Если к другому сбегает невеста

Если к другому сбегает невеста

22:47 28.06.2020

Если к другому сбегает невеста.

-1-

С самого утра лил дождь. Холодный, нудный осенний дождь. Небо будто просело под тяжестью серых туч, стало низким: того и гляди, сорвется вниз, рухнет на землю, придавит своей мокрой тяжестью всех, кто подвернется в этот момент.

В комнате темно и холодно. Свечи – и те погасли, про камин и говорить не приходится. Камин никто и не пытался разжигать. Пусто было в комнате. Где-то в глубине дома слышались шаги, шорохи, негромкие голоса, осторожное звяканье стекла о стекло. Казалось, что там, за стеклянной дверью, совсем другой мир. Теплый, светлый, наполненный вкусными запахами, плывущими с кухни.

-И долго ты собираешься страдать?

Сильная рука легко распахнула дверь. Щелчок длинных пальцев – в камине вспыхнул огонь. Комната выплывала из мрака по мере того, как обладатель длинных пальцев продвигался от двери в глубину комнаты. Свечи зажигались сами собой, постепенно освещая сначала двери, потом и всю комнату, выхватывая из темноты то высокий книжный шкаф, доверху заполненный книгами. То широкое кресло, то диван на изогнутых ножках, то невысокий круглый столик, на котором лежала раскрытая рукописная книга. Одно кресло было повернуто к окну.

-Андрэ, прекращай страдать по пустышке, ты уже вырос…

Та же рука легко повернула кресло, явив полулежащего в нем мужчину. Молодого, заросшего темной щетиной, взлохмаченного и….

Нет, мужчина не был пьян, хотя в его левой руке был зажат широкий стакан с чем-то янтарным и явно крепким. В правой руке тускло поблескивало широкое лезвие кинжала.

-Опять?! Андрэ, я считал, что ты все понял!

Свечи, наконец, загорелись все, осветив и комнату, обставленную с элегантной роскошью, и мужчину, только что вошедшего сюда. Высокий, довольно широкоплечий. Осанка выдает в нем человека, не пренебрегающего тренировками. Длинные темные волосы собраны в низкий хвост. Глаза переменчивые: они могут быть и серыми, и зелеными, и даже голубыми. Все зависит от времени суток, освещения и душевного состояния. Сейчас они полыхают насыщенной зеленью. Мужчина злится.

Он тщательно выбрит. Одет, можно сказать, с иголочки, в светлый камзол и такие же брюки. На ногах черные туфли. Он красив, как бывают красивы аристократы неизвестно в каком поколении. Чистая кровь, без единой примеси черни. Без примеси других рас.

-Андрэ!

-Пошел к….

С губ его визави срывается грубая площадная брань.

-Андрэ, отец недоволен!

-….!

-Андрэ!

Названный Андрэ неожиданно встает. Стремительно, броском –будто распрямилась туго сжатая пружина.

-Я. Сказал. Пошел к …., Эдори!

Становится заметно, что мужчины похожи. Как бывают схожи между собой близкие родственники. Одного роста, телосложения –Андрэ более плечист и тяжеловесен.

Волосы одинаково темные, только у Андрэ они вдоль лица висят сосульками, а на затылке взъерошены до состояния гнезда вороньего обыкновенного.

Разнится цвет глаз. У Андрэ они синие. В данный момент –напоминают грозовую тучу. Черты лица чуть грубее, чем у Эдори. Твердые губы плотно сжаты.

Одет он в светлую рубашку, сейчас заляпанную и залитую вином. Черные брюки измяты – видимо, мужчина не снимал их несколько дней.

-Брат….

Андрэ так же стремительно разворачивается к окну, за которым все так же идет нудный осенний дождь.

-Брат, ты же понимаешь…. Нельзя так.

-Как?! –глухо спрашивает Андрэ, невидяще глядя за окно. –Нельзя становиться посмешищем в глазах соседей? Нельзя оказаться брошенным невестой на крыльце храма? Чего еще нельзя второму наследнику рода Экрэй, Эдори?

-Брат!

-Эту невесту выбрал отец, Эдори. Я умолял его не делать этого! Я просил дать мне возможность самому выбрать девушку! Такую, которая не посмотрит на то, что второй наследник герцога Энтони Экрэй никогда не распахнет крылья….

Он будто захлебнулся воздухом, задышал тяжело, трудно сглатывая.

-Отец хотел, чтобы нашими женами стали чистокровные, брат, - тихо сказал Эдори. –Ты же знаешь, как отец печется о чистоте крови.

-А как в его рамки укладывается то, что я никогда – слышишь ты –никогда не смогу взлететь?! Что за пятьдесят лет своей жизни я ни разу – НИ РАЗУ- не взлетал в небо сам?!

-Андрэ, может быть, нужно подождать еще? Бывали случаи, что крылья распахивались и в девяносто, и в сто лет. Конечно, женитьба могла тебе помочь…. Я читал, что дракон, обретший свою пару, становится сильнее. Магические потоки стабилизируются.

Андрэ с силой ударил ладонью по переплету окна, и будто вторя ему, за окном полыхнула молния, а следом загрохотал гром.

-Я ждал достаточно, Эдори. Я ухожу.

-Куда?! Андрэ, это не выход! Ты дракон, ты один из сильнейших!

-Сильнейших не обзывают земляным червяком, - зло рыкнул Андрэ. –Сильнейших не бросают невесты на крыльце храма. Сильнейших не презирают, им не плюют вслед, не шипят, что….

Тут его голос сорвался, дав петуха. Он всхлипнул совсем по-детски, и плечи его затряслись.

-Андрэ…. Ты…. Ты все-таки влюбился в эту куклу, - почти шепотом сказал брат, осторожно подходя ближе. – Я понял! Ты влюбился в Кариону! Иначе ты не воспринял бы все так… Так тяжело.

-Уходи, -глухо, сквозь всхлипы, ответил Андрэ. –Уходи, дай мне побыть одному.

-Может, лучше тебе перебраться в свои покои? Пойдем, я провожу тебя…. Не надо, чтобы слуги видели второго наследника в таком жалком состоянии. Пойдем же…

Он без особого труда поднял брата, и повел его в противоположную от входной двери сторону. Там, за большой кадкой с каким-то широколистным цветком, пряталась неприметная дверь, ведущая в коридор. По этому коридору редко ходили слуги и гости. Использовался он лишь хозяевами, когда им необходимо было пройти незамеченными из одной части замка в другую.

Вскоре Эдори распахнул двери в покои своего брата. Просторные комнаты были обставлены совершенно по-мужски. Никаких статуэток на каминных полках, никаких финтифлюшек на тяжелых портьерах, никаких легкомысленных пуфиков и милых безделушек. Тяжелая мебель со строгими линиями, кожаные диваны и кресла, темный ковер на полу. Даже камин облицован темными гранитными плитами.

-Как же у тебя мрачно, - в который уже раз поморщился Эдори, входя вслед за братом в спальню. –Тут даже у самого жизнерадостного существа на душе станет тошно. Может быть, хотя бы теперь ты согласишься поменять хоть что-нибудь в своих покоях?

Андрэ обвел взглядом комнату. Пожал плечами, и на ходу раздеваясь, направился в ванную.

-Смена настроения? – тут же насторожился брат. – Я слишком хорошо тебя знаю, братец, чтобы поддаться на уловку. Ну, точно!

Он рывком распахнул дверь, успев в тот момент, когда Андрэ с головой нырнул в мини-бассейн. Схватил брата за волосы, выдернул из воды и от души надавал пощечин.

-Отстань, Эдори, я не хочу больше жить, - не сопротивляясь, простонал Андрэ. –Наследник у отца есть. Зачем ему еще один, бескрылый, неспособный на оборот. Я не хочу больше каждый день слушать стенания по этому поводу. Не хочу слышать, как за моей спиной шушукаются служанки. Не хочу!

-Идиот! – прошипел Эдори, кидая брату мочалку. – Ты хотя бы подумал о том, что будет со мной, когда ты…. Мы близнецы, если помнишь! Наша связь много сильнее, чем обычное родство. Ты подумал, что будет с нашим миром, если один из столпов его вдруг….

Нельзя быть эгоистом, Андрэ! В конце концов, на этой девке свет клином не сошелся. Да, она красавица. Да, она предпочла тебе другого. Да, она плюнула в лицо не только тебе, Андрэ. А ты подумал, что может случиться дальше? Перестань, наконец, жалеть себя, докажи всем – и прежде всего самому себе, что ты не пустое место.

Он помолчал, переводя дыхание и собираясь с мыслями. Брата ему было жаль. Очень жаль. Настолько, что он готов был догнать эту дуру и за шкирку притащить в Храм. Это сначала. В тот момент, когда Кариона, в роскошном свадебном уборе, сбегала по ступеням навстречу одному из лордов. А тот, улыбаясь, подхватил ее на руки, тут же оборачиваясь и взмывая в воздух. Коричневый дракон из рода Миас. Не самый сильный род, не самый богатый. Они еще приползут на коленях – каяться и просить прощения за своего отпрыска. Да и Кариона – эта зазнайка, возомнившая себя едва ли не королевой, вскоре спохватится. Он, Эдориан, в этом более чем уверен.

А сейчас он уверен, что его брату – а вместе с ним и всему роду Экрэй – несказанно повезло, что Кариона сбежала до венчания в Храме.

-Вздорная наглая девка, -прошипел он себе под нос, припоминая кое-какие подробности о поведении бывшей невесты брата. –Я не рассказывал тебе, как она ломилась в мою спальню?

-Ч-что?!!

-А то. Пару раз я ее просто выкидывал из своей кровати. В третий раз предупредил, что отправлю ее в Гряду,* если она еще раз перепутает мои покои со своими.

-Ты врешь.

-Посмотришь потом. Ты же знаешь – в моих покоях везде стоят кристаллы. После того случая с попыткой леди…. Не помню, как ее звали… меня женить.

-Да, ты у нас перспективный жених, - пробурчал Андрэ, неожиданно успокоившийся, и теперь принявшийся яростно тереть себя жесткой мочалкой. – Куда уж мне до тебя…. В мои покои уже давно не пытаются влезть, чтобы скомпрометировать. С тех пор, как стало известно, что мои крылья никогда не распахнутся. Кому нужен ущербный сын пусть даже и Правителя всей Адорры*.

-Андрэ, ты умный, но иногда ты такой дурак, - с облегчением выдохнул Эдори. По той связи, которую многие в их мире считали мистической, до него донеслись умиротворение и покой, внезапно снизошедшие на его брата. Словно бы слова о кристаллах-самописцах дали его брату уверенность в себе. – Помнишь слова нашей нянюшки? Она говорила…

-Она говорила, что главное быть нужным самому себе. И все приложится. Пока только отнимается….- с тоской ответил брат.

ХРУМ! БЛЯМС! БУХ! Ой-й-й!

Братья переглянулись в тревоге.

-Ч-что это? –Эдори

-Н-не знаю… -Андрэ.

И не сговариваясь, они вылетели из купальни. Андрэ, как был, голышом и в мыле, с мочалкой наперевес. Эдори – сжимая в руке пузырек со средством для мытья волос.

-ОЙ! – слабый женский голос. Напротив двери в купальню на полу сидит непонятно кто в странной одежде, с которой стекают потоки воды, и трет стремительно опухающую щиколотку левой ноги.

-Ой, простите! Я не хотела….

И существо квашней растеклось по ковру, уйдя в обморок.

-2-

-Птаха ты Птаха, и чего ж тебе дома-то не сиделось в такую-то погоду, - бормотала я, пытаясь одновременно прикрыться зонтиком от холодных косых струй и удержаться на ногах. Дернул же меня какой-то нечистик! В такую погоду добрый хозяин собаку из будки не выгонит, а я сама, безо всякой нужды, поперлась в клуб. Поглазеть на торжественную регистрацию брака своего бывшего недожениха захотелось. Убедиться, что в крепкие руки пристроила. У Маришки этот парнокопытный точно не вывернется. Особенно сейчас, когда белое платье невесты с трудом скрывает изрядно округлившийся живот.

М-да. Это, конечно, не повод, но почему бы и не позлорадствовать. Маришка, она же Марина Анатольевна, моя заклятая подруга-соперница. Причем и то и другое исключительно ее заблуждение. Мне как-то все равно было. С самого детства, когда мы еще на соседних горшках в садике сидели. В школе она сидела со мной за одной партой, без зазрения совести списывая у меня домашние задания. Диктанты и контрольные. Каюсь – я всегда старательно ляпала ошибки, чтобы эта краса неземная получила двойку. Потом в своей работе быстренько исправляла. Двойки она хватала, но от меня не отлипала. Да она даже в институт за мной потащилась! Правда, ее талантов не хватило на институт, потому пришлось в кооперативное училище поступать, благо «калинарный техникум» в нашем селе имелся. Маришка нашла свое призвание, выучившись на повара-кондитера. Любит она тортики и пироженки. И вообще – пожрать любит. И кормить тоже любит. Так что супруг ея вскоре до ее габаритов откормится, последний зуб отдам.

Ее супруг…. О козлах либо плохо, либо ничего. Сашок Лемзин – единственный, кто сумел разбить нашу спаявшуюся двойку. За что я ему безмерно благодарна. Потому что эта краса девица всерьез собиралась тащиться за мной, куда бы меня не распределили. Даже на Северный Полюс. Даже в Антарктиду к белым медведям. Где она вычитала, что в Антарктиде белые медведи водятся –убей меня бог лаптем, не ведаю. Честно говоря, до сих пор не понимаю, как Маришка сдавала экзамены. Ведь дуб-дубом во всем, что ни спроси. Нет, класса до пятого я старалась ей помочь. И уроки с ней вместе делала, и на пальцах пыталась объяснить, и даже плакаты рисовала, когда ее к доске вызывали, с подсказками. Учителя на мои потуги только улыбались. Потому как Маришка непробиваемо тупа. Вот такой выверт: в благополучной со всех сторон семье родилось чудо. Мама, когда я выросла и стала хоть чуть-чуть соображать, сказала однажды, что во время беременности мать Маришки переболела какой-то заразой. Прерывать беременность было поздно. Маришка родилась, и поначалу даже не заметно было, что она чем-то отличается. Даже заметного отставания в развитии не наблюдалось. Все в пределах нормы. Единственное – внимание рассеянное. Но это ж не повод…. Так что школу Маришка осилила. Потом в училище два года. Потом дома сидела. Куда ее такую, на работу! Папа при деньгах, а дома хоздвор от живности ломится. Маришка очень хотела со мной, в институт, но не судьба!

Снова я про Маришку. Наверное, потому что про ее мужа –теперь уже мужа – ничего хорошего сказать не могу. Да, он собирался жениться на мне. Ухаживал с особым деревенским шиком. Сиренью в окна кидался. Пиво баночное приносил. Лещей копченых притаскивал. Звал в стогу покувыркаться. Получал за это теми же лещами по морде. Утирался, и вновь шел на приступ. Кто ж ему лекарь! И ведь не дурак. Вообще-то Сашок у нас горожанин. Приезжал к бабушке на свежие сливки ежегодно. Сначала мы просто играли все вместе. Потом подросли. У меня другие интересы появились, и Сашок надолго выпал из моего поля зрения. А год назад, когда я на практике в нашем клубе подвизалась, неожиданно вынырнул из небытия. И понеслось. Сначала просто в клуб зачастил. Потом меня провожать взялся. Будто кто-то мне в родной деревне зло причинить может. Нет, могут, конечно, дураков везде хватает. Но я старательно все острые углы обходила. Тем более, брат у меня –гроза местная. Сеструху в беде не бросит. Да и научил он меня, как обидчикам отпор давать. Можно сказать, всю сознательную жизнь на мне тренировался и меня тренировал.

Сашок однажды подгулял на каком-то празднике, попробовал меня в уголок затащить. Получил по рогам, и зауважал. Потом принялся в любви клясться. Мне смешно было: Сашок – и вдруг любовь. Да его любовью не одна девка осчастливлена была. Я это точно знаю. Правда, пузо только у Маришки на нос полезло.

Маришка перед свадьбой ко мне приходила. Каяться. Дескать, она не хотела, он сам. А теперь как же? Не оставлять же ребенка без отца.

-Маха, ты ж понимаешь? Ты ж меня простишь, да? Простишь? И подружками мы так и так останемся, правда? – терла она распухший от слез нос-картошку.

-Да прощаю, прощаю, -вздохнула я с облегчением. Маришка еще не в курсе, что мне через неделю уезжать. Надо думать – навсегда. И пусть в том селе не райский уголок, но для начала и так сойдет. Отработаю по распределению –и подумаю о том, что будет дальше. Даже мои родители не возражали, когда я им про Маришку напомнила.

М-да. Хватит о Маришке и Сашке. Я свой гражданский долг, так сказать, исполнила. На торжественную регистрацию сходила, поздравила, с Маришкой расцеловалась троекратно, Сашку руку мужественную пожала, счастья и долголетия молодоженам пожелала. А что СашкА от моих слов перекосило – так не я ж его на сеновал затаскивала. Тем более – не я на Маришку… гм.

Подарок вручила: традиционный сервиз. Что-то мне подсказывает, что недолго он молодоженам прослужит. Падет в битвах за равенство и братство. Или за семейную идиллию –что вернее.

Подождала, пока все гости по машинам рассядутся и отбудут в кафе. Кафе, кстати, Маришкиному папане принадлежит. Теперь и Маришка при деле: пирожные и тортики печет. Честное слово: иной раз мне даже жаль становится. Ведь прекрасный кондитер из нее вышел! Почто ж Господь ее умом обделил?!

Гости отбыли, и я потихоньку домой потопала, мне тут рядом. В нашем райцентре все, считай, рядом. А для бешеного поросенка и сто верст не крюк. Благо, и погода была нормальная для начала осени. Да кто ж знал, что буквально в двух шагах от дома настоящий шторм сорвется. Ветер – метров тридцать в секунду, небо, до этого казавшееся мне синей чашей, внезапно опрокинулось, хлестнуло ледяным дождем. Зонт, который я попыталась открыть, вывернуло. Меня проволокло по враз ставшему скользким асфальту и впечатало в старый тополь. Левая щиколотка как-то печально хрустнула и я взвизгнула. Вывих, точно!

-Ой! Простите, я не хотела!

Интересно, у кого я прощения просила?

И это была моя последняя мысль.

-3-

-Что за… – выругался Эдориан, бросаясь к существу. –Откуда?!

-Ты у меня спрашиваешь? –саркастически хмыкнул Андрэ, мигом растеряв всю забористую тоску. Не оглядываясь, швырнул в купальню мочалку, шагнул вперед.

-Ты бы домылся, что ли, - хмыкнул брат, окинув взглядом обнаженное тело брата. –Я бы ничего, но вдруг это девица. Интересно – откуда оно тут появилось?

-Мне интересно другое – кто у нас в герцогстве настолько силен, что смог пробить защиту дворца? Да еще и моих покоев.

Андрэ круто развернулся, едва не загремев на мыльном полу. Но справился. Дошел до душа, наплевав на бассейн. Быстро промыл волосы, ополоснулся, нацепил халат и вышел в комнату, где Эдориан уже заканчивал просушку нечаянного гостя, все еще находившегося без сознания.

-И?

-Человек. Достаточно молодой. Лет двадцать. Ребенок совсем. Я не ошибся. Это девушка. Разожги камин. Она совсем замерзла.

Мужчины пристально изучают девушку, все еще лежащую на ковре.

-Маленькая-то какая, - задумчиво говорит Эдори. Лицо девушки искривлено в страдальческой гримасе. Видимо, нога болит даже во сне.

-Ты ее усыпил?

-Да. У нее вывих, видишь? Надо лекаря звать.

-Не надо, я сам, -качает головой Андрэ, и осторожно опускает ладони на опухшую щиколотку девушки.

Провозился он долго. Вправил вывих, подлечил связки, отметив попутно, что девушка, видимо частенько подворачивала ногу. Потом пробежал магическим зрением по всему организму. Поправил кое-какие нарушенные жизненные потоки. Незначительные, но впоследствии могущие привести к болезням и ранней гибели организма.

А потом принялся просматривать память, пытаясь определить – откуда в его покоях появилась девушка. Всегда полезно знать – кто на твою голову сваливается.

Эдори, уютно устроившись в кресле, с интересом наблюдал за братом.

Они были близнецами. Для расы драконов – не самое обычное родство. Близнецы появлялись редко. И считалось благословением Стихий, особенно, если оба рождались сильными магами. Им не повезло. Эдори, родившийся первым, и в самом деле обладал силой. Андрэ, родившийся с весьма хорошими задатками, в самом раннем детстве переболел магической лихорадкой. Казалось, что все прошло без осложнений. Казалось…. К совершеннолетию, когда по всем законам у юных драконов раскрывались все врожденные таланты, оказалось, что Андрэ не в состоянии превратиться. Не обрел второй облик. Не раскрыл крылья. Даже магия вела себя совершенно непредсказуемо. Родители приводили к нему целителей. Его рассматривали, осматривали, проверяли…. Даже в магической академии, на кафедре целителей Андрэ долгое время был живым экспонатом-подопытным. Его проверяли, его изучали, его демонстрировали студентам. До тех пор, пока он не взбесился. После чего собрал свои вещи, забрал документы и уехал в свое поместье. Отец, глава рода Экрэй, выслушал сбивчивый рассказ сына, лишь покачал головой.

-Может быть, ты и прав, -сказал он. –Подождем. Возможно, со временем все решится.

С тех пор Андрэ жил здесь, в поместье, став отшельником и домоседом, лишь изредка выбираясь в столицу герцогства на семейные праздники.

Полгода назад отец, которому надоело смотреть на оболтусов сыновей, даже и не собирающихся думать о продолжении славного рода Экрэй, вызвал их к себе и приказал…. Да-да! Приказал бросить маяться дурью и немедленно сочетаться законным браком. Эдориан, у которого уже была любимая девушка из хорошего – по меркам отца – рода, пожал плечами и отправился делать предложение руки, сердца и крыльев. Девушка немедленно согласилась, с одним условием: сыграть свадьбу через год. Впрочем, удивительного в этом не было ничего. Так поступали все. После заключения помолвки будущие молодожены приступали к созданию своего семейного гнездышка. Выбирали и покупали дом. Это если у мужчины не было еще собственного. Или он не подходил по каким-то параметрам будущей хозяйке. Потом в доме начинался ремонт, часто с полной перепланировкой и перестройкой. Потом шел черед мебели, ковров, гардин, посуды, разных хозяйственных мелочей, которые делают жизнь удобной и уютной. Параллельно готовилось пышное празднество, шилось платье невесты и свадебный костюм жениха. Последним штрихом становилось размещение в стенах нового дома приданого невесты, состоящего из полной обстановки супружеской спальни, сундуков с постельным бельем, самолично расшитой невестой свадебной простыни, которую после первой брачной ночи возлагали на алтарь четырех Стихий. И нет, не для подтверждения чистоты и непорочности невесты. А для того, чтобы Стихии благословили брак рождением одаренных детей. Там были еще кое-какие нюансы, но мы углубляться в них не будем. Они не имеют никакого отношения к тому, что происходит сейчас.

Так вот: сейчас Эдориан и его невеста приступили ко второму этапу помолвки. Обустройству семейного гнездышка. И к обсуждению свадебной церемонии. К пошиву платья мужчин традиционно не приобщали, искренне веря, что это плохая примета. Суеверие, присущее всем женщинам всех миров.

Эдориан был счастлив. Не безумством чувств, но уверенностью в своем будущем.

Андрэ…. С ним было сложнее. Ни одна драконица не желала становиться женой неполноценного. Нет, закрутить короткий роман, пару-тройку раз переспать, чтобы потом в кругу подруг посмеяться над мужчиной – это всегда пожалуйста. К тому же, лорд Андрэ богат и щедр. Каждый раз осыпал временную любовницу подарками и драгоценностями. Оплачивал счета и снимал квартирку, если в том была нужда. Все это так, но вот замуж…. Детей от него рожать….. нет. На такое не хотела идти ни одна….

Герцог Экрэй поскрипел зубами, но все же решился. Самолично просмотрел списки всех совершеннолетних девиц в герцогстве. Даже человеческих. Конечно, из тех, кто имел хоть какое-то высокородное происхождение. И все-таки нашел. Девица Кариона Блейк, дочь обедневшего барона с окраины герцогства. Только-только окончила Институт благородных девиц. Ее опекун, брат рано умершего отца, и отчим в одном флаконе, был преисполнен благодарности герцогу. Кроме Карионы, у него было еще три дочери, родных, и естественно, более любимых. Если б хоть одна из них была брачного возраста, он с радостью отдал ее за сына герцога, пусть и бескрылого.

Кариону привезли в замок. Представили второму наследнику. Объявили о помолвке. В этот раз герцог решил пойти против правил. Поместье, а следовательно, дом и хозяйство у Андрэ уже имелось. Все, что сочтет нужным поменять в доме, Кариона сможет поменять и после свадьбы. А платье можно сшить и за полмесяца. Не велика шишка. Да и роскошной свадьбы не планировалось. Все это готовилось старшему наследнику. Эдориану. Он старший, он наследник, он – будущий глава рода. И самое главное – его дракон в самом расцвете сил. Андрэ? А что –Андрэ? Женится. Наплодит детишек. Если все сложится удачно – дети будут крылатыми. Если ж нет…. Не судьба, значит.

Девушку, естественно, никто спрашивать не собирался. И она, возможно, смирилась бы. Вышла бы замуж, стерпелось – слюбилось, как говорится. А там и дети…. Мужчины, договариваясь о браке, не придали значения излишней влюбчивости юной леди. Сначала она увидела Эдориана. Попыталась его скомпрометировать. А когда не вышло – загляделась на одного из придворных хлыщей. Лорд Миас был слабее братьев Экрэй, хотя и имел крылья. В детстве они неоднократно били его за мелкие пакости и крупные неприятности. Чем старше становились – тем сильнее было противостояние. И если Эдориану лорд Миас ничего не мог противопоставить, то пакостить Андрэ ничто не мешало. А уж когда речь зашла о женитьбе!

Опытному хлыщу без особого труда удалось вскружить девчонке голову. Убедить, уговорить – и вот оно свершилось. Богатый красавец жених стоит на крыльце Храма, готовясь встречать невесту. Она выходит из кареты, оправляет свадебный наряд и идет. Нет, почти бежит! Мимо жениха. Прямо в объятия своего соблазнителя. Лорд Миас тотчас же оборачивается, подхватывает девицу в лапы и взмывает в воздух.

Андрэ не сделал и шагу. Не послал вслед им охрану. Не бросился вдогонку. Он просто стоял и смотрел, как в синеве небес тает коричневый дракон, уносящий его невесту. А потом резко повернулся, оттолкнул отца, рыкнул на подбежавшего брата и тоже растворился. В золоте осеннего парка….

-4-

-И как?

Эдориан внимательно наблюдал за лицом брата. Брови Андрэ то сходились в одну полосу, что придавало лицу угрюмый вид, то вдруг выгибались, словно брат чему-то удивлялся. А потом и вовсе поползли куда-то к волосам.

-А ты знаешь, Эдори, девочка-то не из нашего мира, - сказал Андрэ, бережно поднимая девушку на руки и перемещая ее на кровать. –Легонькая-то какая.

-Шутишь?

-Посмотри сам.

-Не хочу. Раз ты говоришь, значит, это так и есть. Что будешь делать?

Андрэ пожал плечами.

-А что тут сделаешь? Разве что взять с тебя клятву. Отцу не проболтаешься. Очнется – выясним, откуда она к нам залетела.

-Ты не хочешь, чтобы отец знал о ней? Что ж, это разумно. Не думаю, что эта птичка сможет причинить зло. Я ничего не скажу отцу. До тех пор, пока она не станет угрозой для тебя. Да и для всех нас.

-Угрозой? Ты шутишь? Девочка напрочь лишена магии. Она из другого мира. Она одна. Что может сделать такая птаха?

Эдориан лишь покачал головой. Весь его жизненный опыт, пусть и не такой уж богатый, подсказывал, что именно такие птахи и превращают жизнь могучих мужчин, магов, драконов и.т.д. в нечто совершенно невообразимое.

-Сколько же ей лет? –задумчиво спросил он, пристально рассматривая бледное личико.

-Чуть больше двадцати. Совсем еще дитя.

-Тогда мой тебе совет, брат. Возьми ее под опеку. Так ты сможешь защитить ее. Формулу помнишь? Или подсказать?

Андрэ лишь мотнул сердито головой. Все еще влажные волосы хлестнули его по лицу. Выпрямился, протянул вперед левую руку.

-Я, лорд Андрэ Экрэй, второй наследник главы рода, принимаю опеку над девушкой по имени Мария, попавшей в трудные жизненные обстоятельства. Клянусь защищать ее перед всеми жителями мира Солейн*. До тех пор, пока девушка будет в этом нуждаться. Клянусь не вредить ей ни словом, ни делом. Да будут мне свидетелями Стихии Огня, Воды, Земли и Воздуха.

Длинный черный коготь – единственное, что было в мужчине от дракона – вспорол кожу на запястье, и капельки крови зашипели, срываясь во взметнувшееся пламя. Рассыпались веером в воздухе. Растворились в бокале с водой. Впитались в каменный пол перед камином. Стихии приняли клятву. Отныне лорд Андрэ Экрэй становился покровителем, защитником и опекуном спящей в его кровати девушки.

-Имя ты тоже в ее памяти прочитал? –спросил брат. Андрэ кивнул. Сейчас он знал о девочке все. Даже то, о чем она давно забыла. Память такая странная штука….

-Ты иди, брат, - кивнул на двери Андрэ. –Теперь ты можешь быть за меня совершенно спокоен. Пока я не устрою жизнь своей подопечной – мне будет не до глупостей.

Эдориан шагнул к двери. Обернулся, вглядываясь в лицо брата. Кивнул своим мыслям. И вышел, осторожно притворив двери.

-Да, - шепнул он сам себе. – Теперь я за тебя спокоен. Слава Стихиям! Надеюсь, их подарок не даст тебе думать о глупостях….

Маха

Ой, как же хорошо я выспалась! Давненько так удачно не высыпалась. Все какие-то заботы мешали. То поздно лягу, то рано встану. А то все вместе. Клубная работа – она такая. А еще встречи с друзьями, прогулки под луной с потенциальными женихами. Вот интересно: мне уже двадцать три. А серьезных отношений ни с кем не было. Так, прогулки, разговоры, тонкие намеки. Ну, или толстые – это с какой стороны посмотреть. Если со стороны парней – тонкие. Если с моей – толстые. Потому что предложение посидеть на сеновале тонким намеком я назвать никак не могу.

С этой мыслью я и открыла глазки. Потянулась, зевнула во всю широту души. И едва не захлебнулась воздухом. Прямо на меня смотрел мужик. Громадный мужик. До пояса обнаженный громадный мужик. Мужик…. МУЖИК?!

Тут я села в постели. Обнаружила, что все еще в своем наряде – изрядно помятые черные брючки из тонкой шерсти. Голубая блузка с длинным рукавом, куртка. Ах, нет, куртку с меня сняли, за что им большое спасибо.

Перевела дух. Слава Великому Искусству – девичья честь не пострадала. Не то, что бы я сильно за нее переживала, но все же хотелось бы при ее потере присутствовать.

Прокашлялась, слегка, проверила голосовые связки. Ничего, работают. Даже ангина не привязалась, хотя после вчерашнего шторма и дождевой ванны вполне могла.

Ладно, хватит отлынивать от обязанностей юной девы.

-И-и-и-и!

-Ты чего?!

Тоже мне – лыцарь! Не знает, почему девушки визг поднимают.

-И-и-и-и!

Мужик метнулся в сторону. Хлопнула дверь, а я тут же свалилась за кровать, благо, она стояла посредине мрачной темной комнаты. Кто ж их поймет, этих мужиков!

Вот, а я что говорила? Там, где девушка поддержит подругу визгом, мужик помчится за ковшом воды.

-Ты зачем постель водой поливаешь? – спросила я, заходя со спины мужика так, чтобы он не сразу смог меня достать.

-А?!

О-оч-ень информативно, ничего не скажешь!

-Зачем постель водой полил, спрашиваю! Как теперь в мокрой спать?

-А ты чего визжала?

Ой, и тупые, эти люди – мужики!

-А ты как думаешь? Просыпаюсь в незнакомом месте, а на меня чья-то физиономия пялится. Заметь – тоже совершенно незнакомая. И ведь я точно помню, что вчера на регистрации ничего не пила, даже шампанское кому-то из друзей отдала. И что я, по-твоему, должна сделать? Кинуться тебе на шею с криком: «Ваня, я ваша навеки»*? Нет, я могу, конечно, а оно тебе надо?

Так, моя политика всегда дает плоды. Мужик полностью деморализован, растерян и готов к использованию.

Стоит, ковшичек в руках вертит, глазками синими хлопает. С ноги на ногу переминается. Можно к допросу приступать.

Я вновь быстро обежала комнату глазами. Ага. Каминчик. Большой такой, под драконью пасть оформлен. В пасти огонь мирно лепестками играет, потрескивает, как довольный жизнью сытый зверь. И это все, что в комнате может порадовать. А так комната большая. Мрачная. У мужика явно депрессия на почве…. Не знаю, на какой именно, но все же депрессия.

А у камина креслице такое удобное. На колесиках – какая прелесть! Вот и усадили потенциального подозреваемого. Пока – в кресло, подкатив оное под коленки и толкнув бедром.. теперь ковшичек из рук выдрать. Эх, лампы настольной нет. Счас направить бы луч света в глазки!

-Итак, подозреваемый, вопрос первый: ты кто? Вопрос второй: мы где? Вопрос третий: как я сюда попала? Вопрос четвертый: как мне попасть туда, откуда я сюда свалилась?

Мужик устроился в кресле со всеми удобствами, и даже откуда-то бокал с чем-то вишнево-красным выудил. Отхлебнул, и принялся с интересом меня рассматривать. Молча.

-Подозреваемый упорствует в своих заблуждениях. Придется пытать. Чего боятся такие большие мальчики?

Тут я призадумалась. Весь мой опыт общения с большими мальчиками говорит, что боятся, как правило, что их заподозрят в том, что они боятся. И что нам это дает? Не знаю. Ладно. Зайдем с другой стороны.

-Меня зовут Мария, - сообщила я. –Можно –Маха. Предпочтительнее –Птаха. А ты?

-Андрэ. Можно –лорд Андрэ Экрэй. Предпочтительнее – господин опекун.

И ржет. Не вслух, но я же вижу! Опе…. Че-го?!

-Я вообще-то, совершеннолетняя, - говорю, -Мне уже самой можно опеку на кого-нибудь оформлять. Психическими отклонениями не страдаю, не инвалид. Так с чего ты вдруг моим опекуном оказался?

-По праву сильного, конечно. Я тебя первым нашел, восстановил твое здоровье, взял на себя ответственность за твою жизнь, безопасность и благополучие. Кстати, по законам нашего мира, ты еще детеныш. Совершеннолетие у нас наступает в пятьдесят.

-У нас в пятьдесят уже куча детей и внуков, - заторможено сообщила я, обдумывая фразу «по законам нашего мира». Это что же: жарких объятий со старым тополем моя бренная оболочка не пережила? И где я теперь?

Пришлось подойти к господину опекуну, маму его за хвост и об забор. Подойти и нахально выдрать из руки бокал. В горле почему-то внезапно пересохло. Отхлебнула, запоздало сообразив, что это не компот. По пищеводу прокатилась жгучая волна, упала в желудок и согрела изнутри.

-Мой мир называется Земля, - выдохнула я невидимое пламя, уже совершенно другими глазами рассматривая мужика. Не разглядела. Темно в комнате, а камин не помощник. Отдала бокал, и пошла искать окно. Нашла. Отдернула шторы. А за окном яркий солнечный день. И горы. Те, что подальше – в снежных шапках. Те, что поближе – в золоте листвы. И тут осень. Нет, чтобы в лето попасть.

Ладно, природой потом полюбуюсь. Сейчас продолжим допрос.

Все внимание на мужика. То есть, на опекуна. То есть, на Андрэ..

То, что лось он здоровый, я уже поняла. То, что плечи- косая сажень, увидела. И кубики на пузе разглядела. Личико тоже не подвело. Во-первых, он молод. Если по земному счету –ему чуть больше тридцати. Или даже чуть меньше. Лицо не рублено топором, но и не смазливо – утонченное. Нормальное лицо нормального мужика. Можно даже сказать – красиво особой мужественной красотой. И кого же он мне напоминает? Ха, да он же вылитый грек с черно-красной амфоры! Нос с горбинкой, твердая линия подбородка. И губы такие же твердые. Не узкие и не широкие. Волосы темные в хвост собраны. Глаза синие, зрачок вертикальный….

-Ты дракон! –убежденно сказала я, вновь прикладываясь к бокалу. А что – не каждый день я драконов вижу. Можно сказать, он – первый.

Тут мой самоназначенный опекун поморщился, будто я всем своим хрупким тельцем ему на любимую мозоль наступила.

-Я принадлежу к роду драконов, - неохотно сказал он, выуживая из воздуха второй бокал. Отхлебнул душевненько, и уставился в пространство.

Так, сюда пока лучше не лезть, а то еще укусит.

-На Земле драконы не водятся, - сообщила я. –Следовательно, я в другом мире. Печалька…. Как мир называется?

-Мир называется Солейн. Страна, в которой живут и которой правят драконы, носит имя Адорра. Думаю, с историей нашего мира ты познакомишься позже, - решительно поднялся из кресла Андрэ. –А сейчас нам пора. Мы уезжаем.

-?!

-Этот замок принадлежит моему отцу, герцогу Экрэй, главе рода и правителю Адорры. Я живу в двух перелетах от столицы.

-Мы полетим?

-Поедем. Верхом. Надеюсь, ты умеешь ездить верхом?

-На велосипеде, -хмыкнула я. - На мотоцикле. На скутере. И немножко на машине, но только под контролем брата. Коней опасаюсь. Они потому что большие, ржут, и кусаются.

Андрэ улыбнулся. И от улыбки его лицо будто засветилось. Красивый, все же, мне опекун достался. И немного жаль, что опекун….

-5-

-Мы едем, едем, едем,

В далекие края,* - бурчу я, подпрыгивая на кочках.

Андрэ проникся моим трагическим стоном, когда понял, что я и в самом деле не умею ездить на лошади. Нет, лошадок я люблю. Особенно, когда они на фотографии, а я на них глазею через монитор компьютера. Там они действительно красавцы. Особенно ахалтекинцы и фризские кони. Какие у них шикарные гривы, какие роскошные хвосты! А шкурка! Прямо таки бархатная! Так и хочется погладить…. Но это все чистый восторг. Мечта. А наяву….

Наяву Андрэ вывел – да что там вывел! Буквально вытащил меня из замка, обрядив в какой-то странный суконный мундир серого – я бы даже сказала, мышиного – цвета. Волосы мои самолично собрал в хвост и закрутил пучком, спрятав под шляпу с узкими полями. Она чем-то напоминала шляпу дерзкого ковбоя. Мне даже захотелось нацепить на лицо красный платок, прокрутить на пальце семизарядный кольт и залихватски щелкнуть длинным кнутом.

А зеркалу меня так и не показали. Буркнули, что я и в мундире герцогского охранника смотрюсь настоящей красавицей. Я поверила. Нет, ну в самом деле – не устраивать же истерику. Во-первых, я к ним не склонна. Во-вторых, надо заранее подготовиться. Выбрать место, время, подготовить благодарных зрителей. Затребовать себе парочку сервизов подороже и с большим количеством предметов. Да и настрой нужен особый. У меня же ничего под руками нет. Да и…. не верилось мне как-то в реальность происходящего. Для себя я решила, что сплю и вижу красочный сон с полным погружением, так сказать. А чего?! Я в своей жизни еще и не такие сны видела.

Ладно. Притащил меня опекун на конюшню. Лошадок показал. Выбирай, говорит, какая на тебя смотрит.

Я посмотрела. И сообщила, что хоть и не дракон, но его загрызу, если он попробует меня взгромоздить на ЭТО. Потому что лошадки были размером со слона. Во всяком случае, мне так со страху показалось. Они ж едва ли не в два моих роста, а во мне метр шестьдесят. Это во-первых. А во-вторых, бока у них. Бокастые. У меня, как это, размаха ног не хватит, чтобы их обхватить, не говоря уже о том, чтобы до стремян дотянуться.

Опекун окинул взглядом меня, коня и странную конструкцию в руках подошедшего конюха. Понял, что мы несовместимы по всем параметрам.

-Уговорила. Поедешь в карете. Если укачает – не плачься.

Я пожала плечами. В машинах, самолетах и поездах меня не укачивает. Может быть, и с каретой характерами сойдемся.

-Мы едем, едем, едем. Все едем и едем, и едем –вновь и вновь бурчу я, перекатываясь в плотно закрытой коробочке. Как горошина, право слово. Карета ползет куда-то по серпантину. Это я в окошечко разглядела.

И все бы ничего, но этот тип не уточнил, что два перелета – это почти сутки пути. У-у-у! Вражина!

А еще я хочу жрать. Да-да! Этот опекун меня и не подумал накормить, прежде чем засунуть в карету. А те два глотка вина уже давно переварились. И все. Сиди, Птаха, страдай от рези в желудке. Сижу. Развлекаю себя детскими песенками и стихами русских классиков. И попутно планирую, как заберусь в кухню опекуна. Сначала объемся чем-нибудь мясным. Он же дракон? Значит, мясо в его доме точно есть. Во-о-т. Сначала объемся. Потом выгребу из шкафов всю посуду и буду тренироваться. Благо, стрелять по движущимся мишеням меня учили. Сначала папочка, а потом братик. Думаю, что по дракону я уж всяко не промажу. Потом оторву ему голову и прилажу в зале над камином. Надеюсь, камин в его доме имеется, а иначе я не играю. И подпишу…

Тут карета дернулась и остановилась. Дверца распахнулась, явив физиономию пока еще живого опекуна.

-Дракон обыкновенный, убит мной с особой жестокостью…

-Что? –спросил убитый. –Мария, ты читать умеешь? Впрочем, неважно.

Мое имя он произносит с ударением на первый слог. Забавно.

-Держи. Это книга об устройстве нашего мира для детей. Займешь себя, чтобы не скучать.

-Слушай, опекун, - пока еще мирно сказала я, с опаской глядя на фолиант в половину меня размером. – О моей душе ты позаботился, спасибо. А как насчет тела?

Надо же, какой стеснительный дракон мне попался! Залился краской по самые кончики ушей. А ушки у него симпатичные, в меру крупные, кругленькие, прямо пельмешки. Так бы и укусила.

-Ч-то?!

-Я-то ничего. А ты чего?

-Чего?!

О, Великая Сила Искусства! Дай мне сил!

-Я про пищу! Пищу телесную! Вкусную! Отбивную, жареную, копченую. Можно –салат. А, гулять – так гулять! Я даже на тортик и кружку чаю согласна!

-М-м…

-Есть хочу! Понял? Есть, кушать. Жрать, наконец. Если память мне не изменяет, последний раз я ела вчера утром, за час до торжественной регистрации. Да и завтрака того было – булочка и кофе.

-Ты же пила вино, - напомнил Андрэ, возвращая себе нормальный цвет. С чуть заметной зеленцой почему-то. Может, его на лошади укачало?

-Дорогой опекун, хочу заметить, что вино – это не еда. А еда – это не вино. И если меня сейчас же не накормят – ты до дому живым не доберешься. Потому что я тебя съем.

После этого опекун вынырнул из кареты и громко кому-то свистнул.

Через две минуты мы уютно расположились чуть в стороне от дороги на толстом куске кошмы и принялись уплетать то, чем нас оделили Стихии. Это не я! Это Андрэ так сказал.

Андрэ Экрэй

Я внимательно наблюдал за своей подопечной. Девчонка была растеряна и старательно прятала это за бравадой. Этакая воительница, гроза драконов. Будто наш брат, дракон, каждый день залетает к ней на чашечку кофе. Не знаю, что это за кофе такой. В нашем мире о подобном напитке не слышали. Правда, когда я считывал ее память – кофе чувствовался во всем. Аромат, вкус, цвет…. Будто девчонка купалась в этом напитке. Кажется, у нее даже душистая вода была с запахом кофе.

Забавная девочка. По нашим меркам и в самом деле еще детеныш. Маленькая. Такую хочется посадить на ладошку и носить, как куколку. Нарядить в красивое пышное платьице. Подарить бусы из солнечного камня, который добывают далеко от Адорры, на берегах Холодного моря. Правда, я подозреваю, что куколка эта с острыми зубками. И вполне может привести свои угрозы в исполнение. Конечно, со взрослым половозрелым драконом ей не справиться. Физически. Но кто сказал, что она не продавит чужие щиты другим способом. Кажется, в ее мыслеобразах мелькала картинка, где она выедает кому-то мозг. Чайной ложечкой. Сначала меня это насторожило. Потом я понял – иносказание. Означает…. Что означает – пока не понял.

Ночью, пока МАрия спала, я долго сидел рядом с кроватью. Рассматривал девочку. Во сне она была такой трогательно-беззащитной, что у меня впервые за семьдесят лет защемило сердце. Внезапно захотелось прикоснуться пальцем к припухшим губам, провести по тонкой ниточке бровей. Заправить за ушко длинный локон медного цвета.

Захотелось увидеть цвет ее глаз, когда она проснется. И выражение их, когда поймет, что каким-то образом перенеслась в другой мир. Насколько я понял, на Земле такое случалось только с героями книг. Магии в их мире нет. Надо будет порыться в книгах. Найти – где находится Земля. И если получится – отправить девочку домой. Что ей делать здесь, в Адорре, где людей мало, да и те стараются не попадаться нам на глаза. За тысячелетия сосуществования люди к нам так и не привыкли. Впрочем, некоторые мифы имеют реальную основу. И девушек наши предки похищали, и не только с целью…. Гм…. Чаще всего – как деликатес. Потому что долгое время мои предки были, скорее, зверями, чем Разумными существами. Понадобились века эволюции, чтобы мы стали такими, как сейчас. Людей не едим. Нам и обычных коров и овец хватает, благо, в горах полно уютных пастбищ. Да и облик дракона мои соплеменники принимают не часто, предпочитая человеческий. В самом деле: человеку жить интереснее….

Утром она меня напугала. Сидит в постели, из одеяла домик сделала, смотрит на меня огромными серыми глазами, в которых страх вперемешку с интересом плещется, и визжит. Да так громко и пронзительно, что у меня засвербело где-то в самой сердцевине. Захотелось вскочить и сбежать куда подальше. Я и вскочил. Воды принес. И вовсе не для того, чтобы ее облить. Наоборот, хотел напоить.

Потом она меня просто втоптала в ковер. Задала четыре вопроса. Сходу определила, что я дракон. Заявила, что она совершеннолетняя. И даже - как это? Совершеннозимняя? Сообщила, что ездить верхом она умеет, но только не на коне. Потом пообещала меня загрызть. Интересно – каким образом? Зубки у нее ровные, беленькие, но загрызть такими взрослого дракона?! Я плюнул и посадил девчонку в карету. Специальную. Для поездок по горам приспособленную.

Треть путь мы проехали без эксцессов. Не то что бы мне было кого опасаться здесь, в собственных владениях, но осторожность еще никому не мешала жить. Тут я вспомнил, что прихватил из отцовской библиотеки книгу по истории мира для малышей. Текста мало, больше красочных картинок. Говорить-то на нашем языке Мария умеет, что загадочно. Хотя…. Стихии, если это они поспособствовали появлению девочки в нашем мире, могли вложить ей это умение. А читать придется учить. Что-то я пропустил, когда просматривал память – она вообще грамотная? Хотя речь вполне, вполне… в высший свет выпускать пока рано, но в целом – не посрамит опекуна….

Стоп! Я что –решил вывести девочку в свет?! Не-е-т! Это только моя игрушка! Я даже с брата взял клятву о неразглашении. Решено: пока сам не наиграюсь – никому свою куколку не отдам.

А она, вместо благодарности, пообещала меня загрызть. О, Стихии! Я же забыл ее накормить! Пришлось срочно исправлять собственный промах. Слуги быстро расстелили на траве толстую кошму, разложили припасы. Мария тут же уселась рядом со мной, скрестив ноги, и принялась есть. Никогда не думал, что кусок холодного мяса, вложенный в середину булки, украшенный листом нежно-зеленого салата и политый острым соусом, может вызвать такой фурор. Или это Мария так вкусно его ела? Прижмуривая смеющиеся глаза, сладострастно вздыхая и смакуя каждый кусочек…. Я даже загляделся. И проворонил, когда она утянула у меня из-под рук баклажку с вином. Открутила пробку, принюхалась. Сморщила курносый носик.

-А чего попроще у нас нет? – спросила жалобно. –Я вино не люблю. Лучше кофе. А то пить хочется. Еще с утра….

Пришлось подниматься и идти к костру, над которым уже закипела вода в котелке.

-У нас ваш кофе не водится, -говорю, подавая куколке кружку с кипятком. –А сбор для травяного отвара я с собой не вожу.

Она оглянулась на траву, ткнула пальчиком в зеленый стебелек. –Андрэ, это мята?

Это действительно была мята. Кошачья. Не знаю, как она называется точно, но в сбор ее добавляют. Кивнул. Она тут же сорвала травку, ополоснула и засунула ее в кипяток. Через минуту –другую по полянке поплыл аромат свежезаваренного отвара. Стихии, и до чего ж мне в эту минуту захотелось отобрать у девчонки кружку и самому выхлебать все! А ей добыть из сумы с продуктами бумажный пакетик с пирожными, которые я увел с отцовской кухни. Ничего, не обеднеют, а у меня куколка голодная…. Постеснялся. Еще и вправду решит, что я дикий хищник. Напугается.

-Что ты говорила про убитого дракона? – спросил, жадно следя за тем, как она, хмуря бровки, старательно дует на воду, а потом, вытянув губы трубочкой, втягивает в себя отвар. Жмурится довольно, и вновь присасывается к кружке. А мне почему-то видится, как она, в легком утреннем платье, восседает за круглым столом на террасе, пьет отвар вприкуску с кусочком сахара. Причем не из кружки или бокала. С блюдечка, чуть оттопырив розовый мизинчик, и все так же жмурясь и от наслаждения, и от солнечных лучей…. А еще у нее под платьем округлившийся животик, в котором прячется….

-Господин опекун, это куда ж вас понесло? – слышу я в своей голове ехидный голосок подопечной. И открываю глаза. Осматриваюсь. Горы. Осень. Дорога, карета, кошма и девчонка с железной кружкой в руке.

-Тьфу ты! И примерещится же такое, - пристыжено бормочу я. –Так что там с убийством?

-Да ладно! Живи пока! Пусть с опозданием, но все же накормил бедную голодную меня.

Я выдыхаю сквозь зубы. Срочно взять себя в руки.

-Наелась? - спрашиваю. Девчонка кивает и тут же подскакивает – будто вспорхнула с ветки маленькая птичка. Теперь понятно, почему ее Птахой прозвали. –А раз наелась – в карету шагом марш!

Девчонка лукаво прищурилась. Накрутила на пальчик выбившуюся прядку, растянула в ехидной ухмылке губы.

-Монсеньер, а как же кустики?

Что еще за кустики? Какие кустики – ехать пора. Тьфу ты! Кустики же!

Пришлось взять свое сокровище за руку и увести за те самые кустики.

-А вы так и будете глазеть, или все же отвернетесь? –взялась за пояс брючек девчонка. –Не то что бы я чересчур стеснительная, но как-то не привыкла столь интимный процесс на публику демонстрировать.

Пришлось отойти.

-Все! Я готова к дальнейшему пути, монсеньер! – отрапортовала Птаха, выпархивая из кустиков. –Стой! Куда кошму поволок!

Слуга, который только что вытряс кошму, на которой мы сидели, замер испуганно.

-Отдай! Вам все равно, а мне надо!

И она, свернув кошму вчетверо, затолкала ее в карету. Застелила пол. Сгребла с сидений все подушечки, засунула нос в багажный ящик. Выволокла оттуда толстый пушистый плед.

-Вытряси – сунула мне, а сама подошла к слугам, внимательно за ней наблюдающим, и спросила:

-Уважаемые, а кипяточка больше не осталось?

Кипяточек нашелся. И чистая кружка, и чистая баклажка, в которой ей тут же заварили сбор. Оказывается, это я сбор не беру в дорогу, а слуги без него никуда.

И вот уже моя Птаха свила себе гнездышко на полу кареты. Обложилась подушечками, построила из пледа домик, затащила в него фолиант и приготовилась погрузиться в историю нашего Мира.

Все! Мы ее потеряли! Через два часа, когда я заглянул в карету, Маха – Птаха гладила рисунки и что-то тихо им нашептывала. Мне даже показалось, что книга так же чуть слышно шелестела что-то ей в ответ. Кажется, даже сама приподнимала тяжелые листы, чтобы девчонке было удобнее их перелистывать.

На меня Птаха не обратила никакого внимания, погрузившись в созерцание.

Еще через четыре часа, когда в горах стало стремительно темнеть, а мы добрались до подвесного моста через бурную речушку, я велел остановиться. Перебираться на другой берег ночью по качающемуся мосту – не лучший выход. Если кони и привычны к подобному, это не значит, что карету они перевезут без проблем. Во всяком случае, Птаху надо как-то из кареты добыть. Да и поужинать не мешало бы.

-Распрягай! – скомандовал я, спешиваясь, и подходя к карете.

Птаха сладко спала, укутавшись в плед и прижимая к себе фолиант. Будить ее я не стал.

После быстрого перекуса, оставив дозорных, приказал всем спать. А сам, поразмыслив, забрался в карету. Прилег рядом с Птахой, которая так и не выпустила из объятий фолиант, и задремал вполглаза.

-6-

Маха

Мне снился дом. Мама, поливающая свои любимые хосты, которые уже заполонили наш небольшой сад и грозились выплеснуться на улицу. Папа, в очередной раз перестраивающий открытую беседку в саду. Ему хосты не нравятся почему-то, и он их старательно прореживает, вытаптывая вокруг строений. Причем старается делать это так, чтобы мама не видела. Она, конечно, видит. Она у нас все всегда видит и замечает. И никогда не ругается. Только в какой-то важный момент припоминает совершенное преступление, так сказать. И тогда папа соглашается на какой-нибудь диковинный цветок. И привозит его из очередной своей поездки. И потом трясется над ним, ожидая – примется – не примется. И вытаптывает еще чуть-чуть хост….

Теперь в нашем саду растут кедры. Медленно-медленно, по несколько сантиметров в год. У веранды уже много лет цветут парковые розы. Два куста – один нежнорозовый, второй -темно-красный. Папа привез их в годы нашего с братом появления на свет. Сколько себя помню – утром в день моего рождения у моей кровати всегда появляется букет роз….

Брата я почему-то не видела. Может быть, потому что его не было дома в тот день, когда я попала в другой мир? Алешка как раз уехал за своей невестой….

Я смотрела на своих родных, кажется, откуда-то сверху, будто через мутноватое стекло. Смотрела и мне хотелось плакать. Хотелось – но не плакалось почему-то. В горле стоял ком, в груди пекло, а в сердце будто застрял осколок серебряного кинжала. Не знаю, почему так – просто казалось. Во сне я прекрасно понимала, что нахожусь сейчас где-то далеко от родных. Так далеко, что даже не дотянуться. Не коснуться маминой щеки: легко-легко, будто перышком. Или пушистой травинкой, чтобы мама улыбнулась и позвала «Птаха! Не балуй»!

Не позовет…. Теперь уже не позовет. Нет больше Птахи на Земле. И папа не погрозит тонким прутиком, как в детстве, когда я забиралась в наш старенький «Запорожец». Усаживалась за руль, надувала губы, думая, что так я больше похожа на взрослую. Крутила баранку, жужжала себе под нос, изображая работу двигателя…. И пусть смеются те, кто никогда не сидел за рулем этого трудяги. Сколько сена мы перевозили на нем по проселочным грунтовым дорогам! Сколько мотались по ягодным полянкам и грибным околочкам! Там, где другие машины не пройдут – верный «Запарик» продерется сквозь травы и колдобины. Да не один, а с прицепом. И вообще – тот, кто учился водить машину на «Запорожце» - легко сладит и с «Кадиллаком»….

Я видела, как папа подошел и обнял маму, а она, вытирая слезы, прижалась щекой к его груди. Услышала: «где ж наша дочкА сейчас, отец? Куда исчезла наша Птаха? Как же так – зонт ее остался возле тополя, а ее нет? И Алешка все не едет»….

Я слышала их голоса, тянулась к ним, и никак не могла дотянуться. Дотянуться. Дотронуться, ощутить под пальцами тепло их кожи, ощутить на щеке ласковый поцелуй, прижаться бестолковой головой к маминой груди, разреветься, как в детстве – безудержно и сладко, и чтобы утешали, баюкали, нежили…. И чтобы папочка сначала сделал мне «козу», а потом вытащил из воздуха букетик полевой клубники…

-Будет, будет тебе, девочка, - услышала я чей-то трескучий голос. Будто в камине затрещали поленья в жарком огне. – Так было надо.

-Кому –надо? – грустно спросила я. –Мне не надо было.

-И тебе надо, - прожурчал другой голос. Будто ручеек запрыгал, зазвенел по камушкам.

-И тебе надо, и тому, кто рядом с тобой сейчас, - тяжеловесно припечатал бас. Будто упал на землю камушек весом с полпуда.

-Все будет хорошо, Птаха! Все будет замечательно!

Четвертый голос будто обдал мое лицо свежим прохладным ветерком. Принес с собой запах летнего дождя, цветущих пионов и аромат той самой полевой клубники….

-Спи, Птаха моя, спи, -пробубнил в ухо знакомый баритон. Чья-то тяжелая рука обняла меня, переместив головушку мою бесталанную на твердое плечо вместо мягонькой подушки. И даже слегка побаюкала, похлопывая по спинке.

-Спи, куколка…. Завтра мы будем дома. Там никто не посмеет обидеть мою Птаху….

Я трудно вздохнула, уткнулась носом в шею лежащего рядом со мной и снова уснула. На этот раз без сновидений.

-Утро красит нежным цветом стены древнего Кремля, - потягиваясь, бормочу я песенку, под которую утрами подпрыгиваю без малого двадцать четыре года. Ладно, не буду врать – без многого. До двадцати четырех мне еще полных одиннадцать месяцев, одна неделька и три дня. Это если по Земле считать.

-Просыпается с рассветом вся советская страна….

Ой, а почто мне так тяжело потягиваться? Это какая-такая гора мою бренную тушку к постели придавила? И где эта постель?

Озираюсь, припоминая события вчерашнего дня. Ага. В карете мы. Я и тот смертник, кто на меня руку положил. Правда, не на мой скромный размерчик что в груди, что в бедрах. На талию.

Одну руку на талию пристроил, а второй под спинку придерживает. А головушка моя на его бронированном плече обитает. То-то мне шею так тянет. И чем мне подушечка пуховая не угодила?

А еще между нами фолиант. Книжечка моя драгоценная!

А я говорю – моя! Хорошая книжечка. Подробная. С картинками и крупными буковками. Один в один букварь, по которому меня папочка читать учил.

Вчера мне книжечка много чего рассказала. И как мир Солейн устроен – большой мир. Три материка, океаны вокруг них плещутся. Моря разные – синие , белые, желтые, красные. Прямо как у нас на Земле.

Про реки и озера книжечка тоже сообщила. Много их. И леса есть. Вот где настоящие легкие этого мира! Леса огромные, широколиственные, хвойные, смешанные.

Экватор тоже имеется, а как же! И свои Арктика и Антарктика на полюсах белыми шапками похваляются. Называются по-другому, конечно.

А теперь о том, как книжка мне сведения сообщала. Оказывается, это такой гаджет. Как у нас, допустим, планшет. Если его правильно включить, то он тебе все и расскажет, и покажет, и читать научит. А у меня всегда была тяга к прекрасному. Люблю в разных кнопочках покопаться. И все равно, что кнопочками тут самоцветные камушки работают. Так даже интересней. Потому что надо точно знать комбинацию, которая книгу оживляет, так сказать.

