Фаэтон: Планета аномалий 2

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Допрос прошёл скучно. Ибо пытать так никого и не пришлось. А что вы хотели, если рядом сидит Вика и кровожадно так пялится на связанную девицу. Пришлось, даже, возмутиться:

— Вика, прекрати так зыркать на пленницу.

— А что? — сидя на корточках, стреляет в меня голубыми глазками рыжая.

— Она же тебя больше меня боится. Мне уже перед Лапкой неудобно…

Но это я так, для порядка ворчу. Так сказать поддерживаю образ отморозка. А что делать? Не я такой, жизнь кругом бьёт ключом, и метит при этом, падла такая, прямо по макушке.

В любом случае, самое главное мы выяснили. Неизвестных бандитов рядом нет. А зачем плодить сущности, если и нынешняя схема работает хорошо? Точнее работала, пока не появились мы.

«Куколку» спалили ещё в то время, когда она направлялась в ту сторону, так что оставалось только проследить куда они свернули и ждать возвращения на выходе. А там дело техники. Наблюдатель быстренько сгонял за подмогой и всё. Дождались, когда мы завернём на заправку и тупо перекрыли нам выезд.

Кстати бандиты это небезызвестные нам «Висельники». Вот не везёт ребяткам на встречи с нами. Ну да ничего страшного. Мне не жалко раздать звездюлей святых. Я не жадный.

Да и с точки зрения той самой жадности. Бой-то довольно прибыльный. Даже если откинуть в сторону наши повреждения. «Камазик» то вполне себе целый. Разве что перевернулся. Надо будет только поставить его на колёса и отогнать в «Свободный». Глядишь, и ничего мутить с продажей моторов не придётся. Пусть лучше будут. Как НЗ.

Главное не сидеть сложа руки, дожидаясь, когда же там «Висельники» потеряют своих компаньонов и решат проверить куда они делись. По здравому размышлению, как минимум сутки-то у нас есть. А это не мало. Надо только «Варяга» на колёса поставить. Но не думаю, что это будет большой проблемой. Зацепимся лебёдкой за бандитскую машину и всё.

Тут вопрос, как мы более тяжёлый драндулет будем ставить на колёса. Вот это да. Хотя если «Куколка» поможет… Но тут тоже не всё понятно, как быть. Я же видел, что там колёса очередью из пушки побило. И ладно если только колёса. А если подвеске хана? Ох и не знаю что делать?

Хотя там же ещё одна машина с бандитами… Так, надо реально что-то думать, чтоб она осталась на ходу. Хм… А на что мне плазменные гранаты? Взорвать люк входной, да завалить всех. Поле то тут не помощник. Ой, а что это у меня настроение резко так вверх поползло? А-а-а… Это же мои жаба и хомячок от таких известий устроили групповушку…

Что значит, не бывает групповух из двух озабоченных существ? Кто вам сказал, что их двое? А как же животинки остальных членов экипажа? Вон душевная жаба Вики уже стриптиз танцует вокруг колеса. Ужас-то какой…

Так, ладно, узнал всё что надо, пора бы уже и на помощь к старателям направляться. И как назло в рацию ничего не слышно. Вроде и не очень далеко мы от них. Думаю, километров пять. Но всё. Уже не тянет связь. Только шумы в эфире. Собственно, что и следовало ожидать в местности с электрическими аномалиями.

— Всё пытками балуетесь? — из-за кабины появляется слегка прихрамывающий Бобри.

Всё-таки артефакты творят чудеса. Вот же буквально недавно со сломанной ногой стонал, а уже бегает. Да и у Вики едва заметный шрамик на лбу. Совсем не портит симпатичную мордашку.

— Уже закончили, — выпрямившись, с умным видом кручу нож, то подкидывая и ловя за рукоять, то просто крутя вокруг кисти. Успокаивает.

— Что делать с ней будем? — кивает на пленницу Бобри.

— Если хочешь, можешь сам завалить, — поймав нож за лезвие, протягиваю Бобри.

