Она к тому моменту переехала на север города, и была не против, чтобы я переехал к ней.


Во время ужина с Валлией, Айзеком и Франом я объяснил им свое решение. Тетушку эта идея устроила. Думаю, мой непредсказуемый образ жизни, неприятности с Анджелой, мое очевидное увлечение наркотиками, увольнение из Фиесты — ей все это надоело. Кроме того они с Айзеком опасались, что Фран нахватается от меня ненужных привычек. Я был благодарен Хаффам и никогда не забуду их любовь и заботу, но тогда настало время распрощаться.


Что ж, мне почти исполнилось 18, я уже лучше разбирался в том, кто и с какой целью посещал Кэролин. У нее было много «друзей с преимуществами», благодаря чему она обеспечивала себя. Но как-то раз я сдурил и решил предъявить свои претензии:


— Почему к нам постоянно приходят эти мужчины? Они занимают много места, времени и ужасно надоедливы.


Это было большой ошибкой.


Кэролин сорвалась и наорала на меня. Она дала понять, что это ни разу не мое дело. Мы поругались, причем достаточно серьезно. В конце концов, она сказала, чтоб я собрал вещи и выматывался из ее дома к чертовой бабушке.


Я был уничтожен. Снова. Я собрал вещи, вышел и присел на обочине, пытаясь собрать мысли в кучу. Меня снова все бросили. Я пытался отогнать панику и разобраться в своих перспективах. Мне уже не очень хотелось возвращаться к безумному мирку Билли. Я мог бы попытаться упросить тетушку Валлию принять меня обратно. Бонита уехала в Даллас. Единственным выбором, который у меня оставался, и который я еще не провалил, был Лэш.


В последние четыре года мы не очень хорошо общались. С того момента, как он бросил нас с Бонитой в заброшенном старом доме, мы практически не виделись. Вместе мы разве что сходили пару раз на рестлинг-шоу, но на этом все.


Я был в отчаянии, но тем не менее, я позвонил Лэшу и все рассказал.


К моему удивлению, Лэш сказал, что я могу пожить у него некоторое время, а там видно будет.


Это был очередной темный момент моей жизни, и его приглашение наполнило мое сердце такой важной для меня надеждой.


Вообще в последние пару лет Лэш неплохо устроился. Он переехал на юго-восток города, где работал дезинсектором. На работу он ездил на фургоне, который выглядел как большая мышь. К нему даже были приделаны огромные уши, а из-под бампера торчал небольшой импровизированный хвост. Когда я в первый раз его увидел, я чуть не рассмеялся. Я сдержал смех, потому что, в конце концов, у него была работа, он сам себя обеспечивал! Чего я о себе сказать не мог.


Лэш проживал в районе, который назывался Уиллоу Крик. Мое время у него было очень интересным. В конце концов, мы были братьями, хоть и были совершенно непохожи друг на друга. Мы не сходились в мнениях практически ни о чем. Единственное, что нас сближало, — это бокс! Мы всегда с увлечением смотрели боксерские поединки по телевизору. В остальном, наши взгляды редко совпадали.


Главное, в чем изменился Лэш за то время, пока мы не виделись, были его размеры. Он стал просто гигантом. Огромная грудная клетка, мощные руки. Он был под 2 метра ростом! Возможно, по этой причине, возможно, потому, что у него был симпатичный Шевроле Эль Камино, но у Лэша всегда было много подружек! И естественно, я захотел стать таким, как он.


Буду честен, когда я переводил эту биографию, я постоянно визуализировал некоторые эпизоды из его жизни сценами из GTA San Andreas. И там, и там была история неблагополучного черного парня из неблагополучного района, у которого были несколько братьев и сестер, которого растила мать. Но Chevy El Camino — это прообраз для машины Picador, которой, правда, владел не брат героя, а сосед Райдер.


Кстати, Лэш согласился помочь мне и поработать над своей физической формой. Он следил за тем, чтобы я делал отжимания и работал над прессом. После каждых занятий у меня болело все тело, но через несколько недель я втянулся и почувствовал, как изменился мой внешний вид. Мне понравилось. Когда я сказал об этом Лэшу, он отвел меня в спортзал, где все вышло на другой уровень.


Также Лэш серьезно относился к тому, чтобы я нашел работу. Это было справедливо, поэтому я приступил к поискам. Не успел я опомниться, как я уже работал в Wendy's, где готовил бургеры. Это было недалеко от дома, так что я ходил туда пешком. Да, меня смущала необходимость носить красную рубашку и черную кепку, но, скажу вам по-честному, работа в фаст-фудовой индустрии была неплохой.


И знаете, я даже немного воспрял духом.


7.


Рождение сына.


Я работал в Wendy's каждый день, а после смен ходил в спортзал. Частая ходьба позволила мне избавиться от вредной привычки, которую я приобрел в последние два года. Кэролин и Билли Джин были курильщицами, и когда я у них жил, я тоже стал много курить. Вот и теперь я выкуривал одну сигарету перед входом в зал и одну после упражнений. Все это сказывалось на моем здоровье. И как-то раз, находясь на тренажерах, я чуть не задохнулся от кашля. В тот момент я задался вопросом, зачем я курю? Я осознал, что хочу исправить свою жизнь, а не сделать ее хуже. Мне было достаточно: я вышел, взял пачку сигарет, смял ее и выбросил.


Моя уверенность в себе росла с каждым днем. Впервые в жизни я чувствовал, что кирпичик за кирпичиком я выстраиваю фундамент для своей взрослой жизни. Все началось с тренировок, затем я получил работу, теперь я смог отказаться от вредной привычки. Я был убежден, что если все продолжится в схожем ключе, я смогу добиться многого, чего я пока еще даже не мог представить. Нет-нет, я не рассчитывал, что моя карьера в Wendy's будет продолжительной, или что-то в этом роде, особенно учитывая, что у меня не было школьного аттестата. Тем не менее, мне казалось, что я был на правильном пути. После стольких лет без брата, я в полной мере ощущал его благотворительное влиляние, и это было просто потрясающе.