Это для местных. Книга сказала, что последние лет триста никому и в голову не пришло ее включить. Утрачены знания. К тому же, когда-то книга принадлежала магу – человеку, а дальний предок моего опекуна эту книжку не то выкупил, не то умыкнул, не то на дороге подобрал. Кто ж теперь точно об этом знает.

Нет, ее открывали и читали, но как обычную, пусть и в драгоценной обложке.

Это драконы.

А я-то человек! Тем более – из технической реальности. Тем более, самолично, методом тыка, обучившаяся работе на компьютере. Вот я и потыкала в камушки. Сложила комбинацию из трех пальцев, и ткнула.

Ой, а как в кустики хочется!

Пришлось потыкать пальцем в опекуна. А он – не гаджет. Он – гад. Сопит себе, и даже не собирается с меня руки убирать. Еще и придерживает, чтоб я не вошкалась!

-И-и-и-и!

-Что? Где? Кто?

-Не кто, а когда! – нравоучительно ткнула я пальцем подпрыгнувшему опекуну под ребро.

-Птаха?! Ты чего? Испугалась?

-Нет, - отвечаю. –В кустики хочу. И пить. И…. Ты опять меня не покормил, бессовестный! А еще опекун называешься! А сам бедную голодную маленькую меня не кормишь! Лапами своими тяжелыми придавил, на звонки не отвечаешь, а я тут страдаю!

Андрэ только головой покачал, слушая мои экзерсисы. Потер сонное личико руками, подрыгал выпрямившимися ногами – интересно, как он в карету-то угнездился, если она ему что в длину, что в ширину в тех самых коленках жмет?!

-Пойдем, драконье сокровище, - сказал, выуживая меня из кареты и ставя перед собой на землю. – Кажется, до меня кое-что стало доходить…

-Это что же?

-Как ты чайной ложкой мозг выедаешь….

Я обиделась. Вот прямо взяла – и насмерть обиделась! Повернулась в другую сторону и замерла. Потому что вокруг был туман. И все было в тумане. Серебристом, сверкающем – потому что солнышко только-только из-за горушки невысокой высунуло краешек, расцветив мир радужными красками. Где-то неподалеку весело гремело и грохотало. Будто два великана перебрасывались камушками. И это были единственные звуки, которые я могла услышать. Все остальное тонуло в туманной тишине….

Я бы так и стояла, пока не окаменела, но совесть давила. И кто бы поверил, что сейчас моя совесть находится гораздо ниже пояса….

Андрэ, видно, понял что-то такое по моему ошалелому виду, взял за ручку и отвел к кустикам. Потом так же за ручку привел к карете, сбегал куда-то в туман, и принес мне чашку с подогретой мясной кашей.

-Ешь, чудо, - сказал, наливая в кружечку травяной чай. – А потом расскажи мне, что тебе снилось.

У меня разом пропал аппетит. Сон я помнила прекрасно. И даже где-то в глубине своей души догадывалась, что это был не совсем сон. Кто-то могущественный дал мне возможность взглянуть на близких, может быть, даже проститься с ними. Вот только почему не дали хоть какой-нибудь знак родителям оставить? Сообщить, что я жива, что со мной все в порядке. Что я всегда буду о них помнить. И если у меня когда-нибудь появятся дети – они будут носить имена моих папы и мамы. И Алешки, конечно же! Самого верного и надежного старшего брата.

-Птаха, ты чего? – наклонился ко мне опекун, тревожно заглядывая в глаза. –МАрия! Что случилось? Я могу чем-то помочь?

-А чем ты поможешь, Андрэ? Разве что метнешься через время и пространство, письмо родным передашь…. Да только где то время, где пространство, в котором они остались….

-7-

Андрэ смотрел, ка Птаха торопливо стирает со щек прозрачные капельки и не знал, что делать. Он и раньше-то никогда не знал, что делать с плачущей девушкой. Разве что надавать ей пощечин, чтобы истерику прекратить. Или водой облить. Но это с теми, кто никаким боком его не задевал. А что делать с Птахой? Она же совсем еще маленькая.

Андрэ вздохнул. Подхватил свою Птаху, усадил к себе на колени, пристроившись на подножке кареты. Достал из кармана рубашки платочек, невесть как там завалявшийся. Осторожно вытер искристые капельки.

-Смотри – твои слезы сияют, как драгоценные камни, -сказал тихо, показывая девушке слезинку на кончике пальца. –Не плачь, Птаха. Клянусь – я сделаю все, чтобы найти дорогу в твой мир. Или хотя бы найти возможность передать весточку твоим родным.

-П-правда? – подняла она на него глаза, до краев наполненные влагой. Он кивнул.

-Правда, моя хорошая. Только не плачь…. Ешь кашу. Она вкусная….

Птаха задумчиво повозила ложкой, вздохнула со всхлипом, и принялась завтракать. Андрэ, слегка покачивая девчонку, смотрел, как солнце медленно, но верно выползает из-за гор, лучами будто выпивая туман. Вскоре на полянке туман растаял, и на противоположном берегу речки появилась дорога.

-Смотри, Птаха, там, за тем поворотом, мой дом, - сказал Андрэ. –Сейчас мы потихоньку переберемся на ту сторону по мосту. Не испугаешься? Если хочешь – я тебя сам перенесу. На руках. Мост подвесной, качается.

-Никогда раньше не ходила по подвесному мосту, - задумчиво ответила Птаха, выскребая остатки каши. – По канату – пробовала. Упала. Больно!

И поерзала на коленях мужчины, явно пытаясь потереть ушибленное когда-то место. Андрэ вздрогнул. Странное ощущение возникло где-то в груди. Будто что-то ворохнулось за грудиной. Что-то, от чего ему стало…. Щекотно?

-Ой, прости пожалуйста, -порозовела девчонка, ощутив его дрожь. –Я не хотела! Я и забыла, что ты…. Прости….

-П-пойду…. Отвар тебе п-принесу, - ссадив ее со своих колен, сообщил Андрэ. Подхватил опустевшую кружку, и сбежал к кострищу, возле которого уже хлопотали слуги, собираясь завтракать.

-Лорд Андрэ, переходим? –спросил кто-то из них. –Туман исчез, мост мы проверили. Все надежно.

-Карету придется перекатывать вручную, – добавил второй. –Кони, хоть и привычные, но лучше не рисковать. Леди сама переходить будет? Или в карете поедет?

-Леди я перенесу. Ешьте, да и пойдем, - согласно кивнул Андрэ, наливая отвар.

Маха

Это было…. Чудесно! Прекрасно! Восторженно! Господи! У меня нет слов, чтобы описать ощущения, которые бушевали во мне сейчас. Я и так-то восторженное существо, приходящее в трепет от самых простых вещей. Я могу полчаса зависать, глазея на причудливое облако. Или на то, как солнце играет на воде, или на то, как по реке плывут, кружась в легких водоворотах, желтые листья…. Да я могу напрочь выпасть из разговора, заметив необычный мазок кистью на обрывке бумаги. Художник просто вытер кисть, а мне уже привиделись воздушные замки, вспорхнувшие феи, сказочные драконы…. Да я даже в каше могу увидеть смешную рожицу и тут же придумать себе историю про бедного голодного кашееда, которого посадили за решетку, потому что он украл котелок с королевской кухни…

Андрэ нес меня на руках, как носят детей – посадив на одну руку, и придерживая другой. А я захлебывалась восторгом. Дома я не успела осуществить мечту – погулять по горам. Как раз планировала вылазку на будущий отпуск. Не срослось. Поправка – там не срослось. А тут вот они – горы. Близко-близко. Можно даже подойти и пощупать….

-Андрэ, тебе не тяжело? – дошло до меня наконец. Все же, мостик не такой уж и короткий, и я, хоть и стройная, но ведь не до жалости. Всяко больше барана вешу.

-Нет, Птаха, -улыбнулся мой опекун. – Да мы почти дошли. А ты хочешь ножками?

-А хочу!

Меня бережно опустили на качающийся мостик и крепко взяли за руку. И мы пошли. Ощущения – непередаваемые! Внизу, метрах в двух с половиной, а кое-где и в трех, грохочет речка. Грохочет, перекидывая с места на место валуны и камушки. Вода бурлит, пенится и искрится в солнечных лучах. Брызги долетают и до моста. И от этого одновременно чудесно и жутко –как в детстве, на печи у бабушки. Ага. Когда бабушка еще и старинные преданья рассказывает. Про папороть-цвет, про чудищ лесных, про русалок и царя водяного…. До сих пор не знаю – это и в самом деле были преданья старины глубокой, или бабуля сама их сочиняла. Она у нас еще та сказочница!

Но вот и берег. А коленочки-то у меня подрагивают слегка.

-Это потому что мост качается, -ласково провел по моей голове Андрэ. –Ты смелая девочка, Птаха. На моей памяти еще ни одна леди через этот мост не переходила.

-В карете переезжала?

-Нет…. Обычно леди прилетают в мой дом на крыльях. Или сами, или кто-то из мужчин переносит.

Мой опекун помрачнел слегка. Будто что-то царапнуло его душу. Что?

Я хотела было спросить, что не так, подняла голову и тут увидела ЕГО! Громадную рептилию, парящую в небесах не хуже орла.

-Дракон! Лопни моя селезенка! Дракон! Да какой здоровый! И синий! Андрэ, меня ведь не обманывает зрение, нет? Это и в самом деле синий дракон?

-В самом деле, - напряженно сказал опекун, всматриваясь в небеса. –Что ему здесь понадобилось? Это не его территория! Марти, Джери! Карету, быстро! Птаха, в карету – и не высовывайся!

Я и «мяв» сказать не успела, как меня уже запихнули в карету. Закрыли дверь и кучер щелкнул кнутом. Отдохнувшие за ночь лошадки резво тронулись с места.

А дорожка тут еще круче! Чуть язык не прикусила! Где моя драгоценная книжечка? Сейчас посмотрим, что тут за драконы в небесах кувыркаются….

Книжечка-то у меня не простая. Это для начинающих она – букварь и учебник родной речи. А на самом деле – никакой интернет ей и в подметки не годится. Главное –принцип действия понять. Клавиатуры то у нее не имеется. Только местная «Алиса». Задаешь вслух – можно шепотом – вопрос, и получаешь ответ. В виде текста или картин. Объемных, движущихся и звучащих.

-8-

Андрэ проследил, как карета, подпрыгивая на камнях, скрылась за поворотом, и обратил все свое внимание на парящего дракона. Синий был его соседом. Дружеских отношений у них не сложилось. И потому что сосед был много старше семидесятилетнего Андрэ. И потому что презрительно фыркал и высокомерно отворачивался каждый раз, когда им приходилось сталкиваться на приемах в герцогском дворце или у кого-то из приближенных ко двору аристократов.

Андрэ давно смирился с тем, что никогда не распахнет крылья, не взлетит в небеса, но каждый раз сжимал кулаки, видя презрительные ухмылки на губах окружающих.

К тому же сосед был большим любителем девушек. Любых. Дракониц, эльфиек, оборотниц. Человеческие девушки тоже входили в список. И если с соплеменницами он действовал по принципу обоюдного согласия, то все остальные просто похищались, соблазнялись, покупались на дорогие презенты и красивые слова….

А потом безжалостно выставлялись за пределы имения. Не без средств: Синий никогда не забирал обратно свои подарки, еще и отступные девушкам выплачивал приличные. Девушки поумнее быстро соображали, что остались даже в плюсе – что такое потерянная девственность, если у тебя есть приличный капитал, с которым можно начать совершенно новую жизнь?! Можно уехать подальше – чтобы тебе не тыкали в нос незаконной связью. Уехать, купить какое-то доходное дело. Да хоть трактир открыть. Хоть бы и в столице! Или в городке статусом пониже. Или при оживленном тракте…

Но это умные. Встречались и такие, которые до безумия влюблялись в своего соблазнителя. Они бросались в него подарками, заливались слезами, преследовали неделями, месяцами и даже годами. Кое-кто даже пытался уничтожить соперницу, занявшую место возле любимого. Кое-кому это даже удавалось…. Жизнь – она такая. Щедра на разные подставы. Таких в конце концов отлавливали и отправляли кого на рудники, кого в монастыри. А кого и под дерновое одеяло укладывали.

Таких было не так уж и много. Но ведь были. Чаще всего – люди. У них психика слабее, чем у тех же эльфиек или оборотней.

Дракона боялись, девушек старались прятать. Хотя встречались и те, кто ради золота не гнушался отправить кровиночку в логово зверя. Зверя – это фигурально. Он же дракон – стало быть, зверь.

К слову сказать, силой именно этот дракон никогда не действовал. Все и всегда было по согласию. В ход шло все: пылкие признания в любви, богатые дары, горящие взоры, чувственные танцы, интимные беседы при полной луне, полет, поездка на воды…. Поговаривали, что последняя его фаворитка отдалась за обещание отправить ее мать на лечение в самую дорогую лечебницу Адорры.

Да…. О, времена, о нравы….

Андрэ и раньше с трудом выносил эту любвеобильную сволочь. Пришлось как-то приводить в чувство одну из таких влюбленных дурочек. Да и с другими беседовал – случалось. Из тех, кто все же не опустился до уровня жертвы. Кто стиснув зубы, пережив и ворота в дегте, и тыканье пальцем, и смачные плевки вслед, и приставания - ни для кого не секрет, как относятся к брошенкам – сумел-таки выстоять, не сломаться, не смириться. И даже преумножить капитал. Случалось, что помогал в чем-то. Ему, опять же, как сыну герцога, было проще достать разрешение на строительство очередного трактира, провернуть сделку на покупку да хоть лавки травницы или булочницы.

Потому-то он так встревожился явлению синего. Маха-Птаха не должна попасть на глаза ловеласа. Она маленькая, глупенькая человеческая девочка, каких синий ест пачками на завтрак. Птаху надо еще научить жизни. Вложить ей в голову нужные установки и опасения. Уберечь! Если придется – ценой своей никчемной жизни!

Маха

-Книжечка моя драгоценная, а расскажи мне, пожалуйста, что это за синяя морда в облаках купается, - бормотала я, поглаживая переплет. То, как поспешно меня увозили, говорило о многом. Андрэ испугался. Не за себя. Нет! Скорее – за меня. Маленькую, хрупкую, совершенно беспомощную…. Уже смешно. У меня почти оранжевый пояс по каратэ! Да я этого дракона одной левой заломаю! (Еще смешнее). Нет, если серьезно – братик меня старательно натаскивал, и даже одобрительно кивал, глядя, как я валяю своих напарников во время занятий в нашем спортзале. Правда, тут же меня и осаживал, едва я пыталась задрать нос повыше. На татами мы все – мастера. А в реальной жизни еще не известно, кто выиграет. Ты со своим каратэ, или придурок с арматурой. Потому Алешка еще и бегать нас учил. Быстро, сохраняя дыхание и силы на последний, решающий, рывок.

В каких-то ситуациях я вполне могу за себя постоять, в каких-то сбежать. А в каких-то…. М-да….

Книжечка, между тем, настроилась на общение, прошерстила информационное пространство и выдала мне полное досье.

Итак, что мы имеем…

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

Ей-ей, она так мне и написала!

Ласт Оверст. Раса - дракон. Кто бы сомневался! Возраст триста семнадцать лет. Молод. Богат. Аристократ в …цатом поколении. Титул книжечка перевела как граф.

Тут я плечами пожала. По мне, что граф, что виконт, что маркиз – никакой разницы. Мы – не они. Мы люди простые, титулами не озабоченные. Особым снобизмом и высокомерием не страдаем.

Далее….

А далее был портрет. Здоровый мужик той самой, брутальной, наружности. Хищное лицо – широкие темные брови вразлет, прямой нос, твердые губы. На щеках – трехдневная темная щетина. Взгляд густо-синих чуть прищуренных глаз насмешливо-ехиден. Не знаю –кому как, а мне почему-то всегда хочется от души дать такому мачо в глаз и сбежать куда подальше. Не люблю я плохих мальчиков. Насмотрелась на приятельниц что в школе, что в институте, что так, по жизни. Одну так и вовсе из кровавой ванны выволокла. Дурочка вены себе вскрыть пыталась. От любви великой. Был у нас на потоке подобный Ласт. Имел всех, кто хоть как-то шевелился.

А соблазнял он девчонок мастерски! Куда там Дон Жуану! Уж не знаю, что со мной не так, но я все время удивляюсь – на что девчонки покупаются? На дорогие брендовые шмотки? На комплименты, брошенные как бы вскользь, продуманно-восхищенным тоном? На букеты? На милые безделушки в виде мишек и сердечек из китайского «плюша»? Мне стало скучно на второй минуте разговора. Помнится, мы впервые попали на прогон в театре оперетты. Смотрели «Юнону и Авось».

После, устроившись в кафе-мороженом, бурно обсуждали и спектакль, и игру актеров. Потом плавно перешли на поэзию вообще, и на поэзию Вознесенского в частности. И услышали ленивое от нашего брутала: «Отстой». Поэзия – отстой. Классика – отстой, современная литература –вообще…. Театр вот-вот умрет, балет – чушь собачья….

За пять лет обучения я так и не поняла, что для него было не «отстой».

Впрочем, учился он не с нами, а на методическом.

Так, продолжаем про этого Ласта.

Одет, как и положено уважающему себя плохому мальчику, с продуманной небрежностью. Дорого, стильно, со вкусом. Правда, я пока в моде Солейна и Адорры не разбираюсь. Но отличить дорогие тряпки от тряпок дешевых могу.

Тут книга показала мне этого индивида обнаженным до пояса. Мужик явно кому-то себя демонстрировал. Что ж, явно тренировками не пренебрегает. Мускулатура, фактура, кубики на нужных местах. И то, что меня всегда убивает в мужиках – штаны, сползшие едва ли не до … хм. Еще немного – и богатство наружу. Не люблю. Кому-то, может быть, и красиво. А я ханжа. Чем и горжусь.

Вывод: опасен. По возможности, внимания к себе не привлекать. И опекуна не подставлять.

-Кстати! Книжечка, а ты не могла бы мне и о моем опекуне информацию выдать?

Книга пошелестела листочками и написала:

-Имя хочу! Для себя.

Я зависла. Этта что ж-та?!

-Ты хочешь, чтобы я придумала тебе имя?!

Книга изобразила «ДА».

Ага. Так, значит. Ладно, бывает. Почему бы и нет.

-Хорошо. Ты кто? Мужчина? Женщина? Гермафродит?

Знак вопроса. Пришлось объяснять на пальцах.

Мне ответили высокомерным «Дура». Я пожала плечами. Вот еще – с книгой ругаться!

-Ты – книга. Стало быть, женщина?

-Я –фолиант.

-Будешь Серегой! –решила я.

Книга…. Пардон – Фолиант! – пошелестел, поерзал даже на коленях у меня. Да мне даже вздох почудился!

-Хорошо. Пусть будет! – написалось на страничке. –Капни на корешок кровью. Произойдет привязка.

Я подумала…. Отстегнула булавку, которую всегда цепляла к изнанке одежды. И не от сглаза.

А я сказала – не от сглаза! Привычка, не раз выручавшая в неких обстоятельствах. Где вместо пуговицы использовать, где дырку стянуть. И вообще, булавка – это мелочи! У меня в швах пилки есть. В рукаве куртки ножны для маленького ножичка, в голенище сапога – набор отмычек.

Детство у меня было трудное, страшное и хулиганское. Потому что воспитывал меня старший брат. На десять лет старше, между прочим! Как сейчас помню: принесли это меня из роддома, всю такую в розовых пеленках, в кружевах и бантиках. Брату показывают, а он и говорит….

-Коли палец! Быстрее, пока опекун твой не появился….

Уколола – куда ж тут деваться!

Капля тут же впиталась в переплет, фолиант довольно вздохнул и выдал мне информацию на опекуна.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

Андрэ Экрэй, второй сын и второй наследник Герцога, Правителя Адорры. Семьдесят полных лет. Дракон. Неполноценный. После магической лихорадки, перенесенной в раннем детстве, утратил способность к обороту. Как младший из близнецов, носит титул графа.

Буквально на днях невеста бросила. Прямо из свадебной кареты улетела с коричневым драконом из клана Миас.

-Ага. Про невесту мне не интересно пока…. Серега, а способность как-то вернуть можно? Например, в каком-нибудь священном озере искупаться, единорога поцеловать. Под хвост…. А что – чем опасней, тем лучше…. Знаю, знаю – пошло и глупо. Но все-таки?

Серега вновь пошелестел страницами.

-Надо поискать, - выдал надпись. –Пока не знаю. А что ты про суровое воспитание говорила?

-А…. Говорит, значит, Леха:

-Я же брата просил! А что с девчонкой делать?

На что папа на полном серьезе ему и ответил:

-Воспитывать, сынок. Чтобы из нашей Машеньки настоящая женщина выросла.

-И ты это помнишь?! Врешь ведь!

Вру…. Мне столько раз этот диалог пересказывали, что я вроде как его вспомнила.

Алешка меня и в самом деле воспитывал. Таскал за собой везде, где только можно, не обращая внимания на подколки друзей. И в десять его лет, когда я пузыри в коляске пускала, и когда ему пятнадцать исполнилось, и когда двадцать…. Всего пару лет и отдохнула, пока брат долг Родине отдавал в страшно секретных войсках. Зато потом оторвался. Даже в институте мне от него покою не было, потому что он тоже поучиться решил….

На страничку капнула слезища. Крупная, прозрачная. И тут же впиталась.

-Эй, ты это…. Не реви! –забеспокоился мой Серега. –Я вас, девок, утешать не умею!

Капнула вторая слеза.

-Да найду я информацию! Найду! Вот доберемся до места, ты меня в хорошее место положишь, и гуляй себе! А я в информационных полях пошуршу. Не может быть такого, чтобы подобных случаев не было раньше!

Я погладила фолиант.

-Это я так…. Родных вспомнила. Расклеилась чуток…. Мне бы им весточку передать, чтоб не переживали сильно. Мол, так и так, мамочка и папочка. Жива-здорова ваша Маха-Птаха, чего и вам желает.

Фолиант притих. Я тоже молчала. Вспоминала свою семью, родителей, бабулю, Алешку…. Слезы высохли. На Душе стало тихо и отрешенно как-то. Будто кто-то большой, добрый и всемогущий погладил по голове, угостил петушком на палочке и пообещал, что все вскоре решится….

-Приехали, Птаха, - распахнул двери Андрэ. – Иди ко мне, я тебя слугам представлю сразу, чтобы ни у кого вопросов не возникало.

Я и пошла. Подхватила своего Серегу на руки, сделала лицо и пошла. Подумаешь – другой мир, драконы и опекун! Ерунда по сравнению с мировой революцией!

-9-

Андрэ

Карету я догнал уже у самого дома.

Сосед спуститься на землю не пожелал. Кувыркнулся еще пару раз, и скрылся в облаках. Надеюсь – домой полетел. Его присутствия я более не ощущал. Об этой моей особенности знал лишь мой брат – я умею чувствовать посторонних на своей территории так, будто они находятся в двух шагах от меня. Мне нет нужды ежедневно объезжать границы, чтобы вычислить нарушителей. Земля сама сообщала мне о пришельцах. Сейчас все было спокойно.

-Пойдем, - протянул я руку девчонке. Маха подняла на меня глаза и улыбнулась. Мельком окинула взглядом себя и хмыкнула.

-Эх, и хороша я, должно быть! Три дня в одном и том же наряде, не мывшись, не брившись, зубьев не чистивши! Ладно, хоть косметику дождем смыло еще на Земле, а то перепугала бы твою прислугу. Подержи-ка!

Я едва успел перехватить тяжелый фолиант. Маха, не обращая внимания на выстраивающихся у крыльца слуг, подняла плечи едва ли не до ушей, отвела их назад и резко опустила, мгновенно обретя царственную осанку, присущую лишь подлинным аристократкам. А мне почему-то припомнилось нянюшкино:

-Леди, попавшая в трудное положение, все равно остается леди.

Маха сейчас была леди. В изрядно помятой одежде, с небрежно заплетенной косой – не очень длинной, чуть ниже лопаток, и едва ли не босиком – ее обувь и туфлями-то было не назвать – так, комнатные тапочки на плоской подошве. Но поворот изящной шеи, но взгляд из-под ресниц – лукавый и вместе с тем горделивый! Даже ее одежда вдруг будто разгладилась, на секунду показавшись шедевром портняжного искусства.

-Так – годится? – спросила Маха, лукаво взмахнув пушистыми ресницами. –Или мне надлежит принять вид бедной сиротки? Что для тебя предпочтительней?

-Будь собой, - выдохнул я, понимая, что чего-то я в этой девчонке еще не разглядел и не понял. –У меня нормальные люди служат.

-Ну, собой – так собой! –засияла она улыбкой. – Отдай тогда!

-Тяжело же! – попытался я возразить.

-Своя ноша не тянет, -пожала она плечами, с легкостью перехватывая фолиант. Действительно – с легкостью. Как будто он ничего не весил. –Эх, надо будет его как-то уменьшить, чтобы в карман входил, а при нужде – вырастал.

Показалось, что фолиант в ее руках как-то недовольно шевельнулся, едва не упав.

-Ну-ну, Серега! Не балуй! – ласково погладила она переплет. И уже мне:

-Пойдемте, мой лорд! Нет нужды заставлять людей ждать дольше необходимого.

И мы пошли. Рядом, но все же не вместе, давая понять слугам, что Хозяином по-прежнему остаюсь я, а девушка – моя подопечная. Уж не знаю, как, но Махе удалось донести это до всех присутствующих без единого слова.

-Прошу любить и жаловать – сказал я, ставя девчонку перед собой и опуская руки ей на плечи. – МАрия …

Тут я запнулся, понимая – не знаю ни названия ее рода, ни имени отца.

-МарИя, - поправила она, сверкнув снисходительной улыбкой в мою сторону. –Мария, дочь Павла из рода Сибирцевых. Так годится?

-МАрия! –надавил я голосом. Опекун я или как?! –Мария из клана Сибирцевых. Моя подопечная на ближайшие…. На долгие годы.

Слуги зашушукались. Ждали-то меня с молодой женой, а тут такое.

-Мой лорд, - выступил вперед мой камердинер Джер. –А когда нам следует ждать вашу супругу? Она прибудет позже? В каких покоях следует разместить вашу подопечную?

-Я по-прежнему холост, - сухо сообщил всем. –Покои для леди Марии…. Проводите пока в гостевые. Приготовьте для леди халат, полотенца и покажите наши купальни. После купален будет обед, а потом мы займемся неотложными вопросами. Джер, немедленно пошли за портными. Так случилось, что леди прибыла к нам без багажа.

-Андрэ, а я смогу потом осмотреть твой дом? – шепотом спросила Маха. – Весь –от подвалов и до чердака?

-Конечно. Я сам тебе все покажу. И покои для себя ты сможешь выбрать сама. Иди. И ничего не бойся. Здесь тебе никто не причинит вреда.

Вредная девчонка прищурила левый глаз, хмыкнула и пошла. Пошла так, будто точно знает – куда идти, будто знает, что Джер почтительно распахнет двери перед ее невысокой персоной, а все остальные так же почтительно расступятся и потом потянутся следом.

Мне даже показалось, что она не в брючках сейчас, а в роскошном платье поднимается по ступеням герцогского дворца – чуть приподняв спереди подол, чтобы не наступить, держа спину, а на лице приветливая улыбка…

-Ты привез головную боль, - серьезно сказал мой старый друг и начальник охраны. –Где нашел только…

-Ты не поверишь, Конт, эта птичка сама впорхнула в мои покои, - ответил я, раздумывая – стоит ли сообщать другу об иномирном происхождении Птахи. Пока решил воздержаться. Конт сейчас явно просчитывает варианты. А стало быть, не пройдет и полдня, как он запустит сбор информации. Через день он будет точно знать, что такого рода в Адорре не существует. Через три дня узнает, что и в соседних государствах нашего мира никогда не было Сибирцевых. Еще через неделю до него дойдет, что Птаха и вовсе не имеет отношения к Солейну. Тогда он придет ко мне. Думаю, к тому времени мы вскроем парочку заговоров, которые то и дело возникают в герцогстве. Возможно даже, удастся прихватить соседа за …. Неприличное место. Давно напрашивается, сволочь.

-Одна проблема, Андрэ, -хлопнул Конт меня по плечу. –У нас нет ни одной женщины в доме, кроме кухарки. Как ты собираешься с этим справляться?

-Уел…. Что предлагаешь?

Конт призадумался, крутя длинный ус.

-Знаю! У моей….м-м-м… ну, ты знаешь! Так вот – у нее есть младшая сестра. По возрасту –один в один. Марии ведь не больше шестнадцати, так? Китти – пятнадцать. Думаю, две девчонки не разрушат дом и будут больше заняты друг другом, чем проказами.

Я лишь неопределенно пожал плечами. Уверять друга, что Птаха гораздо старше – не стал. Пусть пока так и будет. А там посмотрим. Дополнительная защита для Птахи – Оверст все же интересуется девушками постарше.

Мнительный я в последнее время стал, да. Утечка информации – дело хитрое. Никогда не знаешь – из какой щелки прольется….

-Пусть будет Китти. И пошли за нянюшкой. Немедленно!

-10-

Маха

О-у! Блаженство! Восторг и нирвана! Теперь я точно знаю, что это такое! Это когда тебя пару суток пытают другими мирами, голодом, тряской каретой, пригорелой кашей неизвестного вида, травяным отваром, помятыми в драке пирожными и качающимися под ногами подвесными мостиками. Восторг от восхитительных горных пейзажей скромно опустим. Это было – как вишенка на торте, как передышка перед очередной пыткой драконом, болтающимся в небесах, бешеной скачкой по каменистой дороге – благо, короткой. Я даже не успела язык прикусить, как мы уже въехали во двор…. Пусть будет – усадьбы. Потом у Сереги уточню, как правильно называть….

Так вот – во дворе усадьбы нас ждали. Во всяком случае – Андрэ ждали точно. На широком крыльце скромного домика в три этажа стояли люди. Как я поняла – слуги. Кто тут люди, кто драконы – тоже выясним позже. Чуть поодаль, опершись обеими руками на двуручный меч, стоял высоченный – даже выше Андрэ, усатый мужик. Опасный мужик. Такому пальчик в рот класть нельзя. Даже думать в эту сторону опасно. Со всеми потрохами проглотит.

Андрэ сухо сообщил слугам, что по-прежнему холост, что с ним прибыла не ожидаемая всеми супруга, а подопечная. Велел меня сопроводить, разместить, снабдить халатом, полотенцами и прочими мыльно-рыльными принадлежностями.

Мужчина по имени Джер, сообщивший мне по дороге на второй этаж, что он – личный слуга лорда, привел меня в небольшую комнату.

-Это временно, леди Мария, - сообщили мне. –До тех пор, пока лорд Андрэ не определится с вашим размещением. Располагайтесь. Через полчаса я вернусь, и провожу вас в купальни. Они находятся под домом, и одна вы их не найдете.

Полчаса пролетели мгновенно. Я только и успела, что навестить кабинет задумчивости, вытащить из карманов всякие нужные вещи, которые не доставала все это время, чтобы не растерять в дороге.

Получилась приличная кучка. Ключи от дома. Кошелек с мелкими монетами и одной крупной купюрой. Пакетик с резиночками для волос. Пузырек лака…. Интересно – он-то что в кармане забыл? А-а! это я собиралась сердечко на куртке Сашка нарисовать. Типа – мишень, куда попала стрела Амура… Не срослось. Ладно, пригодится. Фонарик. Рабочий. Батарейки я в него в день Маришкиной свадьбы новые поставила. Кучка ненужных бумажек. Рассортируем потом. Надо определиться – куда Серегу пристроить.

-Серега, а ты что предпочитаешь? На подушку, под подушку, на тумбочку или на подоконник? – спросила я, осматривая комнату на предмет укромных местечек. Здешних слуг я не знаю – вдруг решат, что книги должны жить в библиотеке, а не на окнах валяться.

На верхней корочке фолианта засветился некрупный фиолетовый камень, явив мне письменное распоряжение пристроить фолиант на подоконнике, так, чтобы солнце падало на камень. Я пожала плечами и распоряжение выполнила. Может, это его солнечная батарея!

И только собралась высунуть нос за двери, как оная распахнулась, явив мне Джера.

-Леди, вы готовы? Пойдемте, я провожу вас в купальни.

И вот мы в купальнях. Мамочки мои! Красота-то какая! Огромная пещера глубоко под горами выложена плитами всех оттенков серо-голубого цвета. Вот никогда не думала, что у цвета может быть столько оттенков! Впрочем, я и камня-то такого никогда не видела. Потом расспрошу Серегу обо всем! Но красота неописуемая! На некоторых плитах вполне узнаваемый рисунок волн и пенных бурунчиков.

Заглядевшись на красоту, едва не свалилась в бассейн.

-Осторожнее, леди Мария! –перехватил меня Джер. – Вам лучше сначала раздеться. Вот сюда сложите грязную одежду. Вот этот кубик положите сверху, закроете крышку и можете заниматься своими делами. Когда закончите с купанием – достанете отсюда свои вещи чистыми и сухими. Вот сюда я кладу полотенца, сюда вешаю халат, сюда ставлю обувь. К сожалению, женской одежды в доме нет, обуви тоже, поэтому я осмелился принести вам обувь младшего сына нашей кухарки.

Направляясь к двери, он щелкнул пальцами, и приглушенный свет, лившийся с потолка, стал ярче – будто в подземелье внезапно взошло солнце.

-Не торопитесь, леди, - напоследок сказал он. –Вы можете провести в купальне хоть весь оставшийся день. У лорда Андрэ своя купальня, у слуг –своя. Вы никому не помешаете. Когда будете готовы – подергайте вот этот шнур. Это звонок. Я обязательно услышу, и приду, чтобы проводить вас в ваши покои.

И он ушел, оставив меня наедине со счастьем.

Я наконец-то осталась одна.

И ничего больше нет в мире! Только я, горячая вода – проточная, с пузырьками – и большое количество флакончиков с мылом, подобием шампуня и прочими прелестями. Никто не стоит на душой, требуя освободить ванну прямо сейчас, а не то…. Никто не подливает тебе в шампунь зеленку или йод. Никто не выжимает в мыло крем…. Живали мы в общагах, а как же!

И можно перестать быть бесшабашной Птахой. Побыть собой для разнообразия. Пореветь горько, взахлеб, пожалеть себя – бедную, несчастную, в чужой мир, к злобному дракону в пасть заброшенную…. А что – имею право! В книжках девчонки что только не творят, а я даже не нагрубила Андрэ ни разу.

Потом все-таки взяться за жесткую мочалку, намылить ее и от души пройтись по всему телу, сдирая с себя и грязь, и шкуру – местами. Потом полежать, расслабившись, на мелководье. Бассейн достаточно глубокий, трехуровневый. С краю – совсем мелко, едва тело водой прикрывает. Дальше можно по шею погрузиться. Еще дальше можно даже поплавать и понырять. Посмотреть – куда утекает вода и даже отыскать большую раковину. Трогать ее я не стала. Брат учил, что в незнакомом месте лучше без надобности руками ничего не хватать, даже если это обычный с виду камушек.

Не знаю, сколько времени я так бултыхалась. Долго, наверное. Потому что внезапно услышала осторожный стук в дверь и взволнованный голос Андрэ:

-Птаха! Ты там как? Войти можно?

-Не! А что –уже пора?

-Ужин уже готов, да! Если ты намылась – выходи, я тебя в покои провожу. Там тебя портниха дожидается. Я взял на себя смелость заказать тебе кое-что из одежды на первый случай.

Вылетела из бассейна я стрелой. Опять же – спасибо брату – когда он вернулся из армии – мне как раз десять исполнилось. И он принялся учить меня одеваться по-солдатски. Пока спичка горит. Так что при большой нужде я могу на парад собраться за считанные минуты. Даже ресницы успею подкрасить…. Может, Алешка догадывался, что меня вот так, без предупреждения, в другой мир перекинут?

С этими мыслями я выхватила из драконьей стиральной машины чистые тряпочки. Белье натянула, сверху халат. Все остальное свернула, сунула подмышку и павой выплыла к опекуну, шлепая тапками.

Андрэ

--Красота-то какая, - задумчиво сказала Птаха, когда, поужинав, мы забрались с ней под самую крышу, на чердак. Здесь была оборудована вполне себе жилая комната. Даже камин был. И балкон. И панорамное окно, из которого открывался прекрасный вид на горы, и на долину, в которой, собственно, и располагается мое поместье. Я даже выдохнул с облегчением. Почему-то мне страшно захотелось вдруг, чтобы Птахе понравился мой дом. И дом, и место, где он располагался. Сейчас в горах стояла ранняя осень, и от желтеющих деревьев горы казались золотыми в закатных лучах солнца.

-Если б было можно – я поселилась бы тут, - добавила она, едва касаясь пальцами светлой деревянной обшивки стен. – Люблю солнце. А здесь полно и солнца, и света, и воздуха. Если еще добавить зелени и цветов – и уходить не захочется.

-Здесь зимой холодно, - сказал я, придерживая девушку за руку, чтобы не споткнулась, выходя на балкон – там достаточно высокий порожек и пол балкона ниже уровня пола комнаты. Я все собирался приказать застеклить и утеплить балкон, чтобы можно было во время сильных морозов дышать воздухом и любоваться горами. Теперь обязательно прикажу. Думаю, Птаха будет тут частой гостьей.

-Жаль….

-Насмотрелась? Пойдем. Надо же тебе выбрать покои для жизни, - потянул я ее за руку. –Не век же тебе в гостевой спальне сидеть.

-Пойдем. А библиотека у тебя есть?

Я замялся. Не то чтобы я был заядлым читателем, но художественной литературы, пригодной для чтения юным девушкам, у меня не водилось. Если и завалялись где-нибудь в дальнем углу пара-тройка романов о любви, то и хорошо.

-Есть, - сознался наконец, помогая Птахе спуститься с крутой узкой лестницы. Впрочем, помогая – это громко сказано. Девчонка с легкостью меня обогнула и чуть ли не вприпрыжку спустилась к выходу на третий этаж.

Это крыло было хозяйским, так сказать. Немногочисленные слуги живут в другой половине дома.

Сам я обитал на втором этаже. Третий стоял закрытым. Не помню – когда в последний раз он и открывался. Гостей я, по понятным причинам, принимал редко, можно сказать – ни разу за много лет. Рассчитывал, что молодая супруга займется этим вопросом. Впрочем, после свадьбы я собирался остановиться в доме отца на какое-то время. Потом подобрать себе дом в городе, а поместье навещать время от времени. Планировал вести жизнь аристократа, идиот…. А сейчас даже рад, что так вышло. Не городской житель я. Не смогу долго притворяться, что все хорошо. Слушать шепотки за спиной….

Птаха на третий только заглянула мельком.

-Пыль, пустота и запустение, - констатировала она. –Тебе самому не тошно?

Я только плечами пожал. Не объяснять же девчонке, что дом этот достался мне в наследство от деда по материнской линии. А он тоже был мизантропом, как и я.

-Ладно, разберемся! Слушай, опекун, ты же знаешь свой дом – что бы ты мне предложил? Вот так, с налету?

Я подумал. Почесал переносицу, и потащил Птаху на второй этаж. Там, рядом с моими покоями, было одно местечко…. Когда-то давно, когда дом деда был полон жизни, смеха, веселья и света, в этих покоях жила мама. Самые светлые комнаты, простоявшие закрытыми почти столетие. Нет, время от времени их отпирали, проветривали, убирали и вновь закрывали. А сейчас мне почему-то страшно захотелось, чтобы Птаха поселилась именно там.

-Вот, смотри, - сказал я, распахивая двери и подталкивая Птаху внутрь. – Здесь когда-то жила моя мама. До встречи с моим отцом. Больше здесь никто никогда не жил. Если тебе понравится – я прикажу немедленно начать ремонт. Это не займет много времени. Ты только определись с цветом обоев, обивкой мебели и прочим, что необходимо тебе для жизни.

И замолчал, увидев, как Птаха неторопливо обследует комнаты. Она ходила от одного предмета мебели к другому, осторожно прикасаясь кончиками пальцев к поверхностям столиков и каминной полки. Гладила светлый шелк обивки диванчиков и кресел. Нарисовала на пыльном зеркале странный вензель, улыбнулась….

Я наблюдал за ней, ловя себя на мысли, что и сам будто со стороны оцениваю то, что было мне дорого. Как она воспримет старинную мебель, панорамные окна в скромной гостиной, камин, давно забывший – что такое живой огонь…. Да что там! Мне было откровенно страшно, что сейчас она хмыкнет, повернется ко мне и скажет….

-А ты знаешь, Андрэ…. Мне очень нравится! Как будто я попала в сказку, - сказала Птаха, поворачиваясь. – Я уже вижу, как буду зимними вечерами сидеть вот здесь, у камина. В кресле. Буду смотреть на огонь и пить чай. И читать…. Ты знаешь, что в жизни самое приятное, Андрэ? Самое приятное –сидеть в кресле с хорошей книгой, наслаждаться горячим чаем и есть шоколад. Есть в вашем мире шоколад?

-Есть, - выдохнул я. Птахе действительно понравились комнаты. И гостиная, и небольшая уютная спаленка с просторной кроватью под ветхим от времени балдахином.

-Будет тебе и чай, и шоколад. Ты только определись с цветом, и мы уже завтра начнем ремонт. Это несложно.

Птаха еще раз обвела взглядом комнату. Подошла к камину, погладила статуэтку дракончика из редкого в наших краях камня – небесного опала. Перемешала россыпь разноцветных камушков, неизвестно сколько лет пролежавших здесь, на каминной полке.

-Мне бы хотелось сохранить цвета и обоев, и обивки, - сказала она. – Здесь удивительно чистая энергетика, Андрэ. Даже уходить не хочется. Кажется, если что-то изменить – изменится и сама суть этого места. Смотри – сколько здесь света! И это сейчас, когда за окнами – почти ночь. Представляю – что здесь будет утром и днем, когда солнце заглянет в окно….

Я лишь кивнул, соглашаясь. Никаких проблем! Завтра же отдам необходимые распоряжения. Мебель отправим на перетяжку, ковры – на реставрацию. Гардинное полотно и портьеры закажем в столице. Впрочем, ковры тоже нужны новые. Эдори как-то рассказывал, какие сейчас имеются ковры. Он-то со своей невестой уже все лавки не на один раз обошел.

-Можно –я дракончика с собой заберу? –вновь погладила статуэтку Птаха. –Ему одиноко здесь. Пусть поживет там, где пока буду жить я?

-Тогда уж и их собери, -улыбнулся я, сгребая камни в горсть. –Сколько я себя помню – они всегда вместе. Дракон и камни. Камни и дракон. Да и какой дракон без сокровищ?!

Птаха улыбнулась задумчиво, ссыпая камни в кармашек туники и прижимая дракона к груди.

-11-

-Так ты говоришь, что твой хозяин все-таки женится?

Высокий синеглазый и синеволосый мужчина с треском сложил подзорную трубу и отправил ее на письменный стол.

Стол был прочным. Настолько, что вполне мог выдержать вес половозрелого дракона, если б хозяину пришло в голову обратиться здесь, в роскошном кабинете, обставленном с большим вкусом. Здесь было все: и монументальные книжные шкафы, за стеклами которых прятались тома и тома, подобранные по цвету и размеру.

К слову: старинные фолианты, украшенные драгоценными камнями и окованные серебром, золотом и платиной, хранились во внушительной сокровищнице. А сокровищница спрятана глубоко под горами, окружена семислойной защитой и прикрыта мороком. Так, на всякий случай. Мало ли какие гномы могут шастать в горах. Но это так, к слову. Пока – к слову….

Был здесь и роскошный кожаный диван, и два таких же кресла. Из тех, в которые если сядешь, то выбраться удается с большим трудом.

В простенках между окон расположились застекленные же витрины. В них хранились кое-какие экспонаты обширной коллекции. Не самые дорогие. Пожалуй, им больше подошло бы название – самые памятные. Подвязка с изящной ножки леди А. серьга, вынутая им в порыве страсти из розового ушка леди О. Колечко с пальчика, подаренное маркизой Д…. Много их было, подобных экспонатов в коллекции графа Ласта Оверста. Но самый ценный, самый дорогой экспонат коллекции хранился в самом недоступном месте. В медальоне, который граф никогда не снимал. Как говорится – ни в ванне, ни в бане, ни в бою, ни на ложе страсти. Что там хранилось – не знала ни одна живая душа.

-Да, мой лорд, -согнулся в угодливый знак вопроса серый человек с совершенно незапоминающейся внешностью. Таких в тысячной толпе –девятьсот девяносто, если не вся тысяча.

-Кто же избранница нашего недотепы? Кого сосватал своему недоделку Правитель Энтони Экрэй?

-Та, которую сосватал Правитель, сбежала от жениха со ступеней Храма, - угодливо хихикнул человек. –Её унес коричневый из рода Миас.

-Тогда на ком же женится его сиятельство? – недоуменно поднял бровь Ласт. –Что-то я не заметил толпы невест, по пятам несущихся за ним. Впрочем, он прибыл верхом, но с ним прибыл кто-то еще. В карете. Кто?

-Граф представил слугам девушку как свою воспитанницу и подопечную. На вид ей лет шестнадцать. Человек. Судя по всему – не маг, но из аристократов. Больно уж высокомерна для простолюдинки. И одета не по простецки.

-А! Воспитанница… так с чего ты решил, что девчонка – невеста нашего графа?

Человечек вновь угодливо выгнул спину колесом.

-Так ведь ремонт затеяли. Да не абы где! Лорд Андрэ распорядился открыть покои матери. Уже и мебеля на перетяжку отправили. Из столицы лучших мастеровых вызвали. Обойщиков, каменщиков, стекольщиков. Сказывали – старшина мастеровой гильдии самолично работников подбирал, чтобы не ударить в грязь лицом перед сыном Правителя.

-Так, значит…. Покои леди Арии открыл…. Ладно, пока ничего криминального не вижу.

Лорд Ласт стремительно прошелся по кабинету, о чем-то напряженно размышляя. Повернулся к человечку.

-Можешь быть свободен, - кинул он золотую монетку в поспешно протянутые руки. –Если что новое узнаешь – сообщишь.

Человечек спрятал монетку, и угодливо кивнув, будто растворился в тени.

-Значит, открыл покои матери, говоришь, - хищно улыбнулся лорд своему отражению. – Посмотрим, какую птичку ты исхитрился поймать в свои сети, недодракон. И устоит ли твоя леди перед настоящим мужчиной.

Тут он подбоченился горделиво, пристально рассматривая свое отражение в зеркальных стеклах книжных шкафов.

-Не то что бы я был тщеславен, - сказал он сам себе. –Но вскружить голову шестнадцатилетней девчонке – задача на пять минут. Или даже меньше. К тому же скучно. Ладно. Дадим нашему лорду фору. Впереди зима, а сидеть в горной долине по самую крышу в сугробах – не вариант. Андрэ не дурак, соблазнять несовершеннолетнюю соплюшку не станет. Думаю, девчонке за зиму надоест и опекун, и долина, и горы. Захочется балов, внимания мужчин, комплиментов и подарков.

Ласт Оверст дураком тоже не был. И девиц соблазнял только совершеннолетних. Потому что за юниц могли и к ответу призвать. Даже если соблазнитель был готов жениться. Существовал в герцогстве Адорра древний обычай: казнить за растление не достигших совершеннолетия. Пол во внимание не принимался. Раса тоже. Потому что в любом жителе герцогства мог спать дракон. Потому что драконов, на самом деле, было не так уж и много в Солейне. И пусть к драконам с примесью любой другой крови относились свысока, но все же оберегали.

Лорд еще пару раз пробежался по своему – отнюдь не маленькому кабинету. Присел к столу и набросал некий план.

-Первое: выяснить точный возраст девицы. Имя, клан, откуда прибыла. Чем увлекается. Грамотна ли. Если грамотна – послать хороших любовных романов, что так будят воображение юных леди и подталкивают к запретному. Но это позже. Много позже.

Второе: побеседовать с леди Клодетт.

Тут граф прикрыл глаза, припомнив несколько страстных ночей, подаренных ему расшалившейся как-то леди. Хороша!

-Так, побеседовать с Клодетт. Пусть пошлет приглашение графу на ежегодный осенний бал. Отказаться Андрэ не сможет. И воспитанницу в свет вывезет. Шестнадцать – самый срок. А там уж он, Ласт, приложит все усердие, чтобы заинтересовать собой неофитку. Потом и вовсе будет все просто. Букет поздних цветов, записочка. Альбом дорогой бумаги для акварелей. Или набор для вышивания. В конце концов, все юные леди пишут акварели и вышивают пейзажи. Ах, да! Самый дорогой альбом для стихов! И пару четверостиший из своих архивов черкнуть небрежным пером.

Тут лорд хмыкнул. Поэтом он был никаким. Но в его сокровищнице недаром пылились древние фолианты. Уж парочку сонетов он отыщет. Впрочем, далеко не все девицы разбираются в поэзии. Можно и в сокровищницу не ходить.

Дворец герцога Энтони Экрэй. Рабочий кабинет. Раннее утро.

Только что проснувшееся солнце лениво заглядывало в окна просторного рабочего кабинета герцога Энтони. Наверное, рабочие кабинеты всех правителей похожи. И массивной мебелью. И строгостью линий. И расположением стола. Массивное деревянное изделие стоит строго по центру, между двумя окнами. За спиной сидящего – книжный шкаф с несколькими открытыми полками. Правитель может, не поднимаясь, протянуть руку и взять необходимую книгу. Стол, как правило, завален горами документов, прошений, писем, отчетами и прочим нужным и не очень бумажным хламом.

Герцог Энтони – ранний дракон. (Не пташка же, в самом деле). Обычно в это время – около семи по летнему времени и восьми – зимой, герцог занят делами герцогства. Адорра – государство не великое. Но и не маленькое. Кроме того, подданные, в основном, драконы. Значит, существа крылатые и свободолюбивые. А как известно – еще никто и нигде не сумел провести границы в небесах. К тому же, драконы несколько бесшабашны. Потому править приходится жесткой рукой, не давая кланам и родам разгуляться.

Но сегодня…. Сегодня герцог отрешенно смотрел, как из-за гор медленно встает солнце.

Прошла неделя со дня несостоявшейся свадьбы младшего сына. Клан Миас уже принес свои извинения и внушительный взнос в казну герцогства. Сбежавшего отпрыска и девушку все еще ищут. Не активно, потому что основное дело сделано. Даже если и найдут – уже ничего не изменишь. Не для того коричневый похищал девушку, чтобы с почетом вернуть. А если даже и вернет – кому она нужна. Уж точно не сыну герцога. Пусть и не крылатому. Проклятая магическая лихорадка, унесшая герцогиню Арию и лишившая Андрэ крыльев….

Тогда, пятьдесят лет назад, вспышка лихорадки коснулась многих. По сути, Андрэ был не единственным пострадавшим. Так же, как и герцогиня – не единственной погибшей.

И все эти годы Энтони был одинок. В драконьих мирах есть понятие истинной пары. Возможно, так оно и есть. Во всяком случае, сам герцог влюбился в красавицу Арию с первого взгляда. Приложил все силы, чтобы влюбить, закружить в вихре любви, не дать ей и шанса отвергнуть его. И не пожалел о своем натиске ни разу за двадцать лет. Они любили друг друга. Рождение близнецов доказало всем, что это так. Близнецы – дар Стихий.

Сыновей он любил не меньше. И если старший, Эдориан, был его гордостью и наследником, то младший, Андрэ – непреходящей болью. Какому отцу в радость смотреть – как мучается и страдает его дитя? Какому отцу в радость, что красавца сына на пороге храма бросает невеста. Какому отцу в радость узнавать, что сын дошел до ручки и готов распрощаться с жизнью.

А вот теперь он и вовсе не знает – что ему делать. Андрэ исчез из дворца на второй день после неудачной попытки жениться…. И никаких известий за неделю. Где он сейчас? Что делает?

Энтони уже подумывал отправить в поместье сына одного из своих доверенных лазутчиков. Опасался лишь, что Андрэ моментально его вычислит. Связь сына с землей, на которой он был Хозяином, связанным с ней кровью, позволяла ему, не прибегая к услугам охраны, расправляться с чужаками, не особо интересуясь целью тайного визита.

-Отец!

Эдориан. Наконец-то. Духовная связь близнецов давала отцу надежду, что его младший сын все еще жив, а не валяется где-нибудь в ущелье, со свернутой шеей.

-Входи, мой мальчик, - обернулся к двери герцог. – Что?

-Все хорошо, отец. Только что мне прислали сообщение из гильдии мастеров. Наш мизантроп затребовал к себе самых лучших строителей, обойщиков, печников…. Всех, кто разбирается в ремонте и строительстве.

Герцог с удивлением и надеждой смотрел на старшего сына.

-Уж не думаешь ли ты, - начал он, но Эдориан поспешно замотал головой.

-Отец, я дал ему клятву на крови, что никому не расскажу о причинах резких перемен в жизни брата. Могу сказать, что это – хорошие причины. Можно даже сказать –весьма симпатичные. И думаю, что эти причины принесут моему угрюмому брату как много тепла, так и множество тревог. Надеюсь, когда эти причины достигнут желаемого, брат окажется более…. Как бы это сказать…. Более стойким, чем был неделю назад.

-Девушка? Но откуда? И почему не сказал мне? – одними губами произнес герцог, чувствуя, как в груди разжимается тугой ком.

-Я тебе ничего не говорил! – поднял руки Эдориан. – Клятва – ты ж понимаешь! Но думаю, что ты мог бы оплатить парочку ковров в подарок. Если помнишь – через две недели у нас день рождения. Вряд ли Андрэ со своими обстоятельствами примчится на бал в нашу честь. Но почему бы не порадовать его? Я, в свою очередь, уже отослал брату два сервиза из эльфийского фарфора. Один – столовый на двенадцать персон и чайный, на шесть.

-Так, идея хорошая. Просто подарок, никаких намеков. А цвет? Вдруг ковры совершенно не подойдут этим…. Э-э-э-э….Обстоятельствам?

Эдориан улыбнулся.

-Отец, Андрэ отправил на перетяжку мебель из маминых девичьих покоев. Велев из-под земли достать точно такой же шелк. Мастер Гордли сообщил, что его мастера обойщики перерыли все лавки в столице, но отыскали точно такой же шелк, каким были обтянуты стены в комнатах. Даже легчайшую вуаль для балдахина нашли. Тон в тон с прежней. Единственное отличие – матрац изготовят по последнему слову магической науки. С какими-то особыми пружинами и особыми свойствами наполнителя. Мы, кстати, заказали себе такой же на супружескую кровать.

-Так! Скажи мастеру Гордли, чтобы не драл с моего сына три шкуры за работу! –хлопнул герцог тяжелой ладонью по столу и улыбнулся. Улыбка тут же превратила герцога почти в точную копию сыновей. Разве что он был не на одно столетие старше. Хотя…. Что такое столетие – другое для условно бессмертного дракона?!

-И?! – отзеркалил улыбку сын. – Я уже оплатил пятьдесят процентов за гардинное полотно и портьеры.

-Я оплачу столько же за все остальное! – решительно ответил отец. –Тем более, что клан Миас уже внес в казну достаточную сумму за своего отпрыска.

Он на мгновение задумался.

-Может быть, когда-нибудь нам придется чуть возвысить их, - сказал он сыну. –За то, что их сын нарушил приличия и украл-таки невесту.

-Думаю, и отчим несостоявшейся невесты привнесет свою долю, отец, - жестко прищурился Эдориан. – На его род тоже ложится пятно, а у него, помимо падчерицы-племянницы еще и свои дочери подрастают.

-12-

Она все-таки сделала это. Как ни печально осознавать – Птаха мне подчиняться не желает совершенно…. Кажется, она даже и слова-то такого не знает – подчинение.

-Место любой женщины - на кухне, -сказал Конт. –Или в детской. Или в гостиной. С альбомом для акварели или пяльцами. Как ты собираешься выдавать замуж девчонку, которая в данный момент ползает по горе? И ведь как грамотно вяжет страховку! Ты смотри! Даже мои парни так не умеют! Где ты нашел это чудовище? Китти жаловалась, что госпожа не желает следовать правилам.

Я только ухмылялся, понимая, что моя Птаха –это вам не чопорные леди, умеющие только стрелять глазками, приседать в реверансах и шипеть гадости за спиной. Честно говоря, ей и Китти нужна постольку-поскольку, чтобы только соблюсти приличия. Потому что одна юная девушка в доме, где полно мужчин – нонсенс для нашего общества.

Когда я попытался донести это до ушей своей подопечной, Птаха на мгновение прищурила глаза и сообщила, что она все понимает. Уклад жизни и все такое. Надо – значит, надо. Пусть будет Китти. Пусть будет и старая нянюшка. Но лично она, Птаха, считает, что лучшим хранителем собственной чести может быть лишь она сама. Потому что нет во всех мирах такого существа, которое в состоянии не поддаться соблазну. Неважно – какому именно. Кто-то ловится на интерес, кто-то на любовь, а кто-то и на ненависть. Деньги не берем во внимание. На них ловятся даже те, кто не поддается на все остальное.

Я подумал…. Вспомнил кое-что из собственной жизни, из тех лет, что провел в Академии…. И согласился. Да. Если она захочет – никто не сможет ей помешать. Потому и решил для себя: Птахе я верю. Нравится девчонке жить в последние теплые дни на чердаке – пусть ее. Велел вычистить там камин, застелить полы коврами – благо, их у меня много по разным кладовым валяется. Птаха велела прежде застелить полы толстой кошмой, и лишь потом –коврами. Потом вместе с Китти перетащила наверх все подушки, какие только смогла добыть из закрытых комнат третьего этажа. Просушила их на солнце, предварительно заставив Джера устроить им магическую чистку. Получилось просто замечательно. Подушки стали, кажется, втрое пышней, пахнут солнцем и осенними листьями. Птаха разбросала их по коврам, и теперь мы проводим вечера возле камина в ее комнате на чердаке. Читаем, беседуем, а иногда просто молчим, поедая горы домашнего печенья и пирожных, которые с большой любовью принялась стряпать моя кухарка, Матушка Лу.

-Давно пора было привести в этот дом девчонку, -заявила она, познакомившись с Птахой. – Для вас, мой господин, даже интереса нет готовить.

-Согласна с вами, Матушка Лу, - улыбнулась девчонка. –Мужикам нужен кусок мяса побольше. Все остальное – ненужный перевод продуктов. А вы умеете печь «Зебру»? Его еще называют «Мраморным» кексом.

-Ну-ка, ну-ка, расскажи мне – заинтересованно подняла бровь Матушка Лу.

-Это делается так….

На полдня Птаха пропала на кухне….

После чего Матушка Лу сообщила всем и каждому, что берет девчонку под свое покровительство. И не дай Стихии, какому-нибудь мужлану взбредет в голову хотя бы косо на девчонку посмотреть.

Охрану Птаха заинтересовала странным комплексом упражнений. На второй день по приезду она вышла на задний двор, где обычно гонял охрану Конт. В странном белом одеянии, подвязанном ярким желтым поясом. Скинула с ног тапочки, повернулась лицом к солнцу, только что выползшему из-за горы, вскинула руки кверху, словно бы приветствуя светило. Потом поклонилась, коснувшись пальцами земли. И…. начала танцевать. По-другому я не могу назвать то, что вытворяла Птаха. Она то перетекала из стойки в стойку подобно текучей воде, то вспархивала в воздух, подобно шаловливому ветерку, то перекатывалась по утоптанному пятачку двора подобно камню. Кланялась, приседала, прокручиваясь на одной ноге, и тут же вставала на мостик….

-Мне одному кажется, что из нее кто-то старательно готовил воина? – подобрав челюсть, спросил Конт. Мы как раз тоже решили немного размяться с мечами. Вышли во двор и увидели. И замерли, наблюдая. Впрочем, замерли не только мы. Дежурные воины будто забыли – зачем они здесь.

В заключение Птаха прошлась по пятачку колесом, прикатившись как раз мне в руки.

