Эволюционер из трущоб. Том 9

Глава 21

В народе любят присказку «Всё хорошее рано или поздно заканчивается». Вот и отличное сражение подошло к концу. По контуру Кунгура валялись сотни изуродованных туш чудовищ. Обожженные, разорванные пулями и взрывами, изрезанные сталью. А ещё — этот омерзительный аромат горелой плоти и пролитой крови. Одним словом, жуть.

И вовсе не потому, что мне было жаль разломную живность. Жутко было смотреть на десятки раненных бойцов, выползающих на улицы Кунгура. Лица залиты кровью, у некоторых сломаны руки, а ещё…

— Михаил Константинович. У нас первые потери, — отрапортовал Барбоскин, остановившись рядом со мной.

— Сколько?

— Двадцать три человека. Ещё десяток умрёт в течение часа.

— Сделайте всё возможное, чтобы спасти их, — отдал я приказ, а сам рванул в сторону разорванных туш.

— Не то. И это не то. Да где же вы⁈ — рычал я, копаясь в требухе, переворачивая одну мёртвую тварь за другой.

Всё осложняло отсутствие освещения. Проклятая луна спряталась за тучи, а у меня, как назло, не было фонаря, да и маны для создания огненного шара тоже не осталось. Наконец, я нашел пару ящеров. С ходу отдал приказ поглотить доминанты и побежал дальше копаться в мертвечине.

— Мих, ты чего? — спросил Артём, с тревогой наблюдая, как я зарываюсь с головой в зловонные останки.

— Ребята умирают! Ищите ящеров. Живо! — прикрикнул я, пинком отбрасывая тушу вервольфа в сторону.

Артём, Леший и Серый тут же бросились мне помогать. Спустя полчаса я был истощён, обессилен и весьма опечален. В кладовщика поместилось всего четыре доминанты регенерации. Оказалось, что при помещении в кладовую доминанты не объединяются автоматически, а просто лежат в ячейках, изолированных друг от друга.

Ещё три десятка образцов крови ящеров я нанёс на рукав куртки и сломя голову побежал к импровизированному лазарету, расположившемуся рядом с десятиэтажкой. На снегу лежали белые как мел шестнадцатилетние мальчишки. Гвардейская форма Титовых разорвана в клочья. Из ран сочится кровь, на лицах страдание.

Вокруг них носились запыхавшиеся лекари. Магия исцеления творилась без остановки, но она мало помогала, раны оказались слишком серьёзными, а целители — слишком неумелыми. Зелёные всполохи то и дело озаряли округу, освещая здания мертвенным светом.

— У кого самые тяжелые раны? — спросил я, вглядываясь в лица целителей.

— Ваше благородие, Максиму осталось недолго, — дрожащим голосом произнёс вспотевший целитель и приподнял разрезанный китель бойца.

Передо мной предстало довольно жуткое зрелище. Не знаю, с какой тварью бился парень, но у него в животе красовалась огромная рана, через которую вырвали пару рёбер и селезёнку. Он и правда не жилец. Склонившись над бойцом, я прикоснулся к его лбу и услышал шепот:

— Во славу Архаровых… — слабым голосом проговорил парень.

— Всё будет хорошо. Ты выживешь, — уверенно сказал я и отдал приказ Ут.

Передача доминанты регенерации должна быть болезненной. Я думал, парень будет кричать и извиваться от боли, выжигающей каждую клеточку тела, но он даже не пискнул. Просто лежал и смотрел сквозь меня. В какой-то момент мне показалось, что парень умер, но это было не так. Дышал он шумно, со свистом, однако постепенно дыхание выравнивалось, как и цвет лица.

Я взглянул на рану бойца и расплылся в улыбке. Регенерация работает. Ткани медленно срастались, кровотечение останавливалось. Ещё бы. Ему досталась регенерация третьего ранга. Теперь парень обязан выжить, иначе мне придётся вытащить его с того света и собственноручно прикончить. Нет, я серьёзно! Вы только подумайте, какая это будет потеря! Доминанта третьего ранга! Ха-ха. Шучу. Разумеется, боец ценнее любой доминанты. А боец с доминантой регенерации — и подавно.

Когда я повернулся к лекарю, увидел, что он растерянно пялится на меня, приоткрыв рот. Пришлось щёлкнуть пальцами у него перед носом.

— Очнись! Покажи следующего тяжелораненного.

