Этот неподражаемый Дживс

ГЛАВА 18. Все хорошо, что хорошо кончается

Яс изумлением на него уставился. Цветок в петлице… Безумный взгляд… Да, все симптомы указывают на то, что он говорит правду, но я все равно не мог в это поверить. Ведь я был свидетелем стольких любовных увлечений Бинго: они начинались с восторженных восклицаний и пылких заверений, но вскоре от всего этого оставался один пшик, и у меня не укладывалось в голове, что на этот раз он сумел доскакать до финиша.

– Женился?

– Мы зарегистрировались сегодня утром в Холборне. Я пришел к тебе прямо со свадебного завтрака.

Я выпрямился в кресле и принял серьезный, деловой вид. Тут нужно во всем как следует разобраться.

– Погоди, давай по порядку. Ты действительно женат?

– Да.

– На той самой девушке, в которую был влюблен позавчера?

– Что за странный вопрос!

– Кто тебя знает. Ладно, что заставило тебя решиться на столь опрометчивый шаг?

– Я попросил бы тебя, черт побери, не говорить со мной в подобном тоне. Я женился, потому что люблю ее, – сказал Бинго. – Она самая прелестная женщина в – Хорошо, хорошо, верю. Но ты подумал, что на это скажет твой дядя? В последний раз, когда я его видел, он отнюдь не горел желанием сыпать конфетти на головы новобрачных.

– Буду с тобой предельно откровенен, Берти, – сказал Бинго. – Она сама вынудила меня к этому шагу, если хочешь знать. Я рассказал, как отнесется к браку мой дядя, и она заявила, что мы должны расстаться: если бы я действительно любил ее, сказала она, я бы не испугался дядюшкиного гнева и немедленно с ней обвенчался. Так что у меня не было выбора. Мне ничего не оставалось, как купить бутоньерку и отправиться на регистрацию.

– И что ты теперь собираешься делать?

– Я уже все продумал. После того как ты сходишь к дяде и сообщишь ему о моей женитьбе…

– Что?!

– После того как…

– Ты что же, рассчитываешь втянуть в это дело меня?

Он взглянул на меня с оскорбленным видом библейского пророка, которому прохожий положил в руку камень.

– И это говорит Берти Вустер? – с горечью произнес Бинго.

– Он, он самый.

– Берти, старина, – сказал Бинго, ласково поглаживая меня по плечу. – Опомнись! Мы же с тобой учились…

– Хорошо, согласен…

– Вот и молодец! Всегда знал, что на тебя можно положиться. Она ждет нас внизу в холле. Захватим ее и мигом летим на Паунсби-Гарденз.

Прежде мне доводилось видеть новобрачную лишь в униформе официантки, и я ожидал, что по случаю венчания она вырядится во что-нибудь невообразимое. Первый луч надежды с начала этой кромешной истории забрезжил у меня в душе, когда вместо бархата и шляпки с цветами в облаке дешевых духов я увидел перед собой женщину, одетую с безукоризненным вкусом. Строго. Ничего кричащего. Глядя на нее, можно было подумать, что она явилась сюда прямо с Беркли-сквер [45].

– Милая, это мой старый приятель, Берти Вустер, – сказал Бинго. – Мы с ним учились в одной школе. Правда, Берти?

– Учились, учились, – сказал я. – Очень приятно познакомиться. Мы кажется… э-э-э… мы как-то обедали вместе.

– Да, верно. Мне тоже очень приятно.

– Мой дядя души в Берти не чает, – объяснил Бинго. – Поэтому Берти поедет с нами и попытается подготовить почву. Эй, такси!

По дороге мы почти не разговаривали. Все чувствовали себя скованно. Наконец такси остановилось, и мы выгрузились около вигвама старого Битлшема. Я оставил Бинго и его жену в холле, а сам поднялся в гостиную и стал ждать, пока дворецкий доложит обо мне вождю.

Пока я слонялся по гостиной, мне на глаза попалась эта идиотская «Одна против всех». Книга была раскрыта на странице двести пятнадцать, и я обратил внимание на отрывок, жирно обведенный карандашом. Я прочел его и понял, как мне следует действовать, чтобы преуспеть в моей деликатной миссии.

А написано там было вот что.

«Что может противостоять… – Милисент смело встретила взгляд сурового старца, и глаза ее сверкнули. – Что может противостоять чистой и всепоглощающей любви? Милорд, она не страшится ни громких титулов, ни высоких званий, ее не остановят тщетные запреты опекунов и родителей. Я люблю вашего сына, лорд Майн-дермер, и ничто на свете не в силах нас разлучить. Задолго до сотворения мира нам суждено было полюбить друг друга, разве вы вправе идти против воли Судьбы?

