Естественные причины

Глава 37

28 октября

Это был чудовищный кошмар. Сара пыталась отыскать где-то в глубине своего сознания... припомнить, что, когда была еще девчонкой, она в конце концов все-таки просыпалась в своей кровати, всегда оказывалась цела и здорова. Но мысли совершенно ей не повиновались, абсолютно безучастным стало ее тело, неспособное воспротивиться беспомощности, боли и неослабевающему ужасу. Как ей представлялось это в бесчисленных кошмарных снах в детстве, грубые руки придавили ее спину, затем связали. Она изо всех сил старалась освободиться, пока руки и ноги не стали пылать, как в огне. Но путы оказались не хуже стальных.

Потом толстые, сильные пальцы начали пропихивать что-то между зубами, какой-то кусок ватина. Она пыталась вытолкнуть в сторону эту тряпку языком, резко дергала головой из стороны в сторону. Но кляп все дальше уходил в ее рот, заткнув горло, душа ее. Она напряженно втягивала воздух через опухшие сузившиеся дырочки ноздрей. Силы покидали ее. Она молила Бога, чтобы потерять сознание и даже умереть. Но все время оставалось немного воздуха, что не давало прерваться жизни окончательно, сохраняло ее лишь на столько, сколько нужно для продления агонии.

«Пожалуйста, дайте мне умереть! Пожалуйста, дайте мне возможность заснуть и умереть...»

– Сара... Ягодка, слушай меня. Это Мэт... Постарайся напрячься и прислушаться... Так лучше. Гораздо лучше. Можешь не открывать глаза, но, пожалуйста, слушай... Сара, ты – на вентиляторе. Через нос и рот в твои легкие пропущены трубки, которые помогают тебе дышать. И тебя пришлось связать. Сожми мою руку, если ты все это понимаешь... Хорошо. Очень хорошо. Просто постарайся успокоиться, дорогая. Я сейчас скажу сестре, что ты приходишь в себя.

Сара чувствовала, как огромная, заботливая рука Мэта пожала ее руки и потом исчезла. Она сделала огромное усилие, чтобы разобраться в кошмаре. Память ее начала понемногу возвращаться.

По мере того как восстанавливались ее память и сознание, все труднее стало дышать через эндотрахеальные трубки. И это ужасное ощущение нехватки воздуха. Она слышала то нараставшее, то ослабевавшее жужжание вентилятора, когда он преодолевал ее собственные потуги дышать самостоятельно. Ясно, что вентилятор был поставлен на автоматический режим, а не на вспомогательный. Он должен был дышать вместо нее, необязательно вместе с нею.

«Полегче, полегче, – уговаривала она саму себя. – Не сопротивляйся... Вспомни, что ты советуешь своим пациентам... Успокойся... Принимай все как есть... Предайся внутреннему созерцанию... Отыщи своего лебедя... Обрети свой дух... Найди его и наблюдай его в полете...»

– Сара, вы слышите меня? Сара, откройте глаза. Это Алма. Алма Янг... Вот, вот так...

Сара моргнула от мутного и колючего света. Постепенно ее взгляд прояснился. На нее с беспокойством смотрела сестра из отделения интенсивного лечения.

– В самом отделении интенсивного лечения все было занято, – пояснила она. – Но мы все хотели, чтобы вас положили здесь в любом случае, и доктор Бленкеншип дал добро. Мне позвонила другая сестра и сказала, что случилось, и я вернулась на работу специально для вас. Вы понимаете?.. Прекрасно. Теперь я развяжу ваши руки. Только не дотрагивайтесь до трубок. Понимаете?.. Отлично.

Сара терпеливо ждала, пока ослабили, а потом сняли широкие кожаные ремни. Отчаянная боль в голове начинала ослабевать. Теперь она полностью пришла в себя и быстро возвращалась к нормальному состоянию. Кто-то пытался ее убить! Кто-то сделал ей укол под кожу черепа, введя какое-то быстродействующее и невероятно сильное вещество. Теперь ее поставили на вентилятор. Все эти школьные психологи и университетские психиатры оказались не правы. Повторявшиеся сны, которые так преследовали и мучили ее в жизни, отнюдь не являлись искаженным отражением чего-то ужасного, скрытого в ее прошлом. Они были скорее предсказанием, как и предположил Луис Хан, мудрый тайский целитель. Это была борьба, к которой готовили ее сны. Это была схватка за жизнь. И она выжила – сначала в Чайнатауне, а теперь в отделении интенсивного лечения. Именно эти ужасные кошмары подготовили ее к сопротивлению злу, которое пыталось раздавить ее.

Каждому Овощу свое время, и каждому времени своя цель...

