Фотосессия в джунглях

Глава 8

Тоня сидела на корточках за насыпью из камней и еловых веток на том месте, где она в последний раз видела Дамиена. Она надеялась, что он снова здесь появится.

Вебстер находился здесь же, за ее спиной. Он все еще надеялся. Условия контракта были заманчивыми — это Тоня признавала. Но близость Вебстера была еще более заманчивой, поэтому… она оставалась непоколебимой.

— Шел бы ты домой, — прошептала она, наверное, в пятый раз за время ожидания.

— Как же ты хочешь от меня избавиться, Гриффин! — укоризненно ухмыльнулся Вебстер.

Близость Вебстера нервировала ее. Она не могла и пошевелиться, чтобы не наткнуться на Вебстера. Его было слишком много для их укрытия.

Да еще этот его чувственный аромат туалетной воды! А ведь она просила его воздержаться от ее употребления! Хочешь работать с дикими животными, сделай все, чтобы от тебя не воняло цивилизацией, это же так просто понять! Но Вебстер не понял.

— Твой запах отпугивает Дамиена! — прошипела она, разозлившись, хотя, говоря по совести, на нее запах Вебстера действовал, наверное, намного сильнее, чем на медведя.

— Вот этого я просто не понимаю, — проворчал он.

— Чего ты не понимаешь? В дикой природе не бывает такой вони.

— Я не об этом. Как вообще можно жить среди дикой природы… Этот Чарли — он сумасшедший!

— Сначала познакомься с человеком, а потом разбрасывайся словами, — заметила она.

— Если человек дружит с медведями, ему все равно, что о нем говорят люди…

Глупо спорить с человеком из другого мира. Тоня вернулась к наблюдению. Солнце заходило. Деревья и утесы отбрасывали длинные, мягкие тени.

— Дамиен сегодня не придет, — решила Тоня.

Она упаковала свою аппаратуру. Вебстер встал и подал ей руку.

Было глупо игнорировать этот жест.

— Спасибо. — Тоня встала и сразу отпустила его руку. — Рюкзак я понесу сама.

— Мы же договорились, что я носильщик, — возразил Вебстер, вешая рюкзак на плечо. — Но я еще побью тебя в «Джин Рами», я тебе клянусь!

— Тогда ты должен поспешить. Завтра или послезавтра по дороге можно будет пройти.

Да, он уйдет… Неужели смирится с тем, что она не подпишет контракт?

…Вебстер сидел на ступеньке лестницы с кружкой с горячего кофе. Он засмотрелся на вечернее небо. В Миннесоте сентябрьские дни короткие, быстро темнело и холодало.

Когда из хижины вышла Тоня, уже было почти темно. Только над верхушками елей на западной стороне поляны еще теплилась розоватая полоска.

— Знаешь, — сказал Вебстер, — а ведь я забыл, как выглядит закат солнца. Утром спишь до последнего и пропускаешь восход. Вечером дела, телефон около уха, глаза в компьютере. Едешь домой — огни большого города, и никакого тебе заката.

Скрестив руки на груди, Тоня тоже смотрела на небо.

— Верно. И здесь одно из преимуществ моей работы.

Вебстер прислушался.

— Кажется, сверчки, да?

— Я называю это пением ночи, — тихо сказала Тоня.

Вебстер поймал себя на том, что ему не хочется флиртовать. Это был пройденный этап. С этой женщиной флиртовать бессмысленно. Впрочем, Вебстер никогда и не задавался вопросом, какой вообще смысл во флирте.

А чего ему хочется?

Ему вдруг надоело подавлять свои желания. Он поднялся и, не обращая внимания на удивленный взгляд Тони, взял ее под руку.

— Если это пение, — сказал Вебстер, — почему бы нам не воспользоваться музыкой… — Они спустились по лестнице. — Могу я вас пригласить?

Тоня явно хотела отказать, но в ее взгляде Вебстер увидел желание и принял его за ответ на свое приглашение.

Пока она не передумала, он положил руку на ее талию и начал медленно двигаться в ритме, звучащем у него в голове. Тоня, казалось, тоже слышала его, — во всяком случае, они не наступали друг другу на ноги.

Прошло всего несколько минут, и они уже чувствовали влечение, опасное влечение…

— Что мы делаем? — обеспокоенно спросила Тоня.

— Мы танцуем, Тоня. Больше ничего. Пока ничего, — ответил Вебстер, крепче прижимая к себе партнершу. — Странно… — вдруг сказал он. — Всю свою жизнь я полагался на точную информацию. Но здесь, в этом медвежатнике, мной руководят только чувства.

