Если ты умрешь в двадцать лет

Большинство учащихся школы, где училась Линда, на рождественские каникулы разъезжались по домам. Но рождественские праздники 1979 года оказались для Линды очень напряженными. Так как она была на каникулах летом, ей пришлось в эти дни работать. В свободное время она написала письмо матери:

«„Любовью вечною Я возлюбил тебя и потому простер к тебе благоволение“ (Иер. 31:3).

Дорогая мама!

С этими словами Бога я поздравляю тебя с твоим пятидесятилетием! С Днем рождения! Да благословит тебя Господь обильно и в этом году. Слова, которые я написала в начале письма, мне написали в 1978 году. Божия любовь вечна. Бог любит меня сегодня, завтра и всегда, потому что «простер к тебе благоволение».

Господь нашел нас, когда мы были в отчаянии, и привел нас к Себе. В этом — наше спасение. Оно основано на Божией любви, которая превосходит все наши ожидания. Эти слова так дороги мне!

Я с нетерпением ожидаю встречи со своими одноклассницами, которые разъехались на рождественские каникулы. Так как у меня уже были каникулы летом, мне придется работать на Рождество. Передавайте мои наилучшие пожелания Йошико. К сожалению, у меня нет времени написать ей, но я буду молиться о ней. Мне еще предстоит много выучить и подготовиться к выступлению, а для этого требуется время.

До свидания, дорогая мама! Увидимся летом. Твоя Линда».

Восьмого января — день рождения моей жены. А в марте Линда прислала мне этот стих ко дню моего рождения:

«„И живый; и был мертв, и се, жив во веки веков, аминь; и имею ключи ада и смерти“ (Откр. 1:18).

Дорогой папа!

С днем рождения! Я молюсь, чтобы Бог благословил тебя обильно, и пусть твой день рождения будет наполнен радостью. Я поздравляю тебя и пишу тебе этот стих из Откровения.

Твоя Линда».

В июле наша старшая дочь Хайди должна была выходить замуж в Германии, и мы планировали поехать на родину с ней и Сюзи в конце июня. Братья и сестры из общины Кичийоши должны были приехать на церемонию бракосочетания немного позднее. Но мы еще не определились с датой нашего отъезда, потому что знали: в Японии множество людей переживают кризис и ищут спасения от страданий. Пока они нуждаются в помощи, и я, и моя жена хотели оставаться здесь.

Но я получил письмо от Линды и решил тотчас же ехать. В письме говорилось: «Я так рада, что снова увижу всех вас. От волнения я почти не сплю по ночам». Я был счастлив предчувствием скорой встречи с дочерью.

28 июня 1980 года мы встретились с ней во франкфуртском аэропорту. Поездка в аэропорт и обратно заняла у Линды четыре часа. По дороге Линда казалась очень веселой. Тогда мы еще не знали, что она поехала нас встречать, испытывая ужасные боли в желудке.

В день нашего приезда Линда поделилась с сестрой Урсулой своими опасениями: она подозревает, что у нее рак, но не нужно никому говорить об этом. Но 3 июля Урсула позвонила из Эхтердингена и рассказала нам о Линде. Мы сразу же отправились в школу, чтобы проконсультироваться с директором — сестрой Элизабет. В тот же день Линду положили в больницу, в которой она работала.

Обследование заняло больше времени, чем мы ожидали. На вопрос моей жены, было ли что-то необычное в состоянии Линды, Урсула ответила: Линда не могла стоять прямо, а ходила согнувшись. Когда Урсула спрашивала, что случилось, Линда отвечала, что так ходят пожилые японки.

За неделю до нашего приезда из Японии температура у Линды поднялась до 104 градусов по Фаренгейту. Поскольку рак не сопровождается высокой температурой, врачи сочли, что жар вызван инфекцией. Диагноз был неубедительным: «По всей вероятности — это рак».

Несмотря на все анализы, окончательного подтверждения диагноза не было.