Сара пошевелила немного рукой, восстанавливая циркуляцию крови, потом подняла ее и показала на эндо-трахеальную трубку.

– Знаю, знаю, – отреагировала Алма. – Как только мы получим газовый анализ вашей крови, я вызову анестезиолога и доктора Бленкеншипа и тогда решим, можно ли удалить эти трубки. Сейчас вы в порядке?.. Хорошо. Я переключила ваш вентилятор, и теперь вы можете дышать так, как вам нравится. Вы уверены, что у вас все в порядке? Сара, я просто хочу сказать, что бы там ни происходило, все пройдет, если вы не станете мешать этому. Совсем необязательно делать то, что, вам кажется, надо сделать. Но думаю, мы сможем обо всем об этом поговорить позднее. Я просто рада, что все закончилось благополучно.

Вошел терапевт, взял образцы крови из радиальной артерии Сары. Во время нескончаемого получаса, который последовал за этим, рядом с ней оставался Мэт, делая все, что он мог, чтобы успокоить ее, и рассказывая ей о событиях, связанных с ее воскресением.

– В пластиковый пакет капельницы был залит морфин, – объяснил он. – Пустые пузырьки из-под него валялись на полу. Доктор Бленкеншип говорит, что мы отыскали тебя как раз вовремя. Группа «скорой помощи» работала невероятно слаженно и умело. Медсестры давали что-то, что поддерживало тебя на вентиляторе. Коробочка с иглами иглотерапии, о пропаже которой ты сообщила, лежала в той же комнате на столе, так же, как и неоткрытый пузырек с ядом гремучей змеи, а также неподписанная записка, нацарапанная на бланке рецепта, – всего несколько слов: «Мне очень жаль». Дверь в комнату была закрыта изнутри на внутреннюю задвижку. В данный момент я, можно сказать, единственный человек в больнице, который не верит, что ты пыталась покончить с собой... Я ведь прав?

Сара сжала его руку и настолько решительно, насколько позволяло ее положение, кивнула.

– Я это знал, – прошептал Мэт. – Прошло уже по крайней мере три или четыре месяца с тех пор, как женщина, с которой я был в близких отношениях, пыталась покончить с собой... Сожми мою руку, если находишь это смешным... А, понятно... Послушай, какие-то несуразные вещи происходят в этом деле с аюрведическим порошком. Мэллон собирается сообщить Грейсонам, что он прекращает судебное дело против тебя. Не утрясает – бросает его. О подробностях я расскажу позже.

Роза сказала тебе, кто вывел этот вирус, правда? Человек, который заикается. Но она не назвала ни тебе, ни кому-нибудь другому его фамилию, так? Ну вот, теперь она думает, что знает, где он находится. Она пыталась дозвониться тебе домой и в больницу, чтобы ввести тебя в курс дела. Наконец, одна из медсестер сказала ей, что произошло и где именно ты сейчас находишься, и она появилась здесь вчера, часов в одиннадцать ночи. И опять приходила в два часа ночи. Она искренне беспокоится о тебе. Я бы удивился, если бы узнал, что она спала больше, чем я. Она не говорит, где находится этот автор вируса, но сегодня она едет туда на машине, чтобы отыскать его. Ели договаривается о предоставлении ей больничной машины на один день, без всяких объяснений...

– Эй, теперь держись, дружище. Возвращается Алма. С ней, похоже, идет нарколог.

Результаты лабораторных анализов оказались отличными. Газ в крови Сары – водородный показатель, кислород и углекислый газ – все уровни стали достаточно хорошими, чтобы снять ее со вспомогательной вентиляционной подачи. Болезненное ощущение высасывающего вытягивания через дыхательное горло, а затем удаление эндотрахеальной трубки были очень неприятными. Сара надеялась, что никогда больше не столкнется с этим. Она плевалась и давилась, захлебывалась кашлем. Но рядом находился Мэт, успокаивая ее во время приступа кашля, поглаживая ее руку и даже целуя в лоб.

– Поосторожнее, а то вас исключат из ассоциации юристов, – прохрипела она, когда кашель, наконец, прошел.

– Я же сказал тебе, что иск против тебя прекращается. Я больше не являюсь твоим адвокатом. Теперь мы можем показываться на людях. Если хочешь знать, я нанял машину с громкоговорителем, чтобы проехаться сегодня по улицам и объявить всему Бостону, что я люблю тебя и что мы докопаемся до самых корней всего этого дела.

– Мэт, я тоже люблю тебя. Действительно, люблю. Эй, сколько сейчас времени?

– Шесть. Немного больше.

– Господи, двенадцать часов моей жизни проскочили просто так.

