Эвиас

Глава 10

Эвиас внимательно посмотрел на Чеза и Фрая.

— Вы не можете входить в мой дом, пока не почувствуете, что туда кто-то вломился. Джилл находится под моей защитой. Она моя. Обеспечьте ее безопасность любой ценой. Мне плевать, кого вы убьёте, главное, чтобы никто не причинил ей вреда.

Фрай усмехнулся.

— Должно быть, она очень горячая штучка. Вам повезло, милорд. Мы не допустим, чтобы с вашей женщиной что-нибудь случилось.

Чез зарычал.

— Уважение, брат. Охлади свой пыл.

Эвиас с трудом сдержал улыбку. Он любил и доверял этим двум гар-ликанам. Старший близнец, Чез, как правило был более серьезным. Фрай же постоянно говорил то, что приходило ему в голову, даже если это было неуместно. Они забавляли его своими незаурядными личностями. В свое время Эвиас получил множество жалоб на братьев, поэтому отдал их под единоличное командование Кэлзеба. Лучшему другу нравились эти парни, и Эвиас понимал почему. Они были словно глоток свежего воздуха в застоявшихся устоях утесов.

— Я проявил огромное уважение, — Фрай ухмыльнулся еще шире. — У лорда Эвиаса появилась женщина, которую он хочет оставить. И я рад этому. Тем более он только что дал нам разрешение убивать всех придурков, которые попытаются на нее напасть. А ведь присутствие женщины сильно беспокоит лишь чванливых горгулий. Большую часть времени они обращаются с нами как с дерьмом, но теперь у нас есть лицензия на убийство. Дай пять, — он поднял одну ладонь.

Чез покачал головой.

— Прекрати. Прошу прощения, милорд. Моему младшему брату, должно быть, досталось мало кислорода при рождении, так как он пробыл в утробе дольше.

— Ты лишь на одну минуту старше.

Эвиас усмехнулся.

— Достаточно. Защитите Джилл. Никто не должен ее беспокоить, особенно Виналин, — упоминание этой женщины убило весь его юмор. — Она представляет угрозу.

— Держу пари, — Фрай фыркнул. — Она всю жизнь охотилась за вами, думая, что ее дерьмо не воняет. Тот факт, что вы выбрали кого-то с человеческой кровью, должно быть, сильно ужалил ее заносчивую задницу.

— Черт побери, — прохрипел Чез. — Еще раз прошу прощения, милорд. Возможно, я слишком сильно ударил его по голове, когда мы спорили сегодня утром.

— Я скоро вернусь. Проследите, чтобы с Джилл ничего не случилось, — Эвиас зашагал по коридору, но услышал, как Чез зашипел на брата:

— Ты такой тупица, Фрай. Мне постоянно приходиться краснеть за тебя.

— Лорд Эвиас был хладнокровен. И не злился. Он прекрасно знает, что Виналин высокомерная стерва. Да кто этого не знает?

Эвиас ухмыльнулся, повернув за угол. Однако, когда он заметил Кэлзеба, ожидающего на лестничной площадке, то попытался вновь стать серьезным. Лучший друг выгнул бровь.

— Близнецы, — прошептал Эвиас.

Кэлзеб подмигнул ему.

— Мои любимчики. Хороший выбор стражей. Они будут защищать ее ценой своей жизни, к тому же оба отличные бойцы.

— Я в курсе. Пора навестить Кадо.

— Он опять проявил себя как заноза в заднице, когда ты потребовал встречи?

— Он предсказуем. Как и всегда.

— Значит, Кадо скулил, как младенец?

— В значительной степени.

Зазвонил телефон, и Эвиас достал гаджет из кармана. Он выругался и остановился. Как только он принял вызов, то услышал женский голос:

— Почему я должна узнавать от Ренны о том, что у тебя появилась женщина? Об этом, кстати, уже ходят слухи.

Кэлзеб обернулся и с любопытством посмотрел на него.

— Я бы позвонил тебе, но был занят, мама. Сейчас не самое подходящее время. В ближайшее время я перезвоню.

— Я хочу с ней познакомиться.

— Так и будет. Мне нужно присутствовать на встрече.