Граф пытливо посмотрел на нее из-под кустистых бровей.

– Хм, – произнес он».

Я не успел выяснить, что именно сказала Милисент в ответ на хмыканье графа, ибо распахнулась дверь и в гостиную вкатился старик Битлшем. Как всегда – само радушие и любезность.

– Мой дорогой мистер Вустер, какой приятный сюрприз! Садитесь, прошу вас. Чем могу служить?

– Видите ли, на этот раз я выступаю в роли посла. Представляю интересы старины Бинго.

Мне показалось, что радушия у него несколько поубавилось, но, поскольку он не выставил меня за дверь, я продолжал гнуть свое.

– Я всегда считал, – сказал я, – что ужасно трудно противостоять тому, что принято называть чистой и всепоглощающей любовью. Нередко я спрашивал себя: есть ли на свете нечто, способное ей помешать? Мне кажется, что нет.

Не думаю, что мои глаза сверкнули, когда я смело встретил взгляд сурового старца, но, во всяком случае, я выразительно поиграл бровями. В ответ он только засопел, вид у него при этом был весьма скептический.

– Мистер Вустер, мы уже обсуждали этот вопрос во время нашей прошлой встречи. И по этому поводу…

– Да, но с тех пор дело приняло новый оборот. Сегодня утром Бинго решился и сунул голову в петлю.

– О господи! – Он вскочил с кресла, разинув от изумления рот. – Как в петлю? Какой ужас! Где это произошло?

Я понял, что он не просек, о чем речь.

– Это всего лишь метафора, если, конечно, я правильно понимаю, что такое метафора. Я хотел сказать, что ваш племянник женился.

– Женился?!

– Надел на шею хомут, самым форменным образом. Надеюсь, вы не станете держать на него за это зуб, верно? Сами понимаете – горячая молодая кровь… Два любящих сердца и все такое прочее.

Он возмущенно запыхтел:

– Я весьма обеспокоен этим известием. Я… Я считаю, что со мной… э-э-э… не посчитались. Да, не посчитались!

– Но разве вправе вы идти против воли Судьбы? – сказал я, косясь краем глаза на раскрытую страницу книги.

– Простите?

– Видите ли, им суждено было полюбить друг друга. Так сказать, задолго до сотворения мира.

Должен признаться, что, если бы он в ответ сказал «Хм!», я бы оказался в чрезвычайно затруднительном положении. К моему счастью, этого не произошло. Он сидел молча, видимо обдумывал мои слова, потом взгляд его упал на книгу. Старик вздрогнул:

– Господи, мистер Вустер, это же из вашего последнего романа!

– Более или менее.

– То-то ваши слова показались мне знакомыми. – Он просиял от удовольствия и издал несколько звуков, похожих на приглушенное кудахтанье. – Боже мой, боже мой, вы знаете мое слабое место. – Он взял в руки роман и погрузился в чтение. Я уже начал думать, что он забыл о моем существовании. Наконец он положил книгу на стол и вытер глаза носовым платком. – Ладно, так и быть! – произнес он.

Я молча ерзал на стуле и уповал на лучшее.

– Так и быть, – повторил он. – Не могу же я поступить, как лорд Уиндермер. Скажите, мистер Вустер, вы списали этого надменного старика с живой модели?

– Да нет, просто решил, что здесь нужен именно такой герой, – и готово.

– Гений! – пробормотал Битлшем. – Гений! Что ж, мистер Вустер, я побежден. В самом деле: разве я вправе идти против воли Судьбы? Сегодня же напишу Ричарду о моем согласии на брак.

– Вы можете лично открыть ему благую весть, – сказал я. – Он ждет в холле вместе с новобрачной. Я сейчас же пришлю их к вам. Всего вам доброго и большое спасибо. Бинго просто обалдеет от радости.

И я кубарем скатился по лестнице. Бинго и его благоверная сидели на краешках стульев в холле, словно пациенты в приемной зубного врача.

– Ну что? – бросился ко мне Бинго.

– Дело в шляпе, – ответил я и крепко хлопнул балбеса по спине. – Вам остается лишь подняться наверх и слиться в семейном экстазе. Пока, дети мои. В случае чего, вы знаете, где меня найти. Тысячу поздравлений, и все такое прочее.

И я ускакал, не дожидаясь, пока они начнут рассыпаться в благодарностях.

