Если ты полюбишь…

7

Гейбриел несколько мгновений молча смотрел в глаза Энн, затем тихо произнес:

— Хорошо. Я уйду, если вы действительно этого хотите.

— Я хочу только одного, — вытирая слезы, проговорила Энн, стараясь, чтобы голос ее звучал твердо. — Я хочу, чтобы моя жизнь снова вошла в обычную колею. Я хочу без помех заниматься своим маленьким, но любимым делом. Наконец, я хочу взять из санатория отца и привезти сюда. И еще я хочу, чтобы вы ушли отсюда. И… и унесли отсюда этого злобного дьявола!

Как бы почувствовав, что ссора разгорелась из-за него, Маклейш, решив не отступать, снова принялся терзать злосчастное одеяло.

— Брысь! — не своим голосом закричала Энн. — Вон отсюда, мерзавец!

Испугавшись крика, кот одним прыжком перескочил с кровати на неустойчивый туалетный столик, стоявший в углу. Столик закачался, и Маклейш, стараясь удержаться, выгнул спину и принялся балансировать среди многочисленных флаконов. Парфюмерные принадлежности были приобретены Энн в лучшие времена в антикварной лавке и представляли собой немалую ценность. Увидев, что им угрожает гибель, она бросилась к столику одновременно с Гейбриелом. Энн попыталась схватить кота за шкирку, но неожиданно потеряла равновесие и очутилась на полу, сбив с ног и Хантера. При падении она ударилась локтем об острый угол столика и громко вскрикнула от боли.

— Энн, вы ушиблись? — с тревогой спросил Гейбриел. Он встал на колени и склонился над девушкой. — Что с вами? Почему вы молчите?

Энн тихо застонала. Она не только ушибла локоть, но и подвернула ногу.

— Очень больно… Вот здесь… У лодыжки. Боюсь, что я сломала ногу.

Гейбриел протянул руку и осторожно ощупал ногу девушки.

— Где больно? Здесь?

— Нет, чуть выше.

— Здесь?

— Да. Ой!

И Энн сжала зубы, стараясь сдержать крик боли. Гейбриел отдернул руку, но тут же снова коснулся пальцами чуть повыше ушибленного места. К своему удивлению, Энн почувствовала, что от этого прикосновения боль стала затихать.

— Потерпите немного, Энн! Я посмотрю, что у вас есть в аптечке.

Он исчез за дверями, предварительно нежно поцеловав девушку в затылок. Не ожидавшая подобной вольности, Энн с изумлением посмотрела ему вслед, совсем забыв про боль и опасения, что нога сломана. Гейбриел быстро вернулся, неся бинты, вату, компрессную бумагу и какие-то медицинские журналы.

— Ну как сейчас? — мягко спросил он.

— Легче. Уже не так больно.

— Но все же болит? Черт побери!

Энн слабо улыбнулась. Конечно, Гейбриел был виноват. Но теперь он так старался облегчить ее боль, что она растрогалась.

Хантер склонился над Энн и помог ей встать.

— Наступите на эту ногу. А теперь — на другую. Ну вот. Значит, перелома, слава богу, нет. Но все-таки лучше не тревожить больную ногу.

Он усадил Энн на кровать, опустился на колени и принялся осторожно бинтовать ей лодыжку, продолжая разговаривать:

— Ах да, Энн, все хотел спросить, что заставило вас поселиться в этих горах? Это же так далеко от города!

Не ожидавшая такого вопроса, Энн непроизвольно сделала легкое движение ногой и скривилась от острой боли.

— Ой!.. Гейбриел, не задавайте мне пока никаких вопросов. Видите, мне больно! Да и совсем не важно, почему мне пришло в голову сюда переехать.

— Для вас, может быть, и не важно. Но вы могли догадаться, что для меня это весьма важно. А вдруг вы забились в такую глушь, чтобы скрыться от полиции, которая вас разыскивает.

— Гейбриел, какой же вы все-таки бессердечный человек! Я только что сказала вам, что любое движение причиняет мне страдание. А вы непременно хотите заставить меня смеяться!

— Нет, я совершенно серьезно!

