Фрейлина. Предотвратить

Глава 37

Почти весь путь по морю от Ялты до самого входа в Ахтиарскую бухту Константин провел на ногах – рассматривал гористую береговую линию, суда и корабли, виднеющиеся в море на разном расстоянии. А еще беседовал со старшим сопровождения – лейтенантом Ахтырцевым.

Длинноносый и кудрявый, молодой мужчина выглядел, как типичный еврей, но оказался чистым русаком. Влажные темные глаза смотрели прямо и остро, но лейтенант предпочитал помалкивать, отвечая только на прямые вопросы. Вначале Константин воспринял эту отстраненность, как личную особенность и не надоедал общением, но потом пришло в голову, что Ахтырцев мог испытывать неловкость в связи с тем, что сопровождает члена императорской семьи. Может потому и был настороже - до этого времени подобного опыта общения у него явно не имелось.

Приняв доброжелательный тон, Костя предложил на время пути неформальное общение и обращение по имени-отчеству. Лейтенант быстро освоился, и Константин понял, почему именно его Пестель выделил в сопровождение. Тот был умен – безусловно, но еще и много знал о Крыме, Севастополе и кажется обо всем, что только приходило на ум. На все у него имелось свое мнение, иногда очень любопытное. К концу поездки мужчины настолько освоились в общении друг с другом, что Константину даже пришло в голову…

Но отвлекся… увидел форты! Потом перед ними открылся вход в Ахтиарскую бухту и вид на корабли, стоящие здесь на якоре. Картина рисовалась до боли знакомая – стройные мачты, четкие росчерки рей с зарифленными парусами и веревки рифов, аккуратно собранные к бортам… все это заставило сладко сжаться сердце.

- Мы причалим непосредственно к Графской пристани. А дальше и не знаю, Константин Николаевич… следует послать вестового в резиденцию или сами определитесь с проживанием? Могу рекомендовать неплохие места.

- Полагаю, справлюсь с вашей помощью. А почему пристань «Графская», Виктор Арсеньевич?

- А все довольно прозаично… - улыбался офицер, - отсюда Севастополь начинался, к деревянному причалу подходили первые наши корабли. Так же делал и граф Войнович, один из первых командующих Черноморским флотом. Он жил в небольшом имении на Северной стороне бухты и ежедневно прибывал к службе на ялике, оставляя его у причала. А раз ялик графский, то и пристань, стало быть, Графская. Так и прижилось.

- Определенная логика в этом наблюдается, - улыбался теперь и Костя, с удовольствием глядя на приближающиеся ступени и величественную колоннаду Графской пристани.

Дубельт неправ - уже только благодаря этому строению затрапезным губернским городком Севастополь не выглядел.

- Михаил Петрович поклонник классической архитектуры, - заметил лейтенант.

И действительно – в строении наблюдался древнегреческий стиль: строгая симметрия, колонны дорического ордера, карниз над ними и выступ с увековеченной на ней датой постройки – 1846 год. В нижней части парапетов прилегли два льва и головы их были повернуты в сторону причала, словно мраморные монстры охраняли вход в город. В нишах рядом с колоннами угадывались еще две скульптуры, но подробности их снизу не просматривались.

- Поднимемся, - отмер наконец Константин, кивнув еще раз капитану «кочермы» - уже сочлись и попрощались до этого.

Охрана подхватила вещи. Отмеряя шагами ступени, Костя осматривался - неубранные и неблагоустроенные пока еще окрестности сами по себе говорили о том, что строительство только недавно завершено.

- Вас, кажется, встречают, - заметил Ахтырцев, указав взглядом – от колоннады по ступеням быстро спускался морской офицер. Лет тридцати пяти, с круглым лицом, в усах и с виду знакомый. Да… это он и второй – пожилой, в тот день стояли за спиной обиженного Лазарева.

Поскольку Константин был одет в гражданскую одежду, офицер обратился к нему, как к лицу гражданскому:

- Мы не были представлены. Позвольте сделать это сейчас, Ваше высочество – капитан-лейтенант Антон Демидович Синицин, - взял он под козырек.

