Фантазёрка

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Даниелла Сириннер в своей жизни уже оказывалась в неловких ситуациях, но эта ситуация была крайне неловкой, особенно если учесть тот факт, что она оказалась наедине с Самым Сексуальным Холостяком Мира. И если бы она поняла это раньше, то определенно заметила бы это сейчас, когда увидела каждый сантиметр его потрясающего мускулистого тела, облепленного мокрой одеждой.

Но ей становилось все труднее смотреть на Джошуа как на плейбоя.

Особенно после того, как он рассказал ей о своей семье. В его голосе слышались такая нежность и печаль, что он показался ей самым искренним человеком на свете. Бедняга Брент был по сравнению с ним комическим персонажем. Джошуа Коул выглядел настоящим мужчиной.

Почему она решилась доверить ему свое сердце? В нем было нечто горячее, мужское и завораживающее, бурлящее под спокойной внешностью.

И даже то, как он бросился в воду вслед за каноэ, многое говорило о нем. Именно он, «эгоистичный холостяк», а не она, «сострадательная» няня, подумал о том, какой шок испытают другие, когда вдруг обнаружат где-нибудь пустое каноэ.

Глупо было прыгать вслед за ним в воду — чем она могла ему помочь? Но когда они отправились вместе на остров, она вдруг ощутила радостное чувство «команды». И бросилась в воду чисто инстинктивно. Потому что они были вместе.

Но теперь она расплачивалась за свой альтруизм.

Они находились в домике, где сотни пар проводили свой медовый месяц, впервые стыдливо раздеваясь друг перед другом.

Но никто из них не был в такой ситуации, как они, угрюмо подумала Денни.

— Ужасно неловко, — вслух пробормотала она.

— Забудь о неловкости, — сказал Джошуа, разжигая камин.

Он стянул себя брюки так непринужденно, словно это было совершенно естественно. Конечно, для него, Самого Сексуального Холостяка, так и было.

Притащив стопку постельного белья, он взял теплое одеяло и обернул вокруг себя. В этом красном клетчатом одеяле, завязанном узлом на мускулистом животе, он был похож на вождя племени краснокожих. Грудь и плечи его оставались обнаженными, и сильные руки подбрасывали дрова в огонь. На лице царило сосредоточенное и отстраненное выражение.

— Я не могу снять свои джинсы, — простонала Денни.

- Что?

— Я не могу их снять, — повторила она с досадой. Ведь он слышал ее!

Руки ее так закоченели, что она не могла пошевелить пальцами.

Он повернулся к ней.

— Вы просите меня помочь вам раздеться, мисс Принни?

— Нет! Пожалуйста, подай мне одеяло.

Джошуа пошел к ней через комнату, одеяло упало с него, и от бесстыдного интереса у нее перехватило дыхание, но он поднял его и завязал снова.

Денни не могла расстегнуть молнию на джинсах. Плотная влажная ткань туго обхватила бедра и не желала их отпускать.

— Расслабься, — тихо сказал он. — Ты очень напряжена.

Еще бы — снимать джинсы в присутствии Самого Сексуального Холостяка в Мире! От этого будешь напряженной!

— У меня очень замерзли руки. — Это было правдой. Но имелась еще одна проблема. И ей пришлось се признать: — Эти джинсы мне немного малы. И теперь, когда они намокли, их невозможно снять.

Губы его изогнулись в улыбке.

— Не смейся, — предупредила она.

— Не буду, — сказал он, еле сдерживая смех. — Позволь мне помочь тебе, — наконец проговорил он. — Похоже, я говорю как лакей.

— Только один из нас здесь может знать, как ты говоришь, — угрожающе произнесла она, но было уже поздно.

Рассмеявшись, он двинулся к ней.

— Не дотрагивайся до меня! — Наконец-то в ней сработало чувство самосохранения.

— Тогда я не смогy помочь тебе.

— Мне не нужна твоя помощь. — Это была очевидная ложь. Они оба это поняли. — Ты смеешься надо мной,

— Я стараюсь не смеяться.

— Плохо стараешься.

— Хорошо стараюсь. — Он наклонился и внимательно оглядел джинсы в том месте, где они плотно облегали бедра. Он смотрел на них долго, горячим взглядом, и смех замер на его губах. — Да, действительно, — сказал он твердо. — Тебе нужна моя помощь.