— Ты постоянно с кем-то встречаешься. Неужели ты каждый раз тащишь бедную девушку с собой? Это жестоко, Эвиас. Вот почему я редко покидаю свой дом. Я слышала, что она человек. Бедняжка, должно быть, в ужасе. Приведи ее ко мне, я найду чем ее развлечь.

— Я оставил ее в своем доме с охраной.

— Она пытается сбежать? Не могу винить ее за это.

Эвиас стиснул зубы.

— Спасибо.

— Я вовсе не это имела в виду. Я знаю, что ты будешь вести себя наилучшим образом, но, как человек, она наверняка напугана нашими устоями. Ты ведь никогда не собирался знакомить нас, не так ли?

— Не совсем верно. Я хотел попросить Ренну сшить ей гардероб. Ты бы тоже поехала с ней. Возможно, завтра будет самое подходящее время.

— У бедной девушки совсем нет одежды? Ты держишь ее голой и прикованной к своей кровати? — ее голос стал холодным, Эвиас уловил гнев матери.

— Конечно, нет! У нее просто нет ничего подходящего для утесов. Это долгая история. Мне действительно пора идти, — он понизил голос. — Кадо опять мутит воду. Мне нужно с ним разобраться.

Его мать зарычала.

— Как всегда. Позвони мне позже.

Он отключился и затолкал телефон обратно в карман.

Кэлзеб возобновил спуск по лестнице.

— Ее чувства задеты?

— Возможно. Я разберусь с этим позже.

Они достигли зала совета. Кэлзеб шагнул вперед, одной рукой сжимая меч. Эвиас сделал то же самое, когда они остановились, готовясь к столкновению. Он не доверял Кадо, как и никому из членов совета. Вполне возможно, они могли напасть без предупреждения.

— Я заранее приношу извинения за все, что скажет Домб, — пробормотал Кэлзеб.

Эвиас выдержал пристальный взгляд друга.

— Ты совсем не похож на своего отца. Мы уже это обсуждали.

— Ублюдок позорит нас.

— Как и лорд Аботорус, пока был жив. Я никогда не буду считать тебя ответственным за действия Домба.

— Давай сделаем это, — Кэлзеб вздохнул. — Я готов к оскорбительным взглядам старого засранца.

— А я готов к бою, если они того потребуют.

— Как и я, — Кэлзеб взял инициативу на себя и снова зашагал по коридору.

Двойные двери были открыты, а в зале горело огромное количество свечей. Не было ничего удивительного в том, что все стулья вокруг квадратного стола были заняты, когда Эвиас и Кэлзеб вошли внутрь. Четыре члена совета были в сборе.

— Вы можете войти, — крикнул Кадо.

Эвиас заметил, как напряглись плечи Кэлзеба, когда он остановился. Он шагнул к другу и сердито посмотрел на Кадо.

— Как будто мне нужно твое разрешение. Я бы даже посмеялся, если бы это не прозвучало так оскорбительно. Поклонитесь… сейчас же, — он гневно посмотрел на каждое лицо за столом, призывая их отказаться.

Все четверо быстро поднялись, Кадо встал последним, и опустили головы. Кадо первым поднял глаза, не в силах скрыть свое возмущение. Он открыл было рот, чтобы заговорить, но Эвиас перебил его:

— Я уже предупреждал, что не потерплю никаких заговоров, которые вы затеваете, если только меня не поставили в курс дела. Но сегодня вы решили собраться без разрешения, — он шагнул вперед, вытаскивая меч. — Кто-нибудь хочет бросить мне вызов? Я готов.

Головы опустились и больше не поднимались. Даже Кадо отказывался смотреть ему в глаза.

Прошли долгие минуты. Эвиас хотел, чтобы каждый из них почувствовал себя неуютно и беспокойно. Ублюдки что-то замышляли, а он не собирался притворяться, будто все было хорошо.

— Я планировал обсудить нарушение протокола с Кадо, но рад, что он снова превысил свои полномочия, созвав всех вас. Мне не придется доверять ему передавать информацию, так как он может исказить мои слова. Давайте поговорим. Посмотрите на меня.