— Господи, ну если так, то слушайте. Я не выбирала этого места. Мои родители прожили здесь всю жизнь. После смерти мамы мы остались вдвоем с отцом. Он очень любил маму и так тяжело переживал ее смерть, что впал в депрессию. Мне пришлось поместить его в больницу. С тех пор я и живу здесь одна. Вы удовлетворены?

— Несомненно! Теперь я по крайней мере уверен, что хозяйка этого дома не скрывается от закона. Все!

— Что значит «все»?

— То, что я перебинтовал вашу ногу. Еще что-нибудь болит? Голова, спина, рука?

— Кажется, нет…

— Кажется?..

— Ну хорошо. Не болит.

— Значит, только нога?

— Да, как будто так.

— Вы не думаете, что там какой-нибудь скрытый перелом или трещина?

— Как я могу это знать?

— Вот и я также считаю. Поэтому, обхватите меня за шею и повисните на ней. Только поскорее!

— Это еще зачем?!

— Затем, что таким способом мне будет легче донести вас до машины. Сами вы до нее не дойдете.

— Вы хотите меня куда-то везти?

— Да. В больницу. Вам необходимо сделать рентген.

— Не нужно мне никакого рентгена. И тем более больницы. Надо просто полежать немного, и все пройдет.

— Не городите ерунды. Или вы хотите остаться хромой на всю жизнь?

Энн посмотрела в лицо Хантера и удивилась серьезному выражению его глаз. В них не было и тени насмешки или иронии.

— Вы серьезно, Гейбриел?

— Более чем серьезно!

— Хорошо. Я поеду. Только не в больницу.

— А куда?

— К моему врачу, доктору Джонсону. Если, конечно, вы согласны меня туда отвезти.

— Но почему же не в больницу?

— Потому что в больнице меня не знают. А у доктора есть полная история всех моих болезней. И рентгеновский аппарат тоже. К тому же он недалеко живет.

Энн не собиралась признаваться Гейбриелу еще в одном, пожалуй, самом главном преимуществе консультации именно у этого врача: он лечил ее в кредит. Денег же у Энн в настоящий момент было в обрез…

Гейбриел прищурил левый глаз, видимо, что-то обдумывая, и кивнул в знак согласия:

— Да будет так! Едем к доктору Джонсону. Кидайтесь мне на шею и держитесь крепче.

Энн рассмеялась и послушно выполнила команду Хантера. Он легко понес ее по коридору к выходу. Но, проходя мимо открытой двери гостиной, неожиданно остановился.

— Что случилось? — удивленно спросила Энн, которой уже начинал нравиться подобный способ, передвижения.

— Да вон, смотрите!

Гейбриел кивнул в сторону раскрытой двери. Энн повернула голову и увидела… Маклейша. Кот важно восседал на телевизоре, стоявшем в углу гостиной.

— Черт побери, — буркнул Гейбриел. — Я совсем забыл про этого бандита! Энн, позвольте мне на секунду опустить вас на диван и запереть его в туалете. Вы не против? А то ваш дом превратится в груду щебня!

— Пожалуй, действительно, там ему самое место, — согласилась Энн.

Гейбриел бережно опустил девушку на диван и, крадучись, начал приближаться к телевизору. Однако кот тут же заметил этот маневр и занял оборонительную позицию.

— Многоуважаемый мистер Маклейш, — елейным голосом обратился к нему Хантер, — почему бы вам, самому большому мерзавцу из всех подлецов на свете, не пройтись со мной в сторону туалета?

Но Маклейш, видимо, не имел никакого желания вновь очутиться взаперти в одиночестве. Он прекрасно помнил, каково ему пришлось после смерти хозяйки. Поэтому, когда Гейбриел попытался его схватить, он испустил воинственный клич, выгнул спину дугой и приготовился к прыжку, выпустив острые когти. Все это могло окончиться очень плохо. Гейбриел отпрыгнул от телевизора и попытался вновь вступить в переговоры:

— Пойдем, котик! Никто не собирается тебя обижать!

Желая доказать Маклейшу свои миролюбивые намерения, Гейбриел попытался погладить кота. Но тот, очевидно, понял его не совсем правильно. Издав ужасающее шипение, он бросился на Хантера, норовя вцепиться ему в лицо. Но Гейбриел был наготове. Он молниеносно отскочил в сторону, и это спасло его от неминуемого увечья.

