Forbidden Sweetness

Глава 15. Давай наслаждаться моментом

Богатый своими насыщенными оттенками вкуса, виски степенно скользит по стеклянным стенкам бокала. Мгновенно отвечает на малейший изгиб кисти, играет переливами, попадая под лучи едва обозначившегося рассвета.

Смотрю на любимый напиток, утопая в его глубине. Мысленно раз за разом уношусь в событие прошедшей ночи. Вспоминаю каждую секунду, словно способен вновь почувствовать еще не совсем уверенные касания моей девочки.

Странное томящее чувство в груди дезориентирует, бесит своей новизной. Пугает. Тысячи раз представлял, как это будет, допускал дикую страсть и нежность, неуверенность и внезапную дерзость, даже отвращение, полное отрицание происходящего со стороны Ти и все же оказался не готов к той искренности, которой она смогла разрушить все мои убеждения, воспитываемые годами. Обрушила закоренелую стену цинизма, с которым выстраивал и тщательно продумывал каждый шаг на пути соблазнения.

Никогда раньше не занимался любовью. Никогда впредь не променяю ее на банальный трах. Без чувств, эмоций, ради удовлетворения потребностей. Сейчас прошлое выглядит настолько плоским, безликим суррогатом счастья, что сложно поверить в то, что оно приносило наслаждение.

Ни на мгновение не сожалею о свершенных поступках, вновь повторю их, повернув время вспять. Все так же кристально ясно вижу их неотвратность, необходимость, но только теперь с такой отчетливостью осознаю: в то время как я просчитываю реакции, Теа живет своими чувствами.

Всегда это знал, так почему именно теперь это так важно? Мучает неравнозначностью наших действий, несправедливостью по отношению к Ти?

Подобный диссонанс несколько мешает, старается перетянуть меня на фронт чувств, вот только не в моей природе придаваться бездумным поступкам, воспитанные годами инстинкты не искоренить, но можно обтесать, смягчить, что великолепно выходит у моей малышки.

Несвойственная мне нежность никак не хочет покинуть, упрямо растекается по всему телу, заставляет глупо улыбаться. Словно юнец, только что лишившийся невинности. Это вызывает дискомфорт, мешает собраться с мыслями, которые разрозненно скачут с места на место, не приходя к логическому построению определенного вывода. И вместе с тем, чувство долгожданного умиротворения, эйфории от победы в самой сложной, пикантной и важной войне будоражит. Наконец могу выдохнуть свободно, отпустить тотальный самоконтроль и просто насладиться тем, чего так долго хотел, так методично добивался.

Делаю глоток виски, понимая, что только с утра обрел столь долгожданную свободу, окончательно пленившись незримыми чарами Теа. Больше не боюсь, что пожалеет, передумает, решит отступить. Вынудит начать новую войну за наше будущее, а все благодаря обычному листу плотной бумаги, лежащему на крыльце, рядом со мной. Обнаруженному случайно, но так вовремя.

Взгляд сам обращается к моему портрету, с жаждой исследователя впитывает каждый штрих, нанесенный Теей. Значит, она видит меня таким? После всего, через что я заставил ее пройти, Ти все так же видит во мне ее идеального Эйда. Это знание греет душу, вселяет убежденность в своих силах, в ее безоговорочной любви. Рождает яростное желание загладить причиненные ей переживания потоком глупых романтичных поступков, которые так любит малышка.

Закрываю глаза, качая головой от столь странных намерений, осознания, что и сам не против окунуться в глупые девчачьи нежности.

Совсем размяк. Надеюсь, подобное состояние не коснется других аспектов моей жизни, которые, похоже, пора заканчивать. Давно данное себе обещание: прекратить идти по краю, взамен на присутствие Теи в моей жизни — не пустой звук. Не стоит дразнить удачу, пока та вежливо улыбается нам. Больше не один, чтоб щекотать нервы, когда вздумается. Не настолько беспринципен, чтобы даже случайно окунуть свою девочку в ненужную грязь, позволить соприкоснуться с ней, что обязательно произойдет, не измени я свой стиль жизни.