— Тогда полегче. — Она дрожала так, что больше не могла противиться. Закрыв глаза от унижения, она произнесла: — Только быстро.

— Впервые слышу такие слова в подобной ситуации, — пробормотал Джошуа себе под нос.

— Мы не находимся ни в какой ситуации, — предупредила она, - по крайней мере такой ситуации у тебя еще не было.

— Ты абсолютно права, — сказал он и взялся за джинсы. Fe кожа была такой холодной, что его горячие руки просто обжигали ее. И Денни мгновенно захотелось поддаться этому теплу. Но она только напряженно замерла. — Твоя кожа как холодный мрамор, — бесстрастно отметил он.

Денни представила, что он ласково говорит ей совсем другие слова: Твоя кожа — как шелк, нагретый солнцем, нежная и чувственная.

Когда же она, черт возьми, стала воображать подобные вещи? Практически с первой минуты, как встретила его.

— Ты можешь расслабиться?

— Сомневаюсь, — простонала она и сделала признание, которое еще больше унизило ее: — Ты слишком торопишься. Я думаю, мне надо пойти в ванную.

— Денни, мне кажется, ты ведешь себя неблагоразумно, вынуждая нас снова рассмеяться.

— Поверь, мне совсем не до смеха.

Но его губы снова растянулись в улыбке. И почему она посчитала его красивым? Он похож на коварного эльфа.

— Настанет день, когда ты увидишь юмор в этой ситуации, — уверил он ее. — И расскажешь о ней детям.

Нет, не расскажет. Потому что истории, подобные этой, начинаются со слов: «Я рассказывала вам о том, как познакомилась с вашим папой?»

А он не собирался быть отцом ее детей.

Зеленоглазых малышей.

Он снова потянул ее джинсы. Мокрая, холодная, толстая ткань сдвинулась на несколько сантиметров, не более.

— Проклятье! Кто изобрел такую странную материю? — простонала Денни.

— Хорошо, что из нее не делают купальники, — согласился Джошуа, а затем мягко добавил: — Ложись на кровать и подними ноги. Погоди, сейчас я разложу матрас.

Он нашел нож и разрезал веревку, связывавшую матрас, плотно скрученный для защиты от мышей.

Еще несколько секунд назад Денни больше всего на свете боялась мышей. Но теперь больше всего на свете боялась саму себя!

— Может быть, ты разрежешь джинсы? — предложила она, идя к кровати и оставляя на полу мокрые следы.

— Я приберегу это напоследок, потому что боюсь порезать тебя. А сначала мы попробуем так. Ложись.

Разве она могла представить себе такое в самой бурной фантазии? Любая женщина умерла бы от счастья, услышав от него эти слова.

— Не командуй, — сказала она.

— Если бы ты слушалась меня, не оказалась бы в затруднительном положении.

Денни плюхнулась на матрас, подняв вверх ноги.

— Я не могла допустить, чтобы ты один зашел в воду.

— Почему?

Денни наконец осознала правду: Потому что я влюбилась в тебя. По-настоящему, черт возьми. Но вслух она сказала:

— Из чувства солидарности. Ну хорошо, тяни. Сильнее.

Поистине она издевалась над собой. Нельзя влюбиться в мужчину за четыре дня. Если только ты не ветреная голливудская звезда — а она ею точно не была.

Денни снова почувствовала сквозь джинсы его горячие руки и взглянула на его сосредоточенное лицо.

— Выше ноги, — сказал он и потянул. Джинсы немного сдвинулись. И теперь его пальцы касались ее обнаженной кожи. Слава богу, она так замерзла, что не бросилась ему на шею с мольбой согреть ее всю целиком.

Джошуа потянул еще сильнее, и джинсы неохотно сползли с ее влажной, в мурашках, кожи. Он победоносно поднял их вверх, словно охотник, убивший змею.

— У меня кожа как у свиньи, да? — спросила она, ища на его лице следы отвращения.

Джошуа молчал долгую секунду.

— Твоя кожа — как алебастр, — тихо сказал он.

— Ха! — Тем не менее она на какой-то момент успокоилась.