— Ах ты, подлюга! — заорал Хантер, балансирую на одной ноге. — Да я тебя сейчас!..

— Не надо его так ругать, — горячо вступилась за кота сидевшая на диване Энн. — Ведь это маленькое, перепуганное, беззащитное существо само не знает, как…

— Что-о? — потеряв самообладание, завопил Гейбриел. — Это он маленький, перепуганный и беззащитный?! Да вы только посмотрите на это исчадие ада! Еще чуть-чуть, и я остался бы без глаза!

— И все равно пожалейте его! Вы же сами его раздразнили.

Энн не выносила людей, которые плохо обращались с животными. И сейчас, видя ярость Хантера, пришла в негодование. Если он так будет себя вести, ей придется написать об этом в отчете адвокату.

Гейбриел, опустив закатанные рукава рубашки, предпринял новое наступление на кота. Но снова неудачно. Маклейш, оттолкнувшись задними лапами от телевизора, перелетел через голову Хантера и очутился на диване рядом с Энн.

— Гейбриел, перестаньте! — закричала она. — Я сама его поймаю!

— Сидите спокойно! — рявкнул Хантер. — А то, не дай бог, совсем повредите лодыжку! Я сейчас схвачу этого подлеца! Ему больше некуда деться.

Гейбриел наклонился, протянув руки к коту. Но Маклейш, изловчившись, высоко подпрыгнул и оказался на спине Хантера, не упустив случая вцепиться в нее всеми когтями.

— О черт! — завопил Хантер и добавил пару более сильных выражений. Пытаясь сбросить кота со спины, Хантер неловко повернулся и, потеряв равновесие, рухнул прямо на Энн. Энн взвизгнула от нестерпимой боли в ноге.

Внезапно хлопнула входная дверь, так и оставшаяся не запертой, и на пороге появилась Мэри. Несколько мгновений она, оторопев, стояла на месте, а затем бросилась на Хантера.

— Прекратите! Ваши вопли слышны за два квартала. Энн, что происходит? Чудовище, отпустите ее! Слышите?!

Мэри повисла на правой руке Гейбриела, пытаясь оторвать его от Энн. Хантер рванулся, стараясь освободиться от ее хватки. Лицо его побелело как мел.

— Черт бы вас побрал! Отпустите мою руку!

— Не трогай его, Мэри, — вмешалась Энн, в очередной раз забывшая про боль в ноге. — Ничего особенного не случилось!

— Как ничего особенного? Я же только что видела, как этот человек пытался тебя…

— Да вовсе он не пытался. Успокойся, дорогая, пожалуйста, и отойди от него.

Мэри нехотя выпустила руку Хантера. Он демонстративно поболтал ею в воздухе и угрожающе проговорил:

— Энн, если вы не уберете отсюда эту женщину, то, имейте в виду, я за себя не отвечаю. И вообще я бы советовал вам повесить над входом предостережение: «Берегитесь, входящие сюда! Здесь вам грозит смертельная опасность. Бегите, пока не поздно!»

Не обращая внимания на эту тираду, Энн положила больную ногу на подушку и принялась успокаивать подругу:

— Не волнуйся, Мэри. Просто я неудачно упала и повредила лодыжку. Гейбриел собирается отвезти меня к доктору, чтобы сделать рентген. Вот и все.

Мэри переводила изумленные глаза то на Энн, то на Гейбриела. Потом ее взгляд упал на быстро распухавшую ногу подруги.

— О, Энн! Ты сломала ногу?! Я сейчас вызову «скорую помощь».

Она хотела было броситься к телефону, но Энн удержала ее.

— Успокойся, дорогая! Не надо никакой «скорой помощи». Все в порядке. Мы сейчас поедем к доктору и сделаем рентген.

Мэри удивленно подняла брови.

— Но я же сама только что видела, как он…

— Ради бога, выбрось это из головы!

Энн пришлось подробно рассказать подруге о том, что произошло. Мэри внимательно выслушала и виновато посмотрела на Хантера.

— Извините, Гейбриел. Представляю, какой непроходимой дурой вы меня считаете!