Они подняли головы. Эвиас заметил, что никто не сумел скрыть свои эмоции. Они варьировались между гневом, обидой и страхом. Домб бросил на Кэлзеба полный ненависти взгляд, но его друг, казалось, не обратил на это внимания. Эвиас презирал то, что Кэлзебу приходилось терпеть подобные взгляды от собственного отца. Это еще больше разозлило его.

Эвиас пристально посмотрел на каждого члена совета, остановившись на Кадо.

— Я ваш лорд и не обязан ни перед кем отчитываться. Что бы вы ни обсуждали сегодня, все это не имеет значения. В ваши обязанности не входит сплетничать о том, почему я привел в свой дом женщину. Я предполагаю, что именно данная новость заставила вас тайно провести сегодняшнее заседание. Попробуете сделать это снова… и поднимите мечи в смертном бое.

— Вы наш лорд, — выдавил Кадо. — Но наш долг думать о будущем клана. Ходят слухи, что вы приобрели человеческий сосуд для размножения. При всем уважении, но мы хотели бы обсудить возможность вашего союза с горгульей.

Милго поднял голову.

— Элко предложил Виналин вместо человека. Это было бы более уместно. Ваш детеныш будет прекрасным, сильным дополнением к нашему клану.

Домб тут же ухватился за эту мысль:

— Она вполне подходит для лорда. Человеческий сосуд для размножения не годится ей в подметки.

Эвиас чуть не потерял самообладание.

— Элко жаждет власти, но никогда не поднимет меч и не выполнит своих обязанностей, чтобы заслужить место в клане. Он здесь только потому, что родился на утесах, выжимая из нас все соки, как младенец из соска матери. Это было приемлемо, пока он не стал достаточно взрослым, чтобы вести себя как ответственный член клана. Я отказываюсь оказывать ему услугу или повышать статус Элко в обмен на тело его сестры, — он пристально посмотрел на каждого члена совета. — Позорно торговать собственной плотью и кровью. Бесценные дочери и сестры, которые сейчас так редки, должны быть соединены с мужчинами, проявившими себя как превосходные защитники и умеющими ценить их значимость. Они не будут вынуждены вступать в пару, как это было заведено в старом клане, от которого вы все отказались. Вот почему так мало женщин выживало в прежние времена. Очень жаль, что мне приходится объяснять это совету. Сейчас вам стоит долго и упорно подумать о том, где вы потеряли свою честь… и попытаться снова ее найти. С меня хватит. Больше никаких тайных встреч. Все свободны. Шевелите задницами и выметайтесь из комнаты в течение тридцати секунд после моего ухода.

Он резко развернулся и выскочил наружу.

Кэлзеб последовал за ним. Они поднялись на два лестничных пролета, прежде чем друг прошептал:

— Хочешь, чтобы я вернулся и убедился, что они освободили помещение?

— Да пошли они на хрен. Я высказал свою точку зрения, — Эвиас был в ярости. — Надеюсь, они бросят мне вызов или просто проигнорируют мой указ. Сейчас мне очень хочется отрубить кому-нибудь голову.

— Это дает о себе знать сексуальное расстройство.

Эвиас зарычал.

Кэлзеб ускорил шаг и нагнал его, когда они шли по коридорам.

— Почему мы направляемся к одному из разведывательных туннелей?

— Мне нужен свежий воздух, чтобы прочистить голову, прежде чем я вернусь к Джилл.

— Я останусь с тобой. Ты не думал о том, чтобы найти женщину вамп-ликана и поцеловать ее, сравнив их с Джилл реакции?

Эвиас остановился, ошеломленный этим вопросом.

— Нет.

— Возможно, это хорошая идея. Тебе нужно выяснить, является ли это чем-то новым, или это просто Джилл.

— Мне больше никто не нужен.

В спокойном взгляде Кэлзеба мелькнуло понимание.

— Ты уже заботишься о ней.

— Джилл будет моей парой.

— Но если ты не сможешь убедить ее согласиться?

Эвиас глубоко вдохнул и выдохнул.

— Я полон решимости.

— На это могут уйти недели или месяцы, верно? Джилл производит впечатление очень свободолюбивого человека.

— Я буду ждать столько, сколько потребуется. И не позволю ей уйти. Она моя.