— Тунгус, ну вот что ты опять начинаешь? — а вот и Анька вернулась, да ещё и вместе с Вадиком и Олегом.

— Что я начинаю? — удивляюсь. — Если хочешь ты убей.

— Я тебя ещё за прошлый раз не простила, — скрестив руки на груди, насупливается голубоглазая брюнетка.

Хм… Только сейчас сообразил что Вика, что Аня обе голубоглазки. Нет, я не против, глазки у них красивые. Просто никакого разнообразия…

— Ну так может, повторим, — усмехаюсь.

— Без меня, — прячет руки за спину. — Понимаю, что надо, но пока не готова.

Хм… Смотри ка. А девочка то растёт над собой. И я на неё плохо влияю. Приятно.

— Так, подождите, ты, что её убить собрался? Так же нельзя! — возмущается Вадик.

— И что ты предлагаешь? — вздыхаю.

— Надо отвести её в город и пусть её там судят, — воздев руку в небеса, выдаёт этот гамадрил.

— Хорошая идея, — киваю. — Мы её кормим, следим за ней, а потом сдаём местным властям. Если они там есть. А теперь внимание вопрос. Что с ней сделают в «Свободном»?

— Повесят, — сплёвывает Вика, всё так же сидящая на корточках. — Дай мне нож.

— Нет! — возмущается Бобри. — Тунгус, не смей, если хочешь, я это сделаю.

— Стойте, ну нельзя же так! — машет руками Вадик. — Мы же не бандиты. Надо её судить, может, она ни в чём не виновата. Может вообще первый раз. Может она никого не убивала.

Пленница тут же принимается судорожно кивать и мычать сквозь кляп. Дескать, всё так и было.

— Не убивала? — вскакивает на ноги Вика. — Судить говоришь? А тебе вот такая вот тварь, которая никого не убивала, соски не отрезала? — яростно тычет пальцем в грудь Вадика. — А? Медленно водя тупым ножом? А? Что молчишь чистоплюй? Ну давай расскажи мне про то какая она невинная! Давай, расскажи! Эта тварь стреляла в нас и сейчас мы могли дохлые лежать, а не они, — обводит рукой вокруг.

— Так может она всего лишь радист? Ты об этом не подумала? — смутившись от напора девушки, всё-таки не сдаётся Вадик.

— А какая разница? — это уже я интересуюсь. — При твоей логике убийца только стрелок.

— Пошёл вон! — делает шаг вперёд Аня, с силой оттолкнув брата. — Я передумала.

И пока я удивлено хлопал глазами, выхватила из моей ладони нож и остервенело взвыв, рухнула на колени перед пленницей:

— За Викусю, сучка! На-на-на…

Лезвие раз за разом втыкается в живот бандитки, та только сучит ногами на каждый удар и пытается орать сквозь кляп. Твою же дивизию, кажется, опять перестарался с воспитанием коллектива…

— Хватит, хватит, всё уже… — Вика падает рядом с Аней и обхватывает её сзади, прижимаю руки к телу.

— После такого ты просто обязан на них жениться. У девочек явно есть стиль, — раздаётся ехидный женский голос за моей спиной.

Нет, я не подпрыгнул на месте, и даже не вздрогнул. Просто покрылся ледяной корочкой и мурашки со спины, табуном рванули прятаться между булок, сжавшейся от страха задницы.

Кто там ржёт надо мной? Да, я бы посмотрел на вас, если бы вам в ухо, ласково так, посоветовала жениться сама Смерть.

— Мне ещё рано жениться, я слишком молод, — не оборачиваясь, зачем-то отвечаю банальностью.

— Это с какой стороны посмотреть. Если с человеческой, то ты уже не молод. Если с моей… Хм… Даже не знаю с чем сравнить. Ты даже не сперматозоид и твоей отец, и даже дед. Хотя о чём это я? Вы же мужики так не любите расставаться с этой вашей эфемерной свободой. Как будто женитьба вам когда-нибудь мешала шляться по падшим женщинам. И вообще, ты повернуться не желаешь?