— Вовсе нет, наоборот. Энн очень повезло, что у нее такая верная и самоотверженная подруга. Вдобавок у вас еще и сильные руки. Я до сих пор не могу пошевелить ни одним пальцем после вашего пожатия…

Мэри весело рассмеялась. Все уладилось. Гейбриел оглянулся на Энн.

— Ну, а теперь я поймаю кота, перенесу вас в машину, и мы поедем к доктору.

Доктор Джонсон вышел из рентгеновского кабинета со снимком в руках.

— Успокойтесь, Энн. У вас нет ни перелома, ни трещины. Все обошлось благополучно.

У Энн вырвался вздох облегчения.

— Слава богу! Я так боялась, что сломала ногу! А что с ней?

— Ничего страшного. Простое растяжение связок. Иногда это бывает побольнее перелома. Я дам вам болеутоляющее. Учтите, это лекарство несовместимо с алкоголем. Так что не пейте вина эти дни. Поняли?

Энн кивнула и поинтересовалась:

— Долго мне придется сидеть дома? День? Два?

Доктор удивленно посмотрел на нее.

— Да что вы! Не день и не два. По крайней мере, месяц. Может, и того больше.

— Как?! Но вы же сказали, что перелома нет!

— Перелома действительно нет. Но травма очень серьезная, к тому же повреждены связки. Я вам вообще советую два-три дня не вставать с постели. Потом пусть вас снова привезут ко мне, и посмотрим, как быть дальше. Но, конечно, в ближайший месяц ни о какой работе в магазине не может быть и речи. Вам же там все время приходится быть на ногах.

— Но я не могу бросить магазин на целый месяц, доктор! Не забывайте, что мне необходимо работать. С магазином, закрытым в течение месяца, можно заранее распрощаться. И как мне тогда прикажете жить?

Доктор пожал плечами и задумался. Он действительно хорошо представлял себе положение своей пациентки и старался найти какой-нибудь выход. Поразмыслив, он спросил:

— Нельзя ли нанять кого-нибудь, Энн, кто бы мог пока работать вместо вас?

— Не беспокойтесь, доктор, — неожиданно вмешался в разговор Хантер. — Я смогу заменить Энн. Она мне расскажет, что надо делать, и не будет никаких проблем! Кстати, счет за лечение пришлите мне.

Кровь бросилась в лицо Энн. Она попыталась встать, но тут же со стоном упала в кресло. Переведя дух, она возмущенно набросилась на Хантера:

— Не смейте, Гейбриел! Нет, нет! Я сама оплачу все счета!

Доктор Джонсон с недоумением оглядел обоих и, пожав плечами, заметил:

— Право, мне абсолютно все равно, кто из вас заплатит. Решите это между собой.

Гейбриел подошел к креслу, в котором корчилась от боли Энн, легко поднял девушку и усадил в инвалидную коляску, любезно предложенную доктором.

— Во всем, что с ней произошло, мистер Джонсон, виноват я один, — просто сказал он. — Поэтому я и считаю, что спорить тут не о чем. Прощу вас прислать мне счет за все, включая лекарства и пользование инвалидной коляской.

Его твердый тон убедил Энн, что спорить действительно бесполезно. Она уже успела понять, что если Гейбриел принимает решение, то переубедить его нет никакой возможности. Доктор тем временем вынул из шкафчика пузырек с микстурой и протянул его Хантеру.

— Вот лекарство. Только проследите, чтобы она его принимала регулярно.

Гейбриел внимательно прочел инструкцию и поднял глаза на доктора.

— Разумеется, доктор. Будьте спокойны. Я заставлю ее все делать так, как надо! А в субботу мы снова будем у вас.

Он отвез Энн к машине, пересадил на заднее сиденье, устроил поудобнее. Потом извиняющимся тоном проговорил:

— Подождите меня, Энн. Я ненадолго вернусь к доктору. Мне надо кое-что уточнить.

Энн удивилась, но промолчала. Гейбриела не было минут двадцать. Вернувшись, он ничего не стал объяснять и быстро уселся за руль.