-Это что было? – осторожно ставя девчонку на ноги, спросил я. –Да у меня не каждый воин так сумеет…. Расскажешь?

Она сморщила носик, подняла на меня серьезные серые глаза и кивнула.

-Расскажу. А было…. Простая разминка.

-Разминка? Это разминка?! – удивленный Конт пристально рассматривал Птаху. – А скажите, юная леди, если это разминка, то что дальше?

Она не ответила. Словами не ответила. Молниеносный выпад и мой начальник охраны замер на месте, не в силах пошевелиться. Только глаза туда сюда бегают. А в них огонек разгорается. Опасный огонек.

-Научишь! –приказал он, едва Птаха сняла паралич. Она только плечами пожала.

-Научишь, – ткнула пальцем в висевший на его боку меч. – Правда, меч для меня тяжеловат….

-Подберем.

Теперь они наслаждаются, гоняя друг друга на заднем дворе. Тяжеловесному Конту трудно приходится. Не выдерживает того темпа, что задает легкая стремительная Птаха. А она, поминая чью-то матерь, часами отрабатывает стойки, связки и переходы. Развлекаются. Один я не у дел. Впрочем, у меня забот хватает. Потому что Птаха, погуляв со мной по всему дому, задала неожиданный вопрос.

-Андрэ, почему бы вам не направить термальные воды на обогрев дома? Чего они без пользы туда-сюда переливаются.

Я, как это…. Завис.

-Да вроде камины есть, -ответил, чтобы хоть что-нибудь сказать.

-Камины –это хорошо, камины –это замечательно. Я люблю живой огонь. Но это ж сколько для них нужно угля и дров! А сколько золы и пыли!

-Женщины! – только и хмыкнул Конт, когда я поведал о разговоре с Птахой. –Они придумывают, а ты ломай голову –как это сделать. Не отступишься ведь?

Не отступлюсь. Птаха права – зачем расходовать ценный ресурс, когда есть вполне приемлемый вариант.

Пришлось и мне переселиться на чердак. Благо, там не одно помещение когда-то было оборудовано для жизни.

А в наших покоях ремонт полным ходом идет. Было решено в этом году попробовать. Дотянуть трубы до второго этажа и посмотреть – что получится. Заодно мне захотелось и в своих покоях что-нибудь сделать. Может, матрац на кровати заменить….

Да….

А теперь мы стоим у подножия невысокой горушки в двух шагах от дома, и смотрим, как Птаха ползет к вершине. И ведь не просто так ползет. Со страховкой. С соблюдением всех правил восхождения. Рядом с ней ползет один из воинов. Опытный скалолаз в прошлом, он скучал здесь, занимаясь просто охраной.

-А этот что тут делает?! – возмущенно уставился в небо Конт. –Слушай, Андрэ, ты ему нигде дорогу не переходил? Что-то зачастил соседушка в наши края.

Я поднял голову. Чуть в стороне парил Оверст. Не пересекая невидимую границу, синий дракон купался в облаках, выписывая фигуры высшего пилотажа.

Надо же – нацеплял я от Птахи словесных оборотов.

-Неужели Птаху приметил? – озаботился проблемой Конт, оглядывая окрестности. Рядом с нами, прижав руки к груди, восхищенно смотрела на Синего Китти.

-13-

-Это может стать проблемой, -кивнул я на девчонку. Конт поморщился, согласно опуская веки.

-А что делать? Других подходящих нет. Когда там твоя нянюшка прибудет?

-Я уже не уверен, что нянюшка станет панацеей, - ответил я, глядя, как Птаха, а вслед за ней и Ружен, добрались до вершины. Вершина была плоская, почти квадратная, метра по четыре с трех сторон. Четвертая прикрывала ее козырьком.

-Да, если только как дуэнья при выезде в свет, - согласился Конт. –Полетим? Матушка Лу корзинку приготовила. Надо же наших героев поддержать. Ружен впервые за столько лет согласился кого-то страховать. Да и сам, похоже, впервые после долгого перерыва на гору полез.

Да, была в жизни моего охранника неприятная история. В чем именно заключается – не знаю. Только Ружен – отличный воин, скалолаз, прослуживший в отцовских войсках несколько десятков лет, внезапно вышел в отставку. Он и вовсе хотел покинуть Адорру, но я его уговорил. Тогда мы как раз переселялись сюда. Я только-только бросил академию, решив, что достаточно послужил подопытным кроликом для целителей всех мастей и рангов. Хотелось свободы и одиночества. И чтобы никто в спину не показывал пальцем и не шипел. И команду себе подобрал подходящую. У каждого мужика в моей охране что-то да есть в загашнике. Служить мне это им не мешает. В душу тоже никто не сует любопытный нос. И еще одна особенность моей охраны: они все драконы. Драконы, которые давно не поднимались в воздух. И вовсе не из почтения ко мне. Летучий у нас один Конт. Чем мы и воспользовались.

- И как впечатления? – спросил я Птаху, спрыгивая с шеи приятеля. Птаха молча показала два больших пальца. Подумала. Подошла ближе и прильнула к моему боку.

-А коленки все равно подрагивают, - созналась, весело щурясь. –Уж и не знаю – как обратно поползу. Говорят, вниз труднее.

-Подстрахую, - серьезно сообщил Ружен, сматывая какую-то веревку. –Но спуститься ты должна сама, иначе никогда не сможешь преодолеть свой страх. Не поделишься тайной, юная леди –где ты училась лазить по горам?

-На скалодроме, - ответила Птаха, задумчиво глядя в небо. –Брат меня лет с семи на него таскать начал.

-Брат? –сделал стойку Конт. –И где он сейчас?

-Далеко, - лаконично ответила девчонка. –Конт, а у вас в кармане рогатка не завалялась, случайно?

-Зачем?!

-Да уж больно цель заманчивая, - все так же глядя в небо, сказала Птаха. –Так и тянет пристреляться.

Мы тоже дружно уставились в небеса. Синий, раскинув крылья, парил чуть в стороне, явно красуясь.

-А он тебе разве не нравится? – осторожно спросил Конт. –Ласт Оверст весьма обеспеченный дракон. К тому же холост, нравится всем леди от шести до бесконечности. Китти уже и глаз не отрывает.

Птаха осторожно приблизилась к краю. Глянула вниз. Хмыкнула и вытянула из-под кожаного жилета коричневый чехол. Батюшки! Девчонка где-то отыскала старинную подзорную трубу! Дед привез ее откуда-то из-за моря в ранней юности. Помнится, мы с Эдори часто играли в пиратов. Потом труба куда-то затерялась.

-А что?! – надула губки девчонка на мой удивленный хмык. –Я ж все-таки не дракон, вашей зоркостью не обладаю.

Настроила трубу, посмотрела на Китти, все так же стоящую посреди двора. И обернулась к Конту

-Кэп, я все понимаю, приличия, и все такое…. Но я не могу доверять девочке, которая с таким восторгом смотрит на прожженного ловеласа. Уж прости, если обидела.

-Откуда знаешь? –одновременно спросили Конт и Ружен. Птаха пожала плечами.

-Я немножко умею собирать информацию, - непонятно ответила она. –А что у вас в корзинке?

Мы переглянулись. Конт вопрошающе выгнул бровь. Ружен пристально смотрел на девчонку, с увлечением потрошившую корзинку.

Вскоре мы с удобствами расположились на площадке, поглощая холодное мясо, хлеб и прочие вкусности, что приготовила Матушка Лу.

Птаха, с увлечением жуя бутерброд, любовалась природой, а мы переговаривались мысленно. Все драконы это умеют. А как же иначе – в ипостаси дракона не больно то разговоришься. Не приспособлена для бесед глотка зверя.

-Ничего не хочешь нам рассказать? – спросил Конт, наблюдая за девчонкой.

-О чем? – прикинулся глупым я.

-О ней. Кто она, откуда, как сюда попала. И кто она для тебя, Андрэ.

Ох, не хочется мне посвящать в тайны Птахи друзей. Не хочется! Моё!

-Почему решил, что я знаю больше, чем уже сообщил тебе?

-В Адорре нет клана Сибирцевых. Даже среди людей нет такого имени рода. В ближних государствах среди аристократических родов тоже нет.

-Может, она не аристократка!

-Скажи еще – селянка, - хмыкнул уже Ружен. – Самому не смешно? Девочку явно обучали. Как она говорит – с пеленок. Потому что таких успехов к ее годам достигнуть почти не реально. Если только не посвящать занятиям каждый свободный час. Конечно, навыки еще шлифовать и шлифовать, но тут определенно есть, с чем работать. И ты уверен, что ей шестнадцать? Я бы сказал – лет двадцать. А то и больше. Немного.

-А что скажешь по навыкам скалолаза? – отвертелся я от прямого ответа.

-Да. Раньше она ползала где-то. Не по скалам. Но близко. Ошибки есть, но поправимо. Я б занялся. Если ты не против.

-Если она не против, - кивнул я на Птаху. –Надо же ей чем-то себя занять, пока еще тепло.

Маха.

Мужики развалились на солнышке, и только что не мурлыкали, как большие коты. Им было явно жарче, чем мне. Драконы! Серега сообщил, что не смотря на рептилоидность, они меньше восприимчивы к холоду. Вроде как внутри каждого дракона есть огонь. Он-то их и греет. Мне бы так! Гора хоть и не великая, изрытая трещинами и выступами, за которые так удобно цепляться пальцами, но все же не скалодром, куда мы с Алешкой выбирались едва ли не каждый выходной. Брат никогда не рассказывал мне, где он служил. Подозреваю, что лишь папа имел крохотный кусочек информации, которой делиться ни мамой, ни тем более со мной, не спешил. И хотя у меня страшно чесался любопытный нос – я делала вид, что мне это совершенно не интересно.

Так, Птаха! Сопли-слюни подобрала, воспоминания о любимых людях в сердце спрятала и на замочек закрыла. Лицо соорудила, улыбочку – чтоб даже гланды видны были. Незачем мужикам знать, какая боль жжет мою душу. Даже Андрэ.

Любуемся природой.

А я сказала – любуемся! Красота же! Осень в самом разгаре. Склоны гор поросли деревьями. Не знаю пока – какими именно. Лиственные уже пожелтели –будто в тяжелых золотых уборах стоят. Задумчивые такие, как зрелые дамы в преддверии старости. А между ними – явно хвойные – на фоне золота они как прорехи.

Поместье Андрэ находится в горной долине, уютной и тихой. И что меня особенно радует – комары отсутствуют как класс! Совсем рядом речка Громыхалка. Даже сюда, на вершину горушки, доносится ее песня… Ненавязчиво, фоном, который уже воспринимается как естественный. Кажется, смолкни сейчас речушка – и станет неуютно. О, а вон там, кажется, отара бродит! Большая! Ну точно! Овцы! Перекатываются пушистыми серыми облаками по еще зеленеющей долине.

Черт! Мне совершенно необходимо ружье!

-Что ты сказала, Птаха? – отвлекся от поедания мяса Андрэ. –Ружье?

Упс! Это я вслух? Ну, вывел меня Синий! Болтается в небе, как нечто неприличное в проруби.

-Рогатку хочу! –сообщила мрачно. –Птичку подстрелить. Фланирует тут, как у себя дома. Овец пугает. Надеюсь, это наша отара во-о-н там жирок запасает?

-Наша, - пригляделся Андрэ. – А Синий не совсем над нашей территорией. Он у себя развлекается. Меня дразнит. Додразнится.

-Ага, -согласился с хозяином Ружен. – Что-то разлетался не к добру. Ты, Птаха, с ним осторожнее. Конечно, по нашим законам, ты еще несовершеннолетняя, но когда это идиотам мешало.

И тут меня осенило! Маришка вспомнилась. Она долго за Сашком бегала. Мужик-то он симпатичный. А Маришка далеко не красавица. Толстенькая, чуточку коротконогая, с милыми веснушками, которые она считала главными врагами привлекательности и нещадно с ними боролась. Не преуспела. Однажды эта умница потащила меня к бабке Ляне. Старой-старой цыганке, невесть с каких времен отставшей от своего табора. Во всяком случае, она и в моем детстве была старой. Держала себя в чистоте. И себя. И маленький домик в две комнатки. И даже, говорят, работала в колхозе, когда он еще был. И пенсию заработала. Что ж, чудеса случаются…. Так вот, кто-то Маришке сказал, что Ляна может Сашка приворожить. Я отбрехивалась, как могла, но разве танк с пути собьешь?! Пришлось идти. Кто бы наш поход видел! Алешка, ради интересу и безопасности для, решивший за нами проследить, прихватил с собой видеокамеру. Шпионы из нас не вышли. М-да. Правда, Маришка загримировалась и закуталась в шаль так, что узнать ее можно было только по фигуре, потому я и не требовала стереть запись.

Не суть…

Бабка Ляна, прекрасно нас знавшая – на глазах ведь росли – дала Маришке воды из ведра. Велела в питье подлить, и Сашку поднести. Воду сама Маришка и притащила с колонки. А пока она за водой ходила, Ляна сказала с грустью:

-Жаль девочку. Хорошая она. Болезнь виновата. Пусть верит. Вера чудеса творит. И Сашок еще поймет это, и любить будет и Маришку, и детей. А тебя, Птаха, другая дорога ждет. Ты не знаешь – а она уже под ноги тебе легла. Приворотов тебе бояться нечего – защитят тебя от них. Бойся не понять сердцем того, кто полюбит тебя.

Расспрашивать я не стала. Просто сделала себе зарубку: внимательно смотреть на людей.

Теперь и на драконов смотрю. Вижу боль Андрэ. Глухую скорбь Ружена. Наигранную легкость Конта. Оно не явно все. Как привычный фон, как шум Громыхалки….

-Мальчики, а скажите-ка мне….

Мальчики заржали. Я недоуменно посмотрела на весельчаков.

Ухты-пухты! «Мальчикам» всем уже хорошо за шестьдесят, Серега же говорил, что Андрэ через пару дней семьдесят стукнет. Конт его ровесник. Ружен давно третью сотню разменял. И я со своей двадцаткой –«мальчики»….

-Хорошо! Сдаюсь! –подняла я руки. –Скажите мне, старички –у вас приворотные средства в ходу?

-14-

Ласт Оверст уже который день кружил над горами, пристально наблюдая за жизнью соседа. Зоркости дракону не занимать, и он прекрасно видел, что в поместье затеяли ремонт. Прибыли из столицы мастера. Следом за ними пришли повозки с тканями, коврами, какими-то мелочами, тщательно упакованными в большие коробки. А еще на длинных повозках привезли чугунные трубы. Много труб. Хозяин поместья носился, как ужаленный. Вот он отдает какие-то распоряжения высокому мужику – главному в артели строителей. Вот разворачивает большой лист, исчерченный и исписанный. Дракон, конечно, обладает зрением лучше орлиного, но даже ему трудно с такой высоты подробно рассмотреть – что именно там изображено.

А осведомитель неожиданно куда-то исчез. И спросить не у кого. Не подходить же, право, с вопросом к охране. Все же, Андрэ эгоист! Совершенно не заботится о любопытных соседях!

Ласт кувыркнулся в воздухе, и раскрыл крылья, ловя поток теплого воздуха. Посмотрел вниз – и чуть не рухнул на горы. Вот была бы штука!

По невысокой горушке ползли двое. Одного Ласт знал хорошо. Даже слишком хорошо. И попадаться в крепкие «дружеские» объятия не желал. Однажды угодил, когда по ошибке соблазнил сестру этого дракона. Кто ж знал, что милая…. как же ее звали? – впрочем, неважно. Кто ж знал, что ее старший брат – начальник личной охраны герцога!

Ласт был бабником, но берега все же старался не путать. А тогда все случайно вышло.

Правда, девчонка пыталась покончить с собой. Хотя, и тут ничего особенного: каждая вторая угрожает этим после расставания. Он ведь не может жениться на всех! А гаремы в их герцогстве не приветствуются. Да и…. хлопотное это дело, гарем.

Ладно – одного он опознал. А кто второй? Хм…. Мальчишка какой-то. Совсем молоденький, судя по ауре.

Тут у Ласта как-то подозрительно стукнулось сердце о ребра. Молоденький мальчишка в связке с Руженом. Сколько мальчишке может быть? Шестнадцать – семнадцать? Вряд ли больше. А роман с сестрой случился…. Сразу и не вспомнишь – сколько их было, тех кратковременных романов. Он, конечно, строго соблюдал все меры предосторожности, но ведь и проколы случаются. У него, правда, никто пока содержания на внебрачных детей не требовал.

-Может, сын, - с надеждой подумал Ласт, с трудом выравнивая полет. –Может же у Ружена быть сын. Возраст вполне подходящий. Вряд ли дракон стал бы таскать по горам чужого мальчишку. Хотя с этими драконами ничего не понятно. Недодраконы, как и хозяин. Потерявшие крылья по разным причинам. Но сбрасывать их со счетов – увольте!

Ласт прекрасно понимал, что каждый из этих троих вполне может настрогать из него мяса на жаркое, буде это взбредет им в голову. Понятное дело –если он предстанет перед ними в ипостаси человека.

Потому-то и не лез на рожон, предпочитая наносить удары из-за угла.

-Так, с мальчишкой разберусь позже, – решил Ласт, вновь окидывая взором двор поместья. –Кажется, это и есть подопечная нашего недоделка. Да. Такую и соблазнять не интересно. Она и так уже на все готова. Может – ну ее?

Мысль была здравая. Но насолить лишний раз соседу хотелось больше. А потому дракон развернулся, и лег на крыло – пора было приводить в действие план с балом.

Андрэ

Так, с отоплением наладилось. Пришлось в дополнение к строителям еще и водяных вызывать. Водяными у нас называют специалистов по воде. Водопроводы, насосы, что-то еще –я в этом не силен. Мужики поломали головы, покрутили пальцами у виска, выслушали Птаху, которая заявила, что такое вполне возможно и даже кое-где применяется. Тонкостей она не знает. Но ведь господа – мастера? К тому же –маги. Так неужели умные мужчины не придумают – как исполнить ма-а-а-аленькую прихоть маленькой девушки? А мы обязуемся – при успехе кампании – всем нахваливать специалистов. Потому что наверное (!) большинство горных поместий имеют такие горячие источники. И она даже подозревает, что лорд герцог будет в числе первых заказчиков.

-А летом? Что вы будете делать летом, леди? – спросил главный водяной. –Мучиться от жары?

-А разве нельзя будет перекрыть какую-нибудь заслоночку?! –округлила глазки Птаха. И даже я почти поверил, что она –прелесть, какая дурочка. Поверил бы – если б не видел, каким предвкушением сияют ее серые глазки. –Заслоночку перекрыть, или насос отключить. На профилактику, например. Ведь, если все получится – мы захотим и весь дом отапливать именно так. Правда же, мой лорд?

Мне оставалось только кивнуть. Джер, который по совместительству еще и вел все мои счета, тоже округлил глаза, явно уже просчитав экономию и прибыль. Потому что я твердо решил вытребовать в Гильдии Мастеров патент. И получать золотишко. Дракон я – или куда, как говорит Птаха.

Мастера недолго ломали голову. И отопление создали. Вовремя, надо сказать. Осень – она недолго теплом балует, тем более в горах. После памятного восхождения на Пикет, как Птаха обозвала нашу горушку, буквально на следующий день начались дожди. Я слегка запереживал – а ну как Птаха заскучает? Хоть и держится она молодцом, но я-то слышу, как по ночам она плачет в подушку. Да так, что у меня разрывается сердце. И ворочается что-то где-то глубоко в душе. Что-то, что раньше дрыхло без задних ног. И от этого становилось вдвойне больнее.

С меня Птаха вытребовала артефакт, защищающий от приворотов. Там, на Пикете, она поделилась мыслями, которые до нее никто не пытался озвучивать.

-Старички, - сказала несносная девчонка, когда мы просмеялись. –У меня есть серьезное подозрение, что этот ваш Казанова не просто так девиц всех мастей соблазняет. Не может быть такого, что все они поголовно влюбляются. Я имею в виду – сами влюбляются. Допускаю, что есть некий процент женщин, которые с детства на голову ушибленные. Есть – которым этой самой любви не хватило. Мало ли – не желанный ребенок в семье, лишенный родительского внимания и ласки. Знаем мы, как многие аристократы – да и не только они – детей воспитывают. Родили – на мамок-нянек спихнули. Вот и вся любовь. Есть женщины, которым вилки в неприличном месте не хватает.

-При чем здесь вилка? – едва не подавился бутербродом Конт. –Птаха, у тебя какие-то нездоровые мысли в голове бродят….

-Друг мой Конт! Если леди зрелых лет начинает чудить –значит, ей хочется острых ощущений. Так мой брат говорит, а я склонна ему верить. Он никогда меня не обманывал.

Тут Птаха резко отвернулась. Коснулась ладонью лица. Выдохнула.

-Думаю, вы меня поняли, - уже другим тоном сказала она. – Но с чего бы вполне здравомыслящая леди, знающая, что такое настоящие чувства, любящая своего супруга, семью, детей – вдруг сходит с ума и принимается таскаться за ловеласом, умоляя о любви? Ни о чем не говорит? Нет?

-Откуда такие сведения? – подобрался Конт. Мы о таких леди были наслышаны. И не только наслышаны.

Но до сих пор никто не думал о том, что здесь что-то нечисто. Не забредала в головы такая простая мысль.

После этого разговора мы быстро свернули пикник. Конт, не слушая возражений, обернулся. Закинул меня и Птаху на шею, ухватил лапой Ружена, и спланировал во двор.

Дождался, пока Птаха перестанет радостно визжать от восторга. Обернулся. Клятвенно заверил, что обязательно прокатит ее еще разок –другой. Десятый. И даже стопятнадцатый. И ушел к себе в казарму. Думать.

Ружен так же клятвенно заверил, что и дальше будет тренировать Птаху в скалолазании. Если не по горам –потому как зима близко. Так по стенам вокруг дома. А стены у нас –какие надо стены. Птахе хватит места для ползания.

И тоже ушел.

А когда мы, посетив купальни, устроились в ее комнате с блюдом свежих пирожных и компотом из диких слив, Птаха познакомила меня с Серегой.

-Это и есть источник моих знаний, - сказала она, ласково поглаживая переплет фолианта. – Я подумала, что нечестно скрывать от тебя такого замечательного Серегу. Он со мной согласился, и разрешил тебе о нем рассказать. Кстати – это он подал мысль, что наш Синенький использует что-то для усиления собственной привлекательности. Не знаю – приворотное зелье подливает, духи с какими-то свойствами необычными использует. Или вовсе - феромоны особыми железами выделяет.

Я завис на слове «феромоны». И тут фолиант дернулся и открылся.

«Феромоны» -прочитал я медленно появляющийся текст -Вещества, вырабатываемые особыми железами для привлечения…

Дальше читать не стал, понимая, что потихоньку схожу с ума. С каких пор в нашем мире оживают книги?!

-Маха, -жалобно посмотрел на девчонку. – Ты перевернула мой мир. Я за тобой не успеваю.

Она улыбнулась и бережно провела теплой ладошкой по моей щеке.

-Я же не убегаю сию минуту, - ответила. - Серега тоже не знает дорогу в мой мир.

И вот тут мне стало холодно. По спине будто острым лезвием провели. Маха ищет дорогу домой. И если найдет – я не смогу ее не отпустить. А мне тогда останется одна дорога – с Пикета вниз головой.

И до того мне стало больно, что я повернулся и почти бегом бросился вон.

Не знаю, что бы я натворил, если б не врезался на бегу в Конта, который как раз выходил из казармы. Сгреб меня в охапку, вгляделся.

-Э, друг! Ты чего?! А ну-ка!

Я пытался вырываться. Куда – то бежать, что-то делать…. Даже кричал, кажется. В груди жгло так, будто у меня там какой-то идиот костер запалил.

На помощь Конту вылетел Ружен. Вдвоем они меня все же скрутили.

И больше я ничего не помню.

Очнулся от того, что чья-то маленькая ладошка гладит меня по щеке.

Птаха. Маленькая Птаха сидела на полу, уложив мою голову к себе на колени, и напевала. Тихо-тихо, словно колыбельную засыпающему ребенку. Хотел открыть глаза, не получалось почему-то. Постепенно стал разбирать слова.

-Ах, дракоша, глупый дракоша, - бормотала Птаха, не переставая гладить мою щеку. – Что ж ты так…. Больно тебе…. Мне тоже больно. Мне б хоть весточку своим послать.

Я хотел сказать, что все будет хорошо, что я обязательно…. Хотел сказать, но вместо этого из моей глотки вырвался рык.

-Чего ты, глупый? На меня сердишься? Не сердись. Сейчас придут старички, помогут тебе. Я ж не знаю, как тебе обратно…. Я ж не дракон. Андрюха, ну, чего ты? Соберись, а? Как же там было, в этих глупых книжках…. Никогда особо не увлекалась книжками о драконах…. Андрюш, ну же! Найди в себе человека! Слышишь! Ты красавец в этой своей ипостаси, но человеком ты лучше! Андрюха! Головка-то у тебя не как у младенца, хотя Конт сказал, что твой дракон только что родился. Андрюха!

И чувствительная пощечина. А ручка у Птахи оказалась тяжелая. Прошибла даже чешую….

И тут до меня дошло.

Я обернулся.

-Ты молодец, Птаха, - услышал я голос Конта. – Я уж думал, за герцогом и Эдорианом посылать придется. Могли не вывести его из транса.

-Сама знаю, - сердито пробурчала Птаха. –Теперь уберите его милую морду с моих ног, пока я тут жить не осталась. Андрэ! Ты меня слышишь? Убери морду! И я тебя поцелую. В нос.

От такого предложения я дернулся, потянулся и сел, оглядывая себя. Зеленый. Я – зеленый! Темно-зеленый, если быть точным. С бронзовым отливом – как и положено второму наследнику герцогского рода Экрэй. Отец у нас темно-зеленый с золотом. У Эдориана – зелень с серебром. Когда он достигнет возраста полной зрелости – станет точной копией отца. А я, скорее всего, так и останусь бронзовым.

-Крыльями не маши! –рявкнул Конт. –Тут тебе не плац! Стены снесешь! И вообще – хватит! Возвращайся! Ночью еще раз попробуешь обернуться. И даже полетаешь. Недолго и невысоко! Я страховать буду!

А я все никак не мог сообразить – как это. Как обратно в человека-то?

-Птаха! –мысленно позвал я, насколько мог – жалобно. –Птаха!

И Птаха ответила. Подошла вплотную к моей опущенной на пол морде, погладила по чешуйкам на носу, и поцеловала.

-Найди в себе человека, дракон, - сказала она. – Давай, Андрэ! Я знаю – ты можешь. А то я твои покои украшу розочками и бантиками! Розовыми! И тебе на макушке бантик розовый завяжу!

-Это перебор, Птаха! –хохотнул Конт. Нервно так хохотнул. Тоже нервишки пошаливают. А у меня они так и вовсе дергаются и трепещут. –Куда ты бантик прилепишь? У него же только чешуя на макушке!

-А на гвоздик прибью! –рявкнула Птаха, уперев руки в бока. – Андрэ! Оборот! Быстро! Р-раз!

Я еще раз дернулся и обернулся. И…

Наверное, я покраснел весь – от ушей и до самых пяток.

-Забыл совсем! – сорвал с себя куртку Конт. –Прикройся! Потом объясню – как надо, чтобы одежда оставалась! Птаха, ты б хоть отвернулась, что ли? Не смущай мужика.

-А я глаза зажмурила! – поворачиваясь к стене, ответила Птаха. –Не боись, Андрюха! Силком я на тебе все равно не женюсь! А Конт будет молчать в тряпочку!

Мне вдруг стало обидно. Силком она не женится, надо же! А если не силком?

-Не тупи, брат, - шепнул мне Конт, помогая завязать на талии рукава куртки. – Как она может на тебе жениться? Она же девушка!

-А что это меняет?!

-Да ничего…. Это у вас нервное. Все. Бегом к себе! Птаху я провожу….

Дворец герцога Экрэй. Личные покои Правителя

- Отец! Ты не спишь? К тебе можно?

Энтони Экрэй, только что вышедший из личной купальни, накинул халат и подошел к двери.

-Сын?! Что-то случилось? Что?! Что-то с Андрэ?!

Эдориан стремительно вошел в покои отца. Вид у него был встревоженный и радостный одновременно. Длинные темные волосы рассыпались по плечам, глаза лихорадочно блестели в полумраке.

-Отец! Два часа назад с Андрэ что-то произошло. Я не знаю, что именно. Ты же помнишь, он экранировался. Мыслей я не слышу, только отголоски эмоций. Сначала ему было безумно плохо. Настолько, что я уже было собрался лететь к нему. Правда, для этого пришлось бы прервать переговоры со стангийцами. И я бы пошел на это! Ради брата – придумал бы что-нибудь. Но тут на меня насели наши министры. Сам знаешь – контакты со стангийцами нам необходимы. Пока разобрались – связь с Андрэ и вовсе угасла. А потом пришел такой мощный поток! Как будто у моего брата плотину прорвало. Эмоции –зашкаливают. Радость, восторг, нежность – такой коктейль! Даже у меня крышу срывает!

На этой фразе герцог удивленно выгнул бровь.

-Как это – крышу срывает? У тебя что – последней бурей повредило крышу в доме?

Эдориан нетерпеливо отмахнулся

-Да нет же, отец! Это у Андрэ крышу снесло! Полностью и бесповоротно, кажется! И я догадываюсь – кто именно поспособствовал!

Энтони старательно потряс головой, пытаясь уложить в ней новые сведения из жизни младшего сына. Помогло мало.

-Ты сядь! – приказал он сыну, кивнув на кресло у камина. В покоях уже стало прохладно, и теперь камин горел круглосуточно.

Эдориан нетерпеливо прошагал к креслу, но садиться не стал. Взял у отца наполненный бокал с вином.

-Обстоятельства, отец! Ты помнишь? Обстоятельства! Ружен сообщил, что эти Обстоятельства влияют на Андрэ так, как не удавалось никому. Сегодня они ползали по горе. Совершили восхождение на гору Пикет – так отрапортовал Ружен. Обстоятельства заставили их поволноваться. Потому что на самой границе крутится Оверст.

-Этот-то чего привязался? – недовольно повел бровью Энтони. –Вроде Андрэ не девушка, скомпрометировать не удастся.

-Обстоятельства – забыл? Ружен вычислил того, кто передавал Оверсту информацию. Если Ласт влезет в отношения Андрэ и…. ну, ты понял!

Герцог нервно барабанил пальцами по подлокотнику кресла. Что? Что может происходить с сыном?! Мальчишка сознательно заблокировал связь с отцом. Передавил он тогда! Не надо было так настойчиво пытаться устроить его женитьбу. Все равно из этого ничего хорошего не вышло. И сейчас – неизвестно, что выйдет. Обстоятельства…. Эдори так и не сказал – откуда они свалились на голову младшего сына. Ружен, которого герцог приставил к Андрэ, тоже до сих пор не выяснил, откуда в подопечных у парня появилась девушка. Птаха, кажется. Кстати – почему именно Птаха? Впрочем, Стихии с ней! Пусть будет Птаха. Стихии! – да пусть хоть Маремьяна из Дальних Выселок! Он примет и селянку, и горожанку, лишь бы сын был счастлив.

-Отец, мне кажется – Андрэ как никогда близок к Обороту, - тихо-тихо сказал Эдори. – От него сейчас идут такие эмоции…. У меня так было в первый раз….

Энтони замер. Оборот?! Оборот! Стихии! Все, что угодно! Если это связано с Птахой! Стихии!

-Я даже боюсь думать, - шепотом сказал Энтони, стремительно поднявшись. –Я не хочу давать себе даже капельку надежды, сын. Только правда! Свяжись с Контом. И если это так и есть…. Обстоятельства немедленно получат титул. Да что там титул! Все, что угодно! Золото, драгоценности, дома, земли! Что угодно!

-Хорошо, отец.

Эдориан направился был к двери, но остановился, припомнив кое-что еще.

-Отец, наши Обстоятельства, сидя на горе, выдвинули одну интересную версию относительно Оверста. Надо сказать, подобное никому не приходило в голову.

-И?!

-Нет ли у нашего ловеласа некоего артефакта, с помощью которого он очаровывает женщин. И вследствие этого затребовали у Андрэ артефакт с обратными свойствами.

Энтони удивленно присвистнул.

-А наши Обстоятельства прозорливы к тому же! - удовлетворенно сказал он. –Отправь Конту самый мощный, какой только есть в сокровищнице. Такие ценные Обстоятельства надо защищать от посягательств.

-А они будут, судя по всему, - согласно кивнул Эдори. –Я понял тебя, отец. Спокойной ночи….

-Да, вот еще что! Пошли этому пройдохе Оверсту приглашение. Да хоть на бал в Ратуше. Пусть лучше в столице дамам мозги пудрит. Если он и в самом деле на наши Обстоятельства глаз положил – сильно никого не зацепит. А если у Андрэ и в самом деле получилось – пусть мальчик спокойно тренируется. Надо же ему учиться летать….

Эдори еще раз пожелал отцу спокойной ночи и ушел. Отец же….

Отец еще долго сидел в кресле, держа в руке миниатюру с портретом жены. Смотрел в огонь, пил вино и ни о чем не думал. Ему было хорошо.

-15-

Маха.

-Вот так я и заломала дракона голыми руками, - закончила я рассказ.

За балконной дверью сердилось небо. Рыдало проливным дождем. Сыпало на широкий двор, дом и прилегающие постройки желтыми листьями. Ветра только не было. Горы услужливо прикрывали уютную долину от всех ветров, не давая им разгуляться. Осень. А она и в этом мире – осень. Гулять не хотелось. Что мне там делать в такую погоду.

Сижу в тепле, у камина, на толстом ковре. Под боком – подушки. Под носом –фолиант Серега, демонстрирующий мне виды летнего морского побережья. Пустынного почему-то. Ни селения поблизости, ни рыбацких лодок. Ни кораблей, ни порта.

А море красивое. Того самого, морского, цвета, в котором и зелень, и синева, и лазурь, хотя видят их Стихии – я плохо разбираюсь в оттенках.

Прошло уже три недели со времени моего водворения в мир Солейн. И неделя, как мой опекун обрел крылья. После чего напрочь забыл о моем существовании. Летать учится. Нет, летать-то они умеют сразу, без подготовки. Не иначе – инстинкт включается. Скорее –учится не терять голову от эйфории. Все же – обрести крылья не пацаном, как это дОлжно, а когда тебе вот-вот стукнет семьдесят –это круто. Наверное.

Андрэ летает. Конт его страхует. Китти вся в слезах и соплях от любви. Путает сон и еду, то и дело замирает, мечтательно глядя в потолок. При этом забывая, что у нее в руках. Дважды едва не ошпарилась сама, один раз чуть не налетела на нож, с которым развлекался один из стражников.

Андрэ, видя такое дело, все порывался отправить девчонку домой, но проклятые условности все не позволяли ему сделать правильный выбор. Да еще и давно обещанная нянюшка все никак не доедет до поместья.

И все бы ничего! Зачем мне дуэнья, да еще такая, как нянюшка- полудраконица. Которая вынянчила деточку. Которая ревниво относится к любой особи женского пола. Потому что деточку точно будут обижать.

-Брюзжишь, -написал мне Серега, когда я объяснила, почему не жажду видеть возле себя дуэнью. Брюзжу. Потому что за эту неделю у меня случилась только одна приятная вещь: Ружен принес мне неприметную золотую «безделицу». Простой золотой кулончик на недлинной цепочке тройного плетения. Тот самый артефакт от любых видов приворота. Простое украшение, с весьма непростыми свойствами.

-Подарок тебе, - сказал Ружен, помогая застегнуть замочек. Вернее – намертво запаяв. Чтоб не сняли. –От лорда герцога. За крылья.

Я только плечами пожала. Все мои усилия свелись к русскому трехэтажному, если честно. Сначала – за то, что довела мужика. Потом – за то, что вывела. Как по мне – просто совпали какие-то несовпадения, только и всего.

-Ему-то хорошо, - вновь забурчала я. –А мне-то каково? Мне бы хоть по стенам полазить, если на гору нельзя.

-За купальней есть пещеры, - сообщил Серега. –Пойдем, погуляем?

Ага. Идея, конечно, хорошая. НО! - Серега-то будет «гулять» на моих ручках, а он, между прочим, четверть пуда весит.

-Не хочу. И без Андрэ, Ружена, или Конта я в пещеры не сунусь. Даже и не уговаривай.

И музыки тут нет. То есть, в моем понимании нет. Не звать же в покои труппу бродячих актеров каждый раз, когда мне потанцевать захочется. Хотя…

-Серега, а ты можешь передавать музыку? Ну, например, во дворце концерт классической музыки идет, а ты его ловишь, и мне показываешь? Или в каком-нибудь гареме одалиски танец живота разучивают, и я бы с ними заодно. Давно собиралась, кстати. Говорят, он для женского здоровья дюже пользителен…..

Маха ты, Птаха! Когда ж запомнишь, что мужчин нельзя вот так, с ходу, без подготовки, в тупик загонять! Завис мой Серега. Листочками даже не шелестит.

Сесть поплакать, что ли? Или песню завыть?

Сказано –сделано.

-То не ветер ветку клонит,

Не дубравушка шумит.

То мое, мое сердечко стонет,

Как осенний лист дрожит…

Наверное, мне и в самом деле тошно, если из всего обширного репертуара на ум пришла именно эта песня.

Кажется, я впервые пела ее так. Вкладывая всю душу. Отдавшись мелодии, как реке. Я не великая певица, в ноты попадаю – и на этом все. И никогда не рискну выйти на сцену в этой роли. Просто душа просит….

Андрэ.

Я поднялся уже на последнюю ступеньку лестницы, ведущей на чердак, когда услышал это. Высокий чистый голос будто рисовал в воздухе картины. Мелодия показалась мне подобной ножу – рвала и терзала душу, заставив ее плакать кровавыми слезами.

-Не житье мне здесь без милой,

С кем теперь пойду к венцу, - пела Птаха. А я видел, как улетает в небо сорванная с пышной прически белоснежная фата. Как сломанной куклой оседает на землю хрупкая фигурка, как холодно и зло хлещет по стеклам ледяной дождь. А там, за стеклами, стоят и смотрят в непроглядную темень трое. Мужчина и женщина в годах, и обнимающий их за плечи молодой парень, одновременно похожий и не похожий на мою Птаху.

Я не смог шагнуть дальше. Сел тут же, на ступеньку. Что ж ты делаешь со мной, девочка! Как мне избавить тебя от тоски, что сжигает твою Душу? Скажи – что мне сделать для тебя?

Конт, который поднимался следом за мной, тоже услышал Птаху. Остановился на середине. Шикнул на Ружена. Мы так и сидели на ступеньках, пока Птаха пела.

-Дельфин и русалка – они не пара, Серега! – прозвучало спустя секунду после окончания песни. –Не пара они, понимаешь?! А, да что ты понимаешь, гаджет чужого мира!

-О чем это она? – одними губами спросил меня Конт.

-Откуда же мне знать, -поднял я на друга глаза. И сделал знак – убраться отсюда. Пока девчонка нас не услышала. Позже придем.

-Конт, если мне в голову придет еще одна подобная идея – убей меня сам, - мысленно простонал я, глядя, как моя подопечная, размеренно дыша, неторопливо, поглядывая по сторонам, поднимается по ступеням длиннющей лестницы. Лестница ведет в Храм Всех Стихий. А расположен он, этот самый древний из известных, на вершине горы. Не самой высокой, но довольно крутой и труднодоступной. Нет, когда-то дорога к этому Храму была выстлана каменными плитами, украшена экзотическими деревьями и цветами. Через каждые двести ступеней была обустроенная площадка, на которой в кажущемся беспорядке располагались каменные скамьи, чтобы паломники могли присесть и перевести дух. Тут же располагались неглубокие каменные чаши, в которые сбегали тонкие струи чистейшей воды. Кажется, я читал, что вода эта – из ледника, расположившегося чуть выше Храма. Еще нянюшка говорила, что вода эта целебная.

Да, так я это к чему – чтобы утешить Птаху, Конт предложил ознакомительную экскурсию. Ружен согласно покивал, и сообщил, что по горам не обязательно ползать со страховочными приспособлениями наперевес. Есть места, куда вполне можно добраться ножками, не особо напрягаясь. Я тоже покивал, мысленно наметив маршрут к уединенному озеру в соседней долине. Эта долина была как бы ничейной, и гулять там могли все желающие. Другое дело, что никто особо не спешил на прогулки по горам.

Птаха, в тот вечер спустившаяся к ужину в роли высокомерной красавицы, напугала нас своим поведением едва ли не больше, чем когда съезжала с чердака по лестничным перилам. Потому что терпеть жизнерадостного сорванца оказалось не в пример легче, чем леди «Идеальная девушка». Она буквально выморозила нас идеальной осанкой, холодными взглядами из-под ресниц и идеальным, с точки зрения этикета, поведением за столом. Даже прическа у нее была идеальная. Уложенная волосок к волоску, ни один из которых так и не осмелился нарушить облик леди…. Тьфу! Ужин проходил в полном молчании, если не считать наших мысленных переговоров.

-Что с ней? – пришло от Ружена. –Парни, лучше сами сознайтесь, потому что если я узнаю, что вы обидели чем-то Птаху – не поздоровится обоим. И не надейтесь, что сможете улететь. От меня еще ни один не улетал.

-Да не знаем мы, в том-то и дело! – распиливая жаркое на крохотные кусочки, отозвался Конт. –Подозреваю, что тут дело в Китти. Девчонка совсем голову потеряла – Синий вот уже несколько дней не появляется в нашем воздушном пространстве. У него явно нелетная погода.

А до меня потихоньку стало доходить.

-Кажется, это моя вина, - сознался я. – Сам-то летаю, а Птаха вынуждена сидеть дома. Опекун, называется. Девочке стало скучно, вот она и….

Конт допилил жаркое, отодвинул тарелку и высказался.

-Птаха! То есть леди МАрия! Желаете ли вы совершить ознакомительную экскурсию?

Леди подняла на него глаза, в которых плескалось Северное море, и вопросительно выгнула бровь.

-Видите ли, завтра непогода должна закончиться. Мы могли бы посетить парочку интересных мест. На ваше усмотрение. Вы же еще ничего не успели увидеть….

-Вопрос, конечно, интересный, -рисуя вилкой узоры, сказала наша леди. –А мой опекун составит нам компанию? И возьмем ли мы на экскурсию Китти?

-Опекун составит, Китти останется дома, - озвучил я принятое решение. –Куда бы вы хотели отправиться, леди МАрия?

Птаха оставила в покое вилку, зато дотянулась до салатника. А он достаточно тяжелый. Почему-то именно сегодня Матушка Лу сервировала стол посудой из бледно-зеленого оникса. Может быть, и ее зацепило пение Птахи? А посуда из оникса, говорят, помогает утихомирить страсти….

-Вы обещаете проводить меня туда, куда мне больше всего хочется попасть, мой лорд – опекун? – ласково-ласково, покачивая в ладонях салатницу, спросила Птаха. В серых глазах притаились смешинки. И от этого мне показалось, что в волнах холодного Северного моря отразились солнечные зайчики.

Я сглотнул, опасливо косясь на снаряд в тонких пальчиках, и согласно кивнул

-Куда тебе будет угодно, Птаха! Только поставь свое ору… Э-э-э… салатник на стол! И отодвинь его….

Ружен быстро уткнулся в тарелку. Конт напрягся, явно готовясь перехватить посуду.

-Хорошо! - легко согласилась Мария, мгновенно превращаясь в Птаху. –Тогда мы идем в Храм Всех Стихий!

У Ружена выпала вилка, Конт, приподнявшийся было для маневренности, упал на стул. Стул не выдержал и сломался.

-Да, мебель надо менять! – согласился я, не делая даже попытки помочь другу.

И вот мы идем. Преодолели первые двести ступеней. А всего их две тысячи. Две тысячи ступеней до заброшенного Храма. Они источены временем, водой и ветрами. Кое-где завалены камнями, стволами рухнувших от старости деревьев. Сквозь неплотно прилегающие плиты проросла трава. Возможно, летом она смотрится красиво, а сейчас даже как-то не по себе от пожухшей травяной щетины.

-Птаха, не хочешь отдохнуть? –спросил Конт, расчищая место на каменной скамье. –Идти еще далеко.

Птаха не ответила. Она старательно вычищала из каменной чаши грязь и мусор, что-то бормоча себе под нос. Дождалась, пока тонкая струйка воды прикроет дно, и тщательно вымыла чашу. Подставила под струйку стаканчик все из того же оникса. Сделала три глотка, и лишь после этого уселась на скамью.

-Так, старички, - заявила деловито. –Подножие мы пока не считаем. Но все площадки, через которые нам предстоит пройти, мы очистим. Хотя бы от самого крупного мусора.

Мы взвыли. Я – мысленно. Конт и Ружен – чуть слышно.

-Не поняла! Это что сейчас было? – мигом превратилась в леди наша Птаха. – Между прочим, это ваш Храм, драконы! Ваш! Храм! Да тут паломники должны толпами шнырять туда – сюда! Кстати – для особо меркантильных – на чьей земле он расположен? Не припоминаете?

Ружен поднял на Птаху тяжелый взор.

-Это невозможно, Птаха! Предосудительно брать золото за возможность посетить святыню!

-Ну-ну! –хмыкнула вредная девчонка. – А забросить святыню на сотни лет? Не предосудительно? Из каких источников вы собираетесь брать деньги на ее восстановление? Уж если лестницу так время обработало, то что с Храмом – я даже предполагать не берусь.

Мы переглянулись.

-Что-то мне подсказывает, что ты не просто так попросилась именно сюда, - с подозрением посмотрел на нее Конт. –И откуда только узнала! О нем же забыли давно!

Птаха, получив из рук Ружена солидный бутерброд, старательно жевала и отвечать не спешила.

Я подумал, что идея развлечь девочку при помощи букваря была не самой лучшей. Но ведь никто не знал, что фолиант, многие годы считавшийся обычным учебником, внезапно окажется…. Стихии! Я даже и не знаю, как его назвать! Разве что гаджетом. От слова «Гад», если кто не понял…

-16-

-Старички, я с вас балдю!

Вредная девчонка сидела на четыреста первой ступеньке, жевала очередной бутерброд, которым оделил ее Ружен, и ухмылялась. Издевалась и хихикала. Не знаю, как это возможно, но…. Возможно!

А мы, уже изрядно упахавшиеся, как селяне на весеннем поле во время сева, сидели на скамьях, и уже ничего не хотели. Интересно, а кому захочется чего-то после того, как очистили от мусора двести ступенек. Ручками, между прочим. А было на этих ступеньках все. И старая трава, и обломки веток, и камни…. Не маленькие камни, между прочим. Птаха нам помогала. Правда, Ружен чаще ее прогонял, не давая поднимать тяжести, но девчонка все равно находила себе работу. И сейчас, после того, как мы добрались до очередной площадки, вычистила очередную чашу, выпила ровно три глотка воды, и уселась на ступеньке, предварительно отобрав у Конта его толстую куртку.

-Она еще и издевается, -возвел очи горе Конт. –Сама скачет по ступенькам, как горная козочка, а над нами, бедными замученными мужчинами, издевается. При том, что мы, в поте лица, можно сказать, очистили две площадки и двести ступеней. Предыдущие двести – не в счет. На них ничего, кроме листьев, не было….

-Конт, мальчик мой! Я б не издевалась, а восхищалась вами, если б не одно «но»! Отдам последний зуб во-он той синей птички, что восхищение вами не имело бы предела, если б вы вспомнили о том, что вы – драконы! Не оборотни! Хотя это вопрос спорный…. Не гномы, и даже не эльфы! Про людей я уж и не вспоминаю…. ВЫ – ДРАКОНЫ!

-И что это меняет? – лениво повел глазом на Птаху Ружен. Одним глазом на Птаху, а вторым в небеса. Опять Оверст. И что ж ему дома не сидится-то?!

Теперь уже Птаха очи горе подняла. Прошептала что-то одними губами. Явно что-то нелицеприятное.

-Вопрос на засыпку, старички! Что есть у всех драконов поголовно, невзирая на пол, возраст, наличие крыльев, сокровищниц и любовниц?

Мы задумались. Что есть у драконов? Да чего только у нас нет!

-Земли? – осторожно спросил Конт, тоже устремляя взгляд в небо. Синий болтался чуть в стороне, не приближаясь, но и не спеша улетать. Воздушную границу он не нарушал, но на нервы действовал.

-Засыпался!

-Семья? – вставил Ружен. Тут он лишку хватил, конечно. Семьи есть далеко не у всех драконов. Среди нас много одиночек. Эгоисты мы, да.

-Незачет!

Я задумался. Что есть у всех? Вопрос, конечно, интересный….

-Что у нас есть? Может быть, огонь?

-Горячо, Андрэ!

Горячо! Конечно, горячо. Огонь есть у всех драконов. Это – основа нашей жизни. Можно сказать – основа нашей магии. Магии…. Магии….

-Магия! Ну, конечно же – магия!

Птаха даже встала на ступеньке и похлопала в ладошки.

-Браво, лорд Экрэй!

-Да, мы –маги, - согласно кивнул Конт, укладываясь на своей скамье так, чтобы смотреть в небо. –И что это меняет?

-Если б я была магом, дорогой мой друг Конт, -ехидно прищурилась Птаха. –Если б я была магом, то не стала бы корячить то бревно, надрывая собственное пузо. И вон тот камень передвигала бы при помощи левитации. А не рвала бы жилы, как вы – старые, умные и опытные драконы. Или магия здесь под запретом?

Мы переглянулись и дружно вздохнули.

-Уела, -сознался Конт. –Нет, запрета на магию, как таковую, тут нет. Только на перенос. То есть, хочешь попасть в Храм – будь добр, пройди все ступени.

-А если кто-то не сможет подняться до вечера? Возвращается назад? – заинтересовался я. Как-то история Древнего Храма прошла мимо меня. То есть, что-то где-то когда-то я слышал. Пропустил мимо ушей, честно сказать….

-Насколько я знаю – паломники оставались ночевать на вот таких площадках, - ответил Ружен. –Вставайте, лодыри. Нам нужно пройти еще шестьсот ступеней, если мы хотим заночевать в относительном комфорте.

-Да, наиболее удобная площадка как раз перед второй тысячей ступеней, - легко поднялась на ноги Птаха. – Что, старички – вперед?

Третья двухсотка далась нам намного легче. Все-таки – магия – это магия. Как-то в повседневной жизни мы ею пользовались редко, предпочитая использовать физические силы. Лишенные крыльев чаще всего начинают надеяться на себя, а не на магию. Тот же Ружен был когда-то весьма силен. Потом потерял крылья. Я точно не знаю, как это произошло. Честно говоря, в последнее время я настолько погрузился в свои неприятности, что многое просто выпустил из виду.

Ружен много лет был начальником личной охраны моего отца. Молчаливая тень за его плечом. Потом была попытка переворота. Я как раз выдрался из объятий наших лекарей академических. Они все порывались меня не то расчленить, не то вскрыть, чтобы проверить очередную гипотезу. После одного весьма серьезного заявления магистра от лекарских наук, который предлагал вскрыть мне череп, чтобы проверить взаимодействия чего-то с чем-то, я на полном серьезе заявил, что вскрою ему грудную клетку, чтобы проверить – с чем взаимодействует его сердечная мышца, и есть ли она вообще. После чего собрал вещи, документы и удрал сюда. В поместье, оставленное мне дедом.

Отец, к тому времени не спавший несколько суток, Эдори, не вылезающий из допросных – в один голос заявили, что не могут оставить меня без присмотра. Что я –самый уязвимый из семьи, и потому Ружен отправляется со мной.

Лишь спустя пару месяцев выяснилось, что во время дворцовых неурядиц он потерял крылья. Каким образом – не знаю. Ни он сам, ни отец, ни Эдори мне так ничего и не рассказали.

Он же и набрал охранников в поместье. Проверенные драконы. Как и я – не крылатые. Как и Ружен – потерявшие крылья и способность к обороту. Как и я – мечтавшие вернуть себе эту способность. Как однажды сказала Птаха – рожденный летать всегда будет прыгать с высоты. В надежде, что крылья однажды развернутся….

-Ты прав, мальчик, - услышал я мысленный посыл Ружена, который в это время левитировал громадный ствол. –Мы все время надеемся, что когда-нибудь это случится. Мы снова сможем летать. И то, что ты сумел – дает нам уверенность.

-А теперь я уверен, что наша Птаха не просто так потащила нас в забытый Храм, - вступил в беседу Конт, который крыльев не терял. Он просто был моим другом. И вместе со мной бросил нашу академию, вдрызг разругавшись с собственным отцом – заместителем ректора и главным лекарем.

Граф Ласт Оверст

-Что происходит?! Ничего не понимаю!

Именно так начиналось теперь каждое утро красавца графа. Каждое утро доверенный слуга приносил ему письменный доклад о том, что происходит в поместье соседа. Ничтожного недодракона лорда Андрэ Экрэй.

Он читал, и все больше понимал, что ничего не понимает. Ладно – ремонт в доме. Это он понимает. Самому надо бы заняться. А то что-то совсем запустил дом. Но зачем им столько чугунных труб? Нет, положительно надо заняться той симпатичной девчонкой. Его люди уже выяснили, что к подопечной лорда Экрэй девчонка не имеет никакого отношения. То есть, отношение-то имеет. Вроде бы, личная горничная леди МАрии. Кстати –весьма интересное имя, видимо, редкое. Потому что он, Ласт, такое имя услышал впервые. Хотя, сама горничная жаловалась, что леди – будто и не леди вовсе. Роскошным платьям предпочитает мужскую одежду. Брюки, туники, длинные жилеты. Вместо изящных туфелек – сапожки с высокими голенищами. Как будто леди только и делает, что на коне скачет круглосуточно. Никаких правил не соблюдает, с радостью общаясь со всеми. От садовника и конюха до высших лордов.

-Какие высшие лорды, я вас умоляю! – фыркал Ласт, просматривая новостной листок, но мысли его были вовсе не о том, что леди А. провела вечеринку, лорд Н. был ранен диким кабаном на охоте, и теперь вся родня гадает – выживет ли лорд, и кому достанется большая часть наследства, если лорд все же скончается.

-Можно подумать, у этого лорда еще осталось – что завещать безутешной вдове и детям! –отбросив листок, пробурчал Ласт. – Насколько я в курсе, он давно уже продул все состояние за карточным столом.

Он поднялся и подошел к окну. Побарабанил синим когтем по подоконнику, рассматривая собственный сад, в котором уже давно отцвели даже самые поздние цветы, и теперь сад казался лорду унылым кладбищем – больно уж облетевшие деревья и кусты смахивали на скелеты.

-Нет, надо все же запретить садовнику так обрезать деревья, - решил он. –Конечно, пока все в цвету – звери выглядят привлекательно. Но сейчас –будто с них содрали шкуру и оставили одни кости. Впрочем, скоро ляжет снег, и тогда все будет выглядеть мило.

-Мой лорд, - просунул в двери голову доверенный слуга. – На улице распогодилось. Не желаете ли прогуляться? Вы распорядились в прошлый раз сообщить….

Лорд еще раз взглянул на унылый сад. Поморщился. Лететь никуда не хотелось.

-А еще вам записочку передали.

Слуга вошел в кабинет лорда, держа перед собой серебряный поднос с единственным узким конвертом. Лорд даже от окна уловил тонкий запах духов. Ах, леди Клодетт! Неужели снизошла! Старая курица….

Лениво взял конверт, достал сложенный вчетверо лист надушенной бумаги. Прочел. Помянул недобрым словом непогоду и леди Клодетт. Прочел еще раз. Бросил лист на стол и вылетел из кабинета, едва не сбив слугу с ног.

Слуга, покачав головой, оглянулся и подошел к столу, чтобы узнать – что так укололо лорда в неприличное место.

-«Никого не принимаю, мой дорогой лорд Ласт», - было написано изящными буковками. – «Больна, нещадно скучаю, но принять никак не могу. Встретимся на балу в Ратуше по случаю Дня Всех Стихий».

-О, да тут еще приписка…

Слуга приблизился еще на шаг. Трогать письмо ему было не с руки. Лорд –он ведь такой лорд. Может и придраться.

-Милый друг, до меня дошли слухи, что лорд Андрэ решил восстановить дорогу к Старому Храму. Буду признательна за любые известия –прочел слуга, и пробормотал:

-То-то лорд вылетел как пробка. Конечно, Старый Храм вот уж несколько сотен лет, как заброшен. Паломников не видно, дорога завалена. А ведь когда-то Храм считался самым что ни на есть сакральным местом.

Слуга постоял, подумал, вздохнул и пошел по своим делам. Ему было, чем заняться и без Старого Храма.

А лорд Ласт, выскочив из дома в одной тонкой рубашке, слегка поежился, приняв прохладный ветерок в лицо, и ледяной душ на голову с дерева у крыльца. Эта дикая яблоня росла тут много лет, позже всех других деревьев в саду просыпалась и позже всех теряла листву, уходя на зимний сон.

Ласт каждую осень и весну собирался отдать распоряжение, чтобы дерево убрали, но тут же и забывал об этом. Вот и сейчас: выругался, встряхнувшись всем телом, как большой пес, сбежал с крыльца и уже с дорожки прянул в небо громадным синим зверем.

В самом деле –надо же выяснить –что затеял сосед, вот уже лет тридцать выводивший лорда Ласта из себя. Честно говоря, лорд Ласт и сам себе не мог связно объяснить, за что он невзлюбил молодого дракона.

Хотя отца и брата Андрэ он не то что бы уважал, скорее, относился с пиететом, как к Правителям. Действующему и будущему.

В два взмаха долетел до границы. Осмотрелся.

И что он видит?! Три взрослых идиота тащатся по давно заброшенной лестнице. А лестница ведет куда-то за облака. А они, эти идиоты, потащили за собой и мальчишку-недокормыша.

-Интересно, что они хотят найти в конце лестницы? – призадумался лорд Ласт. Поймав теплый поток и распластав в воздухе крылья, принялся парить. Парить, наслаждаться последними теплыми днями и наблюдать за соседями. Ничего предосудительного, кстати. Невидимую воздушную границу он не пересекает, а что купается в облаках – так на то он и дракон. Завидуйте молча, как говорится!

Лорд Ласт еще долго барражировал в воздухе, пытаясь понять, чем же заняты его соседи. И все больше недоумевал. Они. Чистили. Лестницу! Драконы! Властители, можно сказать, всего Мира! Даже бескрылые, драконы имели право распоряжаться всем в этом мире. Всем! Включая Разумных. Да-да, все по тому же Праву Сильного. Потому что даже как маги они были заведомо сильнее. Людей, гномов, оборотней. Разве что эльфы могли бы составить им конкуренцию, но эти веганы предпочитали сидеть в своих Лесах, и в мир не выбирались.

-Если б мне пришла в голову подобная блажь, - ворчал про себя Ласт, совершая очередной кувырок в облаках. – Я бы нагнал сюда людей. И заставил бы вылизать каждую ступеньку. Сначала очистить, поправить, отполировать, а потом все же вылизать. Пусть и в переносном смысле. И не заплатить ни медяшки. Потому что это же Дорога к Небу, и все такое. Святыня, можно сказать. Ха-ха! Да про эту святыню уже даже самые древние старцы не вспоминают. Даже на лекциях по истории мира, помнится, лишь упомянули. Мол, был Храм. Теперь нет. В фолиантах – пыльных, как и сама история, тоже ровно две строчки. Был. Теперь нет. И с чего, спрашивается в задачнике, Андрэ полез по почти отвесной лестнице? И ладно бы, сам решил свести счеты с жизнью. Так нет! Потащил за собой еще троих. Конт при случае может обернуться и улететь. Ружена вроде как и не жаль. По дурости способность к обороту потерял. Правда, магом быть не перестал. Андрэ…. С Андрэ и так все ясно. А мальчишку-то зачем потащил?! Ведь по ауре видно – совсем не маг! И крови драконьей в нем и сотой доли нет.

Тут лорд Ласт почему-то почувствовал себя… нехорошо почувствовал. Как в детстве. Будто нашкодил, свалил на приятеля, а строгая матушка дозналась правды. И теперь грозит ему справедливая порка. В двойном размере: за шкоду и за вранье.

