Федюня Лёвкин в Санкт-Петербурге

ГЛАВА XI

Вечером, забившись в угол, Федюня слушал на Нарвской заставе Гапона, который читал письмо. Рабочие должны были отнести это письмо царю.

— «Государь! Мы, рабочие и жители города Санкт-Петербурга разных сословий, наши жёны и дети и беспомощные старцы родители пришли к тебе, государь, искать правды и защиты. Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильным трудом, над нами надругаются…»

Федюня представил: вот они все огромной толпой входят на площадь. Площадь распахивается навстречу, и из дворца выходит царь.

— «Разве можно жить при таких законах? — читал Гапон. — Не лучше ли умереть — умереть всем нам, трудящимся людям всей России».

Зал вздохнул.

— «Мы требуем восьмичасовой рабочий день. Нормальную заработную плату немедленно», — читал Гапон.

«Скоро, — подумал Федюня, — скоро всё будет. Скоро я профессора увижу».

Гапон кончил читать. Какая-то тётка подошла к нему.

— Ты про соседку мою напиши, — попросила она. — Я бельё повесила, а соседка его на землю сбросила. Ты про неё непременно напиши в своей бумаге.

Взволнованный вернулся Федюня домой.

В ту ночь ясно, как никогда, он увидел тот же сон: два белых ангела по бокам, а посередине, на табуреточке, царь. Царь сидел и ел жареную колбасу прямо со сковородки.

«Садись ко мне», — сказал он Федюне.

Федюня примостился с ним рядом на табуреточке, и они вдвоём с царём стали есть колбасу.

«Ничего не бойся, — сказал царь, — я добрый. Мне твой батя говорил».

«А можно, я вам стих скажу?» — спросил Федюня и подивился своей храбрости.

«Давай валяй, — сказал царь, — говори свой стих».

прочёл Федюня.

«Хороший стих, — сказал царь, — прекрасный стих».

«А мне он что-то разонравился», — сказал Федюня.

«Ну и дурак, — сказал царь, — ничего не смыслишь».