— Будет очень интересно. Главное, не лиши меня какой-нибудь части тела, пока ожидаешь спаривания и сходишь с ума от постоянных отказов.

Его губы изогнулись в улыбке.

— Договорились. Давай расправим крылья.

* * *

Джилл перевернула страницу книги, которую взяла из библиотеки Эвиаса. Классическая история, которую Джилл так любила в детстве, о волшебном городе у моря. Ее привлекала фантастическая сторона происходящего, так как за несколько дней реальность коренным образом изменилась.

Однако ее мысли все время возвращались к высокому лорду гар-ликанов.

Она хотела ненавидеть Эвиаса, но в ее памяти постоянно всплывали только хорошие моменты. Эвиас избил ее похитителей, спас от падения и смерти, выбрал Джилл вместо великолепной женщины горгульи… а еще ей нравилось, как он смотрел на нее большую часть времени. Эвиас казался хорошим мужчиной, хоть и страшным. Тот факт, что он не был человеком, становился все менее сдерживающим фактором с точки зрения привлекательности.

«Может, я просто сошла с ума».

— Эй? Пожалуйста, не бойся, — ласково произнес женский голос. — Я мать Эвиаса. И я собираюсь открыть дверь.

Джилл ахнула, поворачивая голову, когда дверь спальни медленно открылась.

Внутрь шагнула и остановилась на пороге высокая, царственного вида женщина в платье. Ее шелковистые черные волосы были уложены на макушке в несколько замысловатых завитков. Она была бледнокожей, красивой и не выглядела достаточно зрелой, чтобы иметь взрослого сына.

Женщина улыбнулась и сложила руки на изящной талии.

— Меня зовут Галихия. Я останусь здесь, чтобы не пугать тебя, дитя. Могу я узнать твое имя?

Джилл отложила книгу и встала.

— Джилл, — она с трудом сглотнула. — На вид тебе не больше двадцати пяти.

— Ты слишком добра. Я гораздо старше. Пожалуйста, садись и устраивайся поудобнее, как раньше. Я лишь хотела встретиться с женщиной, которую мой единственный сын привез в свой дом. Мое любопытство взяло верх. Ты такая красивая, — ее пристальный взгляд опустился, чтобы пробежаться по телу Джилл до самых ног. — И изящная! Ты очаровательна.

— Спасибо? — Джилл не была уверена, хорошо это или плохо.

— Меня радует то, что я нашла тебя в этой комнате.

— Я не знаю, как на это реагировать.

— Мой сын разместил тебя рядом со своей спальней. Значит, ты для него очень особенная, — она просияла, хотя ее красота и так была довольно яркой. — Я очень рада за вас обоих.

Джилл вспомнила, что он говорил о Лане. Эвиас держал свою любовницу в комнате на нижнем этаже. Может, женщина подумала, что они поженились или что-то в этом роде.

— Ох, нет, — Джилл покачала головой. — По-моему, ты ошиблась.

Улыбка Галихии погасла.

— Может и так. Но я все равно рада познакомиться с тобой.

Прекрасно. Джилл очень не хотелось видеть выражение печали, которое ее отрицание вызвало на лице матери Эвиаса.

— То есть, мы с твоим сыном познакомились совсем недавно. Я сплю здесь, а он там, — она ткнула большим пальцем в сторону примыкающей ванной, которая соединяла их комнаты. — Мы, э-э.… — она закрыла рот. — Тут все запутанно. Я не такая, как Лана. У меня получилось выразиться деликатно? Я не хочу тебя шокировать или что-то в этом роде.

Галихия склонила голову, улыбнулась, а затем рассмеялась.

— Я не из тех женщин, которых легко шокировать. Я же мать Эвиаса. Он склонен быть безжалостно честным и откровенным.

— Конечно, — Джилл расслабилась и села. — Не хочешь тоже присесть?

— Нет, спасибо. Я не могу надолго остаться здесь. У нас с Ренной есть кое-какие планы на ближайшее время. Мы договорились посмотреть фильм.

Это имя показалось Джилл знакомым.

— Это та женщина, которая должна сшить мне одежду. Эвиас упоминал о ней.