Лекарь закивал гривой и стал указывать пальцем то на одного бойца, то на другого. Я раздал имеющиеся три доминанты регенерации, даровав жизнь четырём мальчишкам из десяти, осталось шестеро. Ну! Давай, фортуна. Не подведи меня! Прикоснулся ладонью к окровавленному рукаву и отдал мысленный приказ «Ут, поглоти образцы».

Три десятка образцов скопом — это не просто больно, это невероятно больно. Сознание несколько раз отключалось, но спасибо лекарю. Парнишка понятия не имел, что происходит, из-за чего спешно начинал возвращать меня к жизни исцеляющими заклинаниями и нашатырным спиртом. От жуткой вони я мгновенно приходил в себя, а потом снова отключался.

Я проваливался в небытие три или четыре раза. Но потом пришел в себя окончательно. Погрузившись в Чертоги Разума, я выругался. В кладовщике лежало три доминанты регенерации. Жалких три доминанты — из трёх десятков образцов.

— Твою мать! — сплюнул я, понимая, что сейчас мне предстоит сделать выбор, кто из шестерых выживет, а кто умрёт.

Один из бойцов был моим кровным родственником, это я понял по алому свечению, исходящему от его тела. Но это не означало, что я должен спасти именно его. Все жизни одинаково ценны. Парень справа от меня лежал на алом снегу и кашлял кровью. Его сердце билось так медленно, что эхолокация практически не улавливала звучания жизненно важного органа.

— А-а-а! Живи! — прорычал я и передал парню доминанту регенерации.

— Ваше благородие. У лекарей закончилась мана. Боюсь, раненые истекут кровью в течение пары минут, — с горечью сказал лекарь, глядя на меня.

В его глазах я увидел страх и чувство вины. Ну конечно. Этот юнец сталкивается со смертью далеко не каждый день. Для его возраста он отлично держится. Но что же делать? Я не могу дать им умереть в первой же вылазке. Позади послышался топот.

— Михаил Константинович, нашли ещё пару туш, — задыхаясь, выпалил подбежавший ко мне Леший и протянул кусок окровавленной тряпки.

Не теряя времени, я прикоснулся к тряпке и заставил Ут поглотить доминанты. Через пару секунд я был готов разрыдаться и рассмеяться одновременно. Я получил ещё одну доминанту регенерации, а нужна она трём бойцам. Да уж… У старухи с косой сложная работёнка, если, конечно, ей приходится делать выбор — кого забрать, а кого нет.

— Простите, — прошептал я и передал доминанту кровному родственнику.

Настроение было мрачное, на душе погано, а в воздухе витал запах скорой смерти. Я должен был идти в Кунгур один. Молодняк, пусть и хорошо натренирован, но сегодня случилось из ряда вон выходящее событие. Подумать только. Около тысячи тварей вторглись в Кунгур. И всё из-за этого шипастого выродка. Я поймаю его любой ценой и собственноручно раскрошу череп молотом.

— Что за траурные лица? — весело спросил Гаврилов, остановившись слева от меня.

Я не успел ответить, а по его каналам хлынул мощный поток маны. Зеленоватое свечение выплеснулось через пальцы капитана и устремилось к двум бедолагам, оставшимся без доминант регенерации. Вот же, зараза! Я совсем забыл, что передал ему доминанту магии Лечения! Хорошо, что капитан поехал вместе с нами, а то бы пришлось кушать поминальные пирожки с вареньем. Пирожки я, конечно, люблю, а вот смерти вверенных мне людей — нет.

Спустя десять минут Гаврилов облегчённо выдохнул и вытер пот со лба.

— Состояние удалось стабилизировать. Жить будут. Но нужен постельный режим и больничный уход, — заключил капитан.

— Спасибо, Станислав Карлович, — кивнул я, пожимая ему руку. — На улице Просвещения должна быть больница. Отправь туда людей. Пусть всё осмотрят. Если кто-то из твоих Топоров разбирается в электрике, отправь его на подстанцию. Нужно восстановить электроснабжение.

— Не переживай, Михаил Константинович. Наум уже ковыряется на подстанци… — Не успел Гаврилов договорить, как послышался гул, и по всему городу загорелись фонари освещения.

— Шустрый малый, — присвистнул я.

— Само собой. Наум не зря свой хлеб ест, — гордо ответил Гаврилов.

— Отлично. Тогда найди Барбоскина, и займитесь укреплением обороны. Мы с Юрием отправимся в Ленск. Следует как можно скорее организовать переезд.

— Хочешь закрыть небо над Кунгуром?