Не только Теа способна ломать себя, доказывая безграничную нужду во мне. Новая огранка для жизни давно готова, продумана в мельчайших подробностях, призвана подарить Тее очередную сказку, которую никто не посмеет осквернить. Я не позволю.

Солнце окончательно встает, заявляя свои права на новый день. Наполняет двор переливами света, игрой насыщенных оттенков. Легкий ветер шевелит листья, траву, не оставляет без внимания и мои волосы, хоть те и собраны в хвост. Стоит вернуться в дом, который покинул в надежде упорядочить поток нахлынувших чувств при виде спящей рядом Ти. Ее доверчиво прижатого тела, легкой улыбки на губах. Успокоить вполне предсказуемое возбуждение, в борьбе с которым душ оказался бессилен.

Не забываю захватить портрет и так же беззвучно, как до этого ушел, возвращаюсь в комнату. В руках вместо бокала практически нетронутого виски, чашка горячего чая с корицей. Любимый напиток Ти, который я сделал спонтанно. Для себя. Малышка никогда не встает так рано, не вижу смысла ее будить, пусть отдыхает.

Ставлю чашку на прикроватную тумбочку, удобно устраиваюсь на кровати рядом. Не представлял, что такое простое действие, как лежать на животе, подложив под голову руки и смотреть на девушку, может принести столько эстетического наслаждения. Тяжелое одеяло едва заметно шевелится от каждого вздоха Ти, длинные волосы вольготно расположились на подушке, руки под щекой вызывают ассоциацию с маленьким ребенком, настолько она милая.

Ее образ вызывает улыбку. Стараясь не потревожить, убираю упавший на лицо локон за ухо и, не сдержавшись, провожу по мягкой коже в легком поглаживании. Теа инстинктивно прижимается к руке, вздыхает и, устроившись удобней, снова расслабляется.

Неимоверным усилием воли отказываю себе в желании разбудить ее поцелуем. На часах еще нет и шести, боюсь, за столь ранний подъем меня сбросят с кровати, велев оставить ее в покое.

Не успеваю улыбнуться воображению, живо нарисовавшему эту картину. Идиллию нарушает звук телефона. Кто-то настойчиво жаждет общения. Пропускает толстый намек из сбрасываемых мною звонков и с завидным упорством набирает вновь и вновь, пока я не капитулирую под решительностью моего оппонента и, покинув комнату, все же отвечаю.

Кай. Кто бы сомневался, что только он может позвонить в столь «нужный» момент. Знает, что встаю рано, предпочитая утренние пробежки пустому валянию в постели, и нагло этим пользуется.

А вот что заставило друга проснуться в такой час и в самом деле интересно. Эта ленивая задница не встает раньше обеда, если на то нет жизненно важных обстоятельств.

— Так истосковался по мне за ночь? — глумливо интересуюсь, прислонившись к стене.

Рука непроизвольно взъерошивает волосы. Улыбка не желает покидать лица.

— Ты даже не представляешь как, придурок, — серьезно отвечает Кай, чем заставляет напрячься. — Эйд, мать твою, ты куда пропал?

— Не понял?

— Завязал в клубе драку и тупо исчез. Тебя вообще не заботят возникшие проблемы?

Точно. Совсем забыл о неожиданных сложностях, про которые должен был поведать Кай. За последними событиями подобные нюансы услужливо ретировались из сознания.

— Это не может подождать?

Не могу передать всю степень нежелания окунаться в насущные проблемы. Все существо рвется к спящей за стеной девушке. В голове мелькают варианты, как мы можем провести время. Только вдвоем, забив на внешний мир с его идиотскими правилами.

— Если тебя совсем не волнует наличие конкурентов, заинтересовавшихся камнем, то, безусловно, может, — язвит Кай, а я замираю от удивления.