Всю обратную дорогу они молчали. Энн полулежала на заднем сиденье и, откинувшись на кожаную спинку, думала о предписанном доктором режиме. Его, несомненно, придется выполнять. Но как быть с магазином? Новых зверюшек она сможет мастерить и дома, сидя за столом и положив больную ногу на пуфик. Так что с этим проблем не будет. Если Гейбриел не сочтет для себя обидным воспользоваться ее «Фольксвагеном», давно уже ставшим музейной редкостью, то все изготовленное Энн несложно будет доставить в магазин. Может же она попросить Хантера посидеть за рулем. А вот как работать в магазине, Энн пока еще плохо себе представляла. Конечно, можно устроиться за кассовым аппаратом, положив больную ногу на какую-нибудь табуретку. Нетрудно расположить фигурки на полках так, чтобы доставать их, не вставая с места. Но ведь ей придется каждый день утром приезжать в магазин, а вечером возвращаться домой. Снова просить Гейбриела? Нет, ни в коем случае! Да это просто нереально. Хотя бы потому, что он сам пять дней в неделю работает. Нет, это невозможно!

Можно обратиться к Мэри. Но и в этом случае возникали сложности. Мэри училась и каждый день, кроме суббот и воскресений, ездила за много миль на занятия. К уик-энду она так изматывалась, что могла бы лежать все свободное время. Кроме того, именно в выходные дни ей приходилось читать, готовиться к экзаменам. Удобно ли нагружать ее еще новыми заботами? Наверное, не очень. Энн решила, если удастся, вообще ничего не говорить подруге о своих трудностях. Она хорошо знала: безотказная Мэри тут же забросит ради нее все свои дела. Допускать это не следовало.

Да, но что же все-таки делать? Или послать все к чертям собачьим и продать магазин? А заодно и дом. На вырученные деньги она сможет переехать в Сан-Диего или Лос-Анджелес. Найти там работу в коммерческой фирме, связанной с прикладным искусством, она всегда сумеет…

Энн тяжело вздохнула. Она ненавидела большие города и не хотела в них жить. Ей нравились места, не слишком затронутые цивилизацией: горы со склонами, поросшими лесом, ручьи, небольшие селения… Как здесь. Она, правда, считала, что хорошо было бы повидать мир, но сейчас ей этого не хотелось. Здесь она чувствовала себя почти счастливой. Но почему же почти? Чего ей не хватало?

Машина резко затормозила, и это вернуло Энн к реальности. В отличие от ее «Фольксвагена», машина Гейбриела проделала весь путь необычайно быстро. Хантер выключил мотор, вышел и, открыв заднюю дверцу, объявил:

— Приехали, мэм. Экипаж сейчас будет подан.

Он открыл багажник, вытащил оттуда инвалидную коляску и подкатил к дверце машины.

— Прошу вас, сеньорита!

Энн чувствовала себя настолько разбитой, что даже не ответила на шутку. Она безропотно позволила Гейбриелу взять ее на руки, вынести из машины и посадить в коляску. Только с удивлением заметила, что уже стемнело. Хантер низко наклонился над ней, чтобы поудобнее устроить в коляске. Его колючая щека коснулась лба девушки. Энн вздрогнула и отстранилась. А он, казалось, и не заметил этого протестующего жеста. Или, может быть, просто сделал вид. Энн ощутила непонятную дрожь во всем теле. Что с ней? Она постаралась уверить себя, что просто очень устала. К тому же с гор тянуло прохладой. Конечно! Ничего другого просто не могло быть!

Гейбриел ни одним движением не выдал, что заметил переживания Энн. Подкатив коляску к входу, он отпер дверь, снова поднял девушку на руки и внес в дом. Энн трясло как в лихорадке. Ее сердце билось так, что она боялась, как бы он не услышал этот стук. А по коже побежали мурашки. Почему? Она не могла понять. Ведь этот Гейбриел ей даже не нравился. Не говоря уж о более глубоком чувстве…

Хантер мягко опустил девушку все на тот же диван. Она устало закрыла глаза и молча слушала, как он вышел в прихожую, вернулся и долго пристраивал коляску в углу. Энн казалось, что никакая сила в мире не заставит ее раскрыть припухшие веки. Шаги Гейбриела доносились до ее слуха то из гостиной, то из кухни, то откуда-то сверху. Энн совсем не думала, где он и что делает. Она постепенно погружалась в дремоту. И это было блаженством… Спать… Ничего не слышать… Никого не видеть…

— Примите-ка это, — раздался голос над самым ее ухом.

