Это его дело

Без пяти минут… финал

Аптека была совсем маленькой. Чесельский не сразу ее заметил и едва не прошел мимо. Товаров в аптеке тоже кот наплакал, а на витрине — два-три флакона с одеколоном и несколько баночек с кремом.

Хозяин аптеки — мужчина лет шестидесяти пяти. У него изрезанное морщинами, сильно загоревшее лицо. Такой загар обычно бывает у людей, долгое время проводящих на солнце. Это и понятно, так как этот пожилой человек до войны был известным спортсменом.

— Чем могу служить? — спросил он. В аптеке, кроме него, никого не было.

Чесельский показал удостоверение.

— О, проверка, — улыбнулся аптекарь. — Давненько ее не проводили. Что вас интересует? Накладные, счета, приходно-расходная книга? Патент на торговлю?

— Нет, нет, — живо возразил Чесельский. — Я хотел бы просто поговорить с вами в спокойной обстановке. Мне рекомендовал вас как солидного человека и хорошего специалиста наш общий знакомый — майор Лискевич. Я хотел бы послушать ваше мнение, а может быть, даже и совет.

— О! — приятно удивился хозяин. — Похвала из уст милиции многого стоит. Вы разрешите… Простите, не знаю вашего звания?

— Поручик.

— Вы разрешите, пан поручик, позвонить супруге, чтобы она пришла меня подменить — квартира у нас в этом же доме, на втором этаже. — И действительно, не прошло и нескольких минут, как в аптеку спустилась пани Стефанович, а хозяин пригласил гостя наверх, к себе.

— Может быть, чашечку кофе? — предложил хозяин.

— Нет, благодарю, не будем терять времени. Давайте перейдем к делу.

— Я слушаю вас. Чем могу быть полезен?

— Видите ли, меня интересует проблема зеосила.

— Зеосила? Полуфабриката для производства кремов и пудры?

— Вот именно. Меня интересует, можно ли его достать. Вы, в частности, применяете его?

— В минимальных количествах. Его очень трудно достать, поэтому я не занимаюсь пудрой, готовлю лишь кремы и лосьоны. Купить зеосил практически невозможно.

— Ну как же, в последнее время он появился на черном рынке.

— Это правда. Ко мне приходили, предлагали зеосил, но я без счетов товар не покупаю. В нечестные дела не ввязываюсь.

— И большие партии предлагали?

— Как-то раз предложили купить несколько тонн, и притом по дешевке.

— И кто же был этот добродетель?

Стефанович улыбнулся:

— Он мне паспорт не показывал. Заверял, что груз доставит по указанному адресу своим транспортом. Деньги и товар — из рук в руки. Я, конечно, отказался: во-первых, потому, что в игры с левым товаром не играю, а во-вторых, у меня и денег нет, чтобы выложить такую сумму, хотя все почему-то считают меня миллионером.

Анджей Чесельскии, понимая, что никаких других интересующих сведений от симпатичного аптекаря больше не получит, поблагодарил его и распрощался. Как бы то ни было, его подозрения начинали находить подтверждение — появились люди, пытавшиеся сбыть тонны дефицитного импортного сырья. Оно не могло появиться иначе как в результате хищений. Чесельский был уверен, что зеосил был похищен со склада промкооператива «Строитель».

Майор Лискевич по своим каналам получил аналогичную информацию. Чесельский, не теряя времени, воспользовался вторым данным ему адресом и отправился на улицу Снядецких, где помещался отдел контроля Центросоюза. Представившись, он попросил разрешения пройти к директору Капалевскому.

— У нас возникли хлопоты с одним из ваших кооперативов, — начал он.

— С каким именно?

— «Строитель», что на улице Земовита на Таргувеке.

— «Строитель» — это крупная контора. На Земовита находится только одно из ее отделений, — уточнил Капалевский.

— Не знаю, как в других отделениях, но на Таргувеке, по нашим данным, полный беспорядок. Наш участковый бессилен что-либо сделать. Самое большее, что в его власти, — это наложить штраф в несколько сот злотых. Штраф выплатят из кооперативной кассы, и все останется по-старому. Есть у нас сигналы и о том, что работники кооператива воруют и выносят ценное сырье и готовую продукцию. Имеющиеся у нас данные это подтверждают.

— Даже так?! — В глазах директора, который до этого слушал поручика с довольно безразличным видом, промелькнуло беспокойство.

— Милиции не хотелось бы поднимать лишний шум и проводить в кооперативе проверку. По нашему мнению, это бросило бы тень на всю деятельность промкооперации. Лучше решить вопрос в своем кругу, а если злоупотребления окажутся особо злостными, тогда вы сами передадите дело прокурору.

— Вы совершенно правы, пан поручик. Рад, что вы пришли к нам.

— Это неплохо, если вы нагоните на них немного страху.