- Приятно, Антон Демидович, и в свою очередь… - состоялось знакомство и стандартный обмен вежливостями.

- Как вы узнали о времени моего прибытия?

- Со вчерашнего дня кто-нибудь да дежурит у колоннады. Велено сразу оповестить господина вице-адмирала.

- Куда мне явиться для представления должным порядком?

- А вот с этим придется повременить, Константин Николаевич… - протянул с сожалением мужчина, - у Михаила Петровича случаются боли в животе, сегодня с утра как раз и случился очередной приступ. Но, как правило, пара дней - и он снова в строю.

- М-да?.. – оглянулся Костя на колоннаду – со стороны площади ее украшала еще одна пара скульптур в греческом стиле, изображавших мужчину и женщину.

Верить на слово офицеру или нет, Костя еще не решил. Такое совпадение вполне могло и случиться, а могло быть – Лазарев продолжает по-старчески капризничать. Очевидно, сомнения рисовались на его лице, потому что, морща лоб, Синицин тихо сказал, только для него:

- Не извольте сомневаться. Лазаревская школа сурова, с ним порой нелегко, но, когда вы лучше узнаете его, то даже мысли не возникнет…

- Хорошо, - кивнул Константин, обозревая открывшееся пространство – довольно привлекательную городскую площадь. А дальше поднимались холмы, застроенные убогими домиками. Мало зелени, пыльно и сухо… Усмехнулся – колоннада грамотно прикрывала для прибывших с моря невзрачные тылы.

- Екатерининская площадь… пока вы не определились с постоянным местом жительства, для вас заказано место – лучшие комнаты в лучшем гостевом доме. Дождемся извозчика, - предупредил Синицын.

Загрузившись в коляски, Константин с сопровождением устремился через площадь и дальше по улице. Ехали правда совсем недолго. Но представление о городе сложилось – собственно, он только строился, постепенно преобразуясь из захолустного губернского в представительную столицу Черноморского флота. Синицин показал здание на Екатерининской площади – в двух этажах, но внушительное и даже величественное, с портиком:

- Здесь достраивают Морское собрание, уже ведутся внутренние работы… в следующем году балы станут проводить здесь. Для этого предполагается огромная зала.

- А где сейчас проходят подобные мероприятия? – поинтересовался гость.

В случае прибытия кого-то из знатных гостей местные власти традиционно обязаны были устроить прием в его честь. Да и балы давно перестали быть только местом танцев и развлечений - Константину также необходимо было знакомство со всеми значимыми и полезными людьми города.

- Если вы не против, то дам указание организовать все к этой субботе, - остановив коляску у аккуратного двухэтажного здания, спрыгнул с подножки Синицин.

- Три дня? Лучше бы через неделю, - задумался Костя, - хотелось бы видеть на балу нескольких гостей из Симферополя.

- Но вы ведь дадите ответный бал, - не понял Синицин, - как раз к тому времени, или чуть позже. У дам как раз станет времени собраться.

- Здесь вы правы. Благодарю за подсказку, - прошел гость в комнаты.

Номер на втором этаже состоял из трех помещений. Уютной спальни с большой кроватью и просторной выгородкой под гардеробную. Все в цвете шоколада и палевом - золотисто-розовом. Устроено строго по-мужски - ничего лишнего. Кабинет в тех же цветах и с удобным на вид креслом. Большой письменный стол, еще стеллажи для книг и диван. На полу ковры, на окнах тяжелые богатые шторы. Возле спальни небольшая комнатка с умывальником и стульчаком.

- В здании есть банное помещение. Уходя, велю затопить, - пообещал Синицин, - сегодня отдыхаете, Константин Николаевич? А пожелаете, и накормят здесь весьма прилично. А ваше сопровождение?..

- Кстати, Виктор Арсеньевич... где вы остановитесь?

Но Ахтырцев с командой не собирался задерживаться в Севастополе. Их ожидала, оказывается, та самая «кочерма» – договорились с капитаном еще ранее.

