Филипп

Сцена IV

[9]

Филиппъ, Гомезъ, Перезъ, Леонардо и придворные.

Филиппъ

Приблизьтесь слуги вѣрные мои

Я на совѣтъ созвалъ васъ чрезвычайный —

Услышать вы должны о важномъ дѣлѣ,

Такъ важномъ, что сбираясь говорить

Я чувствую, что ужасъ мнѣ всѣ члены

Мои сковалъ – и кровь хладѣетъ въ жилахъ;

Застыли слезы на глазахъ моихъ,

Въ моей груди стѣсненной глохнетъ голосъ,

Отказываясь въ звукахъ передать

Страданія отравленнаго сердца,

Но, я молчать не властенъ: долгъ велитъ мнѣ

Все высказать для блага королевства,

Собой ему пожертвовать я долженъ

И, кто бы могъ изъ васъ тому повѣрить, —

Являюсь не судей на этотъ разъ я —

Судьей я быть не въ силахъ въ этомъ дѣлѣ…

Я только обвинитель, – потому,

Что обвиненье высказать такое

Мы только можемъ – не дерзнетъ ни чей

Языкъ его изрѣчь въ присутствьи нашемъ!

Я вижу страхъ на вашихъ лицахъ – да,

Законенъ ужасъ! – знайте, имя сына

Съ отчаяньемъ я долженъ произнесть…

Леонардо ?( съ ужасомъ ).

Инфанта?

Леонардо

Неужели онъ преступенъ?

Филиппъ

Да, онъ преступенъ: отнялъ весь покой

Давно отъ насъ нашъ сынъ неблагодарный,

Ту радость, что въ своемъ семействѣ каждый

Изъ васъ (о, я несчастный!) ощущаетъ…

Мы испытали кроткихъ мѣръ не мало,

Не мало потеряли нѣжныхъ словъ,

Чтобъ со стели порока на прямую

Дорогу чести шагъ его направить,

Онъ глухъ и слѣпъ быль къ нашимъ наставленьямъ,

И нашъ примѣръ ему не шелъ во благо,

Ни ласки наши, ни угрозы даже

Его не довели до исправленья;

Стремительно онъ шелъ путемъ порока,

И подошелъ онъ къ безднѣ преступленья!

Еще вчера лишь утромъ, въ блескѣ новомъ

Ему свою мы милость проявили,

И что жъ? сегодня снова злодѣянье

Онъ покушался звѣрское исполнить…

Едва лишь солнце надъ столицей нашей

(Моихъ трудовъ свидѣтель неустанный)

Зайти успѣло, чтобъ другія страны

Владѣній нашихъ освѣтить привѣтно…

Ему на душу, вмѣстѣ съ мракомъ ночи,

Палъ замыселъ кровавый и ужасный —

Отмстить отцу онъ вздумалъ за прощенье!

Какъ тать, прокрался къ намъ въ опочивальню,

Кинжалъ въ рукѣ предательской сжимая,

И подошелъ уже почти къ постели нашей…

Я чувствовалъ уже почти въ груди

Холодное желѣзо… вдругъ нежданно

Родригъ ко мнѣ на помощь появился

И крикомъ разбудилъ меня: спасайся

Король Филиппъ, отечества отецъ!

Проснулся я, – почувствовалъ я снова,

Какъ бы другой скользнулъ ударъ невѣрный

По сердцу мнѣ… Бросаю изумленный

Я взглядъ кругомъ – и вижу на полу

Кинжалъ упавшій, а вдали, какъ будто

И сына убѣгающаго тѣнь…

Я все сказалъ… теперь за вами дѣло:

Кто обвинить еще имѣетъ принца

Въ иномъ (теперь всего я ожидаю!),

Иль кто его возьмется оправдать —

Открыто всѣ высказывайте мнѣнья:

Широкую даю я вамъ свободу

Для преній и, да вдохновитъ васъ небо,

Чтобъ оправдать его вы мнѣ съумѣли!

Затѣмъ… я жду отъ васъ и приговора,

Какимъ бы онъ мнѣ не грозилъ ударомъ.

Гомезъ

Извлечь кинжала отъ груди отцовской

Не властны мы… но вѣрность къ королю

Филиппъ найдетъ въ замѣнъ въ насъ… на измѣну,

Какъ на измѣну, мы смотреть должны…

Леонардо

Везъ страха изрѣчемъ мы наши мнѣнья,

Хотя наступитъ день иной, быть можетъ,

Когда Филиппъ раскаиваться будетъ,

Что правду всю намъ высказать позволилъ

И насъ же обвинитъ, ее изрѣкшихъ!

Перезъ

Подобный страхъ безчестенъ и преступенъ;

За истину не слѣдуетъ бояться.

Гомезъ

И такъ, начну я первый… безъ боязни

Задѣть въ душѣ отца больныя струны.

