Фрейлина ее высочества (СИ)

Глава 16

Аурика лежала на софе. Над ней склонились Милли – я видела ее спину в темном платье, – две горничных, а рядом, растерянные, стояли телохранители принцессы.

Вначале мне показалось, что Аурика не дышала. В полнейшем ужасе я кинулась к ней, расталкивая столпившихся.

Кое-как растолкала и, к своему облегчению, поняла, что ошиблась – щеки у принцессы были красными, дыхание сиплым.

– Уходите! – приказала я остальным. – Все прочь! Дайте мне на нее посмотреть!

Но никто не собирался меня слушать – как стояли, так и продолжили стоять.

– Позовите доктора. Срочно! – раздался голос Эвана.

Оказалось, он опоздал – за доктором уже успели послать.

Наконец, я мстительно отпихнула Милли, склонилась над Аурикой и потрогала ее лоб. У девочки был сильный жар.

Открыв глаза, принцесса уставилась на меня мутным взглядом.

– Мамочка, – сказала мне, – а где Туведа?

– Сейчас, сейчас… Погоди немного! – пробормотала я. Повернулась, кусая губы: – Немедленно найдите и принесите собаку! И вот еще, не нужно укутывать принцессу! – откинула с нее одеяло. – Уберите это отсюда! – приказала я служанке, которая спешила с еще одним.

Пока искали Туведу, я выслушала сбивчивый рассказ горничной о том, что она несла принцессе лимонад и свежее печенье, потому что Аурике пора было уже подниматься. Но увидела принцессу, лежавшую без сознания возле софы.

Возможно, Аурика попыталась встать, но не смогла. Либо соскользнула с софы, мечась в жару, а телохранители, застывшие у двери, этого не заметили.

Поэтому горничная тоже упала – споткнулась от ужаса и грохнулась на пол вместе с содержимым подноса. Все разлетелось в разные стороны, и ей очень, очень жаль, что такое произошло!

Мне было наплевать, даже если бы она разбила весь сервиз в Малом Дворце вместе взятый.

– У нее жар, – сказала я растерянному Эвану. – Мне нужна холодная вода. Много холодной воды… Придется раздеть принцессу, чтобы я могла ее обтереть. Попытаюсь хотя бы немного сбить температуру, поэтому Аурику нужно отнести в ее спальню. И вот еще, больше никого туда не допускать! – приказала я охране.

Горничные охнули, Милли запричитала, что я хочу смерти больному ребенку – где это видано, чтобы обтирать холодной водой, да еще и дитя королевской крови?!

Но мне, опять же, было все равно, что они об этом думали.

– Нужно дождаться доктора, – возразила мне Милли, когда мы шли за Эваном, несшим Аурику в спальню. – Он скажет, что делать дальше. Но я боюсь, что это… Это…

– Не бойтесь, Милли! – перебила ее. – Сейчас же говорите, что вы думаете!

– Проклятье Ллиндов, – прошелестела она. – Я была воспитательницей у детей среднего принца, когда они… Вся семья заболела и умерла, и слуги тоже, а я… Я тоже заболела, но не так сильно, как остальные. Я была единственной, кто тогда выжил!

Она попыталась зарыдать, но у нее не получилось. Глаза были сухими, напряженными.

В спальне Эван уложил Аурику в кровать, и я, раздев принцессу, обтерла ее влажным и холодным полотенцем.

Через несколько минут в спальню вошел пожилой, убеленный сединами, с пышными бакенбардами королевский доктор. Тот самый, чья микстура от головной боли мне так и не помогла.

Нарычал на меня за то, что я положила одно мокрое полотенце на лоб, а второе на бледный живот девочки, заявив, что таким образом я делаю только хуже. Нужно немедленно убрать эти тряпки и укрыть принцессу – тепло придаст ей силы, чтобы бороться с болезнью.

Он мне сразу не понравился, поэтому его просьба выйти из комнаты и оставить наедине с Аурикой на меня не подействовала. Вместо этого я демонстративно уселась на край кровати, лишь усмехнувшись, когда он еще раз потребовал меня покинуть спальню принцессы.

