Эволюционер из трущоб. Том 9

Глава 3

Ноздри капитана Гаврилова раздувались, как кузнечные меха. Посмотрев на него со стороны, можно было с уверенностью сказать, что капитан является самцом гориллы. От мысли об этом я едва не прыснул со смеху.

— Станислав Карлович, не забывай о том, что говоришь с главой рода, — стальным тоном отчеканил я. — Ты присягнул мне на верность, но при этом хранишь от меня столь занимательные тайны?

— Эти тайны тебя не касаются, — буркнул Гаврилов, убирая телефон в карман.

— Да что ты говоришь? — насмешливо проговорил я. — Не касаются? Серьёзно? Меня пытались убить на первом году жизни, после — пытались похитить. В обоих случаях мама едва не умерла. И это меня не касается?

— Константин Игоревич сам разберётся с этим.

— С момента, когда произошло первое нападение, прошло почти пять лет. И насколько мне известно, ублюдок, организовавший нападение, до сих пор жив. Хотя, не так. Этого ублюдка зовут Черчесов Даниил Евгеньевич, и он не только жив, а ещё и захапал треть земель, принадлежавших отцу. Молодец, папаша! Разобрался, так разобрался, — усмехнулся я.

— Если бы не войска Императора… — с обидой в голосе начал Гав.

— Ау! Станислав Карлович! Проблема существует уже пять лет, а войска Императора вторглись лишь в этом году.

— Больно много ты понимаешь! — рявкнул Гаврилов. — Баронство всю жизнь было окружено врагами. Отправь Архаров войска на Черчесова, тут же на наши земли вторгся бы Малышев с Юсуповым.

— Отличное оправдание. Поэтому вы дождались момента, когда баронство разорвали на три части без боя. Уверен, Черчесов, Юсупов и Малышев благодарны вам за бездействие.

— Знаешь, что… — прошипел мне в лицо Гаврилов, сжав кулаки.

— Благодаря твоему телефону — знаю, — хмыкнул я. — Черчесов ухлёстывал за мамой все эти годы, надеясь на её благосклонность. Даже организовал похищения. Похищения, конечно, не удались, но это не имеет значения. Настало время породниться с Черчесовым и забыть былые обиды, — последней фразой я порвал шаблон беседы в клочья, заставив капитана зависнуть, а сам расплылся в хищной улыбке, сжимая в руке Ткача памяти.

— В каком смысле — породниться? — насторожился Гаврилов, выпучив глаза.

— Ну как же? Он страстно желал жениться на моей матери, и я дам ему такую возможность.

— Что ты несёшь! Я не позволю! — яростно выкрикнул Гаврилов. Судя по его глазам, ещё немного — и он врежет мне по морде.

Поняв, что сболтнул лишнего, я решил сбавить.

— Ха-ха! Повёлся? Это просто шутка, — наигранно рассмеялся я.

— Дурацкие у тебя шутки, — зло буркнул Гаврилов, хорошенечко встряхнул меня за ворот так что в голове помутнело, а после отпустил, делая вид что поправляет мою одежду. — Что собираешься делать дальше?

— Для начала, наведаюсь в Уфу. А потом… Есть у меня одна мыслишка, как пробиться в высший свет.

— Михаил Константинович, если твои мыслишки навредят Лизе, я…

— Капитан Гаврилов, вы дурак? Елизавета Максимовна моя мать. Последнее, чего я желаю, так это того, чтобы она пострадала. Прекращай нести всякую чушь и дай сюда телефон. — Я требовательно протянул руку. Гаврилова медлил. — Это приказ.

Скрежетнув зубами, капитан подчинился.

— Как будет угодно. Глава, — глядя на меня исподлобья, он вложил в протянутую руку телефон, а сам пошел спать.

По крайней мере, он сделал вид, что спит. На самом же деле, он недовольно ворочался до самого утра, обдумывая мои слова. Ну а я и вовсе глаз не сомкнул. Телефон Гаврилова оказался кладезем полезной информации.

Десятки отчётов о диверсионной деятельности «Трёх топоров». Досье на личный состав группы, а ещё имелся весьма занятный документик. В нём содержался доклад об установке системы безопасности в лаборатории по исследованию человеческого потенциала. Доклад, подписанный Преображенским А. П.

Безопасность лаборатории впечатляла. Множество защитных артефактов, генерирующих магические барьеры, бронированные стены, ловушки на основе напалма и жидкого азота, артефактные копья и стрелы, вылетающие из стен и пола. Здесь были десятки строк, буквально кричащих о том, что мой папаша скрывал в лаборатории весьма занятные вещи. Жаль, в докладе не указан адрес этой богадельни.