У меня была свободная наличность, я стал ездить с Лэшем по ночным клубам, где он подрабатывал в роли Ди.Джея! Перед нами охотно открывали свои двери в любом заведении! Я просто боготворил брата! Он был нереально крут. Я с восхищением смотрел, как в клубах он обходит столик за столиком, словно настоящий дипломат! Все с ним здоровались, обнимались. Его все знали! Более того, каждый считал обязательным подойти и поздороваться с ним. И это повлияло на меня еще сильнее: я хотел быть как он! Я думал, что если у моего брата была такая крутая жизнь, то и я тоже мог стать успешным! Его пример мотивировал меня на то, чтобы стать лучше.


Тренировки стали главным приоритетом в моей жизни. Лишь через пару месяцев занятий я стал работать с большими весами и прекрасно себя чувствовал. Лэш тоже был очень рад, что у него появился постоянный напарник по тренировкам. Как-то раз он купил два одинаковых кожаных ремня. Он сказал, что это отличная идея — мы будем выглядеть как крутая команда рестлеров! На одном ремне было намисано «Мистер Эбонит II», на другом — «Мистер Эбонит I». Когда мы были маленькими, мы порой ходили на небольшие рестлинг-шоу в Хьюстоне. И там был рестлер в маске с именем «Мистер Эбонит». Конечно же, это было в его честь. Очень круто.


Лэш всегда хотел стать про-рестлером. Он частенько повторял, что надо будет как-нибудь попробовать. Думаю, эти пояса он видел как шажок в нужном направлении. Когда мы заходили в зал в этих ремнях, люди сразу обращали свой взгляд на нас. Было очень здорово. Дополнительная мотивация привела к еще более хорошим результатам.


За последний год с небольшим я еще больше вырос. Теперь я был около 182 сантиметров. Мне казалось, что мое тело достигло идеального состояния. Я инстинктивно чувствовал, что неизвестным пока мне образом, но эти тренировки приведут к чему-то большему. Это было делом времени и веры в свои силы.


С нами также тренировался один из лучших друзей Лэша Дэррил Бэйтс. Как и Лэш он стал для меня примером. Он работал в пожарной охране и был очень хорошо накачан. Его бицепсы буквально разрывали рукава и кричали, насколько он силен. У него также была красивая подружка и новая машина. Дэррила уважали все, и на то были причины. Для меня же это было верхом мечтаний. Что еще нужно человеку? Да, Лэш меня привел в зал, но именно Дэррил помог выйти на новый уровень. Он показывал мне новые техники, обучал работе на тренажерах, объяснял, как правильно выстраивать тренировки. В общем, он стал для меня еще одним старшим братом.


Я был счастлив, что вокруг меня были такие потрясающие люди. У меня появилась настоящая семья, которая могла защитить меня, которая разделяла мои интересы. Я стал более уверен в себе, я гордился тем, как я живу.


Я стал обращать больше внимания на то, чтобы отутюжить свою рубашку Wendy's — в этом случае я мог закатать рукава и демонстрировать свои бицепсы. Это звучит глупо, но это работало: на меня стали обращать внимание девушки. Одна из таких жила по соседству в Уиллоу Крик. Ее звали Мишель и мы начали встречаться. А еще совсем скоро она предложила мне переехать к ней. Для меня это многое значило, особенно учитывая, что Мишель была белой и из богатой семьи! Еще интереснее было встретиться с ее родителями. В общем, она решила нас познакомить и отвезла к ним домой.


Они жили в пригороде Хьюстона — Клир Лэйке, где проживали и их особняк выглядел как Белый Дом. Это был район, где жили преуспевающие люди.


— Мам, пап, познакомьтесь, это Букер, — сказала Мишель. — Мы встречаемся.

— О, очень приятно познакомиться, Букер, — сказал ее отец, посмотрев на Мишель, а потом на свою жену.


Да, ее родители были вежливы и милы, но я чувствовал, что они находятся в одном шаге от сердечного приступа.


Сейчас, оглядываясь в тот день, я понимал, что Мишель использовала меня, чтобы продемонстрировать родителям свой бунтарский дух. Но тогда я просто был радовался каждому дню. Я старался вести себя как джентльмен и быть обходительным.


Конечно, и для меня встречаться с Мишель было эдаким элитистским шагом. У меня была богатенькая девушка, это было серьезным достижением! Я гордился этим и бахвалился. Но, с другой стороны, жизнь есть жизнь, и что удивительного в том, что я старался вырваться из той отвратительной жизни, которую вел несколько лет? Если встречаться с белой девчонкой было круто, то пусть так будет. Это было куда лучше того унылого существования, которое я влачил лишь несколькими месяцами ранее.


Учитывая все это, было очень просто решиться на переезд. Не скажу, что я прям в нее влюбился, но наши отношения были серьезными. Мы все делали вместе. Ну знаете, гуляли, ходили в кино, все было замечательно. До того мои отношения с девушками никогда не доходили до такой стадии. Мы занимались общими проблемами, помогали друг другу. Мне нравились наши отношения и то взаимное доверие, что у нас было. Я нисколько не хочу сказать, что у нас все и всегда было идеально. Были и сложные моменты, споры и все прочие «прелести» совместной ожизни. Но со временем свою голову показала еще одна неприятность.


Как-то раз мы прогуливались в парке, был хороший денёк. Внезапно кто-то поблизости заорал «Любительница ниггеров!»