– Только через мой труп, – заявила ему. – Либо через ваш. Но, боюсь, в этом случае будет все-таки ваш. – Он тоже был магом, но слабеньким, неубедительным. – Выбирайте!

Он выбрал все же закрыть рот, перед этим окинув меня полным ненависти взглядом.

Наконец, принялся производить лечебные манипуляции – так он их назвал.

Осмотрел несчастной Аурике горло, затем потрогал ее лоб и нахмурил собственный. Прощупал живот, задавая вопросы: «Болит? Не болит? Где болит?», долго слушал через стетоскоп сердцебиение и просил покашлять.

Наконец, произнес:

– Боюсь, мои самые худшие подозрения подтвердились. У принцессы Красная Лихорадка. Все симптомы совпадают, и нам остается…

– И что же нам остается? – холодно спросила у него, пребывая в полнейшем отчаянии.

Потому что я оказалась в магическом средневековье, и от нормальных врачей с привычными лекарствами меня отделяли немыслимые метафизические дали.

– Молиться, леди Ривердел! – ледяным тоном произнес доктор. – Я сниму боль и немного уменьшу жар с помощью магии. Скоро принцесса заснет. Но хочу вас успокоить: в любом случае страдать она не будет.

– Есть ли хоть какая-то надежда на ее выздоровление? – спросил Эван раньше, чем я пришла в себя от услышанного.

На это доктор, солидно крякнув, возвестил:

– Надежда есть всегда. Ей нужно тепло и обильное питье. Заодно я пущу ей кровь. Постараюсь забрать как можно больше, чтобы из тела вышла вся скверна…

– Это я выпущу из вас кровь, чтобы из вас вышла вся скверна. Но страдать при этом вы будете, обещаю! – рассердившись, заявила ему. – Попробуйте только прикоснуться к принцессе одним из своих орудий пыток!

Потому что доктор уже раскрыл саквояж и принялся их доставать.

– Райли! – попытался остановить меня Эван, но ему не удалось.

К тому же в спальню принцессы вошел дед. Сигизмунд склонился над кроватью внучки, затем повернул голову и… Посмотрел на меня.

– Доктор ошибся с диагнозом, – сказала я королю Арагоса. – Принцесса не могла заболеть Красной лихорадкой, потому что…

Я подозревала, что это какой-то местный вирус.

– Потому что все вокруг здоровы, как вы этого не понимаете?! Мы столько дней ехали по лесу, затем провели два дня в отдаленном, закрытом от мира монастыре. Там тоже все здоровы. – Иначе настоятель бы мне сообщил. – Так же, как и во дворце. Судя по всему, это вирусное заболевание, и инкубационный период у него очень короткий. Но если эпидемии в Нотумбрии сейчас нет, где принцесса могла заразиться?

Доктор посмотрел на меня с таким видом, что мне стало понятно: он считает, что кровь не помешает пустить и мне. Чтобы из меня вышла скверна.

– Леди Ривердел заговаривается, – скорбным тоном сообщил он Эвану. – Я могу дать ей успокоительное, после чего ей стоит вернуться в постель. Я же займусь лечением принцессы. Сделаю все, что в моих силах. При этом я настаиваю на кровопускании. Я лечу этим методом вот уже третий десяток лет…

– Не подпускайте его к Аурике! – приказала я телохранителям, и король Сигизмунд, немного подумав, кивнул. – Никто не должен подходить к ней даже со стаканом воды! Я сама буду лечить принцессу, под мою ответственность. Потом можете сделать со мной все что угодно, но я…

Запнулась, не договорила, потому что засомневалась в собственном авторитете. Посмотрела на Эвана, и тот кивнул.

– Никто не должен подходить к Аурике, кроме меня, лорда Хардинга и короля Сигизмунда, – повторила я.

– Сделайте все, как сказала леди Ривердел, – произнес Эван. – Райли…

– Выйдем, – сказала ему.