Да, разумеется, по утру я разбудил Гаврилова и потребовал сообщить, где именно находится лаборатория. Увы, он этого не знал. Капитан вместе со своей группой охранял склад, на который доставлялось оборудование из доклада, и не более того. Фальши в словах Гаврилова я не обнаружил. Ну и ладно. Если не знает Гав, то расположение лаборатории точно знает Остап.

Провалившись на нижний ярус Чертогов Разума, я расплылся в довольной улыбке. Доминанта Охоты на душу действовала отлично. На карте красовалась чёрная точка. Это был Остап, и остановился он в городе Полевском. Это на тридцать километров северо-западнее Екатеринбурга. Я бы мог остановить Остапа с помощью «Ментальной клети» или запихнуть его в «Пространственный карман», но тогда бы я не узнал, где прячется его папаша.

— Спасибо за наводку, мой дорогой друг, — прошептал я, возвращаясь в реальность.

С первыми лучами рассвета я вернул Гаврилову телефон. Он смотрел на меня с лёгкими нотками обиды, будто я застал его за просмотром интимных фотографий. Что ж. Отсутствие секретов пойдёт нам обоим на пользу. За ночь Мимо успел покопаться в фарше, оставшемся от тварей, и собрать нехилую коллекцию доминант.

Сто пять образцов! Из них самые примечательные принадлежат саламандрам. Если выпадет пламенная регенерация, отдам её Артёму. Но сперва нужно сделать так, чтобы у него появились свободные ячейки для доминант. Кстати, помимо сбора образцов, Мимо пытался откопать и Слёзы Мироздания, вот только ничего не нашел. Судя по всему, атака аколитов была столь сильна, что жемчужины взорвались, разнеся туши тварей на мелкие кусочки. А жаль. Слёзы Мироздания лишними не бывают.

Позавтракав, мы погрузились в БТРы и двинули в обратный путь. Артём сидел хмурый, как туча. Лицо такое, будто кто-то умер, хотя, на самом деле, воскрес. Всё же интересно, как Остап сумел выжить и убежать аж до Полевского? Ведь он отсёк себе руки и должен был умереть от потери крови.

Хотя, о чём это я? Он пережил огнестрельные ранения, был сожжен на костре и атакован тварями, но даже так сумел обдурить костлявую. Жаль, что Остап не желает встать на мою сторону. Раз его верность профессору так сильна, то остаётся только одно. Подчинить профессора, тогда Остап автоматически станет моим союзником.

И всё же, его навыки призыва впечатляют. Огненные элементали, призрачные твари — просто восторг! Он один стоит всех моих гвардейцев. Если бы Остап не пытался взять меня живьём, а попробовал убить, думаю, в этом случае мне бы пришлось тяжко. Опять-таки, меня смущает то, что восьмилетний парень совсем не боится боли и смерти. Может ли быть так, что он попал в этот мир так же, как я?

Сплошные вопросы. Вопросы без ответов. Серый толкнул меня в бок и прошептал на ухо.

— Тёмыч вообще не спал. Всю ночь смотрел в окно.

— Могу его понять. Воскрес лучший друг. Такое далеко не каждый день случается.

— Ты бы поговорил с ним. Парень сам не свой.

— Поговорю. И делом займу, чтобы на дурные мысли времени не было, — кивнул я.

Леший расположился справа от Артёма и увлечённо вырезал из кости какой-то амулет. Это порядком бесило Макара, так как на него летела белёсая стружка.

— Лёх, ты достал. Выбрось эту гадость. — Буркнул Макар, косясь на уродливую заготовку в руках Лешего.

— Не гунди. Барбоскин сказал, что у них есть артефактор. Обещал, что тот наложит заклятие укрепления на рукоять. Моя-то вон, — Лёха показал Макару треснувшую деревянную рукоять ножа. Выглядела она так, будто развалится даже от плевка.

— Мих, купи ты ему нормальный нож. Чего он дурью мается? — взмолился Макар.

— Я не против. Пусть к Лике подойдёт, она выделит средства, — пожал я плечами.

— Ничего вы не понимаете. Ничего нет лучше, чем вещь, сделанная собственными руками! — гордо заявил Леший.

— Я тебя услышал. Тогда новую одёжку тебе выдавать не будем, как и обувь. Будешь всё собственными руками делать, — усмехнулся я.

— Ага. И жратву пусть сам готовит. Умник хренов, — зло фыркнул Артём, выдавив из себя натянутую улыбку.

— Э! Чё началось-то? Я же только про нож говорил! — возмутился Леший.

Машина медленно качнулась, рёв мотора затих, а после водила гаркнул:

— Выгружайтесь. Приехали.

Так мы и поступили. Бойцы отправились отдыхать, я же отправился в управу. Открыл кладовку, установил новый кристалл на постамент генератора магического барьера и с облегчением выдохнул.

