Faciam lit mei mernineris

26. Про арбузы и Копилку

Среди прочих историй в памяти сохранились две, каждая из которых не достойна сюжета отдельной главы, но по-своему забавна.

Едва ли не у каждого, кто имел отношение к правой теме, есть своя собственная история про арбузы и торговлю фруктами, что даже нашло отражение в народном творчестве на мотив «На поле танки грохотали»:

И на арбузную палааатку

Скины идут большой толпой!

И вот уж аааазер

Черножоопый

Лежит с пробитой головой,

И вот уж аааазер!

Черножоопый!

Лежит с пробитой головой!

Была своя история про арбузы и у Виктора. Когда происходили описываемые события, героям – Виктору и С., было по девятнадцать и восемнадцать лет соответственно, то есть по времени это было лето после событий из главы «Старое-доброе ультранасилие».

…Стояло жаркое лето, и Виктор с С. пили чай в квартире у С., где тот проживал с родителями. День постепенно переходил вечер, неспешно текли беседы, и вот в квартиру с работы вернулась матушка С. Она очень хорошо относилась к Виктору, считая его из всего круга общения своего сына наиболее приличным молодым человеком. Альпинистом или скалолазом, коих она недолюбливала за опасное хобби сына, он не был, а как скинхеда и бандита она его не идентифицировала. Спасали культурная речь и обходительные манеры Виктора, который длительное время рос очень интеллигентным и милым юношей и умел нравиться дамам.

Так к друзьям во время чаепития присоединилась и мама С., которая притащила с собой гигантский арбуз. При виде арбуза глаза С., как раз обсуждавшего до того финансовую мель, загорелись:

- Мам, а откуда арбуз-то? Ты как его вообще дотащила?

- Так у нас почти под окном сегодня сетку поставили и торгуют. Тут рядом!

…При этих словах глаза у обоих друзей загорелись дьявольским пламенем. С одной стороны, наличие арбузной палатки совершенно точно нарушало гармонию инь и янь в отдельно взятом месте проживания С. – на ВИЗе, ну а во-вторых, давало повод размяться и поглумиться. Какое-то время Виктор и С. чинно общались с матушкой, за это время скушали арбуз, и отправились погулять.

- Ооох нихуя себе! – С. присвистнул.

Был совершенно чудесный летний вечер: на улице было чрезвычайно людно: мамы с колясками, девочки в легких платьях, стайки детворы, бабушки на лавочках. А на газоне возвышалась ОНА – железная сетка с арбузами высотой в человеческий рост, рядом с коей находились ржавая волга с хозяином точки и юркий продавец-среднеазиат. Броуновское движение вокруг точки происходило непрерывно, торговля шла бойко.

- Ну чо – погнали! – С. с его взрывным характером мгновенно перекинулся. В такие моменты его несло, до полной потери контроля. В будущем, после срочной службы в разведке ВДВ, это приведет его к полной отмороженности без тормозов и берегов, но тогда это был всего лишь тощий, хоть и крепкий пацан с дурными и веселыми глазами. Виктор умел его сдерживать какое-то время, но и то не всегда. С. дернул из «вековского» туристического рюкзака короткую железную трубу с петлей на запястье, и скользнул как бы сбоку от арбузной точки к машине ее хозяина.

- Эй! Урюк, еба! Хозяин где твой? – С. развязно ткнул мелкого азиата трубой в пузо. В ответ из недр Волги показался огромный и жирный, но бедно одетый азер – и почти даже выплыл наружу, когда обрезок трубы пробил ему лицевую кость. Азер грустно хрустнул и осадил назад, прям как в той песне. Тем временем Виктор догнал мелкого продавца, попробовавшего пуститься в бега, и подсечкой бросил его на газон, удерживая при помощи колена упертого в грудь, и ножа перед ебалом. Вскоре с ним вступил в коммуникацию все тот же С. при помощи доброго слова и железной трубы:

- Урюк ебаный!!!

- Ненадаааааааа!!!!

- Ключи от клетки бля!

- Уыыыыыыы!

Хрусть! Шмяк!

- Ненааадаааа…

- То-то же. Пшел нахуй к машине! Быстро и затих!

Бывший продавец арбузной точки не стал спорить, и, поскуливая, поспешил занять место в «Волге». Телефона у него не было, и он принял свою судьбу с достоинством и терпением, положенными терпиле.

От дальнейшей картины, а точнее от ее наглости, Виктор совершенно обалдел. С. по-хозяйски двинул к арбузной точке, сорвал ценник и завопил на всю глотку:

- Распродажа! Распродажа! Все арбузы по тридцать рублей! Два купил – третий в подарок!

- Ты омудел??? Сюда щас мусора приедут!

