Fatal error: вне игры

Глава 24. Точки на карте

Время жизни 03.50

В теле среднестатистической женщины содержится около четырех с половиной литров крови. В теле Киры, конечно же, её поменьше. Она не знала, насколько именно, но с вескими основаниями предполагала, что разница приличная. Несмотря на то, что ладонью зажимала дико болевшую рану, жизнь продолжала вытекать с пугающей скоростью. Положение усложняло то, что пуля проделала сквозное отверстие: попала в руку возле локтя, пронзила трицепс наискосок и вышла возле плеча. Приличный путь проделала, и на всём его протяжении повредила множество сосудов, которые тот ещё багровый потоп устроили.

Увы, но ладонь у Киры чересчур узкая, с тонкими длинными пальцами. Как ни старайся, можно, относительно качественно, перекрыть лишь только одно отверстие. Или пытаться контролировать оба, но получится слишком ненадёжно.

Каждая потерянная капля, это минус к уже сниженному артериальному давлению. И минус к кислороду, который тело должно получать бесперебойно в требуемом количестве. Кира не знает, как далеко зашли последствия ранения, но у неё, временами, начинается головокружение, картинка расплывается перед глазами, слабеют ноги, накатывает опустошающая апатия и несмотря на летний зной, знобит до зубовного перестука. Возможно, это всего лишь следствие шока, но надо быть готовой к самому худшему варианту.

Если Кира сейчас свалится, всё закончится очень быстро. За ней теперь остаётся кровавый след, а, как объяснял Шестьдесят Второй, и боты и Посредники могут запросто находить по нему Ошибок.

Впрочем, люди в чёрных пальто и без пролития крови неплохо с этим делом справляются.

Дела Киры сейчас до такой степени плоховаты, что она даже перестала пытаться передвигаться скрытно. Шла да шла себе вперёд, сама не осознавая, куда и зачем, лишь бы на месте не стоять. Но пока что ей везло, никто не пытался остановить, улицы в этом районе вымерли, городу нет дела до прихрамывающей и залитой кровью девушки, шагающей посреди улицы с отсутствующим видом. То и дело неподалеку рвутся снаряды, складывается впечатление, что вражеская артиллерия бьет именно по тем местам, где вспыхивают перестрелки. Но, возможно, это просто совпадение, или уши работают плохо, не до конца преодолев последствия оглушения.

Разум, привыкший просчитывать всё и вся, постепенно приходил в себя и естественно, начинал заниматься привычным делом. Основное внимание он, само собой, уделял самочувствию, потому быстро пришёл к неутешительным выводам. Нет, так не пойдёт, кровь вытекает слишком быстро, если ничего не предпринять, давление упадёт до критической отметки. Нужно заняться раной. Но как? Жгут под плечо? Но у Киры даже ремня нет. Сделать повязку из одежды? Можно, конечно, но место неудобное, здесь нужны нормальные бинты и побольше. От обрывков ткани будет мало толку, да и одежды на ней настолько немного, что после перевязки придется ходить голой, а это противоречит её жизненным принципам и станет причиной повышенного внимания со стороны цифр.

Надо думать. Надо считать. Надо перебирать варианты. Надо напрягать мозг, Кира это умеет получше многих. Забыть об апатии, о боли, о смертельной усталости и опустошенности. Надо делать хоть что–нибудь, а не шагать непонятно куда походкой сомнамбулы. Давай, соберись уже, тряпка, напряги память. Ты ведь помнишь нумерацию домов и сколько в каждом из них окон, так вспомни и всё остальное. Срочно определи, что из этого поможет тебя спасти.

Встрепенувшись, Кира чуть повернула, обойдя очередной дом не с той стороны, с которой намеревалась пройти первоначально. Как и ожидалось, за ним обнаружилась глубокая яма, вырытая коммунальщиками. Они по всем правилам оградили её кольями из реек, между которыми натянули бечёвку с лоскутками из красной ткани. Вот она–то сейчас и нужна, точнее — её кусок.