- Что же… может и к лучшему, - решил Костя, - передайте нижайший поклон и мою благодарность господину Пестелю и отдельно Амалии Петровне. Рад буду видеть их, а также всех, кого они сочтут необходимым взять с собой, на балу, который я дам севастопольскому обществу… через десять дней, аккурат через одну субботу на следующую. Вас, кстати, также жду, Виктор Арсеньевич, причем в обязательном порядке – есть для вас дело.

- Непременно… благодарю вас, - похоже, понадобился тому миг на осознание, а потом он широко улыбнулся и козырнул: - Разрешите убыть?

- Ступайте, доброй вам дороги.

Всего сутки рядом с человеком… странно, а расставаться уже жаль. Константин собирался предложить Ахтырцеву место личного адъютанта. Возможно, это и не слишком разумно – он пехотный. Да и ладно! К душе была его манера держаться, немногословность, вдумчивые ответы и еще одно - тот будто чувствовал, когда следует говорить, а когда лучше промолчать и не лезть в душу. А это дорогого стоило.

Когда отряд сопровождения удалился, Константин обратился к Синицину:

- Всего лишь вторая половина дня… а если прямо сейчас мы отправимся на Михайловскую батарею? Виктор Арсеньевич утверждал, что она достроена только в этом году. Хотелось бы видеть новинку… первым делом. В другие дни пристально взглянул бы и на остальные форты.

- Но… в качестве кого? Ведь вы еще не приняты в должности, - всего лишь на миг позволил себе растеряться Синицин. Миг всего… а получилась невероятная глупость.

- Позвольте поинтересоваться - а кто за старшего, когда Михаилу Петровичу неможется? Это вы, Антон Демидович? – стал холодным голос Великого князя, - и что значит - «кого»? В качестве члена императорской семьи.

- Виноват, Ваше высочество! – встал офицер по стойке смирно, - за старшего сейчас капитан 1 ранга Корнилов Владимир Алексеевич. Как раз намедни они вернулись из практического плавания на «Двенадцати апостолах»!

- Тогда проводите меня к нему, - сразу решился Константин, не став переодеваться в форму. Все равно представляться следовало не заместителю, а самому Лазареву. Но на «Михайловский» он должен был попасть сегодня, это уже было делом принципа.

Не хотелось начинать так… а вот пришлось - расстроено думал он. Никогда не ставил во главу служебного общения происхождение – козырять следовало не им, а заслугами. Однако же оно подразумевалось само собой – умный всегда помнит с кем имеет дело.

Реальность же такова, что заслуг его здесь никто не знает – не так они и масштабны по сравнению с достижениями тех же Лазарева или Корнилова. Значит – что?.. Вначале безусловное уважение к собственной личности придется насаждать? А получится ли после такого его наработать? Настроение резко испортилось, потому что понимал – это первая ласточка. Капитан-лейтенант не хотел как-то задеть его, просто позволил себе забыться, обманувшись юным возрастом собеседника и демократичной манерой общения.

Но ведь будут и другие… будут обязательно – те, которые подденут грамотно, а может и подло, намеренно поставят в неловкое, а то и унизительное положение. Будут обязательно… спасибо Синицину, что напомнил – нужно держать себя постоянно, поминутно, ни на миг не расслабляясь.

Потому что он один сейчас. Пока еще один, но сделает все, чтобы быть принятым в команду и не просто на равных, а как лидер…

Вечером, уютно устроившись за письменным столом, он макнул перо в чернила и задумался… чистый лист манил своей невысказанностью, а вместить в себя мог так много!

Константин писал к Таис.

«Таис, дорогая! Невозможно соскучился по тебе и стараюсь не думать о расстояниях, разделяющих нас, как и о времени, предстоящем без тебя – это больно. Поэтому я буду очень занят, вечно занят, ведь предстоит сделать столько всего!