Энн испуганно раскрыла глаза и увидела склонившегося над ней Гейбриела. В руках у него был стакан с водой и какие-то таблетки. Она послушно проглотила лекарство и запила большим глотком. Хантер продолжал испытующе смотреть на нее.

— Вы проголодались?

— Немного.

— Я тоже. Сейчас уже поздно, и ближайшие магазины закрыты. Пожалуй, я съезжу в китайский ресторан и привезу что-нибудь вкусное. Согласны?

— Зачем? На кухне полно всякой всячины для бутербродов. А в холодильнике стоит кастрюля с супом.

— Но я умираю с голода. Наверное, слишком много пришлось тащить на себе. Ваша фигура, возможно, и совершенна. Я нисколько не сомневаюсь в этом. Но, извините, носить такую тяжесть мне еще не приходилось. Честно говоря, я и не ожидал. И жалею, что не вызвал бригаду грузчиков по переноске роялей! Так что сейчас мне необходимо восполнить потерянные калории. Думаю, для этого потребуется увесистый цыпленок и хороший кусок мяса с кровью. Боже мой, я сейчас изойду слюной от одних мыслей об этом!

Энн бросила на Гейбриела сердитый взгляд и обиженно проворчала:

— Я вовсе не так уж тяжела, как вы пытаетесь представить. Кроме того, вам, наверное, не привыкать к этому. Уверена, что чудовищный груз вашей самовлюбленности и легкомыслия, который вы таскаете с собой повсюду, куда тяжелее меня!

— Ну спасибо! Надо полагать, такова благодарность за мои сегодняшние услуги? Что ж, желаю здоровья! А я, пожалуй, пойду. Здесь во мне больше не нуждаются!

Гейбриел повернулся к двери с решительным видом, но Энн крепко ухватилась за его руку:

— О, Гейбриел, извините меня! Я не нарочно. Просто я сегодня сущая ведьма!

— По правде говоря, не заметил. Кроме того, даже если допустить, что в этом есть доля истины, то ведь это я довел вас до такого состояния. Поэтому извиняться надо мне, а не вам…

Энн подняла руку и прижала три пальца к его теплым губам, как бы заставляя молчать.

— Дайте мне договорить, Гейбриел! Я слишком разнервничалась из-за того, что произошло здесь сегодня днем. Но все эти испорченные и разодранные вещи не стоят таких переживаний. И поверьте, я очень благодарна вам за заботу обо мне!

— Ни слова больше, Энн! Вы правы: вещи вовсе не так важны в жизни. Их можно починить или купить новые. Так что речь не о вещах, а о доме. Я всегда считал, что дом, домашний очаг священны. Вы поручили мне хранить свой очаг, а я не сумел, сплоховал. Значит, теперь я обязан расплачиваться за все, что здесь произошло в ваше отсутствие. Обещаю вам, что я приведу дом в образцовый порядок и постараюсь восстановить то, что этот мерзкий кот успел повредить или уничтожить!

— Спасибо, Гейбриел! Но не надо… Я сама… Хантер остановил ее движением руки.

— Вы будете лежать, как предписал доктор. Все заботы по дому я беру на себя. И не оставлю вас в беде!

Зная, что Гейбриел все равно настоит на своем, Энн решила принять его помощь. Возможно, рассудила она, ему нетрудно будет подыскать кого-нибудь для временной работы в магазине. Ну хотя бы на субботу и воскресенье. А привезти туда зверюшек раз в неделю, наверное, сможет и Мэри. Ей можно поручить и некоторые банковские операции. Это не займет много времени.

Улыбнувшись, она откинулась па спинку дивана и сказала:

— Вы, кажется, хотели отправиться в китайский ресторан? Было бы очень кстати. Я что-то проголодалась.

— Господи, что же я мешкаю? Сейчас! Однако не успел он собраться, как раздался тихий стук, дверь приотворилась, и в комнату просунулась темноволосая головка Мэри.

— Можно?

— Ах так! Значит, нужен ужин на троих. Я мигом! А вы, Мэри, тем временем развлекайте подругу.

И Гейбриел исчез за дверью, успев перед этим потрепать Энн по щеке. Не привыкшая к подобной фамильярности девушка покраснела, но не сказала ни слова…