Следуя наспех проведённым расчётам, Кира подобрала осколок стекла ещё по пути, поэтому не пришлось терять время на поиски режущего предмета. Жгут устроила прямо на ходу, безжалостно перетянув руку чуть выше развороченного выходного отверстия. Непродолжительную остановку пришлось устроить только лишь для его фиксации.

Потеря крови резко уменьшилась, сейчас она едва сочилась. Вскоре эти жалкие остатки покинут перетянутую конечность, что хорошо, но, одновременно и плохо. Теперь у Киры, считай, нет правой руки. Даже от простреленной есть какой–то толк, а от онемевшей его не будет вообще.

Обходя горящий дом, который тушили сразу две пожарные машины, девушка кое–как умылась в бегущем со стороны дымящегося здания мутно–пенном ручейке. Особо чистой не стала, но теперь, хотя бы, окровавленная ладонь не прилипла к рации, когда доставала ту из кармана.

— Это Ошибка. Шестьдесят Второй, ты меня слышишь?

— У меня сейчас кое–какие дела наметились, но да, слушаю тебя очень внимательно. Как дела? Отоспалась или померла? Или и то и другое успела?

Это ей мерещится из–за проблем с восприятием действительности, или голос загадочного собеседника стал другим? Если прежний походил на слова компьютерного персонажа, чистые и безликие, этот более тихий, натуральный и заметно искажённый помехами. Качество связи заметно упало.

Да какая, блин, сейчас разница, главное, что его слышно!

— Я живая.

— Прекрасно.

— Но всё остальное не прекрасно.

— Не удивлён, ведь у тебя всегда так. И что на этот раз?

— Я ранена.

— Сильно?!

— Идти могу. Кое–как. И за мной гонится Посредник. А может и два Посредника. Я так и не поняла, что там со вторым случилось.

— Какая–то офигенски непростая цифра подловила его на подрыв гранаты. Подставился, как последний лох. Слиться от цифры, это всё равно, что безголовому дебилу проиграть в шахматы.

Несмотря ни на что, Кира сумела улыбнуться. Да уж, оригинальный Антей до такой степени крут, что его крутизны и на копию хватило.

— Я знаю, что здесь есть какое–то волшебство. Видела его. Может, найдется такое, которое меня утащит подальше отсюда? Я скоро свалюсь, по–моему, слишком много крови потеряла.

— Нет, нифига ты не свалишься, слишком живучая, да и голос у тебя почти бодрый. И в принципе, да, есть один несложный способ тебя оттуда вытащить. Он верный, чётко сработает.

— Как?

— Убей себя.

— Что?!

— Да умри ты уже, наконец! Задолбала своим бессмертием! Просто как–нибудь умри. Убейся об Посредника. Или заберись на высокий дом и выясни, что крепче: асфальт или твоя голова. Тебе всего лишь надо умереть, после этого Система сгенерирует в городе новую зону максимальной агрессивности и сразу же воскресит тебя в ней. Жизненный опыт у тебя уже есть, как из таких местечек выскакивать, представляешь. А дальше ты окажешься на улице отдохнувшей, с полным литражом крови и без ран. Как тебе такой расклад?

— И я опять окажусь там босиком?

— Точно не знаю. Возможно.

Обессилено улыбнувшись, Кира покачала головой, прекрасно зная, что собеседник не может увидеть её жестикуляцию:

— Ничего не получится. Я не согласна на такое.

— Почему? Ты всего лишь одну жизнь потеряешь, зато целую прорву проблем решишь одним махом.

— Мне подарили хорошие кроссовки, не хочу их потерять.

— Да ты на всю башку ненормальная.

— Ага. Так и есть. Слушай, а каким способом меня находят Посредники? Я ведь не оставляла след, пока меня не ранили. Чуточку ступню повредила, но крови оттуда немного вытекало, да и на машине немного подъехать получилось, по пути вряд ли на дорогу часто капало. Так как они смогли?

— Долго объяснять, разные способы есть.

— А я могу их находить?

— Да ты и правда ненормальная. Зачем тебе их искать? Скучно стало?

— Необязательно искать. Просто, полезно знать, где они. Хотя бы, направление на них определять.