— Фух. Заряда хватит минимум на месяц. За это время я всяко успею и правление родом принять, и разыскать новые разломы. Благодаря Мимо это будет несложно.

Я запер кладовку и нос к носу столкнулся с мамой. Оказывается, всё это время она тихонько подкрадывалась ко мне. Решил сделать вид, что дико испугался, хотя это было не так, ведь родная кровь подсветила её силуэт давным-давно.

— Мама! Напугала, блин! Думал, сердце из груди выскочит! — взвизгнул я, заставив маму звонко рассмеяться.

Она набросилась на меня и обняла.

— Прости, Мишутка. Прости, мой хороший. Просто ты был такой задумчивый, что я не удержалась.

— Я раздумывал над тем, покормит меня родная мать или нет, — улыбнулся я, гладя мать по волосам.

— Ты чего? Конечно покормлю. Прошу за мной, ваше благородие, — она задорно поклонилась и потащила меня следом за собой.

Разумеется, когда ты дворянин, нет нужды самостоятельно готовить пищу, колоть дрова и даже стирать. Мама, привыкшая всё это делать собственноручно, по первой была озадачена, когда я приказал Лике не подпускать Елизавету Максимовну к бытовой рутине. Для этого мы наняли вдову бабу Маню. За сдельную плату она была счастлива служить моему роду.

Даже забавно, для всего мира род Архаровых и Багратионовых преданы забвению, а здесь, в Ленске, нас чтят, как истинных аристократов. Оно и понятно. Мы единственная надежда на нормальную жизнь для местных жителей.

В спальне мамы сервирован стол, на котором расположился накрытый полотенцем пирог с капустой, крынка холодного молока и пара горшочков с мясом. Она усадила меня за стол и стала смотреть, как я со скоростью света поглощаю угощения.

— Не торопись. Мишуль. Ну подавишься же, — умилялась мама.

— Мамуль. А ты знакома с Черчесовым?

Мой вопрос начисто стёр с лица матери улыбку, да и настроение её стало весьма мрачным.

— Знакома, — кивнула она. — А почему ты спрашиваешь?

— Да так. Интересно, какие отношения вас связывают, — сказал я, продолжая жевать.

— Никаких. Этот идиот ухлёстывал за мной в молодости. Доставал моего отца просьбами выдать меня за него замуж. Дошло даже до того, что Черчесов угрожал мне. Представляешь? Сказал: либо ты будешь со мной, либо ни с кем, — возмущённо сказала мама.

— А потом в этой трагичной истории появился мой отец, Константин Игоревич Архаров, и спас принцессу от злого дракона? — усмехнулся я.

— Скорее уж, один дракон спас от другого дракона, — хмыкнула мама. — А почему ты меня расспрашиваешь об этом?

— Узнал одну интересную историю. Оказывается, это Черчесов стоял за теми нападениями. Хотел похитить тебя и жить долго и счастливо. А меня, по-видимому, собирался пустить в расход. — Я налил из крынки ледяного молока и с наслаждением осушил стакан.

— Подонок! Нужно было не мешать отцу, когда тот хотел прикончить Черчесова! — зло выплюнула мама.

— Зачем же так радикально? — улыбнулся я. — Черчесов весьма полезный гражданин. Он послужит удобрением, благодаря которому я смогу расцвести в саду под названием «высший свет».

— В каком смысле? — опешила мама.

— Подумываю о том чтобы он меня усыновил. А потом его жизнь закончится скорополительной кончиной графа Черчесова. После похорон я объявлю о возрождении рода Багратионовых и вступлю в наследование всего имущества Черчесова. Ведь у него нет детей, не так ли?

— Детей нет, но с какой стати он будет тебя усыновлять? — тихо прошептала мама.

— Ну как же? Я сын его любимой женщины. К тому же я обаяшка. Разве мне можно отказать? — Я состроил милое личико заставив маму рассмеяться.

— Порой мне кажется, ты седой старец, а не пятилетка, который ещё недавно под стол пешком ходил. Твой план выглядит абсурдным, но почему-то я даже не сомневаюсь в том, что ты сможешь его выполнить.

— Говорят «устами младенца глаголит истина». А значит, что даже в таком крошечном теле, как моё, может скрываться гениальный мозг, — шутливо сказал я и задумался.

А ведь и правда, как такое провернуть? Если бы мы состряпали фиктивный брак с мамой и Черчесовым, то я бы с лёгкостью стал наследником рода Черчесовых. Но это не вариант. Мама беременна и может пострадать. С другой стороны я могу использовать Мимо. Правда, он разговаривает, как умственно отсталый… Эх… Ладно, что-нибудь придумаю. Но позже.