Откуда они взялись так поздно? Нет, вернее будет поинтересоваться, почему мы так поздно о них узнали. Да кто вообще осмелился позариться на наш куш?

Романтические мысли мгновенно покидают голову, легко настраиваюсь на рабочий лад, включаю трезвое сознание. Подобные сюрпризы — не редкость, но способны уничтожить даже самый гениальный план. Толика постороннего вмешательства равносильна взмаху крыльев бабочки, вызвавшему цунами на другом конце земли.

— Кто такие?

— Ну, наконец, я слышу нормального Эйда, — облегченно выдыхает Кай. — Кери уже наводит справки, но и нам стоит перестраховаться.

Еще как стоит. Тихо захожу в комнату в намерении захватить олимпийку. Уже смирился с необходимостью наведаться к другу, который в весьма интересных выражениях комментирует свалившийся нам на голову «подарок». Беззвучно поворачиваюсь к двери и замираю на месте от открывшегося вида.

Теа в одной моей боксерке, которая ей определенно велика, стоит у стены и пьет мой чай. Густые волосы свободно спускаются с плеч, на губах улыбка, а глаза счастливо блестят.

— Ты видел рисунок, — не вопрос, утверждение. — Я тебя нарисовала, Эйд, — радостно вздыхает малышка, но заметив олимпийку и телефон в руке, начинает медленно хмуриться. — Только не говори, что уходишь.

Подкаблучник. Вот я кто, потому что от одного ее вида лишаюсь воли. Плюю на важные дела. Ощущаю покалывание в пальцах и бешеный пульс в теле. Потребность физической близости накрывает с головой. Ничто не важно так, как вернуть улыбку и счастливое выражение ее лицу. Догадывается ли Ти, какую власть надо мной имеет?

— Не ухожу, — улыбаюсь малышке, игнорируя возмущенные реплики Кая. Кажется, меня впервые награждают такими сочными эпитетами. Некоторые даже я слышу впервые. — Завтра, Кай. Поговорим завтра.

Отключаю телефон, чтобы больше никто не мог дозвониться. Обозначиться в нашем с Ти времени. Проблемы имеют свойство решаться, время еще есть. В конце концов, без информации Кер все равно не можем оценить весь аспект предположительных проблем.

Мои слова успокаивают Тею. Снова улыбаясь, отталкивается от стены и подходит ко мне, протягивая почти выпитый чай.

— Кажется, это твой? — шепчет, мило краснея. Никогда раньше не считал, что краснеть это мило, а вот теперь не способен налюбоваться. Что ж она со мной творит?

— Ты чего так рано встала?

Интересуюсь, сдерживая смешок. Забираю чашку, чтоб убрать на тумбочку и обнять волнующую меня девушку.

— Не знаю, — пожимает Теа плечом, устроив голову на моей груди. — Выспалась, наверное.

— Мда? Что ж ты, когда я тебя на тренировки звал, утверждала, что не способна встать с постели в такое время.

Несмотря на укоряющие слова, голос спокоен. Руки скользят по практически обнаженному телу в легкой ласке. Очерчивают безупречные точеные изгибы. Не могу удержаться от соблазна. Тянет к ней с безумной силой, не поддающейся контролю.

— И что мы теперь будем делать? — вздыхает Теа, увлеченно изучая мускулы на моем теле. — Подобное сложно будет скрыть ото всех.

Ее вопрос вызывает улыбку. Ти не отказывается от меня, принимает новый формат отношений, готова получать от него удовольствие, хоть и дико смущается, осталось лишь решить, как нам вести себя.

— Это ты так от ответа уйти пытаешься? — хмыкаю, взяв обеими руками ее голову. Послушно поднимает ее, встречается с моим взглядом и снова краснеет, но глаз не опускает. — Что за неожиданный приступ стеснительности, Теа? — улыбаясь, приподнимаю бровь.

