Фиктивная помолвка

Глава 6

Пригласить весь высший свет, как, по-видимому, хотелось герцогине, было совершенно невозможно. «Как бы ни был велик Клифтон-Корт, количеству гостей, которых может вместить дом, существует предел. И деревенская церковь тоже невелика. Представители бомонда останутся недовольны, если для них не найдется места внутри и во время церемонии венчания им придется сидеть снаружи в экипажах или стоять во дворе церкви», – предупредил граф. Поэтому следовало очень внимательно отнестись к составлению списка гостей. Все присутствовавшие на помолвке выразили желание либо остаться до свадьбы, либо уехать и вернуться через месяц. Решено, что непременно должна были быть приглашены члены семей и ближайшие друзья – Софии, лорда Фрэнсиса, герцога, герцогини, графа и графини. Обсуждение растянулось на целых два часа, пока список гостей не приобрел должной длины, а затем ее светлость.

Оливия и София занялись составлением приглашений, а мужчины отправились в деревню к приходскому священнику.

После ленча Клифтон настоял, чтобы все отвлеклись от свадебных приготовлений, и предложил устроить верховую прогулку и пикник на холме к северу от усадьбы.

– Помимо всего прочего, нельзя допустить, чтобы ты, Роуз, и Оливия ко дню свадьбы оказались совершенно измотанными, – постарался он убедить взволнованную герцогиню, которая продолжала тревожиться, что остается слишком мало времени, чтобы должным образом все подготовить. – Могу уверить тебя, что мои экономка и повар истинные профессионалы. А кроме того, я вызвал прислугу из своего лондонского дома.

– Сегодня такой великолепный день, любовь моя, – поддержал его герцог. – Грех тратить его на суету внутри дома.

– Мы не суетимся, правда, Оливия? Мы просто заняты, – возразила ее светлость.

– К тому же, – добавил граф, – неприлично на полдня оставлять гостей без внимания. Оливия, надеюсь, вы с Роуз сможете найти время?

– Нам нужно минут тридцать, чтобы дописать приглашения. Их необходимо разослать сегодня, Маркус.

– Хорошо, еще полчаса и ни минутой больше.

День еще только начинался, и все отправились на верховую прогулку. Прикрывая глаза от слепящего солнечного сияния, всадники проскакали по дорожкам парка до южной части дома, а потом поехали в обратном направлении по лесистому берегу реки. Река служила на востоке границей парка, а дальше на многие мили простирались пахотные земли. Через несколько миль наездники отклонились от реки, полукругом огибавшей дом, и направились к поросшему вереском холму, где их уже ожидали слуги и повозка с едой. Прогулка оказалась довольно утомительной, несмотря на то что деревья, росшие вдоль реки, затеняли дорожку, спасая путников от палящего солнца. У подножия холма все спешились и оставили лошадей пастись. На полпути к вершине на земле были расстелены одеяла, и многие гости с удовольствием опустились на них отдохнуть, приняв от слуг по стакану вина.

– Этой верховой прогулки мне хватит на весь год. В этом году она гораздо продолжительнее, чем в прошлом, – сказала леди Уитли, и кое-кто засмеялся ее словам.

– А мне всегда чего-то не хватает, если я не начну день с трехмильной утренней верховой прогулки, – объявила миссис Биддефорд. – Правда, должна признаться, у меня не столько энергии, как у этих ребят. – Прищурившись, она наблюдала, как несколько молодых людей, граф и графиня продолжали взбираться по склону холма к вершине.

– Милая Оливия, – вздохнула графиня. – Чудесно выглядит, не так ли? Кажется, она совсем не постарела, не то что некоторые из нас.

– Очень рад, что ты сказала «некоторые», любовь моя, – усмехнулся герцог, – иначе кое-кто из дам смертельно оскорбился бы… Что касается тебя, то ты такая же юная, как в день нашей свадьбы.

– Уильям! – шутливо прикрикнула на мужа герцогиня, обмахивая лицо салфеткой. – Как приятно снова видеть их вместе, правда?

– Я никогда так и не мог понять, в чем их проблема, – заметил лорд Уитли. – У меня всегда было впечатление, что это был брак по любви.