Окинув взглядом моих замерших в нелепых позах компаньонов, тяжко вздыхаю и, преодолевая похрустывание ледяной корочки на спине, оборачиваюсь к Хель. Только для того чтоб резко вспотеть.

Ох, стучать-колотить, сушить-выворачивать! Да что в этой вселенной сдохло? Что за день-то такой? Я ведь кого перед собой рассчитывал увидеть? Бледную, блондинку-скромняшку в балахоне. А передо мной стоит: отставив ножку в сторону и уперев правую руку в бедро… Секс-бомба. Нет не так. Смерть-бомба…

Чёрное платье до самого пола, вот только с боку такой разрез, что отставленная ножка отливающая молочной белизной, так и приковывает внимание.

А волосы? Высокая причёска с кокетливой прядкой. И до кучи, подведённые глаза и светлая помада. Но самая жесть между этими вот крайностями. Две полоски из ткани, открывающие грудь, идущие от пояса вверх и завязанные на шее.

Что? Кто сказал, что они должны закрывать грудь? Нет, так то вы правы. Должны. Вот только в данном случае… При груди размера так третьего или даже четвёртого… Да тут с боков видно больше чем закрыто спереди. И при этом язык не поворачивается назвать этот вид вульгарным. Сексуальным да. А вот вульгарным нет. Всё будто на грани.

— И что молчишь? — хмурится Хель.

Судорожно сглотнув, потираю шею:

— А что я должен сказать?

— Как тебе мой наряд?

— Во! — показываю два больших пальца.

— То что «во»! Я и сама могла догадаться. Ты мне скажи, я в таком виде на падшую женщину не похожа?

— Не-е-е-е-ет, — остервенело машу башкой. И плюнув на все условности выдал: — А можно, когда помирать буду меня вот в таком наряде забрать. Всё не так обидно будет!

— Ха-ха-ха, — смеётся Смерть. — А ты умеешь говорить комплименты девушкам, — и, смахнув невидимую слезинку, пояснила. — Да это дружок твой насоветовал. С этими двумя вульгарными девицами, что считают себя жёнами моего мужа, договориться. Сам понимаешь, им доверия нет. А ты парень серьёзный. Ты же не станешь меня обманывать?

От этих слов, мурашки, что успели выбраться обратно на спину, развернулись и дружно ломанулись обратно, прятаться между булок. Ещё и двери за собой захлопнули. Даже не представляю, как мне их теперь уговаривать успокоиться. Мне ведь как ни крути, а в туалет тоже ходить надо.

— Ладно, по глазам вижу, не врёшь. А собственно, чего я припёрлась-то? Хм… — принимается задумчиво наматывать на палец прядь волос.

— Платье показать? — после того как Хель перестала нервничать, у меня как будто камень с плеч свалился.

— Кстати да, — довольно улыбается. — У кого совета ещё спросить? А то твой Мажор как начнёт на уши приседать… Этому паразиту лишь бы отмазаться. А ты посерьёзней всё-таки.

— А можно ему привет передать?

— Хм… — дёргает себя за прядь. — Я тебе что почтальон? — хмурится. — Но ладно, привет можно. А то ему долгий путь предстоит. А тут перед полётом на другую планету с библейским названием Эдем, привет от друга, и тоже с другой планеты. Вот все твои друзья порадуются. Но это всё. Ты же понимаешь, что мне вмешиваться во все эти дела нельзя, — и улыбается, невинно хлопая подкрашенными глазками. Интересно у кого научилась?

Но по крайней мере, можно расслабиться, она тут явно не для того, чтоб показать мне свой наряд. А то что-то меня нисколько не прельщает роль оценщика. Ошибёшься и останешься крайним. Одно если на меня разобидится Анька или там Вика. Совсем другое сама Смерть.

Спросите о чём это я? Ну так всё же просто. Помните, что мне надо путь на этот самый Эдем открыть. Но там, на той стороне, вроде как, желательно тоже врубить некую «Портальную арку». Эх… Получается, что если всё будет хорошо я снова увижу своих друзей и Егора? Вот это новость!

— Да, я помню. Нейтралитет.