— Не получится. Разве что, пытаться определять по косвенным приметам, мониторя интерактивную карту с полной детализацией.

— Как это?

— Да забей, у тебя нет интерактивной карты. Хотя… Посмотри в меню раздел «Картография».

— В каком меню?

— Вслух или мысленно чётко произнеси: «Меню». Ну как?

Сразу ответить Кира не смогла. Да что там отвечать, она даже шагать перестала, замерла, будто громом поражённая. Было от чего.

Невинное слово из четырех букв призвало ворох каких–то полупрозрачных таблиц, иконок и надписей, зависших перед лицом. Такое ощущение, что в поле зрения отобразился объёмный интерфейс сложно устроенной компьютерной программы.

— Ошибка, ты чего притихла? Тебя там, случайно, не грохнули?

— Нет. Я пытаюсь понять, что у меня перед лицом.

— Это, Ошибка, меню иммунного. Меню управления твоими игровыми возможностями. То, что ты называешь волшебством и много чего ещё. Так же мысленно вызови пункт «Мои характеристики». Что в нём видишь?

— Прямоугольник красный. В нём черными буквами написано одно слово.

— Дай угадаю: «заблокировано»?

— Ага.

— Всё правильно, ты же Ошибка, у тебя всё закрыто, все твои возможности под замками. Есть в меню хоть что–то, на чём нет блока?

— А как это узнать?

— Мысленно закрывай всё, что видишь. Элемент за элементом. Оставляй только не заблокированные, их можно сворачивать в разные стороны, как окна обычных программ, чтобы не получилась нечитаемая куча. Когда закончишь, скажи.

— Я уже.

— Да ты шустрая. И что осталось?

— «Мои заметки», «Споровый баланс», «Картография» и…

— Стоп! Вот «Картография», как раз и нужна.

— И что мне с ней делать?

— «Картография» помогает игрокам находить нужное направление. Вот ты, как его находишь? Как определяешь направление? По памяти? А если впервые на этом месте?

— Ну… обычно, я ношу с собой компас.

— Серьёзно? Ты по городу ходишь с компасом? Боишься заблудиться?

— Вообще–то, нет. Не всегда. Разные случаи. Вообще, я его для другого ношу.

— Для чего?

Кира, борясь с неистовым желанием завалиться на асфальт и закрыть глаза, усмехнулась почти безумно:

— Ну как это, для чего? При помощи компаса можно находить мох на дереве.

— У тебя шуточки, какие–то, неуместные…

— Да я понимаю, что бред несу, но это помогает не свалиться. Надо чем–то занимать голову, иначе плохо совсем. Так что мне делать с твоей «Картографией»?

— Тебе ничего не надо с ней делать.

— А зачем тогда, вообще, о ней разговор завёл?

— У меня есть кое–какие возможности, я могу закачать тебе полную интерактивную карту города. Там высшая детализация, плюс расширенная игровая информация, за такую любой иммунный десяток жизней отдаст и даже торговаться не станет. Она того стоит, уж не сомневайся. По ней ты сможешь отслеживать вспышки агрессии у цифр, как явной, так и подавляемой Системой, мы их называем минимумами. Минимумы агрессии на карте выделаются зелёными ореолами. Если они перемещаются, это, скорее всего, шагают или катаются Посредники. Вокруг них образуется что–то вроде зоны личной безопасности, в которой снижается агрессивность местных, даже если у тех уже крыша протекает, или, вообще, полностью развалилась. К Посредникам, обычно, ни цифры не лезут, ни мертвяки невысоких уровней, а высоким сюда сложно попасть, кластеры на период исправления ошибок закрываются полосой кисляка, твари его терпеть не могут.

— Закачивай карту.

— Не спеши, торопыга, здесь есть один нюанс, и он тебе не понравится. Понимаешь, разум обычного человека к таким шуточкам не подготовлен, все твои характеристики на нуле, да ещё и заблокированы. Закачка, вряд ли, тебя убьет, но сознание, скорее всего, потеряешь надолго. А его, сама понимаешь, терять нежелательно.

— Тогда какая мне польза от твоей карты?