Он снова посмотрел вниз. Вовремя посмотрел. Потому что мальчишка, опоясавшись страховкой, полз по отвесной скале, пропустив через карабин тонкую веревку.

-Идиот! – зарычал синий дракон, теряя точку опоры и суматошно хлопая крыльями. –Убьется же пацан!

А пацан, между тем, успешно добрался до вершины скалы, сноровисто закрепил веревку, и принялся ждать, пока второй верхолаз заберется следом.

-Что ж не по ступеням-то? – выровнявшись, сам у себя спросил Ласт. Подумал. И рискнул подлететь поближе. И тут же присвистнул: часть лестницы отсутствовала, будто сметенная невиданным доселе взрывом.

А вершина скалы успешно переходила в широкую площадку, с трех сторон огражденную отвесными стенами.

-17-

Маха.

Да, такого я не ожидала. Серега, рассказывая мне о Храме всех стихий, ни слова не написал, что часть лестницы сметена с лика горы. Как раз последние двести ступеней перед началом второй тысячи. Либо схитрил, гаджет, либо и сам не успел выяснить. Ладно, вернемся – я его за окошко высуну. Подержу двумя пальчиками в наказание. Бросить, конечно, не брошу. Я к книгам привыкла с уважением относиться. Но и просто так не спущу. А если бы мы не смогли по стене подняться? Ружен, конечно, крут в этом деле, да все равно пришлось мне вперед ползти. Обстоятельства так сошлись. Тяжелый он, еще и голову повело. Это ж горы. Разреженный воздух раз, перемагичил, убирая особенно крупный валун - два. Конт и вовсе по горам никогда не бродил, все больше на крылышках. Андрэ рвал и метал, но его мы пустить никак не могли. Потому что его «друг» так и кружит над нами, как синий ворон. И все больше напрашивается на показательную трепку. Да…. Андрэ мы никак не хотели светить перед разными синими. Сначала о чудесах должен узнать отец. А потом уже все остальные. Вот и полезла я. Конечно, сейчас у меня коленки подрагивают и губы кривятся в преддверии рыданий. Но Птаха – птичка гордая. Слабину перед мужчинами не покажет. А то ведь в следующее приключение не возьмут.

-Птаха моя, ты как?

Андрэ перевалился через край площадки, отцепил страховку и обхватил меня за плечи. В глаза заглянул.

-Птаха, испугалась? – тут же помрачнел. –Говорил же, пусть Конт летит!

-Брось! – смахнула я слезинки. –Это от ветра. Сам же сказал, что на крыльях нельзя. Закрепляй второй канат. Пусть мужики поднимаются. До темноты надо лагерь разбить на площадке. Костер тут гореть вряд ли будет, а чаю горячего до дрожи хочется.

-Сядь! –сурово кивнул на скамью опекун. –Ты свое дело уже сделала. Все остальное поручи нам – слабым мужчинам. Вот, держи. Ружен сказал, что в таких условиях сладкое помогает.

И сунул в руки шоколад. Тут шоколад был не плитками, а кусками. Большими кусками. Конт говорил, что его делают «головами», а потом разламывают, и продают по весу. Что-то похожее делали и у нас, только из сахара.

Сижу. Шоколадку жую. Наблюдаю, как Андрэ сноровисто вытягивает наверх наши пожитки. Потом Ружена вытащил. Тот, ни слова не сказав, дошел до меня, сдвинул на край и лег, положив голову мне на колени. Как выбирался Конт – не видела, занявшись надавливанием, поглаживанием и похлопыванием.

-Болит, собака, - открыл глаза Ружен, когда мужики распихали по углам площадки мелкий мусор и даже почистили очередную чашу для воды. На удивление, здесь было не так плохо, как на предыдущих площадках и ступенях.

-Раньше такого не было. Не думал, что потеря еще и так аукнется, - кряхтя, поднялся Ружен. –Раньше-то я эту лестницу и не заметил бы.

-Старость – не радость! – чопорно покивала я. – Ружен, мне точно нужен лук. Или рогатка. На худой случай – и праща сойдет. Чего он к нам привязался?

-А ты умеешь ею пользоваться? – тут же подсел к нам Конт. Андрэ развлекался чуть поодаль, нагревая котелок с чистой водой. Да, огонь здесь не разведешь, но оне ж дракон! Их внутренний огонь от кислорода не зависит. Андрэ после обретения крыльев у нас костровым подрабатывает. Чай кипятит, кашу варит, ну и так, по мелочи. А что – тренировки еще никому лишними не были.

Меня в данном случае напрягало только одно – как он в человеческой ипостаси себе глотку не сжигает. Ну, да им виднее…

-Птаха, ау! Умеешь пращой пользоваться?

Я пожала плечами.

-Видеть – видела. Примерно представляю, как ее сделать. А все остальное от лукавого! Ты лучше вот что мне скажи – что случилось с лестницей?

-Думаю, что этого мы не узнаем, -вновь укладываясь ко мне на колени, сообщил Ружен. – Птаха, помассируй мне голову еще. Вроде бы от твоих пальчиков легче становится.

Андрэ

Что ж! Можно сказать –авантюра вышла удачной! До Храма мы добрались быстро – словно кто-то нас в спину подпихивал, когда мы преодолели ту скалу. Кажется, даже дышать вдруг всем стало легче. Птаха – та и вовсе будто по воздуху перелетала со ступеньки на ступеньку.

-Как будто к любимой бабушке на пирожки скачет, - завистливо пробубнил Конт. Сам он почему-то от нас все время отставал. Правда, и тащил он на себе больше всех. А чего?! – сам предложил. А мы не стали отказываться.

И вот она – последняя ступенька. И Храм.

Странное ощущение…. Мы стоим на широкой площади перед каменным строением, которое будто плывет в воздухе. В нем нет ни одного целого окна, нет дверей, вся площадь перед ним усыпана желтой листвой, и он прекрасен! Настолько, что сердце сжимается. Хочется упасть на колени, вскинуть руки к небу и попросить прощения. За все и сразу. Даже за то, о чем никогда не знал. Кажется – сделай шаг внутрь, подними голову и увидишь, как распахнутся небеса и к тебе сойдут те, кто когда-то дал жизнь и разум.

Религии, как таковой, у драконов нет. Мы – порождение Стихий. Им и молимся. К ним взываем в трудные времена. Их благословение призываем, когда рождаются наши дети. К ним провожаем тех, кто устал от жизни. Как правило, происходит это спустя тысячелетия…. Да, драконы условно бессмертные существа, после первой тысячи лет перестают считать годы. И случается, что они устают от жизни. Тогда дракон собирает родственников, устраивает прощальный пир, и улетает. Воздушный – в небо, водный – падает в море, огненный – вступает в огонь, земляной – сливается с камнем. У каждого свои тайны и свои приемы. Ими никто ни с кем не делится. Только в своих кланах, на смертном одре, так сказать, от отца к сыну. Конечно, бывает, что драконы гибнут от той же магической лихорадки. Как наша мама, леди Ария. Она отдала все свои силы, чтобы спасти меня. Исчерпала даже жизненную энергию….

Мы все стояли перед Храмом и никак не решались сделать последний шаг. Было боязно. Не мы забросили Дом своих прародителей, это произошло задолго до нашего появления на свет. Но почему же стыдно именно нам?!

-Наверное, потому что мы – это те, кто был до нас, - непонятно сказала Птаха, а я понял, что задал этот вопрос вслух.

-Мы – те, кто был, мы – те, кто есть сейчас. Мы – те, кто будет после. Поэтому мы в ответе за все, что происходит в мире.

И она, сбросив на руки Ружена свою торбочку, которую все время несла сама, не доверяя никому. Вынула из нее свой бокальчик из оникса, маленький цветочный горшочек, полный земли и небольшую коробочку из железного дерева. Подошла к стене, по которой все так же струилась вода. Где-то там, высоко, был ледник, который подтаивал, давая начало нашей речке. Я только сейчас это понял. Оказывается, мы так много забыли….

Птаха подошла к стене, набрала воды и вернулась. Какое-то время стояла, глядя, как солнце медленно сползает с небосклона. Мы провели в пути целый день, хотя и вышли едва ли не с рассветом. Мы слегка расчистили путь…

Птаха смотрела на закат, а мы смотрели на нее, ожидая – что сделает наша девочка. Не знаю, как моим спутникам, а мне было страшно.

-Пора, -непонятно сказала Птаха. Сбросила с плеч куртку, подхватила свои вещи и первой шагнула в дверной проем. Мы, как цыплята, потянулись за ней. Молча и как-то торжественно. Вошли и замерли на пороге. Птаха шла по пыльным плитам, выстилавшим пол, оставляя легкие следы на их поверхности. Она обходила просторное помещение посолонь, словно следовала за угасающим светилом. Обошла, постояла на пороге перед нами. И пошла в центр помещения. Туда, где на каменных подставках стояли чаши из точно такого же оникса, как и ее бокальчик. Пять чаш, каждая в воем углу пентаграммы, выложенной красным гранитом.

Мы смотрели, как она неторопливо протирает чаши куском ткани. В первую Птаха вылила воду из бокала. Во вторую положила веточку, сорванную где-то по дороге. В третью вытряхнула из коробочки уголек. Горячий, красноватый, будто только что добытый из очага. В четвертую осторожно высыпала землю из горшочка. В пятую лег небольшой нож. Без ручки.

-Маха! –тихо-тихо, почти одними губами позвал её Ружен, осторожно подобравшийся ближе к девушке. –Маха, что ты делаешь? Ты жрица? Ты когда-то училась в Обители? Маха!

Маха не ответила, продолжая священнодействовать. Сейчас она быстро скинула с ног высокие сапожки, оставшись босиком. Тряхнула головой, и медная коса ее рассыпалась по плечам.

-Конт, - нетерпеливо щелкнула она пальцами, указывая на один из тючков. Конт молча подал его, бросив остальное у двери. Маха бросила тючок на пол. Он в полете развернулся, оказавшись обычной циновкой, сплетенной из тростника.

-Устраивайтесь, старички, - обернулась к нам девушка. –Садитесь так, чтобы выдержать, если придется, целую ночь. Ни вставать, ни ерзать, ни переговариваться вам не придется. Так что, для начала – марш за угол. Сами знаете – зачем.

-А что можно? – спросил Конт, уже шагнувший к дверному проему.

-Думать. Вспоминать. Размышлять. Молиться, если хотите. Да хоть стихи сами себе читайте – но только о Стихиях. У вас пять минут – не больше. Как только солнце коснется края гор – начинаем.

И вот мы сидим. Маха в центре пентаграммы, скрестив ноги и подняв над головой раскрытые ладони. Так, будто держит чаши с водой.

Последний солнечный луч будто нарочно задержался в ее ладонях, окрасив их в золотисто-розовый цвет. Зажегся на секунду в волосах, сделав их язычками огня. Мне даже показалось, что вся она – ласковый язычок пламени, застывший в синеве небес….

Еще секунда…. Другая…. Солнце, будто дождавшись нужного момента, исчезло с горизонта, погрузив мир во тьму.

Я не знаю, о чем думали мои друзья. Кажется, мы все единодушно подняли щиты, не желая, чтобы наши мысли услышали. Да и непонятно было, о чем думать. Как-то не приходилось мне вот так сидеть и думать о чем-то совершенно непривычном. В голову лезли самые разные мысли. То о сбежавшей невесте. То вдруг мелькал образ Синего, куда-то исчезнувшего вечером. То воспоминания раннего детства всплывали в голове. А то и вовсе – счета за перетяжку мебели, которую уже должны были доставить. Джер в курсе, так что к нашему возвращению покои Махи будут полностью готовы. Стихии, да я в жизни никогда не сидел вот так, в полной темноте, пытаясь настроиться на…. А на что, собственно, я должен настроиться? Может быть, просто поблагодарить? Ведь если бы не Стихии, я никогда не смог бы взлететь. Нет, не так. Если бы Стихии не переместили в наш мир Птаху, если бы она не была вот такой, какая есть, я никогда не смог бы взлететь. Маленькая девчонка перевернувшая мою жизнь вверх ногами. И как бы мне не хотелось оставить ее себе, как самое ценное сокровище, я отпущу ее. В тот мир, из которого она пришла. Туда, где ее ждут родители и брат.

Я так задумался, что даже не почувствовал сначала, что в забытом Святилище что-то изменилось.

-Ты уверен? – прозвучал в моей голове чей-то голос, трескучий, будто пламя в камине. – Уверен? Готов отпустить девочку?

Я открыл глаза. В Святилище было темно, и только над чашей с угольком медленно разгоралось пламя. Не знаю, что служило ему топливом, может, это и вовсе был не настоящий огонь. Он не полыхал, горел ровно и сильно, постепенно освещая помещение и всех нас. Мужчин мне не было видно, а Птаха, все так же держа руки над головой, сидела впереди, и отблески пламени играли в ее волосах.

-Не готов, - подумал я. –Не готов, но все равно отпущу домой, если вы укажете ей путь. Пусть я никогда в жизни не буду счастлив без нее. Мне не привыкать. У меня останется возможность летать. Вы только скажите – что я могу сделать для вас? Птаха сказала, что мы должны восстановить это место. Сейчас я понимаю, что она права. Нельзя забывать. Ничего нельзя забывать.

-Мне нравятся твои мысли, -послышался журчащий голос, и я увидел, как над чашей взметнулся фонтанчик. – Ты можешь взять на свои плечи эту ношу. Восстановить наш Дом. Но без Птахи у тебя мало что получится.

-Все равно. Птаха тоскует. Там у нее была своя жизнь, родители, друзья. Что ждет ее здесь? Не может же юная девушка провести всю жизнь в горах.

-А если мы скажем, что возвращение ее невозможно? – прошелестел голос из третьей чаши, в котором лежала зеленая ветка. –Что ты сделаешь тогда?

-Помогу ей понять и принять наш мир, - ответил я, глядя, как ветка подрастает и вытягивается, на моих глазах превращаясь в дерево. –Но если возможно – помогите передать хотя бы письмо родителям. Маха сообщит, что с ней все в порядке. Ей станет легче.

-Мы подумаем над этим, - следующий голос был басовит и тяжел. Как те камни, которые мы убирали со ступеней, поднимаясь сюда.

-Девочка не вернется в свой мир. Она теперь принадлежит Солейну.

Пятый голос был подобен звонкому голосу меча, поющего Песню Победы в дружеской схватке.

А перед моими глазами появились Пять Стихий. Мы ошибочно считали, что основных стихий четыре. Огонь, вода, земля и воздух. И оказались неправы. Стихий пять. Вода – дерево – огонь – земля – металл. Это трудно понять и принять -ведь как можно дереву быть Стихией? Как металл может быть Стихией? Кто бы объяснил! Может, Птаха сумеет? Ведь откуда-то она знает об этом?

-Вода взращивает дерево, - прожурчал голос Стихии Воды.

-Дерево порождает огонь, - прошелестело дерево, и моего лица коснулся легкий ветерок.

-Огонь порождает землю, - протрещало пламя.

-Земля порождает металл, -пророкотала Земля.

-Металл порождает воду, - прозвенел голос меча.

Все вместе – и есть чистая энергия, породившая вас. Все вместе – и есть основа жизни. Вы стали забывать об этом, дети. Поэтому и теряете то, что вам дороже всего.

Сначала я не понял. А потом как удар под дых. Что для дракона важнее всего было, есть и будет? Крылья! Полет! Свобода!

-Возможно, ты прав, -вновь прожурчала Стихия Воды у меня в голове.

-Ты сумеешь восстановить Храм, и тогда сюда вновь потянутся те, кто хочет верить.

-И те, кто боится верить. И те, кто разуверился. Каждый найдет здесь то, что ищет.

-А Птаха? Что будет с Птахой?

-Она останется здесь, - чуть помедлив, сообщили мне Стихии. –Она нужна здесь. Нет, не жрицей. Нам не нужны жрецы. Она просто станет частью этого мира. береги ее, дракон!

Мне очень хотелось спросить – откуда юная девушка знает и о Стихиях, и о том, что и как нужно делать. Хотелось. И я даже приготовился задать этот вопрос.

И не задал. Вспомнил ее фолиант. Тоже, кстати, совершенно непонятная вещь, неизвестно, откуда взявшаяся. И почему он откликнулась именно Птахе.

Вместо этого спросил:

-Здесь – это где? В Храме?

-Нет, - тут же ответил Огонь. –Здесь – это в мире Солейн. Пока – рядом с тобой. А дальше будет зависеть от тебя.

-18-

Маха

Над горами шел снег. Давно я не видела такого снега. Разве что в детстве, пусть не таком уж и далеком. Белоснежные хлопья все сыпались и сыпались с небес, укрывая долину мягкой пышной шубой. Казалось, им нет, и не будет конца – так велики были тучи, беременные снегом. Кажется, у них здесь роддом…. Честное слово, я сама видела, как одна туча, опроставшись, отлетает белым облачком, а ей на смену уже приползает другая, темная, с провисшим пузом, из которого тут же начинает сыпать снег….

Спускались мы в полном молчании. Никому не хотелось говорить. Да что там! Даже на привалах мы молчали, объясняясь жестами. Впрочем, и привалы были короткими. Каменные «кустики», три глотка воды из каменной чаши, кусок сухой лепешки, выданной каждому необычно просветленным Руженом. Вопросительный взгляд, кивок, рюкзак на плечо и вперед.

Видимо, Стихии остались нами довольны, потому что ползти вниз по горе нам не пришлось. Проявились ступени, скрытые от нас при подъеме.

Не нам ломать голову – как и почему. Показали дорогу – и на том спасибо. Дальше мы сами. Опять было ощущение, что нас подталкивают в спину. По-доброму, мол, чего вы? Быстрее давайте, а то как бы непогода не прихватила.

Снег будто ждал, когда мы соизволим свалиться с вершины, чтобы засыпать весь мир. Едва мы, усталые и грязные, ввалились в двери дома Андрэ, на мир будто упала тишина, и пошел снег.

Кивнув друг другу, мы разбежались по своим местам. Конт и Ружен умелись в казарму, Андрэ, сбросив на пол в прихожей свой вещмешок, велев Джеру принести в купальню чистую одежду, едва ли не бегом скрылся в переходе. Я же, добравшись до чердака, сама ухватила из шкафа что попалось. Китти нигде не было видно, и я даже не расстроилась. После общения со Стихиями видеть болтливую девчонку не хотелось. Водичка! Теплая комфортная купальня, я иду к тебе!

Купальня встретила меня влажным теплом, приглушенным светом, ароматом полевых цветов, в котором явственной чувствовалась нотка медовой кашки. Я сбросила грязную, пропотевшую одежду, засунула ее в стиральную машину вместе с мыльным кубиком, и закрыла крышку.

-А теперь можно и собой заняться, -пробормотала, прислушиваясь к собственному голосу. Надо же – не отмолчала за эти сутки. А казалось, что я не только не смогу встать, но и говорить не буду уже никогда. Все же, общение со Стихиями даром ни для кого не проходит.

К медитациям брат меня приучил еще в детстве. Уж не знаю, зачем ему это было нужно. Впрочем, я всегда думала, что он просто хотел немного отдохнуть от сопливой девчонки, которая всегда цеплялась за его штанину. А он как раз увлекся восточными единоборствами. Их сенсей и сам был молод, нахватавшийся по вершкам того-сего. А мальчишкам много ли надо! Необычно, интересно, силы попробовать охота. Так что медитировать меня научили. Хоть я и не мальчишка. Честно сказать – это много раз мне помогало в жизни. По разным поводам. Допечет драгоценная подруга Маришка своими умными речами, в школе кто-то из красавиц косо посмотрит. Симпатичный мальчик внимания не обратит…. Придешь домой, бросишь в угол портфель, сядешь на ковер, и уйдешь в себя. А там, глядишь, и мир покажется не таким злым, и мальчик не красавец, и девочки –судьбой обижены, коль самые лучшие годы на свары-скандалы тратят…

Так что ночной марафон я выдержала спокойно. Плавала себе в Пустоте, со Стихиями беседовала. Домой не просилась. Поняла уже, что мне не светит. Не для того забирали, чтобы просто так отпустить. Задача, миссия, обязанность попаданки: здесь пнуть, там повернуть, тут соломки подстелить, чтобы Мир по нужным рельсам покатился. Единственное, что мне обещали: родители и брат не будут больше печалиться о блудной дочери и сестре. И я смогу за ними наблюдать. Изредка.

И то хлеб.

Задачу поставили одну: восстановить Храм. То есть, не дать Андрэ увильнуть от выполнения обязательств. Причем в выборе рычагов давления велели не стесняться. Мол, поможем, поддержим, зеленую улицу всем начинаниям дадим…. Знаем мы эти зеленые улицы. Впрягут тебя, как лошадь, и тяни, Сивка-Бурка.

Злая я сегодня.

Мыться – и спать. Главное – в процессе не заснуть.

Но прежде – Серегу за окно выставить. Обещала же!

Андрэ

Умоталась моя Птаха. Не так-то просто быть наравне с мужиками. Подниматься в горы, ночевать на голых камнях – кошма и плащи не в счет. Камень мягче не становится. Да и теплее тоже. Ползти в одиночку по отвесной стене, а потом еще и всю ночь сидеть на тонкой тростниковой циновке. А утром, с трудом опустив затекшие руки, спрятав глаза, растирать и разминать их, восстанавливая кровообращение. Подняться, и еще почти восемь часов идти вниз…. Мы были готовы отобрать у нее все, лишь бы облегчить путь, Конт вообще предлагал плюнуть на правила, обернуться и улететь. Куда там! Так зыркнула на него, что бедный мужик едва не подавился лепешкой. Молчком сгреб все, что до этого нес и потопал впереди всех….

И вот он – дом! В котором сейчас живет моя Птаха.

Я еще посмотрел ей вслед из-за угла. Вредная девчонка не позволила бы мне занести ее на руках под самую крышу дома. Сама, сама, все сама! А меня будто и нет рядом!

Но по перилам она скатилась лихо, прямо в руки Джера, который только укоризненно головой покачал. Придержал, чтоб не упала, и даже сопроводил до дверей купальни. Я крался следом. Как пацан, честное слово. Так хотелось увидеть ее умиротворенной и расслабленной, но ведь в купальню следом не полезешь. Неприлично. Ладно, купальни у нас смежные. Услышу, если что. Устала ведь. Как бы не уснула в воде.

Не уснула. Я еще проследил, чтобы точно до комнаты добрела. По-моему, она поднималась по лестнице с закрытыми глазами, уцепившись за перила и останавливаясь на каждом повороте. От ужина отказалась, забрела в комнату. А несколько минут спустя я услышал слабый взвизг. И что интересно – визжала не Птаха. Уж ее-то голос я в любом случае узнаю.

Раздумывать не стал. Рванул дверь, влетел….

И замер, глядя, как Птаха, открыв створку окна, выпихивает наружу фолиант. А тот мигает всеми самоцветами, топорщит листы и…. попискивает. Испуганно и жалобно.

-А я тебе говорила – не скрывай ничего! – бурчит Птаха, продолжая злое дело. –Я тебя, паразит иномирный, уговаривала подробно все расписать. А ты знал про ступени! Знал, и ничего не сказал, гад же ты!

-Я не специально! Птаха! Я случайно! Не буду больше! Только не бросай!

О, как! Он еще и говорить умеет! Да-а…. Надо бы Птаху в семейную сокровищницу затащить. Там редких древних фолиантов – на государственную библиотеку хватит. Авось, она и мне какого-нибудь гаджета откопает. А что – чем я хуже? Но ведь спасать надо. Хоть и книга, а все ж… мужик. Серега.

-Птаха, - тихонько позвал я. –Птаха, не надо! Он больше так не будет. Он будет всю правду рассказывать.

-Будет он! – тут же расфыркалась Птаха, все еще удерживая фолиант за окном. – Конечно, будет. А если не будет – летать научится. Это во-первых. А во-вторых, я ему кнопочки повыдергиваю за вранье. И будет он тогда всю оставшуюся жизнь обычным букварем. Еще и листы под хохлому распишу.

-Птаха, давай, я его подержу, - предложил осторожно, перехватывая фолиант так, чтобы она и в самом деле его не выронила.

-А под хохлому – это как? – все так же испуганно пропищал Серега, прижимаясь к моей ладони похолодевшим переплетом.

-Красиво! С золотом. Только тебе не понравится, - мрачно ответила Птаха. – Ладно, на первый раз прощаю. Андрэ, затаскивай этого гада назад.

Затащил, конечно. Пристроил на столик у камина – пусть погреется. Все же не лето на улице.

-Кофе хочу! –буркнула Птаха, подгребая к камину подушки и укладываясь на них. –Что за мир дикий! Чаю нет! Кофе – нет! Какао – и того нет, хотя шоколад вы изобрели. Зато синие драконы так в небесах и мельтешат. И снегопад им не помеха. Чего он мельтешит?

Вот тут я ничего не могу сказать. Нет, я подозреваю, что Ласт каким-то образом узнал о Птахе. И даже догадываюсь – каким именно. Ружен этим вопросом уже озаботился, сейчас весь наш небольшой гарнизон шерстит. Слуг-то у нас мало, их он быстро проверил. Даже Матушку Лу, хотя зачем бы нашей кухарке на нас компромат собирать. Она в этом поместье всю свою жизнь служит, с самых юных лет.

Тут фолиант вздрогнул, и принялся шелестеть, быстро-быстро перелистываясь.

-Серега, ты чего засуетился? – лениво повела глазом Птаха. И вдруг подпрыгнула, уставившись на открывшийся лист. На котором начали проступать контуры кого-то здания. Или нет. Скорее – комнаты. Небольшой уютной комнаты. Узкая кровать в углу у окна. Стол, на котором расположился узкий черный предмет, стоящий на одной ножке. Еще один предмет, тоже узкий, с кнопками. На черном фоне – белые значки.

Перед столом странной конструкции кресло на колесиках. В кресле – парень, очень похожий на Птаху.

-Алешка, - тихо-тихо сказала Птаха. –Алешка, братик мой!

Черный предмет внезапно засветился, стал голубым, и на нем появилось изображение листа.

Я не понимаю, что именно изображают те незнакомые знаки, но Птаха их понимает. И, кажется, понимает еще что-то. Потому что вдруг начинает говорить так, будто диктует кому-то письмо.

-Алешка, братик мой, здравствуй. Алешенька, у меня все хорошо. Правда –правда! Я жива, здорова, и даже не голодаю. Гуляю по горам. Помнишь, мы собирались на будущий год в горы?

Парень…. Нет, скорее, молодой мужчина, смотрит на появляющийся текст. Я тоже понял, что это текст.

Потом придвигает к себе ту узкую штуку и начинает быстро-быстро нажимать кнопки.

-Птаха, ты где? –раздается в комнате довольно низкий голос. – Птаха, куда ты пропала? Тебя похитили? Кто? Ты только напиши – я разнесу по клочкам всё! Ты знаешь – я могу. Птаха!

-Алешенька, думаю, даже ты не сможешь отыскать меня там, где я сейчас, - голос Птахи печален, а по щекам текут слезы. – Алешка, ты не переживай. У меня действительно все хорошо. Скажи папе и маме – я вас очень-очень люблю, и никогда не забуду.

-Птаха! Напиши – где ты сейчас!

-Я в другом мире, братик. И это не иносказание. Меня перенесли Стихии в мир Солейн. Обратной дороги нет. Есть возможность короткой письменной связи, и то не каждый день. Леш, раз в месяц я буду писать вам. Проверяй почту и не выбрасывай мой старенький комп. И не сходи с ума. Тебе меня не вытащить. Утешь родителей. Со мной все хорошо. А чтобы ты поверил….

Тут Птаха подсела к фолианту, задрала рукав халата, и прижала запястье к листу. Подержала минуту и убрала. А в другом мире на той штуке появился отпечаток руки. Узкая ладошка с длинными пальцами, тонкое запястье, на котором зигзагообразный шрам. И – стрелочка, указывающая на него.

-Ты же помнишь, как именно я заработала особую примету на всю жизнь. И что сказал твой приятель, студент-практикант, зашивая мне руку. Мне было пятнадцать, а тебе, брат мой, как раз стукнуло все двадцать пять.

-Помню. Можно, я не буду повторять Пашкины слова? Птаха, я тебе верю. И буду ждать. И писать буду. И комнату….

-Эй, только не устраивай из моей комнаты мемориал, а то знаю я тебя! Пусть в ней поселятся твои дети. Ведь будут же они когда-нибудь.

-Как скажешь, сестра! Как скажешь!

Еще пара минут – и лист снова стал абсолютно чистым и пустым. Вяло мигнув на прощание фиолетовым самоцветом, фолиант захлопнулся.

-Вот и поговорили, - устало повела плечами Птаха. – Все, Андрэ. Теперь я полностью в твоей власти, так сказать. Я…. я их отпустила. Смирилась, хоть это и трудно. Леха, конечно же, так просто не успокоится. Он у меня в мистику не верит, в параллельные миры –тоже. Разве что в Шамбалу, но и тут с изрядной долей скептицизма. Зато теперь он знает, что я жива, здорова и даже не рыдаю. Сам знает, и родителей сумеет успокоить. Особенно маму. Папа – он посильнее будет.

Она зябко поежилась, и я решился. Подошел, сел рядом, притянул девчонку на колени, обнял, позволив опереться на грудь. Птаха облегченно выдохнула, откинула голову на мое плечо и через минуту уже спала,

Птаха спала, а я еще долго сидел так, обнимая свое сокровище, и смотрел в огонь. Потом надо будет попробовать самому написать-сказать все ее брату. Не может такого быть, чтобы два мужика не смогли договориться. И с Серегой побеседовать по душам. И заняться подготовкой к восстановлению Храма. Зимой туда не дойти, конечно, но кто мне мешает долететь. И Птаху с собой. Она явно больше меня знает о Храмах.

И не отпускать ее ни на одну секунду. Привязать к себе, сделать так, чтобы она не только опекуна во мне увидела. Чтобы сама не захотела меня оставить, погнавшись за кем-нибудь вроде Ласта.

Дворец герцога Экрэй. Рабочий кабинет правителя.

Как же рано нынче наступила зима. Еще вчера светило солнце, шелестели под ногами листья, было свежо, но достаточно тепло. А сегодня уже лег снег. Будто снежный заряд обрушился на герцогство, мгновенно парализовав жизнь в городе. И не только в городе.

Герцог Экрэй с раннего утра работал с документами. Зима не зима, а дел в герцогстве хватает. Это только со стороны кажется, что у герцога дел других нет, как только на балах танцевать, да обедать с послами соседних стран. А тут не то что пообедать – иной раз и позавтракать времени нет. Одна надежда – на ужин. Поздний. В своих покоях, в которые так и норовят пролезть ушлые леди, мечтающие о статусе фаворитки. А там, чем Стихии не шутят – и статус супруги правителя примерить не дурно….

Иной раз герцогу приходилось и выкидывать особо упертых леди из своих покоев, заодно со слугами. Да-да. Если в постель правителя внезапно проникает леди – значит, кто-то из слуг оказался падким. Не важно, на что именно. Золото, услуга, угроза разоблачения – да мало ли!

Герцог старался не приближать к себе никаких леди. Фаворитки у него бывали, конечно. Не дряхлый же он старец, в самом деле. Но это были леди, которым от правителя ничего не было нужно. В смысле статуса. Встречи без обязательств. По принципу «да-да, нет-нет».

Впрочем, подробности интимной жизни Правителя не играют ровно никакой роли в жизни герцога и его сыновей.

-Отец, к тебе можно?

Лорд Эдориан заглянул в кабинет отца. Увидев, что никого больше нет – вошел. И положил на стол записку.

-Стихии одобрили план восстановления Древнего Храма. Ружен. – прочел герцог и поднял на сына удивленный взгляд.

-А скажи-ка мне, сынку, когда это в нашем кабинете министров зашла речь о восстановлении Храма? – спросил он, откидываясь на спинку кресла. Эдориан пожал плечами.

-Отец, насколько я помню, об этом Храме речь не шла ни разу. О других говорили. Даже пытались под это денег вытребовать. Мол, то в одном Храме крыша обрушилась. То в другом стены вдруг перекосило. Даже главный жрец как-то пытался подбить паству на строительство нового Храма в его вотчине. Не вышло. Паства своими силами подновила тот, который уже был построен, а жреца оттуда гнали палками. Чтобы не осквернял Храм прелюбодеяниями во славу Стихий.

-Да, мы его после на рудники отправили, добывать камень для строительства новых школ. Так откуда это?

Эдориан присел на край стола, склонился к отцу и шепотом сообщил:

-Обстоятельства, Отец! Наши, вернее, Обстоятельства Андрэ, обиделись на своего опекуна, и в качестве извинения приняли приглашение…. Вернее – вытребовали приглашение на прогулку. Маршрут почему-то выпал на ту самую гору, где расположена лестница в две тысячи ступеней. Ружен доложил, что лестница полностью очищена от мусора и завалов, Храм находится в полуразрушенном состоянии, но большой проблемы это не составит, так как Обстоятельства сумели договориться со Стихиями. Андрэ будут помогать. Взамен обещана помощь в решении наболевшей проблемы. Ты же помнишь – сколько у нас драконов, по каким-то причинам потерявших способность к обороту. И это уже не спрячешь от наших соседей. Слухи, сплетни, домыслы и вымыслы уже просочились в массы. В Стангии особо умные заговорили о том, что драконов можно потеснить. Особенно там, где расположены рудники. Золотые, серебряные…. Кое-где были попытки спровоцировать конфликты. Пока – только между отдельными драконами и солдатней. Вроде бы ничего особенного, но как говорят: одна косточка – недосмотр, пять – саботаж.

-Я тебя понял, -медленно сказал герцог. Поднялся. Прошелся по кабинету. Остановился у окна. Посмотрел на снежную пелену, окутавшую город.

-Сейчас ожидать вторжения бессмысленно. Наши соседи все же не дураки – лезть в горы зимой. Ладно, это берем на заметку. И знаешь, сын, чего я хочу больше всего именно сейчас?

-Догадываюсь! – широко улыбнулся Эдориан. –Ты хочешь, наконец познакомиться с нашими Обстоятельствами. Я уже отдал приказ готовиться к балу в честь нашего рождения, отец. Андрэ получит распоряжение прибыть ко двору. Думаю, он не сможет игнорировать твое желание встретиться и побеседовать. И свои Обстоятельства в поместье он не оставит. Даже под присмотром всей стражи.

-Думаешь?

-Уверен. Она- сокровище. А что такое Сокровище для только что обернувшегося дракона?

-Тут ты прав. Сокровище всегда с тобой. Мне интересен такой момент – откуда на нас свалилось это Сокровище? Ты все проверил по своим каналам?

-Я –нет. Конт – да. Перетряхнул всю сеть, по всем близлежащим странам. Ни в одной стране нет такого рода. Нет похожих имен. Ничего нет, отец.

Герцог еще раз прошелся по кабинету, о чем-то думая. Покачался с мыска на пятку и обратно. Вновь посмотрел за окно. Подумал, что надо бы приказать затопить камин в кабинете. Внутренний огонь – дело хорошее, но камин еще ни одному дракону не мешал.

-Да, отец, глава Гильдии Мастеров прислал на подпись патент.

-Положи, после прочитаю.

-Э, нет! Этот патент ты прочитаешь прямо сейчас! Вопрос стоит остро!

Герцог хмыкнул. Сел за стол, взял плотный лист бумаги с золотым обрезом. Прочел бегло. Удивленно поднял брови. Вчитался. Брови вздернулись еще выше.

-Эт-то что такое, Эдори! Как? – воскликнул он. – Гордли – он уверен, что это изобрел мой сын? Андрэ никогда не проявлял склонности к подобным идеям!

-Отец, я думаю, что идея принадлежит девочке. Ружен сообщал, что именно она предложила провести в доме отопление. Вернее, спросила, почему они не используют дармовое тепло, которое без особого толка плещется под горами. Конечно, камины в доме никто не убирал. Все же, зима это зима. А отопление – дело новое и непроверенное. Однако пока все идет хорошо. Я даже подумываю на следующее лето провести подобное в своем доме. Гордли говорил, что они в своих домах исхитрились создать нечто подобное, хотя уж у них-то термальных источников нет.

-Хорошо, я подумаю, – отложил в сторону бумагу отец. –Сначала сам побеседую с Гордли. Передай секретарю, пусть вызовет его на аудиенцию. Ступай!

Эдориан поднялся, шутливо поклонился отцу, и печатая шаг, покинул кабинет.

Отец только головой покачал. Вроде взрослый уже, а все ребячество нет-нет, да и выпрет. Впрочем, герцог и сам готов был пройтись колесом. Обстоятельства – они такие. Обстоятельные. Сын в себя пришел. Делами занялся. Восстановление Храма – это вам не баран начхал. Это для всего герцогства большой плюс. Отопление – тоже важная новинка. Если дело обстоит именно так, как обрисовал Эдориан…. Что ж, для экономики герцогства дополнительные бонусы. Та же Стангия давно просит увеличить продажу топлива.

-19-

-Птаха, собирайся. Мы летим в столицу.

М-да, а день так хорошо начинался.

-В столицу – так в столицу, - кивнула я, продолжая меланхолично размазывать джем по булочке.

-И ты даже не спросишь, зачем?

Я неопределенно мотнула головой, отчего моя небрежно заплетенная коса перелетела со спины на грудь, едва не шлепнувшись в бокал. Рядом тяжело вздохнул Ружен. Напротив фыркнул Конт.

-Мне прислали приглашение на празднество в честь нашего рождения.

А морда лица у моего опекуна серьезнее некуда. Вообще-то, его день рождения мы отметили. Не с размахом, в тесном семейном кругу, так сказать. То есть, собрали корзинку, нагрузили Конта палаткой армейского образца, одеялами и всякой всячиной. И отправились на Пикет. День был чудесным. Солнечным, с легким морозцем – самое то для шашлыков и снежков.

Кстати сказать – шашлыки для моих драконов оказались приятным открытием. Нет, жареное мясо в их меню есть, но до шашлыков почему-то не додумались. А потому Матушка Лу долго меня пытала – что за блюдо такое диковинное. А я и сама не великий спец. Припомнила, как папа мариновал мясо. Как смогла – объяснила. И у нас даже получилось вполне вкусное и нежное мясо. Мы наелись до отвала, надурачились, наигрались во взятие снежной крепости, которую нам Ружен построил из снега. При помощи магии. Получилось чудесно. Он как-то собрал, утрамбовал, и намертво спаял снег в стены. Получилось что-то вроде иглу без крыши. Но было весело. И даже синий, вылетевший размять крылья, не напрягал в тот день. Я даже стала привыкать, что он как цветок в проруби, в небе болтается. Мало ли - скучно мужику. Пока он ко мне свои лапки не тянет – нехай болтается.

А потом Андрэ со мной поссорился. Потому что на следующий день ближе к обеду заявилась его долгожданная нянюшка. Вышла из кареты вся замотанная в шубы и шали, и сходу отчитала всех. Ружена за то, что стража нерасторопная. Ей пришлось целых пять минут ждать, пока расчистят дорожку, чтобы карета могла подвести ее прямо к крыльцу. Кстати, парни эту дорожку с утра метлами размели. Они это каждый день делают, хотя и не обязаны, просто дворника у Андрэ почему-то нет.

Джеру попало за то, что недостаточно поспешно принял у дамы шубу.

Андрэ досталось за то, что он вышел ее встречать не так, как подобает воспитанному мальчику. В домашней бархатной куртке, а не в белой рубашке с бабочкой и панталонах с чулочками. (Сарказм) Я представила себе великовозрастного мальчика в чулках и панталонах, и едва не подавилась смешком.

Меня дама смерила высокомерным взглядом. Оттопырила губу и щелкнула пальцами в перстнях.

-Подойди! – попытался пододвинуть меня Андрэ. Я уперлась.

-Какая невоспитанность!

Голос у дамы оказался визгливый, слишком высокий для ее пышной фигуры. Сама она была не высока ростом, чуть полноватая, темные волосы с легкой проседью забраны в высокую прическу, глаза темные. Впрочем, я к ней особо не приглядывалась. Но не понравилась она мне с первого взгляда.

-Андрэ, безалаберный мальчишка, откуда ты притащил в дом это?!

Дама подошла ко мне сама и едва не ткнула в нос пальцем. А дама-то явно не совсем человек. Зрачок вертикальный, коготки острые. Но все равно, это не повод тыкать в меня пальцами. Пришлось плавно отступить в сторону.

-Нянюшка, это МАрия. Моя воспитанница, - попытался сгладить впечатление Андрэ.

-На какой помойке ты подобрал эту…. Воспитанницу?! Когда же ты уже вырастешь? То животных в дом таскал, теперь девку. Её надо как можно быстрее убрать из дома.

Так. Мирных переговоров не получится.

Я повернулась, и ушла в свои покои. Скандалить? Вот еще! Посмотрим, кто важнее для Андрэ – нянька с замашками домашнего тирана, или воспитанница.

В конце концов, попрошу Ружена и Конта, пусть отнесут меня в Храм. Если там поставить палатку, закрыть окна, навесить временные двери – я вполне смогу перезимовать. Ружен мне точно не даст умереть с голоду, а Конт еще и большой грелкой поработает. В драконьей ипостаси.

Обед состоялся без меня. Что там внушала дама Андрэ – не знаю. Матушка Лу лично принесла мне обед в покои. И долго возмущалась распоряжениями дамы.

На завтрак пришлось спуститься. Злой Андрэ едва не выбил двери, требуя моего присутствия.

И тут всем досталось по второму кругу. Андрэ – за то, что распустил слуг, которые не соизволили затопить камин в ее комнатах.

-Вам холодно? –вежливо поинтересовался Андрэ.

-Камин должен топиться! –подняла палец дама. Нянюшкой ее называть не хотелось.

-Почему на завтрак подали омлет? Я приказала приготовить полезную овсянку, а не баловать детей вредными плюшками и прочими непристойностями в виде яичницы с беконом.

Она обвела стол орлиным взором и указала на Ружена и Конта. Обычно они завтракали и обедали вместе с нами, и никого это не напрягало. А даму напрягло. Андрэ немедленно было указано, что стражники не ровня хозяину дома, и не должны сидеть с ним за одним столом.

-Так же, как и это мелкое недоразумение, - палец снова указал на меня.

-А пальцем показывать некрасиво, - меланхолично сообщила я, продолжая вкушать пищу богов – воздушный омлет у Матушки Лу вышел чудесным.

-Да как ты смеешь! – тут же вскипела дама, явно собираясь вцепиться в мою косу. Или подзатыльник отвесить.

-Тыкать незнакомым людям так же неприлично, -ответила я.

Дама от меня отвязалась, зато пристала к Андрэ, возмущаясь поведением приблудной девицы.

-На какой помойке ты ее подобрал?- патетично воскликнула она, подняв очи горе.

Так, с меня хватит. Плохая игра, плохая актриса. И спектакль так себе.

Я встала, кивнула Андрэ, и вышла из столовой.

Следом, поспешно откланявшись, выскочили мужчины.

-А я уже и забыл, какая она, - пожаловался Ружен.

-По-моему, у нее прицел сбит, - хмыкнула я, направляясь в свои покои. –Командовать взрослым мужиком, как ребенком! Конт, не в службу, а в дружбу – обеспечь нас провиантом. Позавтракаем у меня в гостиной.

Там-то мне и рассказали, что дама Ани воспитывала братьев Экрэй с момента гибели леди Арии, матери близнецов. И если Эдориан был любимчиком, то Андрэ доставалось по полной. Ему попадало за все. Не так встал, не так сел, не так прыгнул.

-Думаю, это из-за того, что Андрэ не мог обернуться, -сообщил Ружен, уминая третью порцию омлета. –Ты потерпи немного, Птаха, Андрэ вскоре поймет, что сделал ошибку, пригласив ее сюда. Условности, побери их Стихии! Ты девушка и живешь в доме одинокого мужчины. Должна быть дуэнья, а чужих Андрэ сюда пускать не хочет.

- Я все понимаю, Ружен, и немного потерплю. Но если эта дама начнет меня строить – пусть не обижается. Если Андрэ встанет на ее сторону – придется мне переезжать.

-На чердак? – выгнул бровь Конт.

-На гору, -улыбнулась я. –В Храм.

Я собрала себя в кулак и замолчала, стараясь не пересекаться с дамой больше необходимого. Она меня тоже пока не трогала, пытаясь установить в доме свои порядки.

Молчала день. Молчала второй. На третий, когда мне вместо обеда поставили тарелку с листиком салата и ложкой непонятной бурды, я рассвирепела. Мы с Контом и Руженом изрядно повеселились, устроив себе тренировку во дворе. Погоды стояли замечательные, солнечные, с легким морозцем. Жаль было упускать возможность лишний раз потренироваться на свежем воздухе.

Сначала Конт гонял меня, пытаясь научить фехтовать по пояс в снегу. А то как же! Вдруг дуэль, а ты не знаешь, как надо! То, что меня на дуэль вряд ли кто рискнет вызвать, не дураки же они, эти дуэлянты. С девкой на шпагах биться! Но Конт сказал – научу, значит, лезь в сугроб и дерись. Получил снежком в лоб, бросил шпагу и вызвал таки меня на дуэль. Ко мне на выручку прибежали свободные от службы парни, и мы наваляли начальству от души. Безобразие прекратил Ружен, притащивший страховочные ремни, и загнал нас на стену. А стена метра три в высоту. Не Скалодром, но зима же! А камень сам себя не греет. Так что развлеклись все на полную катушку.

Кажется, Ружен решил из нас сделать настоящих скалолазов, чтоб и в снег, и в зной, и в дождик проливной с гор не падали и шеи себе не ломали.

Потом была купальня. У мужиков своя, у меня своя.

А потом наступило время обеда.

-Леди не едят как солдаты! –высокомерно вздернула нос дама Ани. –Раз уж мой воспитанник совершил оплошность, притащив вас в дом, значит, я приложу все усилия, чтобы сделать из вас хотя бы подобие леди.

Ругаться я не стала. Просто взяла и поменяла тарелки. Свою и опекуна. Он с нами не тренировался, ему и листика салата хватит. А я молодой растущий организм. Мне нужно хорошо питаться, восполнять потери, так сказать.

Что тут началось! Визг, писк, тыканье пальцем.

-Вы – не леди!

Не леди. Все-таки, Стихии погорячились, притащив в этот мир простую девчонку, у которой все предки – рабоче-крестьянского происхождения. Да, у меня высшее образование. Да, я знакома с этикетом, и при желании сыграю леди. Нас хорошо учили. Но как говаривал один мой знакомый: мы, конечно, интеллигенция. Лицо умыли, и даже шею с мылом познакомили. А вот пыль с ушей стряхнуть не додумались.

Нет, подстроиться-то можно. Ради достижения неких великих целей. Другой вопрос – а надо ли? Не знаю, не знаю…

Следующим камнем преткновения неожиданно стали покои. Да-да. Те самые, которые Андрэ велел отремонтировать и приготовить для меня.

Сразу переехать не получилось, по причинам, от нас не зависящим. Не всю мебель привезли к тому моменту, когда мы спустились с гор. Да еще оставались мелкие недоделки, которые и устраняли все эти дни.

Наконец, все устранили, мебель расставили, ковры постелили, шторы развесили, балдахин закрепили. Уютная гостиная, в которой хотелось присесть возле камина в кресло, взять интересную книгу, и провести хоть весь день. Андрэ даже разрешил мне перетащить часть книг из библиотеки, чтобы я могла заниматься, не отходя от кассы, так сказать.

Спальня так и манила сдержанной роскошью. Особенно кроватка. Большая, с мягким матрацем – пружинным, между прочим! С пышными подушками и одеялами. Я уже предвкушала, как вечером после ванны, которая, кстати, находилась за дверью в углу спальни, доберусь до нее, укутаюсь в одеяло и усну, загадав желание. И мне приснится что-нибудь очень-очень хорошее.

-Птаха, нам надо устроить в твои покоях что-нибудь интересное, -сообщил мне Конт, когда мы всей толпой вошли в покои, и принялись рассматривать то, что получилось в итоге. –Чтобы тебе тут жилось хорошо.

Я не успела ответить.

-Андрэ, мой мальчик, какие замечательные комнаты! – пропела за нашими спинами дама Ани. –Ты приготовил их для своей будущей супруги, не так ли? Кстати, совсем забыла тебе сообщить – моя племянница прибудет через две недели. Думаю, ей понравятся комнаты.

-Какая племянница, мадам? – не понял Андрэ, обернувшись. – Я никого не приглашал к себе. И эти комнаты приготовлены вовсе не для моей будущей жены. Здесь будет жить Мария.

-Андрэ! Для воспитанницы это слишком роскошно. Девчонке вполне подойдет одна из гостевых комнат. А в эти покои ты поселишь Нарию, когда она приедет. Думаю, лучшей невесты, чем моя племянница, тебе не найти. Она молода, хороша собой, послушна и станет тебе замечательной супругой. Все равно ни одна драконица не выйдет за неполноценного.

Андрэ хлопал глазами, явно не зная, что сказать.

-Уважаемая, а с чего вы решили, что мой опекун жаждет жениться на вашей племяннице? – протолкалась я сквозь мужиков. –Вы кто вообще? Вы –всего лишь дуэнья с замашками домашнего тирана. И кажется, вы не учитываете того, что ваш воспитанник уже давно вырос. И сам имеет право принимать решения. В том числе, и выбирать себе невесту.

Дама смерила меня презрительным взглядом.

-Андрэ, мальчик мой, вели ей замолчать! –повелительным жестом указали на меня. – Я не потерплю, чтобы всякое человеческое отребье…

-Это я не потерплю, чтобы моих друзей и членов семьи унижали в моем доме, - очень тихо и очень спокойно сказал Андрэ. –Конт, Ружен, мое решение пригласить эту даму в дом было ошибкой. Сейчас еще светло, и метели нет. Ружен, прикажи запрягать. Мадам, соберите вещи – вы уезжаете. Немедленно!

С этими словами он указал даме на дверь. Не слушая слов, возражений, не обращая внимания на слезы и патетические восклицания, он выдворил всех нас за двери, запер покои на ключ, и потащил меня на чердак.

Там мы просидели до темноты.

Андрэ сидел на ковре у камина, крошил в пальцах полено и кидал щепки в огонь. И все смотрел и смотрел в танцующее пламя, не отводя взгляда, не обращая внимания на меня. Вообще не обращая внимания ни на что.

И лишь когда заглянувший к нам Конт сообщил, что дама Ани пересекла мост, мой опекун тяжело поднялся. Подошел ко мне, протянул руку.

-Прости, Птаха, -сказал он. –Ты права: лучше никакой дуэньи, чем такая.

Я кивнула, принимая его руку и поднимаясь.

-Плюнули и забыли? –предложила. – Андрэ, мне жаль, что твоя нянюшка….

-Ты не виновата, - грустно сказал Андрэ. – Я надеялся, что ее отношение ко мне изменилось за те годы, что мы не виделись. Увы!

Дворец герцога Экрэй

-Отец, Андрэ пригласил нашу няньку на должность дуэньи, - поднял глаза от тарелки Эдориан.

Герцог, сидевший за другой половиной стола в малой столовой, едва не подавился куском котлеты, которую только что положил в рот.

-Он что – с ума сошел? – просипел он, прокашлявшись, и совсем не по этикету схватил кувшин с напитком, чтобы запить. –Да эта старая мегера изведет девчонку!

-Уже нет, - хмыкнул Эдориан. –Андрэ одумался, и выставил даму из поместья. Ружен сообщил, что лично сопроводил ее до границы и даже помахал вслед платочком. Она собиралась пристроить свою племянницу –перестарку нашему Андрэ в жены, мотивируя тем, что ни одна другая девица в союзе с неполноценным драконом не заинтересована.

-Так, значит! Андрэ все еще не показывает свои крылья никому, кроме друзей и своих Обстоятельств. Как хоть их зовут? Ты знаешь?

Эдориан пожал плечами.

-Официально мы не знакомы. Я видел ее всего один раз, как раз в тот момент….

Тут он закашлялся, схватился за горло, и просипел:

-Клятва, отец!

-Попей, - кивнул отец на кувшин. –Я не буду больше тебя спрашивать. Дождемся бала. Надеюсь, мальчишке хватит ума пригласить в поместье портниху, чтобы одеть девочку как подобает.

-Ружен уже позаботился об этом, - отставил в сторону ополовиненный кувшин. –Я взял на себя смелость послать образцы самых модных в этом сезоне тканей. Думаю, брат сообразит, что с ними делать.

Герцог кивнул, соглашаясь. Андрэ никогда не был дураком, что бы на этот счет не говорила эта старая грымза, которую он когда-то назначил няней сыновей. Если б Ария осталась жива – никаких нянек и близко не подпустила бы к детям. Она сама всегда заботилась и о нем, и о мальчиках. Дракон в двадцать лет – это даже не подросток. Это еще ребенок, только что получивший право обедать за общим столом, а не в детской.

А дама Ани, бывшая когда-то камеристкой его жены, к тому же решила, что сможет заменить не только мать мальчишкам, но и ему –жену.

Герцог, имевший твердые убеждения, к тому же находившийся в трауре, отнюдь не собирался пускать в свою постель бывшую служанку. С трудом дождавшись, когда мальчишки достигнут возраста поступления в академию, он тут же выставил нянюшку из дома, запретив появляться во дворце.

-20-

Андрэ

Какой же я дурак! А все эти условности высшего света! Этикет, чтоб его! Женщина, а пуще того юная девушка не должна появляться где бы то ни было без сопровождения дуэньи, если она не замужем. Замужние – лишь в сопровождении мужа или брата. Даже проживание в одном доме с посторонним мужчиной – пятно на репутации девушки.

Вообще-то, этикет – изобретение человеческое. Драконы, в древние времена жившие поодиночке, собирались вместе только на время весеннего полета. Тогда создавались пары и зачинались дети. Не знаю, как в других мирах, а наши драконицы – живородящие. И через год, весной, появлялись малыши. Их воспитанием занимались оба родителя по очереди. А потом девочки оставались с матерью, мальчиков забирал отец. И все были довольны. До тех пор, пока Стихиям не захотелось поиграть.

Я точно не знаю, что и как происходило. Не то дракон, пролетая над человеческими жилищами, вместо овцы прихватил девушку, не то девушка, разыскивая блудливую овцу, забрела высоко в горы, и попалась на глаза сытому дракону. Уж как они там сговорились, и каким образом между ними искры вспыхнули – Стихии знают, только девушка вернулась домой, а через девять месяцев родился первый ребенок –перевертыш.

Молодую мать с дитем изгнали. И пошла она, солнцем палимая, дождем поливаемая, ветрами продуваемая, в горы. Нашла пещеру, и поселилась там. А вскоре ее отыскал тот самый дракон. И так удивился, так был потрясен, что и сам перекинулся, взмолившись Стихиям. Они откликнулись, явились, чего-то там поколдовали, и с тех пор драконы обрели вторую ипостась. Начали общаться с эльфами, гномами и людьми. И нахватались от тех и других всяких глупостей вроде этикета. Нет, против приличий я ничего не имею. Больше всего меня раздражают условности. Одно дело –прилично вести себя за столом, не хватать еду руками, не чавкать и не вытирать руки о скатерть. Другое дело – общение с женским полом. Самому к незнакомкам не подходить, только с тем, кто знаком с дамой и может тебя представить. Разговаривать, прогуливаться – только так, чтобы вас видели. Не дай Стихии прикрыть дверь в комнату, если с тобой там находится незамужняя дама. Скандал обеспечен!

Мне-то везло: ни одна драконица не попыталась подловить меня таким образом. В этом наша старая нянька права. Кому нужен неполноценный, даже если он – второй наследник. А кое-кто из моих сокурсников по академии были вынуждены жениться. Пятнадцать минут наедине с девушкой, или, не дай Стихии – она в обмороке и вы пытаетесь ей помочь – ослабляете шнуровку платья, а в это время в комнату влетают родственники. И все. Извольте пожаловать в Храм, жрец уже ожидает. Стоп! А ведь это идея! Если…. Нет, Птаха мне такой подставы не простит! И что мне делать? Где взять дуэнью для моей Птахи?

-Лорд Андрэ, почта, - заглянул в кабинет Джер. Я кивнул. Он вошел, неся перед собой большую коробку, украшенную бантами.

-Что там?

-Послание от лорда Эдориана, - пропыхтел Джер, водружая коробку на стол. – А сверху – приглашение на бал по случаю вашего дня рождения. За подписью лорда Энтони.

-То есть, отказ не принимается, - нахмурился я. если бы приглашение было от брата – можно было бы отказаться. А тут –никак. Все тот же этикет, чтоб его!

-Ладно, вскрывай, - вздохнул я, принимаясь читать послание от брата.

-«Андрэ, ты просто обязан прибыть на бал. Отец требует, чтобы ты был. Вместе со всеми своими Обстоятельствами. Я решил тебе немного помочь, и прислал образцы тканей, модных в этом сезоне. Думаю, сам сообразишь – зачем. И для тебя несколько новых костюмов».

Я положил письмо на стол и принялся разбирать посылку. Вкус у моего брата прекрасный, и ткани он подобрал идеальные. С моей точки зрения, конечно. Интересно, как Птаха на это отреагирует?

-Костюмы, предназначенные вам, я отнес в вашу гардеробную, -сообщил Джер. –Послать за портнихой?

-Думаешь, Птаха согласится поехать со мной? – спросил я камердинера. – Что-то я не уверен.

Маха

А ткани были прекрасны! Атлас, шелк, панбархат, кисея и прочее, не пддающееся моему разумению. Как-то этот аспект жизни придворных дам прошел мимо меня. В смысле – я предпочитала практичные ткани нашего мира. Постирал, на веревку бросил – полчаса и все готово. И гладить не надо. С бальными платьями общалась только в костюмерной нашей Альма-матер, когда приходилось участвовать в какой-нибудь постановке. Правда, пару раз присутствовала на великосветских балах, посвященных «Войне и миру» Льва нашего Толстого. Уж не знаю, какие мысли бродили в головах наших педагогов, но балы получились прекрасными. И лишь после окончания их мы узнали, что одним махом сдали несколько зачетов: бальные танцы, этикет, сцендвижение и сценречь. Не сдавших не было. Даже Сашка Буров – самый бестолковый и напрочь лишенный хоть какого-то музыкального слуха, с удовольствием изображал великосветского хлыща, приглашал дам на вальс, и даже не оттаптывал нам ноги.

А мне больше всего понравился веер. Мы с девчонками даже разработали свой веерный язык, к вящему удовольствию нашего худрука. За него мы получили зачет еще и по актерскому мастерству. И за мушек. Да-да, тех самых мушек, которые придворные дамы использовали для своих целей. Так что еще и зачет по гриму был в наших зачетках.

-Маха, так ты согласна? – оторвал меня от созерцания роскошных тканей голос Андрэ. Я подняла глаза. Ой-ой, сколько надежды в его синих глазках.

-Для тебя это так важно?

Андрэ кивнул. Потом протопал через всю мою гостиную, присел рядом со мной на диван.

-Понимаешь, Маха, у меня есть брат. Мы близнецы. Эдориан старше меня на полчаса. Он наследник нашего отца, герцога Энтони Экрэй. Когда ты попала в наш мир, Эдори был вместе со мной. И я взял с него клятву на крови, что он никому не расскажет о тебе. О том, что ты из другого мира. Эдориан – не даром первый наследник. Видимо, он каким-то образом дал понять отцу, что в моем поместье появилась необычная девушка. А совсем недавно он едва не проболтался. Связь между нами достаточно сильна, и я это почувствовал. Мне бы не хотелось стать причиной гибели собственного брата. Это во-первых. А во-вторых…. Маха, я страшно боюсь, что тебе станет скучно здесь. Ты молодая и очень красивая девушка. Тебе нужно танцевать на балах, кружить головы молодым аристократам, наряжаться и блистать. А вместо этого ты сидишь здесь. Лазишь с Руженом по стенам, устраиваешь взятие снежной крепости и дерешься с Контом на шпагах.