— А что я, по-твоему, должна чувствовать? — тут же возмущается она. Выворачивается из объятий и принимается измерять шагами комнату, поглядывая в мою сторону. — Я вообще-то впервые с мужчиной сплю…

— Насколько я помню, мы не раз спали вместе, — усмехаюсь, облокотившись о стену и сложив руки на груди. Наблюдать за Теей, прячущей под личиной праведного негодования жуткое смущение, очень забавно.

— О, ты понял, о чем я, — отмахивается Ти, руками разглаживает свои волосы, видимо, в попытке подобрать слова. — Мы ведь с тобой не просто спали, и вообще, в отличие от некоторых, — а вот и ревность проснулась. Судя по грозному взгляду, мне кое-что оторвут, если резко не начну пропагандировать моногамность, — у меня это впервые. И уж прости, что я не могу побороть смущения, мне неловко, знаешь ли, и да, — глубоко вздыхает сестра, в то время как я стараюсь удержать серьезное выражение лица, — я… я… да я тебя голым видела! — наконец выдает весомый по ее мнению аргумент, и я все же не сдерживаю так давно засевший внутри смех.

— Вот ты бесчувственный, — обиженно замирает Теа.

Нужно срочно успокоиться, но эта ее фраза набатом крутится в голове, вызывает все большие приступы неконтролируемого хохота. Качаю головой, понимая, мне еще придется ответить за столь неуместные эмоции. Ни секунды сомнения, Теа припомнит мне мой косяк позже, если немедленно не сглажу ситуацию.

С этой мыслью, все еще посмеиваясь, в пару шагов преодолеваю разделяющее нас расстояние и делаю единственно верный, на мой взгляд, поступок — целую теперь уже и в самом деле мою девочку. Она на секунду замирает, но затем благосклонно позволяет продолжить, принимает мои уверенные движения, целует в ответ.

— Прости, малыш, — шепчу между поцелуями, которые с каждой минутой становятся все более требовательными.

Теа не уступает мне в желании, сжимает плечи так крепко, что отсутствие следов от ее пальцев практически невозможно. Своим ответом сильнее разжигает огонь внутри, рушит крохи самообладания, заставляет забыть об осторожности.

С тихим рыком прижимаю ее к стене, поднимаю выше, и малышка тут же обнимает талию ногами, перебирает окончательно растрепавшийся хвост пальцами одной руки, второй все так же сжимая мое плечо.

Ее тело с головой выдает проснувшееся возбуждение, как, впрочем, и мое. Сильная дрожь. Лихорадочные поглаживания. Не могу отстраниться от нее, наоборот, сильнее вжимая в собственное тело. Руки пробираются под свободную боксерку, скользят по голой коже, посылая в сознание волны восторга. Отпускаю ее губы, чтоб перебраться к шее. Ти тут же откидывает голову, даря больше простора, собирает мои волосы в кулак, прижимается сильнее. Так не похожа на еще несколько минут назад дико смущавшегося ребенка. Язык не повернется назвать ее маленькой сейчас. Так сводить с ума подвластно исключительно этой красавице с глазами цвета виски.

Окончательно растворяюсь в обоюдной страсти. Руки сжимают напрягшуюся грудь, поднимаются выше в попытке освободить Ти от ненужной одежды. Готов перейти к основному блюду, наплевав на окружающую реальность, вот только реальность похоже не хочет забывать о нас. Напоминает о себе шагами за дверью, которые я отмечаю благодаря натренированным инстинктам.

— Черт, — выдыхаю воздух сквозь сжатые зубы, отстраняюсь от собирающейся возмутиться подобным жестом Ти, и быстро закрываю ей рот, напряженно вглядываясь в дверь.

Шаги все приближаются, судя по испугу в глазах Теи, и она уловила их, тут же напрягшись. Приложив палец ко рту в немой просьбе помолчать и получив утвердительный кивок, отпускаю свою девочку, чтобы тут же тихо взяться за ручку двери. Вовремя. С той стороны тоже за нее берутся, в попытке открыть, но я сильнее.