Сегодня я близко познакомился с Владимиром Алексеевичем Корниловым – ближайшим помощником вице-адмирала Лазарева…»

Покусав кончик ручки, мужчина немного подумал… стоит ли расстраивать Таис, или лучше сгладить впечатление от не самого лучшего приема? Но привирать, пускай даже в успокоительных целях, показалось недостойным. Недостойным ее. А поэтому… пускай уж легкая недосказанность:

«Оба встретили меня настороженно, что было и предсказуемо в принципе. Но так часто бывает между незнакомыми людьми, и я уверен – при дальнейшем знакомстве мы обязательно найдем общий язык.

Только прибыв, я взялся немедленно посетить Михайловский бастион, что и сделал в сопровождении капитана 1 ранга Корнилова. Впечатлений достаточно, но даже на первый взгляд… не то, что сухопутные подходы к городу, но и морская крепость находится пока еще в недостроенном состоянии.

Возможно, тебе, как и мне сегодня, будет любопытен экскурс в историю… Как это ни парадоксально звучит, но первые укрепления Севастополя появились еще за пять лет до рождения самого города. Шло очередное обострение отношений с Турцией, причиной которого являлось Крымское ханство, в то время уже принявшее (нашими усилиями) дружественную нам сторону. И, дабы упредить агрессию со стороны Турции, Российская империя ввела в ханство войска под командованием генерал-поручика Суворова. Под его руководством и были возведены первые укрепления - батареи с полевыми пушками, прикрытые земляными валами на манер фортов. Ныне их уж нет, но есть другие – спустя пять лет Крым был официально присоединен к России и почти сразу же на берегах Ахтиарской бухты было начато строительство города и последующих каменных укреплений – фортов. С повеления императрицы город сразу же получил статус крепости и имя… хотя логичнее было назвать как раз его Херсоном – здесь совсем рядом на месте древнего Херсонеса имеется небольшой поселок этнических греков, занимающихся добычей камня.

Нынешние укрепления имеют величественный вид и что-то значат – безусловно. Но полный план оборонительных сооружений, утвержденный еще в конце прошлого века, так и не был реализован. Из-за недостатка средств, полагаю. В ближайшее время намереваюсь начать знакомство со строителем-фортификатором, проектантом Михайловской батареи, а именно – инженером-полковником Бюрно.

Кстати… в России почему-то всегда преклонялись перед западным, чего я не понимаю вовсе. Строительство севастопольских укреплений шло многими этапами с самой даты основания города, и все фортификаторы при этом были исключительно иностранцами. Я не умаляю их заслуг, но проект так и не доведен до ума. А посему… к весне я имею намерение затребовать в Севастополь грамотного инженера-фортификатора с русской фамилией. Это не так принципиально… но пускай соединили бы усилия с Бюрно. О нем, напомню, я еще не составил собственное мнение, но от коллективного подхода к решению укреплений не откажусь. Тем более, что проектировать придется и восточные, задача которых будет состоять в том, чтобы умерить угрозы, предполагаемые тобой…

Таис! Я еще не наблюдал осенние шторма на Черном море – в этом году они припозднились, но говорят они также составляют определенную проблему, потому что бывают весьма жестокими к береговой линии. При сильном норд-осте волна, входя в бухту по глубокой воде, резко бьет в береговой откос в месте нахождения Николаевской батареи. Так что, возможно, следует думать и о постройке отрезающего волну мола… Строить его предстоит посредством сброса с барж огромного количества камней. Таким образом сузится и вход в бухту, сделав ее более защищенной.

Прожектов море! Мыслей безумно много и дельных в основном, смею предполагать.

Но, хорошенько подумав… я понимаю, что распыляться на все сразу было бы глупо и следует сосредоточиться на решении какой-то одной задачи, доведя ее до требуемого результата… попутно готовя фундамент решения прочих. Я решил, что первоочередным должно стать строительство завода по строительству паровых винтовых судов. Подготовка к этому на базе Охтинской верфи уже ведется под Петербургом, первый проектный номер будет осуществлен на мои личные деньги. Но сегодня нарисовались дополнительные возможности изыскать средства…