- Да поебать – по этим дворам хер меня догонишь. А денег у жирного нету нихуя, я проверил. Распродажа! Распродажа!!!

…Очень долго потом Виктор глумился и издевался над С., утверждая, что в нем пропал гений прямых продаж. Бизнес пошел в гору: за арбузами по тридцать рублей выстроилась очередь. Брали по два и по три, уносили пешком и тащили в багажники. Веселый коротко стриженый продавец в тельняшке и кедах не стеснялся хохмить и шутить с покупателями:

- С нитратами поди? Чего так дешево?

- Не с нитратами, а пиздюлями! Пошел нахуй мудак старый! Кому арбузик?

- Вы где их взяли-то?

- Вырастил, ебать. Не видно, что ли?

- Да мне-то чо, братан? Дай пару штук.

- От души!

Виктор занимался в основном тем, что палил по сторонам – не едут ли мусора либо хозяева арбузов. За пару часов пайщики-концессионеры благополучно впулили всю сетку – хорошо за двести штук. Последние пару штук друзья забрали себе.

…Когда на точку все-таки приехал экипаж ППСМ, друзья взирали на них с высоты крыши четырнадцатиэтажного дома. С. с его КМС по скалолазанию давно исследовал и облазил все высокие точки района, ибо обожал высоту. На парапете стояла бутылка «Блэк Лейбл», на газетке располагалась закуска в виде нарезок, оливок и домашнего салатика, который С. притащил из дома. Там же был и початый арбуз. Рядом лежала на пледе худенькая девушка Оля с первым размером груди и выгоревшими на солнце волосами, которая очень любила С., ходила с ним в походы, и после виски друзья намеревались романтично выебать ее вдвоем – под звездным небом. За развлекательную программу отвечали забавно бегающие вокруг пустой клетки сотрудники милиции, приехавшая туда же «Скорая» и причитающие бабки, которые сползлись посмотреть, что же случилось, несмотря на темное время суток. Милиция вскоре уехала – ну не работать же теплой летней ночью.

Было очень хорошо. Звездное небо начиналось прямо над крышей, наконец-то стало прохладно. В голове чуть шумело от виски, и память словно старалась запечатлеть тот вечер – звуки, запахи, ощущения. Так и вышло – спустя годы картинка не потеряла яркость, когда Виктор с улыбкой вспоминал, как за поляну с вискарем поднималось с ровного места разбойное нападение.

***

Все остальное время, которое Виктор не отдавал удовлетворению своих склонностей к насилию, он вел достаточно обычную жизнь. Впрочем, и она носила явный отпечаток развития личности. Как-то так вышло, что его совершенно не привлекала какая-либо работа или иная созидательная деятельность. С ранних лет он усвоил, что деньги он любил не зарабатывать на работе, а с кого-то получать. Самый первый его заработок на нелегальной автостоянки моментально превратился в движуху, когда вместо него по ночам стоянку караулили малолетки, которые ему платили. Со временем к любым своим работодателям отношение у него сложилось как к терпилам: так обе его попытки нормально пойти на работу закончились для работодателей грустно. У первого в итоге отжали фирму, а второму долго продавали украденное неизвестными у него же торговое оборудование. В Движении Виктор также быстро оброс большим количеством всевозможных знакомых, которые ему за что-то платили.

Несмотря на это свойство своей личности, Виктор считал совершенно необходимым хорошее образование, и поэтому учился в достаточно мажорном и крутом ВУЗе экономической специализации в окружении «золотой молодежи». На месте учебы Виктор старался не палиться, ни с кем не общался, друзей не заводил, и даже девочек не ебал. Репутацию он имел тихого и скромного парня – по крайней мере, среди большинства. До меньшинства доходили всякие не очень хорошие слухи.

Среди однокурсников Виктора выделялась компания совсем отвратительных мажоров. Было их около десятка, почти все из области, живущие на съемных квартирах вдали от родителей. В понятной для Виктора системе ценностей они походили на хуйское подобие бригады, только совершенно бессмысленной, поскольку ничего толкового не делали, а совместно только «зависали» в клубе «Снег», где кушали вкусные наркотики. Компания дорого одевалась и пользовалась даже некоторым авторитетом в кругу себе подобных, поскольку ее участники вели себя дерзко, а с пиздюлями знакомы не были. Тем не менее, их базары изобиловали терками, стрелками, разборками и драками, большая часть из которых существовала в воображении рассказчика, а остальное заканчивалось разбитыми носами.