-Ага, а есть еще в-третьих, - хмыкнула я. – Я ничего не знаю о вашем мире. Но подозреваю, что вся роль женщин сводится к одному: выйти замуж за состоятельного мужчину, нарожать кучу детишек, и погрязнуть в быте. Мне это не подходит.

-А чего ты хочешь?

Я призадумалась.

-У нас с тобой есть текущая задача, если помнишь. Храм Всех Стихий. Это во-первых. Во-вторых –я хочу путешествовать. На Земле мне это не удалось. А в третьих…. Знаешь, Андрэ, я всегда мечтала выйти замуж по великой любви. Такой, чтобы ух! На Земле мне такой любви как-то не подвернулось. Может быть, я найду ее здесь.

А потому мы с тобой будем блистать. Что там в моде сейчас? Давай свою портниху. И скажи мне, в каком костюме ты собираешься появиться на балу в свою честь?

Андрэ пожал плечами.

-Да мне как-то все равно, -сказал он. – Не думаю, что мою персону будут пристально изучать.

-Будут! – решила я. – А потому…. Где там мой Серега….

Серега попытался было не отреагировать на мой призыв, притворившись обыкновенным фолиантом. Не на ту напал. Я, конечно, программист еще тот, но когда это нас останавливало. Уколоть пальчик, размазать капельку крови по центральному аметисту на обложке, нажать три камушка одновременно слева внизу, и центральный справа. Алле оп!

-Чего тебе, неугомонная? – высветилась надпись на первой странице.

-Ах, ты, мое солнышко ненаглядное, ах, ты, информаторий мой светозарный, ах, гад же ты! Не поделишься ли информацией: что нынче в моде в герцогстве? Что носят юные девушки? Что подходит молодым драконам в самом расцвете лет. И что с этикетом на праздничных балах в герцогском дворце?

Фолиант явственно вздохнул и выдал требуемое.

К приходу портнихи мы пришли к полному согласию. Мне повезло: платья были один в один – стиль «ампир». Никаких тебе корсетов, никаких фижм и турнюров. Для юных леди: дымковые наряды на розовых, бежевых, салатовых и голубых чехлах. А вот наряд мужчин мне не приглянулся. Насмотрелась я на фраки и сюртуки.

-Слушай, Андрэ, а если мы немного похулиганим? Герцог сильно огорчится?

-А?

-Смотри сюда!

Я в который раз пожалела, что художник я от слова «худо».

Потому рисовала схематично, изображая нечто среднее между придворным и пиратом в дорогом камзоле. Треуголка, камзол с золотым шитьем, ботфорты.

-А это что? –ткнул пальцем в короткие штаны Андрэ.- Я такое и в детстве терпеть не мог, а ты хочешь меня в них обрядить сейчас?

-Не хочешь, не надо! – пожала я плечами. –Тогда так.

И я, как могла, изобразила узкие брюки, заправленные в те же самые ботфорты. И шпагу на боку.

-Годится?

Андрэ подумал…. Прищурил левый глаз, потер подбородок.

-А согласен! И Конта с Руженом в такое же обрядим! А тебя как?

-А так же, - хмыкнула я, изображая костюм для себя. Треуголка, камзол, узкие брюки и ботфорты.

-Сколько у нас времени?

-Дня три, -сообщил Андрэ. –Не волнуйся, с нарядами мы успеем. Такие сапоги носят наши кавалеристы. Брюки у меня есть. Рубашки – тоже не проблема. А эти… как ты их называешь? Камзолы? Думаю, портные сошьют быстро.

-Зови наших пиратов, будем вживаться в роли.

Мы хлопнулись ладошками, и Андрэ вызвал Джера.

В столицу герцогства, город Аш-Шерон, мы прибыли под вечер. Прибыли тихо, не привлекая к себе внимания. То есть, практически невидимками. Это Серега, неизвестно, с чего расщедрившийся, откопал в недрах Всемирной Паутины заклинание отвода глаз. Ружен, увидевший его, потер лоб, и выдал что-то семиэтажное, тут же извинился, и принялся меня пытать. Откуда это я знаю подобное? Это же заклинание, считающееся давно утерянным. К тому же, оно известно было только драконам, человеческие маги используют совершенно другое. Я, поскольку магией не владела, так ничего и не поняла из его прочувствованной речи. Конт, торчавший поблизости, тут же предложил его использовать. Андрэ, прорычав что-то нечленораздельное, утихомирил своих друзей, и утащил их куда-то на улицу – тренироваться.

Я только головой покачала. Это ж надо! Но пусть их! Мужикам всегда надо головы и руки занимать, чтобы блажили меньше.

В общем, заклинание они изучили, испробовали, и дружно решили, что никаких карет мы использовать не будем. Конт сажает на загривок Ружена, Андрэ заявил, что мою персону он никому не доверит, и понесет меня сам.

-А вещи? – поинтересовалась я, живо представив себе грузового дракона, обвешанного сундуками.

-Отправим со слугами, - отмахнулся Андрэ. –Это не проблема. Пусть едут вперед, откроют мой дом, приготовят его к нашему прибытию. Заодно и Китти с ними отправим.

-Ты же говорил, что у тебя нет дома в городе, - удивилась я, припоминая кое-что из наших бесед.

-Теперь есть, - виновато улыбнулся Андрэ. – Подарок отца. На днях Эдориан прислал бумаги.

-Свой дом в столице – это же замечательно! – обрадовано заявил Конт. –Надеюсь, для нас с Руженом найдется местечко в твоем доме?

Андрэ согласно кивнул.

-Дом находится в двух шагах от дворца, -сказал он. – Там есть площадка для приземления драконов. Дом достаточно просторный, чтобы нам всем хватило места. И в то же время не настолько большой, чтобы к нам стали напрашиваться в гости все желающие.

А мне, собственно говоря, было все равно.

И вот мы в столице. Серега, внявший моим стонам о том, что совершенно неудобно таскать с собой громадный фолиант, а расставаться с ним я не желаю даже на мгновение, тяжко вздохнул, и на какое-то время ушел. Не то в себя, не то в загадочный Межмировой Информаторий. А потом, дождавшись полного отсутствия моих друзей, заставил выучить длинное и весьма заковыристое слово на драконьем. И все бы ничего, но состояло оно, в основном, из шипящих звуков.

Выучила, куда ж деваться-то!

И теперь Серега вполне помещался у меня в кармане. А при нужде – я могла бы спрятать его за пазуху.

Да.

-Вот это и есть твой дом? – спросил Конт, принимая человеческий вид.

Мы стояли на заднем дворе небольшого особняка, окруженного со всех сторон заснеженным парком. Ухоженным он не выглядел. Скорее – запущенным. И парк, и дом.

-Это дом, который принадлежал моей матери, - сообщил Андрэ. – После ее смерти здесь никто не жил. Разве что дед изредка приезжал по делам и останавливался здесь.

- Мой лорд! – услышали мы голос Джера, который отбыл на два дня раньше нас, чтобы подготовить дом к нашему появлению. – Вы прибыли! У нас уже все готово! Лорд Энтони прислал нескольких слуг, кухарку и горничных. Так что в доме полный порядок, обед уже готов, купальни вас ожидают. Я взял на себя смелость подготовить покои для вас и леди Марии. Если что-то не так –мы тут же все исправим! И для лордов Конта и Ружена покои подготовлены.

-Пойдемте, - кивнул на двери Андрэ. –Я проголодался. Птаха, ты не замерзла?

Я помотала головой. Замерзла! Да он так закутал меня в шубу, теплые штаны, и меховые сапоги, что у мороза не было ни единого шанса. К тому же, Андрэ в ипостаси дракона удивительно горячий. Я сидела на его шее, как на русской печке. Там еще был какой-то магический кокон, не дававший мне свалиться с его шеи.

И сейчас я мечтала снять с себя шубу и все прочее, принять душ или ванну, переодеться в нормальную одежду и…. Сожрать дракона. Если мне не дадут чего-нибудь повкуснее.

-Мой лорд, в гостиной вас ожидает лорд Эдориан, - добавил Джер, пропуская нас в просторную прихожую.

Андрэ

Джер помчался показывать покои Птахе и моим друзьям, а я отправился в гостиную. Дом я помнил плохо, поскольку в последний раз был здесь лет двадцать назад. Почему-то мне казалось, что отец отдаст его Эдориану. Но брат заявил, что сам выберет себе жилище. Ладно, не суть.

-Андрэ! Наконец-то!

Эдориан крепко обнял меня. Потом отстранил, вгляделся в мое лицо.

-А ты замечательно выглядишь! Свежий горный воздух идет тебе на пользу.

-Идет, - согласился я. – Что тут у вас?

-Пока все хорошо. Отец с нетерпением ждет твоего приезда. Завтра утром тебе надлежит с ним встретиться. И…. Обстоятельства свои не забудь.

-Проболтался таки? – выгнул бровь я. – И как оно?

-Не проболтался. Во всяком случае, от меня о твоих Обстоятельствах он ничего не узнал. Но не думаешь же ты, что появление в твоем имении юной леди прошло мимо внимания других?

Я кивнул. Не думаю. Ружен, между прочим, с моего одобрения сообщал Эдориану, а стало быть, и отцу, обо всем, что происходит в моей жизни. Я все же не совсем умный, как говорит Птаха. Понимаю, что и брат, и отец переживают за меня.

-Андрэ, ты мне вот что скажи – это правда? – помедлив, осторожно спросил брат. – То, что сообщил Ружен…. Это так и есть? Ты…. Ты смог?

Я состроил кислую физиономию.

-Ну-у…. Как тебе сказать…. Кажется….. Вернее, мне так думается…. Что….

-Андрэ!

-Да.

-Да?!

-Да, Эдори. У меня все получилось. Правда, если бы не Птаха…. Это она смогла….

-Она магичка?

-Нет, Эдори. Она не магичка. Во всяком случае, ни я, ни Ружен, ни Конт не смогли разглядеть в ней наличие дара. Но без нее я бы так и остался неполноценным. Знаешь, давай поговорим об этом позже. Чтобы не повторять дважды для тебя и отца. Да и очень уж хочется принять ванну и пообедать. Ты останешься?

-Нет. Не буду портить себе сюрприз! – хмыкнул брат, хлопнув меня по плечу. –Только одно: цвет?

-Как и положено: зелень с бронзой.

Брат прикрыл глаза и облегченно выдохнул:

-Слава Стихиям! До завтра, Андрэ! Обустраивайтесь, готовьтесь – завтра к обеду вас ждет отец. У твоей Птахи горничная есть? Или прислать?

-Не надо. Мы справимся сами, - покачал я головой. –Только знаешь что – обеспечь нам секретность. Мы пока не горим желанием афишировать свое появление.

Эдориан кивнул, еще раз хлопнул меня по плечу, улыбнулся и вышел.

Я вздохнул. Беспокоиться вроде бы не о чем. Птаха, конечно, не очень хорошо знает наш этикет, но в грязь лицом все же не ударит. Я в этом твердо уверен. Переживать я могу лишь о том, что отцу может не понравиться мой выбор.

-21-

Маха

Встреча прошла на высшем уровне – так, кажется, пишут в центральной прессе?

Во дворец герцога Экрэй мы прибыли минута в минуту. Андрэ все пытался опоздать – то ему не нравился сюртук, то рубашка не та, то брюки без стрелок. Пришлось взять все в свои руки. Джер махом вспомнил, что он не только управляющий делами, но и камердинер. К тому же, маг, отлично владеющий бытовой магией. В мгновение ока нашлась белоснежная рубашка, черные брюки тут же обзавелись острыми стрелками, черный камзол, расшитый серебряной нитью, лег на широкие плечи подобно королевской мантии. Длинные темные волосы собрались в низкий хвост, трехдневная щетина исчезла, на ноги сами собой наделись остроносые туфли.

Меня нарядили как принцессу. Вернее, попытались. Пришлось снова изобразить командный тон.

Оделась я почти так же, как и мой опекун, только камзол был темно-синий, с такой же серебряной вышивкой по полочкам и обшлагам. Под ним было расшитое серебром расклешенное от талии темно-синее бархатное платье. Все же не май месяц на дворе, и мерзнуть в шелках и дымках я не собиралась. На ногах – меховые сапожки, на плечах – шуба. Не знаю точно, из какого зверя. Пушистая и теплая.

С прической я не мудрила. Собрала волосы в высокий хвост, накрутила на твистер, который самолично из куска синего бархата и проволоки слепила. И вуаля! Получила вполне приличную гульку. Капелька косметики – я ее вообще-то терпеть не могу. Особенно помаду, но ради дела и реснички подкрасила, и губки покусала – для яркости. А что делать? Мужчины о косметике имеют весьма смутное представление. По модным лавкам меня никто не водил, знакомых женщин, кроме Китти и Матушки Лу в моем окружении не наблюдается покуда. Короче – полюбите нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит.

-Я готова, -заявила опекуну. –Можем выдвигаться.

Андрэ стоял передо мной и не сводил с меня глаз. И плескалось в них…. Плескалось….

Я не стала приглядываться. Что-то боязно стало вдруг. На меня еще никто не смотрел так. Жадно. Как будто Андрэ, проведя в поисках большую часть своей жизни, отыскал-таки самый большой золотой самородок. Отыскал, отмыл, отчистил, и теперь готов…. Стоп, Маха. Не думаем –на что готов дракон, чтобы самородок навсегда остался в его сокровищнице.

Пришлось пощелкать пальцами перед носом опекуна.

-Андрэ-э! Нас вообще-то, ждут, - сказала тихо. –Или ты передумал знакомить родню с подопечной? Тогда я пойду в библиотеку.

-К-какую библиотеку? – очнулся Андрэ. Джер мигом набросил ему на плечи подбитый мехом черный плащ, выдал шляпу и – мать моя женщина – трость с набалдашником в виде какой-то хищной зверюги.

Конт и Ружен, одетые в похожие наряды, переглянулись и подпихнули лорда к дверям.

Лорд Энтони Экрэй встретил нас на пороге своего кабинета. Высокий – драконы, они все высокие, как я поняла. Каждому из них я, можно сказать, дышала если не в пуп, то в грудь. Андрэ был ростом ровно два метра – мы специально измерения проводили. Так вот – брат и отец были такими же. Вернее: Эдориан и Андрэ были один в один, как в сказке. Голос в голос, волос в волос, только цвет глаз разный. Но в них еще не было той мощи, которая чувствовалась в их отце, внешне похожего на своих сыновей. Не заматерели братья. Не набрали той внутренней силы, которая отличает мальчика от мужа. Они были, не в обиду им, щенками, а сейчас передо мной стоял матерый зверь. Хищник. Будь он волком, я бы сказала, что он волк-одиночка. Одинец. И глаза у него, как у волка – серо-зеленые, на дне которых тлеет красноватый огонек. Темные волосы чуть тронуты сединой. Вернее, это в волосах Эдориана поблескивают серебряные нити. У отца – волосы будто слегка присыпаны золотистой пыльцой. Одним словом – могуч. Представляю, как выглядит его зверь, если даже у Андрэ дракон невероятно могуч и прекрасен. Но если Андрэ готов таскать меня на своей шее, то просить лорда Энтони покатать явно не стоит.

-Ну, здравствуй, сын! – пророкотал он, когда мы вошли в кабинет, и закрыли за собой двери. Подошел вплотную, взял сына за плечи и вгляделся в глаза. А потом стиснул Андрэ в объятиях так, что даже у меня заныли кости.

-Отец! – с трудом выдавил Андрэ. – Задушишь!

-Ты смог, - глухо ответил лорд Энтони, отпуская Андрэ и оборачиваясь к нам. – Спасибо, друзья!

-Рады служить вам, мой лорд, - склонил голову Ружен, чуть выступая вперед. – Но наша роль ничтожна. Мы только помогли встать лорду Андрэ на крыло. Все остальное сделала вот эта юная леди. Рекомендую, мой лорд: Мария, дочь Павла из рода Сибирцевых.

И вытолкнул меня вперед.

А у меня коленки подрагивают, как будто я снова по подвесному мосту шагаю, только уже без поддержки опекуна. Потому что он сейчас прячет глаза, в которых блестят слезы. Впрочем, в глазах его родителя слезы тоже блестят.

Он переводит взгляд на меня и удивленно поднимает бровь.

-Я думал, вы гораздо старше, юная леди, - протягивает он мне руку. Я робко подаю ему свою, и она тонет в его ладони.

-Старше и ростом повыше, - ухмыляется за его плечом Эдориан, быстро проводя рукой по щеке. Тоже слезки на колесках. Трепетные они, драконы. –Но красавица, правда, отец?

-Кр-р-расавица! –рокочет лорд Энтони. – Леди МАрия, отныне наш дом –это и ваш дом тоже. Дарую вам право обращаться ко мне по имени, как к равному.

-Благодарю вас, лорд Энтони, - приседаю в реверансе я, краем глаза отмечая, как облегченно переводит дыхание Андрэ. – Я счастлива знакомству с вами и вашими сыновьями. Про город и дворец пока ничего определенного сказать не могу. Пока не могу. Но поместье моего опекуна мне очень нравится. Особенно кухня Матушки Лу.

А чего? Андрэ так волновался, что и сам ничего не съел, и нам не дал.

Смех лорда Энтони раскатами грома грохочет в кабинете, заставляя звенеть хрустальные подвески на люстре.

Рука Андрэ опускается на мои плечи, оберегая и защищая.

-Хорошо, дети, -вновь рокочет лорд Энтони. – Все разговоры мы оставим на потом. Думаю, у нас будет достаточно времени, чтобы обсудить все проблемы. Эдори, мальчик мой, прикажи подавать обед в малую столовую.

Андрэ

-А теперь поговорим серьезно, - сказал отец, когда мы, насытившись, переместились в его малый кабинет. Здесь он принимал исключительно своих, когда хотел побеседовать вдали от всех любопытных. А их во дворце хватало.

-Эдори, прикажи подать сюда десерт, - кивнул он, наблюдая за тем, как моя Птаха с достоинством подлинной аристократки располагается в его любимом кресле. Это кресло стояло в стратегически выверенном месте: дальнем углу комнаты. Слева глухая стена, справа окно, прикрытое тяжелыми портьерами. Под окном – столик, на который отец обычно складывал бумаги и документы. Или ставил бутылки с выпивкой – если разговор намечался несерьезный. Впрочем, несерьезных разговоров отец обычно не вел.

А стена –она тоже не совсем стена. Опусти руку к самому полу, проведи по плинтусу – и нащупаешь незаметный выступ. Придави его – и откроется узкий проход, более всего напоминающий лаз. Потайной ход, ведущий…. Впрочем, я так и не успел его исследовать до конца. Эдориан говорил, что в конце его прячется тайная сокровищница отца. Правда, я в этом сомневаюсь. Скорее – ход ведет куда-то вглубь горы, к которой примыкает именно эта часть герцогского дворца. Или вырастает. Тут уж как посмотреть.

-Вам удобно, юная леди? – с доброй усмешкой спросил отец. – Может быть, переместитесь к камину? Возле него существенно теплее, чем в углу кабинета.

-О, благодарю вас, мой лорд! – с безмятежной улыбкой ответила Птаха, наблюдая, как слуга сервирует столик для десерта. – У камина, несомненно, теплее, зато здесь великолепный десерт поставили. Не гонять же мне собственного опекуна за каждым воздушным пирожным. Или за очередной чашкой травяного отвара. Кстати, лорд Энтони, а чай в вашем герцогстве не выращивают, нет?

Отец удивленно поднял брови. Ну да, чай в нашем мире не водится. Даже слово нам незнакомо. Было, пока Птаха не появилась.

-Мария, о чае вы расскажете мне попозже, - сказал он, видимо решив не сгонять нахалку со своего места. –А сейчас я бы хотел услышать историю о том, как вы оказались в нашем герцогстве.

Птаха вновь безмятежно улыбнулась. Посмотрела на меня.

-Андрэ, не пора ли тебе освободить брата от клятвы? – спросила она, перекладывая на мои плечи ответственность. –Пусть он расскажет то, что знает, а мы продолжим.

И мы продолжили. Сначала Эдори сообщил отцу то, что случилось на его глазах. Потом я – о том, что сумел вытащить из памяти Птахи, пока она была без сознания.

Птаха взглядом пообещала мне смерть неминучую, которую она устроит мне при помощи серебряной ложечки.

-Значит, ты, сын мой, утверждаешь, что Мария из другого мира, - задумчиво сказал отец, когда я замолчал. – Что ж, это объясняет, почему никто из моих доверенных лиц не смог найти никаких следов рода Сибирцевых не только в нашем герцогстве, но и в соседних. И даже в тех, отношения с которыми мы поддерживаем чисто номинально.

Птаха только улыбнулась, продолжая поглощать пирожное. А я следил за каждым ее движением, не в силах поверить, что это – моя Птаха. Резкая, порывистая девчонка, способная пройтись колесом по двору, взлететь на трехметровую стену, цепляясь пальцами за едва заметные выступы и трещинки в камнях. Способная просидеть едва ли не целую ночь в одной позе, беседуя со Стихиями. Способная…. Да много на что способная. И в роли чопорной леди я ее тоже видел. Но сейчас перед нами была совершенно другая леди. Умная, знающая себе цену, готовая защищаться и защищать.

Не знаю, почему у меня сложилось такое впечатление.

А еще мне страшно хотелось схватить Птаху, прижать к груди, заглянуть в серые смеющиеся глаза и…. слизнуть капельку крема с краешка ее губ. А потом утащить свое сокровище в пещеру, чтобы….

Стоп, Андрэ, куда-то не туда завели тебя пирожные.

-Да, мой лорд, я действительно из другого мира.

Птаха отложила ложечку, вытерла губы салфеткой, незаметно показав мне язык.

-Не спрашивайте меня, каким именно образом это произошло. Честное слово, мне совершенно незачем было покидать Землю. Там у меня осталась семья. Мама, папа, старший брат. Я только что окончила академию, собиралась выйти на работу, как-то обустроить собственную жизнь. Накопить денег и путешествовать. Уверяю вас – на Земле есть, что посмотреть. Во всех смыслах. Даже в моей стране, которая переживает сейчас не самые лучшие времена, есть много такого, к чему мне страшно хотелось прикоснуться. Культура, которая насчитывает не одно тысячелетие. Археология, вытаскивающая в буквальном смысле из-под земли свидетельства еще более древних цивилизаций. Природа, все еще не сдающаяся самому главному варвару. Ведь стоит лишь уйти –хотя бы на десять лет – как от самой благоустроенной деревни остаются лишь фундаменты домов и одичавшие сады. Все остальное поглощается. Сначала крапивой – растением-лекарем земли. Дикими травами и кустарником. А потом на смену им приходит лес. Это у нас, где довольно прохладный климат. Я читала, что в южных странах, там, где постоянно царит влажная жара, джунгли справляются меньше, чем за год.

-У вас есть магия? –спросил отец. Я видел, что он пристально всматривается в ауру Птахи. Отец был сильнейшим из нас. Дракон, суть которого сама магия.

Птаха развела руками.

-Знаете, это сложный вопрос, - сказала она. – Наша наука не знает точного ответа. Религия не приветствует, сводя все странное и таинственное к ереси. А простые люди верят в сглаз, в порчу, в привороты. В венец безбрачия и прочую нечистую силу. А фантасты сочиняют истории о других мирах, населенных самыми разными расами. О великих магах и магинях, о колдунах и ведьмах. О благородных вампирах и злобных эльфах.

Тут Птаха призадумалась на секунду-другую, а потом сказала, сверкнув лукавой улыбкой:

-Раньше я думала, что так люди пытаются реализовать свои мечты о невозможном в нашем мире. Какой-нибудь рохля –парень мечтает быть супергероем со стальными мышцами, одинаково легко орудующим двуручником и волшебной палочкой. В него, такого великолепного, влюбляются все встречные лица женского пола – от юных дев до солидных матрон. А он идет по параллельному миру весь из себя освободитель и победитель. Неважно, кого: злобных Темных Властелинов, огнедышащих драконов, монстров или пришельцев, мечтающих поработить…. Наяву ему это не удается. Хил, слаб, мышцы будто кисель. Да и нет у нас такого. И мечи давно никто не использует.

-В вашем мире не с кем бороться? –вмешался в беседу Эдори. – У вас нет врагов?

Птаха невесело улыбнулась.

-Куда бы они делись, враги! Просто наши ученые и изобретатели додумались до такого оружия, которое способно уничтожить всю планету одним ударом. И потому войны у нас локальные. Правда, я не сильна в политике. Никогда ею не интересовалась, если честно. Мы – люди маленькие, привыкшие считать, что от нас ничего в мире не зависит.

-А чем занимаются ваши женщины? – спросил отец. Я видел, как в его глазах разгорается огонек любопытства. Ой-ой! Как бы он не решил наложить лапу на мое сокровище! Не отдам!

И я, почти инстинктивно, придвинулся к Птахе, приобнял ее за плечи жестом собственника, показывая, что она – моя.

И почувствовал, как под моей рукой она чуточку расслабилась. Взглянула на меня благодарно.

-Женщины… А женщина – женщиной будет,

И мать, и сестра, и жена,

Уложит она, и разбудит,

И даст на дорогу вина *–процитировала она чьи-то слова.- Женщины в нашем мире давно уже сами определяют свою судьбу. Мы получаем образование. Кому какое по душе. Кто-то оканчивает среднюю школу, и довольствуется этим. Кто-то стремится к большему. А потом любовь, брак, дети…. Кому это не по душе – строит карьеру. Добивается высокого положения, подчас обставляя в этой гонке мужчин. Кто-то, так же, как и ваши женщины, становятся охотницами за тугим кошельком. Им не важно – что из себя представляет мужчина. Молод он или стар. Богат его внутренний мир, или он нищ душой. Главное – сколько он готов отстегивать за пользование молодым и красивым телом. И единственное, что они знают совершенно точно: юное тело дано не навсегда. А потому диеты, массажи, занятия гимнастикой, которые тоже влетают в копеечку, как и дорогие тряпки. Потом дорогостоящие операции…. Я не знаю всех тонкостей, скажу только, что человек – он и на Земле, и в Солейне – человек. Живем мало, хотим –много. А потому рвем из-под себя –и из себя. Часто ломаемся, не в силах привести возможности и желания в равновесие.

-Птаха, - нарушил молчание Ружен, притулившийся чуть в стороне от нас. –Птаха, почему ты нам ничего не рассказывала? Мы с Контом голову сломали, пытаясь понять – откуда Андрэ выкопал такое чудо! И скажи на милость, сколько тебе лет на самом деле? Не может юная девочка столько знать и уметь!

Я почти физически ощутил затаенную боль Птахи.

-Мне двадцать три, Ружен. Насчет уметь – у меня есть старший брат. Как он говорит – меня подарили ему на десятилетие. Представьте себе мальчишку, которому подарили на день рождения живую куклу. А он увлечен единоборствами. Куклу таскают всюду: в спортзал, в поход, в музей, в театр. Ей читают не сказки, нет! Ей читают учебник по физике за обедом, и химию – на сон грядущий. Услышав однажды, что кукла поет детскую песенку, и даже попадает в ноты –то есть, брату не режет слух исполнение, Алешка потребовал от родителей отдать Маху в музыкальную школу. Сам водил меня на занятия, героически выслушивая, как я издеваюсь над инструментом, играя бесчисленные гаммы. Родители посмеивались, но не сопротивлялись. Впрочем, им было некогда особо заниматься всесторонним развитием дочери. Отец – дальнобойщик, постоянно в разъездах, мать – учительница в начальных классах. Это, знаете ли, тоже не фунт изюму. Когда мне исполнилось десять – Алешке было двадцать. И он увлекся театром. Не профессиональным, нет. Самодеятельным. Естественно, меня потащили туда же. А там хор, танцкласс, -потому что интересно же! Самодеятельные спектакли – Маха в роли «Шаги за сценой»…. Поездки в город на спектакли. Драма, оперетта, балет. Желание узнать чуть больше – а потому вот тебе, Маха, читательский билет в Шишковку. Это библиотека у нас такая. Самая большая в том краю, где я жила. Мало? Хорошо, сестрица! Вот тебе компьютер и вся Мировая паутина. А чтобы мозги не вскипели – стадион, спортзал, бассейн. Или, по летнему времени – река.

-Но это же! Нет, Птаха, это же невозможно! – возмутился Конт. – Да у нас даже мужчины так не загружены. Для чего девочке такое?

-А чтобы жить было веселей! – ухмыльнулась Птаха. – Сейчас, когда я оказалась в вашем мире, я все чаще думаю, что брат каким-то образом знал –или чувствовал, что мне предстоит остаться без его поддержки и защиты. Потому и делал все, чтобы я смогла выжить и продержаться.

В кабинете наступила тишина. Конт и Ружен не сводили с Птахи восторженных глаз. Еще бы! Они-то уже имели счастье узнать – на что способна вроде бы хрупкая девочка. Эдориан недоверчиво хмурил брови. Отец…. Отец, кажется, был доволен.

-Так, насчет всех этих компьютеров, дальнобойщиков, чая и прочего – ты нам потом подробно расскажешь, -нарушил он тишину. – Думаю, это может подождать. Ты мне вот что поведай – кто тебя к нам отправил. И зачем. Вроде наш мир спасать не от кого.

Вот тут Птаха поднялась. Прошлась по кабинету, остановилась у камина. Погладила, не прикасаясь, рыжий лепесток пламени. Во всяком случае, мне так показалось. Подошла к окну. Нарисовала на запотевшем стекле странную загогулину. Повернулась к нам.

-Знаете, лорд Энтони, я и сама долго ломала над этим голову. Особенно до похода в Заброшенный Храм, - сказала она. –Там, во время ночного бдения, мне дали понять, что за всем стоят Стихии. Это они перенесли меня в Солейн. Это им нужно, чтобы Храм возродился. Это они желают напомнить вам…. А вот о чем…. Я не дракон, лорд Энтони. Я – человек. И пожалуй, лучше вас всех знаю, как это здорово - уметь летать.

-И все равно - не понимаю! - буркнул Конт. -Как в твоей голове помещается столько! Это же... Это же уму непостижимо!

-Наши ученые давно пришли к выводу, что мозг человечество использует едва ли на десять процентов, - вновь улыбнулась Птаха. - А брат - что тренировать можно все. Слух, зрение, мышцы.... Почему бы и мозгу этим не заняться. В детстве я иной раз мечтала придушить брата подушкой. Сейчас говорю спасибо.

-32-

Какое-то время мы все молчали, обдумывая услышанное. Птаха вновь села в кресло. Сжала в пальцах горячий бокал с отваром, смотрела на тонкую струйку пара, поднимающегося с зеленоватой поверхности. Улыбалась чему-то потаенно. А в глазах, как и прежде, стыла боль. Все-таки, она не смирилась со своим переселением в мир Солейн. Я видел, что она все еще там, в своих воспоминаниях. В том более чем скромном доме, где прожила всю свою жизнь. Рядом с теми людьми, что были для нее всем. Рядом с братом. Если она не сочиняла – а она не сочиняла, уж это-то я мог понять совершенно точно – брата она любила, пожалуй, сильнее, чем всех остальных. И как мне в таком случае, заменить ей родных? Как сделать, чтобы из невероятных серых глаз ушла боль? Чтобы они сияли, чтобы искрились смехом и радостью? Чтобы она…. Чтобы она…. Нет, об этом думать рано. Сейчас я больше всего на свете хочу, чтобы Маха сама, по собственному желанию, осталась со мной. В моем доме. В моей жизни. А в сердце она уже пробралась. Пробралась, выгнала из него всю хмарь, что копилась много-много лет, и оккупировала. Что бы ни случилось теперь – ни одна женщина не сможет стать для меня тем, кем стала эта крохотная девочка. Что там она говорила о круговороте стихий в природе? Дерево становится пищей для огня. Огонь становится землей. Земля порождает металл. Металл становится водой. Вода питает дерево.

И никто на свете не знает, что моя маленькая куколка стала для меня воплощением всех стихий одновременно.

А еще я, кажется, понял отца. Понял, почему он вот уже полвека перебивается случайными связями, не утруждая себя поисками новой супруги. У него даже фавориток не случалось. Да Стихии меня побери, если я смогу вспомнить хоть одну из них!

Если подумать – во дворце леди появлялись лишь со своими мужьями и уж точно не могли претендовать на звание придворных.

Эдори однажды спросил отца об этом. Мол, во всех известных нам дворах правителей имеется целый штат придворных дам. Почему у нас не так.

Отец не стал ничего объяснять. Сказал только, что Эдориан волен будет развести во дворце целый птичник фрейлин и прочих дам, когда сам станет Правителем. А пока он, Энтони Экрэй, у власти – дамы будут появляться лишь с мужьями. Все.

-Андрэ, выныривай из своих дум, -услышал я голос Эдори. –Надо решить – что делать с твоим оборотом.

-А что с ним делать? –удивился я. –Оборот состоялся. На крыло встал. Тренируюсь в любую свободную минуту. Что не так-то?

-Мы решаем – стоит ли сейчас афишировать твои возможности, - вздохнул отец. –Или придержать до ежегодного облета границ герцогства.

-Придержать, - негромко сообщила всем Птаха. Поставила на столик бокал, поправила тонкими пальчиками полы своего камзола. –Лорд Энтони, я знаю из нейтральных, но осведомленных источников, что к весеннему облету назреют проблемы. Сейчас зима, и дураков лезть в драконьи горы немного. А по весне ждите сюрприз. Неприятный и крайне дурно пахнущий. Кстати, пробный шар будет запущен совсем скоро, и гораздо ближе, чем вам кажется. Именно поэтому на балу вместо леди появится…. Впрочем, пусть это будет нашим сюрпризом для всех.

-Андрэ?

Голос отца стал и вовсе низкочастотным, даже стекла задребезжали.

-Лорд Энтони, Андрэ об этом еще ничего не знает. Я не успела рассказать. На балу должно что-то произойти. Что именно –я не знаю, но приятного в этом будет мало. Поэтому прошу вас: любую защиту! Все, что в ваших силах, чтобы обезопасить себя. Конт, Ружен – вас это тоже касается. Лорд Эдориан, в ваших силах обезопасить вашу невесту?

-Птаха, это то, что я думаю? – обернулся я к девушке. –Твой источник, он…

-Да, Андрэ. И он разрешил мне познакомить вас всех с ним. Чтобы вы не сомневались в моих словах. Освободи столик, пожалуйста.

-Он у тебя с собой?! Но как?!

Птаха только плечами пожала

-Магия, Андрэ. Просто – магия.

Я только вздохнул. Магия –значит, магия.

Поставил столик перед Птахой, сел так, чтобы в любой момент прикрыть девочку, и приготовился внимать чудесам.

Они и начались.

Птаха порылась в кармане своего камзола. Надо же – а мне такой карман никто не догадался пришить! На внутренней стороне полы. И совершенно незаметный. Кстати сказать, и камзол у меня без подкладки. А у Птахи – с подкладкой. Такой же синей, блестящей, и украшенной вышивкой нитками тон в тон. Вот так вывернула одежду наизнанку – и все, ищи ветра в поле. Эх, не все ее тайны мне доступны, однако.

Птаха, между тем, вытащила тоненькую книжечку размером с ладонь. Дунула на нее, что-то шепнула….

-Это же наш букварь! – недоуменно выгнул бровь Эдори. –Но как?!

-Был ваш – стал наш, - сварливо отозвалась Птаха, превращаясь из леди в сорванца. –Смотреть будем, или вы хотите права покачать?

-Эдори, не мешай девочке, - пророкотал отец. – Тебе этот букварь уже лет пятьдесят с лишком даром не нужен. Или ты читать разучился? Буквы забыл? Нет? Сядь тогда.

А меня кидало из холода в жар и обратно. Дразнить отца нельзя. Никак нельзя. Он Правитель. И если сейчас Птаха не даст нужных ответов…. Я боюсь думать –что с ней будет. Нет, за помощь мне отец благодарен. Но если он решит, что Птаха все же не та, за кого себя выдает….

Между тем, Птаха сложным образом нажала на мягко засветившиеся камушки. Тяжелая верхняя крышка дрогнула и открылась. Зашелестели страницы. Между прочим, они не бумажные. Тонко выделанный пергамент, покрытый странной вязью непонятных узоров. Странно – когда я учился по нему читать – он казался мне вполне обычной книгой. Даже когда Птаха знакомила нас – он не выглядел так. Так величественно и недоступно, что ли.

Присутствующие затаили дыхание.

Все, кроме Птахи.

Она не стала ждать, пока фолиант настроится на работу, и прекратит изображать… не знаю, что именно. Она легонько хлопнула по нему ладошкой и прошипела:

-Серега! Хватит! Давно за окном не проветривался? Так я сейчас. Мигом организую свежий воздух. И летать научу.

-Вот ты! – раздался хрипловатый баритон. –Птаха, нельзя же так! Тут, между прочим, правитель и его наследник находятся. Не должно юной леди….

-Да-да. Это я и без тебя знаю. У тебя была информация. Делись с Правителем и его наследником. Учти – если соврал – камин рядом. И он топится.

Нам послышался явный тяжелый вздох. Страница будто растаяла, высветив живую картинку.

-Это же…. Это же гостиная дома Миас! –удивленно шепнул Эдориан. –Ба! Знакомые все лица, оказывается. И глава рода, и сынок его, поганец. И даже леди бывшая невеста. И еще с десяток представителей от разных кланов. А врали, что в оппозиции не состоят!

-А это, как я полагаю, один из посольства Стангии? Я ничего не путаю, сын? – вгляделся в картинку отец. – Уважаемый… э-э-э… Серега, а звук? О чем они говорят?

-Минутку, - ответила Птаха, нажала что-то еще и в кабинет ворвались голоса.

-Полагаете, на балу будет удобно? – с легким акцентом говорил стангиец. – Может быть, лучше на приеме в честь Зимнего Полнолуния? В вашем герцогстве практикуется бал – маскарад? Ведь так?

-Практикуется, - чуть заметно поморщился лорд Миас. –Но ждать долго. Нам на руку фактор неожиданности. Пока еще ни герцог, ни его наследник ни в чем нас не подозревают. Думают, что мой сын и…

Тут он будто споткнулся, а мою бывшую невесту заметно перекосило. Интересно! Миас, видимо, так и не признал Кариону за свою. Оба! Да у нее и татуировки брачной до сих пор нет! В приживалки пошла, не иначе. Нет! Скорее - в содержанки.

-Мой сын и леди Кариона все еще где-то в бегах. Мне пришлось выложить кругленькую сумму, чтобы замять дело.

-Да что ты переживаешь, отец, - хохотнул младший Миас. – Если наша авантюра удастся – все сокровища рода Экрэй будут твоими. Надеюсь, со мной ты все же поделишься.

-Не говори глупостей, сын, - оборвал его отец. –Лучше еще раз продумай свое появление на балу. Вместе со своей…. Леди….

Слово «леди» он будто выплюнул.

-Хорошо, если, как вы говорите, авантюра удастся, вы получите сокровища герцога, - вмешался в беседу стангиец. –А моя страна получит копи. Золотые и серебряные. Те, что расположены ближе всего к границе со Стангией.

Они говорили еще о чем-то, обсуждали детали предстоящей авантюры – я не вслушивался. Отец и Эдори разберутся. Я же думал о том, как мне Птаху уберечь. Может, не брать ее на бал? Пусть отец вручает все награды ей сейчас. Не хочу, чтобы на балу хоть кто-то про нее узнал. И не забываем о соседе, который наверняка уже охмуряет очередную даму в столице. Да я больше чем уверен: стоит Ласту увидеть мою Птаху вблизи, как он немедленно начнет атаку! И пусть отец прислал для нее амулет, но вдруг этот прохвост ей сам по себе понравится?!

Маха

Мавр сделал свое дело, мавр может удалиться. Мужчины перебрались из одного кабинета в другой. Лорд Энтони вызвал к себе толпу какого-то народа, на большой стол легла потрепанная карта дворца, шлепнулась пачка серой бумаги, высыпались карандаши, ручки, линейки. Штаб по ликвидации угрозы в действии. Даже мой опекун склонился над столом, яростно тыча пальцем в какую-то точку.

Одна я не у дел.

Куда ж бедной девушке податься, если до бала осталось всего ничего, а наряды наши все еще в доме Андрэ. Мне ж еще надо носик напудрить, губки подкрасить, туфельки зарядить –заначки еще никому не мешали. Так, а где Конт?

-Андрэ, ты меня не теряй, - шепнула я опекуну, выцепив двух друзей из толпы. –Конт меня быстро туда-сюда и обратно проводит. Ты, главное, озаботься моим размещением, ладно?

-А?

Ага, блин!

-Андрэ, я, конечно, могу и в этом наряде на балу появиться. Мне как-то по барабану. Да и тебе можно не переодеваться, если на то пошло. Эпатаж – наше все. Но ты уверен, что общество тебя одобрит? Да плевать на общество – ты уверен, что тонкий камзол тебе поможет? А если стрелять будут? Тут, конечно, пистолетов с бронебойными пулями нет, но и болт арбалетный – не фунт изюму. Короче – мы за вещами, а ты нам место подготовь.

-Конт, головой отвечаешь! –пропустив мимо ушей мое выступление, поднес кулак к носу друга Андрэ. – Если что – не посмотрю….

-Конт, рысью! Пусть они пока стратегию и тактику разрабатывают. Потом и ты в дружный коллектив вольешься, - сказала я, отстегивая юбку, и бросая ее на книжную полку за спиной герцога. А что – красиво легла. Синий бархат с серебряными цветами, можно сказать, даже украсил кабинет, внес свежую нотку.

У мужчин округлились глаза.

Нашли чему удивляться! Я ж не голышом тут стою. На мне брючки бархатные, без вышивки, правда. Зато в швах пилки, в одном кармане отмычки и пакетик с крупными стеклянными бусинами. В другом перец. В камзоле – само собой –уже Серега обретается. Я свой гаджет никому не доверю, даже за сто мильенов.

-Есть, командир! –ухмыльнулся Конт, цепляя меня за руку. –Бежим, я короткую дорогу знаю.

И мы побежали. Слуги, занятые наведением последнего лоска на бальный зал и прочие помещения, только провожали нас удивленными взглядами. Наверное, мы казались им неким смазанным пятном.

Однако это не помешало нам приметить нескольких странно одетых мужчин, неспешно прогуливающихся по заснеженному парку.

-Птаха, стой!

Конт, запихнув меня к себе за спину, осторожно выглянул из-за толстого ствола какого-то дерева.

-Чужие, - прошипел, не разжимая рта.

-Связаться с Руженом можешь?

-А то ж!

Он на секунду прикрыл глаза. Ментальная связь для драконов явно не была диковинкой, а мне подумалось о такой фишке, как конференц-связь. Эх, я-то не дракон!

-Все, передал, - выдохнул Конт, вновь хватая меня за руку. –Слушай, а как мы все наши наряды во дворец доставим?

-Слышь, друг, а ты маг? Или мимокрокодил? - ворчливо спросила я. –Все наши фантасты в одно перо пишут, что маги владеют кучей полезных навыков. Даже пространство сворачивают, а уж парочку костюмов из одного места в другое переместить – как нечего делать. А тут, извольте видеть, слабая девочка должна сильному дракону напоминать, что он вообще-то маг. В каком-то там поколении.

-Маг я, маг, - хмыкнул Конт, открывая мне неприметную калиточку. Скромный домик моего опекуна за забором дворцового парка расположился, так что мы никакими санями и каретами не заморачивались.

-Джер! Быстро, на носках – упаковать бальные наряды! – распорядился Конт. – И дай указание Китти, пусть наряд леди…

-Э, нет, тут я сама!

И я понеслась на второй этаж, в выделенную мне спальню, где на вешалах дожидалось меня бальное платье. И не только.

Десять минут – и все готово. Платье в тканевом чехле, туфельки на шпильке, сумочка с приладами…. На настоящем балу я еще блесну. И фигуркой, и прической, и косметикой, и всем прочим, что настоящей леди пристало. А сегодня у нас форс-мажор. Потому будем смотреть по обстоятельствам. Эх, понеслось!

Еще через десять минут мы уже взбежали по ступеням черного хода, попав прямо в объятия Андрэ, который уже приплясывал у двери. А там бегом по винтовой лестнице почти под самую крышу дворца. По понятным причинам, мы в его покои, как намеревались вначале, не пошли. А в чердачном этаже был у моего опекуна тайный схрон, где он в детстве от всяких добранежелателей прятался.

Ружен уже ждал нас там.

-Мальчики отвернулись к зеркалу, девочки переодеваются! –скомандовала я.

Ружен заржал.

Конт и Андрэ покраснели и быстренько прицепили какую-то тряпку, разгородив комнатку на две половины. В одной они переодеваются, в другой – мое Пташество. Так, брючки с синих на узкие светлые сменили. Они тоже с начинкой. И в швах, и в кармашках, и в поясе кое-какие сюрпризы спрятаны. Сверху – сиреневый атласный чехол, на него платье из той самой дымки – почти белое, прозрачное. Все по последней моде, под грудью широкий поясок, который при нужде мгновенно превращает лиф платья в короткую курточку. Само платье довольно широкое, со складочками, которые прекрасно маскируют разрезы до бедра на чехле. Декольте у чехла, как и положено, низкое. Зато дымчатое платье –под горлышко. Рукава – три четверти. Прозрачные, в них ничего не спрячешь. Потому Серега в том самом месте, куда все женщины самое ценное прячут. А чтоб не выпал – мы его булавкой пристегнули. Теперь шпильки. И в волосы, и на ноги. Тоже не абы что! Шпилькой – хоть ножной, хоть из прически можно орудовать не хуже кинжала.

-Все, старички – разбойнички, я готова.

-Мы тоже, - буркнул одноглазый пират голосом Ружена. –Птаха, ты уверена, что это сработает?

-Ружен, сердце мое! Откуда ж мне знать?! –открестилась я. –Кто тут у нас дракон?

-Да какой я теперь дракон, - пробурчал Ружен, внимательно меня оглядывая. –Это ты у нас принцесса. Андрэ, корона где?

-Вот,..

И на мою головушку возложили тонкий золотой обруч с россыпью мелких бриллиантов по ободку.

-Не свалится, я его причаровал, - шепнул мне Андрэ, пристально меня рассматривая. Ой, а как глазки-то у моего опекуна светятся!

-Птаха, ты уверена? –теперь уже Конт принялся меня вертеть и рассматривать. –Может, посидишь тут, пока мы там…

-Счас! –тут же обиделась я. –Вы там веселиться будете, а я – паутину собирать?! Дудки! Амулеты надели? А то ведь твоя невестушка явно не просто так заявится! Уж какой-нибудь гадостью ее точно снабдят!

-Надели, – показал мне гроздь побрякушек на собственной шее Ружен. – Лорд Энтони проникся твоими словами. Все ключевые фигуры оделены.

-Ну, Стихии с нами! –глубоко вздохнув, сказала я, накидывая длинный темный плащ. –Готовы? Конт, Ружен – на позицию. Андрэ – на выход. Ружен, невидимость не забудь. И это…. Попробуй найти в себе дракона, старичок. Можешь даже попинать его ногами.

-Злая ты, Птаха, -грустно вздохнул Ружен, поправляя красную бандану. –Нет его.

-Есть! Ты просто забыл, в какой пещере он дрыхнет! – убежденно сказала я. – Все, мальчики! Андрэ, плащ! Понеслись! И да благословят вас Стихии!

И мы понеслись.

Внизу уже гудело людское море. На бал к Правителю съезжались аристократы.

-33-

Андрэ

-Лорд Энтони, вам кто ближе – ужас или прелесть? – спросила Птаха, цепляясь за мой локоть. Мы всей толпой стояли за возвышением в тронном зале, временно переименованном в бальный. Зал был огромен. При желании, здесь могли поместиться не меньше пяти драконов в истинном обличии.

Отец, созерцавший нечто, нам не видимое, обернулся.

-Что ты имеешь в виду, Птаха?

-Вам милее ужас, какая дура, или прелесть, какая дурочка? – изобразила два вида наша умница. – Я к тому, что вашим аристократам ни к чему голову ломать, по какому такому капризу ваш младшенький, на всю голову умный сынок взял под опеку человеческого ребенка.

-Птаха!

Нет, обижаться на нее я не могу.

-Мне с тобой еще бал открывать, - хмыкнул отец. –Ты танцевать-то умеешь?

-А вы партнер хороший?

-Не жалуюсь.

-Значит, умею. Чего стоим, кого ждем?

-Главных.

Эдори. Он нервничает и злится. Еще бы – пришлось устроить показательную ссору с невестой, которая страсть как хотела на бал. Да еще в честь будущего супруга устроенный. Кто ж знал, что тут заговорщики активируются.

-Эх, нам бы конференц-связь, - тихо бурчит Птаха, поигрывая веером. –Никакой жизни с этими драконами. Лорд Энтони, на сколько можно задержать ваш выход?

-Да хоть на весь вечер, - поднял бровь отец. – А где Конт и Ружен?

-Где-то тут, - неопределенно повела рукой Птаха. –Андрэ, подержи-ка меня!

Держу – куда ж деваться. Да ты только дай мне шанс – я всю жизнь тебя на руках носить буду.

Птаха прислонилась к моей груди, закрыла глаза. Лицо мгновенно стало отрешенным, как тогда, в Храме.

-Стихии! – услышал я мысленный посыл Птахи. –Стихии, мне нужна связь! Со всеми Экрэями, с Контом и Руженом! Одновременно! Если мы сейчас продуем Игру, ваш Храм еще лет пятьсот, а то и всю тыщу будет в забвении. Зуб даю!

-Свой? – услышал я шелестящий голос, и по зале пролетел легкий сквознячок.

-Щас! Во-о-он того стангийца, или кто он на самом деле! Мне мои зубы пригодятся, а его хоть все забирайте. И еще во-о-он той группки молодых дураков, которым побузить захотелось не вовремя. Им все равно кто-нибудь из наших зубки повыбивает. Хотите ожерелье из зубов драконов?

-А хотим, - тяжело бухнул знакомый бас. – Лично сделаешь?

-И даже брульянтиком украшу, - хмуро буркнула Птаха. –Мне опекун поможет.

-Ловлю на слове, - прожурчал горный ручеек. –Так что ты хотела?

-Связь. Мысленную связь со всеми участниками. То есть, мне-то и этих пяти за глаза, а вот лорду Энтони – связь со всеми ключевыми фигурами. Чтоб по всему дворцу не носиться.

-Хорошо.

В этом голосе слышалась звенящая сталь.

-Возьми за руки. Всех, с кем ты хочешь говорить.

-Конт, Ружен! – тут же на ультразвуке заверещала Птаха. –Ко мне, бегом!

По зале вновь пролетел сквозняк.

Тяжелые руки мужчин легли на мои плечи.

-Птаха, что?

-Возьмитесь за руки, друзья! – пафосным шепотом заявила Птаха, хватая меня и Эдориана. –Лорд Энтони, потом будете гав ловить! Быстро!

И кто бы мне объяснил, почему даже мой отец подчинился девчонке?

Потом спрошу.

Мгновение спустя на нас обрушилась земля. Сквозь нее пробился росток, стал деревом и сгорел в пламени. Огонь свернулся и опал седым пеплом, из которого родился меч, чтобы спустя секунду упасть на наши головы теплым водопадом.

-Что это было? – раздался в моей голове голос отца.

-Стихийная Купель, - хмыкнула вредная девчонка, яростно потирая руки. – Считайте, вас только что окрестили все Стихии одновременно. Окрестили и на подвиги благословили. Эдори, не лихачить – у тебя еще свадьба на носу. Андрэ, я с тобой. Конт, Ружен – на позиции. Там главный гад на подходе.

-Что?

-Но как?!

Драконы изумились. Драконы возмутились. Драконы пообещали моей Птахе все кары. Земные и небесные.

-Игрушки отберу! –пригрозил Эдори.

-Без сладкого оставлю, - гневно свел брови отец.

А в ответ в мозг прыгнула картинка. Неприличная. Еж, встопорщивший колючки и опускающаяся на него голая пятая точка. Да-да, та самая, все приключения на себя собирающая.

-Птаха! Ты опять?! – попробовал возмутиться я.

-Не опять, а снова, - огрызнулась вредина. – Лорд Энтони, согласитесь, что это удобно. В ваши тайны никто не полезет. Там еще и переключаться можно. И, старички, я вас умоляю – либо проверяйте все амулетами на наличие ядов и приворотов, либо ничего не ешьте.

-А пить? Пить можно? – хохотнул невидимый Конт.

-Не нужно, Конт.

-А если…

-Слюнями обойдешься, -буркнул я, поддерживая Птаху. Кто их знает, заговорщиков! Насыплют какой-нибудь дряни, майся потом.

-Так, что стоим? Кого ждем? – снова Птаха. Она уже приплясывает в нетерпении. Эх, спрятать бы ее!

-Миаса – короткий ответ отца.

-Запаздывает…. А что с теми, в парке?

-Взяли.

-Птаха, я тебя умоляю! – прошипел я в розовое ушко.

-Да ради бога, Андрэ! Конт, Ружен – на позиции!

-Поняли!

Девчонка отвернулась, пристально следя за перемещением наших друзей. Каким образом она ухитрялась их отслеживать –ума не приложу!

-Стихии! – мысленно ответила мне Птаха. -Смотри моими глазами….

Мы увидели. Потом подробно расспрошу, как это, а пока….

Наши старички медленно перемещались по зале, от одной группки придворных к другой.

-А женщин своих не привезли, - заметил Эдори. – Рисковать не хотели?

-А то ж! Лорд Энтони, а что, если…

-Понял!

Отец отключился, отдавая какие-то распоряжения.

-Отговариваются нездоровьем леди, - передал Ружен. –Приболели все сразу.

-Ага, какой-то поголовный ПМС, - хмыкнула Птаха.- Или грипп драконий.

-Мы не болеем гриппом, - высокомерно задрал бровь мой брат.

-А это особый вирус. В короне. Вирус в герцогской короне. Поражает всех поголовно, отражается на уровне жизни. Иногда приводит к летальному исходу. О, а вот и наш синенький! Сто лет не видела, заскучать не успела.

Граф Оверст собственной персоной. Дамы дружно делают «ах». Обмахиваются веерами, стреляют глазками.

-Тьфу, никогда не нравились прохвосты! Лорд Энтони, кого еще нет?

-Граф Миас с сыном! Леди Кариона!

А мажордом не назвал ее леди Миас. И вообще никак не назвал. Просто леди Кариона.

-Вот теперь все!

-Ваш выход, мой лорд, - присела в безукоризненном реверансе моя леди.

-Бал открываешь со мной, - прищурил отец смеющиеся глаза. А я зарычал.

-Твои танцы все последующие, погладила меня по плечу Птаха, высматривая кого-то в толпе. –Лорд Энтони, стоп! Одну минуту! Конт, что?

-Они с оружием, Птаха! По этикету не положено!

-Что не положено, то покладено, - непонятно буркнула Птаха. – Ружен, помнишь – ловкость рук, и никакого мошенства. Не будем портить такой хороший вечер!

-Понял! Играем?

-А то ж!

Птаха стояла, закрыв глаза и вцепившись в мою ладонь двумя своими.

-Без шпаг, но с кинжалами. Пузырьки не понять, с чем….

Не упала бы! Если я хоть что-то понимаю, Птаха напрямую со Стихиями общается.

-Все заменить…. Ах, ты, сволочь! Бомбу притащил! Нет, лучше грайс, он по весу подходит.

Грайс –это фрукт. Если его сильно сжать, а потом уронить – взрывается, разбрызгивая мякоть и семена. В детстве мы в войнушку играли, так он вместо снарядов был.

-Арбалеты… оставить. Болты изъять, тетиву того…. Готово! Лорд Энтони, прошу вас!

-Лорд Энтони Экрэй, герцог Адоррийский, с сыновьями!

Играем!

Эдориан Экрэй, первый наследник герцога Экрэй, Правителя Адоррии

Стою на краю помоста, у трона, и не свожу глаз с девчонки. И не могу понять – в каком мире жило это чудовище?! Ведь придраться абсолютно не к чему! И платье самое модное, и прическа из сложнозаплетенных кос, украшенная малой герцогской коронкой, для дочерей рода предназначенной. Драгоценностей только никаких. Ни в ушах, ни на шее, ни на пальцах. Ах, нет. На указательном пальчике надето колечко. Странное такое колечко, в виде змейки. И глазки долу опущены – все, как подобает. На первый взгляд. Точно – прелесть, какая дурочка. Дите – дитем!

Но это дите без боя взяло в руки власть. И сейчас охрана дворца носится кругами, выполняя распоряжения отца. Он теперь вроде адъютанта при нашей куколке. Да они и общаются даже не мысленно, а движениями бровей и взмахами ресниц. Еще немного и мне придется спасать кого-то: либо Андрэ от отца, либо наоборот. У брата глаза горят.

Интересно, кто его так одел? Он и днем-то явился как на парад, в своем расшитом камзоле, а сейчас и вовсе сверкает, выбиваясь из общепринятых норм. Брюки со стрелочками, ботинки начищены до зеркального блеска, длинный темно –фиолетовый камзол, белоснежная рубашка с пышным жабо, крупный аметист поблескивает из кружев. Обшлага рукавов широкие, расшитые. И сдается мне, что все далеко не так просто. Андрэ никогда не любил показуху в одежде. Сейчас он будто демонстрировал всем: «Смотрите, у меня все прекрасно». И взгляд такой решительный – ни следа былой растерянности и тоски.

Так, а что тут у нас? Отец речь держит. Поздравляет, желает. Ага –о Птахе? Надо же – приемная дочь?! И что я пропустил? Кого-кого дочь? А, троюродного дяди по материнской линии…. Загнул батюшка! Да от того дяди и вестей-то последние лет тридцать не было!

Так, что дальше?

Нет, я предлагал взять их на подходе к дворцу. Тихо, не суетясь. Упаковали бы, и в темницу. А после бала спросили бы – чего они по парку гуляют. Отец возразил, что тогда стангийцы нам ноту пришлют. Пришлют, кто бы спорил! Негоже дипломатов арестовывать бездоказательно. Что ж, будем ждать, когда они нам полдворца положат. Не могут же они с пустыми руками явиться.

Еще и Миас. Нарисовался – не сотрешь! Тьфу! Я-то когда успел нахвататься «словов» и «выражовываний»? Вроде и виделись с девчонкой каких-то четыре-пять часов, а уже вся семья на смеси языков говорит. О, и леди Кариона тут как тут. Дура. Вот уж точно – ужас, какая дура.

Так, а старый лорд Миас? Решил, что мы стерпим этот плевок в лицо? Ню-ню….

Так, сейчас отец пойдет бал открывать. С Марией. Она танцевать-то умеет?

-34-

Герцог Энтони Экрэй

Играем. Игра по-крупному. Миас ты, Миас! Чем же тебя купили-то? Усидеть на троне ты не сможешь. Сил не хватит. Трон – он не просто трон. Он какой надо – трон. Он ведь не только принадлежность к определенному роду проверяет, он еще и силу тянет немалую, пока не решит – годен ли ты в правители. Знали бы соискатели об этом! А ведь случались прецеденты. Лепили на трон зады те, кто прав не имел. Выносили потом черным ходом останки, сжигали на заднем дворе, а пепел над горами развеивали. Может быть, стоило делать это напоказ? Может быть, тогда разные умники трижды подумали бы?

Так, охрана взяла двоих. Далеко забрались, на второй этаж, куда вообще-то, гостям ходу нет. Опять челядь шерстить. О, у них набор отмычек, поддельные печати, устройство непонятное. Так. Все изъять, и в хранилище. Есть у нас такое – со стенами не пробиваемыми. В горе.

Что еще? В парке еще шестерых словили. Все – люди. Стангийцы. Так, этих в темницу.

Наших, драконов, сколько? Двенадцать с двумя Миасами. Этим-то что не так? Молодняк, едва вторую сотню разменяли. Свежие идеи в головах? Ну-ну, посмотрим. Посмотрим. Послушаем….