Его руки легли на ее стройные бедра.

— Это из-за свежего воздуха… — объяснила Тоня.

Вебстер рассмеялся. Затем вдруг уткнулся носом в ее щеку.

Свежий воздух! Нет — потрясающе свежий! Этот воздух сорвал всю его опытность, как ветхую одежду. Здесь, рядом с Тоней, он чувствовал себя таким жизнерадостным и полным сил, каким, наверное, был в юности.

Он уже не вел себя как сумасшедший с Шестой авеню, где главными ценностями были деньги и власть.

И Тоня была совсем не такой, как женщины с Шестой авеню. Сколько времени он потратил, убеждая себя, что она всего лишь неприметная пустышка в скучной одежде. Независимость, свободный ум, трогательная наивность — эта женщина ему была по сердцу. Как ни странно. Впрочем, Вебстеру это уже не казалось странным. Странным был он… двенадцать лет назад.

Очаровательная, сексуальная, талантливая… И явно не понимает, как она хороша.

Они остановились. Ладони Вебстера сами собой потянулись к ее щекам.

— Ты ведь знаешь, что сейчас я тебя поцелую… И ты знаешь, как это мне нужно…

Она посмотрела ему в глаза. В темноте ей было это легче сделать, чем там — на берегу… В ее глазах было неутоленное желание, и Вебстер догадался об этом.

Желание вырвалось на волю и смело последние преграды рассудка. Вебстер страстно прижал Тоню и стал целовать ее лицо.

— Если ты этого не хочешь, скажи «остановись», — прошептал он.

— Остановись, — ответила Тоня и прижалась к нему еще теснее.

Наугад подергав за какие-то ниточки, Вебстер распустил ее косу. Волосы упали на грудь, и рука Вебстера последовала за ними.

Тоня вздрогнула.

— Нельзя? — спросил Вебстер, как юноша на первом свидании.

— Да.

Хотя это «да» можно было прочесть по-всякому, Вебстер понял правильно. Приподняв ее груди, он поцеловал каждую через ткань, стараясь попасть губами в сосок. Затем он подхватил Тоню на руки и поднялся по лестнице.

Дверь он открыл ногой и устремился к кровати.

— Ты уверена? — Он все еще не верил, что цель так близка.

— Я уверена в одном: ты должен поменьше болтать. Просто молчи.

Она была права. Ее руки, ее губы сами обо всем говорили.

Когда она легла на одеяло, Вебстер упал на нее, сосредоточив при этом весь свой вес на локтях, чтобы дать Тоне большую свободу передвижения. Старый матрац просел, пружины заскрипели, и он пробрался между колен Тони.

— Это безрассудство… — прошептал Вебстер, касаясь щекой ее волос.

— Молчи! — Тоня с нетерпением вытащила из-под ремня его рубашку. — Лучше целуй…

Вебстер перевернулся на спину, прижал к себе Тоню. Потом он расстегнул и снял свою рубашку.

— Твоя очередь.

Сидевшая на нем, как всадник, Тоня выглядела ослепительно. Румяные щеки, губы, опухшие от его поцелуев, волосы беспорядочно упавшие на лицо. Интересно, какого цвета на ней нижнее белье?..

Она медленно стала снимать кофточку через голову. Вебстер прикусил губу: он хотел угадать цвет. Наверное, розовый…

Но Вебстер ошибся — и не розовый, и не белый. Ее нижнее белье было черного цвета из такого нежного материала, что он казался прозрачным. Ее соски отчетливо виднелись, и были они рядом с его губами. Они напрашивались на поцелуй.

— Моя сладкая… — Он поцеловал ближайший к нему сосок.

Тяжело дыша, Тоня прижалась грудью к его лицу, и Вебстер принялся беспорядочно обцеловывать груди, втягивать их вместе с тканью бюстгальтера в рот, покусывать соски. Его била лихорадка.

Вдруг она присела на него, опустившись на его возбужденную, скованную плоть. Видимо, ощущение, пронзившее ее снизу, было неожиданным, и Тоня вскрикнула.

Вебстер привстал на одном локте, чтобы снять с нее бюстгальтер. Освободившись от этой тонкой вещицы, Тоня выжидающе посмотрела на Вебстера, и тот снова занялся грудью, уже оголенной.

Но не прошло и минуты, как он застонал.

— Что, милый?..

— Я должен снять… — сказал Вебстер.

Тоня поняла, в чем дело. Его возбужденная плоть требовала свободы. Тоня приподнялась над Вебстером и помогла ему приспустить брюки.