Мы переглянулись с озадаченным видом. Естественно, такой крик не мог нас не озадачить. У меня никогда не было межрасовых отношений, поэтому я был не готов к ненависти на почве цвета кожи. Наверное, этого нужно было ожидать. Расизм никто не отменял. Иногда что-то обсуждали за нашей спиной, кто-то бормотал какие-то слова, но я никогда не ввязывался в конфликты. Я понимал, что кричащие за моей спиной — просто обычные трусы, которые никогда не решатся повторить это мне в лицо.


А вот за Мишель мне было обидно. Если бы не я, вряд ли бы она когда-то вообще попала в такую ситуацию. нам и так было развивать отношения в таких условиях, а подобная реакция со стороны посторонних все лишь подбрасывала уголёк в топку. Это было отвратительно. Тем не менее, мы старались игнорировать подобные инциденты.


Но главное, что встало между нами, не имело с ничего общего с разным цветом кожи. Все было куда проще, и куда более неприятно.


В Уиллоу Крик была баскетбольная площадка, на которой я иногда поигрывал. Там я познакомился с отличным парнем по имени Мелвин. Я называл его Мел. Мы иногда играли один на один. Мы хорошо поладили и много говорили обо всем: о работе, о наших интересха, конечно, о девушках.


Как-то раз Мел рассказывал о своей новой девушке. Он в подробностях рассказывал о подробностях их интимной жизни. Я слушал с довольной улыбкой, после чего рассказал о том же и про нас с Мишель. Естественно, я не называл ее имени.


И тут Мел сказал, что его новую девушку зовут Мишель.


У меня похолодело внутри и я спросил, какая у нее фамилия.


Он ответил.


Да, это была моя Мишель.


Я был раздавлен. Я сказал ему, что живу с этой девушкой.


Мел тоже изменился в лице, он просидел с минуту молча, а затем севшим голосом попросил прощения. Он начал убеждать меня, что ни о чем не подозревал, но я не хотел ничего слушать. Я ушел с площадки, бросив на прощание, чтоб Мел не беспокоился. В конце концов, это не было его виной, он не подозревал, что эта девушка встречается с кем-то еще.


Меня в прямом смысле тошнило. Мне было отвратительно думать о том, что происходило в моей жизни, которая, казалось, наладилась. Я вернулся в квартиру. Все то, что было мне так близко, обернулось против меня. Меня еще никогда не предавали девушки. Она не только изменяла мне, но делала это прям под носом, в том же жилом комплексе! Я этого никак не ожидал, и такой поворот был совершенно возмутительным. Я даже подумать не мог, что женщина может быть такой коварной и подлой. Себя же я называл полным придурком за то, что был таким доверчивым. В общем, моя кровь бурлила, я желал расплаты.


Я рассказал Мишель о Меле, она разревелась и во всем призналась. Она просила прощения, упрашивала меня остаться. Я так и сделал. Но не для того, чтобы примириться. Конечно, я привязался к ней, но мой характер взыграл и настаивал на мести.


Для начала я убедил ее переписать аренду квартиры на меня. Она была готова на все, что угодно, лишь бы я остался, так что это не составило труда. Я просто взял ручку и сказал, что если она верит в наши отношения, если она считает их важными, то пусть перепишет все на меня. Она купилась и все сделала. Теперь я был хозяином дома, но этого мне было мало. В квартире стояла неплохая мебель, так что я заставил ее переписать на меня и всю мебель. В общем, я расставил фигуры в такую позицию, что даже Бобби Фишер бы сдался.


Несмотря на мою злость, некоторое время я пытался наладить отношения с Мишель. Но это было невозможно. Каждый раз, когда мы начинали спорить, всплывала ее измена. Это был решающий удар по тому, что у нас когда-то было.


Как-то раз наш спор вышел из-под контроля, и она попыталась меня ударить. Я успел отбить ее удар, но она сбежала и вызвала полицию. Когда те прибыли, она обвинила меня в том, что я пытался ее задушить. Я выслушивал ее жалобы и понял, что меня сейчас арестуют и отправят за решетку. Возможно, они бы так и поступили, но среди них был один парень, которого я знал со времен наших разъездов по клубам с Лэшем. Он не поверил ее рассказу и предупредил, чтобы впредь я был осторожен. Женщина легко могла отправить меня за решетку подобным рассказом. Я поблагодарил его и полицейские уехали.


Попытка Мишель подставить меня была последней каплей. Но вся собственность была переписана на меня, поэтому я выгнал ее из дома. Диваны, телевизор, кровати, даже телефон, по которому она звонила в полицию, оставались мне. Я был убежден, что поступаю правильно, и ее поступки заслуживают такого наказания. Она попалась. Шах и мат.


Однако после разрыва я вновь покатился по наклонной. Без стабильности и чувств к Мишель я остался один. Был большой соблазн вернуться к уличному образу жизни. Но я сделал над собой усилие и попытался двигаться вперёд.


А 29 декабря 1983 года Анджела родила моего сына, которого назвали Брэндон Т. Хаффмен.


Да, у меня были сомнения, отец ли я, но я всегда принимал его как своего. Но черт возьми, его рождение не могло произойти в более неудачный для меня момент. Мы с Анджелой практически не общались с того момента, когда ее бабушка отчитала меня на пороге их дома девятью месяцами ранее. Я же — как и с Анджелой — поступил неправильно: я попытался полностью игнорировать Брэндона. Я просто не был к этому готов.


Изредка Анджела звонила и просила денег, однако я не давал ни цента. Я отказывался видеться с ним, поскольку моя обида все еще была жива. Брэндон оказался в центре этой ситуации и страдал от отсутствия поддержки отца.