Да, вы король, отецъ и въ гнѣвѣ самомъ,

Въ словахъ передавая преступленье,

Вы не довольно грозны – вы убиты!

И обвиняя принца – вы, какъ будто,

Щадите сына въ то же время… горе!

Не знаете вы всѣхъ его поступковъ,

Иль даже скрыть ихъ отъ себя хотите…

Съ Батавіей ведетъ переговоры

Преступный принцъ съ измѣннической цѣлью,

И вотъ письмо – оно его рукою

Написано – и превосходитъ все,

Что только есть преступнаго на свѣтѣ.

Я смѣло назову его безчестнымъ!

Въ немъ принцу стыдъ, Испаніи позоръ

(Его перехватили, слава Богу!),

Въ немъ съ Франками мятежный принцъ дерзаетъ,

Съ врагами королевства – соглашаться:

Онъ продаетъ Наварру, Каталонью,

И цѣлый рядъ Испаніи колоній,

Испаніи правленію подвластныхъ,

Облитыхъ славной кровью предковъ нашихъ,

Кровавымъ потомъ нашимъ окропленныхъ!

Предатель сынъ готовь врагамъ отчизны —

Противъ отца и короля – дать помощь,

За свой союзъ имъ назначая цѣну…

За отдѣленье цѣлой половины

Испаніи подъ чуждое господство!

И чтожъ? ужель пройдетъ безъ наказанья

Такая необъятная измѣна,

За то, что Карлосъ королевскій сынъ?

Сынъ короля, который всей вселенной

По мудрости своей и совершенствамъ

Не только частью, могъ бы управлять.

Нѣтъ, принца мы въ измѣнникѣ забудемъ,

Предъ нимъ отцеубійца исчезаетъ;

Намъ дороги, священны дни Филиппа,

Но намъ свята и слава королевства!

На жизнь отца преступно покуситься,

Ужасно, да! но честь своей отчизны

Корыстно продавать еще безчестнѣй

(Я смѣло это слово повторяю).

Филиппъ простить проступокъ первый можетъ,

Онъ и второй простить, пожалуй, властенъ

Но мы – законъ, не милость. И скажу я,

Что принцъ одной своею смертью можетъ

За всѣ свои злодейства заплатить.

Перезъ

Казнь! Что я слышу?

Филиппъ

Небо!

Леонардо

Кто повѣритъ,

Чтобъ къ только здѣсь исчисленнымъ названьямь

Предательства, измѣны и убійства,

Отцеубійства и цареубійства,

Я могъ еще названіе прибавить

Такого преступленья, предъ которомъ

Блѣднѣютъ всѣ другія, и съ усильемъ

Людской языкъ произносить дерзаетъ?

Филиппъ

Произноси, владыко, безпощадно…

Леонардо

Клятвопреступникъ принцъ и святотатъ…

О, Боже всемогущій, царь небесный,

Днесь разрѣши уста мои на благо,

Да изглаголетъ истину святую

Твой недостойный и смиренный рабъ…

Тр?ипостастный! наступаетъ часъ,

Въ который долженъ грянуть карой грома

Твой ярый гнѣвъ, на горе супротивнымъ,

Которые, какъ злакъ, должны увянуть,

Какъ таетъ воскъ передъ лицомъ огня.

Исполнилось твое долготерпѣнье —

Се! пробилъ часъ небеснаго суда!

Сподобь меня подъять мой гласъ смиренный,

Какъ трубный звукъ – на грозную защиту

Поруганнаго днесь богопочтенья,

Дай силу мнѣ глагола, чтобъ не праздно

Мое раздалось слово, не въ пустынѣ,

Чтобъ святости начатія достойно

Оно небеснымъ свѣтомъ засіяло!

О, царь земной! свой слухъ склони покорно

Къ тому, что Царь Царей тебѣ вѣщаетъ,

Исполненный божественнаго гнѣва,

Днесь – грѣшными раба Его устами:

Я недостойнымъ столь считаю принца,

Что сына короля непризнаю въ немъ.

И такъ начну: сей богохульникъ ярый

Виновенъ въ томъ, что всюду, неустанно

Дерзаетъ онъ, лукаво, словесами

Небеснаго владыку оскорблять,

Кощунствуя, въ рѣчахъ, соблазна полныхъ,

Хулы на духовенство изрыгая,

Онъ разсуждаетъ о дѣлахъ церковныхъ;

Во храмы входитъ поступью надменной,

Обычаи отцовъ онъ порицаетъ

И всѣмъ нечестьямъ новымъ рукоплещетъ!

О, если день печальный тотъ наступитъ,

Что онъ престолъ наслѣдуетъ!.. нечестье

По королевству быстро разольется;

Онъ алтарей святыню въ грязь затопчетъ;

Онъ будетъ вѣру истинную гнать…

Увидимъ мы… но что я рекъ: увидимъ?