Кивком головы велю Тее побыть пока в ванной, и сестра слушается, делает шаг в указанном направлении и вдруг замирает на месте, лукаво блеснув взглядом.

Приближается со спины, чтоб в следующую секунду подло пройтись в щекотке по ребрам. Не переношу щекотку. Терпеть ее не могу, и Ти это знает, как и то, что не стану шевелиться в попытке избавиться от неприятных ощущений. Подобная роскошь чревата серьезными последствиями.

Боюсь не того, что родители поймут, что Теа ночевала у меня. Это не страшно, она иногда так делает. Куда печальней будет, если они увидят нас в таком состоянии. Не стану отвечать за себя, но весь вид сестры кричит о недавно прерванных ласках. Припухшие губы, неровное дыхание, блеск в глазах. Великолепна в своем желании.

И если мне все равно, раскроют нас или нет, где-то в глубине души я даже этого жажду, жажду показать миру, кому принадлежит эта девочка, то Теа наверняка не поддержит моего энтузиазма.

Активность за дверью стихает. Шаги удаляются, и я тут же резко поворачиваюсь, обнимая наслаждающуюся местью Тею.

— Будешь знать, как смеяться над моими чувствам, — глухо заявляет она, за что тут же получает звонкий шлепок по попе.

— Черт, — выдыхаю ей в волосы, целуя макушку. — Прости, больше так рисковать не будем.

Теа согласно кивает, не отстраняясь от меня. Позволяет насладиться ее близостью какое-то время, прежде чем снова задать волнующий ее вопрос.

— Что нам делать, Эйд?

— Переодеться и идти гулять, — невозмутимо комментирую, открывая дверь.

— Я не об этом.

— Что, не хочешь переодеваться? — поднимаю насмешливо бровь, забавляясь ее возмущением. — Теа, ты безумно сексуальна в моей майке, но давай все же не будем сокращать население Земли, провоцируя меня на ревность?

В ответ Ти лишь головой качает и гордо удаляется в свою комнату, чтоб уже спустя пятнадцать минут спуститься вниз в полной готовности. В который раз за день восхищаюсь её способностью меняться. Из девочки, проведшей практически бессонную ночь, она с легкостью перевоплощается в роскошную девушку в легкой, светло голубой кружевной майке и черных джинсах, с забранными в высокий хвост волосами и даже легким макияжем на лице. И когда успела?

— Идем? — радостно спрашивает, отметив восхищение в моих глазах.

Согласно киваю, позволяя выйти ей первой и, так и оставшись незамеченным, покидаю дом, в намерении посвятить хотя бы один день исключительно Ти.

Всего однажды подумываю вернуться в комнату и все же захватить выключенный телефон, но так же быстро отказываюсь от этой идеи. Позволяю себе насладиться обществом единственного важного для меня человека. Не отвлекаться на посторонние шумы, не думать о проблемах.

Оставив машину в центре города, бесцельно бродим по просыпающимся улицам, которые в это ранее время еще не так оживлены, как обычно. Теа с увлечением рассказывает забавные истории, с завидной регулярностью происходящие в художественном кружке. Светится от переполняющего ее восторга, словно маленькая уговаривает купить ей то шарик, то мороженное, то мыльные пузыри.

— Еще раз так сделаешь, затащу в темный угол, — отмахиваюсь от очередного летящего в меня пузыря.

Да, она умеет уговаривать, и я теперь расплачиваюсь за собственную податливость. Ведь хорошо знаю сестру. Когда она в подобном настроении, то и дело норовит проверить границы моего терпения, забавляясь моими угрозами, но я все равно покупаю все, что она просит.

— Да брось, — смеется Теа, идя передо мной спиной вперед, постоянно оглядываясь, чтоб ненароком никого не задеть, и снова дует в трубочку, выпуская очередную порцию прозрачных пузырей. — Ой, ты в нем отражаешься. Эйд, смотри, такой смешной! О, я хочу в комнату кривых зеркал, пойдем?