– В этом-то и заключается проблема, – пояснил его светлость.

Большую часть пути София проскакала рядом со своей подругой Синтией. Склонив головы друг к дружке, девушки восхищались первыми успехами задуманного плана и обсуждали, как лучше расторгнуть помолвку, когда тому придет время, а когда все спешились, София вдруг почувствовала, что ее берет за руку лорд Фрэнсис.

– Что ты делаешь? – удивилась она.

– Переплетаю свои пальцы с твоими. Это выглядит более интимно, чем если бы я взял тебя под руку или просто за руку. Если до сих пор хорошие манеры требовали, чтобы мы оставались с друзьями и принимали участие в разговоре во время прогулки, то теперь требуется несколько минут уединения для проявления чувств. – Он с улыбкой заглянул Софии в глаза, и она ответила ему тем же.

– Фрэнсис, но мама и папа сегодня весь день порознь!

– Чепуха. Они на все утро оставили гостей одних и теперь, несомненно, чувствуют себя обязанными развлекать приглашенных. Утром все было хорошо.

При этих словах София просияла.

– Синтия сказала, что они спустились к завтраку рука об руку. Думаешь, это означает?.. – Девушка осеклась и вспыхнула до корней волос.

– Вероятно, нет. Но в библиотеке они сидели бок о бок, когда в этом вовсе не было необходимости, и каждый из них горячо настаивал, чтобы другой пригласил на свадьбу своих друзей.

– Да, да, все верно. А куда это мы лезем?

– На вершину холма. Молодые влюбленные полны неиссякаемой энергии, ты же знаешь.

– Нет, я не знала. Но, кстати, с вершины открывается великолепный вид.

– Знаю. – Молодой человек насмешливо хмыкнул. – Я отлично это помню.

– Ты просто отвратителен. – Она с негодованием смотрела на «жениха». – Не понимаю, зачем только этой весной в Лондоне я стала с тобой разговаривать!

– Не понимаешь, Софи? Потому что я сын герцога и пользуюсь – справедливо или нет – репутацией своего рода повесы. Я обнаружил, что это сногсшибательная вещь, против которой не устоит ни одна леди. И должен признаться, это тешит мое самолюбие. Видишь, я избавил тебя от необходимости произнести все самой.

– Ты ушел рыбачить, – укоризненно сказала София.

– Да, вместе с братьями – блаженная свобода от женского общества.

– А я много-много часов просидела тогда на вершине холма…

– Не правда, это продлилось самое большее часа два. Понимаешь, нам нужен был кто-то, кто продолжал бы выслеживать браконьеров, грабителей или разбойников с большой дороги. Ты великолепно справилась с задачей, надолго связав всех по рукам и ногам, так что часок-другой мы могли спокойно порыбачить.

– Тебе повезло, что я не рассказала об этом случае твоему отцу и братьям. Они не знают, какую историю ты выдумал, лишь бы я не пошла с вами. Клод расквасил бы тебе нос.

– По крайней мере было бы мужское наказание. Берти отшлепал бы меня, а отец побил бы – существенная разница, понимаешь? Все определяется весом руки. У отца рука гораздо тяжелее.

– Ты получил бы по заслугам.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Фрэнсис. – Но тебе, дорогая, следует надеяться, что я совсем не изменился, Мне всегда удавалось отделаться от тебя, не правда ли? Должен признаться, у меня неприятно горела шея под воротником, когда сегодня утром мы обсуждали у приходского священника оглашение, венчание и все тому подобное.

– Правда? – У Софии округлились глаза. – А ты слышал, что папа вызвал сюда половину прислуги из своего лондонского дома? Вот мы и на вершине. – София сменила тему, не обращая внимания на гримасу лорда Фрэнсиса. – О, как чудесно, какой приятный ветерок. Смотри, Фрэнсис, остальные тоже поднимаются сюда, а я-то думала, все устали от жары и скачки.

– А, зрители. – Обняв Софию одной рукой за талию, он притянул ее к себе и громко чмокнул, а потом снопа взял за руку.

– Я же сказала, чтобы ты этого больше не смел делать, – рассердилась девушка.

– Целовать? Но мы, возможно, подняли дух доброй дюжине ослабших путешественников. Ты же понимаешь – это спектакль, который нужно разыгрывать.

