Если один уйдет

Глава 35

Меня не было тридцать дней. Не так уж долго, но мне этот месяц показался вечностью. Теперь же я готов вернуться домой и столкнуться с миром лицом к лицу. Я жутко нервничаю. Меня захватило тревожное ощущение, потому что я понимаю, что мне предстоит посмотреть в глаза всем, кого люблю, и столкнуться с последствиями своих прошлых поступков. Уверен, что семья простит меня. Снайпер тоже. Больше всего я волнуюсь из-за нее. Сможет ли она по-настоящему простить меня за то, как я вел себя? А я был колоссальным засранцем — эту точку зрения Снайпер высказал мне столько раз, что я сбился со счета. Весь прошедший месяц я провел, копаясь в прошлом и вытаскивая наружу все проблемы, но помимо всей этой фигни, я осознал, как много есть всего, за что мне следует научиться прощать себя. Единственное, в чем я уверен, — мне нужна Шарлотта. Черт, я люблю ее. Я оказался слишком труслив, чтобы сказать ей об этом. Я жажду Шарлотту так же сильно, как жажду дышать. Она всегда незримо присутствовала рядом, и я как будто слышал ее слова: я не хочу потерять еще и тебя. Так тяжело было проходить реабилитацию. Лихорадку и ночную потливость я бы и самому худшему врагу не пожелал. Но я дал обещание своему брату, и, черт возьми, собираюсь сдержать его. Айк заслуживает этого. Мне еще повезло, что я сумел вырваться из ада самоуничтожения. И теперь чертовски стыдно, что из-за собственной злости я так долго был вдали от Шарлотты, что так долго не принимал ее такой, какая она есть. Но, несмотря ни на что, я никогда не переставал хотеть ее.

В последний вечер, когда я видел ее, после того, как мы уехали от Мерсеров, я был поражен. То, как она вернула им чувство покоя, напоминало чудо. Словно их боль мгновенно исцелилась. Позже тем вечером, когда она забралась мне на колени и поцеловала меня, я понял, что никогда и ни за что не отпущу ее. Но в тот момент речь о том, что я могу удержать ее, тоже не шла. Шарлотта заслуживает лучшего, но по какой-то причине она любит меня. Она хочет быть со мной, или, по крайней мере, хотела. И чтобы у нее было лучшее, по крайней мере, с моей стороны, я должен исправить что-то в себе, прежде чем начинать что-то с ней.

Отец только что забрал и везет меня домой после реабилитации, по пути что-то небрежно рассказывая, но все мои мысли только о ней. Как она? Где она?

— Как Шарлотта? — прерываю я его монолог, не в силах больше сдерживаться. Отец улыбается, но не сводит глаз с дороги.

— Неплохо, я полагаю. Почему ты спрашиваешь? — и, судя по тому, как он ухмыляется, он прекрасно знает, почему я спрашиваю.

— Ты отлично знаешь, пап, — бормочу я.

Взяв свою кружку-непроливайку из нержавейки, он делает медленный глоток, а затем говорит:

— Она чудесная девушка, Джордж. Надеюсь, у тебя получится убедить ее остаться.

Я переплетаю пальцы и сжимаю их так сильно, что кончики белеют.

— Она говорит, что собирается уезжать? — робко спрашиваю я, и у меня перехватывает горло от этой мысли. Я не могу винить ее, если она примет такое решение. Не то чтобы благодаря мне у нее были причины остаться. Но, черт меня возьми, если я не хочу, чтобы она осталась.

— Ее родители приезжали на неделю или что-то около того. Они умоляли ее уехать с ними, но она отказалась.

Я шумно выдыхаю от облегчения. Она остается. Может быть, просто может быть, у меня все же есть шанс. Отец продолжает болтать, а мне приходится прилагать усилия, чтобы не потерять нить беседы.

— Суд над убийцей Кейси Перселл состоится через неделю или две. Она сказала, что останется как минимум до слушания дела.

— Где она сейчас?

Мои нервы на пределе и я безостановочно постукиваю правой ногой. Ожидание скоро во мне дыру прожжет.

Отец искоса бросает на меня взгляд и самодовольно ухмыляется, его глаза искрятся весельем.

— Она у нас дома, ждет, чтобы поприветствовать тебя по возвращении.

Я расплываюсь в улыбке и потираю подбородок, а затем быстро вытираю вспотевшие ладони о брюки. Сделав глубокий вдох, я настраиваюсь на встречу.

Не испорть все, Джордж.