— Хорошо, — улыбнулся Капалевский, — мы их малость припугнем. Кстати, по нашим каналам тоже поступают данные, что они ведут свои дела не лучшим образом. Проверку этого кооператива мы планировали на первый квартал следующего года, но, идя навстречу вашим пожеланиям, ускорим ее. — Говоря все это, директор взял телефонную трубку и нажал красную кнопку. Ответила секретарша.

— Агата на месте? — спросил Капалевский.

— Сейчас узнаю, — ответила секретарша и через минуту добавила: — На месте, пан директор.

— Скажите ей, пусть зайдет ко мне. — Директор положил трубку и, обращаясь к Чесельскому, сказал: — Это одна из лучших наших инспекторов. На местах ее боятся как огня. Похоже, главные бухгалтеры пугают ею своих детишек: не будешь есть кашку, придет тетя Агата.

Спустя минуту в кабинет вошла молодая красивая блондинка с коротко остриженными по последней моде волосами в светло-голубых джинсах и такого же цвета свитере.

— Познакомьтесь, — представил их друг другу директор, — поручик Чесельский из Варшавского управления милиции, инспектор Агатовская.

— Леокадия Агатовская, — энергично тряхнула руку поручика симпатичная пани инспектор.

Заметив удивление на лице Чесельского, директор не замедлил объяснить:

— Да, действительно, имя нашего инспектора — Леокадия, но мы все называем ее Агатой. Она уже настолько привыкла к этому, что даже не сердится. Совсем недавно кто-то попросил к телефону пани Леокадию, и она сама ответила, что никакой пани Леокадии здесь нет…

— Вы, пан директор, вечно все преувеличиваете и рассказываете всякие байки.

— Ну ладно, ладно, — сменил тему директор. — Перейдем к делу. Милиция вот настаивает на том, чтобы мы ускорили проверку кооператива «Строитель», что на улице Земовита. Возьмитесь за это дело.

— Но я должна по плану работать на «Нисе», — возразила Агатовская.

— На «Нису» может пойти Марыся Лучник. Там нет особых проблем. Она вполне справится. А вы возьмитесь за «Строитель».

— Ну, если вы так настаиваете, — согласилась пани инспектор.

— Надо им немного прочистить мозги, — пояснил Капалевский. — Милиция утверждает, что там беспорядок.

— Будьте спокойны, уж мозги я им прочищу! — пообещала Агатовская.

Выйдя на улицу, Чесельский сразу же направился к ближайшему телефону-автомату и набрал номер Леокадии Агатовской.

— Агатовская у телефона, — услышал он в трубке.

— Несколько минут назад мы с вами разговаривали в кабинете директора…

— Ах, это вы! — удивилась пани инспектор.

— Поскольку вы будете проверять «Строитель», я хотел бы перед этим поделиться с вами некоторыми соображениями, но сугубо доверительно, только между нами. Вы не могли бы выскочить из своего офиса хотя бы на полчасика?

— Попытаюсь.

— Тогда я жду вас в «Гортексе», на первом этаже.

— Мороженое или пирожные? — предложил поручик.

— Спасибо. Если можно, чаю.

— Дело выглядит следующим образом, — начал Чесельский. — У нас есть основания предполагать, что в кооперативе «Строитель» совершаются хищения одного из очень дорогостоящих, импортируемых из-за границы полуфабрикатов. На миллионы злотых.

— Зеосила? — догадалась Агатовская.

— Вот именно. Я вижу, вы прекрасно знакомы с производством.

— Это моя служебная обязанность. За это мне платят деньги.

— Случилось так, что я веду сейчас следствие по очень важному делу, которое тесным образом связано с махинациями в «Строителе», и потому мне нужна ваша помощь и содействие.

— Вы вполне можете на меня положиться.

— Речь сейчас идет о том, чтобы вы досконально изучили положение дел в кооперативе. Зеосил у них, как вы, вероятно, знаете, используется при производстве смазочных масел для бетонных работ, в частности для покрытия опалубки. Похоже на то, что в течение некоторого времени зеосил в эти масла не добавлялся, а получаемые за счет этого излишки сбывались на черном рынке.

— Понятно, — ответила Агатовская. — Вопрос не представляется мне слишком сложным. Прежде всего надо установить, сколько этих масел они произвели. Затем проверить, какое количество, согласно технологии, должно быть использовано. Ну и в конце концов выявить количество поступившего в кооператив зеосила. А потом его остаток на складе.

— Сразу видно — имеешь дело со специалистом. Недаром бухгалтеры пугают своих детишек «Агатой».

— Ага, наш милый директор уже успел вам рассказать и этот анекдот?

— Мне хотелось бы получать от вас информацию ежедневно. Как только вам удастся обнаружить излишки зеосила, к делу сразу же подключимся и мы.

— Трудность может состоять в том, что они, возможно, успели уже вывезти эти излишки со своей территории.

— Вряд ли. Как только у нас появились первые подозрения, мы установили на Начельниковской улице контрольный пост, там проверяют все грузовые автомобили, их груз и документы. Так что вывезти зеосил возможности у них не было.