Ужель Господь такое зло допуститъ

И грѣшника не разразитъ ударомъ?..

Но если, даже, по многотерпѣнью

Отсрочитъ Богъ свой справедливый гнѣвъ,

Я этихъ золъ и бѣдствій не увижу —

Пусть видятъ тѣ ихъ – кто съ печали прежде

И съ горя, не съумѣетъ умереть!

Я исполненья клятвъ безумныхъ принца,

Конечно, не увижу: онъ клянется

Вліянье духовенства ограничить,

Умѣрить строгость нашего суда

(Небесной правды въ немъ непризнавая),

И ада власть усилить на землѣ…

Но, адъ вотще ликуетъ раньше срока —

Се часъ пришелъ!.. Филиппъ, къ Царю Царей

Свой грѣшный взоръ ты обрати покорно,

Пойми, чего онъ отъ тебя желаетъ;

Онъ далъ тебѣ и жизнь, и власть, и право,

Какъ можетъ также въ гнѣвѣ все отнять,

И что жъ? оскорблено Его величье

Безумнымъ принцемъ… Голосу небесъ

Внемли Филиппъ: отмсти Творца обиду,

Возстанови поруганную правду!

Отсрочка казни принца – преступленье,

Да совершится божій, судъ надъ нимъ!

Перезъ

Въ средѣ рабовъ – свободный голосъ встрѣтить

Не легкая задача, государь!

Не всякая свободна рѣчь… хотя бы

Она въ словахъ свободныхъ выражалась…

Порой, подъ маской смѣлыхъ выраженій,

Скрываются презрительныя мысли.

Воспользоваться вашимъ разрѣшеньемъ

Я также, какъ и всѣ, себя позволю…

Свободнаго желаете вы мнѣнья —

Вотъ что вамъ скажетъ человтжъ свободный:

Филиппъ! письмо донъ-Карлоса подложно,

Разнорѣчивы, шатки обвиненья,

Изъ нихъ одни другимъ противорѣчатъ.

Положимъ, принцъ хотѣлъ отцеубійства

Безчеловѣчный замыселъ исполнить;

Зачѣмъ бы сталъ тогда съ бунтовщиками;

Батавцами, онъ заводить сношенья?

Зачѣмъ бы сталъ – враждебнымъ Франкамъ помощь

Онъ обѣщать и, для чего бы съ ними

Дѣлить онъ вздумалъ самъ свое наслѣдье,

И самъ же разчленять свои владенья?

Но если бъ онъ, подобными путями

Свою желалъ бы участь обезпечить,

Къ чему тогда онъ сталъ бы покушаться,

Къ чему бы онъ хотѣлъ отцеубійства?..

Допустимъ даже… онъ его задумалъ.

Кѣмъ въ исполненьи былъ онъ остановленъ?

Какъ могъ бы онъ въ такомъ ужасномъ дѣлѣ

На полпути остановиться, чтобы

Идти за то на вѣрную погибель?..

Когда бъ повѣрилъ я, что онъ задумалъ

Такое дѣло, я почелъ бы принца —

Не только что преступными, но безумнымъ.

Вѣдь долженъ же былъ понимать донъ-Карлосъ,

Что бдятъ на стражѣ жизни короля

Придворные усердно (хоть порою

Ему не слишкомъ преданные люди),

Которыхъ блескъ, значеніе и сила

Съ его неразлучимы произволомъ

И держатся лишь жизнію его.

Вы сына тѣнь бѣжавшаго узнали?

Казалось вамъ, – какъ говорите вы,

Встревожены вы были… и усердно

Не подшепнулъ ли кто вамъ имя принца?..

Какъ намъ судить одни предположенья?

Какъ обвинять преступника заглазно?

Пусть принцъ придетъ сюда для оправданья,

И объяснитъ свое намъ поведенье…

Что принцъ на вашу жизнь не покушался,

За это я ручаюсь головою,

И мало этого, клянуся честью,

А только въ чести я своей свободенъ!

Что мнѣ сказать объ яркомъ недостаткѣ

Въ совѣтникахъ, порою, милосердья.

Иль объ извѣстномъ родѣ лже-печали,

Скрывающемъ подъ святостью притворной

Жестокость… что сказать? извѣстно міру,

Что есть ханжи, умѣющіе ловко

Соединять коварство съ неустаннымъ

На помощь призываньемъ имя Божья;

И алтарей служители бываютъ,

Которые искусно прикрываютъ

Заботами о благѣ церкви – крови

И мести ненасытной злую жажду…

Я знаю принца близко съ дѣтскихъ лѣтъ,

Любовью полонъ онъ къ добру и людямъ,

Нерѣдко онъ выказывалъ порывы,

Не всякому доступнаго величья…

Король, вы сами на него надежды

Блестящія когда-то возлагали,

Всѣ вѣрили хваламъ тѣмъ. Я же вѣрить

Не пересталъ… я знаю, невозможно,

Дойти до преступленій съ сердцемъ принца!..