Король Арагоса остался, склонился над внучкой. Доктора выставили телохранители, и тот, недовольно бормоча, побрел куда-то в недра дворца.

– Я думаю, что Аурику отравили, – сказала я Эвану, когда мы покинули спальню. – Дали ей что-то, что вызывает симптомы, похожие на эту вашу Красную Лихорадку.

С «вашей Красной Лихорадкой» я, конечно, перегнула, но Эван не обратил на мое замечание внимания.

– Что ты собираешься делать, Райли?!

Мне хотелось схватиться за голову, но вряд ли это было рациональным решением в сложившейся ситуации.

– Мне срочно нужен мой отчим, – сказала ему.

Потому что я больше никому не доверяла, даже в Малом Дворце. Только Эвану, королю Арагоса с его телохранителями и, к собственному удивлению, Захарию Расселу, большому любителю денег и власти.

Я знала: отчим сделает все, что мне нужно, если предложить правильную цену.

– Привезти сюда лорда Рассела, немедленно! Из-под земли достать! – приказал кому-то Эван, затем уставился на меня. – Что дальше?

– Дальше… Дальше я собираюсь промыть принцессе желудок. Это довольно неприятная процедура, но без этого не обойтись. Если Аурику и отравили, то это произошло не так давно… Возможно, уже поздно и яд успел попасть в кровь, но, по крайней мере, я буду знать, что сделала все, что в моих силах.

***

Отчим появился быстро, не прошло и получаса. К этому времени Аурика после процедур с водой и тазиком спала с мокрым полотенцем на лбу и на животе, и мне казалось…

Меня не оставляло ощущение, что ей стало немного получше.

Эван держал оборону, не допуская никого в покои Аурики и пытаясь успокоить встревоженных придворных из Партии Принцессы. Дед, похожий на тарантула, сидел у изголовья кровати внучки, сжимая в руке меч, заметно мучаясь от собственного бессилия.

Но мне было спокойнее за Аурику, пока Сигизмунд рядом.

– Райли, – произнес встревоженный отчим, когда я вышла встретить его в приемную, – я прибыл по первому твоему зову. Возможно, загнал лошадей…

– Вам возместят, – сказала ему. – Мне нужен доктор. Молодой, возможно, недавно окончивший академию, но только никаких адептов кровопускания! Мне кажется, принцесса идет на поправку, но я ни в чем не уверена. Королевскому доктору я не доверяю, он пень замшелый, и его методы мне не подходят.

– То есть тебе нужен…

– Кто-то из прогрессивных магов-докторов, умеющий мыслить здраво и ни в коем случае не связанный с Броддиками.

Отчим, немного подумав, кивнул. Заявил, что знает такого, и тот будет во дворце через полчаса. Самое позднее, через час.

– Надеюсь, принцесса продержится до этого времени, – произнес он.

И Аурика продержалась.

Молодой доктор, Питер Кроули – так его звали, – снял с помощью магии вновь начавшийся жар. После этого, насыпав в стакан порошок, сделал несколько глотков сам – чтобы убедить присутствующих, что питье не отравлено, – после чего дал принцессе.

Заявил, что это укрепляющий раствор.

Второе снадобье, которое он смешал во втором стакане, было для того, чтобы, по его словам, нейтрализовать действие яда и вывести его из организма.

Доктор пришелся мне по душе. Особенно мне понравилось то, что кровопускания он не любил так же сильно, как и я.

Затем потянулись томительные часы ожидания. Температура несколько раз поднималась, принцессе сбивали жар, давали укрепляющие и выводящие яд настойки.

Аурике становилось лучше, и она снова засыпала.

Сигизмунд куда-то ушел. Эван тоже, но пообещал, что вернется в течение часа. Сказал, что ему нужно успокоить горожан, собравшихся под окнами Малого Дворца. Явилась целая толпа, и народ продолжал прибывать.

На это я без энтузиазма поинтересовалась, что им нужно. Оказалось, жители столицы встревожены слухами о болезни Аурики и хотят убедиться, что принцесса Истинной Династии жива.