— Ауф! — сзади кто-то громко зевает.

— Что это? — Хель удивлённо заглядывает за моё плечо. — А-а-а! Живая теняшка!

— Рауф? — Лапка удивлённо хлопает заспанными глазами. Но заметив Хель, тут же вскакивает и с радостным лаем бросается к ней.

Всё, теперь я видел всё… Смерть сюсюкающая с борбосиной. А эта мелкая предательница, мало того, что все руки ей вылизала, так ещё и счастливо поскуливая подставила пузо под почёсывание.

— Какая же ты красавица! А какая у тебя шёрстка. Ай, дай пузико почешу и ушки. А я думала, что больше никого не осталось… Хорошая теняшка. Хорошая. Умничка — выжила! Может и не исчезнет ваш род. Да! Послужите ещё. Пойдёшь со мной? Не хочешь? А мой муж, может, придумает, как возродить ваш род. Он знаешь, какой умный! Не пойдёшь? Почему? Ах, вон оно что… Да не пропадёт он без тебя. Да как ты смеешь спорить!?

— Рраф! — возмущённо огрызнувшись, Лапка перенеслась за мою спину.

Затем шагнув вперёд, подсунула лохматую голову под ладонь и требовательно потёрлась. Дескать, хватит фигней заниматься, лучше погладь барбосину. Займись наконец-то нормальным делом.

— Вот ведь, — богиня смерти возмущённо притопнула обнажённой ножкой и, насупившись, пожаловалась: — До чего же характерные существа… Береги её, чувствую последняя она в своём виде. Хотя, что толку, абы с кем она род свой продолжить не сможет. Тут нужен самец особого масштаба.

— Лапка, как же так-то? — присев обнимаю это пушистое чудо. На что она грустно вздохнув, лизнула меня в ухо.

— Лапка? Вот серьёзно, кто догадался назвать таким имечком эту будущую машину смерти? Хм… А как звучит-то! Машина смерти! — вновь принимается теребить локон. — Может, всё-таки передумаешь и пойдёшь со мной? Я тебе имя нормальное дам!

— Р-р-раф!

— Да я поняла, что тебя сестра так назвала. Но тебе самой-то не смешно? Нет?

— Простите, что перебиваю, но причём тут сестра? Я думал, это Вика Лапке имя дала.

— Рраф! Аф! Руаф!

— Ладно-ладно, я скажу ему. Но только если вернёшься, чтоб я могла тебя погладить…

В очередной раз лизнув моё ухо, Лапка растаяла прямо в руках, но лишь для того чтоб оказаться у ног Хель, уже лежащей на спине и с задранными лапами.

— Так, не будем смущать мальчика, да и платье поберечь надо, — мгновение и на Хель снова её привычный балахон.

Если честно я даже вздохнул с облегчением. Честно, ну капец как отвлекал её наряд.

— Вообще-то мне уже пора уходить, но немного времени ещё есть. Главное, это помнить, что на самом деле важно. Хотя бывают люди, которые живя на Фаэтоне совсем не заходят в аномалии, но чем-то ведь они занимаются. Ведь так? Не встречал ещё таких? А ведь артефакты можно использовать по разному, даже так, как никто не предполагал ранее, — и эдак, посмотрела на меня. Не пропустил ли я фразу мимо ушей.

Не буду врать, не сразу понял о чём она, но спустя пяток секунд, логическая цепочка сработала: «главное помнить что важно», «люди, которые, не заходят в аномалии», и «не встречал ли я таких».

Вот это же надо так умудриться парой ничего не значащих фраз выдать столько полезной информации. Речь, несомненно, о внучке Всеслава, маме моего друга Егора. Вроде напоминания. Но тут есть нюанс.

О том, что она давно не была в аномалии, стало известно, лишь, когда я гостил в «Мутагене». А это значит, что Хель всё-таки подслушала наш разговор с местной системой, и самое главное то, что та предложила сделать — одобрено. Это хорошо. Это радует.

— Пока нет, но обязательно встречу, — слегка киваю.

— Рраф!