— Для меня и Эвиаса она член семьи. Не знаю, что бы я делала без нее. Она заботится обо мне.

— Она типа наемной служанки?

Галихия пришла в ужас.

— Никогда! Ее пара умер. Ренна знала, насколько я одинока, поэтому переехала ко мне. Она моя лучшая подруга и словно сестра. Вы понравитесь друг другу. Ренна просила разрешения пойти со мной, но я не хотела, чтобы она столкнулась с гневом моего сына.

Джилл удивленно подняла брови.

— Я не спросила у него разрешения на посещение дома. Дело не в том, что он злой. У моего сына огромное сердце, Эвиас хороший человек. Просто он, наверное, хотел еще немного подождать, прежде чем познакомить нас. Надеюсь, я не напугала тебя. Мы, должно быть, кажемся тебе такими странными. Ты что-нибудь знаешь?

Ей потребовалась секунда, чтобы понять, на что намекала мать Эвиаса.

— Ты говоришь о гар-ликанах? Немного, но знаю.

На ее лице снова появилась улыбка.

— Я рада это слышать. Мне бы не хотелось выдавать никаких секретов, поэтому я довольна, что Эвиас даже рассказал о Лане. Она была милой женщиной, но между ними не было искры. Понимаешь?

— Думаю, да. Эвиас говорил, что они ладили, но не были близки.

— И это разбивало мне сердце, так как я надеялась, что Эвиас станет менее одиноким, когда начнет жить с ней, но этого не произошло. Он рассказывал тебе о своем детстве?

— Немного, — призналась она. — Я знаю, что его рано забрали у тебя, поселив в комнате отца. Эвиас упоминал, что прилетал к тебе, когда был маленьким, чтобы просто увидеться с тобой вопреки запретам.

Она кивнула, в ее взгляде снова появилась печаль.

— Мой супруг был жестоким, бессердечным человеком, похожим на скалу, — ее голубые глаза наполнились слезами. — Мой сын был таким счастливым малышом, всегда улыбался и любил, когда его обнимали. Я наблюдала, как жизнь покидает его день за днем, ведь моя пара разрушал все счастье и забрал к себе Эвиаса. Ты даже не представляешь, какую надежду и страх я увидела в его глазах, когда он прилетел ко мне в тот первый раз, будто я тоже могла его отвергнуть. Мой бедный мальчик. Я хотела скрыться вместе с ним, но бежать было некуда. Аботорус выследил бы нас где угодно, — она подняла руку и вытерла слезы. — Он бы убил нас обоих. Пара обвинял меня в том, что я запятнала нашего сына жалким чувством любви. Лучшим днем в моей жизни был тот, когда Эвиас убил отца. Знаю, это может испортить твое мнение обо мне, но я в течение многих лет жила с беспокойством, что он погубит моего сына. Только представь мои чувства.

Джилл закусила губу и встала.

— Мой биологический отец кусок дерьма. Поэтому мое мнение о тебе не испортилось. Я часто мечтала, что он находился при смерти, а спасение крылось в имплантации почки или чего-то в этом роде. Мне так хотелось посмотреть, как он сдохнет, потому что я точно не собиралась отдавать ему хоть какую-нибудь часть своего тела. Он бросил мою мать, когда она была беременна, а позже стал постоянно отправлять головорезов, которые угрожали нам.

— Ах, бедняжка, — Галихия стала приближаться, ступая очень медленно. — Где сейчас твоя мать?

— Она умерла.

— Мне очень жаль. У тебя есть братья или сестры? Близкие родственники? — мать Эвиаса протянула ей руку.

Джилл приняла ладонь.

— Нет. Раньше были только я и мама. А теперь я осталась одна.

— Нет, это не так, у тебя есть Эвиас и его семья. Я всегда хотела иметь дочь, и теперь она у меня есть.

Джилл отпустила ее руку.

— На самом деле между нами все совсем не так. Мы не… э-э… у нас нет… дерьмо. Это очень неловко.

Галихия была высокой женщиной, вероятно, около шести футов ростом. Она слегка наклонилась.

— Эта комната для пары моего сына. Он разместил тебя именно здесь. Значит, у него к тебе сильные чувства, дорогая Джилл.