– Мы с королем Арагоса заставим их разойтись, – заявил мне Эван.

Кивнула. Мне было все равно, как они с Сигизмундом это сделают.

Питер Кроули дремал под дверью спальни Аурики. До этого он заявил, что больше ничего сделать нельзя. Надо дать телу возможность и время победить болезнь самому. Но теперь он знал наверняка, что это не Красная Лихорадка, так что моя версия с отравлением получила косвенное подтверждение.

Оказалось, только что прибыл курьер из лаборатории при академии. Там, не покладая рук, работали его коллеги, и они уже получили первые результаты анализов крови принцессы.

– Но если не Красная Лихорадка, тогда что именно?

Ответа у него еще не было, но Питер пообещал, что тот прибудет довольно скоро.

– Скоро – это через какое время?

Оказалось, к завтрашнему полудню.

И я закатила глаза.

***

Задремала я только на рассвете. Заснула в кресле рядом с кроватью принцессы. Но открыла глаза, услышав негромкий голос – что-то ласково бормотавший, обволакивающий.

Оказалось, это была Милли. Склонившись над Аурикой, она поддерживала голову девочки одной рукой. Во второй у нее был стакан с водой.

– Что ты делаешь?! – воскликнула я. – Сейчас же остановись!

Но Милли продолжала уговаривать Аурику сделать хотя бы глоток.

– Пей! – твердила ей. – Пей, моя девочка!

– Рейгар, что вы как сонные мухи?! – закричала я телохранителям, и один из них тотчас же выбил стакан из рук леди Сантес.

Тот упал на пол. Разбуженная Аурика заплакала, и я кинулась к ней. Оттолкнула Милли – вышло довольно грубо, она растянулась на полу, но мне, опять же, было все равно.

– Райли Ривердел, – возмутилась та, – что ты себе позволяешь?! Я всего лишь хотела дать Аурике напиться. Она проснулась и попросила…

– Врешь! – прошипела я. – Аурика спала и ни о чем таком не просила. А вот зачем ты пыталась влить в нее содержимое того стакана, с этим мы еще разберемся!

В комнату ворвались Эван и Питер.

– Я ничего не сделала плохого! Не сделала! – твердила Милли, которую держали телохранители. – Отпустите меня, звери арагосские! Что вы себе позволяете?!

– Простите, леди Ривердел! – виноватым голосом произнес один из них. – Мы решили, что леди Сантес дозволено напоить принцессу…

Питер, кинув на меня быстрый взгляд, погрузил всхлипывавшую Аурику в сон.

– Ей намного лучше, – сказал мне, пощупав лоб принцессы. – Кризис миновал.

– Аурике лучше, поэтому она… Леди Сантес решила снова ее отравить, не так ли? – повернулась я к Милли.

– Что ты несешь, дура помешанная?! – взъярилась та. – Кем ты себя возомнила?

Тут Питер подхватил с пола стакан. Тот был изогнутой формы, и на его дне оставалось немного жидкости.

Принюхался, после чего изменился в лице.

– Яд, – сказал нам, – растительного происхождения. Из Коринфа. Я уверен, потому что уже встречался с таким. Если бы принцесса сделала хоть один глоток, она бы не прожила и пары минут.

***

Телохранители обыскали Милли и нашли у нее флакон с ирбис-гонесалеза – так назывался яд из цветка, растущего на территории Коринфа. Название его было на древнем языке, означавшее, что даже подходить к этому растению опасно для жизни.

Флакон с ядом обнаружили именно там, где я и предполагала, – спрятанным в пышной груди Милли, хотя во время обыска леди Сантес сопротивлялась и кричала, чтобы мужчины не смели к ней прикасаться, этим они ее опорочат.

В общем, несла полную чушь.

Никто не стал ее слушать, и флакон с ядом все-таки отыскали. После этого Милли сразу же закрыла рот, отказавшись отвечать на какие-либо вопросы.