Из их числа выделялся тощий тип по имени Леня, одетый в «Армани», но с мерзким прыщавым ебалом. Отличался он наглостью и назойливостью, вечно забивая эфир и приставая к людям. Обычно Виктор не удостаивал его вниманием, но однажды Леня попал на очень дурное настроение Виктора и ему надерзил. В ответ Виктор барственно послал его нахуй, а Леня с безопасной дистанции разразился тирадой, последствия которой в корне изменили его жизнь. Несколько минут он разглагольствовал на тему того, что Виктор никто, ибо живет как лошара, а у него, Лени, жизнь патриция и аристократа – поскольку папа еженедельно дает ему очень много денег, которые у него всегда с собой. В подтверждение своих слов Леня продемонстрировал лопатник, в котором зеленел пресс тысячных купюр. При виде лопатника глаза Виктора загорелись дьявольским огнем, а на тонких губах заиграла многообещающая улыбка. Руки сами потянулись к мобильнику. Тем временем Леня много и красиво говорил про свой авторитет и высокий общественный статус.

Через день Леня с товарищами шел домой от университета. Когда он отделился от толпы, и пошел в сторону дома, его окликнул крепкий коротко стриженый парень в черном двубортном пальто, в котором можно было узнать старого скиновского бригадира Г.

- Эй ты бля! Леня!

- Ыыыыы…. – Леня как-то потерял дар речи от вида крупного Г. со сбитыми костяшками.

- Хули «ыыы»? Бабло гони!

- Нннету…

Хрясь! Шмяк! От могучего бокового по печени Леня осел на асфальт и схватился за бок, хватая ртом воздух. Спустя несколько секунд содержимое кошелька Лени перекочевало в карман черного двубортного пальто.

Тем же вечером, когда Г. и Виктор сидели в приличном кабаке и кушали баранину, Леня был торжественно наречен своим истинным именем, и в нашей истории он будет дальше именоваться именно так – Копилкой.

Так у Копилки началась новая жизнь. Где бы он ни появлялся, к нему подходили какие-то люди и отбирали деньги и ценные вещи. Очень скоро Копилка совершенно перестал сопротивляться, а прыщавое ебало в такие минуты принимало очень грустный и тоскливый вид. В такие минуты с Копилки можно было писать картину «Апофеоз терпилы»: кривящиеся губы, выражение страха, ужаса, тоски и смирения со своей участью.

Некоторое время Копилка пытался бороться с кармой. Первым шагом стало заведение карточки с целью не носить с собой наличные. После прогулки до банкомата с тремя милыми молодыми людьми из бригады «Зибеншток» эта идея ему разонравилась, поскольку с карточки пришлось снять и отдать все, что там было, а было там немало. Вторым шагом стала попытка сменить место жительства, что успеха не имело, поскольку во-первых, место учебы осталось прежним, а во-вторых, новая квартира рядом с парком была еще лучше прежней. Не носить деньги совсем у Копилки не получалось, поскольку без них не было возможность поддерживать свой высокий социальный статус и авторитет среди прочих лохов.

Полюбили Копилку и в Верх-Исетском РУВД, куда он частенько писал смешные заявления про грабеж, и где заработал у оперов почетное погоняло «Лох с прыщами».

Очень скоро Виктор к Копилке привык, и поступающие в свой карман доходы в виде комиссионных с его выхлапывания стал считать своей еженедельной стипендией за хорошую учебу и примерное поведение. За своего лоха Виктор брал тридцать процентов комиссионных, и относился к нему очень бережно. Копилку не доверяли кому попало, никогда не били сильно и не грабили чаще раза в неделю. Чтобы не примелькаться одним и тем же рожам, состав обновлялся. Самое замечательное заключалось в том, что деньги у Копилки не заканчивались – папа давал все новые! Копилкины денежки прочно вошли в финансовые планы Виктора – когда у него заканчивались деньги из других источников, он заранее планировал момент, когда ему поможет замечательный одногруппник.

Так продолжалось драматическая стадия терпилы - до того момента, пока в развитии личности Копилки не наступила кульминация. На новый год ему был подарен топовый смартфон Нокия, по тем временам стоивший чуть больше тысячи долларов, и продававшийся в единственном месте в Ебурге. Молодое поколение читателей не застало те годы, когда мобильник был куда более статусной вещью, чем сейчас «айфон» - а уж смартфон за такие деньги был запредельной крутизной в мире, где еще не зажрались всяческими гаджетами. Копилка сиял от счастья, щелкая на лекциях тихо шелестящей выдвижной клавиатурой. Смартфон был прекрасен.

…Короче говоря, через три дня все тот же бригадир Г. по-пьяни Копилкин смартфон подарил – Виктору. Тот немного подумал, кому бы его впулить, а потом подумал еще и оставил его себе. Игрушка оказалась не только забавной и статусной, но и довольно полезной: во времена монохромных 3310 Виктор совершенно спокойно читал со смарта книги и с него же списывал, когда еще мало кто понимал как в телефон можно загрузить учебник.

