Федюня Лёвкин в Санкт-Петербурге

ГЛАВА V

Федюня начал учиться. Каждый день к нему приходил учитель. Читали сказки. Это Федюня очень любил. Учитель строго спрашивал. Много заставлял повторять наизусть. Учил запоминать всё, что увидишь и услышишь. Федюня учился охотно. Запоминал хорошо. Написал каракулями письмо мамке.

Дядька, узнав о письме, был недоволен.

— Матери писать незачем, — сказал Сергей Филиппович. — Кончим все дела, дам денег, тогда и съездишь в деревню. А пока не пиши.

Скоро учение закончилось, и Сергей Филиппович снова повёз Федюню в гости. Опять навстречу Федюне из-за стола поднялся Александр Герасимович. Поздоровались, попили чаю.

— Дорогой Федюня, — спросил Александр Герасимович, — сказал ли тебе дядя о том, что у тебя теперь будет отец?

— Да, — ответил Федюня, — только это грех.

— Нет, не грех, — сказал Александр Герасимович.

— Нет, грех! — сказал Федюня.

— Нет, не грех, — сказал Александр Герасимович. — Не спорь! Я старше тебя. Если я говорю, значит, мне надо верить.

— А чего я стану говорить на чужого, что он мне отец?

— Но ведь он тебя усыновит, — сказал Александр Герасимович. — И, пожалуйста, запомни: твоего нового отца зовут Николай Николаевич. Он работает на желатиновом заводе Крейца рабочим. Хочет тебя устроить учеником на завод. Ты понял, о чём речь?

— Не, — сказал Федюня.

— Ты глупыш, — сказал Александр Герасимович. — Пойми, что тебя хочет усыновить Николай Николаевич, который работает на желатиновом заводе.

— А-а-а, — сказал Федюня, — мне дядя уже говорил об этом.

— Ну вот, — с облегчением вздохнул Александр Герасимович.

— Повторяй за мной: «Я — Федя, сын Николая Николаевича, приехал из деревни Гольцево».

Медленно, с запинками, Федюня повторил вслед за Александром Герасимовичем:

— Я — Федя, сын Ни-ко-ла-я Ни-ко-ла-е-ви-ча…

— Очень мило, — сказал Александр Герасимович. — Сейчас дядя увезёт тебя домой, а завтра ты встретишься со своим новым отцом. Поздравляю.

Александр Герасимович достал щётку и причесал бороду.

Назавтра Федюня познакомился со своим новым отцом. «Отцом» оказался лысый человек, совсем чужой. Федюне трудно было звать его отцом. Но Александр Герасимович нахмурился. Потом предложил:

— Собирайтесь, погуляйте. Вам надо подружиться. Сходите поешьте мороженого.

Федюня с «отцом» отправились в кафе. Сидели в зале с огромными зеркалами в золотых рамах. Ели вкусное мороженое, Федюня вообще-то ел его первый раз в жизни.

— Угощайся, Федя, — то и дело обращался к нему «отец». — Сиди ровно, не ёрзай! — неожиданно сказал он громко и объяснил проходившему официанту. — Вот сынишка у меня непослушный.

Официант строго глянул на Федюню. Федюня ел мороженое, но всё никак не мог сказать «отец». Обратно шли пешком и молчали.

— Не получается, — сказал Николай Николаевич, когда они пришли назад.

— Получится, — уверенно сказал Александр Герасимович, — должно получиться. Скажи: «Отец».

Федюня молчал.

— Скажи: «Отец!»

Федюня только покачал головой.

Александр Герасимович махнул рукой и опустился в кресло.

— Ладно, — сказал Федюня, — я его буду папашей звать, я так никогда и не звал отца.

— Вот и хорошо, — сказал Александр Герасимович. — Это неважно. Зови его папашей. С завтрашнего дня будете жить вместе на даче в Левашове. Вам обязательно надо пожить вместе. Дача приготовлена.

Дядя Сергей, прощаясь с Федюней, похлопал его по плечу.

— Ничего, — сказал он, — скоро свидимся. Не горюй. Тебе хорошо там будет.

Федюня собрал своё барахлишко, увязал в платок и отправился в путь.

Вместе с Николаем Николаевичем они приехали в маленький домик с высокой крышей. Домик стоял в лесу.

Там и поселились. Николай Николаевич каждое утро ходил с Федюней в лес по грибы. Он был человеком вроде бы добрым. Федюня к нему привык и привязался немножко.

Однажды ушли далеко в лес. Долго бродили. Папаша присел отдохнуть на пенёк, и на траву выскользнул из заднего кармана брюк маленький воронёный браунинг.

— Мало ли какие люди встречаются в лесу, — сказал папаша. — Вот я его и купил. Хочешь, научу и тебя стрелять?

— Ой, хочу! — закричал Федюня.

— Вот сюда, — объяснил Николай Николаевич, — закладывается обойма. Вот здесь надо нажимать. А это предохранитель. Прежде чем стрелять, надо снять предохранитель, сдвинуть его с места. — Потом папаша высыпал все патроны из обоймы. Вынул патрон из ствола и дал револьвер Федюне: — А ну повтори, что надо делать.

Федюня всё повторил в точности. Большим пальцем сдвинул предохранитель. Указательным нажал спусковой крючок. Послышался сухой щелчок.

Утром пошли в лес. Николай Николаевич вынул из кармана револьвер. Сам снял его с предохранителя и дал Федюне:

— А теперь стреляй вон в то дерево.

Федюня зажмурился и бабахнул. Рука дёрнулась.

— Нет, не так, — сказал Николай Николаевич. — Левый глаз закрой, а правый прищурь. Подведи мушку и тогда только стреляй.

Федюня выстрелил и увидел, как отщепилась кора. Потом стрелял ещё.

Лес вокруг был осенний, похожий на поповскую ризу — золотой и синий.

— Папаша, — сказал Федюня, — а я ещё, это, сон видел, тоже про лес и как будто в том лесу ангел весь белый.

— Не видел ты такого сна, — сказал Николай Николаевич и спрятал револьвер в карман. — Не мог ты его видеть. Не должен.

Федюня понурил голову и зашагал домой. Николай Николаевич шёл сзади.