Поэтому Эван вылил половину содержимого флакона в стакан. Заявил, что заставит ее выпить, после чего мы все с удовольствием посмотрим, как она умрет.

Она это заслужила.

Тут заговорил король Арагоса. По его приказу телохранители заломили леди Сантес руки за спину. Сигизмунд взял стакан с ядом у Эвана, сказав, что сам ее напоит.

Собаке, которая пыталась отравить его внучку, собачья смерть. А если леди Сантес откажется открывать рот, он выбьет ей все зубы.

Тогда-то Милисента зарыдала, после чего призналась в своих злодеяниях, и Питер Кроули, неподалеку колдовавший с магией, стал тому свидетелем.

Оказалось, все началось еще с семьи принца Джеффри. Перед этим Идан Броддик нашел у леди Сантес слабое место и стал старательно на него давить. Делал это так долго и настолько болезненно, что она все-таки сломалась.

У Милли был сын, которого она от всех скрывала, – постыдная ошибка и страшный грех молодости. Мальчик рос в чужой семье, и как про него узнал Броддик, леди Сантес понятия не имела.

Будущий узурпатор принялся ей угрожать и запугивать, поэтому Милли сначала стала снабжать его сведениями о происходящем во дворце. За это Броддик одаривал ее деньгами, после чего вынудил совершить нечестивое действо, пригрозив, что убьет ее сына.

И да, ради его спасения она пошла на преступление.

Милли подсыпала переданный человеком Броддика порошок в еду семьи принца Джеффри, после чего незаметно отравила еще и всю прислугу. Приняла порошок и сама – но самую малость, столько, сколько ей указали. Чтобы тоже заболеть, не вызвав вопросов, но чудесным образом выздороветь.

И пусть ей пообещали, что это злодеяние станет последним, Милли так и не смогла отвязаться от Броддика. Тот отправил ее в свиту принцессы на остров Осгорн с приказом убить Аурику.

Но в ближний круг принцессы Милли не входила, и яд в еду ей было не подсыпать – Аурику старательно охраняли. Поэтому она стала передавать сведения о передвижении кортежа.

На мосту Милли Черные Псы не тронули, зато убили всех остальных.

Леди Сантос провела почти неделю в одном из домов Броддика, дожидаясь правильного времени для возвращения в столицу. Аурика выжила, поэтому узурпатор решил вернуть Милли в игру.

Да, она подсыпала яд в еду принцессы. Всего лишь несколько крупинок, чтобы это выглядело как начало Красной Лихорадки и не вызвало ни у кого подозрений.

Но Аурике стало лучше, и Милли снова пришлось действовать. Ей передали другой яд, чтобы уже наверняка.

Но она не хотела… Она любит принцессу, просто… Просто…

– Уведите ее! – с отвращением в голосе произнес Эван. – Генри, – повернулся к своему товарищу, тоже ставшему свидетелем страшных откровений леди Сантес, – собирай всех! Идан Броддик будет немедленно арестован за убийство принца Джефри и его семьи, а также за покушение на жизнь принцессы Аурики и множественные злодеяния.

– Я все записал, – произнес Питер. – Наша последняя разработка – магические кристаллы памяти, которые воспроизводят голос человека. Погодите, мне нужно несколько минут, чтобы сделать дубликаты. После этого вы сможете использовать их по своему усмотрению.

– Броддик будет арестован, – подтвердил король Сигизмунд, нимало не заинтересовавшись кристаллами и дубликатами. – Такое не сойдет ему с рук!

Затем заявил, что он, его дружина и боевые корабли к нашим услугам.

Но военная сила короля Арагоса не понадобилось, обошлись своими собственными.

Кристаллы с признаниями Милли быстро разошлись по городу. Ее голос услышали не только собравшиеся возле Малого Дворца, вскоре запись зазвучала на рыночных площадях столицы.

Попали они и во все жандармерии города.

Через три часа Идан Броддик и его родственник были схвачены и арестованы – они пытались сбежать из города, но их задержали на выезде из Вельфаста.