— Потом, потом… — сказала она, когда Вебстер потянулся, чтобы снять их полностью.

Он застонал, когда Тоня случайно коснулась члена через его трусы, и схватил ее за руку, стоило ей положить ладонь на мощный бугор. Он почему-то решил, что Тоня может испугаться, если склонится над членом, снимая с него трусы.

— Я сам, я сам, — пробормотал он.

Вырвавшись на свободу, член устремился к потолку, горделиво расправляясь, как прекрасный цветок. Глаза Тони засияли от предвкушения того ощущения, которое он подарит.

Но Вебстер не хотел немедленного удовлетворения. Он жаждал насладиться ее телом. Снова и снова он атаковал ее грудь, хорошо чувствуя, что это возбуждает Тоню.

Ладонями он ласкал ее живот, бедра, спину. Он хотел ощущать ее всю. И Тоня послушно отдавалась его властным движениям. Она отвечала — да, но это пока еще были робкие попытки.

Понимая, что Тоня пока не может выразить свою страсть, он полностью овладел инициативой.

Он положил ее на спину, встал над ней на колени. Ее бедра оказались между его колен. Он гладил и рассматривал ее тело.

Оно было прекрасным. Волосы закрывали ее лицо, как светлая вуаль. Его подсыхающая слюна блестела на ее груди. Вдруг маленькие руки Тони снова скользнули к его члену.

— Ты даже не догадываешься, — прошептал Вебстер, нежно целуя ее руки, — как мне приятно… но… придется прерваться.

Он быстро нашел свою сумку и стал рыться в ней. Конечно, он захватил сюда презервативы случайно. Просто привычка. И был очень рад, что хоть одна привычка из его прежней жизни оказалась пригодной и в лесу.

Повернувшись к кровати, он увидел, что Тоня собирается снять свои джинсы.

— Только не это! — воскликнул Вебстер испуганно. — Извини, но это моя обязанность…

Тоня поколебалась, но подчинилась его желанию. Она сложила руки под голову и немного приподняла бедра.

Вебстер положил презервативы рядом с ее головой и начал медленно обнажать то, что еще не видел.

Поцелуи — это как вино, думала Тоня. Она опьянела после первых же глотков. Голый мужчина. Вебстер… Голый Вебстер, снимающий с нее джинсы…

Теперь трусики, милый. У-умница, Вебстер… Он поцеловал ее в пупок.

Его поцелуи опускались все ниже и ниже.

Она снова приподняла свои бедра и раздвинула колени, когда он склонился над местом, где только что были трусики. О-о, как горячо он дышит…

От другого мужчины она бы не потерпела такого, но Вебстер… Он слишком долго мучил ее в фантазиях.

Она давно им наслаждалась и доверяла его ласкам. В ее фантазиях он никогда не делал ей плохо.

Вебстер воспользовался приглашением, позвавшим его в глубины между раздвинутых бедер. Поцелуи сделали прыжок над лобком и опустились на самое чувствительное место.

Стоило Вебстеру чуть-чуть поласкать здесь, и Тоня испытала оргазм.

Ее смутило, что это случилось так быстро…

— Вебстер… — прошептала она, еще не восстановив дыхания после эротического полета, и попыталась оттолкнуть его.

Но он не отступил — ведь он только начал!

Он мягко отстранил ее руки, взялся за ее бедра и продолжил свою страстную игру.

Ей ничего не осталось, как отдаться чувствам. Они — и Вебстер, конечно, — быстро привели ее к новой кульминации. Она была так сильна, что Тоня закричала.

Вебстер, наслаждаясь ее удовлетворением, покрывал ее тело поцелуями. Ноги, живот, грудь и, наконец, губы…

Голова Тони кружилась. Еще никогда она не испытывала такой чувственной радости во время любовной игры. Еще никогда ее не охватывало такое сильное чувство интимной близости.

Вдруг Вебстер оборвал страстный поцелуй и стал натягивать презерватив.

Он вошел в нее медленно-медленно. И Тоня страстно приняла его.

Толчки, толчки… Тоня опьянела до умопомрачения. Она металась под Вебстером — он снова поднимал ее к вершине наслаждения. И новый оргазм превзошел предшествующие — Тоня познала прелесть близости, когда тобой обладают.

— Да, Вебстер, да… Пожалуйста, дай мне это.

И Тоня еще раз поднялась к небесам.

И на этот раз они оказались здесь оба. На последнем, самом глубоком толчке Вебстер замер, напрягся, и волны удовлетворения, одна за другой, прокатились по его телу.