– Я имела в виду то, что ты вытворяешь своим языком. Ветерок только что приятно охладил меня, а теперь мне снова жарко.

– Софи! До чего наивно – произнести такое вслух и ожидать, что этим лишишь меня мужества повторить все еще раз. Уж если мы вынуждены обмениваться поцелуями, то могли бы по крайней мере получать от них удовольствие.

– Удовольствие! – воскликнула она. – Говори за себя, Фрэнсис. А что до меня, то я охотнее поцеловала бы…

– Я знаю. Софи, взгляни, кто поднимается сюда слева от тебя. Они держатся за руки, разговаривают между собой и, кажется, позабыли обо всех остальных.

Она взглянула и, увидев приближающихся отца и мать, схватила Фрэнсиса за руку и крепко ее стиснула.

– О, получается. Я знала, что все получится. Никогда ни на мгновение в этом не сомневалась. Правда, Фрэнсис? Она с такой страстью смотрит на него.

– Не понимаю, как наша затея может провалиться, когда сама погода способствует ей, и мы с тобой так влюблены, и церемония венчания приводит всех в возбуждение.

– О, ты замечательный, я так благодарна, что ты это говоришь. – София снова сжала его руку. – Я даже могла бы поцеловать тебя, Фрэнсис.

– Одного поцелуя пока вполне достаточно. И, Софи, пожалуйста, не бросайся такими словами, как «замечательный». Я мог бы посчитать, что ты и вправду так думаешь, и почувствовал бы, что шейный платок меня душит. С лучезарной улыбкой София обернулась к группе друзей, которые, поднявшись на вершину холма, принялись восторгаться великолепием открывшегося вида.

Граф подробно рассказал о визите к приходскому священнику, а графиня поделилась с ним некоторыми планами, которые они обсуждали с герцогиней, пока писали приглашения.

– Маркус, правильно ли мы поступили, согласившись, чтобы венчание проходило здесь? Роуз, по-моему, немного разочарована, что оно состоится не в церкви Святого Георга.

– Они оба этого захотели. И ты же знаешь, в присутствии большого общества праздник может стать слишком официальным.

– Да. Я никогда не жалела, что мы венчались здесь. У нас была чудесная свадьба, правда, Маркус?

– Да, Оливия. Но я думаю, тогда, в тот особый день и глиняная хижина показалась бы нам великолепной.

Она не могла придумать, что еще сказать, и смутилась оттого, что заговорила так необдуманно и непринужденно, позабыв, что лучше не вспоминать о собственной свадьбе. Любой разговор на эту тему мог испортить свадьбу их дочери, лишить ее счастья.

– Оливия, почему ты пригласила только двух друзей из Раштона? Это несправедливо, ведь я выбрал пятерых из моих ближайших товарищей.

– Эмма и Кларенс – этого вполне достаточно. Мне будет очень обидно, если они не смогут приехать на свадьбу Софии. Когда я показала Кларенсу твое письмо, он сказал, что это именно то, чего следовало ожидать в ее возрасте. Видимо, настоящие друзья гораздо яснее, чем родители, видят, что ребенок уже вырос.

– Да. Я много лет не видел Кларенса, да и мисс Бернетт тоже.

– Эмма предпочитает не уезжать далеко от дома, и Кларенс тоже.

Оливия смолкла, тяжело дыша, ей было трудно одновременно разговаривать и подниматься на холм, и Маркус, тоже ничего не говоря, крепче прижал к себе локоть жены.

«Было бы так приятно расслабиться и окунуться в это новое состояние дружбы, – подумала Оливия, – поверить, что наша естественная и обоюдная забота о счастье дочери станет связующей силой, что заключенное перемирие окажется постоянным миром. Так просто вспомнить, как мы были счастливы, как сильно я любила его». Но она понимала, что должна решительно сопротивляться этому чувству, если не хочет, вернувшись через месяц домой, заново начать страдать.

– Думаю, мы все-таки поступили правильно. А ты как считаешь? – спросил граф после паузы. – Никто из гостей не всплеснул руками от изумления, когда мы разрешили помолвку нашей совсем еще юной дочери. И священник, по-видимому, счел, что для Софии замужество самый естественный шаг. На молодых людей приятно смотреть. Кажется, что они просто созданы друг для друга.