Но, несмотря на признания Милли, я все равно опасалась, что их не признают виновными, потому что…

Потому что это Нотумбрия, что тут еще говорить!

– Мне опять нужен отчим, – вздохнув, сказала я Эвану.

Перед этим он меня поцеловал, а я поцеловала его. После этого он снова меня поцеловал, но тут Туведа со знанием дела вцепилась в мой подол, затем на нас налетела Аурика, со смехом заявив, что она знает, чем мы здесь занимаемся. Мы целовались, она все-все видела!

Но она тоже хочет. А можно…

– Нельзя! – на всякий случай сказала ей, а Эван усмехнулся. – Погоди, о чем ты хотела у меня попросить?

Оказалось, до полного счастья Аурике не хватало Густава Ранье. Можно, он тоже приедет в столицу? Пусть он будет ее пажом, она очень по нему скучает!

***

– Значит, я снова тебе понадобился, Райли Ривердел? – вкрадчивым голосом произнес Захарий Рассел, когда мы явились в его дом.

На этот раз с Эваном, и лорд Хардинг холодно и довольно сухо поставил отчима перед фактом, что тот поведет меня к алтарю.

Причем довольно скоро.

Я закатила глаза – потому что мы о таком не договаривались. Мне казалось, что мы приехали в дом на Рассветную улицу, чтобы поговорить о Броддиках, потому что у меня были кое-какие идеи.

Но Эван решил сделать все по-своему и попросил моей руки таким вот своеобразным образом.

Отчим, немного подумав, кивнул. Сказал, что для него это большая честь.

На том и порешили – сопротивляться нашей будущей свадьбе, заявляя, что мне стоит подыскать себе партию получше, лорд Рассел не стал.

Наоборот, одобрил мой выбор.

Глупая Лизетт, у которой либо память была, как у золотой рыбки, либо отец провел с ней серьезную воспитательную работу, тотчас же захлопала в ладоши. Кинулась ко мне и Эвану с поздравлениями и объятиями, заявив, что обожает свадьбы и будет рада заняться подготовкой нашей.

Как-никак, мы с ней сестры.

– Посмотрим, какие мы сестры, – сказала ей. Затем повернулась к отчиму: – Вернее, мне нужно посмотреть на Верховного Судью Роджерса. Насколько я понимаю, он будет вести процесс над Броддиками?

– Ты права, Райли! Именно Роджерс, ставленник Броддиков, – поморщился отчим. – Но сместить его с должности сейчас не получится. Такое решение может принять только Парламент, но его заседание снова отложено. Оно состоится уже после суда, на котором Броддиков, скорее всего, оправдают.

– Это немыслимо! – вздохнула я, хотя уже слышала подобные неутешительные прогнозы.

– У них хорошая защита, Райли! Верховный Судья и половина жюри присяжных на их стороне. Уверен, они обставят дело так, что в убийстве семьи принца Джеффри и покушении на принцессу будет виновата исключительно Милисента Сантес. Возможно, найдут еще и коринфский след.

– Но если леди Сантес даст показания под присягой…

– Станут давить на то, что она ненавидит Броддиков, ведь по их приказу казнили ее отца и брата, поэтому леди Сантес пытается их оболгать. Затем найдут магов, которые якобы проведут допрос под Заклинанием Правды, но и эти маги тоже будут лояльны Броддикам.

– Все ясно! – глухо пробормотала я. – Значит, их оправдают.

– Так оно и будет, – кивнул отчим, и Эван хмурым голосом подтвердил, что это самый вероятный исход судебного разбирательства. – Но Идану Броддику уже никогда не стать регентом. Так что, – он посмотрел на Эвана, – поздравляю вас, лорд Хардинг, еще раз! Ты, Райли, сделаешь отличную партию.

– Обязательно сделаю, – согласилась я. – Но дело в том, что я люблю лорда Хардинга всем сердцем, а он любит меня, так что наша партия будет на загляденье.

Еще один взгляд – оценивающий – на то, как Эван держал меня за руку, поглаживая ладонь, и отчим кивнул.