Дело в том, что адмирал Лазарев также понимает необходимость для России в военном паровом флоте, только видение пути к этому у нас не совпадает – заказы на строительство кораблей размещены им в Великобритании. К тому же опять не винтовых. А нынче меня убеждал и Корнилов Владимир Алексеевич – мол Россия неспособна решить проблему ввиду промышленного отставания. Он, кстати, на днях убывает к бриттам курировать это самое строительство, чему я намерен помешать, отозвав средства и вложив их в строительство самого современного местного завода и привлечь к нему Максимилиана Лейхтенбергского – мужа Мэри. Он находится сейчас на излечении в Крыму и весьма разумен в отношении организации строительства с нуля… Что еще по этому поводу? Я категорически не согласен с мнением о том, что мы хоть к чему-то неспособны. Отставание существует, так следует устранить его как можно скорее!

Мне не с кем поделиться всем этим, пока еще нет рядом единомышленников. Поэтому и выплеснул на тебя в этом письме все свои ожидания и надежды, которые честно намереваюсь исполнить. Уверен – поймешь и поддержишь меня. Пиши об этом! Буду ждать с нетерпением…»

Кажется, все...

Нет, еще же пулемет! Таис должна знать, что дело здесь движется – беспокойный Шкурятин жизни никому не даст, но дело сделает. И Заверюгин с его минами… планами массового использования их с заградительной целью. И Пестель с огромным желанием помочь. Дубельт, активно интересующийся татарской проблемой и целеустремленно изучающий местный язык… Ахтырцев, с коим – Костя уверен был, вполне возможно будет обсуждать «сырые» еще прожекты, доводя их до состояния годных к изложению. Максимилиан еще… и Сергей Загорянский. И корабельный инженер Глазырин, и управляющий Охтинской верфи генерал-майор Кишкин. А где-то там... слишком далеко, но так близко к сердцу - безусловно верящая в него Таис.

Почему он один? Нет, уже далеко не один!

Рука летала по листу… листам, машинально выводя каллиграфические знаки, делясь с их помощью мыслями и чувствами тоже…

«Я люблю тебя и невероятно счастлив этим. То, что является только нашим с тобой, придает мне сил. Я чувствую в себе такую мощь, Таис! И обязательно справлюсь со всем, что задумал. Ты дала условный срок на это - семь лет… и хотя я понимаю, что говорить о каком-то сроке в подобном случае сродни гаданию, вместе с тем принял его на ум и отталкиваюсь в своих прожектах от него. Это будет невероятно сложно, времени безумно мало, но у меня есть ты… Ты ведь веришь в меня? Но можешь не отвечать – я уверен в этом. И скучаю безумно...»

Никогда еще Константин не испытывал такой потребности в женщине. Запах яблок в буза-хане, маленькое аккуратное ушко незнакомой дамы, выходящей из коляски… корона из кос на чьей-то головке, мелькнувшая в переулке… Все это очарование, присущее только женщинам, присутствовало и в других, но сосредоточено было в ней.

Как справиться с собой? Как выжить без ее глаз, рук, кожи… смеха, горячего шепота, тихих стонов?..

И вспомнилось тут, пришло на ум – а как же кругосветки? Или тот же год Лазаревской вахты у дальневосточных берегов. На кораблях нет женщин… а замеченных в склонности к извращенному удовлетворению мужских нужд на российском флоте ссылали на галеры. За склонение к мужеложеству казнили – до сих пор указ Петра в этом отношении не был отменен. Так что со своими потребностями каждый справлялся сам… как-то справлялся. И он сможет – безусловно.

Устало потерев лоб и прикрыв воспаленные глаза, решил закругляться с письмом – выплеснул в него все, что тревожило, волновало и радовало. В связи с этим чувствовалось внутреннее опустошение - наизнанку себя вывернул, но и огромное облегчение тоже. Потянуло вдруг спать, да и надо бы – завтра трудный день, очень трудный.

Потянувшись запечатать письмо, мужчина чуть помедлил, задумчиво глядя в заоконную темень… и поставил внизу постскриптум. Сделал запись. Перечитал и серьезно кивнул сам себе – все так, только так и правильно.