Прошли несколько недель, я серьезно обдумал свое поведение и отношение к ребенку. Я именил свое отношение. Не знаю, как это объяснить, возможно, это были какие-то инстинкты. Я не мог перестать о нем думать и понял, что должен хотя бы попытаться сделать для него что-то правильное. Как бы эгоистичен я тогда ни был, я понимал, что я должен попробовать побыть отцом. Даже при тех моих скромных финансовых возможностях.


Ради блага нашего сына мы с Анджелой все обсудили и оговорили некоторые моменты. Поначалу все было хорошо, но затем Анджела начала выкидывать фортели относительно моих визитов. Например, она была против того, чтобы я забирал Брэндона, если знала, что я встречаюсь с какой-то девушкой. На мой взгляд, это было бессмысленно. Я был убежден, что она это делает из-за того, что не женился на ней, и у нас не возникла идеальная семья.


Не знаю, почему она решила отомстить мне за счет нашего сына, но ее план сработал в обратную сторону. я всегда плохо подчинялся приказам со стороны. Те, кто меня знали, могли предугадать мою реакцию. Если она не хотела, чтобы я виделся с Брэндоном, я не буду к этому стремиться. Это было ее решением.


Иногда что-то на нее находило и она привозила его на наши встречи, разрешала нам проводить выходные. Я был очень рад Брэндон был прекрасным ребенком. Я мог часами смотреть, как он спит у меня на руках. Это было потрясающее чувство — ощущать рядом с собой это маленькое и беззащитное создание, мою плоть и кровь! Связья между отцом и сыном была для меня очень важна. Я мечтал, какое у нас может быть будущее.


Однако правда была куда суровее. Обида Анджелы росла, нелегкая жизнь одинокой матери на нее давила, в конечном счете, она потеряла самоконтроль. Она связалась с плохой компанией, подсела на наркотики, которые безусловно повлияли на ее материнство. В конце концов, ей стало абсолютно наплевать, и о ребенке заботилась ее бабушка. Я не мог этого видеть. Без какого-то предупреждения я разорвал все отношения с Анджелой.


Не проходило и дня, чтобы я не думал, как там Брэндон. Мое сердце было наполнено грустью. Брэндону было тяжелее всего. Его все покинули — как и меня в свое время. Это было паршивым сравнением, но единственное, что я могу придумать.


После того, как в моей жизни не осталось ни Анджелы, ни Брэндона, все вернулось на круги своя. Я по-прежнему работул в Wendy's, пытался создать хотя бы видимость достойной жизни! Была весна 1984 года, мне было 19 и я по-прежнему не понимал, где лежит мое будущее. У меня была неплохая работа, я держался подальше от неприятностей, занимался своими делами, но те, словно бы, сами искали меня.


Поначалу я ходил на работу пешком, потому что это было близко. Но после того, как я переехал в другой дом, мне пришлось ездить на двух автобусах, а затем ждать третьего около получаса. После всего, через что я прошел за свою жизнь, я опасался оставаться один на один с городом. В моей сумке всегда были нунчаки, и я неплохо с ними обращался. Это был символ моей защиты: в случае опасности выдавить шнур, разбить стекло, достать нунчаки и надрать кому-то зад.


И вот как-то раз я ожидал автобус на остановке и подслушал разговор двух парней. В моих ушах были наушники, но музыка была тихой и я услышал весь их разговор. Одному очень сильно были нужны деньги. Я бросил на него взгляд — он выглядел изможденным и больным. Я подумал, что у него просто ломка. Он не обращал на меня внимания, потому что я был в наушниках, но парень все больше оживлялся и злился. Он начал расхаживать вокруг, ощупывал карманы своей куртки. Я подумал, что у него там нож, хотя мне не хотелось бы этого проверять. В общем, наслушавшись его бормотаний, я стал ожидать, что будет дальше.


На перекрестке неподалеку какой-то респектабельного вида мужчина с кейсом переходил дорогу, чтобы сесть на автобус. Этот утырок побежал за ним к перекрестку. Когда расстояние между ними уменьшилось до трех метров, водитель открыл двери, мужчина зашел, а я подумал, что какие-то секунды разделили его от серьезных неприятностей.


Автобус уехал, а парень остался стоять с расстроенным видом. Затем он вернулся и начал громко орать на своего товарища, сожалея, что не успел.


Я не стал рисковать и отошел в какой-то близлежащий игровой салон, чтобы переждать там. Последнее, что мне тогда надо было, — это чтобы этот панк испортил мне только начавшую начать обороты жизнь.


После пяти минут ожидания, на остановке внезапно собралась большая толпа. Я вышел и подошел к остановке. Там лежал мужчина с раной в груди, из которой толчками выплескивалась кровь. Это было самым ужасным зрелищем, что я видел. Оказалось, мои опасения были вполне реалистичны. Тот ублюдок ограбил и убил какого-то бедолагу. Я стоял и не мог понять, как такое вообще возможно. Бедняге уже было не помочь. На его лице были шок и ужас.


Внезапно подошел мой автобус и мне пришлось уехать. Но я еще долго думал, что на месте того убитого мог быть и я. В тот день я рассказал эту историю не один раз. Раз за разом прогоняя ее в голове, я постепенно понимал весь ужас произошедшего. Жизнь подбросила мне еще один урок, наглядно продемонстрировав, что трагедия может приключиться в любой момент


[Букер Т: From Prison to Promise] #8: Бандиты Wendy's


Травматические воспоминания о том дне, когда я лишь чудом избежал гибели, тревожили меня еще очень долго.


Тем временем рутинная работа в Wendy’s начала меня изматывать. Каждый день я делал одно и то же без каких-то перспектив, и это начинало вгонять меня в уныние. Все дошло до такой степени, что я не мог смотреть на других работников. А когда я видел по телевизору рекламу Where’s the beef?, я выходил из себя. Мне хотелось врезать этой старушке, чтобы показать, где эта чертова говядина на самом деле.