— Они могли расчистить склад еще раньше.

— Думаю, они не успели этого сделать. Хотя какую-то часть налево спустить им удалось, но не все. Основная масса, скорее всего, осталась на складе — ведь афера замышлялась на несколько миллионов.

— Такие дела мне по душе, — рассмеялась Агатовская.

— Вы начнете послезавтра. Вот мой рабочий телефон. Прошу вас непременно звонить каждый день.

— А я дам вам свой домашний телефон. По телефону из «Строителя» свободно говорить не удастся.

— Прекрасно, — поручик был доволен, — я вижу, каше сотрудничество сложится самым наилучшим образом.

— В первые дни проверки, — продолжала Агатовская, — мне сначала придется познакомиться с бухгалтерскими документами, организацией труда, служебной перепиской. Не миновать знакомства и со всеми остальными отделениями «Строителя», а их разбросано по Варшаве пять или шесть. Так что, прежде чем дело непосредственно дойдет до вашего зеосила, понадобится какое-то время: дней пять, а то и целая неделя.

— Хорошо, а мы на этот период так организуем контроль, что даже мышь не проскочит с территории кооператива.

— Ну что же, мне пора возвращаться на работу. До свидания. — Блондинка встала и, опять энергично тряхнув руку Чесельскому, вышла из кафе.

Снова приходилось ждать. Вообще, поручик пришел к выводу, что это треклятое следствие, которое полковник Немирох зашифровал под кодовым названием «это его дело», складывается в основном из ожиданий.

Чесельский завел специальный блокнот и записывал в него все разговоры с Леокадией Агатовской.

Вторник, 12 октября. Ничего нового. Разбираюсь.

Среда, 13 октября. Проверяю балансовые документы и материалы последней проверки. Внешне все в порядке.

Четверг, 14 октября. Была на улице Земовита, убедилась: на складе полный хаос.

Пятница, 15 октября. Получила два письменных заявления от рабочих кооператива о том, что в течение многих месяцев в виксил не закладывалось нужное количество зеосила.

Понедельник, 18 октября. Потребовала произвести переучет.

Вторник, 19 октября. Ничего нового. Переучет продолжается.

Среда, 20 октября. Проверяю поступление и расход зеосила.

Четверг, 21 октября. Необходимо срочно с вами увидеться.

На условленную встречу Агатовская пришла крайне взволнованной.

— Вчера, — начала она рассказывать, — у нас в отделе проходило очередное заседание. Обсуждались результаты работы инспекторов. Почти все совещание оказалось посвященным моей особе. Я-де учинила форменный налет. Какое я имела право по собственной инициативе потребовать переучета?! Более того, мне грозили всяческими карами и далеко идущими выводами, вплоть до увольнения с работы.

— Директор Капалевский?

— Не только он. У председателя кооператива оказалась мощная поддержка. На меня набросилось практически все наше руководство.

— Ну а вы?

— Сказала, что переучета не отменю и всю ответственность за это беру на себя.

— Браво!

— Да, но что будет, — тревожилась Агатовская, — если переучет не даст никаких результатов? Тогда мне действительно несдобровать.

— Думаю, мы сумеем вас защитить. Но я абсолютно убежден, что в этом не возникнет необходимости. Зато у тех, кто вчера на вас набрасывался, будут очень кислые мины. Если вы хотите, мы пригласим их и попросим дать объяснения.

— Упаси боже! — воскликнула пани инспектор. — Мне потом не дадут житья!

Последующие два дня прошли в напряженной неопределенности. Наконец на третий день в трубке раздался голос, полный триумфа:

— Переучет еще не закончен, но уже на сегодня нами выявлена недостача технических масел более чем на двести тысяч злотых, а излишки зеосила на четыреста с лишним тысяч.

— Это мало!

— Что ж вы хотите — переучет только начат. Наверняка будет больше.

— А что теперь говорят те, кто так усиленно на вас нападал?

— Дело ясное: как воды в рот набрали.

Через три дня все остатки сырья были сняты. Выявились огромные излишки зеосила на складах кооператива. Больше чем на два миллиона злотых по государственным ценам. Проверка выявила, что главными «творцами» этих излишков были технолог кооператива, который исключил зеосил из процесса производства смазывающей жидкости для бетона, и завскладом, который в документах указывал использование этого сырья в производстве в соответствия с якобы установленными нормами. Участников этой махинации было, конечно, значительно больше. В число их входили шоферы и вахтеры, а также посредники, сбывавшие товар.

Майор Лискевич счел своевременным начать операцию. Все аресты произвели в один день. Провели обыски в квартирах членов преступной группы. Обнаружили ювелирные изделия, валюту и крупные суммы денег в польских злотых, никак не объяснимые официальной зарплатой этих людей.

Поручик Чесельский искал джинсы и темно-синие пиджаки.