— Ну не скажи, пользы побольше, чем вреда. Понимаешь, после смерти ты останешься без имущества, а вот информация никуда не денется, загруженную карту трудновато потерять. После воскрешения, возможно, некоторое время будет адски трещать голова, но это пока не освоишься. Карта очень навороченная, далеко не всякий в ней разберётся, но ты, по–моему, не совсем тупая, думаю, быстро приспособишься.

— Закачивай.

— Да что я слышу? Неужели ты, наконец, согласилась познать чудо первого воскрешения?

— За это не переживай, я планирую тебя пережить.

— Да я, вообще, не переживаю, даже рад за тебя, честное слово. Всего лишь одну жизнь потеряешь, это фигня.

— Да не собираюсь я ничего терять.

— А кто тебя спрашивать будет?

— Хочешь со мной поспорить?

— На что?

— На то, что я не потеряю жизнь.

— Ты её потеряешь.

— Ладно, считай, что мы поспорили. Закачивай, давай.

— Ну смотри, не говори потом, что я тебя не предупреждал. Сейчас начну, готовься. Учти, что карта подробная, но на ней показывается далеко не всё. Ты не сможешь разглядеть на ней каждого человека и машину, но если где–то возникнет толпа или пробка, там, скорее всего, появятся отметки. Там много разных тонкостей. Всё, я готов. Ты готова?

— Да.

— Ну, поехали.

Вопреки самоуверенному заявлению, Кира и правда едва не вырубилась. Колени подогнулись, со стуком врезавшись в асфальт, вспышка боли на миг привела девушку в чувство, благодаря чему она успела упереться в бордюр предплечьем, вместо того, чтобы сильно врезаться в него виском.

И ошеломлённо замерла в таком положении, погрузившись в меню картографии. Заполучив карту, оно мгновенно ожило, активировались до тех пор невидимые функции. Управление ими оказалось интуитивно понятным, одно лишь стало проблемой, загрузка ещё продолжалась, поэтому Кира не смогла рассмотреть весь город. Пока что, доступны лишь отдельные его районы, будто кусочки мозаики, разделенные светло–серой пустотой. Но чем дальше, тем прорисованных областей становилось больше, «белые пятна» стремительно сдавали позиции.

— Ошибка, я знаю, что ты меня уже не слышишь, но обязан сообщить, что загрузка прошла успешно.

— Я тебя прекрасно слышу.

— Ошибка?! Ты уже очнулась?! Обалдеть, как быстро!

— Чтобы очнуться, надо, для начала, потерять сознание, а я его не теряла.

— Это что за бред?! Похоже, какой–то сбой, карта не загрузилась, первый раз такое вижу.

— Всё нормально, она загрузилась.

— Тогда почему ты не валяешься?

— Потому что, ты проспорил.

— Такой объем в неподготовленную голову любую свалит.

— Моя голова готова и не к такому.

— А что у тебя с ней не так? Почему ты не свалилась?

— Я же говорю, она у меня ко всему готова.

— Да кто ты, вообще, такая?

— А ты?

— Я? Я просто добрый голос из рации.

— И откуда у тебя такие полезные возможности, «добрый голос из рации»? Что ты ещё можешь сделать?

— Почти ничего. А ты чем сейчас занята?

— Пытаюсь подняться и пойти дальше.

— Подняться не можешь? А голос почти бодрый.

— Он у меня всегда такой… как бы ни было плохо, надо всегда улыбаться…

— Тебе и правда лучше убиться.

— Так кто ты такой?

— Вообще–то, я первый спросил.

— Я всего лишь девушка, у которой есть головной мозг, и он хорошо работает. Да, голова у меня сейчас болит, очень сильно болит, но сознание я не потеряла. Ну? Так кто ты тако… Слушай, красные треугольники, это я уже поняла, это места попадания снарядов. А что значит, когда на тебя движется россыпь красных точек? Они никак не обозначены. То гаснут, то вспыхивают.

— Именно точки? Не расплывчатые пятна?

— Точки одинакового размера. Как маковые зёрнышки катятся.

— Ты выстрелы поблизости не слышала?