Вовремя к нам Птаху занесло. И этого, как его…. Серегу – гаджета. Надо же, столько лет в библиотеке валялся, парни мои по нему читать учились. Все думали – букварь, он и есть букварь. А попал в правильные руки – пожалуйста. Заработал. Что дальше? Охрана передает, что пока больше никого. Значит, готовился малый дворцовый переворот. Вряд ли бы безоружные аристократы оказали достойное сопротивление. Особенно, когда во дворце их жены и дочери. И полный запрет на оборот. Это разрешено только нам, правящему роду, и личному охраннику герцога Адоррийского.

-"Ребята, молодцы, хорошо сработали! – передаю благодарность своим воинам. –Бдительность не терять. Основная Игра впереди".

-"Рады стараться", - доносятся до меня мысленные отклики. Спасибо, Стихии! Птаха права – так проще держать руку на пульсе.

А мой личный охранник потерял своего дракона. Эх, Ружен, Ружен!

-"Я рядом, Повелитель! – доносится мысль старого друга и охранника. –Они стягиваются в центр залы. Конт передает, что Миас раздает команды. Так…. Перекрыть все выходы из залы…. По одному на окна…. Приготовить оружие…. Ну-ну…. Стангиец уходит в тень…. После второго танца, мой лорд!"

-"Птаху убрать! – мысленно командую я. –Девчонку нельзя подставлять. Только не ее."

-"Попробуй, убери! – все так же мысленно рычит Ружен. –Скорее, она уберет кого-нибудь. Пусть – она Андрэ вальс обещала. Он прикроет, если что!"

-"Его бы кто прикрыл, - бурчу я мысленно. –Эдори! Готов?"

До меня доносится лишь картинка ухмыляющегося…. Кого?! Что еще за колобок?! Все вопросы к Птахе? Ну-ну…

Я сижу на троне, пополняя свой резерв. Он это тоже может. Когда необходимо. И наблюдаю. Андрэ кружит в танце хрупкую девочку, по-моему, напрочь забыв об окружающих. Кружит, наплевав на этикет и приличия. Обеими руками обнимая тонкую талию, позволив ей максимально откинуться назад и раскинуть в стороны руки. А она гибкая – это я понял. Гибкая и чуткая, сливается с музыкой. Впитывая в себя, и будто становясь ею. Андрэ повезло. Если сумеет удержать – будет самым счастливым драконом на свете. И плевать на то, что она человек, что…. Впрочем, титул уже у нее в кармане.

А публика-то! Публика! По краям разбежалась, уступив место самой красивой паре. Смотрят, кто с осуждением, кто с восторгом. Лорд Оверст едва ли не слюни пускает. Партнерша его злится. Ножкой топает, а граф с Птахи глаз не сводит.

-"Мой лорд, начинается", - вполз в сознание голос Ружена. И я перевожу взгляд на лорда Миаса. Он идет сквозь толпу, бесцеремонно распихивая в стороны всех, кто попадается под ногу. Следом за ним тянется сынок – гаденыш. И девка эта, Кариона, тащится следом. Глазки заплаканные.

-«Старички! Атас!»

Опять девчонка управление перехватывает! Ну уж нет!

-«Андрэ! Уводи Птаху!»

Мысли – они такие. Если б я кричал – не смог бы докричаться. А мысль и кричать не надо. Только послать….

-«По матушке! – злой девичий голос. –У этой девки что-то в загашнике! Я не знаю, что именно. Поднять щиты, старички!»

И у меня в голове будто шорох желтой листвы под ногами. Никогда бы не подумал, что ментальные и физические щиты могут так шелестеть.

А Птаха продолжает командовать:

-«Парни! Внимание на меня! Перехватить станга! У него бомба! Конт, осторожнее! Энтони! Товьсь!»

Музыка смолкла, и в зале стало настолько тихо, что слышно, как за окнами падает снег.

Я уже давно «товьсь». Беглым взглядом окидываю залу. Эдори рядом, Андрэ прикрывает Птаху. Девчонка со стеклянным взглядом вцепилась в его ладонь.

-А не пора ли вам, лорд Экрэй, уступить место на вашем великолепном троне? – слегка рисуясь, громогласно заявляет Миас. У него на поясе, под камзолом, ножны с кинжалом. –Посидели две сотни лет, пора бы и честь знать! Другие тоже посидеть хотят! Да и сокровищами неплохо бы поделиться!

В зале даже шепотки стихли. Да, настолько нагло на меня еще не покушались. Все больше исподтишка, в спину били. А тут, извольте видеть, в лицо заявляют, что на теплое место метят.

-Ваш сын, лорд Миас, уже забрал сокровище, - хмыкает Эдориан, скрещивая руки на груди. –Неужто недостаточно?

-Щ-щенок! Молчи, когда разговаривают старшие! – презрительно кривит губу Миас. – С тобой мы потом побеседуем. В пыточной. Тогда ты нам все расскажешь. И свою сокровищницу сдашь, и отцовскую. Про казну герцогства я уж не буду спрашивать. Казначей сам ключики принесет. Если жить захочет, понятно.

-«Готово! Энтони, Стихии блокировали магию рода Миас!» - горячий шепот Птахи в моем мозгу – как свежий ветерок в жаркий полдень.

-«Спасибо», - прикрываю на мгновение глаза.

-Ты утомил меня, Миас, - с ленцой цежу слова. – Уж не хлебнул ли ты лишнего за обедом?

Дальше все как во сне – замедленно и растянуто по времени. Раз - он рвет из кармана руку. Замахивается, и в меня летит бомба. Металлическое круглое нечто тускло поблескивает в свете магических светильников, в изобилии плавающих под потолком.

Два – я уворачиваюсь, и бомба с глухим стуком влетает в спинку трона.

Три – сухой треск. Бомба взрывается, разбрызгивая во все стороны розовую мякоть и черные семена. Что за?!

-Грайс, отец, - доносится до меня спокойный голос Андрэ. –Просто грайс. Лорд Миас, верно, и в самом деле принял лишку за обедом. А может быть, и перед самым балом добавил. Из фляжки. Вы что пили, лорд?

-А-а-а-а!

Рычащий лорд бросается на Эдори, выхватывая из ножен кинжал…. Пардон – кинжал-то тренировочный. Из железного, но все-таки дерева.

-Взять! Убить! Всех убить! - верещит Миас, пытаясь справиться с Эдорианом.

А по зале уже снежным комом, нарастая и ширясь, катится смех. И я вижу глазами своей охраны, которая без особых усилий скручивает всех заговорщиков. У Миаса-младшего вместо кинжала – двузубая вилка. У остальных и того смешнее. Вилки, ложки, длинное нечто, не поддающееся опознанию…. Кто-то пытается вырваться и сбежать, но почему-то падает, странно взмахнув руками – будто наступил на скользкий лед. И еще один, и еще…. Птаха? Она колдует?

-«Что вы, мой лорд, я не маг, - доносится до меня мысленный голосок девчонки. – Это я бусики порвала нечаянно. Красивые-е-е-е! Ой, и перец просыпала».

И уже во весь голос, на весь зал:

-Какие вы, господа, неловкие! Право, мне стыдно за вас! Должны будете мне самые лучшие духи! А то я на вас весь свой запас извела!

-Стоять! –орет кто-то, выскакивая из-за помоста с музыкантами. –Стоять!

Зала замирает. У самоубийцы в руках гирлянда крошечных пузырьков, в которых плещется маслянистая разноцветная жидкость. Это будет почище грайса. По отдельности – самые безобидные жидкости. Вместе – взрывчатка. А у мужика ее – хватит весь дворец в воздух поднять.

-Мария!- испуганный вопль Андрэ.

Мужик хватает Птаху за руку и дергает на себя. Притискивает к груди.

-Выпустите меня – и она останется жить! – орет мужик, проталкиваясь сквозь толпу. – Пропустите, или я взорву дворец!

Толпа расступается, пропуская его к дверям. А он все тащит и тащит упирающуюся девчонку, легко ломая сопротивление. Где ж Птахе справиться! Хрупкое дитя и мужик….

-Мария!

Андрэ…. Я еще вижу, как мой сын пытается добраться до врага, но меня отвлекают. Кариона! Бросается мне под ноги, хватает за полы камзола одной рукой, замахиваясь второй для броска. Что у нее?!

-С-су-ч-ка-а!

Ружен внезапно появляется во всей красе – могучий воин, почему-то в брюках, в полосатой майке и в красном платке. Мускулы бугрятся, перевитые толстыми венами – как канатами. В этом своем наряде, с приклеенной пегой бородой, с болтающейся на ухе повязкой и перекошенным лицом, он воистину страшен. Он прикрывает меня. Уже в который раз прикрывает меня от…. От чего на этот раз?

-«Не чуешь? Стангийская любовь» - доносится до меня его мысленный стон. И я чую. Эта гадость опасна для нас, драконов. Люди давно приловчились использовать ее для получения удовольствия в постели. Рассказывают, что мизерной крошки хватает на сутки любви. В больших дозах приводит к смертельным болезням. Для драконов малой дозы хватает, чтобы перестать контролировать себя. И тогда спасения нет никому. Просыпается зверь. Он голоден. Во всех смыслах.

-Эдори! Убирай всех! – кричу я, видя, как на моего друга и телохранителя сыплется серая пыль. –Куда хочешь – хоть в окна выкидывай!

-Отец?

-«Стангийская любовь»! – кричу я. Кричу во всю глотку, усиливая голос магией.

Толпа отхлынула к дверям, стискивая в давке и самоубийцу, и Птаху, и застрявшего на полпути Андрэ.

-Уходи, Тони! – стонет Ружен. Я вижу, как он стискивает челюсти, багровеет, и покрывается крупными каплями пота. –Уходи! Я не смогу! Сдержаться…. Невозможно….

В его руке, как рваная тряпка, повисла Кариона. И я понимаю, что будет. Дикое, страшное в своей неотвратимости и жуткое….

-Тони-и-и…. – затихающий стон моего старого и единственного друга.

-Стоять! – срываясь на визг, орет самоубийца. –Стоять! Выпустить!

-Мария! – голос Андрэ переходит в рычание. Стихии! Мой сын оборачивается! Кто из них успевает поставить щит, уберегающий толпу от громадного темно-зеленого с бронзовым отливом дракона?!

-Открыть боковые двери! – командует Эдориан, срываясь с места. –Да быстрее же, олухи!

Еще несколько мгновений, и зала пустеет, оставляя после себя оборванные в толчее женские юбки, ленты, веера. И прочую дребедень. Трупов и раненых не видно. И то хлеб!

-Бал удался, что тут скажешь, - слышу я ворчливый голос Птахи и с трудом выдыхаю. Жива. Здесь. Но как?!

-Конт, - хрипит Ружен. –Конт….

Что Конт, куда Конт, зачем Конт?

-Конт, он…. Птаха научила…. Смог…. Подобраться….

Андрэ сдвигается в сторону, прикрывая крылом свое сокровище, и я вижу…. Статую мужика с перекошенным лицом, с воздетыми вверх руками и приоткрытым ртом.

-Убрать! –командует Эдориан, легко выдирая из рук «статуи» связку пузырьков. –В камеру его. Пусть постоит, подумает о своей судьбе.

-Тони, уходите…. Сил…. Нет…. Или убей! Не смогу….

Ружен уже даже не стонет.

И я понимаю, о чем он говорит. Не сможет жить, зная что совершит сейчас. Это будет даже не насилие. Это будет хуже в тысячи раз, потому что в конце останутся только клочки изувеченной девчонки. Если останутся.

-Эдориан, - шиплю я сквозь зубы. – Андрэ, Птаха – уходите.

-Да счас прямо!

Сумасшедшая!

-АНДРЭ! – рычу я, пытаясь перехватить девчонку. Ага! Перехвати ее, когда она, отодрав подол платья и вновь оставшись в одних узких штанишках, колесом пролетает через весь зал, чтобы оказаться вплотную к бешено сверкающему глазами Ружену.

-Энтони! Ты же маг! Воды! На него! Бочку!

Бывают минуты, когда надо забыть, что ты тут главный. Забыть и отдаться во власть звонкого голоса, подчиниться приказам, и делать то, что велят.

Поток воды падает с потолка. Ледяной воды из горного озера.

Не успевшие впитаться в кожу частицы порошка уносит вода, на какое-то время приводя моего друга в сознание.

-Андрэ! –вновь командует Птаха –Огонь! На него! Залпом! Пли!

Струя багрового пламени в мгновение ока высушивает Ружена. Он разжимает руку и пришедшая в себя Кариона падает на пол. Пытается уползти, но все еще невидимый Конт перехватывает девчонку, от чего она снова теряет сознание.

Я пытаюсь вновь перехватить Птаху, да где там! Она уже стоит вплотную к Ружену. Тонкая шпилька-каблучок впивается в его стопу. Он шипит.

-Я.Сказала. Найди. В себе. Дракона!

В голосе девчонки слышится и гул урагана, и рев пожара, и грохот водопада, и лязг тысячи мечей….

С трудом в мой мозг проникает мысль – это же Стихии. Это сейчас не Птаха командует. Это Стихии говорят ее устами…. Она проводник их воли.

А голос девчонки давит. Заставляет подчиниться, заставляет делать то, что велят, и Ружен не в силах противиться. Он странно вздрагивает – как большая собака, вырвавшаяся из ледяной купели. Его корежит и ломает, скрючивает и сворачивает. Выворачивает и рвет. Мышцы, суставы, сухожилия – все, из чего состоит бренная оболочка.

-Найди в себе дракона, слабак! НАЙДИ ДРАКОНА!

- ПТА-А-А-ХА-А….

Стон вперемешку с рычанием.

-А я что говорила, - уже своим голосом говорит Птаха, оседая на протянутую лапу Андрэ. –Спорить он тут будет, понимаешь….

Она прижимается спиной к лапе и закрывает глаза, а мы с восторгом и недоверием смотрим на громадного черно-красного дракона, нервно раскрывающего и складывающего крылья….

-35-

Маха

Надо же – получилось. До последнего момента не верилось, что справимся. Впрочем, командный голос у меня с детства вырабатывался. И во время учебы закрепился. Потому что по-другому нам никак. Только дай повод – и тебя твои актеры в такие дебри уведут, что вместо Шекспира на сцене появится неизвестно что, а от твоей идеи и вовсе ничего не останется. Не выживают в нашем деле слабаки. Особенно, когда ты маленькая и хрупкая, а все остальные как раз на полторы головы выше, с модельными формами и самомнением, как у царицы Савской. Ну, или у царя Соломона.

-Птаха, что это было? – рокочет в моей голове Андрэ. Голос дракона существенно отличается от голоса человека, и общаться сейчас мы можем только мысленно. Не приспособлена глотка здоровенной рептилии к человеческой речи.

-А что не так? – бурчу я вполголоса, не открывая глаз. Устала- как будто паровоз в горку толкала, а он еще и на тормозе стоял.

-Как ты Ружена в дракона превратила?

-Не, это не я. Я вообще мимо проходила. Это он сам. Ушел в себя, порылся в ухоронках, и нашел.

-Что нашел?

Вот ведь, привязался.

-Дюш, ну что может найти в себе дракон? Самого себя и нашел.

Андрэ надолго замолчал. Уж не знаю, что он там себе думал. Надеюсь, не новую задачку для бедной маленькой меня сочинял. Мне бы сейчас в купальню, потом к столу – и чтобы кабанчик запеченный с яблоком в пасти. А вокруг картошечка, укропчик, травка разная. И обязательно, чтобы в боку нож торчал. Черт, да я сейчас и на быка согласна! Как там, в наших сказках? «Лежит бык печеный, в боку у него нож точеный»? Согласна! Давайте! И чтоб чашки-плошки с горчицей, хреном и прочими перцами-уксусами. И хлеб! Ковригой с полстола. И я на все готова!

-«Так уж и на все? – влез в мои скромные мысли лорд Энтони. –А замуж? Пойдешь? За меня?»

И образ дракона подмигивающего. С определенным смыслом подмигивает, зелененький. Лениво поднимаю руку и демонстрирую межмировую комбинацию из трех пальцев. Они понимают, проверено на опекуне и его собратьях.

-«Лорд Энтони, вы, конечно, вне конкуренции, - лениво думаю. –Но…. Не мой размерчик. Да и…. сЫночек пожалейте! Где ж это видано, чтобы мачехой драконов становилась человечка, к тому же на полвека младше. Я ж их воспитывать начну. Последние мозги через… гм…. Неприличное место выну.»

Образ стал удивленно-шокированным.

-«А не за меня?»

-А больше дураков нет – ко мне сватов засылать, - уже вслух сказала я. –Есть хочу!

-Ну, один-то дурак точно есть, - хмыкнул Конт, присаживаясь рядом. И добывая из кармана сочное румяное яблоко. –Держи, ненасытная. Да не смотри так – чистое оно, я его из дома захватил, когда мы за костюмами ходили. Отдать забыл.

-Спаситель ты мой! –возопила я, чмокая Конта в щеку.

-Р-р-р-р!!!

И зеленая лапа смахивает Конта со ступеньки. Не поняла! Пришлось постучать по лапе каблучком. Ага. Туфельки-то я сняла. Не нанималась тут всю ночь на шпильках пятнадцатисантиметровых щеголять.

-А чего он! Ручонки тянет куда не надо, - бурчит Андрэ, уже обернувшийся в человека. Ага, он обернулся. А я попой ударилась. Больно, между прочим! Мог бы и предупредить, я бы с лапы-то сползла. На ступеньку, с папенькой его рядом села бы. Может быть, лорд герцог мне свою мантию подстелил бы для мягкости и тепла. А впрочем, какая мантия – он же герцог, а не король. Сидит в драном камзоле, хотя вроде бы в общей свалке и не отметился. Или его эта кошка бешеная подрала?

-Ох, Птаха! –качает головой герцог, стягивая камзол и бросая его на ступеньку. –В твоей голове всегда такое? Я уж и так, и этак пытался хоть что-то дельное отыскать, а все на печеных кабанов натыкаюсь. И на быков.

-А нечего без спросу по чужим головам гулять, -запустила я огрызком в кучу лохмотьев. –Я вас, конечно, уважаю, и все такое…. Но ради Стихий! Накормите маленькую и голодную меня!

-Да, Энтони, накорми ее, пока она кем-нибудь из нас не закусила, - раздался за спиной усталый голос. Ружен в себя пришел. Во всех смыслах. Сидит на полу, весь из себя старый морской бродяга. Бороду наклеенную отодрал. Мы-то планировали поиграть в похищение принцессы доблестными морскими разбойниками. Андрэ по сценарию должен был обернуться драконом и спасти принцессу. Меня, то есть. Не вышло. Птица обломинго пролетела. Надо будет заговорщикам какую-нибудь пакость сделать.

Ружен тяжело поднялся, в один шаг дошел до меня и сгреб в охапку.

-Проси все, что хочешь, - сказал он, глядя в мои глаза. –Все. От сокровищ до самой моей жизни. Только прикажи – и я псом лягу у твоих ног.

-Пес – это хорошо, -глубокомысленно заметила я. –Псов я люблю. Брат обещал мне афганскую борзую, когда мне двадцать четыре исполнится.

-Прикажи!

Он поставил меня на пол, чуть отступил, и опустился на колени. Прижал правую руку к сердцу и склонил голову.

-Ружен! Спятил? Встань немедленно!- топнула я ножкой, совершенно не понимая – как мне себя вести в этом случае. Ружен только башкой помотал.

- Прими его клятву, - подсказал мне лорд Энтони. – Он выбрал тебя своей…. Как бы объяснить…. Госпожой, что ли. Для него теперь есть только один закон – твое слово. Только твой приказ он выполнит, не задумываясь. Только твою жизнь будет защищать. Откажешься – он умрет.

-Шантажисты! – простонала я, понимая, что это теперь на всю мою жизнь. Андрэ, теперь еще и Ружен! Андрэ хоть в пропасть кидаться не станет, а этот ведь сиганет, не задумываясь.

-«Я пойду за тобой, куда бы ты не пошла, Птаха. Хоть в горы, хоть в Храм, хоть в твой мир. Буду другом, приемным отцом. Наставником, опекуном, рабом – кем пожелаешь. Ты спасла мою жизнь и честь. Я отдаю их тебе», - услышала я бархатистый баритон Ружена в своей голове.

-«Ладно, хоть в женихи не рвешься», - буркнула сердито. –«Что делать-то? Я ж в ваших обычаях – ноль»!

-Держи – протянул мне выуженную откуда-то шпагу Эдориан. –Положи Ружену на плечо. Да на левое! Так. Повторяй: «Я, Мария, дочь Павла из рода Сибирцевых, посвящаю Ружена из клана Зимней Ночи в паладайны»….

Повторяю – куда ж деваться-то! Напинала мужика – теперь собственный паладайн есть. И пусть – мне Ружен нравится. Надежный – как скала.

-Молодец. Теперь еще каплю крови дай –и тогда он будет всегда знать, где ты. Из-под гор выроет, если, не дай Стихии, тебя похитит какой-нибудь самоубийца, –подсказал лорд Энтони, лично прокалывая мне пальчик острием кинжала. Ружен тут же эту капельку слизнул, мечтательно прикрыв глаза. И облизнулся. Гад чешуйчатый!

-Вкусно! – сообщил, легко поднимаясь на ноги. Подхватил меня на руки, чмокнул в щеку. –Пойдем на кухню, Госпожа! Накормлю тебя!

-А собачка? – капризно выпятила я губки. – Собачку обещал!

-Тебе личного дракона мало? – выгнул бровь злой Андрэ. Не поняла – чего это он?

-Ха! Дракон – он не собачка. Его не потискаешь! Не погладишь и взапуски не побегаешь! И ноги мне греть он тоже не будет….

-Если личного дракона мало – будет тебе собачка. Потом расскажешь – какую именно хочешь, -улыбнулся Ружен, направляясь к дверям. –А на опекуна не обижайся. Ревнует он.

-Чего?!

Граф Ласт Оверст

-Какая самочка! Какой флер, какое очарование! Какая…. Хочу-у-у-у! - катался по широченному ложу в собственной спальне граф Оверст, не в силах оторваться от мысленного образа юной подопечной своего ненавистного соседа. Стоило ему закрыть глаза, как тут же в ушах начинала звучать музыка и кружиться пары. Сначала - герцог с воспитанницей дальнего родственника – открывая бал, герцог в этот раз нарушил все правила, велев играть фигурный вальс, помогавший раскрыть не только умение вальсировать на «раз-два-три», но еще и умение чувствовать партнера. Зачем это было нужно – граф Оверст не понял, да и не задумывался. В конце концов, подобные балы хозяева обустраивали по собственному разумению. Тем более – герцог. Что ему какие-то надуманные правила! Но как же хороша была леди! Юная, свежая, похожая на горную фиалку в своем сиреневом дымчатом наряде, она ослепляла. Во всяком случае, графа ослепила точно. И он уже собирался подойти к ней и пригласить на третий или четвертый танец – следуя этикету, с леди должны были танцевать первые несколько танцев мужчины Дома, а уж потом – все желающие. Тем более, что наследник был один, без невесты.

Андрэ граф Оверст в расчет не принимал. Где ему, недодракону, претендовать!

Оказалось – зря не принимал. Следующий танец вновь был вальс. У графа потемнело в глазах и заломило в паху, едва он увидел, как девочка, раскинув в стороны руки, откинувшись назад, кружится в танце, а недодракон крепко и вместе с тем нежно держит ее в своих объятиях. И финал танца – Андрэ вдруг как-то ловко перехватил ее, поднял на вытянутых вверх руках и закружил, удерживая немыслимым образом. А девчонка вновь раскинула руки, будто собиралась взлететь….

-Хочу-у-у! –выл граф, биясь головой о матрац. – Проклятый лорд Миас со своим заговором! Я бы увел девочку прямо с бала! Тем более, что верного клеврета, Ружена, на балу не было! Да и что он мне сделает! Потерявший зверя, бескрылый! У-у-у! Ради одного только вальса – я бы потерпел этот год, не тронул бы ее! Унес бы в горы, все к ее ногам бросил бы! Год – это немного! Она не смогла бы долго противиться! Неделю, месяц – вряд ли больше! А там….

В голове лорда мелькали такие картинки - ложе краснело, хотя и повидало немало за годы и годы графских развлечений. Или это у него в глазах красная пелена плыла?

В конце концов, граф не выдержал. Соскочил с ложа, шипя и постанывая от боли, наспех оделся и помчался в квартал Красных Занавесок, к старой знакомой. Мадам Лоли лично встретила постоянного и весьма щедрого клиента. Провела в лучшие номера, вызвала лучших девочек.

Дорогое вино лилось рекой, девочки, как всегда, были умелы, покладисты и неутомимы. Впрочем, граф не заметил бы разницы – одни и те же это девочки, или меняются, утомленные его безумством. Ему было мало. Мало, мало. МАЛО!

Угомонился он только к обеду, да и то лишь после двух бокалов с сонным зельем.

-Что это с ним такое? – недоумевала мадам, выслушивая рассказы девочек. –Никогда раньше не случалось подобного. Словно ему в питье кто-то возбудителя подсыпал. Но такого просто не может быть! Он же дракон, а им нельзя! Они ж звереют, в прямом смысле звереют. Ничего не понимаю….

-Он все какую-то МАрию поминал, - припомнила одна из девочек. –Все убеждал, что не пожалеет, когда он ее к себе заберет. Клялся, что все к ногам ее бросит, лишь бы она с ним станцевала.

-Марию, говоришь, -призадумалась мадам, глядя в окно, за которым уже синел вечер. Слухи о несостоявшемся перевороте уже разлетелись по столице, впрочем, как и о фуроре, который произвела юная дебютантка из правящего семейства. И о «стангийской любви» слухи шептались. Квартал Красных Занавесок давно не переживал такого наплыва посетителей всех возрастов. Правда, не все они были так же безумны, как граф Оверст…. Об этом следовало хорошо подумать. Подумать…. Еще раз подумать, и донести, куда следует. Одно дело – люди. На них средство действовало сильно, но особого ущерба не наносило. Это если в меру –почему бы и нет. Другое дело –драконы. Ладно – обошлось без жертв.

-Значит, средство каким-то иным путем попало, не через питье или пищу, - размышляла мадам. –Или доза была уж вовсе микроскопическая. Но все же рисковать не стоит. Надо, надо шепнуть пару слов покровителям. Пусть донесут куда следует.

Мадам налила себе вина в серебряный кубок, кинув туда кристаллик верного средства: граф должен был вот-вот проснуться и потребовать к себе кого-нибудь. «Стангийская» зараза никогда не отпускала свои жертвы вот так сразу, даже после долгого сна. Еще как минимум пару ночей графу будет не до отдыха. Зато потом какое-то время об утехах он и не вспомнит. Так почему бы ей, мадам Лоли, не вспомнить молодость? Было дело, зажигали они с графом не по детски! Собственно, весь ее бизнес с легкой руки графа и поднялся. Он всегда щедро одаривал своих дам.

Правда, мадам Лоли его подруг к себе никогда не брала. Не хватало еще ревнивых дур разнимать!

-ЛОЛИ! –раскатился по заведению рык лорда Оверст. –ЛОЛИ! Вина! И девочек!

Мадам Лоли накинула на плечи прозрачный халатик из малинового стангийского шифона, поправила золотистый локон, с легким сожалением подумав о том, что дорогущая вещь вот-вот почиет с миром от нетерпеливых рук. Подхватила серебряный поднос с вином и фруктами. Глубоко вздохнула, выдохнула и пошла. Чуть покачивая роскошными бедрами, улыбаясь и мысленно матерясь: целебная мазь как раз закончилась, а синяков наверняка будет множество.

-ЛОЛИ!

-Я уже иду, милый, - пропела мадам, ногой открывая двери в номера.

Жадные руки вцепились ей в плечи, жадный рот впился в губы. Халатик треснул и распался на мелкие тряпочки, фрукты раскатились по комнате. Бутылку с вином она спасла. Граф любил сам откупорить и налить...

Ночь обещала быть жаркой. И долгой.

-36-

Эдориан.

Отец отправил Птаху отдыхать под присмотром Ружена. Того сейчас от девочки и тремя драконами в полной боевой ипостаси не оторвешь. Пока привязка не сформируется окончательно. Андрэ злился, психовал, но держался. Понимает ведь, что Ружен ему не соперник. Никак не соперник. Ружен теперь для нашей девочки брат, отец, охранник, раб, тень, но не мужчина в смысле отношений. Он будет спать у ее кровати, будет есть с ее ладони, будет слугой, горничным –да кем угодно. Понимает, но все равно злится. Я смотрю на него и думаю: если так формируется связь со своей парой – не надо. Не хочу. Мне с Торианой удобно, спокойно и уверенно. Никаких волнений. Все спокойно и предсказуемо. Придет время – сыграем свадьбу, обзаведемся потомством. Потом и править начнем – как только отец сочтет, что я достаточно силен, чтобы удержать власть. Впрочем, мне торопиться особо некуда.

-Эдори, распорядись насчет ужина, - сказал отец. –Пусть подают в рабочий кабинет. Будем разбираться, что произошло на балу. Начальника тайного сыска ко мне. Начальника дворцовой охраны – ко мне. Мажордома – ко мне.

-Давай, я возьму его на себя? –предложил я. Опять ведь доведет старика до приступа. Штат совсем недавно перетрясали, Торус клялся жизнью единственного внука, что косяков не допустит.

-Хорошо. И да – кабинет министров в полном составе ко мне.

-Они, поди, десятый сон видят, - хмыкнул Андрэ, растирая лицо руками.

-Ничего, проснутся, - зловеще прошипел отец. –Сейчас –то я душеньку и отведу! Кто у нас громче всех за стангийцев ратовал? Кто кричал, что нам без стангийской репы и жизнь –не в жизнь? Кому стангийских шелков женам на юбки не хватило? Сейчас они у меня нашим, адоррийским дерюгам рады будут!

Ну, они и обрадовались….

Всю ночь столицу лихорадило и било в судорогах. Начальник тайного сыска уже к утру положил отцу на стол толстую пачку допросных листов. Лорд Миас –младший упирался недолго. Стоило только показать ему мать и младшую сестру, привязанных за руки в соседней камере. И палача с длинным кнутом, вымоченным в крепком растворе соли. Нет, избивать женщин никто не собирался, мы хоть и звери, но все же женщин не обижаем. Начальник внутренней охраны у нас иллюзиями балуется, и жестокие издевательства продемонстрировать ему труда не составило. Так что гаденыш запел. К обеду мы уже знали, что во главе заговора стоял Миас –старший. Что Стангия, сильно заинтересованная в наших золотых приисках, якобы нашла в каких-то древних архивах старинный свиток, подтверждающий право рода Миас на трон герцогства Адорры. Дескать, когда-то, в те древние времена, когда наше герцогство только отделилось от человеческой Империи, род Экрэй узурпировал трон, убив главу рода Миас. Свиток, естественно, им никто в руки не дал, обещая вернуть лишь после передела территорий.

-Ничего нового, - хмыкнул отец, прочитав излияния коричневого гаденыша. –А что поют его пособники?

- Говорят, что герцогство давно пора встряхнуть. Что драконы забыли, что они – драконы. Что пора объявить войну соседям. Что драконы просто созданы для того, чтобы воровать человеческих женщин, грабить и жечь человеческие поселения. Что пора поменять приоритеты и не следовать политике невмешательства в дела соседних государств. Там много всего. И через слово – Стангия. Стангия то, Стангия се, в Стангии свобода, в Стангии….

-Ладно, с этими все ясно, - бросил отец бумаги на стол. –Что старый Миас?

-Гордо молчит.

-Откуда «Стангийская любовь», полагаю, не знает?

-Делает большие глаза и убеждает, что и понятия не имеет. Мол, это дела молодых. Мало ли, как могут забавляться молодожены.

-Да-да, а стоит она –как половина земель клана Миас. Это не говоря уже о том, что применять её дракону – все равно, что танцевать голым в пламени.

-Или они давно нашли способ противостоять воздействию этой гадости на зверя, - задумчиво обронил Андрэ, пристально вчитываясь в свежее донесение из Управления Госбезопасности. –Надо же, какой занятный эффект! При том, что на наших гостей порошок не попал вовсе. Кстати, Эдори, отец – почему вы-то никак не отреагировали на пыльцу, если даже нашего Синенького пробило так, что он с прошлого вечера переимел две трети девочек мадам Лоли, саму мадам, и все еще никак не успокоится? Осведомитель сообщает, будто мадам жаловалась, что подобного в ее Доме Утех давно не случалось. Ага. Как раз со дня основания. Ба! Да тут и другие Дома! Ой-ё-о! Отец, ты только глянь! Весь Квартал Красных Занавесок срочно закрывается на…. Ой, я не могу!

-Что там? – недовольно поднял глаза отец от очередного протокола. –Андрэ, что ты вычитал? Что там с Красными Занавесками? Опять какую-то заразу подцепили? Все сразу? Весь квартал?

-Подцепили! Ой, и подцепили! –никак не мог остановиться и прекратить ржать Андрэ. – Закрываются на внеплановые каникулы. Это девочки-то из домов терпимости по каникулам соскучились?! Готовы на потерю прибыли?!

Отец молча выдернул листок из рук Андрэ и вчитался.

-Кто-то из нас точно сошел с ума, - задумчиво сообщил он, дочитав. -Надо срочно привлечь к работе архимагов из нашей Академии. Пусть проверят – что с нашими аристократами не так. На меня не подействовало –потому что Ружен прикрыл. Она ж в лицо метилась. Он и вдохнул, видимо, от души. Андрэ в процессе оборота находился. Ты, Эдори, и вовсе от нас далеко был. А вот почему весь цвет нашей аристократии в дома терпимости побежал – тут надо разбираться. Не могло их зацепить! Никак не могло. Кстати – Синеньким вы кого называете? Лорда Оверста?

-Это его Птаха так окрестила! – хмыкнул появившийся в дверях Конт, только что сменившийся на посту у покоев нашей Птахи. Вернее – в покоях, потому что мы твердо решили излишнего внимания к девочке не привлекать. Отец утром самолично притащил ей несколько старинных фолиантов, удивительно схожих с ее гаджетом. Все в драгоценных окладах, украшенные самоцветами и жемчугами. Все фолианты были не магическими. Рисковать никто из нас не хотел.

-Пусть девочка забавляется, - сказал отец на выразительно задранную бровь Андрэ. – Не привлекать же юную леди к расследованию. Отпускать ее из дворца опасно – мало ли, какому идиоту в голову стукнет похитить девочку ради выкупа или обмена на арестованных. А так сидит в соседних покоях под присмотром далеко не самых слабых мужчин. Один из них, как ты помнишь, ее паладайн. Ружен к ней и комара не подпустит. Да, пусть сидит, фолианты изучает. С историей нашего мира знакомится, с географией. Кажется, там даже фолиант по минералам и драгоценным камушкам был. Авось, что и найдет интересное. И для себя, и для герцогства.

-Например, еще один гаджет, - пробормотал Андрэ. –Только прикажи подать ей пирожных и отвару – да побольше. И фрукты, конечно же!

Я решил не рисковать, и лично спустился в кухню, велев нашему повару собрать все потребное и прислать в кабинет герцога. Сослался на то, что работать нам еще весь день, а сладкое хорошо стимулирует мыслительный процесс. Повар, которому наши с Андрэ вкусы были хорошо известны, вскоре прислал громадный поднос со сладостями и ведерный заварник с лучшим травяным сбором

Отец лично проверил сласти и отвар на предмет добавок, рецептом не предусмотренных, и лишь после этого Птаха получила свои вкусняшки.

-Чем она занята? – поинтересовался Андрэ. Конт пожал плечами и улыбнулся.

-Учит Ружена… как это… запускать бумажные самореики… самоклейки…. А, самолетики! Раздербанила на отдельные листы журнал для женщин, который я имел неосторожность ей подсунуть. Налепила чего-то странное и крылатое, и теперь с балдахина запускает эти штуки в полет. Меня тоже пыталась обратить в свою веру, но я сбежал.

-37-

Маха.

Ночью Ружен меня торжественно, на ручках, унес сначала в кухню, где в ожидании приказа подать поздний ужин, скучало целое войско поваров и поварят.

-Господин Ружен, - подскочил со стула в углу громадной кухни высокий худой мужчина в белоснежном колпаке и таком же фартуке. –Господин Ружен, подавать?

Ружен неторопливо прошествовал к окну, возле которого стоял небольшой стол, застланный снежно-белой скатертью и украшенный широкой плоской посудиной на высокой ножке и низкими бортиками. Полная самых разных фруктов.

Дошел, сгрузил меня на стул, и обернулся к мужчине.

-Птаха, позволь тебе представить повелителя котлов и сковородок, - улыбнулся он. –КАроль Крвески, главный повар семейства Экрэй. Милорд герцог высоко ценит его таланты. Кароль, это леди Мария. Кто она – милорд Энтони сообщит тебе лично. Одно могу сказать твердо: кормить леди в любое время дня и ночи. Сейчас накрой нам, пожалуйста, здесь. Мясо, фрукты, пирожные, отвар…. Что еще ты хочешь, Птаха?

-Картошку, селедку и холодец, - решила я. –Что, такого блюда в вашем ресторане нет?

Повар удивленно покачал головой. Обернулся к Ружену, взглядом спрашивая – что это?!

-Из всего перечисленного у нас есть картофель, - глубокомысленно заметил он. –А что такое холодец? Селедка, я полагаю, какое-то мясо?

-Селедка – рыба. Морская, - вздохнула я. –Её в море ловят, солят, потом едят. С отварной картошкой – объеденье. Особенно, когда за окном уже ночь, а у тебя целый день крошки во рту не было.

-Птаха, тебе же Конт целое яблоко отжалел! – усмехнулся мой паладайн. Надо бы Серегу попытать – кто это такое. Слово знакомое, но как-то непривычно звучит.

-Так то яблоко было?! – в изумлении подняла я бровки. – А мне показалось – ранетка, внимания не стоящая. Ладно, если нет селедки – давайте быка. Есть у вас бык, целиком на вертеле зажаренный?

Главный повар покачал головой, явно принимая игру.

-Нет, леди Мария, быка нет. Но, может быть, вас устроит седло молодого барашка?

-А, попадешь к вам в дом – научишься и сёдла есть! -махнула я рукой, с вожделением глядя, как один из мальчишек поварят накладывает в тарелку мясо, какой-то гарнир, и водружает все богатство на стол перед моей светлостью.

Потом был горячий свежезаваренный отвар, пышные пирожные, и на закуску мне выдали креманку с воздушным нечто.

-И как? – спросил Ружен, когда я, отяжелев, отвалилась на спинку высокого стула. Пришлось показать ему большой палец. Говорить сил уже не было.

-Леди?

Кароль настороженно переводил взгляд с моего пальца на Ружена и обратно.

-Леди в восторге, Кароль, -усмехнулся Ружен, поднимаясь. – Просто она очень устала. Пошли, чудовище, унесу тебя куда-нибудь.

-Домой? – сонно пробормотала я, устраивая голову на его плече. Ружен только вздохнул. Ясно. Домой –в смысле в дом Андрэ нам не светит. И похоже, не только сегодня.

-Нет, Птаха. Унесу я тебя в свою….

-Пещерку? А там ванная есть?

-Ванная-то есть…. Но, может, ты заплыв до утра отложишь? Не утонула бы….

Я отмахнулась, под мерное покачивание в объятиях черного дракона уплывая в сон.

И снилась мне зима в родном мире. Теплая зима, снегопад за окном, кресло-качалка возле крошечного камина – папа когда-то давно, еще до моего рождения создал его в нашем доме, объединив каким-то способом с обычной печью. Потому что мама любит смотреть в огонь. Она так отдыхает.

На кресле – переброшенный через подлокотник шерстяной плед, открытая книга и мамины очки для чтения.

Родных я не видела, и от этого слезы сами текли по щекам. Я даже во сне понимала, что плачу. Только чья-то широкая ладонь все гладила и гладила меня по волосам, и чей-то голос мурлыкал какую-то песню, баюкая…

А утро началось с вторжения кого-то злого и рычащего.

Андрэ, конечно, рычал шепотом, но тем не менее меня разбудил.

-Ты почему ничего мне не сказал? –рычал мой опекун на моего же паладайна.- Думаешь, раз ты…. Значит, можешь утаскивать ее в свое логово? Птаха моя!

-Да кто ж спорит, Андрэ, - вздох Ружена. – Успокойся. Птаха – твоя. А я – Птахин. Как ты представляешь себе ее жизнь во дворце, где она никого не знает? Куда я мог бы ее поместить на ночь, если вы по уши закопались в допросы?

-Ты должен был оставить ее рядом с нами!

-Куда? На кушетку в кабинете герцога сгрузить? Или того лучше – в пыточной на столе устроить? Не дури, Андрэ. Это не сделает тебя привлекательней в глазах нашей девочки. Успокойся: я более всех вас заинтересован в том, чтобы с Птахой ничего не случилось. Ты хотя бы обратил внимание на то, как Синий на нее смотрел? Нет? Я так и подумал. Он же едва ли не сожрать ее хотел. И я не уверен, что в ближайшее время на Птаху не накинутся все более-менее приближенные ко двору молодые аристократы. И граф Оверст – первый среди них.

-Синий сейчас в Доме мадам Лоли. Говорят, он там всех, включая мадам, залюбил.

-Герой, - хмыкнул Ружен. –Ты ж понимаешь, что Птаху надо беречь? Если этот… гм…. До нее доберется…. Я не уберег сестру, но Птаху не отдам. Потому, пока вы с заговором не разобрались – Птаха будет со мной. Здесь, или там, куда распорядится переместить ее лорд Энтони. Пищу я буду пробовать сам. Не думаю, что Кароль попытается навредить твоей воспитаннице, но от плиты до рта дорога длинная. И рук много. Потому –либо Конт, либо я.

-Либо я сам, - мрачно буркнул Андрэ, перестав рычать. – Я понял, Ружен. Птаха ни на минуту не останется одна. Я пошлю за Китти…

-Нет! –как-то излишне резко ответил Ружен. –Пока вы не разобрались с заговором и графом Оверстом – никаких Китти возле Птахи не будет. Или ты еще не понял? Девчонка влюблена в этого прохвоста по макушку. Дома он к ней не приближался. Но кто поручится, что не найдет возможности подобраться к Птахе через служанку? Тем более, что и Птаха не жалует девчонку.

-Понял, согласно рыкнул Андрэ. – Но это против правил, Руж, ты же и сам знаешь.

-А еще я – паладайн. Её паладайн. Существо, до мозга костей преданное маленькой человеческой девочке, спасшей мне то, что дороже жизни – честь. Вернувшей мне то, что я считал давно и навсегда утерянным. Моего зверя. Ты знаешь, каково это – потерять половину себя.

Они еще долго о чем-то беседовали, то переходя на шепот, то почти крича и шикая друг на друга. Я просто сунула голову под подушку. Сплю я. Сплю и ничего не слышу. Вот ничегошеньки! И вообще – мне подумать надо.

Что там один глупый дракон шипел? Я – его? Его – кто? Воспитанница? Это он так считает. Воспитатель выискался. Самого бы кто воспитал.

Додумать мне не дали. Лорд Энтони пришел. Следом Эдориан прискакал. Все вместе они все-таки совершили невозможное – вывели меня из дремотного состояния, выволокли из кровати, в которой я обреталась в полной амуниции, разве что без туфелек. Ружен опять подхватил меня на ручки, прошипев, чтобы я хоть пять минуток побыла примерной девочкой, пока мы не доберемся до моих покоев.

Добрались быстро. Через какой-то темный и пыльный переход, потайной ход и кучу дверок.

Покои оказались детской. Лорд Энтони сообщил, что когда-то в этих покоях жила еще его матушка, будучи ребенком. Потом она выросла и переехала в другие покои, а эти остались бесхозными, так сказать.

И я бы даже поверила, что это так и есть, если бы совершенно случайно Эдориан не обмолвился, что от этих покоев до рабочего кабинета герцога – буквально полтора шага. То есть, Ружена нам мало. Нас еще и все семейство герцога будет караулить, так как я – сокровище семьи. М-да. У синего нет никакого шанса. И черт бы с ним! Но переодеться-то мне во что?! Как-то напрягает меня необходимость в одном и том же белье по неделям ходить. Пока я мрачно пыхтела, сидя там, куда меня сгрузили, Эдориан лично(!) запустил заклинание уборки. Лорд Энтони куда-то ненадолго исчез, и вскоре вернулся, притащив с десяток толстенных фолиантов. Украшенных пыльными самоцветами.

-Развлекайся, девочка, -сказал он, погладив меня по голове. – Кстати, какие бусики ты вчера порвала?

-Красивые, - буркнула я. – А что?

-Возместим, -улыбнулся он. –Андрэ, Эдориан – за мной. Ружен, на тебе охрана…. Впрочем, чего это я?! Возьми Конта в помощь.

Конта, прилетевшего буквально в ту же секунду, пришлось расцеловать еще раз: догадался, мой умничка, сбегал в дом Андрэ и притащил целый узел моих тряпочек. И еще какой-то журнал с рисунком роскошной леди на обложке.

Пока Ружен бегал по своим нуждам, я тихо угорала, пролистывая журнал «Для истинных леди». И понимала: я все же не леди. И слава Стихиям! Потому что положить жизнь на то, чтобы нравиться мужчинам я как-то не готова. Видимо, все еще не доросла. Нравиться мужчинам, потакать мужчинам, ублажать мужчин, думать о мужчинах, говорить о мужчинах, покоряться воле мужчин, следовать за мужчиной…. Бред какой-то. А если ему в голову взбредет с моста сигануть? Или в колодец прыгнуть? Или того круче – в горах крылья склеить? Мало ли.

Впрочем, подобный бред мне и на Земле приходилось читать. И с девчонками на эту тему спорить. «Ах, любовь!» -говорили они, мусоля фото очередного «прынца». Да хотя бы нашего брутала в академии вспомнить – сколько дурочек ради него старались. И массаж-макияж-солярий. И юбочки-блузочки самые модные. И «Антону не нравятся полные девочки, поэтому я сажусь на диету». Ну, и до кучи: кофе Антоше принести, потому что ему зад от табуретки отрывать не хочется. И сигаретку прикурить, и за вином сбегать. И дать ноги об себя вытереть. И конспекты за него писать, и кормить-поить – потому что сессию на трояки и без стипендии, пусть и мизерной. А то, что от мамы с папой пришло – на вечеринках Антоша спускает….

К бесам Антошу! И журнал – туда же.

-Конт, ты умеешь самолетики пускать?

Конт от меня отмахнулся. Не поверил, бедный, что люди тоже летать научились, правда, не сами по себе, а в утробе гигантских машин.

Зато Ружен поверил. Или сделал вид, что поверил, и принялся меня расспрашивать.

Я, конечно, не ас в деле самолетном, про аэродинамику и прочие премудрости знаю только, что они и в самом деле существуют. Потому рассказала, что сумела. Про то, что давным-давно, еще в прошлую пятни…, то есть в прошлом веке кто-то умный придумал самолет. С тех пор человечество перестало мечтать о полетах, а просто покупает билет и летит. Еще и за комфорт ругается. А особо упертые летают только для того, чтобы спрыгнуть с самолета и парить в небесах на парашюте. Еще дельтапланы есть. Правда, до меня вся эта прелесть дойти не успела. Мы как раз с Алешкой собирались заняться таким интересным способом самоубиения. Но тут случился тот штормовой ветер и мое явление в мире Солейн. Ружен выразительно задрал брови к волосам. Пришлось вырезать из того журнала человечка, изобретать парашютик, и запускать человечка с балдахина над кроватью. Кровать, кстати, у меня деревянная, прямиком из Средних веков: на высоких ножках, размером два на три метра. По бокам четыре деревянных резных столбика с перемычками. Сверху деревянный же настил. К этому всему крепится легкая ткань. Опускаешь ее со всех сторон – и пожалуйста – ты в домике. И пожалуй, теперь я понимаю всех древних принцесс: спальня-то размером с футбольное поле. В одном конце крикнешь – в другом эхо отзывается. И высота потолков – как небо в степи. Высоко и недоступно. Впрочем, чему удивляться, если здесь леди – и те драконы. М-да…

Сначала Ружен хмыкал и ухмылялся. Потом о чем-то призадумался. Потом начал пытать – для чего еще можно использовать «эти, как их, ну, ты же понимаешь». Пришлось рассказать. И о войнах в нашем мире. И о бомбежках. И о разведчиках, которых в тыл врага забрасывали. И взять с него клятву: не посвящать в это остальных. Потому что если драконам придет в голову изображать бомбовозы…. Одно дело, если на маленькую горную страну нападут. Другое – если драконы решат сами напасть. Ну их. Пусть лучше используют свои способности для исследования собственных гор. Серега мне поведал, что занята примерно треть общей площади страны. Долины, где можно разводить скот. Немножко земель под сельхозкультурами.

И добыча всяческих полезных ископаемых. Золото, серебро, драгоценные и не очень камни, металлы. В этом смысле герцогство достаточно богато и может тратить средства на импорт. Ткани, продукты питания, дорогие вина, оружие. Что-то еще – я в подробности не вникала, так как сама в этом – ни уха, ни рыла, как говорится.

-Слушай, Руж, а ковры? – спросила я, внезапно осененная прилетевшим на маковку самолетиком. Ружен ведь тоже маг, и ему самолетик с полу запустить, да еще и целенаправить, так сказать – как нечего делать.

-Что – ковры? – поднял он на меня глаза. Потом протянул руки, приглашая спрыгнуть. Я спрыгнула.

-А с виду такая маленькая, - изобразил он принятие неподъемной тяжести. Сел на диван и усадил меня рядом.

-Ковры вы тоже закупаете?

-Да. В основном, эльфийские. Но и Стангия свои поставляет. Качество у них существенно хуже, конечно.

-А сами? Сами не производите? У вас же такие отары по горам гуляют! Неужто никому в голову не пришло сделать это прибыльным бизнесом?

Тут Ружен призадумался.

-Шерсть продаем, - сказал он какое-то время спустя. –Тем же эльфам. И в Стангию. А ковры…. Надо будет обсудить это с Энтони. Беда в том, что у нас ремесла как-то не очень развиты. Ювелиры – это да. Изделия кое-каких семейств ценятся во всем мире. Все-таки, камней и золота у нас много. Оружейники тоже неплохи. В небогатых семьях женщины кое-что сами из шерсти вяжут. Но это, в основном, человеческие семьи. В нашей стране драконы все-таки ближе к аристократии. Даже из самых слабых родов.

-Это магически слабее?

-И магически, и физически, если можно так сказать. Не всем же быть правителями, кому-то и пастухом работать надо.

Я призадумалась. Что-то в доводах Ружена было не совсем верным. Магия – она или есть, или ее нет. Если есть – значит, ее можно развить. Если не развивают – значит, верной установки нет. А если припомнить, что Стихий пять, как минимум, то значит….

Что значит – додумать мне не дали. Опять Андрэ прискакал.

Андрэ

Нет, зря я согласился приехать в столицу! Сидели бы сейчас с Птахой у камина, пили отвар со свежими пирожными. Беседовали на отвлеченные темы. Или я предложил бы ей полетать. О нее такое море эмоций исходит во время полета, что я едва сдерживаюсь, чтобы не улететь с ней куда-нибудь в даль далекую. Туда, где нет никого, кроме моря и скал. Почему-то мне кажется, что Птахе понравится там. Уж она-то не будет вопить: «Куда ты меня принес, чудовище». Не будет рыдать и заламывать руки. Я знаю – она будет стоять, прильнув ко мне, и соленый морской ветер будет играть ее волосами цвета меди. А потом, когда Птаха насмотрится, она повернется ко мне, и вот тогда, глядя в ее восторженные глаза, я скажу….

-Р-р-ружен! Лапы убр-р-рал!

-Андрэ? Ты чего? – Птаха подняла на меня взгляд. –Мы тут кое-что интересное обсуждаем, присядь. Ты задумывался, сколько лично ты тратишь на импортные товары?

Нет, она, все же, чудовище. Маленькое, вредное и такое ненаглядное чудовище. Какие импортные товары? О чем речь? Думает, у меня не хватит средств, чтобы покупать моей куколке все, что ей хочется?

-Птаха, ты чего-то хочешь? – слегка успокаиваясь, спросил я. –Что-то особенное увидела? Конт сказал, что принес тебе журнал для женщин. Что там? Наряды? Украшения? Что?

-Андрэ! Ау! При чем тут наряды? Я о развитии ремесел говорю!

Вот тут я призадумался. Все же, я второй наследник герцога. И нет – власть меня нисколько не манит. Пусть с этой головной болью Эдори мучается. Но ведь и его, и меня обучали одинаково. И что я знаю точно – у нас есть весьма недурные ювелиры. Пожалуй, они вполне успешно конкурируют с гномами. Все остальное…. Страна у нас горная. Что здесь можно производить? Нет, мясом мы себя обеспечиваем полностью. Кое-что даже можем продавать –в ту же Стангию. Овощи – выращивают в долинах. Фрукты- уже приходится закупать. Вино – тоже. Все.

-Ага, и платите вы за это бешеные деньги, - хмыкнула Птаха, выуживая из кармана свой гаджет. – Смотрите сюда, старички.

Она подула на гаджет, погладила по переплету. И вот уже лежит перед ней на низком столике фолиант. Сиреневые камни на его верхней корочке мягко светятся.

-Ну, Серега, не вредничай, -ласково сказала Птаха. – Покажи нам, как выращивают виноград. И фрукты.

Фолиант вздохнул – почти по –человечески, но все-таки открылся. И мы увидели. Горы, на склонах которых цвели и плодоносили яблони. Это единственный фрукт, который я узнал. А там были еще и другие. Таких я и не встречал. Круглые оранжевые плоды, желтые, зеленые…. И еще – винные ягоды. Крупные кисти свисали до самой земли, и казались прозрачными.

-Это что? – удивленно спросил Ружен. – Никогда не думал, что в горах можно что-то выращивать.

-Это, милый ты мой паладайн, виноградные плантации, - хмыкнула Птаха. –Винишко-то вы любите, а как его готовят – не знаете. Тоже мне – аристократы! А вот это апельсины, если мне память не изменяет. Лимоны и айва. Эх, найти бы человека, сведущего в этом! Какие сады мы могли бы развести! А еще саженцы! Яблони, апельсины, мандарины, лимоны! Абрикосы, персики –м-м-м!

Вот тут я призадумался. Где взять такого человека? В наших горах таких явно не водилось. Но в академии, помнится, был преподаватель по Стихии земли. Он не дракон. Нам как-то ближе магия других Стихий. Огонь, Вода, Воздух. Земля – редко и слабая. Наш препод был эльфом. Из далекого-далекого Светлостана. Ходили по академии слухи, что изгнали его за что-то из родного королевства. А еще –в академии его не любили. За мрачность характера, так несвойственную драконам. Нет, к ученикам он относился нормально. Зря не зверствовал, на зачетах и экзаменах не заваливал специально. А остальные преподы относились к нему…. Прохладно. Не дракон. Не свой. Хотя и жил он в Адорре уже…. Долго, одним словом.

Стоп! Меня же отец за Птахой отправил! Сейчас должны прибыть архимаги из академии. Будут выяснять – что именно случилось с аристократами, с чего их по бабам понесло.

-Птаха, Ружен, в кабинет герцога, бегом! – скомандовал я. –Мы это потом обсудим, хорошо? А сейчас нам надо туда.

Птаха вновь обратила свой гаджет в карманный вариант, что-то тихо-тихо прошептав, при этом поглаживая переплет пальцами.

Встала, потянулась, и шагнула к двери. А у меня снова что-то дернулось внутри. Будто моя вторая сущность что-то не то прорычала, не то попробовала сказать.

В кабинете отца нас уже ждали. Ректор академии, главный лекарь и…. Сенгиэль. Он-то что тут забыл?

Маха

Первым, кого я увидела, вслед за Андрэ входя в кабинет, был высокий, худощавый, жилистый не-дракон. Длинные светлые волосы заплетены в косу. Зеленые чуть раскосые глаза наполнены светом такой мудрости, что у меня зачесалось что-то внутри. Мудрость и печаль – вот что светилось в них. Как будто он давно уже жил в каком-то ином измерении, и оттуда смотрел на нас, глупых детишек, что еще никак не могут повзрослеть. Одежды на нем были…. Странные одежды были. Единственное, что я смогла понять в тот миг – это шелка. А вот со цветом…. Пока он был неподвижен – белоснежные. Любое движение - и цвет их начинал меняться, переливаясь от нежно-голубого до темно-зеленого.

Мы вошли и он приветливо кивнул моим спутникам. Перевел взгляд на меня и замер. Глаза полыхнули такой насыщенной зеленью, что мне на мгновение стало страшно.

И тотчас же на плечи опустились широкие ладони Ружена. Андрэ мгновенно выступил чуть вперед, прикрывая меня от взглядов.

-Паладайн?! Как такое может быть? – недоверчиво сказал кто-то за спиной.

Я обернулась.

Еще один непонятно кто. Хотя чего это я! Это точно дракон! Мощный, в глазах полощется синее пламя. Волосы иссиня-черные, с легкой проседью на висках. Одет в черную мантию.

-Это ректор академии драконов, - тихо сказал Ружен, слегка щекоча мне ухо дыханием.

-У нас и не такое может быть, - ответил лорд Энтони, жестом отправляя нас на дальний диванчик под окном. – Лорд Джером, что вы успели увидеть?

Названный Джеромом ректор прищурился, всматриваясь в нас. Вернее –в Андрэ. И чем дольше всматривался, тем выше задирались его брови, похожие на черных мохнатых гусениц. Не знаю, кому как, а мне гусеницы симпатичны. Особенно мохнатые. Правда, в наших широтах водятся красно-коричневые. Из них получались красивые бабочки. М-да, куда-то не туда увели меня брови ректора.

-Дракон?! Полноценный дракон? Но как?!

-Да вот так как-то, - мрачно буркнул Андрэ, подгребая меня к себе вплотную. – Не было, не было, а потом р-раз – и появился.

Ректор на бурчание лишь хмыкнул, и уставился на Ружена.

-И у него – полноценный дракон! Здоровый, крепкий зверь! Лорд Энтони, Ваша Светлость, но как?! Мы бьемся вот уже не одно десятилетие, а результатов все нет. Лорд Андрэ был абсолютно безнадежен в этом плане. Да у нас на учете десятки потерявших зверя. И ни один – слышите –ни один так и не смог вернуть его!

-А что вы видите у девочки? – спросил лорд Энтони, и мне захотелось стукнуть его чем-нибудь тяжелым. Прямо по маковке, от души. Чтобы даже язык прикусил.

-Девочка не дракон, - равнодушно пожал плечами ректор. –Человек, скорее всего. Магией не обладает. Пустышка.

Андрэ облегченно выдохнул, а Ружен тихо заржал, пряча лицо в мою макушку.

- «Я бы не утверждал так уверенно, - донеслась до меня чья-то мысль. –Девочка явно не пустышка. Пока не пойму, в чем тут дело, но все равно –промолчу».

Я подняла глаза, осматриваясь и пытаясь понять – кто это такой умный отыскался. И тут же наткнулась на Сенгиэля. Он смотрел на меня в упор, и уголки его губ приподнимались в ласковой улыбке.

-«Не беспокойтесь, юная сиани,* от меня никто ничего не узнает. Я сохраню вашу тайну. Но попрошу аудиенции. Думаю, мы найдем, что сказать друг другу».

-«Я не расстаюсь со своим паладайном, и со своим опекуном. Все аудиенции – только с разрешения лорда Энтони. Он глава семьи, которая приняла меня»,– опустила я глаза. И подняла щиты. Нечего в моей голове всяким незнакомцам шариться.

Глаза незнакомца удивленно расширились. Он покачал головой и улыбнулся.

-Думаю, дальнейшее мы обсудим без них, -устало потер лицо руками лорд Энтони.

А мне почему-то захотелось сгрести с его роскошного стола все бумаги, кликнуть слуг, чтобы принесли еды и заставить под дулом пистолета все съесть. А потом затолкать его в постель и не выпускать из спальни хотя бы сутки.

Впрочем, подобное желание распространялось на все семейство Экрэй. А потому….

-«Андрэ, у меня нет права командовать слугами, - обратилась я к опекуну. –Но если лорд Энтони немедленно не сжует хотя бы кусок мяса – он упадет замертво».