Однако Линда с самого начала знала, что у нее рак и что болезнь прогрессирует. Рентгеновский снимок, сделанный сразу же после поступления Линды в больницу, Урсула сравнила со снимком в учебнике. Сомнений не оставалось, и Урсула сказала нам об этом. Линда надеялась, что после операции поедет вместе с одноклассницами на остров Амрум в Северном море. Мысли об этом в таком состоянии могут показаться странными: Линду терзали невыносимые боли и вскоре ей предстояло покинуть этот мир. Она же не могла поверить, что смерть сразит ее так быстро.

Какой, должно быть, одинокой она себя чувствовала вдали от родителей, изнемогая от боли, пока не рассказала о своих страхах Урсуле! Моя жена уверена, что Линда не говорила о болезни никому, потому что не хотела обременять окружающих своими проблемами. Если бы она рассказала об этом раньше, возможно, ее бы спасли. Но в двадцать лет трудно осознать истинную опасность болезни.

Но именно благодаря слабости Линды Господь мог действовать. Я собственными глазами видел, как проявилась слава Божия.

Когда боль усилилась, Линда поняла, что не сможет поехать с классом на остров Амрум, и целиком доверилась Господу. Она очень переживала, что если болезнь затянется, ее не переведут в следующий класс вместе со всеми.

Дьявол пытался атаковать Линду, ввергнуть ее в отчаяние, и часто темная тень нависала над ней. „«Ты возжигаешь светильник мой; Бог мой просвещает тьму тьмою» (Пс. 17:29). Линда доверила Господу свой переход в следующий класс, и это ее утешило.

Медсестра, которая знала Линду, позже писала:

«Болезнь причиняла Линде огромные страдания, но чувствовалось, что она обладала глубоким внутренним миром и от нее исходила Господня любовь. Нам, медицинскому персоналу, было отрадно видеть спокойствие Линды. Даже находясь в больнице, Линда занималась рукоделием и дарила нам милые вещицы. Однажды, зайдя в палату, я увидела, что Линда быстренько спрятала что-то под одеяло и, улыбаясь, сказала, что еще не может показать мне „это“. Одна из медсестер нашего отделения растроганно показывала мне подарок, который Линда сделала своими руками и преподнесла ей. А мне Линда подарила фотографию и четыре красивые открытки с библейскими стихами. Внимание Линды нас радовало и утешало».

17 июля Линде позволили ненадолго возвратиться в общежитие. Из окон ее комнаты виднелась больница, а между больницей и общежитием был парк. Там вся наша семья решила отпраздновать двадцатилетие Линды, правда, на два дня раньше. Хотя состояние Линды ухудшалось, ей разрешили на короткое время покинуть больницу, чтобы мы смогли собраться все вместе. Оставшись наедине с Линдой, я сказал ей, насколько серьезна ее болезнь, и мы помолились вместе. 24 июля Линде сделали операцию, на которой присутствовала директор школы медсестер сестра Элизабет. Мы никогда не забудем этот день. Мы молились о Линде и врачах, предав все в руки Господа. После операции сестра Элизабет позвонила и сказала: «Линда созрела для вечности». Она имела в виду, что Линда вскоре покинет землю и внутренне она готова к этому.

Этот звонок шокировал нас. Сестры Линды плакали в соседней комнате, никто не мог говорить.

Доктор сказал, что никакой надежды на выздоровление не осталось, и спросил, кто скажет об этом Линде. Я не знал, смогу ли я сообщить Линде такое известие, поэтому попросил доктора самому сказать ей об этом.

Мы с женой пришли в отделение реанимации, где находилась Линда. Увидев нас, она спросила: «Всю ли опухоль удалили?» «Нет, им не удалось удалить все», — только и смог я произнести. Обучавшаяся на медсестру Линда поняла: опухоль была злокачественной и операцию сделали слишком поздно. Положение было настолько тяжелым, что медицина оказалась бессильной. Опухоль распространилась по всей брюшной полости.

Мы ждали, когда доктор выполнит свое обещание, но он все откладывал разговор с Линдой о ее состоянии. Он сказал, что Линда слишком слаба после операции и не сможет перенести шок. Линда просила нас открыть ей все как есть, но мы смогли лишь сказать, что не все в порядке, а доктор объяснит подробности. Доктор приходил к Линде несколько раз, но не решался сказать правду. Он не знал Господа, и для него жизнь ограничивалась пребыванием на земле. Но однажды ночью Линда узнала всю правду.