— Вот одеяло, — сухо сказал он.

Она взглянула на себя, прежде чем взять у него одеяло. Белые простые трусики — чудесное белье для няни, которая встретилась с плейбоем-миллионером! И вообще встреча эта скорее трагична, чем романтична.

Денни завернулась в одеяло и, пошатываясь, встала с кровати.

Он поддержал ее за руку.

— Все хорошо, — сказал он мягко. — Не смущайся.

Она взглянула на его руку — и выдернула свою.

— Я иду в ванную. С чего ты решил, что я смутилась?

— Все люди на планете ходят в ванную комнату по нескольку раз в день. Но если тебе захотелось смутиться, то пожалуйста. — При этих словах он усмехнулся, и оттого она засмущалась еще больше.

Потому что, когда он так усмехался, он был самим собой.

Не плейбоем-миллионером, владеющим успешной компанией. Не владельцем шикарного особняка, не пилотом собственного самолета.

Сейчас она видела его мальчиком на фото, играющим в футбол на пляже, каким был много лет назад.

А еще она увидела себя, сидевшую у костра, завернутую в одеяло — такое же, как это, — в окружении своих детей, говоривших ей: «Расскажи, как ты познакомилась с папой».

Джошуа подвинул диван к камину, похлопал рукой рядом с собой.

— Здесь хорошо и тепло.

Уютный домик. Огонь. Потрясающий мужчина.

Она уселась в самый дальний угол дивана — подальше от него.

Он дал ей половинку шоколадной плитки.

Денни тихо выругалась. Домик. Огонь. Потрясающий мужчина. Шоколад.

— Няни не должны ругаться, — мягко выговорил ей Джошуа.

— Я вынуждена была выругаться!

— Что же вынудило тебя? — невинно спросил он.

Она закрыла глаза. Не говори ему, дура. Но слова непроизвольно сорвались с ее губ, прежде чем мозг дал команду их удержать.

— Наверное, тебе будет смешно, но ты мне кажешься очень привлекательным.

По крайней мере это не было признанием в любви.

— Наверное, это от холода, — добавила она поспешно. — Недостаток кислорода в мозгах. Или что-то в таком роде.

— Возможно, я выгляжу так в этом одеяле, — невозмутимо произнес он.

— Возможно, — согласилась она, а затем поспешно спросила: — У нас есть еще шоколад?

— Я тоже нахожу тебя привлекательной, Денни.

Она недоверчиво фыркнула.

Джошуа нагнулся к ней и прикоснулся к ее волосам.

— Не могу сказать, как давно я хотел сделать это. — Он придвинулся ближе и зарылся лицом в ее волосы.

Денни понимала, что это его игра, его территория, и он прекрасно знает, как заставить женщину растаять. Превратить в безвольное и мягкотелое существо — такое, как она. Тем не менее мысленно она сняла с шеи свой медальон и бросила его в Лосиное Озеро.

Быть так близко от него, упиваться ощущением его рук, ласкающих ее волосы... будь что будет, теперь ей не страшно сгореть на костре страсти!

Она повернула голову и прикоснулась языком к уголку его губ. Он замер, отпрянул назад, уставился на нее, и золотистые отблески пламени заиграли на его красивом лице.

А затем он сдался. Но это была особая капитуляция. Он ответил на ее нежность так дерзко, что у нее перехватило дыхание. Жадно, с голодной страстью он овладел ее губами.

Как жестоко она лгала себе, когда считала, что любит другого человека! Прежде она никогда не

испытывала таких ярких ощущений — будто в ночном небе взорвался фейерверк, будто ее сердце стало биться после долгого сна, будто ее кровь превратилась в огонь.

Горю, сказала она себе блаженно, горю.

— Я так давно хотел сделать это, Денни. На вкус ты похожа на дождь. А волосы твои пахнут цветами.

Денни коснулась губами его виска, потом снова его губ, затем его шеи. Она разрешила себе делать это.

И почувствовала несказанную свободу. Она обнимала его обнаженный торс, пальцами ласкала его крепкие мускулы...

Дыхание его становилось прерывистым — будто она знала, как свести его с ума.

С радостью она ощутила, что он начал дрожать, когда она провела языком по его обнаженной груди.

— Стоп, — хрипло произнес он.