— Но я почти не знаю его.

— Я часто смотрю телевизор. Здесь не так уж много развлечений для меня и Ренны. Человеческие мужчины довольно привередливые существа, которые склонны к глупости, неверности и лжи. Мой сын совсем не похож на них. Он умен, предан и честен. Эвиас объяснил, что такое пара? — она продолжила, не давая Джилл время для ответа: — Он верен и будет любить тебя до последнего вздоха. Эвиас знает, чего хочет, и это ты, дорогая Джилл. Ему не нужны месяцы или годы, чтобы принять решение. Его выбор был сделан в тот момент, когда он привел тебя в эту спальню. Ты больше не принадлежишь человеческому миру, поэтому тебе нужно присмотреться, чтобы увидеть различия. Понимаешь?

— Я чувствую себя так, словно провалилась в кроличью нору.

Галихия усмехнулась.

— Я читала эту сказку сыну, когда он был еще ребенком.

— Он упоминал об этом, когда после нашей встречи я впервые озвучила эту мысль.

— Не позволяй страху перед неизвестностью разубедить тебя в том, что ты видишь перед собой. Я пристрастна, так как являюсь его матерью, но и честна. Эвиас удивительный мужчина с нежным сердцем, бьющимся в его внушительной груди. Он скрывает свои эмоции перед другими, потому что должен, но перед тобой Эвиас остается тем хрупким мальчиком, который так сильно хотел, чтобы его любили и обнимали. Отдайся ему, и, я обещаю, он будет всегда лелеять тебя. Откройся ему, и он отдаст тебе все, чем владеет.

Глаза Джилл наполнились слезами.

— Просто мы такие разные.

— Неужели? Ты одинока в этом мире. Он чувствует себя таким же из-за своего места в клане и ожиданий, возложенных на него как на лорда, — Галихия протянула руку и коснулась щеки Джилл. — Он мечтал о такой девушке, как ты, дорогая Джилл. И он действительно боится, что ты отвергнешь его. Пожалуйста, не причиняй боль моему сыну. Ты единственный шанс на его счастье.

— Но почему именно я?

— Не поняла, — Галихия нахмурилась.

— Я видела эту горгулью, Виналин. Она разделась перед Эвиасом и бросилась ему на шею. По внешности я не могу с ней сравниться. То есть, да, она стерва. И я понимаю, почему он ненавидит ее, но Эвиас может заполучить кого угодно. Модель Виктории Сикрет[2] подошла бы Эвиасу гораздо больше. Я не хочу принижать себя, но нужно быть реалистом. Моя внешность привлекает внимание мужчин. Я в хорошей форме, но у меня нет никаких суперкрутых физических трюков или какой-то сверхъестественной красоты. Я очень похожа на свою мать. Но не могу ни изменить облик, ни отрастить клыки. Я была потрясена, когда узнала, что мой отец не был человеком.

Галихия продолжала хмуриться.

— А кем был твой отец?

— Вамп-ликаном.

Женщина побледнела. Это сразу встревожило Джилл.

— Я совсем не знала его. Как уже упоминалось ранее, он был куском дерьма, который бросил мою маму во время беременности. Он отправлял головорезов угрожать ей каждые несколько лет, чтобы она никогда никому не говорила о моем происхождении. Донор спермы, вероятно, боялся, что она потребует у него денег на содержание ребенка.

— Дело не в этом, — улыбка Галихии появилась снова, но не затронула ее глаз и казалась вымученной. — Мой сын знает?

— К Эвиасу меня доставил Дэкер Филмор. Этот мудак мой биологический дед. Он приказал двум придуркам похитить меня с работы и привезти на Аляску. Я действительно ненавижу эту семью.

— Никогда никому не говори, что твой отец вамп-ликан. Пообещай.

— Не проблема. Я и сама не в восторге от этого.

Мать Эвиаса сжала руки Джилл.

