Фасциатус (Ястребиный орел и другие)

МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ

«27 мая. В субтропическом климате солнце является не только началом всей жиз­ни, но часто несет и смерть. Где‑ни­будь в тундре, за Полярным кругом, все живое цепляется за каждый доступный солнечный лучик, здесь же все наоборот. Взять, например, гнездование птиц.

Открытые гнезда устроены так, что хотя бы часть постройки всегда находится в тени, давая укрытие от безжалостного солнца еще беспомощным птенцам: даже в жаркое время года, в полдень, когда солнце выше всего, в гнезде всегда есть хоть маленький уголок, где птенцы могут укрыться в спасительную тень. Как естественный отбор учит птиц угадывать эту затененность? Ведь положение солнца меняется не только по часам, но и по сезонам. А ведь, кроме этого, для выбора места важны де­сятки других факторов: защищенность от весеннего дождя (а иногда и снега!), недо­ступность для хищни­ков, размер уступа или расщелины, угодья вокруг и прочее. Неу­дивительно, что даже на необозримых горных просторах удобные для гнездования места всегда в дефиците. Они используются птицами поколение за поколением, а нередко за них соперничают и разные конкурирующие виды.

Несколько лет назад я нашел у Куруждея, выше по Сумбару, на недоступном скальном обрыве первое для Западного Копетдага гнездо охраняемого и воистину уникального вида ― бородача. Это редкий и очень особый родственник грифов, сильно отличающийся от них по облику и поведению. Нашел совершенно мистиче­ским образом, не поддающимся рацио­нальному объяснению. Вы не поверите, но я его почувствовал. Не увидел, не проследил вслед за птицами, а именно почувствов­ал с расстояния в семь километров.

Ехал на машине со своей молодой женой (она тогда была Кларой и приехала на­вестить меня, полгода работавшего в экспедиции сразу после свадьбы), поднимаясь по серпантину на плато, и вдруг ни с того ни с сего ощутил, что должен остановиться, ― прямо засвербило внутри: «На той скале вдалеке что‑то есть». Ничего, конечно, не увидел, но через два дня, возвращаясь назад, уже не мог проехать мимо, попро­сил шофера сделать крюк и нашел в той самой точке на скале (с точностью до мет­ров) гнездо бородача. Как это понимать?

Так вот, на следующий год это гнездо было занято другим редчайшим видом, ра­нее также не отмечавшимся на гнездо­вании в Западном Копетдаге, ― черным аистом, а еще через год ― очень обычным здесь повсеместно белоголовым си­пом.

Что определило эту очередность? История одного такого гнезда, будь у нас воз­можность ее проследить, ― это захваты­вающий роман, растянувшийся на столетия и тысячелетия, а сколько таких гнезд в Копетдаге? И сколько в Евразии подоб­ных и прочих горных хребтов? А ведь есть еще Африка, Австралия, Америка…»