— Не только выстрелы, но и взрывы. Шумят вокруг. Так что это за точки?

— Скорее всего, это боты, на которых висит боевой режим. Он на них висит некоторое время, если недавно кого–то убили или пытались убить. С цифрами у них всегда абсолютная враждебность, поэтому, стрелять приходится часто, вот и мигают. Если с кем–то драку начинают, вокруг точек могут возникать неровные красные пятна ореолов, это обычное проявление агрессии у цифр. Боты на тебя прутся?

— Ну да, они чётко по моему следу идут, никуда не сворачивают.

— Ты что, уже успела разобраться с картой?!

— Так она же простенькая.

— Простенькая?! А что для тебя сложное?!

— Сложно понять, кто ты, вообще, такой…

— Хороший человек, что тут непонятного. Ошибка, ты даже не представляешь, что попало в твои руки. Карты такого уровня даже с урезанными возможностями обычному игроку не получить. Надо или завалить кого–то очень крутого, или как–то по–другому отличиться, или… Ладно, замяли. Я так и не понял, что с тобой не так, но, получается, твоя ненормальность полезная, раз ты такие фокусы показываешь. Да и жива до сих пор, а ведь мало кто способен хотя бы час на стирании протянуть. Ты где сейчас?

— Иду по Зеленостроевской улице в южном направлении. Подхожу к пересечению с Университетской.

— Понял. Ты сможешь продержаться ещё минут пять? — в голосе Шестьдесят Второго прорезались необычные нотки, будто он прямо сейчас решался на какую–то непонятную и очень может быть, полностью безумную авантюру.

— Не знаю. Попробую. Эти боты слишком быстро приближаются, а я не могу бежать, я и иду–то еле–еле.

— Ты точно не хочешь убиться и начать жизнь с чистого листа?

— Нет.

— Зря. Тогда сворачивай направо и чеши прямиком через дворы к Театральной площади. Там и пересечёмся, я появлюсь минут через пять и заберу тебя.

Информация о том, что Шестьдесят Второй может быть не только голосом из рации, но и человеком, которого вот–вот получится увидеть, слегка обескуражила, поэтому, Кира ляпнула в ответ чуть растерянным тоном:

— А как я тебя узнаю?

— Насчёт меня не переживай, не ошибёшься, я там буду самым красивым. Лучше скажи, как я тебя узнаю.

— Это тоже просто: я там буду мёртвой валяться.

— Всё так плохо?

— Говорю же, они быстро идут, а меня уже шатает.

— Отлично, наконец–то тебя хотя бы разок прикончат.

— Ты этому рад? Ну тогда я выживу. Тебе назло выживу.

— И как, тогда, я тебя там узнаю, живая ты наша?

— Я буду с простреленной рукой, вся в крови и ненакрашенная.

— В смысле, без косметики?

— Ну, да.

— Отлично, я тебя ни с кем не перепутаю.

— Кстати, у нас, в городе, много красивых парней, ты среди них, скорее всего, будешь последним смотреться.

— Ну тебя–то, ненакрашенную, я точно узнаю. Сам подойду.

Кира неловко переступая через высокий бордюр, не удержала равновесие, припала на колено, болезненно скривилась, но, нажав кнопку передачи, произнесла почти весёлым голосом:

— А вдруг кто–то другой подойдёт, и я подумаю, что это ты.

— Так я пароль назову.

— Какой пароль?

— Какой хочешь, такой и назову. Давай, придумывай.

Дятлы, попавшие в голову вместе с интерактивной картой, заработали с удвоенной силой, вызвав очередную вспышку боли.

Поморщившись, Кира брякнула первое попавшееся, подсунутое её ненормальным, как и всё прочее, подсознанием:

— Попугай в трусах.

— Это что?

— Это пароль.

— А почему попугай в трусах?

Ответить Кира не успела, появившейся далеко позади бот разглядел мелькающую цель среди переплетения редких молодых деревцев сквера, который она в этот момент пересекала. Снайпер залёг на асфальт, поставил перед собой длинноствольную винтовку на сошки, быстро прицелился и выстрелил.

Попал.