– Да. – Оливия взглянула на вершину холма; их дочь и Фрэнсис стояли рядом и, переплетя пальцы, оживленно разговаривали. – Нельзя сказать, что они только недавно познакомились и увлечение сделало их слепыми к недостаткам друг друга. Они знают друг друга всю жизнь, и мне кажется, это хорошо. По-моему, они друзья, Маркус.

– Ты помнишь этот холм?

Они поднялись сюда за день до своей свадьбы, когда в суматохе им удалось ускользнуть из дома. Тогда, как и сейчас, они добрались до самой вершины. Подставив ветру разгоряченные лица, Оливия и Марк мечтали, чтобы следующий день уже был позади, они были женаты и могли остаться вдвоем.

– Мне не нужен ни полный дом гостей, ни этот праздник, ни все остальное, – сказал тогда Марк. – Мне нужна только ты, Ливи.

– А мне – ты. – Она повернулась у него в объятиях. – Завтра, Марк. Кажется, еще целая вечность.

– Завтра, – шепнул он у самых ее губ. – И больше никаких расставаний. Ни днем, ни ночью. На веки вечные, Ливи, пока смерть не разлучит нас.

– Я тебя люблю, – шепнула Оливия, и он поцеловал ее долгим страстным поцелуем, а ветер играл их волосами и платьем девушки.

– Интересно, чувствуют ли они то же самое, что чувствовали тогда мы? – произнес граф, и Оливия поняла, что он тоже во власти воспоминаний. – Интересно, думают ли они, что их свадьба просто неприятная необходимость на пути к неизмеримому блаженству?

– Но согласись, тот день был великолепным.

– Да, они тоже откроют это для себя.

Клифтоны не успели подумать, что не следовало бы вместе предаваться воспоминаниям, как уже были на вершине холма, где их приветствовал легкий ветерок и ждала собственная дочь с раскрасневшимися от ветра и счастья щеками. София выпустила руку Фрэнсиса и, втиснувшись между родителями, взяла обоих под руки.

– Ну, разве не чудесно? – воскликнула она. – Теплое солнце, свежий ветер, на много миль вокруг красивейший сельский пейзаж, и мы трое снова вместе. Ведь это невероятно чудесно, правда?

– Да, София. – Оливия постаралась побороть вдруг непонятно откуда подступившие к горлу слезы.

– София, ты счастлива? – спросил ее отец. – Ты не бросилась очертя голову замуж, просто потому, что тебе исполнилось восемнадцать лет и кажется, что пришла пора?

– Я по-настоящему счастлива, папа, – ответила она, сжав ему руку. – Я обручена с самым замечательным в мире человеком, и здесь со мной самые замечательные в мире родители, которые отпразднуют вместе со мной мою свадьбу. Наверное, это будет самый счастливый месяц в моей жизни. А потом впереди меня ждут счастливые годы с Фрэнсисом. Мы хотим, чтобы вы провели с нами Рождество – вы и, конечно, родители Фрэнсиса. И Новый год тоже. Правда, дорогой?

Лорд Фрэнсис, который в этот момент смеялся и шутил с другими молодыми людьми, обернулся на звук своего имени и с улыбкой переспросил:

– Что – правда?

– Мы хотим, чтобы твои и мои родители встретили с нами Рождество и Новый год. Ведь мы как раз об этом говорили несколько минут назад, поднимаясь на холм, да?

– Именно так. – Он нежно заглянул в глубину ее глаз. – Мы решили, что к Рождеству, вероятно, уже сможем оторвать взоры друг от друга на продолжительное время и уделить внимание родственникам. Нам будет очень досадно, если не смогут приехать все четверо.

– Мама?

– Посмотрим. Впереди еще много времени.

– Папа?

– Я обязательно приеду, – тихо пообещал Маркус.

– Не сомневаюсь, найдется еще масса поводов для встреч. Правда, Софи? – Каким-то образом Фрэнсису удалось завладеть рукой девушки, которая была просунута под локоть матери. – Возможно, это будут крестины нашего первенца через год или раньше. – Фрэнсис снова улыбнулся невесте и поднес к губам ее руку, а София задержала дыхание.