Денни рассмеялась — ей понравилась эта новая порочная черта, которую она открыла в себе.

— Нет.

Но Джошуа отодвинулся от нее на другой конец дивана и провел рукой по своим взъерошенным волосам, казавшимся бронзовыми при свете огня.

— Нам не надо делать это, - произнес он сдавленным голосом.

Она снова рассмеялась, ощущая сладость своей власти.

— Я не шучу, Денни. Моя сестра меня убьет.

— И ты в этот момент вспомнил о сестре?

— Я всегда вспоминаю о ней, когда пытаюсь быть добропорядочным, - с кислой улыбкой произнес он.

— Я взрослая женщина, — сказала она. — И сама принимаю решения.

— Да, хорошие решения — типа прыгнуть вслед за мной в ледяную воду. Денни, не надо так сурово поступать со мной.

— Именно это я и собираюсь — очень жестко разделаться с тобой, — произнесла она угрожающе и, завернувшись в одеяло, придвинулась к нему.

— Эй, я что-то слышу.

Она улыбнулась.

— Не сомневаюсь.

— Это катер!

Денни замерла, вскинув голову, не веря в скупость богов. Они похитили ее шанс! И ей теперь суждено сгореть.

Нa лице его отразилось явное облегчение, когда звук мотора стал громче. Внимательно взглянув на нее, он, придерживая на животе одеяло, направился к двери.

И как только он ушел, ощущение власти мгновенно покинуло ее. Она рухнула обратно на диван и осознала, что с ней сейчас произошло.

Она, Даниелла Сприннер, стала тигрицей.

Скорее бесстыдной потаскушкой.

И вдруг Денни почувствовала себя раздетой. Отбросив в сторону одеяло, она схватила свои джинсы, лежавшие возле камина. Они слегка подсохли, но от этого стали еще жестче и меньше.

Денни легла на диван и попыталась натянуть их на себя.

Ей удалось дотянуть их до половины бедер, когда Джошуа вошел в дверь.

— Не смотри, — надменно произнесла она. — Я одеваюсь. Я хочу сохранить свое достоинство. — Слишком поздно!

Он издал звук, который ей не понравился.

Она оставила джинсы в покое, оперлась на локоть и взглянула на него.

— Что тебе нужно?

— На катере приехал Майкл. Берег в этом месте усеян острыми камнями, поэтому Майкл решил не причаливать в темноте. Он сказал, что если у нас все нормально, то вернется за нами завтра утром.

— И ты сказал, что у нас все нормально? И мы останемся здесь на ночь? — с изумлением спросила Денни.

- Да.

— Не спросив меня?

— Прости, но я привык сам принимать решения.

Она схватила подушку и бросила в него. Он пригнул голову. Тогда она стала кидать в него другие подушки — какие только были на диване, — но ни разу не попала в цель.

Когда подушек уже не осталось, она хотела найти еще что-нибудь. Но как это сделать с полунадетыми джинсами? Тогда Денни схватила отброшенное одеяло и завернулась в него с головой.

— Уходи, — глухо сказала она.

Черт возьми, эти тридцать секунд страсти сослужили ей плохую службу. Они превратили ее в ее родителей! Мгновенная потеря контроля — и такие ужасные последствия. Мать и отец — наглядный пример влюбленных, которые готовы были сгореть на костре во имя любви, но потом враждовали друг с другом всю совместную жизнь.

В тусклом свете огня она видела, что Джошуа еще не ушел. Он отыскал огарок свечи, зажег его и стал шарить по полкам, доставая какие-то банки.

— Хочешь что-нибудь поесть? — миролюбиво спросил он, словно она еще несколько мгновений назад не была мегерой. А также полной дурой.

Конечно, она хотела есть! Именно так она всегда справлялась с душевной болью. Именно поэтому джинсы не налезали на нес. Денни отбросила их в сторону и, плотнее завернувшись в одеяло, подошла к нему. Если он прикинулся, что ничего не случилось, то так же поступит и она.

— Вот это выглядит заманчиво, — сказала она, беря в руки пачку спагетти.

— Превосходные спагетти, — согласился он, непрерывно глядя только на нее, словно спагетти была запрещенная еда — подобно яблоку в саду Эдема.