Вы будете смеяться, но эта дама из рекламы Wendy's — Клара Пеллер — не просто дебютировала в WWF раньше намного Букера, но и даже получила свой момент WrestleMania. На шоу 1986 года (WrestleMania 2) она стала приглашенным тайм-кипером батл-рояла, в котором приняли участие рестлеры и футболисты.


Ее представление — на исходе первой минуты.


Букер появился на WrestleMania на 16 лет позже.


Это сводило меня с ума. Я не знал, как мне продержаться. Было очень здорово, когда у меня появился товарищ, который помог мне разнообразить монотонное течение моей жизни. Его звали Зак, они с женой въехали в Уиллоу Крик. Мы с ним частенько поигрывали в баскетбол или проводили время у басейна.


По Заку было видно, что он — дитя улиц. В нем были эти характерные черты, он был острым и резким, в его движениях сквозила крутизна.


Пролетел мой двадцатый день рождения, я по-прежнему искал идеи, которым можно было бы посвятить себя. Так я подумывал о том, чтобы помириться с Билли Джин, которая теперь жила неподалеку и работала на парня по имени Тоффа.


Тоффа был ее соседом и он был стереотипичным растафари: у него были длинные толстые дреды; у него был густой и совершенно неразборчивый акцент. Он был одним из крупнейших дилеров марихуаны в Хьюстоне. Я никогда не видел ничего подобного. Конечно, за свою жизнь я повидал разных дельцов, как они вели дела. Но у Тоффы все было на совершенно ином уровне.


Когда мы познакомились достаточно и он начал мне доверять, Тоффа решил показать, что происходит в еще одной квартире, которую он снимал. Когда я открыл дверь, у меня упала челюсть. Первое, что я увидел, — это стол, на котором была огромная куча марихуаны. Я пробормотал про себя «Вот дерьмо!» и все смотрел и смотрел на эту картину, не в силах отвести глаза, словно подросток, впервые увидевший голую девицу. «Это чертовски много травки».


Тоффа стоял рядом и улыбался как гордый отец.


За столом сидели несколько человек, которые фасовали марихуану по пакетам. Дым был везде, я с трудом видел свои руки. Потом несколько дней в моей голове была настоящая круговерть из мыслей.


В общем, я постоянно болтался с Билли и Тоффой. Было сложно сказать «нет» этому сладкому тягучему запаху марихуаны, который словно окружал меня днем и ночью и шептал: «Псс, Букер! Не хочешь кайфануть?» И черт возьми, я хотел.


Билли предложила мне подработку у Тоффы в качестве продавца травки. Это было ее способом помочь мне. Она сказала, что быстрые деньги — это быстрые деньги. Надо было ловить момент или же проститься с ним насовсем.


Это вообще было в духе моей сестры. Билли была весьма сообразительной. Она неплохо закончила школу, но ее истинное образование было получено далеко не в школьных классах. Она училась на улицах и можно сказать, получила там диплом с отличием. Моя сестра всегда умела найти даже самую маленькую возможность, назвать ее безнадежной, но ухватиться за нее обеими руками. Мама всегда говорила мне: «Младший, ты знаешь, что есть плохое и есть хорошее. И нет никаких оттенков между ними». У Билли все было наоборот: мир состоял сплошь из оттенков серого. И я решил прислушаться к ее словам и начать работу на Тоффу.


При мне всегда были пакетики на 5 или 10 долларов, хотя должен признать, обычно я курил больше, чем продавал.


В конце концов Тоффа все понял и уволил меня. Но расстались мы по-доброму, еще и неплохо посмеялись над тем, каким паршивым продавцом я был.


Естественно, Лэшу я ничего об этом не рассказывал. Он был категорически против наркотиков. Но, с другой стороны, тогда мы не очень часто виделись.


Зато мы частенько виделись с Заком. Мы много курили, смеялись и обсуждали работу в Wendy’s. Мы перетирали кости тамошним сотрудникам и особенно доставалось управляющему.


Зак был из тех людей, кто оказал на меня крайне негативное влияние. Но я тогда был слишком уставшим от однообразия и был согласен на что угодно, что вывело бы меня из этого состояния. И Зак в этом плане оказался в нужном месте и в нужное время.


У нас возникла небольшая банда, в которой были мы с ним, а также Франом (сын тетушки Валлии, сестры бывшего отчима Букера), Уэнделл и Терри (бывшие одноклассники Букера по школе в Южном Парке). Мы стали просто неразлучны.


В конце наших рабочих смен мы практически считали минуты, чтобы свалить из ресторана и отправиться всей нашей ватагой в какой-нибудь клуб. Нас стали узнавать, никто даже не пытался до нас докопаться, потому что мы всегда держались друг друга. Потихоньку мы стали силой, с которой все считались, и это было очень здорово. Мы сами для себя стали самым важным. У нас даже появилась своя словно бы униформа — мы носили одинаковые костюмы «Адидас» с нашими прозвищами, вышитыми на спинах.


Зак был «З-Бой», Уэнделл был «Мистер Громила», у Франа и Терри были свои настоящие имена. У меня же было вышито «Дитя Природы» в честь Рика Флэра!


Наша тусовка реально разрывала. Иногда я даже эдак отходил в сторону, чтобы посмотреть на моих ребят со стороны. Черт, мы были крутыми. Но потом я вспоминал, что мы с Заком все еще работали в Wendy’s. Да, это было паршиво. Мое благодарное отношение к работе очень быстро трансформировалось в горькое разочарование. Так что я начал прикарманивать деньги посетителей вместо того, чтобы заносить их в кассу. Ну и кроме того по вечерам я выносил с работы огромный пакет с гамбургерами и куриным мясом.


