глотку? Может быть, проверить?

Когда моральных сил не остаётся вообще ни на что, я просто ложусь на кровать и смотрю в потолок. Долго. Достаточно долго, чтобы они начали паниковать, не умер ли я? Не откусил ли себе язык. Дышу ли я вообще?

К еде я не притрагиваюсь, и когда служанка приносит мне следующую порцию, она даже не удивляется. Просто забирает старый поднос и оставляет в комнате новый. Запах вкусной выпечки смешивается с жареным мясом и расползается по помещению – живот скручивает, и рот наполняется слюнями. Я не двигаюсь.

Сглатываю, медленно и глубоко дыша, прикрываю глаза, чтобы из полумрака выбраться в кромешную темноту. Активность, которая преследовала меня последнее время и которую я совершенно не знал, куда можно деть, сменяется усталостью и ленью. Нет ни физических сил, ни моральных.

Кто я? Что я здесь делаю? Почему со мной всё это происходит. Что со мной стало?

Я убивал людей. Не колеблясь, не испытывая ни капли жалости. Я просто спускал курок и забирал жизни, на которые показывал пальцем Рэки. Я следовал приказам, я был верным и послушным, выполнял всё, что он пожелает. Всегда. С самого начала. И у меня было всё.

А теперь у меня нет ничего.

Дверь медленно открывается, и я открываю веки, поворачивая голову в сторону гостя. Томас. Он стоит на пороге и смотрит на меня. Я не вижу его лица, потому что здесь темно, а свет у него за спиной перекрывает все черты лица парня. Он кажется дьяволом в божественном свете. Или богом, окутанным тенью.

– Поднимайся, – командует Том.

Я приподнимаюсь на локтях и осторожно сажусь на кровати. Чего он хочет? Спустя столько времени, которое я провел в одиночестве, меня уже мало что удивит.

– Вставай, Билл, – из его уст моё имя звучит странно и диковато.

Я жадно смотрю ему за спину, понимая, что всего лишь за стенкой находится светлое и просторное помещение, с душевой и с огромными окнами. И я свешиваю ноги с кровати, поднимаясь на ноги. Парень отступает назад и встаёт ко мне боком, показывая, что я должен выйти из своей «комнаты». Я неуверенно переступаю с ноги на ногу. Мне не страшно. Всё, что Том мог, он уже со мной сделал.

Я медленно иду к нему, останавливаюсь на пороге комнаты, прищуриваясь и прикрывая веки рукой, потому что из-за яркого света боль пронзает мои глаза, и делаю один решительный шаг «на свободу».

– Молодец, – довольно мурлычет Томас. В его руке я замечаю брелок от моего ошейника, которым он, очевидно, собирался воспользоваться, если бы я начал сопротивляться. – А теперь иди сюда.

Я в замешательстве. Я дезориентирован и смущен. Привыкнув к свету, я осматриваюсь, продолжая щуриться.

Здесь светло и дико непривычно после тёмной жуткой комнаты.

– Билл, – Том говорит тихо и спокойно.

Я поворачиваюсь к нему и подхожу чуть ближе, в последний момент замечая, что парень стоит возле стола, на котором лежит пистолет. Я замираю, жадно впившись взглядом в оружие. Это мой. Я узнаю его из тысячи. Его у меня забрали в день, когда Рэки проиграл меня в карты. Когда это было? Кажется, сто лет назад.

Голова раскалывается из-за света и свежего воздуха. Здесь прохладно и хорошо.

– Возьми его, – приказывает Том, и я теряюсь.

Взять его? В чём подвох? Зачем он даёт мне в руки оружие? Я же могу убить его. Оно, скорее всего не заряжено. Да. Точно.

Мне не нужно повторять дважды – я хватаюсь за пистолет и беру его ослабевшими пальцами, ощущая убийственную тяжесть в своей руке.

– Он заряжен, – спокойно говорит Томас. – У тебя есть два варианта. Убить себя или меня. Патрон всего лишь один.

Я поднимаю взгляд на парня и встречаюсь с его холодными властными карими глазами. Он что с ума сошёл? Так просто говорит мне об этом? Он безумен…

– Давай, – на грани шёпота подначивает меня Том. – Один выстрел. Всё, как ты захочешь, Билл.

Я медлю. Что-то здесь не так, в чём-то здесь подвох. Если оружие действительно заряжено одним патроном, то я смогу выстрелить. Убью Тома, и сюда сбежится охрана. Она скрутит меня, и я не знаю, что они со мной сделают. Предоставят мне самую страшную смерть, которую можно найти в этом мире, или будут мучить меня, пока я не сойду с ума окончательно?

Выстрелю себе в голову, и всё это закончится. Том победит.

Я резко приставляю пистолет себе к подбородку и пристально смотрю на парня. Он даже не двигается. Одно нажатие. Один выстрел. И я стану свободным. Закончатся все мои страдания. Я буквально вижу, как пуля въедается мне в голову, а мои мозги разлетаются, забрызгивая идеальный пол и стены. Тело падает, а Том так и стоит напротив меня, вглядываясь в остывающий труп. Что он почувствует? Радость? Разочарование? Поражение?