Бывалъ порой, онъ вами обвиненъ,

Бывалъ порой и тяжко обижаемъ,

И что жъ? онъ кротко все переносилъ,

Терпѣлъ, страдалъ, молчалъ и покорялся.

Неужели же слезы – преступленье,

И могутъ раздражать онѣ до гнѣва?

Король Филиппъ, – вы Карлосу отецъ,

Отцу не равнодушны слезы сына, —

Онъ не преступенъ, вѣрьте, онъ несчастливъ!..

Но еслибъ во стократъ еще виновнѣй

Онъ былъ, чѣмъ здѣсь его считать готовы,

Когдабъ здѣсь, на Совѣтѣ, всѣ согласно

Кричали: смерть! и требовали казни —

Отецъ на смерть не осуждаетъ сына,

Не долженъ онъ, не можетъ и не смѣетъ!

Филиппъ

О! какъ я радъ, что голосъ милосердья

Я хоть въ одномъ совѣтникѣ разслушалъ,

Послѣдую ему я неуклонно!..

Остануся отцемъ я – не судьею…

Я волѣ Божьей, Промыслу благому

Предамъ себя и участь королевства.

Быть можетъ, сынъ мнѣ Господомъ ниспосланъ,

Какъ кара за грѣхи раба Филиппа,

Да сбудется святая воля Бога!

Пусть гибну я, пусть гибнетъ королевство…

Но сынъ живетъ – его я разрѣшаю,

Его я оставляю безъ суда.

Гомезъ

Хотите быть превыше вы закона?

Вы, какъ монархъ всевластны, но зачѣмъ

Вы насъ созвали? – развѣ королямъ

Свидѣтели нужны для произвола?

Прощать вы властны, но наступитъ день

Такой, быть можетъ, что отъ милосердья

Придетъ погибель…

Перезъ

Гибельно одно

Притворство – подъ личиной милосердья…

Но… какъ бы дѣло принца рѣшено

Здѣсь не было, не вижу я Совѣта

Того, въ которомъ я въ былые дни

Участвовать считалъ себѣ за счастье…

Мнѣ жизнь моя, король, не дорога,

Давно одной лишь честью дорожу я,

И умываю руки, въ неповинной

Крови ихъ обагрять не соглашаясь…

Пусть видитъ міръ – я ухожу отсюда…

А жаждущіе крови остаются;

Надѣюсь на одно я только небо,

На небѣ только – правда торжествуетъ…

Но нѣтъ, неправъ я, не на небѣ только,

И на землѣ она извѣстна, – если

Я взоры обращу свои кругомъ,

То вижу ясно: правда здѣсь извѣстна

Вполнѣ и всѣмъ, хоть всѣ объ ней молчатъ…

Молчатъ… Зачѣмъ?.. Затѣмъ, что здѣсь издавна

Считается великимъ преступленьемъ

Вслухъ говорить объ ней и даже… слушать…

Филиппъ

Съ кѣмъ говоришь ты, подданный, такъ дерзко?

Перезъ

Съ отцомъ…

Филиппъ

Но ты навѣрно позабылъ,

Что и король я вмѣстѣ?..

Леонардо

Мудрено ль

Забыть твой санъ, когда отцомъ столь нѣжнымъ,

Являешься въ своемъ ты сокрушеньи…

Но, вспомни благосклонно, ты отецъ

Всѣмъ подданнымъ твоимъ, не только сыну;

Мы всѣ, король, святое имя носимъ

Твоихъ покорныхъ, преданныхъ дѣтей…

Инфантъ одинъ – насъ много, насъ безъ счета…

За что жъ его, виновнаго, прощая,

Бѣдамъ, насъ всѣхъ, невинныхъ, подвергаешь?

Преступенъ онъ, но не преступны мы,

Зачѣмъ же ты стоишь въ недоумѣньи,

Спасти ли одного – на гибель всѣхъ,

Иль всѣхъ спасти… одною принца казнью?

Филиппъ

Какъ мечъ меня терзаетъ каждый звукъ!

Довольно: слушать больше я не въ силахъ,

Пусть соберется вновь Совѣтъ и судитъ

Онъ безъ меня о дѣлѣ; – духовенство

Собрать не позабудьте: въ нихъ заглохли

Земныя страсти! Истина скорѣе

При ихъ посредстѣ выкажется ярко;

Идите-жъ совѣщаться: я стѣсняю

Присутствіемъ своимъ свободу мнѣній,

А можетъ быть и доброта моя

Мѣшаетъ правдѣ высказаться рѣзко!