«Святые небеса! – изумилась Оливия. – Они уже обсуждают такие вещи?»

– Кажется, еду уже достали из корзин, – громко, чтобы все слышали, объявил лорд Хатауэй, – и еще мне кажется, я один способен все проглотить.

– Не стоит так рисковать, – усмехнулась Рейчел Бид-дефорд.

– Не уверен, – возразил Ридли. – И тем, кто хочет съесть хоть кусочек, лучше поторопиться.

– Давай, Софи, поднимай подол до лодыжек и держись за мою руку. Я не собираюсь опаздывать к дележке цыпленка.

Молодежь со смехом и криками ринулась вниз с холма, а граф с улыбкой взглянул на жену;

– И мы говорим о том, что они взрослые? Неужели, мы в их возрасте тоже были такими же, Оливия?

– Рождество, – задумчиво протянула она. – Знаешь, Маркус, на самом деле до него не так уж далеко. Как ты думаешь, София очень огорчится, если ей придется принимать нас порознь? Не может же она ожидать, что все изменится только потому, что она вышла замуж за лорда Фрэнсиса.

– Оливия, нужно подождать, а там будет видно. На этот месяц мы обо всем договорились. И я уверен, поступили правильно. Видишь, как она счастлива, что мы трое снова вместе? Пусть пройдет этот месяц, а потом будем беспокоиться обо всем остальном. Ладно?

– Ладно, – вздохнула Оливия. – Я не ожидаю, что дочка сразу повзрослеет. Из-за этого возникли бы такие сложности, которых мне хотелось бы еще меньше.

– Пойдем вниз? Ты проголодалась?

– Пожалуй, да, – пожала она плечами.

– Вон там, у самой воды, пришлось спилить несколько старых деревьев. – Граф указал на северное подножие холма. – К сожалению, ветви, а иногда и стволы вековых деревьев падали в воду и образовывали запруды. Конечно, жалко, но их нужно было спилить, чтобы безопасно гулять или ездить верхом вдоль берега. Хочешь взглянуть?

– Да. Ты многое изменил, Маркус? Я помню, ты имел обыкновение упрекать отца за нежелание ничего менять.

– Заблуждение молодого человека, не научившегося чтить традиции. Вероятно, это правильно, что к тому моменту, когда люди получают наследство, они становятся старше. Теперь я понимаю отца гораздо лучше, чем в былые времена. Возьми меня под руку, Оливия, этот участок склона круче, чем кажется. Да, конечно, я кое-что усовершенствовал, но не сделал ничего такого, что изменило бы лицо имения.

– И что же ты изменил? – заинтересовалась Оливия.

Прошел целый час. Некоторые гости, допив чай, уже поскакали обратно к дому, когда граф и графиня, обойдя подножие холма, направились к оставшимся.

– О Боже! – Она словно внезапно вернулась в настоящее. – Маркус, мы совершенно забыли о гостях.

– Они совсем не производят впечатление заброшенных, – возразил он. – Я сказал бы, что у них сытый и довольный вид. Это Хатауэй растянулся там на траве поспать? А некоторые смотрят на нас – и пристальнее всех София и Роуз. Ты еще голодна, Оливия? Я, кажется, съел бы медведя.

– Вот беда, я забыла положить в корзину пирожки с медвежатиной, – Оливию снова охватили воспоминания – шутливые перепалки были обычными для тех лет, когда они жили вместе.

– Тогда сгодятся огурец, сыр и цыпленок. – Снова знакомый ответ.

Оливия почувствовала, что начинает нервничать, – из их плана не могло получиться ничего хорошего. Ради Софии они договорились изображать семейную пару на людях, а не тогда, когда оставались вдвоем.

На обратном пути София и Фрэнсис скакали вместе, а немного позади ехали Синтия и сэр Ридли Боуден.

– Что ты имел в виду, говоря маме и папе о нашем первенце? – с негодованием спросила София. – Я чуть не умерла от стыда.

– Или от апоплексического удара? Честно говоря, Софи, ты просто побагровела. Я лишь развивал твою идею, вот и все. Ты ведь сама затеяла разговор про Рождество, Новый год и всякие прочие сантименты.