А потом я резко направляю пистолет на парня, и усмешка трогает его губы. Мы стоим так несколько секунд, вглядываясь друг другу в глаза.

– Стреляй, – вкрадчиво бормочет он.

Я не шевелюсь, даже не дышу.

Парень неожиданно делает пару медленных шагов ко мне и прикасается рукой к шее. Я дёргаюсь, чтобы избавиться от пальцев, но Том сильно хватает мою шею, второй рукой притягивает меня за талию и прижимается ко мне почти в плотную. Между нами только пистолет, упирающийся в грудь Томаса. Мой палец на спусковом крючке.

– Стреляй, – с придыханием говорит он. – Ну, же. Билл. Убей меня. Ты же этого хочешь.

Он смотрит мне прямо в глаза, его дыхание прерывистое и почти незаметное. Вот он, прямо рядом со мной. Я могу выстрелить и убить его прямо сейчас. Я могу это сделать. Но почему у меня такое чувство, что это всё просто игра? Том хочет, чтобы я выстрелил, значит, пистолет не заряжен. Поэтому парень так безумно настаивает, чтобы я нажал на курок. Выстрела не будет, и Том победит.

– Да пошёл ты, – выдавливаю каждое слово, убирая палец с курка.

Парень усмехается и отстраняется, забирая у меня пистолет. Я внимательно наблюдаю за Боссом «Жажды». Ожидать от него можно всё, что угодно.

– Он не заряжен, – бросаю я, когда он уже собирается положить пистолет обратно на стол.

Том замирает, оборачивается ко мне, вскидывает руку, целясь в огромное окно, и, не задумываясь, стреляет. Выстрел грохотом скользит по комнате, оглушая меня, патрон застревает в пуленепробиваемом стекле, и я отшатываюсь. Всё внутри меня рушится так же внезапно, как и охранники, врывающиеся в комнату и направляющие на нас автоматы.

– Босс? – они непонимающе смотрят то на меня, то на Тома.

– Всё нормально, уходите, – парень даже не смотрит на своих людей, и те покидают помещение. – Видишь, Билл. Я не соврал. Ты мог убить меня. А потом эти парни убили бы тебя. И тогда всему этому, – Том показывать то ли на комнату, то ли на его жизнь, – пришёл бы конец.

Я непонимающе смотрю на парня, совершенно обескураженный и сбитый с толку. Он был заряжен. Он, чёрт возьми, был заряжен. Какой же я идиот!

– Ты теряешь хватку, – Том бросает оружие на стол. Он словно разочарован мной. – Когда я тебя впервые увидел, ты был уже бесполезен, но теперь от тебя вообще нет никакого толку.

Парень проходит к столу и открывает нижний ящик.

– Бесполезен? – мой голос хрипит, и я прокашливаюсь. Да что он себе возомнил? Я был лучшим! Я…

– Ты собака, Билл. Идеально обученная, преданная и безжалостная собака, – Том поворачивается ко мне лицом, и в его руке я вижу какой-то ключ. – А я хочу, чтобы ты был кошкой. Привязанной не к человеку, а к месту. Дикой, гордой и самостоятельной. Я дам тебе новый смысл жизни, который не смог предоставить тебе Рэки. Выбор за тобой, – он прожигает меня взглядом, а внутри меня всё пылает в негодовании и отрицании. – Ты можешь вернуться в эту комнату и остаться там навсегда. Или ты можешь присоединиться ко мне. Доказать, свою верность. Не мне. Клану. Может быть, когда-нибудь, ты убьёшь меня и займёшь моё место. Решай прямо сейчас.

Я в ступоре смотрю на Тома, не в силах понять, играет он со мной или же говорит серьёзно. Убью его и займу его место? Стать Боссом клана? Не просто шестёркой или правой рукой, а вести за собой людей? Это бред. Я не достоин этого. Место Босса передаётся по наследству.

Но одна лишь мысль о том, что я вернусь в эту тёмную бездну и останусь там до скончания своих дней, сводит меня с ума. Я упустил свой шанс застрелиться. И если я сейчас откажу Тому, то больше у меня не будет возможности воспользоваться его предложением. А получив оружие, добившись его доверия, я смогу убить не только Тома, но и себя.

Это всё противоречит моим принципам и обещаниям, которые я дал себе, когда меня проиграли, но… Играть по чужим правилам единственное, что мне остаётся.

– Хорошо, – говорю я, вскидывая голову. – При условии, что я не вернусь в эту комнату. Я согласен.

Том усмехается.

– У тебя будет всё, если ты будешь хорошо себя вести, – парень медленно подходит ко мне.

Я дёргаюсь, когда его руки тянутся к моей шее, но проворные пальцы перехватывают её. Том снимает ошейник.

– А теперь сходи-ка в душ, от тебя воняет как от свиньи, – парень слегка морщится, отступая.

Я всё ещё в замешательстве. Он снял ошейник? Хочет показать, что настроен серьёзно и что его слова не ложь? Что же, чёрт возьми, творится у него в голове? Даже я не могу представить, насколько этот парень безумен…

А безумен ли я, раз согласился на его предложение?