У меня была собака по имени Рокки, и я кормил ее не собачьим кормом, а тем, что приносил из Wendy's. Черт, это была собака, которая питалась лучше многих жителей Хьюстона!


Осенью 1986 года мне исполнился 21 год. Я уже пару лет работал в Wendy's. Настало время что-то менять. Зак уволился, а меня уволили за то, что я как-то просто не пришел на работу. Мы выдохнули с облегчением и скоро придумали идею, как отыграться на прежнем работодателе. Мы постоянно брали у Тоффы травку, после чего накуривались и много ржали. Но в этот раз Зак внезапно предложил достать пушки и ограбить Wendy's!


Повисла тишина. Я покачал головой, затянулся и забыл.


Но эта изначально невинная шутка возвращалась все чаще и чаще. И каждый раз дискуссия становилась все более серьезной. И в конце концов, мы вернулись к ее обсуждению. И очень скоро после этого мы оказались на кухне З-Боя, раздумывая над деталями нашего налета.


У нас с Зи-Боем остались комплекты рабочей формы. Ну и задумка была в том, чтобы надеть эту одежду, выдать себя за сотрудников, а затем перед закрытием зайти внутрь и устроить для всех сюрприз. Увидев нас, они не удивятся, поскольку будут заняты мытьем полов, подсчитыванием выручки и другими привычными делами. Мы же прорвемся к кассам и заберем всю выручку.


Терри отказался участвовать. Он вообще был не очень решителен, если речь шла о какой-то незаконной деятельности. Остальные же посчитали наш план простым и гениальным, но был лишь один способ это проверить.


Мы еще два дня обдумывали последние мелочи, после чего день настал. Мы набрались храбрости, надели форму и отправились к забегаловке. Мы решили поехать на машине матери Франа (тетушка Валлия), и мне досталась роль водителя. Итак, Бандиты Вендис были готовы нанести первый удар.


Мы с Франом ожидали в машине, а З-Бой и Уэнделл пошли внутрь. Менее, чем через 5 минут они выскочили наружу, забрались в машину и я тронулся с места. Я вел аккуратно и медленно, чтобы не привлекать лишнего внимания. Мы потихоньку ехали, а З-Бой принялся рассказывать, как все гладко прошло. Он был так воодушевлен, торопился и шумно дышал, что я с трудом различал слова. Они зашли, Уэнделл встал возле туалета на стрёме, а сам З-Бой отправился к кассам, где пригрозил пистолетом и потребовал все деньги. Естественно, никто из сотрудников не захотел рисковать. Они по-быстрому собрали всю выручку за день в пару пакетов на вынос, выдали им, после чего мои парни вышли наружу. Никто даже толком не успел испугаться.


Мы ехали, а мое сердце колотилось. Мне постоянно казалось, что я посмотрю в зеркало заднего вида, и увижу полицейских. Напряжение отпустило, только когда мы подъехали к моему дому. Теперь не осталось ничего, кроме радости за удачно провернутое дельце. Мы вытрясли содержимое пакетов на стол и пересчитали. Там было около восьми сотен. Их мы честно поделили, по 200 долларов на каждого. Да, это не было ограблением века, но учитывая нашу эйфорию, мысль была одна: надо будет повторить!


Практически тут же мы начали разбирать план. Да, первый раз прошел чисто, но это было нашим первым разом. Стоило выбрать что-то подальше от наших домов. В конце концов, мы с З-Боем работали в этом Wendy's, тем не менее, наша озлобленность превысила и мы решили рискнуть.


А еще мы решили скинуться и снять другую квартиру подальше, где мы могли бы заниматься нашими делами. Вскоре мы подыскали местечко в жилом комплексе Парк Вилладж, где мы встречались и обсуждали планы, не опасаясь навести угрозу на наши личные дома.


Через несколько недель мы провернули второе дельце. И снова все прошло чисто. После этого мы вошли во вкус и за 4 месяца обчистили 12 разных ресторанчиков Wendy’s! Униформа позволяла нам не привлекать лишнего внимания, нас даже не замечали, пока не становилось слишком поздно.


С каждым успешным ограблением, мы все больше увлекались. Нет, мы не считали себя закоренелыми преступниками. Нам просто были нужны деньги, и мы не хотели заниматься нудным делом, чтобы их получить.


При этом мы дали друг другу слово, что никто не должен пострадать. Максимум, на что мы были согласны, — это орать на них изо всех сил и грозить пистолетом. Никто не должен был получить никаких ранений. К счастью, нам везло. Под дулом пистолета все делали то, что мы требуем. Никто не хотел становиться героем из-за такой мелочи. Да что там. Наш пистолет даже не был заряжен! Но никто об этом не знал.


Прошло не так долго времени, и о нас заговорили местные журналисты. Серия схожих ограблений привлекла внимание прессы. Как-то я зашел в кафе, взял чашку кофе, насыпал сахар, налил сливки, сделал глоток и чуть все не выплюнул. Черт, первые полосы всех газет пестрели заголовками о наших похождениях. Нас прозвали «Бандиты Wendy's». Это было очень круто. Я купил пару газет, чтобы показать парням, которые тоже были впечатлены. Мы ощущали себя бандой Джеймсов! После этого мы с нетерпением ждали, что напишут про нас в следующий раз. Нам нравились заголовки типа «Бандиты Wendy's наносят новый удар».


Полиция Хьюстона постоянно делала заявления, предложив награду в пять тысяч долларов за любую информацию, которая приведет к нашей поимке. Это было больше чем приносили наши налеты. Там наша выручка составляла от пары сотен до четырех тысяч! Впрочем, ни один из нас не делал сбережений. Обычно вы избавлялись от денег столь же быстро, сколь их получали. Мы тусовались, веселились, мы даже смогли увлечь этим Терри. Несмотря на то, что он не участвовал в наших затеях, мы иногда делились и с ним, чтобы он почувствовал себя частью банды.