– Приглашение на Рождество и на крещение – две совершенно разные вещи! Я не знала, куда девать глаза. Еще бы, через год или раньше! Что за дурацкое заявление! Я скорее бы…

– Софи, – перебил он девушку, подняв руку, – давай не возвращаться ко всем этим жабам, лягушкам и змеям, ладно? Решено. Тебе нечего бояться, дорогая. Признаюсь, при одной мысли о младенцах и детских комнатах я готов бежать без остановки всю дорогу до Бразилии, не обращая внимания даже на океан, тем более, если предполагается, что матерью этих детей будешь ты.

– Это абсолютно в твоем стиле – высказываться так не по-джентльменски, – раздраженно бросила она. – Знаешь, я скорее останусь бездетной до своего смертного часа, чем ты станешь отцом моих детей! Вот так!

– Твои родители целый час провели наедине, – сменил тему лорд Фрэнсис, – и после этого казались довольными собой и всем миром. Должен сказать, это хороший признак, Софи. Еще несколько подобных дней, и мы сможем покончить с этим представлением, прежде чем на свадьбу начнут съезжаться гости.

– Ты так считаешь? Они выглядели как обычная женатая пара, правда, Фрэнсис? Но как нам узнать, останутся ли они вместе после того, как мы положим конец всему этому?

– Не знаю. – Молодой человек пожал плечами. – Полагаю, тебе стоит спросить об этом у родителей, Софи. Ты же, в конце концов, их дочь.

– О, разве я могу подойти к ним и задать такой вопрос?

– Спроси каждого в отдельности.

– Пожалуй. – Девушка ненадолго задумалась, затем просияла. – Идея насчет Рождества может сработать в любом случае, Фрэнсис. Нет лучшего времени, чем Рождество, для любви, семьи, мира, тепла и всего прочего, столь же замечательного. Если нам удастся добиться, чтобы они приехали к нам на Рождество, я уверена, потом они останутся вместе. Ты не согласен со мной?

– Вероятно, крестины могут оказать такое же действие, – сухо заметил он. – Софи, я все больше и больше убеждаюсь, что ты или самая безнравственная интриганка из всех, с кем я имел удовольствие быть знакомым, или потенциальный клиент сумасшедшего дома. Я бы скорее склонился к последнему.

– Ну конечно, – обиделась София. – Значит, все должно кончиться в этом месяце, так?

– И чем раньше, тем лучше. Для моего спокойствия. Обещай мне одну вещь.

– Что именно? – Она с подозрением взглянула на спутника.

– Что после всего этого ты будешь считать себя полностью отмщенной за все те гадости, которые я делал тебе мальчишкой. Тогда мы пожмем друг другу руки и счастливо пойдем каждый своей дорогой.

– Но ты ведь абсолютно добровольно согласился поддержать меня! Я же никогда не соглашалась участвовать в твоих мерзких проделках. Не говори, что у тебя есть какие-то тайные мысли, Фрэнсис, и что ты хотел бы, чтобы мы никогда этого не затевали. Так или нет?

– У кого? У меня? Тайные мысли? С какой стати, Софи, если для меня это лишь развлечение? Мне грозит опасность быть притянутому к алтарю просто для того, чтобы можно было пригласить твоих родителей на Рождество?! Со мной никогда не бывало такого, чтобы я лелеял какие-то тайные замыслы или уступал какому-то страстному желанию.

– Хорошо. – София с сомнением смотрела на него. – Но зачем ты говоришь о том, чтобы пожать друг другу руки и каждому пойти своей дорогой? Если мы так поступим, мама тут же уедет домой, и они с папой так и не успеют понять, что больше не могут жить врозь. А я никогда не выйду замуж, так как окончательно поверю, что брак не может принести ничего хорошего. Хочешь взять на себя ответственность за все это?

– Софи, когда ты окажешься в сумасшедшем доме, – вздохнул лорд Фрэнсис, – попроси их оставить комнату для меня. Договорились? Подозреваю, она мне скоро понадобится.

Щелкнув языком, София пустила лошадь галопом, а лорд Фрэнсис, покачав головой, последовал за девушкой.