В этой жизни никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. «Себя забыв – другим помочь, и сон ночной блажен» [46] – именно такое чувство я испытал, вернувшись в свою обитель; я поудобнее устроился в кресле, положил ноги на каминную решетку и принялся прихлебывать чай, поданный верным Дживсом. Я не раз убеждался, что судьба может нанести удар уже на финишной прямой, и верные ставки могут полететь к черту в последнюю секунду, но сейчас не ждал никакого подвоха. После того как я оставил Бинго на Паунсби-Гарденз, ему оставалось лишь подняться по лестнице вместе с милой женушкой и принять дядюшкино благословение. Я был совершенно уверен в благополучном исходе дела, и, когда через полчаса он ввалился в гостиную, я решил, что он просто хочет поблагодарить меня срывающимся от волнения голосом и рассказать, какой я замечательный друг. Поэтому я милостиво улыбнулся и уже собирался предложить ему сигарету, когда понял, что тут что-то не так. Вид у него был такой, словно кто-то изо всех сил двинул ему в солнечное сплетение.

– Бог мой, старина, – сказал я. – В чем дело?

Бинго нервно прошелся по комнате.

– Я должен успокоиться, – сказал он и налетел на журнальный столик. – Спокойно, черт подери. – Он опрокинул стул.

– Надеюсь, ничего страшного не стряслось?

Бинго издал глухой замогильный стон:

– Ничего страшного? Стряслось самое страшное из всего, что могло стрястись. Знаешь, что произошло после того, как ты ушел? Помнишь эту идиотскую книжку, которую тебе взбрело в голову послать моему дяде?

На самом деле это ему взбрело в голову, чтобы я ее послал, но я видел, что бедняга страшно расстроен, и решил не цепляться по пустякам.

– «Одна против всех»? – спросил я. – Она весьма кстати подвернулась мне в гостиной. Именно с помощью цитат из этой книги мне удалось уломать твоего дядю.

– Возможно. Но когда мы поднялись к дяде, она подвернулась совсем некстати. Мы вошли в гостиную, принялись очень мило болтать о том о сем, и все шло как нельзя лучше до тех пор, пока моя жена не заметила проклятую книжку. «Ах, вы читаете этот роман, лорд Битлшем?» – спросила она. «Прочел уже три раза», – ответил дядя. «Очень рада это слышать», – сказала она. «Как, вы тоже поклонница Рози М. Бэнкс?» – просиял дядюшка. «Я и есть Рози М. Бэнкс», – ответила моя жена.

– Ах ты черт! Не может быть!

– Увы.

– Ничего не понимаю! Она же работала официанткой в «Клубе почетных либералов».

Бинго с чувством лягнул канапе:

– Она пошла в клуб официанткой, чтобы собрать материал для новой книги – «Мервин Кин, клубный завсегдатай».

– Могла бы тебе об этом сказать.

– Ее так потрясло, что я полюбил ее, невзирая на скромный социальный статус, что она не спешила открыть мне правду. Сказала, что собиралась признаться позже.

– Ну и как развивались события дальше?

– Последовала ужасно неприятная сцена. Старика чуть удар не хватил. Обругал ее самозванкой. Потом оба стали одновременно орать друг на друга, и в конце концов она полетела в издательство за доказательствами своего авторства, чтобы заставить дядю прислать ей письменное извинение. Даже представить себе не могу, чем все кончится. Дядя лопнет от злости, узнав, что мы его водили за нос; но это еще что: представлять, какой жена поднимет шум, когда выяснится, что мы использовали этот трюк с книжками Рози М. Бэнкс, чтобы помочь мне жениться на другой? Ведь она впервые обратила на меня внимание после того, когда я сказал ей, что до нее ни разу не был ни в кого влюблен.

– Ты ей так сказал?

– Да.

– Ну знаешь!

– Ну, я и вправду не был… во всяком случае, по-настоящему. Разве можно сравнивать чувства, которые… Ладно, сейчас это уже не имеет значения. Что мне теперь делать – вот в чем штука.

– Не знаю.

– Спасибо, – сказал Бинго. – Всегда знал, что могу рассчитывать на твою помощь.

На следующее утро он позвонил мне по телефону, когда я только начал переваривать яичницу с беконом, – короче говоря, в то время, когда хочется без помех поразмышлять о смысле жизни.

– Берти!

– Слушаю.

– Ситуация накаляется.

– Что еще стряслось?