– Могла проскочить вся твоя жизнь, – напомнил ей Мэт.

Саре помешало ответить любезное покашливание, которое раздалось рядом; В изножье кровати Сары стоял помятый, седеющий мужчина с пристегнутым к воротнику красным галстуком-бабочкой. В одной руке он держал листки с записями состояния здоровья Сары и рассматривал их через свои очки фирмы «Бен Франклин». Хотя никогда раньше Сара не видела этого мужчину, она правильно угадала его специальность еще до того, как он отрекомендовался.

– Я доктор Голдшмидт, – произнес он. – Психиатр. Сэр, прошу оставить нас на несколько минут.

– Это Мэт Даниелс, – быстро представила его Сара. – Он мой... мой адвокат.

На несколько мгновений глаза Голдшмидта и Мэта встретились.

– В таком случае, возможно, ему лучше остаться, – отозвался он. – Если вы сами согласны.

– Конечно, – подтвердила она хриплым голосом.

– Отлично. Я знаю, что вам пришлось пережить очень много и из вас только что вынули дыхательную трубку. Поэтому буду по возможности кратким. – Он облизал свои тонкие, синеватые губы кончиком языка. – Скажите мне, доктор Болдуин, были ли у вас до вчерашнего вечера попытки самоубийства?

Глаза Сары сверкнули. Она взглянула на Мэта, который сделал ей знак сохранять спокойствие.

– Никогда. Но и вчера вечером я тоже не хотела этого, доктор Голдшмидт. Кто-то пытался убить меня и устроить так, чтобы это выглядело как самоубийство.

– Понятно, – произнес Голдшмидт, царапая что-то шариковой ручкой на ее листке. – Но как вы объясните, что дверь была закрыта изнутри на задвижку?

– У кого-то был ключ.

– Возможно. Но мне сказали, что даже у хозяйственных работников и обслуживающего персонала нет ключей от этих комнат.

– Я не собиралась покончить с собой.

– Доктор Болдуин, я лишь хочу помочь вам.

– Тогда разрешите мне уехать домой.

– Вы знаете, что я не могу этого разрешить.

– Почему? – спросил Мэт.

– К доктору Болдуин меня направил доктор Бленкеншип, потому что в больнице существует правило, согласно которому каждая попытка самоубийства берется под контроль психиатром, а сегодня в своем отделении дежурю именно я. Ее настоящий диагноз такой, – он зачитал то, что было написано на листке: чрезмерная доза наркотиков, попытка самоубийства. – У меня есть и право, и обязанность госпитализировать ее в охраняемой психиатрической палате и держать там до тех пор, пока мне не станет ясно, что она не представляет опасности ни для себя, ни для других. Несомненно, вы, как юрист, понимаете, что я не могу идти против правил.

– Да, конечно, – отозвался Мэт.

– Он думал о том, чего он хотел добиться в этот день – выяснить связь, существовавшую между Питером Эттингером, фондом МакГрафа и Медицинским центром Бостона. Пока он будет занят всем этим, Сара должна быть в безопасности. А что может быть безопаснее, чем строго охраняемая палата на запоре?

– Сара, – сказал он, – думаю, ты должна согласиться со всем, что предлагает психиатр. Во всяком случае, сейчас.

Если психиатр и остался доволен поддержкой, это никак не отразилось на его лице, сохранявшем суровую напряженность. Он уже хотел что-то произнести, когда в палату вошел Ели Бленкеншип.

– Спасибо, что так быстро отозвался на вызов, Мел, – поблагодарил Бленкеншип. – Сара, как вы себя чувствуете?

– С каждой секундой все лучше. Доктор Бленкеншип, скажите, пожалуйста, доктору Голдшмидту, что я не сумасшедшая и не пыталась покончить с собой.

– Никто не говорил, что вы ненормальная.

– Послушайте, кто-то впрыснул мне что-то вот прямо сюда, под волосы, и попытался это представить так, как будто я покончила с собой.

Бленкеншип обследовал кожу на ее черепе с помощью точечного фонарика и покачал головой. Никаких следов.

– Использовалась очень тонкая игла. Двадцать девятого размера или тоньше. Сбрейте в этом месте волосы, если нужно, – взмолилась Сара. – И вы обнаружите место укола.

– Сара, пожалуйста. Будьте к нам терпеливы и позвольте нам выполнить свои обязанности. Алма сообщила, что ваши легкие прочистились и что показатели состояния вашего здоровья стабильны. Примерно через час или два, когда мы убедимся, что ваша гортань, находится вне опасности и вам не грозят спазмы, я бы хотел перевести вас в отделение доктора Голдшмидта. Видимо, здесь будет очень туго с местами, когда к работе приступит следующая смена хирургов.