В начале августа я был на собрании нашей общины в Дюссельдорфе и оттуда позвонил жене, чтобы узнать, говорил ли доктор с Линдой. Она ответила, что еще нет, и тогда я сказал: «Наше молчание мучает Линду, и ни она, ни мы не можем обрести внутреннее спокойствие». В тот же день жена позвонила сестре Элизабет и сказала, что мы хотим, чтобы Линда знала правду. Вечером сестра Элизабет пришла к Линде, и та сказала ей: «Всем вам недостает смелости. Я хочу знать правду, я хочу, чтобы мне сказали вы, а не доктор».

Для Линды страшнее всего была неопределенность. Она уже знала, что у нее рак, но не знала, есть ли надежда выжить. Линда хотела избавиться от неопределенности и принять уготованное Господом. Она хотела знать правду. Сестра Элизабет понимала состояние Линды и рассказала ей все, потому что только истина делает нас свободными.

Линда лишь спросила: «Знают ли мои родители?» — «Да». — «Скажите им, что я счастлива, что вскоре буду с моим Господом. Жаль только, что моя жизнь не принесла Господу много плода».

Как она была счастлива и воодушевлена! Моя жена не могла поверить, что Линда, зная всю правду, могла быть такой спокойной и умиротворенной. Бог не позволил Линде возвратиться в Японию, чтобы нести свет Евангелия в Мачиде, но она верила, что мысли Божии выше ее мыслей. Мы были счастливы, что Господь нас так любит и укрепляет.

Линда записала в своей тетради: «Человек с сильным характером — это тот, кто может бесстрашно смотреть в лицо смерти». Линде предстояло пройти через это и все преодолеть с помощью Господа.

Душевное состояние Линды произвело неизгладимое впечатление на окружающих. Госпожа Нёгеле, которая лежала с Линдой в одной палате, поначалу с головой ушла в себя и могла думать только о себе и своей болезни. Но благодаря Линде она задумалась о смысле жизни, исповедала свои грехи и с благодарностью приняла спасение Господне. После этого ее жизнь полностью изменилась.

Еще одна больная, которая чувствовала свою отстраненность от Бога, не могла сдержать слез, видя, что даже невыносимая боль не лишает Линду радости и надежды. Когда эту больную перевели в другую палату, Линда позвонила ей и сказала: «Иисус любит вас». Эти слова застали ее врасплох, и она только прошептала: «Когда попадешь к Нему, поблагодари Его от меня». После этого, казалось, она стала счастливее.

Однажды ночью медсестра услышала молитву Линды: «О Господь Иисус, Твои дела совершенны. Пожалуйста, благослови каждого входящего в эту палату». Даже в тяжелейшем состоянии Линда хотела принести плод Господу и привести к Нему других в тот короткий отрезок времени, который ей оставалось прожить.

Узнав о своем состоянии, Линда думала, что ей предстоит предстать пред Господом через несколько дней. Однако этого не произошло. Однажды Линда спросила меня: «Почему я не могу пойти на небо сразу?» Я сказал, что надо ждать, пока Господь не призовет ее. Но Линда хотела знать, почему Господь все еще не призывает.

Помню, как она говорила мне: «Я доставляю медсестрам много хлопот, да и вам с мамой надо отложить миссионерские поездки, чтобы навещать меня каждый день». Но, по благодати Божией, она избавилась от своего нетерпения и только молилась: «Не моя воля, но Господня да будет. О Господь Иисус, я сделаю все, что смогу на этой земле до того часа, который Ты мне назначил. Пожалуйста, помоги мне во всем, что ни делаю, приносить Тебе плод».

Наступил день, когда должны были приехать восемь братьев и сестер из японской общины. Линде тяжело было приготовиться к приему гостей, но она старалась изо всех сил. На листе бумаги она написала по-японски «Добро пожаловать!» и повесила этот импровизированный плакат на дверь.