— Правда подвергнет тебя опасности. Неудивительно, что мой сын до сих пор не представил нас друг другу. Видимо он все еще разрабатывает план, как справиться с этим развитием событий. Чистокровные горгульи в нашем клане будут категорически отвергать кого-то с любым вампирским наследием в качестве пары. Ему придется убить некоторых из них, — на ее лице отразилась нежность. — Должно быть, он очень любит тебя, — искренняя улыбка вернулась к Галихии. — Разве ты не понимаешь? Он выбрал тебя несмотря на то, сколько неприятностей это ему доставит.

— Ты радуешься, что Эвиасу придется убивать людей?

— Мы живем в жестоком мире. Смерть лишь часть всего этого. Мой сын уничтожит любую угрозу, нависшую над тобой или над вашим будущим. Никогда не сожалей об этих смертях. Его отец должен был умереть. Но в клане осталась еще много людей, похожих на Аботоруса. Цени преданность моего сына, дорогая. Сколько женщин могут с уверенностью заявить, что мужчины пойдут на все ради их защиты? Из-за тебя он готов начать войну с собственным кланом.

Джилл молчала, размышляя об этом несколько мгновений.

— Мрачная перспектива, но я понимаю в чем дело. Ты тоже расстроилась, что я наполовину вамп-ликан?

— Нет. Я счастлива, потому что он нашел тебя, дорогая Джилл. Все, что имеет значение, — ты та, кто нужен моему сыну. Я очень рада, что он встретил тебя и увидел в тебе свою пару.

— Я не его кто-то там. Безумие даже предполагать, что между твоим сыном и мной что-то получится.

— Почему?

Джилл открыла рот, затем закрыла, сглотнула и высвободила ладони из рук матери Эвиаса.

— Мне здесь не место.

— Твоя жизнь в прошлом была счастливой? Были ли удовлетворены все твои потребности? Остался ли там мужчина, которого ты любила всем сердцем и который заставлял тебя чувствовать себя полноценной?

Джилл очень хотелось соврать, но это противоречило ее сути.

— Нет. Моя жизнь была отстойной, но я не чувствовала себя так, будто меня бросили в другую вселенную, — она посмотрела на вечернее платье женщины. — Я одеваюсь не так, как ты. Без обид. Платье прекрасно, но разве в нем не жарко? Не неудобно?

— Ты должна стать парой нашего лорда. Значит, ты можешь изменить уклад наших женщин. Моя пара обозначил мое положение в клане, как официального сосуда, не больше. Но Эвиас не поступит так с тобой. Он выслушает твои требования и захочет сделать тебя счастливой. Пусть отмена платьев станет первым твоим официальным указом после того, как мой сын представит тебя клану. Потребуй, чтобы мы одевались более непринужденно на публике.

— Уверена, что все пройдет гладко, — Джилл закатила глаза.

Галихия рассмеялась.

— Скорее всего нет, но лично я буду очень признательна тебе. И Ренна тоже. Ей было очень трудно привыкнуть к строгому дресс-коду, который соблюдают женщины на утесах. Боюсь, это дело рук моей пары. Аботорус считал неприличным, когда женщины демонстрируют ноги своим соплеменникам, а брюки, по его мнению, уменьшают нашу женственность. Эвиас не стал менять закон, но ты могла бы переубедить его. Он будет заботливой и преданной парой.

Джилл вздохнула и села.

— Все не так просто.

— Вполне возможно. Эвиас удивительный человек, как я уже говорила. И я, как его мать, уверена, что благодаря чрезмерному количеству любви, скрытому в его сердце, он осуществит любое твое желание. Здешняя жизнь может отличаться от той, которую ты оставила позади, но перемены — это лучшее, что может с нами случиться. Могу я дать тебе несколько советов?

Джилл выдержала ее пристальный взгляд, обдумывая сказанное. Не то чтобы у нее здесь было много друзей, а мать Эвиаса была очень мила.

— Пожалуйста.

— Перестань так много думать и позволь себе чувствовать, дорогая Джилл. Рискни. Разреши моему сыну уложить тебя в постель. В твоих жилах течет кровь ликана. Единственная черта, которая всегда передается по наследству, — хорошие инстинкты. Прислушайся к своим. Тебя тянет к Эвиасу?

— Да.

— Ты боишься его?

— Нет.

— Как думаешь, он может причинить тебе какой-нибудь вред?

Джилл покачала головой.