— Да. Если бы у нас был артефакт, то таких тяжелых ранений удалось бы избежать, — сказал я, указав в сторону лежащих на снегу ребят.

— Разумно. Но у нас недостаточно вооружения, чтобы безопасно сопроводить до Кунгура полторы тысячи человек. Поэтому не беги впереди паровоза. Отправим бронемашины, и они постепенно доставят сюда всех. Я распоряжусь о переброске, а ты лучше отдохни. Паршиво выглядишь, — по-отечески сказал Гаврилов и положил руку мне на плечо.

Только в этот момент я понял, насколько устал. Ноги подкосились, и я едва не рухнул в снег.

— Да. Спасибо. Я буду на десятом этаже, — тяжело дыша, кивнул я, указав на многоэтажку.

— Леший. Помоги Михаилу Константиновичу, — приказал капитан Лёхе.

Леший поднырнул под мою руку и подставил своё плечо.

— Ну что, Михаил Константинович? Чем сильнее ты становишься, тем больше проблем возникает вокруг? — ухмыльнулся Лёха, освещая нам путь ярко светящимся кинжалом.

— Благодаря сегодняшней ночи, проблем станет на порядок меньше, — хмыкнул я.

— Это ещё почему? — нахмурился Лёха.

— Потому что мы перебили кучу тварей, а значит, не только получим доминанты, но и заработаем вагон наличности. Уверен, Шульман с радостью купит туши убитых существ.

— Сомнительное заявление, — сказал Артём, подхвативший меня под руку с другой стороны. — Ты видел эти туши? Их придётся собирать по кускам. Большинство же превратились в фарш или обгоревшие ошмётки. Хорошо, если сотню тысяч ряпчиков выручим.

Я посмотрел на лицо брата. Висок рассечён, от крови волосы слиплись, а он идёт, улыбается. Будто ничего не произошло.

— Рад, что ты жив, — тихо сказал я.

— А чего со мной станется-то? — спросил Артём, приподняв бровь.

— Да. Твари жалуют человечину. Рядовой Свинина их совершенно не заинтересовал, — хохотнул Леший и едва не выронил меня, когда Артём, извернувшись, влепил ему пинком по заднице. — Если из-за тебя глава рода разобьёт лобешник, всыпем тебе плетей. Верно я говорю?

Леший уставился на меня и весело подмигнул.

— Всем плети за мой счёт. Я угощаю, — усмехнулся я.

— А мне-то за что? — наигранно возмутился Леший.

С шутками и прибаутками мы, наконец, добрались до десятиэтажки, а после начался мучительный подъём наверх. Наум, конечно, восстановил электроснабжение в городе, вот только лифт по-прежнему не работал.

— Перекур, — сказал я, призывая из хранилища три шоколадных батончика и фляжку с водой.

С аппетитом мы умяли сладости, после чего я отпустил ребят и, не спеша, побрёл наверх. Ноги с трудом двигались, глаза слипались, но я продолжал переступать ступени в надежде, что они скоро закончатся. На лестничной клетке имелись узкие окошки, через которые виднелся Кунгур, утопающий в свете фонарей. Красивый город. Был. Но я верю, что он снова станет таким. Даже лучше прежнего.

На десятом этаже я ввалился в открытую дверь квартиры и прямиком направился в спальню. Макар же стоял на балконе и всматривался в чёрное небо через оптический прицел.

— Даже не поблагодаришь? — спросил он.

— Ага. Спасибо, — лениво ответил я, плюхаясь на ледяную кровать.

— Полагаю, ты даже не понял, за что поблагодарил, — донёсся до меня уставший голос Макара. — А ведь я вышиб Баргуду мозги, когда он подкрался к тебе со спины и собирался снести голову своей лапищей.

— Не зря я тебя одарил доминантами. Ты хотя бы стрелять научился, — усмехнулся я, выуживая из кармана тряпку с кровью убийц, подосланных ко мне Юсуповым. — Памятник тебе попозже возведу — за заслуги перед Родиной. А пока закрой, пожалуйста, дверь на балкон. Холодина жуткая, — буркнул я, проваливаясь в Чертоги Разума.

Когда мой разум перенёсся в сумрачную пещеру, я заметил, что Галина странно себя ведёт. Прячет взгляд, наигранно улыбается и летает по пещере, как блаженная, делая вид, что меня не замечает. Да, она и раньше вела себя довольно безумно, но сейчас её придурь особенно заметна.

— Что-то случилось? — спросил я у Мимо, растёкшегося у пирамиды.