-«С чего ты взяла? - недоуменно поднял брови Андрэ. –Отец далеко не слабак».

-«А я говорю – упадет. Потому что я сейчас возьму канделябр и от души пригрею и его, и твоего умного братца, и… тебя».

-«Меня-то за что? –свел бровки в кучку Андрэ. –Я – хороший».

-«Было бы за что – совсем бы убила, - фыркнула я. –Давай так: Конт уже отоспался. Значит, загоняем его сюда вместо охраны. Эдори выгоняем в спальню. Пусть ему туда принесут что-нибудь перекусить. Поест – и спать. Энтони, так и быть, пусть с этими гостями обедает. Потом всем отдыхать. Все равно наши лорды вряд ли выбрались из кроватей. Не важно – чьих. Думаю, ваши маги не будут протестовать».

Андрэ что-то прикинул в голове, хмыкнул и кивнул.

-Тогда чего сидим, кого ждем, - поднялась я. –Разрешите, лорд Энтони? На правах единственной леди здесь?

Лорд поднял на меня уставшие и покрасневшие глаза. Улыбнулся тепло. Прямо как мой папочка, когда я принималась изображать хозяйку дома. Лет этак с пяти. Помнится, мама на работе задержалась, а он только-только из рейса вернулся. Вот я и принялась хлопотать. И полотенце притащила свежее. И пока он умывался – стол накрыла. И даже суп не пролила. Только хлеб резать он мне не доверил….

Так, воспоминания отставить. У меня тут три почти родных лорда голодные. Плюс паладайн – тоже не больно-то сытый. Завтракали мы рано, а время уже к обеду. Плюс Конт сапогами громыхает по коридору. Уж его-то шаги я с закрытыми глазами узнаю…

-Вам, леди Мария, можно все, - кивнул лорд Энтони.

-Не пожалей, отец, - тихо сказал Эдориан, явно что-то почувствовав.

-Вас, лорд Эдориан, уже давно ждут, - присела я в книксене. –В ваших покоях.

И добавила мысленно:

-«Эдориан, прошу вас, уйдите! Ружен уже передал мысленное послание Конту. Вам сейчас принесут обед. Перекусите – и отдыхайте. Никуда ваши преступники не сбегут».

-Леди Мария? – задрал брови и Эдориан.

-Давайте потом! –вновь присела я. –Идите, друг мой. Мы тут сами….

-Отец?

-Иди, Эдори, - кивнул лорд. –Мы и вправду тут сами.

И уже обращаясь к архимагам:

-Лорды, не угодно ли отобедать и немного отдохнуть? Заинтересованные лица прибудут к вечеру.

Естественно – кто бы возражал! Самое сложное мы уже сделали – заговорщиков к ногтю прижали.

Архимаги согласно склонили головы, пожелали отобедать каждый в выделенных им покоях, и удалились.

-Теперь с вами, лорд Энтони – обернулась я к герцогу. – Обедать, мыться и спать. Конт с охраной разберется. Но собственные охранки подвесьте. Эдори, тебя тоже касается.

Эдориан не ответил. Просто минут пять таращился на меня со странным выражением лица. Потом обернулся к брату.

-Андрэ, я тебе не завидую, - серьезно сказал он. – Эти обстоятельства такие обстоятельные….

И ушел, осторожно прикрыв дверь кабинета.

-А я завидую, -хмыкнул герцог. – Птаха, я готов тебя удочерить.

-Я против, - тут же забурчал Андрэ. – Птаха моя подопечная и это не обсуждается.

-А раз не обсуждается – марш по покоям. Мыться-бриться, обедать и отдыхать. А мы с Руженом пока еще кое-что проверим,- изобразила я богиню гнева.

Андрэ молчком подгреб меня к себе поближе и обернулся на отца:

-Идем?

-Идите, - отмахнулся лорд Энтони. –Ружен, задержись на секунду.

-39-

К себе Андрэ так и не попал. Довел меня до моих покоев, присел на диванчик в гостиной, и пока я ходила в спальню – заснул. Пришлось подсунуть под голову опекуну подушку и укрыть сдернутым с кровати покрывалом. Вскоре прискакал Ружен. Доложил, что герцог доставлен в покои. Обедать не стал –вырубился так же, как сын.

Что ж – этого и следовало ожидать. Веселый вечер плавно перетек в веселую же ночь. Плюс веселое утро. Это мне дали выспаться и вообще – изолировали от общества. О ком заботились – сказать затрудняюсь.

-Ружен, а давай, мы с тобой совершим героический подвиг? – прищурила я один глаз. –Андрэ спит. Будить его бесчелов…. Бездраконово. А мне позарез хочется смотаться в одно место.

Ружен только выразительно поднял бровь.

-Могу я узнать – куда именно ты хочешь смотаться? –спросил он, плотно усаживаясь в кресло. Мы, чтобы не беспокоить Андрэ, отправились в мою спальню. В принципе, спальня – она была такая спальня, что вполне могла совместить в себе и малую гостиную, и будуар, и кабинет. Будь моя воля – я так и сделала бы. Впрочем, это подождет. В любом случае, мне не светит герцогская корона.

-Я хочу отправиться в Храм, - ответила Ружену. –Понимаешь, кое-что мне не дает покоя. А именно: с какого перепугу ваших аристократов так переклинило.

-Ты слышала наш разговор? Ты же спала!

-А вы так орали, что не услышал вас разве что слепоглухонемой труп. К тому же, у меня Серега есть. Он-то мне и объяснил, из чего эта самая «Стангийская любовь» делается. Из жуков-нарывников. Афро, мать его, дизиак. В нашем мире тоже такая дрянь имеется. Но там нужен непосредственный контакт с человеком. Точно не помню, но им то ли натирают определенные места, то ли в пищу добавляют. Но уж никак не распыляют в воздухе.

-Сама пробовала? – тут же попытался обвинить меня во всех смертных грехах мой паладайн.

Я ему это простила. Но запомнила.

-В нашем мире, друг ты мой драконистый, не обязательно самой в лепешки наступать, - похлопала его по плечу, обтянутому кожаным колетом. –В нашем мире достаточно задать соответствующий вопрос подобному гаджету. Народ мы технически продвинутый, знаем, где можно найти все и даже чуть больше. А что во всех, как я теперь понимаю, мирах ценится дороже золота?

-?!

Физиономия у Ружена сделалась хитрая и местами коварная. Ага. Это он все еще считает, что меня нужно прятать за пазухой, кормить одними пирожными и поить из детского поильничка? Мало мне опекуна с гиперопекой. Но Андрэ-то я еще могу понять. Мальчик в куколки не наигрался в детстве. Серега, опять же, проболтался, что подобное для драконов характерно во время закрепления связи со своей парой. Правда, для себя я этот вопрос еще не до конца прояснила. Хочу ли я быть парой конкретно этому дракону, возможно ли избежать связи, или это данность, которую нужно просто принять, и уже начать операцию по…. Тьфу! Машка! Ты уже совсем с ума свихнулась! Захват заложников прошел вполне успешно. Сейчас текущие трудности раскидаем, а там и заложника того…. Или вернем без доплаты. Или заберем в качестве контрибуции. С доплатой. Скромный домик в горах мне приглянулся. Любовь? Любовь –штука хорошая. Если ее правильно применять. И хватит об этом….

А я сказала – хватит! В конце концов, Андрэ еще ни разу не дал мне повода думать, что хочет от меня чего-то подобного. И я не про постель говорю. А рыдать от того, что такой красивый мальчик меня не любит, или любит, но молчит, или….

В конце концов, мне что, заняться больше нечем?!

-Птаха, так что там ценится во всех мирах дороже золота? – отвлек меня от мыслей о прекрасном Ружен. –Бриллианты? Платина? Редкие драгоценные камни?

Пришлось ласково постучать паладайна по темечку.

-Информация! Информация дороже серебра и злата, мой очень близкий друг! У нас говорят –кто владеет информацией, тот владеет миром. И сейчас мне катастрофически не хватает информации.

-Какой?! Птаха, ты девушка! Более того – ты красивая девушка! Твое место здесь, во дворце, а ты все время куда-то лезешь!

Я внимательно присмотрелась к паладайну.

-Ты не Ружен, - заявила на полном серьезе. Ружена перекосило.

-Птаха?!

-Видишь ли, не-Ружен, мой паладайн уже давно должен был понять, что сидеть в башне, вышивать крестиком и отращивать косы я не собираюсь. И ты можешь забыть о роли дракона, охраняющего принцессу.

-Птаха, я….

-Ружен, я все слышала! Я все понимаю. Пойми и ты меня! Раз уж Стихии меня сюда забросили –значит, так тому и быть. Вернуться домой я не могу. Выполнить поставленную задачу обязана. Хотя бы потому что иначе зачем все это? Сидящих в покоях леди у вас и без меня выше крыши. Да и не усидеть мне.

А сейчас мне нужна вся доступная информация о вашей расе. И о других расах тоже. А кто сможет мне это дать, как не Стихии?

-Библиотека? –выгнул бровь Ружен. И мне тут же захотелось и его огреть канделябром.

-У тебя есть допуск в спецхран? Или ты знаешь нужного человека? Или вход в тайное хранилище? Тогда давай. Но это потребует времени, которого у нас нет.

-Академики разберутся, - попробовал урезонить меня Ружен. –Птаха, они уже много лет занимаются проблемой.

-Они и твоей проблемой занимались? – саркастически хмыкнула я. Ружен кивнул.

-И как?

-Птаха, ты…

-Я, я…. с тобой и Андрэ у меня получилось, потому что вы и сами этого хотели. Просто вас надо было хорошенечко пнуть под ребра. А сколько среди вас таких, которые сидят над родником и умирают от жажды? Потому что рядом няньки не оказалось. С ковшичком.

-Почему с ковшичком?!

-Хорошо, – я сегодня прямо сама покладистость – Не с ковшичком, так со жбаном. На худой конец, с листиком лопуха. Да хоть с горстью!

Ружен таращился на меня и почти хлопал жабрами, как золотая рыбка. Потом потряс головой.

-Птаха, -жалобно сказал он. – Я тебя не понимаю! При чем здесь лопух?

Я тяжко вздохнула.

-Руж, солнце мое ясное! Пойми ты – я не могу все бросить, и выковыривать из ваших аристократов их второе «Я». Они сами должны этого хотеть! Найти правильную мотивацию своих желаний. Ваши академики могут подводить под свои теории какую угодно базу. Доказывать недоказуемое. Строить гипотезы, выдумывать заклинания. Да хотя бы сбрасывать нелетающих со скал! Вы будете разбиваться о камни, но не взлетите. Потому что вам не для чего это делать.

-Браво, леди! – похлопал кто-то в ладоши за моей спиной. Мгновение – и вот уже я сижу в кресле, а Ружен держит за горло…. одного из архимагов. Не-дракон который....

-Я пришел с миром, - просипел Сенгиэль, поднимая руки вверх. – Я не причиню вреда юной сИани.

-Как прошел?! –прошипел Ружен, отпуская архимага.

-Кто-то забыл закрыть двери, - растирая горло, сообщил Сенгиэль. –Лорд Ружен, вы должны помнить, что не всегда запертая на засов дверь является преградой для архимага моего уровня.

-То есть, вламываться в покои юной девушки в порядке вещей для вас? – нахмурилась я. – А я-то, грешным делом, считала, что меня уже ничем не удивить…. А оно вот как оказывается. Лорд Сенгиэль, с какого перепугу вы так стремитесь самоубиться?

Архимаг, отступив чуть в сторону, огляделся, явно выискивая местечко чтобы присесть.

-Сиани, вы позволите? – кивнул он на стул в трех шагах от моего кресла. Я перевела взгляд на Ружена. Дракон подумал…. И кивнул согласно.

-Присаживайтесь, лорд Сенгиэль, -вздохнула я, понимая, что убираться из моих покоев в планы лорда не входит. Знавала я таких упертых. Ты его в двери выпихиваешь, а он уже в вентиляцию просочился.

-Сиани Мария, - угнездившись на стуле, медленно начал Сенгиэль. – Нас не представили друг другу, но, думаю, это не существенно. Важнее то, зачем я прибыл во дворец.

-Мы слушаем вас, лорд, - склонила я голову. –Думаю, что причины, побудившие вас бесцеремонно вторгнуться в мои покои, действительно важные.

Вах, как я не люблю словоблудие! Нет, чтобы просто сказать – зачем явился! Сейчас будет три часа в словах путаться.

-Некоторое время назад мне было видение, - начал лорд. – Я просил Стихии указать мне дальнейший путь. Я увидел девушку, которая пришла из другого мира. И эта девушка –вы, сиани.

Мы переглянулись. Ружен одним длинным шагом оказался за моей спиной и положил руки на плечи.

-О, вам не следует беспокоиться, - грустно улыбнулся Сенгиэль. –Я прибыл сюда, чтобы служить вашей госпоже. Стихии сказали, что она принесет в наш мир много доброго.

Он снова замолчал, что-то обдумывая.

Молчали и мы. Ружен только сопел сердито. А я думала. Вот так живешь себе, ни в какие героические сказки не веришь, а потом появляются Стихии. И пожалуйста: тебя уже сажают на божничку. И все чего-то от тебя ждут. Драконы – чудес. Мол, счас она ка-а-ак что-то изобретет – и все, потерявшие зверя, внезапно его обретут. Ружен ждет, что я буду сидеть в башне и вышивать крестиком. Андрэ ждет, что я перестану лазить по скалам, заниматься непонятной «каратой», и стану настоящей леди. Теперь вот еще и Сенгиэль. Архимаг. Кстати, а кто он?

-Вопрос можно? –нарушила я затянувшееся молчание. – Лорд Сенгиэль, а вы кто? Нет, что вы не дракон – я вижу. Что не человек – и так понятно. Не гном –это совершенно точно. Так кто вы?

-Я? –Сенгиэль улыбнулся грустно и как-то устало. – Когда-то я принадлежал к Высшим Эльфам.

Ружен за моим плечом со свистом втянул воздух.

-Ага. Были Высшим эльфом. А сейчас? Просто эльф? Простите мое неудержимое любопытство: в том мире, где я жила, эльфы – персонажи фантастических романов и древних сказок. Они все невыразимо прекрасны, вечно молоды, к людям относятся как к душевнобольным существам. Или как к детям.

-В чем-то ваши романисты правы, - мягко улыбнулся эльф. –Мы действительно относимся к людям как к малым детям. Впрочем, к остальным расам наше отношение ненамного лучше.

Так, что-то не хочется узнавать всю подноготную этого эльфа.

-Что вы подразумеваете под словом «служить»? – перевела я разговор. Сенгиэль вновь улыбнулся так, будто все давно про меня понял, постиг, и знает, что я выкину в следующую минуту. Интересно-интересно!

-Сиани, служить – это значит служить. Быть вашим слугой, доверенным лицом, рабом, если хотите. Я буду исполнять все ваши приказы, даже самые нелепые.

«А других от человеческого ребенка и ждать не приходится» - долетела до меня его мысль. Ну-ка, ну-ка….. он что же – считает, что перед ним и в самом деле глупая девица? Крестики – цветочки, наряды, драгоценности?

-Лорд Сенгиэль, а вам-то это зачем? – прямо спросила я. –С какого, простите, перепугу вы решили стать слугой человеческой девчонке, явно не дотягивающей до вашего уровня?

И опять долгое молчание. Мне уже и ждать надоело. Хотя…. Если он и в самом деле эльф, да еще с магией Стихии Земли…. Будет у нас садовником. Точно!

-Розы хочу. Эльфийские. Нежно-голубые в розовые крапинки.

-Такого сорта нет, - склонившись к моему уху, шепнул Ружен. Я фыркнула.

-Выведет! Эльф он, или рядом пробегал?

-Я – эльф, - очнулся от мыслей Сенгиэль. – Леди Мария, вы берете меня на службу?

Тут призадумалась уже я. Паладайн у меня уже есть. Опекун с непонятными планами имеется. Родичи, опять же, готовы удочерить и усестрить. Теперь вот слуга подтянулся. Кого мне в этом мире для счастья не хватает? И только я хотела величественно махнуть на все рукой, и принять Сенгиэля в покорные рабы, как дверь распахнулась, и в комнату ворвался Конт.

-Птаха! – гаркнул он, не обращая внимания ни на Ружена, прижимающего меня к креслу, ни на Сенгиэля, изготовившегося упасть на одно колено в знак принятия моего согласия, ни на Андрэ, все еще сонного и только что забредшего сюда же.

-Птаха, давай бегом!

-Куда бегом? – вытаращилась я на приятеля. – Зачем бегом? Кто – бегом? Это я-то – бегом?

-Птаха! Некогда! Бегом – значит – бегом. Мужики, вы с нами. Лорд Сенгиэль – вы-то как здесь? Впрочем, неважно. Бегом!

-Пожар? –удивился Андрэ, растирая лицо руками.

-Потоп? –напрягся Ружен.

Эльф все же успел поцарапать мою ладошку и смешать каплю крови со своей. Гром не грянул, но эльф удовлетворенно кивнул. Убью! С особой жестокостью убью! Дайте только до Сереги добраться! Прочту все, что отыщу, а потом убью. Эльфа.

-Да успокойтесь вы! – поднял обе руки Конт. –Птаха, это заключение магического контракта. Теперь он к тебе привязан. Зря вы так поспешили, лорд Сенгиэль! Впрочем, это все после.

-Да что случилось-то? -рыкнул Андрэ, выхватывая меня из кресла.

-Да ничего особенного! Прибыл ваш троюродный дед, лорд Андрэ. Дориандериэн. Требует подать ему на блюде внучатую племянницу, леди Марию из рода Сибирцевых, прибывшую несколько недель назад из Сопредельного Мира.

-Чего?!

-40-

Маха

Одно могу сказать совершенно точно – ходить я скоро разучусь. Андрэ, пользуясь правом опекуна, меня готов таскать на руках даже до заветной дверцы в углу покоев. Ружен, лишь вчера ставший моим паладайном – так и не выяснила пока, что это за зверь такой – рычит, что это его почетная обязанность – везде сопровождать меня и доставлять до места с максимальным комфортом. Теперь еще и личный слуга нарисовался, эльфийской наружности. Правда, острые длинные ушки он пока так и не явил миру. Не то под волосами прячет, не то под иллюзией, чтобы драконам глаза не мозолить. Но и он, кажется, готов приступить к своим обязанностям прямо сию секунду. То есть, жаждет отобрать у опекуна, взвалить на плечо и тащить.

А мне бы ножками пробежаться!

Один Конт, которому я пожаловалась на самоуправство лордов, сочувственно вздохнул и потрепал по щечке. Паразит!

-Птаха, я бы рад тебе помочь, - на бегу сообщил он, показывая кулак кому-то за моей спиной. Вернее – за спиной Андрэ. – Но время не терпит. Лорд Дориандериэн - не тот дракон, с которым я бы мог поспорить.

Я лишь обреченно вздохнула.

Не сказать, что подобное отношение было мне в диковинку. На Земле все Алешкины друзья обходились со мной именно так. Поначалу - при знакомстве – смотрели на меня, как на маленькую девочку, с которой придется нянчиться. Это когда Алешка брал меня с собой в поход по какой-нибудь непроходимой местности. Убедившись, что за попытку поддержать на ровной дорожке можно получить в рог, за попытку отобрать рюкзак – фингал под глаз. За попытку приставить к костру на веки вечные – то есть, до выхода к цивилизации – несварение. Нет, готовить на костре я умею не хуже любого заправского туриста. Просто у меня есть и другие интересы кроме каши и похлебки.

Так вот – поняв, что слабой я могу быть, лишь когда мне этого хочется, мужики быстро переставали сюсюкать и ерничать. И поход из вялотекущего превращался в марш-бросок. То есть, именно в то, чем он и должен был быть. Потому что просто для развлечения Алешка в походы не ходил. Для развлечения мы вдвоем выбирались в соседний бор дня на два-три. Правда, и оттуда мы возвращались груженые грибами, брусникой, лекарственными травами и прочим, чего Алешке требовалось. И к слову – я никогда не задавала брату вопросов, для чего ему это нужно. Он мог сорваться посреди ночи, после звонка. Мог отсутствовать неделями. Мог сидеть дома месяцами. И друзья были ему под стать.

Мама считала, что Алешка у нас геолог. А папа только вздыхал в ответ на мои вопросы. Когда я подросла настолько, чтобы понимать, что все это ж-ж-ж-ж неспроста, спрашивать перестала. Геолог – значит, геолог. Пусть –если маме так спокойней. К тому же, Алешка железно обещал к тридцати шести годам завязать с бродячей жизнью, жениться, и завести целый детский сад….

Стоп, Птаха. К диким зверям надо входить уверенно и бесстрашно. А потому сползти с рук опекуна, по дороге чмокнув оного в нос. И пока противник деморализован, быстро одернуть то, что на мне надето. Длинная, почти до колен, серая туника, серые брючки и комнатные туфельки на низком каблучке. С помпончиками из серого меха неизвестного мне животного.

Убедиться, что от косы осталась грива спутанных волос. Помянуть тихим словом бестолковых мужиков. Обернуться в поисках хотя бы обломка гребешка.

Сенгиэль понятливо качнул головой, повел рукой и что-то шепнул. Моя грива тут же улеглась красивыми волнами. Та самая коронка герцогской дочки, оказывается, так и сидит на моей головушке, причарованная, видимо, намертво.

Пришлось улыбнуться благодарно и благосклонно. От эльфов тоже бывает польза в хозяйстве.

Вдохнуть – выдохнуть и шагнуть в кабинет герцога Энтони.

Андрэ

Кажется, Птаха увидела нечто необычное, чудовищное и чудесное одновременно. Потому что, едва переступив порог отцовского кабинета, замерла. И не успели мы всей толпой втереться следом, как она сорвалась с места и завизжала. Да так, что в окне за спиной громадного мужика, по самые уши заросшего курчавой иссиня-черной бородой, опасно дзинькнуло стекло. Обреченно-весело зазвенели подвески хрустальной люстры под потолком, с печальным «дзиннннь» лопнул бокал в руке Эдориана, и вишневая струйка вина пролилась на пол.

Я оглянулся на спутников, мельком отметив, что они испуганно присели. И даже слегка загордился собой. Меня-то Птаха уже натренировала. Правда, ТАК она еще не визжала.

Пригнулись и отец с Эдорианом. И лишь мужик не сделал ни одного лишнего движения. Поскреб только в левом ухе мизинцем с отросшим черным когтем.

А потом вышел вперед, навстречу бегущей девчонке и растопырил руки, готовясь ее ловить.

Я не уследил, как это! Он же должен был ее поймать! А вместо этого Птаха каким-то образом оттолкнулась от выставленного вперед колена, взлетела в воздух, совершив тройное сальто с переворотом. И лишь после этого упала в объятия мужика.

Не переставая визжать.

И от ее визга закладывало уши, и продолжали звенеть стекла в окнах, в книжных шкафах, и раскачивалась люстра.

-Хватит, хватит! –пророкотал мужик, бережно ставя Птаху на пол. – Я тоже безумно рад тебя видеть. Мы там с ног сбились, а она, извольте видеть, по сопредельным мирам гулять отправилась.

-Батя! Ба-тя! Черт старый! Вот всегда подозревала, что ты дракон! А врал, что обычный человек! И все такой же заросший!

Тут Птаха, видимо, вспомнила, что не одна пришла. Обернулась к нам. А мы что – мы стоим. И, подозреваю, что у всех лица. Вытянутые. И глаза по бублику. И зрачки у всех круглые. Чего никак быть не может, потому что мы – драконы. А у нас они – вертикальные.

-Батя, позволь представить тебе моих друзей, - торжественно начала Птаха. – С лордом Энтони и Эдорианом ты, полагаю, уже знаком?

-Птаха, вынужден тебя огорчить, - хмыкнул мужик, усаживаясь в кресло. Оно жалобно заскрипело, но выдержало. – Иди сюда.

Ловко подтянул мою Птаху и усадил на колено, бережно поддерживая под спинку.

-Эти лорды – все, включая эльфа, мне хорошо знакомы. Эдориан и Андрэ – мои троюродные внуки по материнской линии. Правда, в последний раз мы виделись лет тридцать назад. Ружен – бывший ученик. Энтони, соответственно, муж племянницы. Родня, одним словом.

И тут отмер эльф. С решительным видом оттолкнув нас с дороги, он прошагал к мужику, снял с его колена Птаху и отдал ее метнувшемуся Ружену. За грудки поднял мужика из кресла и от всей души врезал по морде.

-А?! –пискнула Птаха, изворачиваясь в руках своего паладайна.

Мужик – то есть, дед – лишь головой мотнул. Провел по лицу рукой, хмыкнул.

-Заслужил, понимаю, - сказал он. – Объяснимся, Сенги. Были причины.

-Если опять не исчезнешь, - хмуро бросил Сенгиэль. –Впрочем, твоя внучка теперь – моя Госпожа. Так что не надейся избавиться от меня, смывшись на Землю.

-Ничего не понимаю, - услышал я слова Ружена.

-Аналогично, -хмыкнула в ответ Птаха. И в мою, ошарашенную событиями голову, прыгнула картинка странных рисованных человечков, которые бегали, что-то искали и разводили руками.*

-А теперь, когда никто ничего так и не понял, давайте все же разберемся –кто есть кто, - мрачно сказал отец, разглядывая композицию из наших очумевших тел. – Леди Мария, слезайте с рук своего паладайна и объяснитесь. Лорд Дориандериэн ваш отец? Так почему вы убеждали нас, что чистокровный человек?

-Да, - сказал лорд Дориандериэн

-Нет, - хмыкнула Птаха, сползая с рук Ружена.

-И как это понимать?

-Лорд Дориандериэн мне не отец. По крови.

-Я, можно сказать, ее приемный отец.

-Еще непонятней, - хмыкнул Эдориан, наконец-то пришедший в себя. Достал из шкафа еще несколько бокалов, вскрыл отцовский сейф, в котором тот хранил «международную валюту». У отца медленно, но верно округлялись зрачки.

-Эдориан! – рыкнул он на самоуправство наследника.

-Да ладно тебе, отец! – отмахнулся тот. – Я уже, лет пятнадцать как, выяснил код. День вашей свадьбы плюс наш день рождения. Ничего сложного.

Надо же – а я не сообразил. Впрочем, мне оно и не надо было. Этой «валюты» у меня дома целый подвал. Когда-то пытался при помощи вина пробудить свою сущность. Не помогло. А спиться нам не дано. Только резерв растет.

-Кто будет? – показал бутылку Эдориан.

-Птахе не наливать! – в два голоса Конт и Ружен.

-Не больно-то и хотелось! –вздернула носик девчонка

-Я попал на Землю случайно, - начал рассказ Дориандериэн. – Как раз после одной из попыток спихнуть род Экрэй с трона тридцать лет назад. Не помню уже –кто рвался посидеть на троне, попытка провалилась, хотя было «весело». И надо ж было такому случиться, что упал я в тайгу.

-Тайга – это что? – подсел поближе Сенгиэль.

-Тайга – это тайга, - мечтательно зажмурилась Птаха. –Много-много деревьев. В основном, хвойных. Ели, сосны, пихтач, лиственница…. Мхи, лишайники, болота, комары, гнус и прочие радости. Мы там курс молодого бойца проходили.

-Не верьте ей, - хмыкнул лорд Дориандериэн, душевно отхлебнув из бокала. – Курс, как она изволила выразиться, проходил ее брат со своими сослуживцами. А ее просто не с кем было оставить дома. Сколько тебе тогда было, чудовище?

-М-м-м… десять. Или одиннадцать. Папа был в поездке. Он у меня дальнобойщик. Ездит на огромной машине с тяжелым грузом. Из точки «А» в точку «Б», а между ними еще точки «С, Ч, М» и прочие буквы алфавита. А мама…. Мама попала в больницу. Алешка должен был пробыть дома этот месяц, но что-то пошло не так. Буквально в тот же вечер ему позвонили. Брат у меня человек умный. Бегать и орать, что все из-за меня рушится, не стал. Искать кого-то, чтобы пристроить сестру на пару недель, было некогда. Лето было. Хозяйства у нас, по понятным причинам нет. А сад за такое короткое время не погибнет. Тем более, что лето в наших широтах выпало дождливое. Потому раздумывать он не стал. Сказал мне: «Так надо, Птаха. Выдержишь. На Базе будет, кому за тобой присмотреть. Только к змеям не лезь». Покидал в мой рюкзачок вещички, любимого пупсика, «НЗ» на непредвиденный случай, компас, аптечку, пару любимых книг. Велел надеть камуфляжный костюм: пятнистый комбинезон, такая же куртка – энцефалитка, с капюшоном и пристегивающейся сеточкой –от гнуса. Сунул в боковой кармашек баллончик с репеллентом. Хлопнул по попе и запихнул в подъехавший вездеход. Потом был полет на «Кукурузнике», прыжок в ночь…. Впрочем, этого я не помню. Уснула, примотанная к брату. Алешка, конечно отмахивался, когда я пыталась припереть его к стенке. Но, подозреваю, в том морсике, которым меня угостили его приятели, была приличная доза снотворного. Потому что проснулась я уже на Базе. В чистенькой кроватке, с любимым пупсом в обнимку. Открываю глаза, а на меня смотрит медведь.

-Визжала ты знатно, - ухмыльнулся Дориан. –Я даже сказать ничего не успел, а эта кнопка уже сидит на моей голове, лупит ладошками по ушам и визжит. Мужики еле отодрали ее от моей гривы.

-41-

-Интересно, а что я должна была делать, по – твоему, - буркнула Птаха, утаскивая у меня из-под рук сухарик. – Андрэ, ну вот какой из тебя опекун, если ты опять забыл меня накормить?!

Я только вздохнул, кивком отправляя Конта за провизией.

-Андрэ твой опекун, Птаха? – удивился лорд Дориан. –Я думал, что ты Ружена захомутала.

-Ружен мой паладайн, - хмыкнула девчонка. – Ружен – паладайн, Конт - тренер и тренируемый. Сенгиэль буквально сегодня в слуги записался. А Андрэ – опекун, да. И что значит - захомутала? Ты мне смотри, говори, да не заговаривайся!

-Потом расскажешь, -кивнул лорд Дориан. -Впрочем, это мелкое чудовище любого зверя способно одомашнить. Не поверите – к ней на Базу рысь повадился ходить. Молодой кот. По пятам ходил. Добычу приносил. Мы какое-то время одними глухарями питались. А с волком – одинцом они на пару песни пели. Представляете картину – возвращаемся мы из трехдневного похода по тайге. Парни все вымотанные, плетутся уже еле-еле, потому как участок сложный был, с болотом, а стариков –я да ее брат. Остальные зелень зеленая. У всех мечта одна – дотащиться до Базы, натопить баню, напариться до скрипа и спать. И тут слышим – волк поет. Не воет, потому как выть ему среди лета не с руки. Сытый он. Год как раз удачный был. Зайцев и прочей живности вдосталь. Так вот – волк поет-заливается, а ему девчачий голосок вторит. Лешка даже присел. Да мы все там едва не окосели. Осторожно из-за кустов выглядываем – Птаха сидит на пеньке, возле нее, мордой на закат, здоровенный волчара, седой уж весь, сидит. А на голове у него венок из ромашек. Где ты их нарвала – мы так и не поняли. Ни тогда, ни потом.

Кто-то из ребят уж за автомат схватился, но Лешка остановил. Не простит, говорит, Птаха, если ее приятеля напугаете. А у самого и глаза и губы побелели.

Минут пятнадцать мы на них любовались, пока Птахе петь не надоело. Встала она на пеньке и строго так волку: «Беги, Серый, на охоту. А у меня дела еще есть. В баню дров подбросить, самовар вскипятить, а то мальчики придут, уставшие, голодные». Сунула ему в пасть кусок хлеба, в мокрый нос чмокнула и пошли они в разные стороны. Волк за кустом исчез – как и не было, а Птаха уже на треск оборачивается и к Алешке со всех ног. С визгом своим знаменитым.

-Здоров ты врать, Батя, - фыркнула Птаха. –Что-то я таких подвигов за собой не помню. Баню и в самом деле топила. И самовар шишками грела. А кот…. Он котенок еще был. Откуда бы мне знать, что это рысенок осиротевший. Пока вы героически по болотам шлялись, я вокруг Базы гуляла. Далеко не отходила, змей не ловила. Услышала писк – пошла посмотреть. Он в расщеп попал лапкой. Пищит, зубы щерит. Куртку на мордочку набросила, чтобы не кусался, сук толстый в расщеп засунула, кое-как разжала. Лапу вытащила, все в ту же курточку завернула и на Базу. Ты же и помогал мне его лечить. Лапку вправили, лубки наложили – чтобы не повредил. Я ему свою порцию мяса отдавала, потому что повар наш, дядька Ванька, жадничал.

-А волк?! Волк-то в венке был! –с торжеством воскликнул лорд Дориан. – И ты на пеньке сидела, и волк в венке рядом с тобой глотку драл!

Он с такой любовью и нежностью смотрел на мою Птаху, что у меня щемило сердце, и где-то рядом с ним ворочался мой дракон.

-Так, стоп! –прервал рассказы отец. –Не сходится. Дориан, ты пропал тридцать лет назад. С Птахой вы встретились, когда ей было десять. Сейчас ей двадцать….

-Двадцать три, лорд Энтони, - потупила глазки девчонка. – Большая уже девочка, да.

-Салага ты еще! – строго сказал лорд Дориан. – Да, Энтони. Семь лет до встречи с Марией я жил на той Базе. Как это получилось – рассказать не могу. Мир другой, а клятвы действуют и там, и тут. Секретная информация. Сначала был вроде как сторожем. Потому что группы прибывали в разное время. И зимой, и летом. Потом сложилось. Стал кем-то вроде проводника. Постепенно до начальника Базы дорос, так сказать. Как раз в это время на мою голову и свалилось это чудовище.

-А почему –Батя? –осторожно спросил Эдориан. Лорд Дориан хмыкнул.

-А это у него позывной,–сдала лорда Птаха. – В нашей культуре часто молодые мужчины обращаются к старшим именно так – батя. Особенно к тому, с кем не один пуд соли съеден. Кто за зелеными юнцами следит, как родной отец. И оберегает, и ругает, а иной раз и «приласкать» может. Причем, всегда за дело.

-Тебе тоже попадало? – хмыкнул Ружен. –Ты ж так и нарываешься на пряник. Уж если тебя даже переход в другой мир не успокоил – представляю, что дома творила.

-Нет, - сокрушенно покачал головой лорд Дориан. – Птаха, как раз, все очень четко соблюдала всегда. Сказали –стой и не шевелись, замрет так, что даже дыхания не услышишь. Сказали – туда не лезть, опасно….

-Залезет сама, да еще и друзей прихватит, - серьезно сказал Ружен. – Лазили – знаем.

-Так-так, - напрягся Дориандериэн. –Смотрю, ты, как всегда, времени зря не теряла. Покалеченных много?

-Смотря чем, - пожала плечами девчонка. – Калаша у меня тут не случилось, а звуковая атака вещь тонкая.

-А арбалетом пользоваться ты так и не научилась, - вздохнул лорд Дориан. – Что было-то?

-Попытка переворота, -отмахнулся Эдориан. – Очередная. Мы уже со счету сбились.

-Сорок восемь особей взяли, - сказал отец, сосредоточенно обгрызающий ножку крупного гуся, которого принес кто-то из слуг. –Из них двадцать пять наших. Аристократов.

-Пятнадцать стангийцев, - вставил Эдори,

-Да, и восемь наемников без флага и Родины, - добавил Конт.

-Кому-то захотелось власти? – хмыкнул Дориандериэн. –Ничего нового в мирах.

-Там где был ты – все так же? – спросил лорд Сенгиэль.

Птаха, устроившаяся по правую руку от гостя, только улыбнулась грустно.

-Все так же, все те же, все туда же, - согласно кивнул он. – Зовутся по-другому, а дерутся за одно и то же.

-Наставник, ты пришел за Птахой? – не выдержал Ружен. –Учти – одну я ее не отпущу. Она –моя Госпожа.

Я подобрался. Если сейчас лорд скажет, что заберет Птаху на Землю, и она согласится, я….

-Я тоже в деле, - булькнул вином Сенгиэль. – Она и моя Госпожа.

-Эй, я здесь не останусь, если вы Птаху заберете! – оторвался от сочного куска мяса Конт.

-Ружен – раз, Конт – два, Сенгиэль – не дракон, но все равно в деле, - посчитала по пальцам девчонка, насупив бровки. –Андрэ, ты тоже с нами?

Я кивнул. Ухватил бокал с каким-то вином, отхлебнул, даже не разобрав вкуса.

-Во! Андрэ – три. Звено! Батя – ведущим. Когда вылет, комэска?

-Это куда ж ты лететь собралась, рядовой Сибирцева?! – содрал с шеи салфетку Дориандериэн. –На Землю? Бесспорно: там по тебе скучают, и очень ждут. Алексей едва из меня душу не вытряс после того, как ты смогла с ним связаться. Пришлось сдавать все явки и пароли. Впрочем, особых заморочек сейчас там нет. Так что я в отпуске, можно сказать.

-Ага. Значит, я все же была права, - вновь свела брови к переносице девчонка. –Без твоей медвежьей услуги не обошлось! Ну, Батя!

Это только мне кажется, что мы здесь лишние? И что Птаха и наш… гм… дед общаются шифровками?

-Птаха, все не так просто, - сказал дед. Не буду я язык ломать. Дед – значит, дед.

-Ладно, про то, как все непросто, ты мне потом поведаешь, Батя, - кивнула Птаха. –Но у меня тут есть задача, которую я обязалась выполнить.

-Что именно?

-Да так, пустячок, - ухмыльнулась девчонка. – Заброшенный Храм восстановить.

Да. Посуду во дворец придется заказывать новую.

-Не переживай так, - похлопала его по руке Птаха. –Мы уже подготовительный этап прошли, можно сказать. Дорогу к Храму расчистили. Дождемся весны – и начнем.

Дед, кажется, выпал в осадок. Сидел, ошарашенно глядя на остатки винного бокала в своей руке.

-То есть, на свою Землю ты не собираешься? – отмер отец. Птаха пожала плечами.

-Пока нет. Дальше будет видно, - сказала она, придвигая к себе блюдо с пирожными. –Не улыбается мне от Стихий прятаться. Тем более – это в принципе невозможно.

В столовой, кажется, даже стало легче дышать. Потому что Птаха целую зиму будет рядом. И не только зиму. Храм восстановить – это не заговор в зародыше задавить. Там работы – до Противостояния Лун хватит. А ближайшее –через тысячу лет, если мне память не изменяет.

-Хорошо, передам Алешке, - что-то для себя решив, кивнул дед. – Да и ты – не отлынивай. Связь наладим. Мать с отцом там с ума сходят.

Птаха кивнула.

-Так, лорды! –сердито хлопнул ладонью по столу герцог Энтони. – Давайте про Землю потом. У нас заговорщики в темнице томятся – не забыли? И вот-вот прибудут вкусившие прелести продажной любви. Кстати, Синенького вашего пришлось насильно поить успокоительным. Мадам Лоли потребовала защиты для себя и своих девочек. Дескать, нельзя же так! Сначала лорды на балу чего-то напились, или чем-то натерлись, или надышались, а теперь весь квартал Красных Занавесок страдает. Лорды в отрыв пошли. Но почему-то только те, у которых в семьях не все ладно. Благоверные удалились по домам и непристойностей не учиняют.

-Никогда не слышал ничего подобного, - удивленно воззрился на герцога Сенгиэль. –«Стангийская любовь» такого эффекта дать никак не может! Чтобы она подействовала –нужен непосредственный контакт. Но никак не лицезрение неизвестного порошка.

В дверь кто-то быстро и нервно постучал, вызвав удивленные взгляды присутствующих. Обычно к правителю Адорры стучать опасались, передавая через секретаря просьбу принять по «важному делу».

-Кто там еще?! – недовольно рыкнул отец. – Пожрать не дадут спокойно…. Эдори, секретарь наш где?

-В допросной. Показания записывает. Сам же сказал – секретность. Вот я его и отправил.

-Ладно, поди, глянь – кого там принесло.

Принесло молоденького дракона в серой форме охранника.

-М-мой л-лорд, - заикаясь на каждом слове начал он. –Там в-вот…. Из квартала Красных Занавесок…. П-петиция. Охрану требуют. Своя не справляется. Т-там…. Мы съездили…. Молодые аристократы громят дома. Руководит всем лорд Оверст. Они девушек хотят….

Тут он заметил сидящую за столом Птаху, покраснел до самых пяток, наверное.

И замолчал, явно не зная – как закончить фразу.

Закончила за него Птаха.

-Потоп с пожаром в борделе – надо же! Никогда раньше не видела!

-Что?! –вытаращились мы все, но вопросы тут задает отец. –Дома терпимости берут штурмом? Что за бред?!

-А нечего было про «Стангийскую любовь» орать, - хихикнула Птаха. –Промолчали бы – они б не дергались. А так – отрываются мужики. И я хочу это видеть!

-Мала еще! – щелкнул ее по носу лорд Дориан. Хотя сейчас он, как никогда, походил на строгого Батю.

-Я с вами скоро перестарком стану! – возмутилась она, вскакивая. – Единственная подруга вот-вот родит, а я даже не целовалась ни с кем! Бдители, блин! Или правильно будет – бдетели? Или Бдятели…. А, не суть важно! Андрэ, ты со мной?

-Птаха! Выпорю! –рявкнул Батя.

-Ха-ха, три раза! – показала она язык. –Сначала догони. Потом поймай. Потом убеди моего опекуна, что я тебе– троюродный забор вашему плетню.

-А потом еще отними у меня, - демонстративно пряча девчонку за своими широкими плечами, сказал Ружен, подсунув Бате правое запястье с проявившимся знаком паладайна: щит и два скрещенных меча в окружении веток сребролиста.

-Неправильный знак, - отмахнулся Батя. – Щит должен быть чистым, как помыслы паладайна, а у тебя на нем…. Етить-колотить! Откуда у вас планшеты взялись?!

-Ты не поверишь, Дориан, - лениво растягивая слова, сказал Сенгиэль, - Но у меня похожий знак. И на щите тоже – как ты его назвал? Планшет? Вот, сам посмотри! И да – отнимать девочку тебе придется у двоих.

-У троих, - торопливо заглатывая кусок мяса, -вставил Конт. –Птаха мне должна!

-Чего это? – высунулась из-за плеча Ружена Птаха. – Сам проиграл спор, сам и расплачивайся!

-У четверых, -перехватил я руку Бати, не давая ему ухватить мою подопечную за ухо. –Птаха моя!

-Так, хватит хвостами мериться! – хлопнула в ладоши Птаха. –Звено, на взлет! Синенького живым брать! У меня к нему вопросы накопились. Пытать буду!

И первая бросилась к двери.

Спасибо - Эдориан перехватил! Сгреб в охапку, прижав к бокам руки, чтобы не получить по физиономии.

-Слышь, Обстоятельство, - сказал негромко. – Посиди дома, а? Мы там сами как-то. А то нехорошо…. Что про нас скажут - девчонку на передний край выставили.

-Уговорил, языкатый! Но только вместе с тобой и лордом герцогом. Лорд Энтони, согласны составить мне компанию, пока эти отморозки будут ваших подданных в чувство приводить?

-Птаха, смотри мне! –погрозил пальцем Ружен. –Не дай Стихии – ты куда-нибудь влезешь!

-Эй, это мои слова! –рявкнули мы с Батей одновременно.

-Ничего, старички, летите уже. Меня Сенгиэль покараулит. Бать, ты ж ему доверяешь? И лорд Энтони лично! Ружен, ты ж не против, если меня целый герцог с наследником охранять будут? Вот и ладушки. Летите. Бать, я хочу твоего зверя увидеть!

-42-

Маха

Это было…. У меня просто нет слов, как это было прекрасно!

Мы прилипли к окну, наблюдая, как из дворцовых дверей выбегают четыре рослых мужика, скатываются с высокого крыльца, и вот уже в воздухе один за другим появляются драконы.

Черно-красный – Ружен. Громадные крылья распахнуты во всю ширь. Следом – Конт. Цвет у него интересный. Густо-фиолетовый, с серебристым налетом. А пузо светлое, нежно –сиреневое. Такой милашка! Так и тянет подойти и пузо пощекотать. И крылышки мало чем Ружену в размахе уступают.

Так, а вот и мой опекун. Тоже «крошечка» темно-зеленая, будто покрытая бронзовым напылением. Вернется – в нос поцелую.

И только я размечталась о том, как смешно он будет фыркать, как с крыльца в небо прянул еще один дракон. Иссиня -черный. От носа и до кончика хвоста. Размах его крыльев перекрывал видимый из окна кусочек вечернего неба, затянутого серыми снеговыми тучами.

Батя пару раз кувыркнулся в воздухе, что-то проревел, и вот уже драконий клин направился в сторону города.

-Ну, Птаха! – как-то восторженно и вместе с тем сердито сказал лорд Энтони. – Я уже и не знаю, что с тобой делать! Может, отшлепать?

- Ага, а еще в угол поставить и леденец отобрать, - пробурчала я. –Лорд Энтони, но ведь красиво же! И коней не надо! Ваша гвардия в момент доберется.

-Что? –высунулся в окно Эдориан, который отходил зачем-то к столу.- Отец, но ведь они не обращались! Ни разу! Молодые так уж точно! Во всяком случае, на территории дворца! Птаха, что происходит?

Вот тут я обиделась. Нет, в самом деле – что сразу «Птаха»?! Сами запретов наставили. Тут не обращайся, сюда не ходи –туда ходи, снег башка попадет….

-Птаха!

И орут уже в два голоса. Не буду отвечать! Я не дракон! Я – маленькая человеческая девочка, которую злые – не скажу, кто – обижают. И пироженку не дают. И чаю так и не нашли. О! Идея! Раз Батя сюда дорогу знает – пусть привезет мне кустик чайный! У меня в слугах целый эльф имеется. Андрэ говорил, что у него основная Стихия – Земля. Пусть выведет хороший сорт чая!

-Птаха! Объяснишь – почему моя охрана вдруг за твоими приятелями понеслась, обратившись в драконов? –перешел на ласковый тон Энтони.

-А я-то чего?! Я даже из дворца не выходила, - обиженно надулась я. –Можно подумать, я вам маг-менталист! Я вообще не умею магичить! Стоп! А ведь это идея, которую стоит проверить! Сенгиэль, вы архимаг. Скажите – могло произойти наложение желания плотских утех на слова «Стангийская любовь»? И еще один вопрос – может быть дракон менталистом? Хотя, о чем я! Они все – менталисты в той или иной степени. В драконьем обличии не больно –то поговоришь. Тогда так: Ласт Оверст – сильный менталист?

Сенгиэль задумался. Я видела, как он морщит идеальный лоб, накручивает выбившуюся из косы светлую прядь на длинный палец.

-То есть, если твое предположение верно, - медленно начал лорд Энтони, - в тот миг, когда я крикнул «Стангийская любовь» , произошло наложение моих слов на чьи-то мысли о….

Лорд замялся, явно не зная, как сказать.

-Да, Энтони, - кивнула я. –Зря мы с Андрэ так расслабились в танце. Думаю, что кое-кто перевозбудился. А если он сильный менталист – мог неосознанно транслировать свое желание в мир. Потому -то лордов и накрыло. Те, у кого дома все ладно – отправились развлекаться с собственной супругой или любовницей. Ну, а остальные кинулись в дома терпимости. Надо будет уточнить по времени – когда бум начался.

-Да уж, танец у вас получился, - потер шею Эдориан. – Никогда такого не видел. Кто тебя учил?

-А, это я так, развлекалась в академии. Правда, там мы в трико поддержки отрабатывали. В платье я в первый раз попробовала.

-Думаю, что версия вполне оправдана, - очнулся, наконец, Сенгиэль. –Я плохо помню Оверста. Но и в те времена за ним толпой девушки ходили. Мы не вникали особо, мало ли обаятельных мерзавцев на свете. Жалоб от девушек не поступало, насколько я помню.

-Что ж, примем, как рабочую версию, - чиркнул на листочке Эдориан. –Но почему охрана-то обернулась?

Я потерла лоб. Версия-то у меня была…. Если я правильно уловила междометия, какими обменивались между собой лорд Энтони и Батя – они когда-то тесно сотрудничали. А из разговоров, подслушанных на Земле, я помню, что Батя был когда-то начальником Тайного отдела. Если перевести стрелки на этот мир, он –начальник Тайного сыска. Вся охрана так или иначе ему подчинялась. К тому же он – старший. Если вспомнить животный мир….

-Они признали в нем вожака – выдала я итог своих мыслей. –Старшего. Того, кто имеет право отдавать команду. А еще размеры Бати…. Тут из одного страху обернешься. Он и на Базе, бывало, ка-а-к рыкнет: молодняк по стеночке неделю ползает. Сразу вспоминают, что тайга дураков не любит.

Андрэ

Штурм публичных домов захлебнулся сразу, как только мы появились над кварталом.

Еще б ему не захлебнуться! Батя, а вслед за ним и Ружен, дыхнули пламенем так, что «штурмовики» остались в чем мать родила. Кажется, теперь я точно знаю, от кого моя Птаха нахваталась шуточек. М-да. С одним достоинством наперевес много не поштурмуешь, особенно в мороз. К вечеру сильно похолодало, и «штурмовики» уже начали подмерзать. Бежать-то им некуда стало после того, как все переулки между домами перекрыла охрана. Я даже зауважал парней из дворцовой стражи. Это ж надо так – без единого писка принять истинную форму, помчаться вслед за ведущим на крыльях; беспрекословно подчиняясь командам, закрыть громадными тушами все входы-выходы.

А тут и полисмены подтянулись.

-Парни, берите этих любителей штурмовщины, и в кутузку! – распорядился лорд Дориандериэн.

Да, сейчас это был именно лорд. Могучий, непоколебимый, как скала Пикет в моем поместье. Он спустился в толпу голых мужиков прямо с небес, величественно и торжественно, подавляя своей мощью всех. И странное дело – его мощью зацепило только «штурмовиков». Они все, как один, попадали на колени прямо в снег, и склонили головы, открывая шеи. Прямо как щенки перед Вожаком.

-«А ты чего хотел, -хмыкнул в моей голове голос Птахи. –Он и есть –Вожак. Такому хочешь – не хочешь, а поклонишься»!

-«Птаха! Как ты…. Брысь из моей головы!» -зарычал я. Вот ведь! Это ж она сейчас моими глазами смотрит! А тут голые мужики снег мнут! Не только коленями....

-«Да ладно тебе, Дюш! Чего там смотреть-то! Ты лучше Батю тормозни! Он сейчас Синенького на лапшу порубит. А вот медальончик с лордика пусть кто-нибудь снимет. Забавная, похоже, штучка»!

-Птаха! –уже в голос простонал я. Правда, в мир это вырвалось таким рыком, что я сам испугавшись, присел на задние лапы. Но лорд Дориандериэн меня услышал. И понял.

-«Птаха? – спросил мысленно. Я только башкой мотнул. Птаха, кто ж еще.

-«Она велела с Синего медальон снять», - передал лорду.

Лорд кивнул. Подошел к Оверсту. Пригляделся. А потом выматерился так, что у всех волосы зашевелились. Обернул руку какой-то тряпкой, подобранной тут же, и с силой дернул золотую цацку.

Оверст дернулся было следом, но тут же обмяк, потеряв сознание.

-А ты как хотел, - хмыкнул лорд Дориан, носком высокого ботинка переворачивая Оверста на спину. –Думал, всю жизнь будешь птахам-девахам мозги пудрить…. Ан нет, и на тебя Птаха нашлась. Взять его! Посадить отдельно! В камере не должно быть ничего острого, режущего, колющего. Смотреть в оба глаза.

-«Стой! Батя, его надо сюда, во дворец»! –раздался голос Птахи. Похоже, не только в моей голове. Поморщились от ее крика и Ружен, и Конт. Один Батя бровью не повел.

- Как скажешь, моя девочка. Как скажешь, - пробормотал он. –Упаковать – чтоб и не дернулся. Во дворец доставить. Конт, давай ты. Унесешь?

Фиолетовый дракон только башкой мотнул, соглашаясь.

-Так, молодцы, - продолжил лорд Дориан, обращаясь к полисменам. – Быстро – зачистить территорию. Чтобы ни один не уполз. Да быстрее, черт! Ружен, на тебе беседа с мадам Лоли. Как понимаю –она главная среди них? Действуй. Десяток парней из охраны тебе в помощь. Андрэ, во дворец.

И добавил еле слышно:

-Пока Птаха еще чего непотребного не увидела….

-«ПФ! –тут же услышал я. –Что мне нужно –я и так уже рассмотрела. Мне понравилось»….

Что?!

Я опять сел на хвост. Нет, когда-нибудь это чудовище меня доведет! И вот тогда я ей все выскажу! И ведь ни один щит не держит! Вот как это?! Я – маг. Если не считать Дориана - третий по силе, после отца и Эдориана. Да мои щиты отец не всегда может проломить. А Птаха будто их и не замечает! Но она ведь не маг! Сама говорила, что магии в ее мире нет! А если и есть – то она все равно не маг. А сама так и сидит в моей голове! Ну, как так-то?!

А я еще думал, что все про нее знаю. Сам же считывал память, когда она ко мне в покои свалилась. А оказывается, считал я только сотую –если не тысячную - долю.

-«Дюш, ну ты чего? Расслабься! Все путем!»

Да уж! «Путем»!

-Андрэ, ты летишь? – подошел ко мне лорд Дориан. Лечу, куда ж я денусь.

-Тогда на взлет!

Лету тут – один раз крылом махнуть. Вот и подъездная аллея, на которой сейчас пусто на удивление. Обычно тут всегда кареты стоят. То одного подданного принесет, то другому уехать надо. Вот сюда я сейчас и приземлюсь. В воздухе, как лорд Дориандериэн, я еще превращаться не научился.

-И-и-и-и-и!

Рыжий вихрь сорвался со ступеней, в секунду долетел до меня и повис на шее. И ведь как-то допрыгнула. Хотя…. О чем я, это ж Птаха! ОЙ!

Она меня поцеловала! Сама! В нос! Солнышко мое…

А теперь я тебя поцелую. Вот так. По-взрослому. Тебя же еще никто не целовал, верно? Пусть хотя бы в этом я буду первым.

Я целовал ее, свою маленькую подопечную. Свою Птаху, а сердце в это самое время заходилось от той нежности, что сродни боли. И Птаха не вырывалась. Не спешила возмущенно пискнуть и залепить мне пощечину. Она будто растворялась в моих объятиях, сливаясь со мной где-то на уровне сознания, что ли. А может быть, то была Душа –я не знаю. Только мой дракон, моя вторая сущность, будто пророс сквозь мое человеческое тело мощными крыльями и спрятал, укрыл нас от взглядов: удивленных, возмущенных, довольных, укоризненных….

-Кха-кха, - раздалось над моим ухом осторожное покашливание. –Лорд Андрэ, я конечно, все понимаю, но идите вы уже. Во дворец идите. Холодно же…. А Птаха в одной тунике и почти босиком….

Я отмахнулся, даже не разобрав, кто там с советами лезет. Просто подхватил Птаху на руки и открыл портал. В свои покои. Если я сейчас с ней не поговорю – она же неизвестно что себе надумать может. А я просто очень хочу, чтобы Птаха осталась. Здесь. Навсегда. Со мной. Если по законам ее мира она взрослая, и даже, как она говорит, совершеннозимняя, то….

-Птаха….

Нет, не так! Это же совершенно не так делается! Стихии, да у меня даже кольца нет! Не приготовил, олух, все боялся, что не…. А что теперь-то?! Как без кольца руку и сердце предлагать?! А надо, срочно надо, потому что до завтра она может и передумать….

И я, не выпуская Птаху из объятий, быстро обежал комнату глазами. Ничего, что могло бы ей подойти! Хотя бы как браслет! У нас это неважно. Помолвку можно и с кольцом, и с браслетом….

-Андрюша, солнышко, успокойся, - тихо – тихо сказала Птаха. –Не надо так нервничать. Не сбегу я никуда, честно. И если уж тебе это так важно…. Давай, я сама тебе предложу.

-Ч-что п-предложишь? – ошалело взглянул на нее я. Птаха, сидя у меня на руках, смотрела на меня с нежностью и улыбалась.

-Присядь, -сказала она. –Присядь вот сюда, в кресло. Во-от, молодец. А теперь меня отпусти…. Умничка ты мой!

Она отошла на два шага назад, склонила головку к плечу, оценивая, видимо, композицию из расхристанного меня и тяжелого кресла, в котором я оказался. А потом стянула со своего указательного пальца кольцо-змейку.

-Лорд Андрэ Экрэй, окажете ли вы мне честь, назвав своей избранницей? Если да – тогда возьмите мое кольцо в знак нерушимости нашего будущего союза.

Она стояла передо мной, держа на протянутой ладошке простенькое – даже не золотое – колечко, а я смотрел на бугорки мозолей – от шпаги, должно быть, и понимал…. Стихии! Я дурак! И если сейчас она стиснет ладошку, пряча от меня свое кольцо…. Ну уж нет!

-Возьму, - едва сумел прохрипеть внезапно севшим голосом. –Возьму, Птаха, и не дай Стихии – ты вдруг передумаешь!

Взял кольцо, даже не представляя – как его надевать то?! Оно ж мне даже на мизинец не налезет!

-Эх, ты, глупый мой дракон, - присела на подлокотник моя… Моя невеста. Да. Не-вес-та! – Это не простое кольцо. Оно волшебное. Мне его когда-то давно, еще в детстве, подарил добрый волшебник. Мне оно было велико, поэтому пришлось обмотать трижды вокруг указательного пальца, да и то оно болталось. А тебе, если ты и вправду мой дракон, оно придется впору, смотри сюда…

Она взяла кольцо, провела по нему тонкими пальчиками. Колечко дрогнуло, распрямилось, и…. распалось на две половинки. Одна из них обхватила мой безымянный палец, мгновенно став совершенно целым. Вторая таким же образом оказалась на пальчике Птахи.

-Свадьба завтра? – спросил, с трудом отрываясь от сладких губ.

-Не-а! -рассмеялась она, прижав пальчиком мой нос. – Сначала дом построим, а уж потом и свадьба. А то вдруг ты передумаешь! Найдешь себе настоящую драконицу.

Меня перекосило.

И только собрался объяснить своей вредине, где я видел всех дракониц, вместе взятых, как в дверь постучали.

-Андрэ, к вам можно? – осторожно спросил Эдориан. –Я не помешаю?

-А если помешаешь? –отозвался я.

-Все равно – я вхожу.

Я махнул рукой, снимая с двери охранку.

-Тьфу на вас! –буркнул Эдори, оценив обстановку. – Я уж было подумал, что вы делом занялись, а вы…. Эх, вы!

-Эдори, а не пойти ли тебе? – ехидно прищурилась Птаха, уютно устроившаяся у меня на коленях. –Делом заняться, например. Невесту проведать…. Все равно до завтра с нашими «штурмовиками» ничего не сделать. Сенгиэль с сотоварищи сейчас должны ими заниматься. Мальчики, вы еще помните, что у нас в допросной два архимага безделье работали? Ничего существенного не выяснили. Теперь вот должны новых пленников в чувство приводить…. Подлечить, достоинства примороженные восстановить…. Хотя…. Может, и не стОит….

Эдори какое-то время разглядывал Птаху так, будто впервые увидел.

-Брат, я тебе сочувствую, - сказал он, наконец. –Твоя истинная пара – чудовище.

-Не знаю, как истинная, а я –милое, доброе, скромное и нежное существо, - фыркнула Птаха, высвобождаясь из моих объятий. – Что, лорд Энтони всех на почестен пир созывает?

-Вроде того. Идите в малый кабинет, а я в сокровищницу. Туда и обратно, буду мигом.

И исчез за дверью. Мы переглянулись. Взялись за руки. И пошли.

-43-

Маха

«Разбор полетов» был жестким. Лорд Энтони особо не заморачивался со статусом присутствующих. В принципе, ему было плевать – кто в данный момент перед ним: простой охранник, глава Академии, или архимаг. Честно говоря, даже мне стало немного не по себе, хотя я точно не виновата в том, что происходит в герцогстве.