Мама грустно улыбнулась и стала трепать меня по волосам. Правда, нежности быстро закончились и она переключилась на другой объект обожания. Отворилась дверь, и в комнату вбежал серый комок шерсти с зелёными глазами.

— В одну каску точишь⁈ А я⁈ — возмутился Хрюн.

Он собирался запрыгнуть на стол, но не успел. Мама с визгом набросилась на пса и стала его чесать, трепать за ухом, гладить пузико, тыкать пальцем в нос. Одним словом, Хрюн попал в ловушку.

— А что это за миленькая собачка⁈ Совсем как поросёночек! Ещё и разговаривает! Какая прелесть! — без умолку трещала Елизавета Максимовна.

Хрюн испуганными глазами посмотрел на меня и пропищал:

— Спасите…

— Миш, это твой?

— Я сам по себе, — рыкнул Хрюн, а в следующее мгновение его сжали так, что глаза чуть не вылезли из орбит. — Пустите! Хозяин, ну чего ты ржёшь⁈ Помоги!

— Ты же сказал, что ты сам по себе? — усмехнулся я и посмотрел на счастливое выражение лица мамы. — Его зовут Хрюн де Лавуазье. Утверждает, что породистый французский бульдог. Но это не точно.

— Хрюнчик! — пискнула от восторга мама и прижала пса к себе. — Можно я оставлю его себе? Можно?

— Оставляй, конечно, — кивнул я, наслаждаясь зрелищем.

— Ой! А хочешь пирожочек? — Мама всплеснула руками и через пару секунд уже кормила Хрюна остатками пирога.

Сказать, что пёс был доволен, значит не сказать ничего.

— Ам-ням, ням-ням! — чавкал он, разбрасывая крошки во все стороны. — А можно молочка?

— Конечно, лапулечка! — выпалила Елизавета Максимовна и метнулась за крынкой молока.

— Значит, так. Меня не будет пару дней. А ты наслаждайся обществом моей мамы, жирей и защищай её, пусть даже ценой своей жизни. Усёк? — спросил я стальным тоном, заставив пса прекратить жевать.

— Фсё фделаем, — кивнул он и тут же перевёл взгляд на маму, держащую в руке кружку с молоком.

— Прости, миски не было. Но ты ведь и из кружечки попьёшь? — Елизавета Максимовна так ласково общалась с Хрюном, что я даже начал ревновать.

Сразу видно, маленькая девочка очень хотела собаку в детстве. Но тяжелые жизненные обстоятельства, гибель рода и замужество заставили её надолго отказаться от маленькой пушистой мечты. Что ж, уверен, через неделю Хрюн не захочет даже отходить от Елизаветы Максимовны. А может, попросту не сможет. Разжиреет, как свин, и не сможет даже сдвинуться с места. Ну и ладно. Его проблемы.

Я тихонько вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. Эхолокация уловила тихие шаги. По лестнице поднимался Гаврилов. Заметив меня, он склонился в поклоне.

— Ваше благородие, — сказал капитан с язвительностью в голосе.

— Станислав Карлович, иди-ка сюда, — стальным тоном проговорил я и схватил его за предплечье. — Я хочу, чтобы ты запомнил раз и навсегда. Я глава рода. Ты присягнул мне на верность. Если я что-то приказал, ты выполняешь. Не доволен приказом? Можем обсудить. Но не смей саботировать мои указания, особенно прилюдно. Я понимаю, что для тебя я всё ещё пятилетний пацан, но…

Договорить мне не дали.

— Прости, — сказал Гаврилов, виновато посмотрев на меня. — Я привык к армейским порядкам. Дедовщине и всему такому. Вот и смотрю порой на младших свысока. Я знаю, что ты многим гвардейцам фору дашь, да и ума тебе не занимать. Одним словом, извини. Постараюсь держать себя в руках и не саботировать твои решения.

— И-и-и? — протянул я, предлагая капитану добавить самую важную часть.

— И больше никаких секретов.

— Вот это дело, — улыбнулся я и приобнял своего… отчима, получается. — Рад, что мы нашли общий язык. Тогда ты остаёшься за главного, а я полечу в Уфу.

— Как это — полетишь? — нахмурившись, спросил Гаврилов.

— Если хочешь посмотреть, иди за мной, — уверенно сказал я и потопал вниз по лестнице.

Я наведался в арсенал за автоматом. Взял две сотни патронов и отправил их в хранилище. После поднялся на крышу управы, увы, более высоких зданий в селе не было. Отстегнул магазин и прикоснулся к пуле, вешая на неё метку «Пространственного обмена». Пристегнул магазин обратно, снял с предохранителя и передёрнул затвор.

— Ну что, Станислав Карлович? До скорой встречи, — проговорил я и выстрелил вдаль.