Два дня Копилка страдал молча, глядя на знакомый предмет. Потом попросил посмотреть. Потом – стал выяснять, откуда у Виктора взялся смартфон. Тот совершенно спокойно пояснил, что купил его в комиссионном магазине. Это было чистой правдой, так как комиссионка с телефонами как раз принадлежала все тому же Г. и была совершенно культовой точкой по реализации краденого. Затем Копилка стал виться вокруг Виктора с просьбой выкупить телефон – причем сумма выкупа росла с каждым днем, и почти дошла до цены нового изделия в магазине. Виктор даже хотел продать его на пару дней Копилке, но не успел – так как папа Копилки подарил любимому сыну новый.

…Когда в Дендрарии был пропит и новый смартфон Копилки, драматическая стадия терпилы у него закончилась, и наступила новая – героическая. Она ознаменовалась тем, что он разлюбил телефоны и дорогие вещи, и стал испытывать тягу к различным средствам самообороны. В его разговорах в университете большую часть занимали рассказы о гопниках – которые на него нападали, и над которыми он каждый раз одерживал решительную победу. В отличие от большинства таких рассказов, Копилкины байки были не лишены достоверности – механизм лишения ценностей на улице он действительно знал отлично. Если ранее эпизодически получаемых пиздюлей он стеснялся, то сейчас носил их следы с гордостью, в чем почти уподобился антифашистам. В этот же период Копилка посещал некую секцию самообороны. Тут бы написать для красного словца что ходил он куда-нибудь к последователям Кадочникова, однако это мне неизвестно – и с равной долей вероятности Копилка мог как попасть к бакланам от единоборств, так и позорить спортивную секцию. Ничего хорошего наркоману-тусовщику в спорте не светило все равно.

Больше всего лулзов из этих историй извлекал Виктор, который с юности очень любил издеваться над людьми. Копилка оказался заложником своего «статуса» и авторитета среди мажоров. Признать публично то, что с ним происходило постоянно, было совершенно невозможно. Это стало постыдной тайной Копилки, как у детей помладше частенько скрывается от сверстников склонность ссать в постель по ночам. Не говорил он, вероятно, ничего и папе – чтобы не увеличивать список претензий к сыну-наркоману и распиздяю, который вдобавок еще и Лох - с большой буквы «Л».

Героическая стадия терпилы у Копилки продлилась недолго – отдавать кроме ценностей еще и средства самообороны было не очень весело. Закончилась она тогда, когда он имел неосторожность показать при самообороне нож – за что был бит уже совершенно по-взрослому и попал в больницу. За это Виктор строго отчитал молодежный состав, отработавший как обычно, ибо они испортили терпилу надолго и заплатили за это штраф.

Так прошли полтора года, после чего Копилка Виктору надоел. Были попытки аналогично использовать его друзей, но они были не столь талантливы и успешны финансово. Затем случилось так, что Виктору стал не интересен порядок сумм, которые можно было получать – где-то до трехсот долларов в месяц, и Копилку он благополучно продал знакомым бандитам. Новые друзья этого героя очень скоро совсем его запутали: им деньги он нес сам, за некую мифическую «крышу» наркотических дел в «Снеге». Выглядело это следующим образом: раз в неделю гордый Копилка сам отыскивал машину с каким-то мрачным кадром, и отдавал ему деньги за то, что их там «не трогают». Больше всего доставляло то, то Копилка от этого расклада стал вести себя еще более нагло – мол, он теперь не просто так, а работает с серьезными людьми.

Итоговая участь Копилки стала очень печальна. В один прекрасный момент денег ему стало не хватать, и он с присущим ему талантом занялся сбытом веществ. Привело это его именно туда куда следует – на зону по статье 228, и очень надолго. Богатый папа Копилки проявил себя точно так же как и сыночек, и это дело мы с адвокатом, который там работал, вспоминаем с огромной радостью. Мои там были опять же щедрые комиссионные, так как не занимаюсь такими делами, а вот адвокат купил по итогам BMW X5. Копилкин папа надолго запомнился всем как клиент-мечта. Так окончилась трагическая стадия терпилы.

***

Говорят, что как раз в студенческие годы закладывается некий стереотип того, каким человек видит себя в будущем. Так вышло и у Виктора: именно тогда он понял, что ходить по утрам на работу ему совершенно не положено.

Со временем Виктор научился находить особую радость в том, как он с котлетой денег в кармане ложится спать примерно в то время, когда офисные жители мучительно ползут на работу, и спит сколько влезет.

Едва проходит утренняя темнота, и скоро будет новый день – который принесет то же что и старый. Абсолютную свободу и чувство азарта. Иногда Виктор думал о том, что хорошо, что не все - такие как он. В противном случае жить было бы не с кого, а это никуда не годится.