А происходит много чего, и все неприглядное. Я не особо вслушивалась в то, что говорил герцог. Потому что речью это было назвать нельзя. Он рычал. Вот когда начинаешь понимать, что милый лорд, вообще-то говоря, Правитель целого государства. Пусть и не самого большого в мире Солейн. Государства, земли которого внезапно понадобились соседям. Та же Стангия припомнила, что в давние времена некоторые горные долины использовались простыми жителями для выпаса скота. И золотоносные жилы были найдены ими же. Правда, люди еще не знали ценности золота, потому так безропотно и уступили их драконам. Но теперь справедливость должна восторжествовать. То есть, земли нужно вернуть, драконов загнать в пещеры – мол, там им самое место. И вообще – драконов не существует, все обман и иллюзия.

В умах знати почему-то прочно поселилась мысль, что род Экрэй слишком уж долго занимает столь высокое положение. Мол, и кроме этого рода есть достойные. И рода, и представители оных, готовые угнездиться на троне герцогства, возложить на буйную головушку герцогскую корону, взять в натруженные руки скипетр и державу, на шею нацепить золотую цепь. И править подданными мудро и справедливо. То есть, изгнать из герцогства всех не драконов. Изгнать, границы закрыть, и готовиться к сокрушительной битве. Потому что молодняк бесится от безделья. Им хочется славы, почестей, званий и титулов. А для этого достаточно напасть на соседей. Пусть и на ту же Стангию. Ведь у нее же нет такой мощи, как у драконов. Да и маги у людей – не чета драконам, которые, можно сказать, и есть магия….

И почему-то никто не хочет думать о том, что стало много драконов, которые теряют крылья. Почему, отчего – никому не известно. Маги – включая ректора Академии, выпрашивают деньги на что угодно, кроме изучения именно этой проблемы.

-Проблема изучается, - недовольно возразил ректор. –Мы провели множество исследований, и почти уже нашли причину возникновения магической лихорадки. Если бы лорд Андрэ не отчислился из академии, проблема, возможно, была бы уже решена.

-Какой ценой? – прошипел взбешенный лорд Энтони. – Ценой жизни моего сына?! Это же вы предлагали вскрыть ему череп, чтобы выяснить – какой именно отдел мозга поврежден болезнью.

Ректор неопределенно пожал плечами, а архимаг – лекарь с жаром ответил:

-И что в этом такого?! Мог же ваш сын послужить на благо науки! В конце концов, наследник у вас есть. А этот так – запасной вариант, на всякий случай. Все равно, летать он не сможет никогда, так почему бы не использовать его в научных целях?!

-«Ученые все со сдвигом, - мысленно сказала я Андрэ, успокаивая его. –Не бери дурное в голову. Лучше предложи им выяснить – какая муха тяпнула весь этот молодняк, который сегодня дома терпимости громить принялся. Не думаю, что им так уж хотелось продажной любви».

Андрэ – мальчик послушный. Он не стал доказывать архимагам, что вполне способен обратиться тут же, не отходя от кассы, так сказать. И что взлететь ему – как почесаться. Кто ж архимагам виноват, что эпический момент полета драконов ими был пропущен. Уж не знаю, чем они в этот момент занимались. Может быть, в допросной сидели, может быть, в кроватках потягивались.

Андрэ просто приказал привести в кабинет графа Ласта Оверста.

Синенького привели. Вернее – принесли. Как был – обнаженного, замотанного в какие-то обрывки тряпок. Был он в сознании, но не адекватен. Смотрел сквозь магов стеклянными глазами и чему-то улыбался. Ровно до той секунды, пока его взгляд не натолкнулся на меня.

-Леди МАрия, - восторженно прошептал он. –Леди Мария, я вас нашел. Вы будете жить в моем замке, там, высоко в горах. Вы ни в чем не будете знать отказа. Ровно год. Ровно год я дам вам, чтобы вы приняли решение добровольно стать моей. Вы не сможете мне долго противиться. Никто не может мне противиться. Потому что я лучший!

Он еще что-то говорил и говорил, не отрывая взгляда от меня, и все больше злясь. Это было видно по тому, как он сжимает и разжимает кулаки, как медленно наливаются кровью его глаза, как сам он весь краснеет.

-Отойди от него, я приказываю тебе! – вдруг закричал Оверст, силясь сдвинуться с места. – Ты моя! И только я имею право к тебе прикасаться! Ты недостойная рабыня! Ты должна ползать у моих ног, умоляя, чтобы я взял тебя! Ты всего лишь человеческая девчонка, как ты смеешь противиться своему хозяину?! Я прикажу тебя пороть. До беспамятства. А потом отдам на потеху своим слугам! О, мои мальчики любят ломать таких гордых шлюх! Амулет! Где мой амулет?! Он не мог сломаться, он вечный, он приведет тебя к покорности….

Первым не выдержал Батя. Шаг, быстрое движение, тычок в область шеи, и вот перед нами столб. Даже глазами не двигает.

-Прости, дочка, -обернулся ко мне Батя. – Не надо бы тебе этого видеть, да что ж теперь. Кто ж знал, что его так поведет!

-Откат, -спокойно сказал Андрэ, крепко прижав меня к своей груди. –Все-таки, амулет…. Теперь понятно, почему ни одна женщина не могла перед ним устоять.

-Да. Амулет, - подтвердил Ружен, уже успевший что-то выяснить. – Один из древних амулетов, что сохранились со времен пришествия нашей расы в этот мир. Встречалась мне когда-то давно информация о нем. Считался утерянным задолго до появления герцогства. Видимо, хранился в сокровищнице одного из Оверстов.

-Амулет? –внезапно оживился архимаг – лекарь. –Где? Где он? Я должен его немедленно изучить! Немедленно! Давайте же его сюда!

-Графа можете забрать, - хмыкнул лорд Энтони. – Вряд ли он сейчас в состоянии хоть что-то объяснить. Хотя…. Что там с его графством?

Вперед вышел невысокий – по драконьим меркам – мужчина средних лет. Секретарь герцога.

-Осмелюсь доложить, мой лорд, -негромко сказал он. – Граф Ласт Оверст – последний в своем роду. Родственников нет, наследников нет. А графство расположено весьма удобно. Долина, спускающаяся к морю, серебряный рудник, возможность развития земледелия. Сам граф этим не занимался. Но почему бы нет?

Герцог кивнул, о чем-то размышляя.

-Итак, господа, - начал он. – Мы пришли к выводу, что нам надо что-то менять в жизни герцогства. Проблемы множатся, а решения нет. Даю вам три недели на то, чтобы все обдумать, и представить мне список будущих реформ. Лорд Джером, от вас в первую очередь жду предложений по обучению молодежи. И подробного доклада – сколько именно потерявших или так и не обретших крылья состоит у вас на учете, лорд главный лекарь.

Главный лекарь все никак не узнаю его имени – отрешенно кивнул, явно что-то обдумывая. И вряд ли это были тезисы для доклада.

-Так, лорды, все свободны. Целителей из столичной лекарни вызвали?

Секретарь, к которому обратился герцог, кивнул.

-Они уже занимаются нашими…. Как вы их назвали, лорд Дориандериэн? Штурмовики? Да, именно ими и занимаются. Обещали восстановить их здоровье к утру. Настолько, чтобы с ними можно было беседовать.

Лорды медленно потянулись к выходу, когда главный лекарь неожиданно подскочил к герцогу и умоляюще сложил руки ковшичком:

-Мой лорд! Амулетик-то?! Его же надо изучить! Описать, разобраться в механизме, и прочее-разное!

-Нет уж! –рыкнул герцог, едва не сметя лекаря с ног. – Амулет в спецхране, и в чьи-либо руки не попадет более. Думаю, с его механизмом разберутся и без вас.

-Вас надо сместить! -пафосно воскликнул лекарь. – Вы, мой лорд, тормоз на пути прогресса! Вы губите науку!

С этими словами он забросил на левое плечо полу длинной хламиды, в которую был одет, гордо выпрямил спину и пошагал к двери.

Мы все смотрели ему вслед. Кто со снисходительной усмешкой, кто с тревогой, кто с недоумением. Батя щурил глаза и яростно скреб бороду.

А я ведь лет семь твержу ему, что надо бы побриться. Пока блох не завел….

Лорд Дориандериэн

-Батя, а ведь их нельзя отпускать, - подобралась ко мне со спины Птаха. – И проверочку бы организовать. В академии в этой вашей. Прогнило что-то в Датском королевстве.

-Думаешь?

-Уверена. Конт сказал, что квартал громили именно студенты и выпускники прошлого года. С какого бы перепуга их так приложило, если они и на балу-то не отметились практически. Старшие, как я поняла, напряжение ночью скинули, девицам заплатили, и благополучно отбыли восвояси. А молодняк, на волне слухов и предположений, ринулся безобразия хулиганить. Можешь мне поверить, что акция была стихийной. Разрешения на митинги у вас никто не выдает, да и самого понятия не существует. Так что – ищи тех, кому это было нужно. Особенно на фоне заявления этого вашего лекаря. Да и Конт мне кое-что порассказал о том, как Андрэ «лечить» пытались. На месте Энтони, я бы этим лекарям хвост оторвала по самые уши. Причем по кусочкам. И без наркоза.

Я некоторое время с интересом рассматривал свою приемную дочку. За те годы, что мы знакомы, девочка не раз ставила меня в тупик, выдавая что-нибудь этакое.

Причем дочкой я ее на законных основаниях называю. Была в наших непростых отношениях одна история, которую поведаю миру позже. Хотя бы затем, чтобы все знали: в моем мире она не безродная приблуда, а законная наследница далеко не самого последнего дракона в Адорре. Чтобы ни одна старая грымза, типа няньки моих внучатых племянников, не могла ее хоть в чем-то упрекнуть. И титул у моей девочки повыше даже, чем у ее новоиспеченного жениха. Маркиза она. Андрэ – пока что лишь граф. Потому как титул маркиза к нему перейдет еще не скоро. Когда Эдориан станет герцогом.

И состояние у нее – мало у кого в Адорре имеется подобное. Правда, она об этом тоже ничего не знает. На Земле было ни к чему, там титулы большого хода не имеют. Деньги она принимала только те, которые зарабатывала. Каждое лето –кроме этого, последнего, Птаха работала на Базе. Конечно, платили ей больше, чем проводилось по ведомостям, но она об этом не знала. Да-да. Налицо сговор между мной и ее братом. Алексей, бывший в курсе кое-каких моих тайн, согласился, что его сестренка заслуживает некоторой благодарности с моей стороны. И нет. О том, что я дракон из другого мира, он не знал до последнего времени.

-Птаха, а давай – ты в это не полезешь, - сказал я, оторвавшись от созерцания лица дочки. – Поверь, мы и сами справимся.

-Даже и не собиралась, -фыркнула она. – Еще я в вашей академии умом не блистала!

-Вот и умничка, - кивнул я, мысленно переговариваясь с Руженом. –Паладайнов твоих я пока заберу. Думаю, жених с охраной собственной невесты управится. Из покоев носа не высовывать, в проблемы его не совать. И это…. Не увлекайтесь там…. А то я кое-кому кое-что без наркоза оторву.

-Ты на это пойдешь?! – хихикнула Птаха, в притворном ужасе округлив глазки. –А как же «чей бы бычок не прыгал – теленочек наш будет»?

-Теленочек – наш! А только пусть бычок свои прыгалки побережет, - хмыкнул я, - Ладно, дочь, мы полетели.

И мы полетели. Сенгиэля пришлось, по старой памяти, на шею посадить.

-«Ох, и отожрался ты, - мысленно сообщил я старинному приятелю, взлетая, -За тридцать-то лет! И не говори мне, что ты эльф и одной травой питаешься».

-«Я и не говорю, -ответил он, привычно цепляясь за шейный гребень. –Кстати, о траве – бычки как раз на травке и нагуливают вес, если помнишь. И почему ты лорда Андрэ бычком обозвал? Это же о нем вы с Птахой говорили? Я правильно понял?»

Правильно. И понял правильно, и бычок из Андрэ еще тот. Может быть, никто другой и не обратил внимания, а я-то точно заметил, что на указательном пальце моей дочи уже нет ее колечка любимого. Между прочим, она его никогда не снимала. И никогда никому не рассказывала, где его взяла. Обычное колечко в виде змейки. Вот только металл…. Это простительно людям – не знать, из какого металла оно сделано. Но я-то дракон. Старый дракон. Да в моей тайной сокровищнице каких только металлов не водится, но подобного этому не видел. Ни на Земле, ни на Солейне.

Да, нет колечка. Значит, сама сняла. Потому что однажды мы на спор пытались его стащить. Ни у меня, ни у Алешки не получилось. Один из парнишек, которому Птаха симпатизировала, попытался было. Не вышло. Он потом долго еще жаловался, что его будто кто-то укусил за палец. И в самом деле –палец распух и долго болел.

К Птахе он больше и на пистолетный выстрел старался не приближаться.

И у Птахи симпатия моментально прошла. А то ведь она всерьез о замужестве задумываться начала в то лето. Алешка даже порывался с парнишкой серьезно потолковать. Обошлось.

Так. На указательном пальце змейки больше нет. Зато на безымянном светится простое колечко из того самого металла. И у Андрэ – точно такое же. А что это значит? А это значит, что признала его змейка. За своего признала. Стало быть - вскоре на свадьбе нам гулять. На свадьбе гулять, дочкУ пропивать. И пусть зятек мой пуще сокровищницы своей мою дочкУ оберегает. Уж я за этим прослежу.

-"Не ты один, друг мой, - хмыкнул Сенгиэль. -У нее, помимо отца, еще и два паладайна имеются".

Я только помянул черта и закрыл мысли. Привык, что на Земле никто подобными умениями не обладает, расслабился. Кстати, надо выяснить - с чего это друг мой старинный в паладайны к Птахе записался!

-44-

Ружен

Учитель всегда остается учителем – сколько бы лет не прошло. Лорд Дориандериэн лично отбирал и натаскивал нас, тогда еще пацанов. Служить в личной охране герцога – честь. К тому же, с Энтони, тогда еще просто наследником, мы были знакомы с детства. Так получилось. Сбежал он как-то из дворца и попал в переделку.

Вспоминать об этом мы не любим. Было – и было.

Дориан нашел нас по метке, которая стояла на Энтони. Нашел в самый разгар драки, когда в ход уже пошли засапожники.

На память и у него, и у меня остались шрамы в тех местах, где прорезаются крылья во время оборота.

Он разметал нашу сшибку как ураган. Нападавших загребла подоспевшая охрана .

Меня же граф Дориан рассматривал долго и пристально. Расспрашивал о семье. Спросил, почему я принял сторону Энтони. Знаю ли я – кого так рьяно защищал, прикрывая от ножей. А потом сделал предложение, от которого не отказываются в трезвом уме и здравой памяти.

С тех пор я личный телохранитель Энтони. Вернее –был им до предпоследнего покушения. Тогда я потерял крылья.

Тогда же из академии сбежал Андрэ, измученный опытами, которые на нем ставили самые выдающиеся лекари. Все пытались пробудить его внутреннего зверя. Заставить обернуться. Не выходило. Ни у кого не выходило.

К тому времени Дориан считался пропавшим. Его пытались искать, но так ничего и не доспели.

О сопредельных мирах как-то никто не задумывался.

О Дориане все позабыли. Даже его ученики.

Да что там говорить – я тоже почти забыл о нем. И уж точно ни за что не признал бы в заросшем жестким волосом мужике маркиза Дориандериэна Дэкрэ, щеголя, волокиту и повесу, каким он слыл в кругах высшей аристократии. И лишь единицы знали – какой он на самом деле.

Не признал бы, если б не косой шрам от левого виска к правому глазу. Кому-то он мог бы показаться морщинкой. Но не мне. Потому что – было дело – я залечивал рану и благодарил Стихии, что шпага очередного заговорщика не задела глаз. Лишь рассекла кожу на лбу. А был я в ту пору зеленым юнцом, влетевшим в очередную заварушку во дворце. И ведь не моя смена была, а пришел зачем-то.

Стянуть края пореза я смог, и даже кровь сумел остановить. А было ее много. Почему-то раны на лице особенно кровавы. Чего не смог – убрать последствия магического удара. Шрам так и остался – извилистым и бугристым. Со временем он немного разгладился, но до конца так и не исчез.

И вот он, учитель. Исчезнувший Стихии знают, сколько десятилетий назад,

Неторопливо, и даже, кажется, как-то лениво машет громадными крыльями, ведя нас на юг, в пригород столицы. Там, в редколесье, расположилась наша Академия.

Впрочем, академией она только называется, в подражание человеческим учебным заведениям. Учат там одному – сдерживать разгулявшуюся магию. Такое бывает у молодых драконов, когда они только-только обретают вторую сущность.

Учат, значит. Далеко не всех. В основном, аристократов. Парней. Девушки сами по себе спокойней, и чаще всего, их на год-два-три отправляют в Гряду. Кроме места для оступившихся леди, там есть подобие учебного заведения. Точно я не знаю – как и что там происходит, но девушки возвращаются в семьи совершенно спокойными, работящими и больше всего на свете боятся, что их отправят назад. Касается это девушек из небогатых семей. Аристократки, как правило, воспитываются в семьях.

Кстати, надо бы поднять этот вопрос. Боюсь даже думать – какую версию происходящего выдаст Птаха, когда узнает. Придется действовать быстро, не привлекая ее внимания. Думаю, в свете последних событий Энтони даст «добро» на инспекцию всех учебных и прочих заведений.

Я так задумался, что не заметил, как мы оказались над территорией академии.

А время, между прочим, уже позднее. Вернее – раннее. Вот уже и утренняя заря на Восходе просыпается, самое то, чтобы обыски устраивать.

Лорд Сенгиэль, спрыгнув с шеи лорда Дориана, показал пропуск зевающему во всю пасть охраннику. Тот лишь рукой махнул. Сообщил, что ректор и главный лекарь все еще не вернулись, а что студентов старшекурсников на местах может не быть, так он за них не отвечает. Его дело в десять часов вечера ворота закрыть. Утром в семь – отворить. Все. Остальное – к начальству.

Мы пролетели по пустынным коридорам в административное крыло. Вскрыли кабинет ректора. Учитель, видимо, на Земле этой таинственной много чему новому научился. Быстро просмотрел какие-то документы, лежащие на столе. Простукал его. Легко отодрал крышку, вытащил на свет несколько тонких листов. Просмотрел стены и мебель магическим зрением. Взломал пару тайников. Из одного выгреб с полсотни мешочков с золотом. Уж этот металл каждый дракон с закрытыми глазами определит.

Из другого –еще пачку документов. Их он и просматривать не стал. Засунул все в какой-то мешок, и передал его Конту, который прилетел с нами. Тот молчком закинул мешок на плечо, и мы двинулись дальше. Главный лекарь жил на территории академии, возле лекарского корпуса. Там обыск прошел еще быстрее, видимо, лекарь даже не пытался скрывать свои тайны. Бумаги и прочее мы собрали в другой мешок. Кстати, золота у него не оказалось. Либо наш лекарь работал за идею, либо одно из двух, как Птаха говорит.

-Кажется, основное собрали, - сказал лорд Дориан. –Кабинеты и жилье я опечатал. Сенги, что-то еще?

Лорд Сенгиэль, пробежавшийся по академии, сообщил, что треть студентов отсутствует, хотя должны были спать в своих кроватях.

-Старший курс, - кивнул лорд Дориан. –Конт, мешки герцогу доставить. Вернуться через полчаса.

Тот кивнул и умчался.

А мы остались. Ждать рассвета. Пить горький граш*, чтобы хоть немного встряхнуться.

Молчали все. Лорд Дориан потягивал граш, и смотрел в окно. Лорд Сенгиэль , сидя в кресле, задумчиво барабанил длинными тонкими пальцами по подлокотнику. А я впервые подумал о том, что может быть и мне стОит слетать на Землю. Поучиться чему-нибудь полезному.

-Кстати, о связи, - нарушил тишину лорд Дориандериэн. – Ружен, ты в курсе, каким образом Птаха смогла связаться с братом?

-Не то чтобы я был в курсе, но догадываюсь, что ей Серега помог, - отставил в сторону бокал я.

-Серега? Кто такой Серега? Почему не знаю?

Глаза лорда надо было видеть. Я подозреваю, что наши глаза уже давно стали вот такими: большими и круглыми.

-Кто такой Серега – это надо у Птахи спрашивать, - хмыкнул я. – Потому что мне не дано понять, как из обычного букваря внезапно получился…. Как же Птаха назвала-то его…. Ах, да! Однажды она сказала: «Ну и гад же ты, Серега». Андрэ рассказывал, что еле-еле уговорил ее не отпускать этого гаджета в свободный полет с третьего этажа. Это было, когда мы только спустились с Храмовой горы, которую Птаха обозвала Крышей Мира. Что-то он не то не рассказал, не то сам не знал, не то перестраховался. Может, думал, что наша девочка в горы не полезет.

-А девочка полезла? – оживился придремавший было Сенгиэль. –И как? Вам должно быть, тяжело пришлось? Все-таки, она девушка. Как вы решились потащить ее в горы? Я читал, что Храмовая гора –одна из самых высоких в нашем мире. Как высоко вы сумели подняться с такой обузой?

Я только хмыкнул. Не знает эльф, на что подписался, неизвестно по какой дури решивший стать слугой моей маленькой Госпожи.

-А вот тут ты ошибаешься, старый друг, - задумчиво сообщил эльфу лорд Дориан. –Ружен, кто первым оказался на вершине?

-Птаха, -вздохнул я, припоминая, как девчонка прыгала по выщербленным ступеням.

-И что там, на вершине?

-Храм Всех Стихий. Наполовину разрушенный. Но Стихии откликнулись на призыв.

-Кто проводил обряд? –снова спросил Сенгиэль. –Видимо, лорд Андрэ? Как хозяин земли…. Он же хозяин, я правильно помню?

-Помните-то вы правильно, - развел я руками. –Но обряд призыва проводила Птаха. И между нами, я не уверен, что кто-то из нас сумел бы их дозваться. Лорд Дориандериэн, большего я вам сказать не могу. Сами понимаете. Все вопросы к моей Госпоже.

-Я понял тебя, Ружен, - медленно кивнул лорд Дориан. –С Птахой я еще побеседую. Теперь об академии. Сенги, у меня есть парочка идей, которые не понравятся никому. Но мы все же их внедрим. Мальчики хотят сражений и славы? Наград, золота и званий? – думаю, мы это им обеспечим.

-Будем воевать?! –ужаснулся эльф.

-Возможно, - неопределенно повел плечами лорд Дориан.

И в это время взвыл за окном сигнальный рог.

-45-

Дориандериэн

И все-таки, кто?!

Этот вопрос не давал мне покоя более тридцати лет из моей довольно долгой жизни. И здесь, когда я едва ли не в буквальном смысле рыл носом землю, пытаясь отыскать –куда ведут ниточки участившихся заговоров. И ладно бы – заговоры были серьезными. Такими, что выковыривать пришлось бы весь цвет аристократии. Чтобы идеи были такие, что –у-у-х! Чтобы лидеры оппозиции – а куда ж без нее, родимой! –Били себя пятками в грудь и несли в массы свои идеи Всемирного…. Чего-нибудь. Да хоть переселения в Гномьи Горы, хоть изгнания эльфов из их Светлостана!

Или еще чего-нибудь в том же роде.

Так ведь нет.

За годы службы на государство я насмотрелся на приличное количество идиотов, устраивающих заговоры ради жестокого, но все же развлечения. Пробраться во дворец, встретиться там с «соратниками», толпой пойти на герцога. С требованием оторвать задницу от трона и уступить его…. Кому-нибудь. И обязательно сдать ключи, коды и пароли. От сейфов и личных сокровищниц.

На этом – все.

Нет, случалось, кому-то «везло». Отца Энтони сумели уничтожить. Кстати – тоже интересный момент, так и оставшийся неразгаданным. Ни моим предшественником, ни мной. Полагаю, что тому, кто сменил меня на посту начальника Тайного Сыска, вовсе нет дела до столь давнего прошлого. Потому что в современности проблем хватает.

Магическая лихорадка. Тоже та еще проблемка. До сих пор не ясно – откуда сваливается на голову страждущих. Почему из двух близких людей выбирает только одного. Того, кто заведомо сильнее. Как мы ни пытались уберечь наследников – не вышло. Да. Эдориан – силен. Но у Андрэ были куда более сильные задатки. Ни Энтони, ни тем более я, ни разу этот вопрос не поднимали. А ведь, по сути, наследником должен был стать именно Андрэ. Именно его признали святыни драконов. Истинный Венец Правителя, который надевают всего лишь дважды – сразу после рождения, и во время коронации. При рождении проверяется родство с отцом. Случались истории, тут никуда не денешься. Бывало, пытались выдать за законного наследника прижитого ребенка. Мы хоть не совсем люди, но видно, и нам не чужды человеческие пороки.

В давние времена магия Стихий, заключенная в троне, иссушала младенца. Потом стало полегче в этом вопросе. Детей не уничтожают теперь. Стихии просто лишают младенца, и ту, что дала ему жизнь, магии. Любой. Женщина проживает жизнь обычной послушницы в Гряде. Ребенок либо отправляется в Приют, либо в Дом воспитанников. Вырастает, и становится слугой во дворце, до самой смерти не зная – кем он мог бы стать, если б не слабость его матери.

И нет. Винить всех женщин я не могу. Далеко не каждая из них, родившая такого малыша, виновата. Сейчас таких случаев почти и не бывает уже. А раньше, задолго до моего рождения, случалось всякое. Титул не защита от посягательств на честь женщины. Да и…. Правители случались всякие. Бывали и такие, что специально подкладывали жен под «друзей», или врагов.

Повторю еще раз: да, мы не совсем люди. Да, ничто человеческое нам не чуждо.

Об Андрэ…. Они уже начали обучение, когда на него свалилась болезнь. Как, откуда, почему – тоже осталось загадкой. В тот год больше ни один ребенок в столице не был болен. Только Андрэ.

Герцогиня не отходила от его постели ни днем, ни ночью. Сына спасла, а сама…. Исчерпала себя до дна, и даже больше. Одно хорошо – ушла тихо. Без мук и боли. Просто не проснулась в то утро, когда Андрэ впервые за почти три месяца открыл глаза и улыбнулся.

А потом снова впал в беспамятство, но уже непродолжительное, обусловленное не болезнью, но слабостью.

Энтони был рад уже тому, что сын выжил. Поначалу даже не переживал, что зверь сына никак не отзывается.

Зверь молчал, а магия разгулялась. Да так, что пришлось отправить его в академию. Обычно-то дети Правителя обучаются дома. А тут…. Энтони пришлось дважды восстанавливать ту часть дворца, где были покои Андрэ.

В Академии поначалу все шло терпимо. Андрэ научился-таки сдерживать свои порывы. Я уже подумывал предложить Энтони забрать его отпрысков на год-другой под свое крыло, поднатаскать, показать им обратную сторону медали под названием «Корона Правителя». Не срослось. Очередное покушение на Энтони. Моя поездка в Академию за Андрэ. Провал в другой мир. Как это случилось?

А это мне и самому интересно. Тридцать лет голову ломал. И сейчас еще к однозначным выводам не пришел. Одно сказать могу точно: Сенгиэля в то время в Академии не было. Примерно за месяц до тех «веселых» событий его вызвали в Светлостан. В то время он еще считался каким-то наследником королевского трона. Не то двадцать пятым, не то тридцатым. Он никогда об этом не говорил, а я особо не спрашивал.

Числился приглашенным преподавателем по Стихии Земли. Драконы как-то не очень с этой Стихией в ладу. Слишком горячи, слишком поспешливы в принятии решений, слишком…. Взбалмошны, что ли.

А ладить как-то надо. Вот и пригласили скучающего принца из Светлостана. По причине того, что эльфам и драконам нечего делить в этом мире. Слишком разные. И образ жизни не схож, и среда обитания, как Птаха говорит, у нас разная.

Есть и еще кое-что.

Драконы –основа Мира. Эльфы – его гармония. Потому и не делим мы ни власть, ни земли, ни сферы влияния.

Да и страны наши расположены настолько далеко друг от друга, что войну можно хоть каждый день друг другу объявлять. Все равно это нереально. Хоть в принципе, хоть без оного.

Нет, мы могли бы долететь до Светлостана месяца за три. Потому что порталами перебросить целую армию – это суметь надо. А слухи, которые быстрее всего во всех Мирах, куда девать прикажете? Армию драконов не заметить невозможно, и потому любой правитель сопредельных стран поспешит уведомить «царственного брата». Мол, поберегись, друг. Не к тебе ли летят?!

Сенгиэля в Академии не было. Я встретился с ректором. Да, с этим самым, Джеромом Джешхи. Он и тогда был уже стар. Много старше и Энтони, и меня.

Помнится, мы долго беседовали о том, что Андрэ практически безнадежен. Что появились другие драконята с той же проблемой. Что решение где-то совсем близко, еще чуть-чуть, и оно отыщется. Не хватает малости.

Тут он предложил мне выпить. Хорошее эльфийское вино, настоянное на травах.

Открывал он его при мне. Бокалы доставал из шкафа при мне. Даже разливал, следуя требованиям этикета: первую порцию себе, а уж потом – гостю. И говорил, говорил, говорил…. Сейчас уже и не вспомнить – о чем именно. Кажется, о величии науки. Что магия – слишком нестабильная вещь. Легко выходит из подчинения. Нужно много работать, а это…. Тогда это меня насторожило. Я решил для себя, что как только вернусь во дворец –потребую у Энтони разрешение на инспекцию Академии.

Выпил глоток.

И очнулся уже в глухой тайге. На Земле.

Что характерно: ректор меня не узнал. Хорошо, что не послушался Птаху и бороду свою разбойничью не сбрил.

А бумажки в сейфе и тайниках интересные оказались.

И у лекаря –забавные записи в рабочем журнале.

Только бы Энтони не сплошал, и отправил их в антимагические камеры. Есть, есть, о чем побеседовать нам с этими «выдающимися» представителями фауны мира Солейн….

-Лорд Дориан, все сделано, - нарисовался на пороге Конт. –Лорды отдыхают в отдельных номерах. Вопрос можно?

Я кивнул

-Нельзя ли и мне попасть туда, где обучалась наша птичка? Нет, поймите меня правильно: она замечательная девочка. Но она же чудовище!

Немая сцена. Сенгиэль хлопает глазами. Ружен ухмыляется. Конт вцепился обеими руками в волосы, и смотрит на меня дикими глазами. Я только вздохнул, пытаясь сообразить – что именно противопоставила двум опытным старым магам хрупкая девчонка без капли этой самой магии.

-Дубинка? Сеть? Подножка? Фолиантом по темечку? – спросил, заранее зная, что не угадал.

-Перец, - мрачно ответил Конт. –Когда ректор попытался напасть на герцога – она бросила ему в лицо пакетик с черным перцем. Лекарю достался красный. Кто ж знал, что у двух самых крутых магов неприязнь к обычной пряности! Плюс очередные порвавшиеся бусики. Герцог обещал лично сводить Птаху в сокровищницу…. Мужиков пришлось увязать так, чтобы не смогли себе навредить. Браслеты, ожерелья, цепи. Личная печать Правителя на ауре. Магией они пользоваться не смогут.

Тишину нарушил сиплый вой сигнального рога. Побудка, однако.

Ружен

Со студентами разобрались быстро. Объявили, что ректор и главный лекарь внезапно слегли с тяжелейшим пищевым отравлением. Что с сегодняшнего дня временным заместителем ректора назначается лорд такой-то, преподаватель с кафедры боевиков. Хотя какие там боевики – название одно. Посмотрел я на них. В строю стоят, как вяленая рыба. Взбодрились, когда объявили о внеплановых зачетах и экзаменах за все годы обучения. На подготовку дали неделю. Загудели недовольно.

Особо подчеркнули, что будут специальные зачеты для каждого. После того, как оценят знание теории по всем предметам.

-А потом будем решать – что делать дальше, - сказал в заключение лорд Дориандериэн. –Кто-то продолжит учебу, а кто-то пойдет работать физически. Стране вскоре понадобится много сильных рук. Пусть и совершенно неумелых. Обучаться будут на ходу. Вопросы есть?

Подождал несколько секунд.

-Вопросов нет. Замечательно. Через неделю – первый зачет.

И первым воспарил в небеса, уже в воздухе обращаясь в огромного черного дракона. Проплыл на бреющем над головами пригнувшихся студентов, подхватил одной лапой лорда Сенгиэля, дыхнул огнем, намертво сплавив входные ворота с калиточкой.

Мы ринулись следом, пусть и не так изящно превращаясь. После чего Академию накрыл купол, из-под которого оставшимся не выйти.

-Зачем?! –прокричал лорд Сенгиэль. –Это же дети!

-Чтоб нужные центры в головах включились, - громыхнул в наших головах бас лорда Дориана. –Чтоб в бега не кинулись. Чтоб присматривать было легче. Короче – надо так!

Ну, надо – так надо. В связи со всем этим у меня есть только один вопрос: кто кого испортил воспитанием? Батя – Птаху?

Или Птаха - лорда Дориандериэна?!

Почему-то в последнее мне верится больше.

-46-

-За что? За-а что-о-о? За-а-а что-о-о….

Безликие голоса в серой мгле. Бездушные голоса, безэмоциональные. Тянут и тянут это свое «за что», не давая уйти в мрак беспамятства.

-За-а-а что-о-о….

А и правда – за что?

Еще бы он помнил – за что. Захотелось. Имеет право. Он ученый. Не то что эти недомаги-недодраконы.

-За-а-а что-о-о….

Голоса все ближе и ближе, и вот уже липкие холодные…. Нет не холодные – ледяные пальцы сжимают его горло. Стискивают, давят, не дают вздохнуть, практически лишая его –ЕГО –воздуха. Он же сейчас задохнется! Задохнется и растворится в этой серой мгле. И будет вот так же тянуть это «За –а-а что-о-о»… . но он не хочет! Он уже почти закончил свои изыскания. Осталось капелька. Малая капелька! Он уже почти понял, что нужно добавить в настой, чтобы получить эликсир, превращающий дракона в Стихию! Нет, не растворяющий его сознание в родственной Стихии. Это доступно каждому, это пустяки и чушь собачья. Нет, его изыскания стоили всех жертв, которые он принес на алтарь науки. Подумаешь, какая-то жалкая сотня – другая…. Третья-четвертая…. Да их и было-то всего около пятисот…. Ну, ладно – тысяча или две…. В конце концов, ему было, чем заняться. Все эти долгие годы, века, тысячелетие он искал и нашел способ стать не просто долгожителем. Самой Стихией! Богом – если смотреть на это с точки зрения обычных людей.

А он не обычный. И не человек даже. Он – ДРАКОН. Самый великий, самый древний, самый-самый…. И он практически ничего не делал сам, своими руками. Или лапами, если на то пошло. Лекаришка, возомнивший себя гением от магии. Он –и только он сделал всю грязную работу за него, великого лорда Джерома Джешхи. Он, Джером, только основал Академию. Основал, и стал собирать туда всех юных драконят. Изучал их кровь. Изучал их магию. Искал и собирал странности и отклонения. Подкидывал идеи этому повернутому гению. Так, будто между прочим, за бокальчиком вина, на посиделках….

В конце концов, в любой Академии –будь то драконья, эльфийская или человеческая, есть некий процент отсева, так сказать. Молодняк – он такой. Горячий. Бесшабашный и крайне! Крайне неосторожный! Мало ли –куда мог влезть дракончик, взбодренный запрещенными зельями.

О том, что торговля этими зельями на территории академии велась на постоянной основе с его попустительства и поддержки, не думаем. Он же не обязан отслеживать все, что творят глупые юнцы. Зелья, вино –в свободном доступе и необъятном количестве. Он имел свой процент с каждой проданной бутыли.

И вообще – задача Академии заключается в обучении молодых драконов сдерживать свою бунтующую магию. Всему остальному их должны обучать родители.

Не сумели научить главному в жизни – осторожности, так кто ж вам виноват. Лучше надо было воспитывать деток. Академия дает возможность научиться сдерживать магию, управлять оборотом, и чему-нибудь полезному. Как известно – научить чему-то нельзя. Научиться – можно. Вот вам просторные светлые аудитории, вот вам библиотека – одна из лучших в герцогстве, между прочим. Вот вам полигоны для отработки навыков. Предпочитаете безделье и праздность? Пьянки и дуэли? Вопросов нет.

А мы потихоньку отбираем лучший материал, так сказать. Погиб на дуэли? –так кто ж ему лекарь?! Нам только и нужно, что при освидетельствовании незаметно взять энное количество крови, тканей, волос, когтей, чешуи, капельку магии…. Сказать лекарю, что ищем средство от той же магической лихорадки. Устранить тех, кто что-то заподозрил. Для этого всего и надо, что открыть стихийный портал.

Правда, любопытных он вывел из строя еще на заре времен, так сказать. Остальным было все равно. Потому что первым, что открыл его гениальный лекарь – зелье равнодушия. Подлил в то же вино – и нет проблем. Правда, сам лекарь считает, что создал зелье, укрепляющее память и здоровье. Ну, кто из нас не заблуждался! А гении – это особая разновидность. Натуры легко увлекающиеся, забывчивые, к тому же. Подменить один лабораторный журнал на другой, подменить одну идею на другую, более гениальную и нужную –не так уж и сложно, когда ты владеешь даром убеждать. Кого угодно и в чем угодно.

Кроме Правителей. У тех защита рода. Но ведь и дел у Правителей гораздо больше, чем у всех остальных. Им не до того, что творится в стенах Академии, где он, Джером, полновластный хозяин. Пропажа или гибель одного-двух-трех студентов в год – не столь великая проблема. Не стоит она внимания правящей особы. Тем более, всегда есть – на что сослаться, буде интерес все же возникнет….

-За-а-а что-о-о…

Воздуха не хватает…. Дышать! Дышать! Дыша-а-а….

-Э, да у него шок! Надо же, какой неправильный дракон мне попался! Андрэ, мою аптечку, живо!

Дыша-а-а….

Воздух с трудом просачивается в легкие. Чей-то звонкий голос, очень похожий на девичий, четко и ясно отдает команды. Кто-то суетится рядом, чем-то звякает, что-то подает или роняет – Джером не разбирает, все глубже уходя в серую муть. В безвоздушное пространство. Еще немного – и конец. Ему конец. Но так не должно быть! Он уже почти стал Богом! Дыша-а….

-Ну нет, скотина чешуйчатая! От меня еще никто не уходил! Во всяком случае, до тех пор, пока всю правду-матку не рассказывал!

Этот голос ему знаком. Мужской голос. Тяжелый бас - густой, будто медный колокол гудит. Бом-м-м-м…. Дыша-а-а….

-Птаха, шприц!

-Держи, Батя. Горло сам вспорешь? Или скальпель дать?

-А у тебя и скальпель есть? – бом-м-м-м….

-У меня все есть. Еще гистаминчик набрать? Такая туша….

-Да. Пары кубиков должно хватить.

И снова –бом-м-м-м…. что-то острое пронзает горло. Что-то в него проталкивается.

-Думаешь, реакция на перец?

Этот голос – как звон хрустальных подвесок на люстре. Нет. Как звон хрустального колокольчика , когда его раскачивает ветерок.

Ветерок…. Ветерок…. Кто же его так звал когда-то…. Кто? Вспомнить бы….

- Нет, скорее – на антимаг. Перец что – перец ерунда. Хотя…. После поинтересуюсь, как наш далеко неуважаемый бывший ректор Академии относится к пищевым аллергенам. Погорячилась ты, дитя мое!

-Хорошо, в следующий раз поинтересуюсь у врага – нет ли у него аллергии на перец, - покорно ответила девчонка. –Надо будет поэкспериментировать – чем заменять перец в случае чего. А то вдруг важного кого укокошу непродуманным действием….

Джером еще слышит чей-то смешок с ноткой истерики, и уплывает в беспамятство. Воздух со свистом входит в легкие. Или ему так кажется, потому что он уже может дышать….

Андрэ

-Ну-с, дитя мое, что ты успела тут натворить?

Это был первый вопрос, который задал Батя, появившись во дворце.

Все –решено! Я тоже буду звать его Батей. Потому что выговаривать это бесконечное «лорд Дориандериэн»….. Батя – он и есть Батя, короче.

Птаха, до этой минуты о чем-то сосредоточенно размышлявшая, мгновенно вскочила с кресла, поставила ножки крестиком, свела глазки к носу, а ручки заложила за спину. Этакий совершенно невинный и ни в чем подозрительном не замеченный цветочек.

И я бы точно поверил, что она совершенно ни в чем не виновата.

Я – но не Батя.

-Они хотя бы живы? – вздохнул он, усаживаясь в кресло. – Я собирался их допросить. С пристрастием.

-Бать, а чего сразу –я? Я совершенно ни при чем! Честно-честно! Вот те крест! Сидела тихонько, бусики перебирала. Перчик по пакетикам рассыпала – благо, главный повар у лорда Энтони такой душка! Разрешил мне в своих запасах покопаться.

-И ты покопалась? – прищурил левый глаз Батя, с ласковой усмешкой рассматривая мою невесту. Птаха радостно закивала.

-А чего ж не покопаться, если так настаивают!

Да, настаивал наш повар усиленно, если можно так сказать. Он готов был отдать Птахе не только пряности, но и варенья, и соленья, и кажется, даже душу, лишь бы только мое ненасытное чудовище с кухни удалилось. Потому что ближе к утру Птаха снова проголодалась.

Нет, ее никто не заставлял сидеть с нами всю ночь, если на то пошло. Я лично устроил свое ненаглядное сокровище на диванчике в комнатке за рабочим кабинетом отца. Он там отдыхал время от времени, когда дела наваливались вот так, как сейчас. Комнатка была оборудована и диваном, и камином, и шкафом, в котором хранились одеяла и подушки. И, кажется, даже пара свежих рубашек и камзолов отца. И удобства в уголке за неприметной дверкой. Там даже душ имелся.

Птаха выключилась еще на подлете к подушке, так сказать. Укладывал я ее уже спящую. Укрыл одеялом, поправил выбившиеся из косы пряди, вздохнул, подумав о том, что еще долго не смогу назвать ее своей в полной мере. И не потому что испугался Бати. Хотя и это тоже. Просто как-то неправильно это – не совершив обряда единения, разделить с ней ложе.

Вот разберемся со всей ерундой, что сейчас обрушилась на нас, отобьемся от всех «благодетелей», погуляем на свадьбе Эдориана, Храм восстановим, а уж потом и наш черед придет.

Кто там сказал, что воздержание плохо влияет на мужчин? Бред и чушь собачья. Одно дело, когда ты не связан обязательствами и свободен в своих желаниях. Как тот же граф Оверст, например. Дел у тебя никаких нет, золота – полные пещеры. О хлебе насущном тоже заботы нет. Нравственных тормозов и вовсе не имеется. Развлекайся – не хочу. Все мы время от времени ударяемся в загулы. Особенно в ранней юности, когда только что осознаешь, что кроме учебы, охоты, тренировок и прочих интересных занятий есть еще и женщины. Не мамки-няньки, не сестры и тетушки. ЖЕНЩИНЫ! С которыми можно делать то, что не дает тебе спать спокойно. Что снится тебе жаркими ночами, что вызывает прилив крови к определенной части тела, и по утрам ты вынужден подскакивать ни свет ни заря, чтобы влететь в ледяную воду –охладить разгоряченное тело….

В Академии нам подливали в пищу зелье, снижающее тягу к запретному. Это я выяснил гораздо позже, когда бросил учебу и вернулся домой. Эдориан, который в отличие от меня обучался дома, выслушал мой рассказ, похлопал по плечу и сводил в квартал Красных Занавесок.

Нет, мне все понравилось. Я даже чему-то научился. И после у меня были женщины, но как-то не складывалось.

С возрастом научился переключаться. Выматывал себя на тренировках с Контом и Руженом. Каюсь –иной раз развлекался колкой дров. А что –их для каминов всегда много требуется. Зимы у нас в горах холодные и многоснежные. Вот так помашешь денек колуном – особенно, когда попадутся чурбаны огромные и заковыристые. Которые и колуном-то не каждый раз разобьешь, приходится клинья забивать. Помашешь –и надолго забудешь о хотелках. Тем более –с извращениями. Тут до кровати бы добраться, не уснув по дороге.

Несколько раз я и на лесоповал выбирался. Тоже –развлечение. В одной из долин как-то оползень случился, не сильный. Но лес поломало. Не пропадать же добру. Вот мы с моими ребятами и развлекались, выдирая бревна из жуткой смеси земли, камней и прочего. Умотались за неделю – до ломоты во всех местах, зато дров наготовили – на половину зимы хватило.

Отец и брат только головами качали, узнавая об очередном моем «подвиге». Но с советами никогда не лезли. И то хлеб.

Да….

Птаха уснула, а мы принялись разбираться в бумагах, которые Конт притащил.

Ощущения самые мерзкие. Вскрылись многие неприглядные дела, которые долгое время вызывали недоумение. И пропажа молодых драконов, и контрабанда запрещенных в нашей Адорре зелий. И вспышки магической лихорадки в разных частях Адорры. И смерть нашей матери тоже по вине Джерома Джешхи. Именно он подстроил все так, что я заболел. Хотел выяснить – как поведет себя моя магия после перенесенной лихорадки. Кровь Правителей, защищенная магией Стихий.

И план свержения нашего рода тоже принадлежит Джешхи.

Нет, сам он на трон не метил. Ему нужна была кровь Правителя, чтобы добавить ее в зелье.

Он не хотел ничего дурного!

Всего лишь –стать Богом.

А для достижения этой "великой" цели все средства оказались хороши.

И «Стангийскую любовь» передал Миасам тоже он. По его сверхпросвещенному мнению именно кровь Правителя, обернувшегося драконом и находящегося во власти похоти, должна была довести почти готовое зелье до нужного состояния.

Мерзкое ощущение. Будто с головой окунулся в дурнопахнущую субстанцию. Захотелось немедленно пойти в душ и вымыться. Взять самую жесткую мочалку и содрать с себя кожу –только бы избавиться от ощущения липкой грязи.

А потом пойти к Птахе. Заглянуть в ясные серые глаза. Коснуться губами нежных губ, напиться их чистоты, и понять – жизнь еще не закончилась. Еще все только начинается. И теперь, когда мы поймали главного паука –станет легче. Всем.

Прекратятся бессмысленные попытки переворотов.

Драконы не будут больше терять крылья и магию.

И не будет войны со Стангией, которая, по великому плану Джешхи, должна была начаться весной. Потому что будущему Богу нужна была паства.

Уж что он собирался делать, как ее привлекать –я не знаю. В бумагах мы разобрались не до конца. Но разберемся еще.

Эдориан метался по кабинету, в котором мы заседали. Он вычитал в одной из бумажонок, что собирался сделать с ним и его еще даже не зачатым ребенком бывший ректор. На случай, если кровь нашего отца не даст результатов. Я-то уже был списан со счетов, так сказать. Магическая лихорадка не дала нужных качеств моей крови.

Метался-метался, а потом потребовал привести бывшего ректора.

Его привели.

И он, видимо, взбешенный незапланированным арестом, попытался напасть.

Попытался.

И тут из-за двери вынырнула Птаха.

С вопросом: «Старички, а что это вы тут делаете».

И бросила в Джешхи что-то.

Попала точно в лицо.

Сероватый остро пахнущий порошок попал ему в глаза, в нос, в раскрытый в яростном рыке рот.

Сверкнула в свете свечей яркая искорка и упала на пол, как раз под ноги разъяренному мужику.

Итог: яростное чихание, слезо – и соплетечение, нелепое размахивание руками, падение и обморок.

-Птаха, ты как тут? – только и успел спросить я.

-Мне сон приснился, что ты опять меня не накормил, - хмыкнула Птаха, пристально рассматривая стремительно синеющего Джешхи. –Вот я и пошла тебя искать. Ах ты, ж, мать моя медведица! Андрэ, аптечку, живо! У него шок!

Какой-такой шок –я не понял, но аптечку нашел быстро. Птаха в нее всяких зелий натолкала, еще когда мы в Храм собирались, и с тех пор все время с собой таскает.

А тут и Батя с ее паладайнами вернулся. У того в широком поясе целый арсенал средств иномирных оказался.

Откачали бывшего ректора.

Нет, лично я бы не возражал, если б этот недобог крылья склеил, но надо же узнать – что еще он планировал. Как далеко зайти собирался в своих попытках стать Богом.

13:19 06.09.2020

-47-

Маха

Мне снова стало скучно. Мужики –они такие мужики! Сами заняты весьма дурнопахнущим делом – допросами и проверками. Допрашивают всех подряд, кого сумели отловить. И бывших студентов, и нынешних, и ректора с лекарем. Правда, с ректором уже разобрались. Не знаю уж –перец так на него повлиял, или Стихии подсуетились, решив, что еще один бог им точно не нужен. Но магии он лишился начисто. После чего впал в неконтролируемое буйство и теперь сидит, замотанный в смирительную рубашку, в камере с мягкими стенами. Совещается сам с собой и представителями внесолейнских цивилизаций. Собирается захватывать Вселенную.

Бывший главный лекарь клянется, что ничего дурного он не замышлял. Наоборот – создавал эликсиры и зелья для лечения всевозможных болезней, связанных с нарушением чего-то там магического. А что побочные явления – так это случайность. И вообще – ректор виноват. Что драконята гибли – тоже случайность. Кто ж им велел лезть в разные гиблые места и дуэли устраивать?! Что использовал в своих экспериментах их кровь и ткани? Ну, не пропадать же добру. Им все равно, а у него прорыв в исследованиях. Зачем хотел убить сына Правителя? Побойтесь Стихий, Ваше Сиятельство! Не убить! Вскрыть черепную коробку, взять на пробу кусочек мозгового вещества. С целью изучения, конечно же! Надо же понять – какие связи нарушила магическая лихорадка! Вы ведь понимаете, что основа всех болезней – нарушение связей!

Что ваш сын мог погибнуть? – Это вряд ли! Остаться дураком, слюни пускающим? И что? Получить от него потомство так и так не удалось бы, хотя…. Была у него такая идея…. Если взять семенную жидкость и ввести ее сразу же готовой к оплодотворению драконице….

На этом месте мой будущий свёкор взбеленился так, что чуть не прикончил лекаря там же, в допросной.

Я почему знаю – подсматривала. Нашла с подсказки Ружена потайное окошечко, и подсматривала. И мне ни капельки не стыдно. Должна же я знать ответы на извечные вопросы – кто виноват, и что делать.

Больше мне ничего узнать не довелось. Андрэ выловил и утащил в другую часть дворца.

В роскошную дворцовую библиотеку, где скучают в бездействии разнообразные фолианты стоимостью в…. Да мне даже трудно представить, сколько может стоить один такой фолиант, уложенный в отдельный футляр из дерева и кожи и украшенный самоцветами!

-Милая, посиди в библиотеке, -сложив умоляюще руки перед грудью, попросил Андрэ. – Я все понимаю, Птаха, тебе хочется узнать все из первых рук, но я тебя прошу! Потом я тебе дам прочитать все допросные листы, если захочешь, но позволь нам самим разобраться в этом!

Можно подумать –я так уж сильно против. Никогда не нравилось насилие, пусть даже и в благих целях.

А пытки - это грязно.

-Хорошо, -милостиво согласилась я и поежилась. В библиотеке было довольно прохладно. И слегка сыровато. Камин не топился, одним словом. А если и топился, то на все громадное помещение его тепла не доставало.

-Понял! – воскликнул Андрэ, утащил меня к тому месту, где теплее всего, а сам выглянул в коридор и зарокотал, как трактор «К-700». Грозно и матерно.

Набежали слуги с ведрами, охапками дров, углем и прочими прибамбасами. Вскоре громадный камин полыхал жаром, по библиотеке волнами распространялось тепло, появился столик, уставленный плюшками и кувшином с кипятком на самоподогревающейся подставке.

-До чего дошел прогресс, -сообщила я жениху. –Ладно, за блюдо с плюшками тебе отдельная благодарность. А если ты еще обеспечишь меня пачкой бумаги и хотя бы огрызком карандаша –я мемуары начну писать.

На меня посмотрели с интересом и принесли бумагу и чернильницу. Симпатичную такую бронзовую чернильницу в виде какого-то странного зверя. И что-то, отдаленно похожее на гусиное перо.

Этого я в своих душевных порывах как раз и не учла. Если я обычное

металлическое перышко и ручку-вставку еще видела, и даже как-то попробовала с ее помощью шарж на Батю изобразить, то с гусиными перьями мне дел иметь не приходилось. Прошло как-то содержание гогочущего стада мимо меня. В нашем семействе гуся в тесте и с начинкой из гречки или яблок запекали дважды в год: на Рождество и день рождения папочки. Не заводить же ради двух дней целый табун. Проще было купить. Тем более, что этим вопросом всегда папа сам занимался. Ехал на рынок в соседний городок, выбирал по одному ему ведомым приметам лучшую тушку и привозил домой. Сам ее обрабатывал, сам начинял, сам заворачивал в тесто и сам же запекал в духовке.

Впрочем, и для него, и для всех нас это было своего рода ритуалом. Тем, что объединяет всю семью.

И праздновали мы эти дни только своей семьей, к которой присоединялись лишь самые близкие родственники. Даже Алешка старался вырваться из своих проблем и приехать хотя бы на день домой.

Так, собралась, и за дело. Гусиное перо нам не нать. Будем изобретать карандаш.

-Карандаш? – выгнул бровь вредный жених. –А что это такое?

А у самого глазки хитрые-хитрые, так и брызжут смешинками. Синими такими, яркими, как небо над горами в теплый осенний день. И мне уже не хочется никакие мемуары писать. А хочется, чтобы этот вредный дракон перестал хихикать и уже поцеловал меня. Губы у него четко очерченные, не толстые и не тонкие, как раз такие, как надо.

И целоваться он умеет так, что все идеи у меня из головы вылетают. Остается только одна, но она какая-то совершенно неправильная. Во всяком случае, по меркам его мира. Впрочем, по моим личным меркам она тоже какая-то не совсем правильная.

Я смотрю на него и мое сердце плавится от нежности. Не знаю, почему так. Может быть, потому что раньше я никогда не влюблялась? На Земле как-то не получалось. И некогда все время было. И парни хоть и были вокруг меня неплохие, но видели во мне лишь сестру своего друга, командира, сослуживца – и ничего более. Особенно после того, как я показательно подбила глаз одному из новобранцев, решившему, что ему все можно, а я одна из ППЖ. Потом еще мужики добавили. А потом он и сам скис, когда в дело вмешался Батя. Нет, пацана никто не бил, не унижал. С ним поговорили. Жестко и по-мужски. А потом взяли на маршрут. В полной боевой и без пощады. Впрочем, там даже меня не особо щадили, что уж о парнях говорить.

Вернулся он оттуда молчаливым и исхудавшим до черных кругов вокруг глаз. Добрел до меня и спросил:

-Маш, ты это тоже проходила? Но как?!

Я только плечами пожала. Было дело, проходила. В первый раз едва ли не на четвереньках, но доползла. Потом было легче. А потом стало совсем просто. Потому что бывают такие ситуации, когда надо. Потому что интуитивно чувствуешь, что это не просто каприз избалованной девчонки. Ведь в самом деле – чего мне не хватало?! Любимая доча у папы с мамой. Ни в чем не обделена, все есть. Конечно, золотых унитазов мне никто в нужнике не ставил, и златом-серебром не осыпали. Отец – шофер, мать учительница. Какое злато-серебро! Но оно как-то и не особо было мне нужно. В школе…. В школе все было двойственно. Пацаны уважали. И из-за брата, и потому что сама с ними на равных была. Никогда не продавала. Не подставляла и не ябедничала. Списывать не давала – это да. Но могла до посинения и трясучки довести нашего второгодника Борьку, растолковывая ему теорему Пифагора. Или заставляя в сотый раз пересказывать параграф по истории.

Так было с мальчишками.

С девчонками…. Не считая Маришки, со мной дружить не хотели. Или хотели, но так, чтобы я своей не красивостью оттеняла их красоту. То есть, заглядывала в глаза и восхищалась. Когда стали постарше, кое-кто из моих соучениц пытался подъехать из-за Алешки. Бывало, и старшеклассницы подходили. А чего! Парень он у нас видный, всегда подтянутый, вежливый. Даже временами тщательно выбрит, хотя чаще с трехдневной щетиной ходит.

Правда, тут за меня Маришка горой вставала. Не желала делиться ни с кем. И Алешку нашим девам отдавать не хотела, так же, как и я. Вот такой пунктик у моей подружайки был.

А уж когда я с Батей познакомилась! Тут и вовсе никому ко мне допуска не стало.

Впрочем, я не в обиде. Не скажешь же парню, что тебе с ним скучно. Наверное, если б меня изначально воспитывали по-другому, я б и не дергалась. И замуж бы лет в восемнадцать выскочила, и детей уже в школу бы собирала. И с мужиком ругалась из-за денег и пьянки, как большинство моих знакомых. Или развелась бы уже, кляня себя, судьбу, мужиков и иже с ними.

А виноват опять же, Алешка. Когда мне было десять, он как раз со срочной вернулся. а меня девчонки обидели. Теперь уже не помню, как именно. И тут брат. Старший. Только что из армии. Голубой берет, тельник в голубую полоску, парадка с кучей значков, и с бело-голубыми косами, сплетенными из парашютных строп….

И я –голенастая девчонка в слезах от обиды.

Брат меня выслушал. Молча вытер слезы мозолистой рукой. Потом вытряхнул из сарафанчика, велев надеть спортивную форму и кроссовки. Взял за руку и увел далеко от дома. Есть у нас такое местечко красивое. Молодой сосновый лесок смотрится с высокого обрыва в реку, что лениво и плавно несет свои воды куда-то к Северному Ледовитому океану. Чуть слышно звенят новорожденные роднички-ключики. Они живут одно лето, скатываясь по отвесной стене к реке. Потом прячутся, чтобы следующим летом пробиться в другом месте. Уж не знаю, почему –но уж так.

Мы пришли туда, устроились на выбеленном солнцем стволе. Сколько себя помню, он всегда лежал там, принесенный когда-то половодьем с другого берега. Кору давно ободрали на растопку для костров, а ствол так и не смогли ни распилить, ни разрубить. Так и лежал он, окаменевший, на радость местным туристам….

Алешка усадил меня к себе на колено, и рассказал мне, как в части, где он служил, случилась нехорошая история. Два парня считались друзьями. Прибыли в часть из одного города. Держались друг друга, и вроде бы все было как надо. До тех пор, пока в увольнении не познакомились с девушкой.

Конечно, Алешка не рассказал мне всего. Да и что бы я сумела понять в мужицких заморочках в десять-то лет! Сказал только, что один из них как-то неправильно сложил парашют, который должен был взять его друг. Или что-то с ним сделал во время прыжка из самолета. Я не десантник, тонкостей не знаю. Знаю только, что парашют не раскрылся. Ни основной, ни запасной.

Алешка не анализировал произошедшее. Не указывал мне, кто плох, а кто хорош.

Просто прочел мне Рубаи Омара Хайяма:

«Чтоб мудро жизнь прожить –знать надобно не мало.

Два важных правила запомни для начала

Ты лучше голодай, чем что попало есть,

И лучше будь один, чем вместе с кем попало».

И больше мы к этой теме не возвращались.

Конечно, временами и у меня бывали взбрыки. Я все же дитя своего времени и своего мира, но стоило только задать самой себе вопрос – а что сделает он – она, если я доверю свой парашют? И тут же всплывали эти строчки. Девиз всей моей жизни, так сказать.

Так вот – с Андрэ я готова и голодать, и быть. И «в горе, и в радости, и в бедности и в богатстве». Потому что Душой чувствую – не подведет. Не предаст, не променяет. Удержит на краю. Поймает, если сорвусь. И будет тянуть из пропасти, отдавая мне свои последние силы.

И на кой мне, спрашивается, сейчас карандаш сдался?!

Конец первой части

воскресенье, 6 сентября 2020 г.