Не дожидаясь ответа, резво хватает меня за руку и тянет в нужном направлении. Я, конечно, рад потакать ее прихотям, но переться пешком несколько километров к парку аттракционов, где располагается столь желанная девушке комната, не намерен.

— Ну ты чего, Эйд? — удивленно оборачивается Ти, когда ей не удается сдвинуть меня с места.

— Не знаю, помнишь ли ты, но совсем недалеко припаркована наша машина, — как бы между прочим напоминаю, поворачиваясь в нужную сторону и ведя за собой нахохлившуюся девушку.

— Могли бы и прогуляться.

— Несколько километров?

— И что? — невозмутимо парирует Теа. — Ты по утрам бегаешь больше и не жалуешься.

— Теа, — резко поворачиваюсь к ней, в результате чего Ти не успевает затормозить и врезается в мою грудь. Мгновенно реагирую, поддерживаю за талию, чтобы не упала от отдачи. Пожалуй, такое положение мне нравится, не намерен отпускать ее из случайных объятий, — хочешь, расскажу, что сейчас будет? — насмешливо щелкаю сестру по носу, стойко перенося ответный удар в грудь. — Ты увидишь аттракционы и захочешь побывать на всех, затем проголодаешься, и мы пойдем в местное открытое кафе, чтобы после по второму кругу прокатиться на аттракционах. И так до вечера. Уверена, что захочешь потом идти обратно к машине?

Свое поражение и мою правоту Теа признает тихим вздохом. Прижимается чуть сильнее и, выскользнув из объятий, направляется по новому маршруту.

— Ты оказался прав, — улыбается она уже вечером, сидя на мраморном возвышении, болтая ногами, и посмеивается, разглядывая сделанные в парке фотографии.

Смущение давно прошло, однако Теа по-прежнему иногда начинает краснеть, в основном благодаря моим напоминаниям, но я не способен остановиться. Стою напротив, заковав малышку в своеобразный капкан из расставленных по обе стороны от нее рук, и гуляю взглядом по ее лицу, то и дело спускаясь к губам, которые целый день манят, сводят с ума от желания прикоснуться к ним. И если в парке нам мешало наличие посторонних, здесь безлюдно, нет никого, кто может смутить мою девочку.

Поднимаю ее лицо за подбородок, встречаясь с удивлением во взгляде, которое быстро сменяется предвкушением. Не один я жду этого момента весь день. Легкое, едва уловимое касание, быстро превращается в более серьезный поцелуй. Камера аккуратно убрана в сторону, а ее хозяйка снова перебирает мои волосы, прижимая ближе к себе. Слишком очевидно упивается моей силой, в то время как я кайфую от ее хрупкости. Стройное тело так гармонично сочетается с моим, так чутко реагирует на малейшее движение.

— Люблю тебя, — шепчу ей на ухо, улыбаюсь ее ответному признанию.

Просто прижимаю к себе, впитываю ощущение ее присутствия рядом, дышу ее запахом. Теа снова кладет голову мне на грудь, не ослабляя своих объятий. Тихо зевает. Дает о себе знать несвойственный ей ранний подъем.

— Хочешь домой?

— Неа, — сонно улыбается Ти, — мне и тут хорошо.

— А я хочу, — усмехаюсь, поднимая девочку на руки. Захватываю камеру и направляюсь к машине, — так что пойди мне на уступку.

— Ну, если ты так сильно хочешь, — протягивает, устраиваясь поудобней на сиденье.

Не хочу, но еще час, и Теа точно уснет стоя, в то время как во мне плещет энергия. Вытаскиваю ее из автомобиля и опять же на руках отношу в комнату. На этот раз в ее. Не жажду повторения утреннего казуса с дверью. Успею уйти еще до того, как проснутся родители, и не придется тревожить малышку.

Прежде чем лечь к ней, все же включаю телефон, мгновенно оживающий десятками голосовых сообщений, среди которых приходит и обычное. От Керри.

Что ж, Теа, кажется, нас ждет уикенд на родине Итона.