— То-ня…

Отдышавшись, они, не сговариваясь, встали и направились к буфету — перекусить. Насытившись, Тоня заметила, что Вебстер улыбается, глядя на нее.

— Ты смеешься надо мной?!

Ничего не ответив, Вебстер подхватил ее на руки, и они снова оказались в кровати.

Повторять пройденное было не так волнующе, зато Тоня острее пережила физическую близость.

…Они лежали рядом, полностью обессилев.

— А ты хорош в постели… — сказала Тоня.

Он ущипнул ее, и Тоня пискнула.

— Я — мужчина! — Вебстер самодовольно ухмыльнулся. — Все, что мы делали в постели, доказывает простую вещь: женщинам необходимы мужчины, их ласка, внимание, сексуальное удовлетворение, наконец! Есть еще много других хороших причин.

Тоня подумала, что сегодня ей было полностью достаточно и одного удовлетворения, и она сказала ему об этом.

Вебстер рассмеялся:

— А я и не сомневался! Ты так кричала…

— Я?.. — Тоня покраснела.

— Это было великолепно, Тоня! — Вебстер поцеловал ее в губы. — Все было просто великолепно.

— Милый… — Тоня ткнулась головой в его плечо. Она чувствовала нежность, истому. И ее окутывала дрема.

Вебстер гладил ее по волосам. Он явно наслаждался тем, что смог удовлетворить эту женщину.

Тоня почти заснула, когда ему вдруг пришла охота поговорить:

— Ты думала о том вечере? Я о поцелуе в такси…

Тоня сразу открыла глаза. Ни о чем таком она не думала. Как можно думать о прошлом, когда есть такое настоящее?! Когда наступит завтра, тогда можно будет и подумать. Да и то — не о прошлом. Как только они встанут из постели, наступит реальность. А реальность такова, что после этой ночи все будет кончено. У них нет общего будущего. Он уедет в Нью-Йорк. Она дождется Чарли и тоже уедет. Наверное, в Африку — подальше от Штатов. Пока Чарли жив, медведи без нее обойдутся.

— Я думал об этом вечере, — продолжил Вебстер. — Я вспомнил все, каждое мгновение. Было очень холодно, машины расчищали снег, и такси ехало медленно. Мы болтали о пустяках. У тебя были красивые глаза, Тоня. Такие же, впрочем, как сейчас. Я их запомнил, как и тот поцелуй.

Вебстера как прорвало, он говорил сумбурно, ведь он говорил о любви:

— …Знаешь, сейчас мне кажется, что все эти годы я думал только о тебе, хотел тебя… Это было что-то особенное, ни на что не похожее чувство, когда ты меня целовала… Наверное, я хотел еще раз пережить это…

— Ты даже не узнал меня, — возразила она.

Он поцеловал ее в шею, и некоторое время они только целовались — к чему слова?!

Но усталость еще чувствовалась, и они угомонились. Вебстер решил оправдаться:

— Да, я не узнал тебя. Ты изменилась. Была девушка, почти девчонка. А теперь такая…

— Какая?

— Такая роскошная женщина! И потом… когда я приехал сюда, у меня были определенные планы, и все мои мысли были заняты одним.

— Как набросить на меня упряжь?

Сказав это с улыбкой, Тоня вздрогнула… Неужели все случившееся между ними было продолжением его мыслей…

Она села на кровать, уставившись в окно.

— Ты был со мной из-за контракта!

Вебстер обнял ее.

— Ну что ты… — Он повернул ее лицо к себе и поцеловал в губы. — Да, я признаю, что сначала у меня в мыслях был только контракт. — Вебстер помолчал и признался в том, в чем не стоило признаваться, но он хотел быть честным: — Даже когда я кормил медведей, рубил дрова, чинил генератор и жарил рыбу, я старался думать только о контракте. А теперь спроси, хочу ли я сейчас получить твою подпись?

— Спрашиваю…

— Еще как хочу! Но теперь я думаю и о деле, остававшемся неулаженным так долго.

— Правда?

Вебстера тронула ее доверчивость. Даже не верится, чтобы женщина не сознавала, насколько она соблазнительна.

— Вебстер…

Он щекой коснулся ее губ. Они были нежные и влажные, как ее глаза, как ее пальцы, покоившиеся на его запястье.

— Надеюсь, ты понимаешь, — сказал Вебстер, обнимая Тоню, — что мы еще не закончили…

Она кивнула, и он снова повалил ее на кровать.

Тоня полностью отдалась ощущениям, уже знакомым, но столь же пленительным.