— Да-да, помню я. Лапка просила передать, что любит тебя. Ну и имечко.

— Р-р-р…

— Не рычи. А ещё, что Вика и есть сестра.

— Это как? — недоумеваю.

— Не знаю, — пожимает плечами, — Хранители Тени вообще странные существа.

— Они что тень охраняют? — хлопаю глазами.

— Нет, конечно, — заливисто смеётся Хель. — Они были Хранителями этого мира, ну вот как мой муж Хранителем Эдема. Все взрослые полегли в той битве, когда был разрушен Фаэтон. Выжили лишь щенки.

— А почему ты раньше себе щенка не взяла?

— Лапка последняя, — вздыхает, — это чуть другой расклад. Но такая же упёртая, — улыбнувшись, принимается чесать пузо счастливой псине. — Ведь чувствует родство, как и я. У нас с её предками общие родители. Так жаль, что такие совершенные убийцы могут исчезнуть насовсем…

Мне показалось или из уголка глаза, самой госпожи Смерти, скатилась одинокая слезинка? Да нет, точно показалось. А если нет, то надо срочно забыть об этом, не дай Всеслав проболтаться кому-нибудь.

— И что, нет никакой надежды? Ну пусть это будет пёс другой породы. Вон собачки же скрещиваются, и, говорят, даже с волками и ничего.

— Ты не понимаешь, — качает головой. — Нет таких существ.

— Вы же боги. Неужели нельзя что-нибудь сделать.

— Увы, я могу только разрушать, — пожимает плечами. — Может потому мой муж, так держится за этих вертихвосток, — недовольно фыркает. — Они смогли вместе создать жизнь. Но для Лапки, — закатывает глаза, всем своим видом показывая, что думает об этом имени, — нужен самец с той же силой, что течёт в ней. Создатели давно покинули нас, а я, как и сказала, не могу создавать жизнь, я её забираю.

— А ты пробовала?

— Что?

— Создавать…

— Ты дурак или прикидываешься? — холодные глаза опасной красавицы разгораются нешуточным пламенем. — Я же сказала, я не могу!!!

— А ты пробовала? — просипел, дёрнув ворот на шее, и попрощавшись со своей задницей, потому что мурашки притащили сварочный аппарат и принялись заваривать все входы…

Мальчики и девочки, а так же их родите-е-ели, не будьте вы-ы-ы придурками-и-и, не злите тётю Смерть!!!

Хорошо хоть не в зубы прилетело, иначе бы точно головёнка моя сорвалась с плеч. Но и в грудину больно, рёбра точно хрустнули. И нет, это не я так ловко увернулся, чего уж греха таить. Вот даже сообразить ничего не успел. Удар пришёлся в ниже совсем по другой причине.

— Р-р-р-р-р-р… — перед разгневанной богиней, широко расставив лапки, стоял маленький щенок и скалил зубки. — Рраф! Р-р-р-р-р…

— Лапка, фу, не смей! Беги! — испуганно сиплю. Её же просто размажут сейчас!

— Псифофанная пфина, — возмущённо топает ножкой Хель, старательно обсасывая большой палец правой руки. Точнее на сам палец, а мякоть у его основания.

— Р-р-р-р-р…

— Та ффе уфе, не тфону я тфоефо хофяина.

— Р-р-р?

— Тофно гофорю. Ой, а как это? — выпучив глаза, удивлённо смотрит на меня, даже палец изо рта достала. — Всеслав меня прибьёт. Точно. Ты же сейчас загнёшься. Откуда у тебя искра моей Силы?

— Рраф! — комок пушистости бросается ко мне и, остервенело, принимается лизать мою грудину, сквозь прореху в одежде оставшуюся после удара Хель.

— Поразительно, — богиня качает головой. — Они сливаются…

— Кто? Кха-кха… — сплёвываю сгусток крови.

— Искры Всеслава и моя. Лапка, ты просто чудо… Упс, пора бежать, кажется, защита меня засекла… Буду не скоро…

— Аф, — довольно машет хвостом моя красавица. Да моя. Ведь Хель сказала, что это я её хозяин…