— Тогда почему ты держишь его на расстоянии?

— У него есть крылья, а еще он умеет превращаться в камень. Плюс ко всему у нас-нет-ничего-общего-от-слова-совсем, — Джилл подумала, не упомянуть ли о поцелуе с наркотическим эффектом, но решила промолчать на случай, если ей придется объяснять и последующую часть. Она ни за что не призналась бы Галихии в том, что делал с ней в постели Эвиас.

— Ты бы перестала общаться с человеком из-за того, что у него есть шрам или хромота?

Джилл нахмурилась.

— Я понимаю, к чему ты клонишь, но нельзя сравнивать хромоту и умение летать. Хромой не может обрюхатить меня малышом летучей мыши, — она пожалела о своих словах сразу, как только их озвучила. — То есть…

Галихия усмехнулась, что больше походило на фырканье.

— Малыш летучей мыши? Очень смешно. У наших детей при рождении нет крыльев.

— Прости. Я не хотела обидеть тебя. Ты ведь тоже обладаешь крыльями, верно?

— Я действительно умею летать, хоть и немного заржавела. Я никогда не покидала скалы. В том, что у тебя отсутствуют крылья, нет никакой проблемы. Женщинам все равно не разрешают улетать с утесов.

— Разве ты не чувствуешь себя пленницей?

— Нет, дорогая. Я под защитой и в безопасности. Если я действительно захочу размять крылья, то могу попросить разведчиков сопровождать меня в полете над нашей территорией. Ты так молода и еще не понимаешь, какая опасность таится в этом мире. Но я прекрасно это осознаю.

— Эвиас говорил, что мне повезло прожить так долго, потому что при кровотечении от меня не пахнет человеком.

— Ты была ранена?

— Я во что-то врезалась и получила небольшой порез. Ничего страшного.

— Тебе очень повезло, что ты выжила. Без какой-либо зашиты опасность очень велика.

— Я росла в плохих местах. И знаю, как опасен может быть мир.

— Люди ничего не значат, — Галихия махнула рукой. — Я имею в виду масштаб опасности. Я смотрю телевизор. Даже если бы в меня выстрелили раз десять, то я бы все равно выжила, не прибегая при этом к оболочке. А если бы я успела измениться, то пули вообще бы отскочили. Конечно, без изменения меня бы ранили, но я бы быстро восстановилась. А еще я намного сильнее. Я вполне могу одновременно одолеть шесть ваших мужчин.

Джилл посмотрела на нее сверху вниз.

— Только не в этом платье.

Галихия рассмеялась.

— Даже в нем, дорогая. Мне бы пришлось отказаться от крыльев, так как они бы просто запутались в платье, но только представь, как затвердевший кулак врезается в нападающего на меня человека. Он чувствовал бы себя так, словно его ударили кувалдой, — ее улыбка погасла. — Ты очень хрупкая, тебя так легко убить. Здесь ты в безопасности.

— Даже несмотря на то, что Эвиас беспокоится о восстании клана против него?

— Он поделился этим с тобой?

Она кивнула.

— Мой сын сильный лидер и лучший фехтовальщик в клане. Никто никогда не побеждал мою пару, но Эвиас смог. Он очень опытный боец. Один этот факт заставил многих передумать по поводу сражения с ним. Глупые быстро умирают. Он не позволит никому причинить тебе боль. Верь в него. Все будет хорошо, если ты дашь ему шанс. Я чувствую сердцем, что ты не пожалеешь об этом. Да и что ты теряешь? Твоя жизнь уже изменилась. Ты не сможешь забыть моего сына или взглянуть на жизнь так, как раньше, ведь теперь твои глаза видят нечто большее, нежели человеческий мир. Хорошо подумай вот о чем: ты стала бы счастливее, если бы вернулась в мир, который покинула? И что произошло бы, если бы ты дала моему сыну шанс? Ты действительно провалилась в собственную версию кроличьей норы, — Галихия слегка поклонилась, подняла голову и подмигнула. — Наслаждайся приключением. Мне пора идти.

Джилл наблюдала, как женщина повернулась и грациозно вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Она растянулась на кровати и уставилась в потолок, задумавшись.