– Куда меня переведут?

– Единственное место в этой больнице, куда вы можете быть направлены, – это отделение «Андервуд-6».

– Мэт, пожалуйста. Это изолированный от всего на свете корпус. Не позволяй им так поступать со мной.

– Сара, это не надолго. К тому же после случившегося вчера вечером я буду беспокоиться, если ты будешь находиться где-нибудь в другом месте. У меня есть дела, надо встретиться кое с кем сегодня и разобраться с этим порошком. Согласись пока, а там мы посмотрим, как поступить дальше.

– Я же говорю тебе, что где-то под моими волосами остался след от укола иглы, когда мужчина пытался убить меня, что-то впрыснув под кожу головы.

– Пожалуйста, доктор Болдуин, – снова обратился к ней Голдшмидт. – Жаль, если вы настроены против психиатров или не доверяете конкретно мне. Я действительно хочу вам помочь. Уже шесть тридцать утра. Я провел на ногах большую часть ночи, и мне предстоит день, заполненный консультациями и приемами посетителей. Попытайтесь не осложнять и так довольно трудную ситуацию. #

– Сара, послушайте, – сказал Бленкеншип, – я нутром чувствую, что вы говорите правду, что вы в норме, но действительно, в данный момент мы ничего не можем поделать другого. Вот что я вам скажу. Вы остаетесь двадцать четыре часа под наблюдением, и я делаю все, что в моих возможностях, чтобы убедить доктора Голдшмидта и его сотрудников отпустить вас домой. Обещаю.

Сара изучающе посмотрела на решительные лица трех мужчин и неохотно согласилась на перевод. Психиатр написал короткое указание на ее бюллетене здоровья и пообещал зайти к ней в отделение «Андервуд-6», как только у него выдастся перерыв в распорядке дня. Один из стажеров запишет данные о ее физическом и психическом состоянии, побеседует с ней.

– Буду ждать с нетерпением, – сказала Сара.

Желтые виниловые полицейские ленточки на дверях комнаты 512 на пятом этаже здания «Тайер» походили на те, которые использовались в магазине Квонга Тян-Вена. Сама дверь с разбитой центральной перекладиной была прикрыта. Мэт убедился, что за ним никто не наблюдает, ослабил ленточку и проскользнул внутрь. Капельница находилась все еще там, но переливной пакет и лакированная коробочка Сары исчезли. Ничто не говорило о том, что в комнате пытались найти следы отпечатков пальцев. В комнате не было ни чуланчика, ни другого укромного места, чтобы спрятаться, разве что под кроватью. Но кто-то нашел возможность улизнуть отсюда и закрыть за собой дверь?

Мэт осмотрел замок, который, казалось, не отличался от других замков на этом этаже. Конечно, преступник, кто бы он ни был, мог вызвать слесаря и попросить сделать ключ. Но вряд ли убийца станет сознательно готовить против себя свидетеля. Мэт подошел к единственной стене с окном. Две створки старинного окна, стекла которых не протирались месяцы, а может быть, годы, совсем потемнели от наружной грязи. Через них можно было рассмотреть следующее здание в ста или ста пятидесяти шагах. Дырки от шурупов говорили о том, что на этой раме стояли щеколды. Замена такой пустячной вещи, несомненно, была бы незначительной тратой для бюджета МЦБ по содержанию здания. Но поскольку это был пятый этаж, то запор вряд ли был нужен для защиты извне. Мэт посмотрел вниз.

На уровне трех футов ниже подоконника выступала над четвертым этажом часть шиферной крыши. Мэт открыл рамы окна и осторожно наступил на этот своеобразный портик. Заставив себя не смотреть вниз, он осторожно пошел вдоль стены, вглядываясь в другие комнаты пятого этажа, пока не нашел комнату, которая была не занята. Окно, как и в комнате 512, оказалось без запора. Тут же Мэт оказался опять в пустом коридоре.

– Вот и вся тайна, – пробормотал он.

Вполне могло быть, что это открытие, вдобавок к протестам Сары, оказалось бы достаточным, чтобы добиться ее выписки. Но Мэт знал, что в ее же интересах провести хотя бы еще один день в безопасном месте. И именно сегодня у него не было времени заняться ею. Он еще не получил все ответы на тайну аюрведической системы похудения. Но теперь эти оставшиеся вопросы стали более четкими. Ответы на них могут заполнить остающиеся белые места... начиная с ответов финансового инспектора больницы Колина Смита.

Он прикрыл дверь за желтыми ленточками и поспешно пошел по коридору.