– Дядя ознакомился с представленными доказательствами и признал ее требования справедливыми. Я только что провел пять незабываемых минут, разговаривая с ним по телефону. Он кричал, что мы выставили его дураком, даже начал заикаться от бешенства. Но, несмотря на заикание, он недвусмысленно дал понять, что мое содержание накрылось.

– Какая жалость.

– Лучше себя пожалей, – мрачно буркнул Бинго. – Он собирается сегодня прийти к тебе за объяснениями.

– Ужас!

– И моя жена собирается сегодня прийти к тебе за объяснениями.

– Кошмар!

– Желаю тебе приятно провести время, – сказал Бинго и повесил трубку.

Я завопил:

– Дживс!!!

– Сэр?

– Дживс, я пропал.

– В самом деле, сэр?

Я вкратце обрисовал ситуацию:

– Что вы мне посоветуете?

– На вашем месте, сэр, я бы немедленно принял приглашение мистера Питта-Уолли. Если помните, сэр, он приглашал вас поохотиться с ним на этой неделе в Норфолке.

– Верно, приглашал! Клянусь честью, Дживс, вы, как всегда, правы. Привезите мои вещи к первому поезду после обеда. А до тех пор я залягу на дно в моем клубе.

– Вы предпочитаете, чтобы я сопровождал вас во время этой поездки, сэр?

– А вы сами хотите поехать?

– Если позволите высказать мое мнение, сэр, будет лучше, если я останусь здесь и постараюсь помочь молодому мистеру Литтлу. Возможно, мне удастся найти способ примирить враждующие стороны, сэр.

– С богом. Но если вам это и вправду удастся, вы совершите чудо.

Не могу сказать, что я хорошо провел время в Норфолке. Почти все время лил дождь, а когда не лил, я все равно был слишком взвинчен, чтобы во что-то попасть. К концу недели мое терпение лопнуло. Глупо, подумал я, похоронить себя в норфолкской глуши за много миль от дома лишь оттого, что дядя моего друга и его жена хотят переброситься со мной парой слов. Я решил вернуться в Лондон и смело, как подобает мужчине, встретить опасность: затаюсь у себя в квартире и велю Дживсу отвечать всем, что меня нет дома.

Я послал Дживсу телеграмму и прямо с вокзала поехал к Бинго узнать что и как. Но дома его не застал. Я позвонил несколько раз в дверной звонок и уже собирался уйти, когда услышал шаги в прихожей, и дверь

распахнулась. Должен признаться, это был не самый счастливый миг в моей жизни: я увидел пред собой круглую, как луна, физиономию лорда Битлшема.

– А-а-а… э-э-э… здравствуйте, – сказал я.

Последовало томительное молчание.

Я плохо представлял себе, как поступит старикан, если мне, не дай бог, доведется с ним когда-нибудь встретиться, – наверное, нальется кровью и мокрого места от меня не оставит. А он, к моему изумлению, лишь робко улыбнулся. Какой-то болезненной улыбкой. Глаза у него выпучились, он забулькал, словно у него комок застрял в горле.

– Э-э-э… – выдавил из себя он. Я ждал продолжения, но, видимо, на этом он свою речь закончил.

– Бинго дома? – спросил я после весьма неловкой паузы. Он покачал головой и снова улыбнулся. Наш оживленный диалог опять завял, после чего – хотите верьте, хотите нет – он вдруг неуклюже скакнул обратно в квартиру и захлопнул за собой дверь.

Я ничего не мог понять. Но поскольку аудиенция, как видно, была окончена, мне ничего не оставалось, как уйти.

Я начал спускаться по лестнице и вдруг увидел Бинго: перепрыгивая через три ступеньки, он поднимался ко мне навстречу.

– Привет, Берти! – сказал он. – Откуда ты свалился? Я думал, ты уехал из Лондона.

– Только что вернулся. Хотел зайти к тебе, разузнать, как обстоят дела.

– Какие дела?

– Ну как же! Вся эта история.

– А, вот ты про что, – с беспечным видом отозвался Бинго. – Все давно уладилось. Голубь мира осеняет крылом наше жилище. Все отлично, лучше и быть не может. Все устроил Дживс. Я всегда говорил, Берти, что твой камердинер – настоящее сокровище. За полминуты разрешил все проблемы с помощью очередной гениальной идеи.

– Но это же здорово!

– Я знал, что ты будешь рад.

– Поздравляю.

– Спасибо.

– Но как Дживсу удалось? Лично я ничего бы не смог придумать.