Со временем я посчитал, что нам не хватает яркости. Моим новым увлечением стали ювелирные украшения. Я купил пару толстых цепочек из золота и серебра. В какой-то момент на моей шее сияло столько металла, что и Мистер Т бы позавидовал.


При этом я по-прежнему был безработным, сидел дома и копил чеки за оплату.


Мне снова показалось хорошей идеей поговорить с Билли и Тоффой, чтобы узнать, как дела и что нового. Да, налёты на Wendy's приносили деньги, но с моими тратами этого было явно недостаточно. Мне нужен был дополнительный источник заработка. Я решил снова попробовать торговать травкой.


Я позвонил сестре и очень скоро вернулся к этому занятию.


С Билли и Тоффой было забавно, но черт, на мне горела уже не только шапка, но и все остальное: я занимался ограблением Wendy's по всему Хьюстону, еще и толкал дурь. Меня разбирала паранойя, я постоянно оглядывался, но это стало моим образом жизни. После всех этих лет постоянный адреналиновый фонтан стал органичной частью меня. Ну и в финансовом плане налёты и наркоторговля приносили неплохой доход. Я чувствал себя в порядке. Да, потихоньку мне все это сказывалось. И прежде всего, на моем отношении к делу. С каждым удачным ограблением, с каждым проданным пакетиком травы мое спокойствие истончалось.


По воскресеньям мы зависали в Макгрегор Парке, где мы собирались, не боясь привлечь лишнего внимания. Там всегда в тот день была вечеринка с крутыми тачками, девчонками и дискотекой. Если вы хотели и себя показать, и людей посмотреть, Макгрегор Парк — это то, что вам было нужно. Тот район в принципе привлекал разных бандюганов и шпану типа нас. Иногда вся округа напоминала пороховую бочку, к которой нужно было лишь поднести спичку.


И вот в воскресенье мы собрались, сидели, расслабляясь и ощущая себя королями мира. Мы были бандитами Wendy's, нас все знали, но никто не знал в лицо. Наши карманы были забиты наличностью, наши шеи были практически замотаны серебром и золотом. К тому времени мы с З-Боем всегда носили с собой оружие — ну знаете, на всякий случай.


И вот мы сидели на улице, обсуждали дела и слушали, что происходит в районе. Неожиданно на дороге показался открытый кадиллак. В нем сидел забавный парень с внушительной цепью, а рядом с ним была симпатичная девушка. Он улыбался и махал людям вокруг.


Внезапно откуда-то выбежал молодой оборванец. Он подскочил к его машине, стащил с него цепь и заорал: «Что ты будешь делать, урод? Вылезай из машины и покажи, чего ты стоишь?!»


Парень в машине был ужасно напуган. Он просто сидел и хлопал глазами.


Вслед за оборванцем подтянулась целая бригада его дружков. Они окружили машину, выжидая, что он предпримет?


Я сидел на лавочке, наблюдая за происходящим, и думал, что бы сделал я, если бы тот придурок попытался напасть на меня. Мои руки были в карманах, в одном из которых находился пистолет. Я смотрел за тем воришкой, в моих глазах разгоралась ярость. Я дошел до той точки кипения, что я хотел одного — чтоб этот придурок подошел ко мне.


Зак прошептал: «Бук, успокойся»


Я глубоко вздохнул и вынул руки из карманов.


Никто даже и не подозревал, насколько сильно я хотел нажать курок. Мне так часто несправедливо доставалось за последние 20 лет, что будто бы вся накопленная агрессия собралась воедино в тот момент. Тот парень стал олицетворением всех тех людей, которые предавали меня, подставляли, обманывали или пользовались моей слабостью.


«Бук, ты в порядке?»


Я не был уверен. Я никогда так себя не чувствовал.


Когда я вернулся домой, меня чуть не стошнило. Я смотрелся в зеркало и думал, кем же я стал?


В ту ночь я так и не смог заснуть. Лежал и смотрел в потолок до самого утра. В Макгрегор Парк я больше не возвращался. Старался даже не ездить там.


Прошли несколько недель, я успокоился и вроде бы справился со своими эмоциями. Очень скоро все стало как обычно. Я привлек моих парней к работе у Тоффы. Мы продавали огромное количество наркоты, зарабатывали кучу денег. И все равно мне было мало. Настало время еще раз навестить Wendy's, чтоб разжиться наличкой и бургерами.


Прошел почти месяц с нашего последнего ограбления, я решил, что настала пора и мне пойти на дело. С самого первого дня я оставался за рулем. И какой бы важной ни была моя роль, но всегда было ощущение, что я слишком боюсь настоящего дела и отсиживаюсь в машине. Мне кажется, остальные видели это именно так, но не подавали вида. Все понимали, что хороший водитель — это очень важно. Поэтому когда я сказал, что хочу пойти за деньгами, все отнеслись уважительно. Мы обнялись, хлопнули по рукам и двинули.


В тот день Зак был как-то излишне взвинчен. Он постоянно говорил мне, что нужно увидеть это изнутри. Он был убежден, что рано или поздно я созрею и сам попрошусь. И это будет круто. Он считал, что я уже давно был готов. И он был прав. Мне всегда было интересно, что происходит внутри, и тогда я действительно был полностью созревшим.


В общем, это был дождливый вечер 1987 года. Я надел униформу Wendy's и мы с Заком, Франом и Уэнделлом загрузились в машину, после чего направились на север города. Учитывая, что в этот раз нашу группу никто за рулем не ожидал, мы решили запарковаться на соседней стоянке, которую от ресторанчика отделал забор. Это было хорошее место, чтобы оставить машину, поскольку так преследовать нас стало бы намного сложнее: нужно было сначала перелезть через этот забор.