***

Зимние праздники в Германии начинают отмечать со Дня Святого Николая. Николая зимнего.

К этому времени я уже приступила к исполнению своих обязанностей и бывала во дворце, понимая, что это ненадолго – уже скоро буду выглядеть «неприлично». Возможно, как раз з-за заметной уже беременности отменились мои вечерние визиты на королевские ужины, ограничившись только двумя, на которые муж действительно не был приглашен.

И то ли Вильгельм понял в результате, что рискованных, на грани, но и интересных разговоров со мной в присутствии родственников не получится, то ли его удручал вид меня – активно жующей… но парой вечеров все и обошлось.

Фредерик же считал, что теперь мы оба в опале. Да и ладно, если бы этим «опала» и ограничилась.

Тем более неожиданно, но… 6 декабря от имени короля я и муж приглашены были на праздничное богослужение, посвященное памяти святого. Светлый праздничный костюм оказался очень кстати – Фредерик выглядел замечательно.

А у меня образовался еще один повод для радости… или нет – я еще не знала. Анна Алексеевна незаметно сунула мне письмо от Кости. Да что там письмо - пакет, который я с трудом засунула во внутренний карман платья. Прочесть его сразу же не представлялось возможным – вначале богослужение, потом праздничный обед и музыкальные посиделки - я пела для Ольги Николаевны и Анны Алексеевны "Как упоительны в России вечера", аккомпанируя себе на гитаре. Правда попросив перед этим не судить строго - только учусь. Но успех определенно был - если не мой, то песни. А сразу после этого, как и планировалось ранее, мы собрались вечером в Пряничном домике, готовясь к праздничному ужину – я, Фредерик и Даша.

Всех слуг к этому времени распустили по домам, раз праздник семейный. И со своими традициями, конечно… наконец мы с Дашей вынули печеные яблоки из духовки - как последний элемент пира. Их следовало есть горячими, растопив внутри яблока кусочек сливочного масла. Постные пироги, печенье, компот из сухофруктов…

Тихий уютный ужин удался – нам было что вспомнить о прошедшем дне.

Уходя, Фредерик пожелал приятных снов и, весело улыбаясь, вручил мне подарок - уже распечатанное им письмо. Я сразу развернула его – профессор Вундерлих извещал нас о том, что клиника при Тюбингенском университете получила горячую новинку - микроскоп производства Карла Цейса. И качество его не идет ни в какое сравнение с предыдущими оптически увеличивающими устройствами. После оглашения этой новости профессор зачем-то приглашал нас с мужем посмотреть этот инструмент. М-да?..

- И зачем-бы это? Он что – просто хочет похвастаться?

- Таис… - укоризненно покачал головой Фредерик, - ну очевидно же - профессор заинтересован в вашем присутствии. Скорее всего, последует разговор на тему... вашей плесени. Возможно, он нуждается в уточнениях.

- Скорее всего? А может быть и еще что-то? – удивилась я.

- Ему приятно ваше общество? – веселился муж, - может быть и такое.

- Да бросьте… - озадаченно нахмурилась я – ладно, съездим. Предупредите, когда у вас освободится время.

Наверное, Фредерик ожидал от меня большей радости, но… я действительно была рада, вот только карман жгло другое письмо.

Накинув на плечи свадебный подарок – ту самую теплую и огромную, как плед, шаль, я проводила мужа к карете. Улыбалась, благодарила за прекрасный день и махала рукой, а потом почти всю ночь жгла свечи и читала письмо Кости – в девять листов и подробнейшим образом обрисовавшее все его проблемы и надежды тоже.

Я и грустила, и радовалась. Даже плакала, переживая за него – задачи, которые он ставил… и себе в том числе, казались мне сейчас неподъемными. Я очень долго не засыпала – взбудораженная психика бунтовала.

Но уснула. Все-таки под утро я уснула, в сотый раз, наверное, умиротворенно повторяя его слова из постскриптума – «Я верен тебе».

Конец второй книги.

*** Не жалейте лайков, если история нравится - мне эти две книги дались нелегко. Третья будет обязательно.