– Тогда мои поздравления вдвойне, – выдавил из себя улыбку.

– Но это не отменяет того факта, что я хочу посмотреть на Верховного Судью вблизи. Вы ведь сможете это провернуть? Считайте это вашим свадебным подарком, – произнесла я. Затем, немного подумав, добавила: – Папа.

Ну что же, я сумела его удивить. С другой стороны, пусть привыкает к моим шуткам и учится не задавать лишних вопросов.

Вот, Эван задал, но услышал в ответ, что так нужно и это моя женская блажь. Желаю увидеть Верховного Судью вблизи – хочу не могу, и лучше со мной не спорить!

– Вообще-то, я собирался передать лорду Хардингу в качестве свадебного дара двух отличных скакунов элерийской породы, – намекнул отчим. В глазах Эвана появился интерес, и я подумала, что эти двое поладят. – А тебе, Райли, дать в приданое наше сельское имение, чтобы тебе было где… – запнулся, – воспитывать моих внуков.

– Папа, а как же я? – раздался обиженный голос Лизетт. – Я думала, имение ты отдашь мне! Я тоже хочу! Так нечестно!

Я закатила глаза, а Захарий Рассел холодным голосом попросил Лизетт нас оставить. Затем, немного подумав, сказал, что сможет организовать встречу с Роджерсом.

Правда, мимолетную.

К Верховному Судье не подступиться, его охраняют не хуже, чем королевскую сокровищницу, куда уже запустили жадные руки Броддики. Но Захарий Рассел знал, в какой ресторации тот обычно обедает. Охраны с ним будет меньше, чем обычно, так что шанс у меня есть.

Мы можем оказаться в том месте случайно – как отец и дочь, и еще его будущий зять.

…Ну что же, на следующий день я столкнулась с Верховным Судьей в проходе между столами той самой ресторации. Картинно споткнулась и начала падать. Судья Роджерс поймал девицу в беде – то есть меня, – и я со словами благодарности вцепилась в его руку.

Нескольких секунд хватило, чтобы послать сигнал в Высшие Инстанции о том, что здесь тоже требуется Их вмешательство, потому что справедливость должна восторжествовать.

В худую и жилистую ладонь Роджерса из моей руки втек свет – в ту самую, которой он держал молоток судьи.

…И уже на следующий день справедливость восторжествовала.

Верховный Судья, подозреваю, поражаясь сам себе, а также удивляя жюри присяжных, провел слушанье не в пользу Броддиков. Обвинение тоже постаралось на славу, так что Идан Броддик был признан виновным в убийствах, попытке покушения, мятеже и захвате власти, после чего приговорен к казни.

Его родственник – к пожизненному тюремному заключению, как и Милисента Сантес.

На этом слушанье закончилось, но казнить никого не понадобилось. Бывшего узурпатора разбил удар прямиком в зале суда – подозреваю, он не пережил предательства того, кого так долго запугивал или прикармливал.

Идан Броддик больше не оправился и был похоронен…

Даже не знаю, где именно. Мне оказалось совершенно все равно.

Через две недели Аурика была коронована в Храме Всех Богов Нотумбрии. Эвана назвали регентом; наша свадьба состоялась еще через две недели, и в ее подготовке мне помогала глупая золотая рыбка Лизетт Рассел.

И да, как настоящий средневековый рыцарь, Эван стоически сопротивлялся моим попыткам соблазнить его до свадьбы, заявляя, что мы должны подождать.

Пусть сперва Боги скрепят наш союз, а потом уже закрепим и мы. И будем делать это раз за разом, раз за разом, так долго, пока…

В этом месте он начинал мяться, и я видела, что ему даже говорить об этом сложно.

Но мы все-таки справились.

Дождались, а потом были наша ночь и наш день, а потом снова ночь и день, пока, наконец, в дверь жалобно не заскреблись придворные, заявляя, что простаивают государственные дела, и не мог был лорд Хардинг хотя бы ненадолго оторваться от молодой жены и супружеских обязанностей?..

Он смог, но далось ему это непросто.