– Он взял дело в свои руки и уладил все в два счета. Дядя и моя жена теперь лучшие друзья. Часами разглагольствуют о литературе и подобных материях. Он частенько заходит к нам поболтать.

Тут я вспомнил.

– Кстати, он и сейчас у тебя, – сказал я. – Послушай, Бинго, а как он вообще в последнее время?

– Как обычно. А почему ты спрашиваешь?

– Может, он переутомился или еще что? Мне показалось, он как-то странно себя ведет.

– Так ты его уже видел?

– Он открыл мне дверь, когда я позвонил в твою квартиру. Сперва молча глядел на меня, выпучив глаза, потом захлопнул дверь прямо у меня перед носом. Меня это, честно говоря, озадачило. Понимаю, если бы он меня отчитал, и все такое прочее, но, черт побери, у него был ужасно испуганный вид.

Бинго беззаботно рассмеялся.

– Да нет, все в порядке, – сказал он. – Я забыл тебе сказать. Хотел написать, да так и не собрался. Он думает, что ты сумасшедший.

– Он… что?

– Видишь ли, это была идея Дживса. Она блестящим образом разрешила все проблемы. Он предложил сказать дяде, что я совершенно искренне представил ему тебя как Рози М. Бэнкс что я неоднократно слышал от тебя, будто ты – автор всех этих книг, и у меня не было оснований сомневаться в том, что так оно и есть. А потом выяснилось, что ты страдаешь галлюцинациями и вообще чокнутый. Мы пригласили сэра Родерика Глоссопа – помнишь, ты еще как-то столкнул его сынишку в пруд в Диттеридж-Холле, и он очень кстати поведал всем, как он пришел к тебе на обед, а у тебя в спальне оказалось полным-полно кошек и рыбы, и про то, как ты, проезжая мимо на такси, сорвал у него с головы шляпу. После этого ни у кого не осталось ни малейших сомнений на твой счет. Я всегда говорил и не устану повторять: положись на Дживса, и тебе не страшны никакие удары судьбы.

Я многое могу стерпеть, но всему на свете есть предел:

– Ну знаешь, такой неслыханной наглости…

Бинго взглянул на меня с удивлением:

– Ты что, сердишься?

– Сердишься?! Значит, теперь весь Лондон считает, будто я чокнутый? Черт бы вас всех побрал…

– Берти, ты меня удивляешь и обижаешь, – сказал Бинго. – Вот уж не думал, что тебе трудно поступиться такой малостью ради счастья человека, который был твоим другом целых пятнадцать лет…

– Но послушай…

– Разве ты забыл, – сказал Бинго, – что мы учились в одной школе?

Я стрелой полетел домой, кипя от возмущения и обиды. Одно я знал твердо: с Дживсом надо расстаться. Первоклассный слуга, лучший в Лондоне, но это не смягчит мое сердце. Я ворвался в квартиру, точно тихоокеанский тайфун и… увидел пачку сигарет на маленьком столике, иллюстрированные еженедельники на большом столе, а на полу стояли наготове домашние туфли, и все было настолько так, как надо, что я сразу же начал успокаиваться. Ну знаете, как в той пьесе, когда один тип готовится совершить преступление и вдруг слышит забытую мелодию песенки, которую пела ему мать, когда качала его в колыбели. Я хочу сказать, что я смягчился. Да, именно смягчился.

А когда в дверях возник старина Дживс, держа в руках поднос со всеми необходимыми ингредиентами…

Тем не менее я собрал свою стальную волю в кулак и попытался действовать по намеченному плану.

– Дживс, я только что разговаривал с мистером Литтлом, – сказал я.

– В самом деле, сэр?

– Он… э-э-э… он сказал, что вы ему помогли.

– Я постарался сделать все, что в моих силах, сэр. Счастлив, что теперь все уладилось самым удовлетворительным образом. Виски, сэр?

– Спасибо. Э-э-э… Дживс.

– Сэр?

– В другой раз…

– Сэр?

– Нет, ничего. Не одну содовую, Дживс.

– Хорошо, сэр.

Он направился к двери.

– Дживс!

– Сэр?

– Я хотел бы… то есть… я думаю… я хотел сказать, что… нет, ничего!

– Очень хорошо, сэр. Сигареты на столике справа. Ужин будет готов ровно без четверти восемь, если только вы не собирались ужинать в другом месте.

– Нет. Я поужинаю дома.

– Да, сэр.

– Дживс!

– Сэр?

– Нет, ничего, – сказал я.

– Хорошо, сэр, – сказал Дживс.