— Ми-ми-ми-мимо. Мимо Мимуля. Ми-ми-ми-ми-мка. Мимка Миму-уля, — пропел мимик и спешно уполз прочь.

— Идиотизм какой-то, — тяжело вздохнул я. — Ут, что там с образцами?

'Образцы содержат весьма обширный массив данных. Провожу анализ. Анализ завершен. Образцы содержат следующие доминанты:

«Магия Земли».

«Сердце Камня, усиливает плотность кожи носителя, превращая её в подобие гранита. Временно дарует практически абсолютную защиту от режущего и дробящего урона. Во время активации скорость движений резко падает».

«Зов Глубин, позволяет управлять сейсмическими волнами, вызывая локальные землетрясения. Мгновенно создаёт разлом земли в радиусе десяти метров вокруг».

«Корона Булыжника, владелец способен на короткое время окружить себя вращающимся кольцом из каменных обломков. Защищает от стрелкового оружия. Требует постоянного расхода маны для поддержания».

«Песчаные Петли, земля превращается в зыбучие пески, засасывающие противников по пояс или полностью».

«Память Гранита, носитель может „запоминать“ прочность любого объекта, которого касается. Усиливает выбранный предмет, увеличивая его плотность вдвое (например, меч становится в разы тяжелее и прочнее)».

«Кованая Плоть, носитель способен переплавлять внутреннюю структуру своего тела, временно делая кости прочнее. Эффект: Резкое повышение силы и выносливости. После окончания действия доминанты возникает усталость и риск переломов из-за перенапряжения».

«Дрожь Земли, позволяет чувствовать приближение врагов по вибрациям почвы».

«Гранитная Крепость, позволяет строить убежища из местных пород камня».

Всё это принадлежало магистру, поймавшему меня в каменный барьер. Весьма странный набор. Он не только контролирует Землю, но ещё и имеет кучу генетических дефектов, позволяющих более виртуозно использовать собственное тело. Я даже не знаю, что и думать. Либо маг Земли был гением, рождающимся раз в тысячу лет, либо его геном был слегка отредактирован.

С остальными бойцами было то же самое. Иллюзионист и огневик меня особенно не впечатлили. А вот у мага Крови имелся весьма занятный набор доминант:

«Клинки Аорт, носитель способен сформировать из собственной крови острые клинки или иглы. Чем больше размер клинка или иглы, тем больший урон они могут нанести, но вместе с этим носитель теряет значительное количество крови и может даже умереть».

Казалось бы. Какая-то паршивая способность, причём бесполезная. Ведь я и так умею создавать ледяные иглы. К чему мне кровавые иглы? Вот только кровавые на порядок эффективнее ледяных. Сами посудите. Моя кровь невероятно токсична и способна разъедать всё, включая металл. А значит, что кровяная игла превратится в оружие массового поражения, стоит ей расколоться о чей-то клинок.

«Кровавая Печать, своей кровью носитель ставит на врага невидимую метку, через которую может отслеживать его местонахождение».

Архи-бесполезный навык, так как от моей крови противник просто-напросто растворится.

«Кровь Верховного Владыки, носитель временно становится нечувствительным к боли, регенерирует раны мгновенно. После окончания действия доминанты на носителя обрушивается накопившаяся боль и травмы в полном объёме».

Раньше я был бы рад этой доминанте, а сейчас считаю её полным хламом.

«Жгучая Гемоплазма, носитель разогревает свою кровь до состояния кипения, расплёскивая капли вокруг себя. Кровь способна наносить ожоги противнику».

«Симфония Сердец, носитель может „настроиться“ на сердца нескольких противников, заставляя их биение сбиваться или ускоряться. Удары по сердцу противника вызывают потерю равновесия, слабость, обмороки. Требуется постоянная концентрация. При потере фокуса, эффект исчезает».

Ну-у-у… Вроде бы и полезно, но ради такого тратить ячейку? Если выпадет этот хлам, то я точно передам его кому-нибудь другому.

«Магия Крови».

«Красная Завеса, носитель выпускает густую завесу из крови и пара, затрудняющую видимость и ощущение запахов».

Как я понимаю, эта завеса не требует маны, ей нужна лишь кровь. Что ж. Если эта гадость выпадет мне, то я с радостью её оставлю. Представьте, что будет, если моя токсичная кровь станет паром и накроет собой всё в радиусе десятка метров?

— Ут. Поглоти, пожалуйста, доминанты, — сказал я, остановившись у пирамиды, в пустых ячейках которой начали формироваться новые кристаллы.