Я сделал несколько глубоких вдохов и вышел из машины. Мы перепрыгнули через забор и потихоньку пошли к боковому входу в здание. В это время два сотрудника выносили мусор. Мы ускорили шаг и зашли в двери вместе с ними. Каждый из нас должен был занять определенную позицию, чтобы контролировать все входы и выходы. Когда мы расставились, мы достали пушки и Зак закричал: «Всем на пол, или я кого-то грохну! Лежать, ублюдки!!» Если честно, я не был готов к начавшемуся хаосу. В кафешке были несколько посетителей. Они побелели от страха, у одного из них во рту повисла картошка. Впервые я в полной мере осознал, во что я превратился. Всю мою жизнь пугали, обижали и унижали меня, но теперь я занимался тем же по отношению к другим.


Я стоял там, охваченный этим хаосом. Очнулся я, когда Фран уже обчищал кассы. Мы смотрели по сторонам, водя пистолетами. Я с трудом сдерживался. Время тянулось бесконечно, хотя на самом деле мы пробыли внутри ну три минуты от силы.


Во время первых ограблений парни надевали на головы чулки, но затем перестали. Так что сейчас мы стояли с открытыми лицами. Там не было камер наблюдения, а сотрудники нас не могли видеть. И все равно я опустил голову максимально низко. Я осознавал, что у меня запоминающееся лицо. И последнее, чего я хотел, — чтоб меня узнавали на улице.


Еще одним тупым шагом было то, что мы постоянно тусовались с девчонками. Я встречался с одной афро-азиаткой, которую все называли «Ред» (Red — рыжая/красная) из-за цвета кожи. Ее лучшая подруга — Робин — была девушкой Зака. Они две были единственными, кто хоть что-то знал о Бандитах Wendy's. Все наши грабежи и торговля травкой происходили на их глазах, им самим нравилось, что о нас говорили в газетах и на телевидении.


О нас снимали сюжеты в таких программах как Texas Outlaws или Crime Stoppers. Там постоянно рассказывали о наших ограблениях и напоминали, что цена за награду — пять тысяч долларов. И черт, во время одного из просмотров сюжета о нас, я увидел в глазах Робин нездоровый огонь.


Все становилось серьезнее. После очередного ограбления мы добрались до Парк Вилладж, раделили добычу — всего тысячу долларов. Чтобы как-то справиться со стрессом, мы решили провеселиться всю ночь. В общем, мы направились в бар, чтоб пить там вплоть до закрытия, а затем вернуться домой и курить до восхода.


После того случая мы сделали перерыв. И вот как-то мы поужинали с Ред, а затем встретились с Заком, чтобы решить кое-какие делишки с травкой. После этого я направился домой.


События 9 апреля 1987 года были словно выстрел в голову. И они отправили меня с улиц за решетку. Длинная рука закона схватила меня и размазала по земле. Моя песенка была спета.


И вот я в тюрьме. Пророчество моей мамы сбылось. Она всегда повторяла: «Если ты не остановишься, тебя или убьют, или посадят.»


Я сам обрёк себя на такие неприятности. Настало время подумать, как мне жить дальше. Я мог позволить системе сожрать меня заживо, стать обиженным на весь свет афроамериканцем и винить в моих проблемах окружающих. Или же я мог принять свою ответственность.


Я твердо решил собрать то, что от меня осталось и преодолеть трудности. Я пообещал себе сделать что-то выдающееся, что-то, чем гордилась бы моя мама. Эти заповеди Букера Т стали моей философией, я не забывал их ни на один день. Разработать конструктивный подход к своему будущему, казалось, займет уйму времени. Но когда уже в первый раз в Блоке 2 я проснулся с твердой мыслью: в моей жизни обязательно будет что-то значимое.


9.


Внутри системы.


Шесть утра. Мое первое пробуждение в тюрьме. Это было как внезапная пощечина. Свет включился, появились охранники. Они были очень громкими, но я просто лежал на койке, открывал и закрывал глаза, пытаясь прийти в себя. Услышав ворчанье многих людей, я вспомнил, что в тюрьме. Но кошмар только начинался.


Да, я проспал всего пару часов. И то я больше не спал, а ворочался. Застелив койку, а затем отправился на завтрак. Что уж там, тюремная еда — дерьмо. Государство оплачивает для заключенных самые дешевые помои. В то утро обитателям нашего блока полагалась говядина под сливочным соусом на тостах. Мы называли ее дерьмо на дерьме. Выглядело как рвота, а на вкус еще хуже. В общем, я заглотил завтрак, после чего мне стало интересно, что будет дальше. Ответ пришел быстрее, чем я ожидал.


Появились охранники, которые начали отдавать резкие приказания, а заключенные недовольно разделились на две шеренги. Нас собрались выгнать в какое-то поле. Поле? Что за фигня?


Нас сковали и загрузили в большой грузовик. Мы покинули тюрьму, но проехали совсем недолго. С трудом выбравшись, мы снова выстроились на улице. Кстати, когда люди, скованные по рукам и ногам одними кандалами, пытаются вылезти из кузова грузовика, это напоминает падающие костяшки домино. Мы поднялись, выстроились. Я смотрел на восходящее солнце и начал потеть. Нас повели на какое-то огромное поле, добравшись до которого нас расковали. Все было как в фильме «Хладнокровный Люк». Нам вручили топоры и пилы, после чего сказали, что мы знаем, что делать дальше. Охраняли нас конные полицейские. Я не сразу понял, что от меня хотят, но быстро научился. Неподалеку был лесок и нашей задачей было его ликвидировать. Кругом были бревна, пни, в воздухе постоянно стояла древесная пыль. В общем, настало время для старого-доброго бесполезного изматывающего труда. Отлично.


Часами я рубил, пилил, выкапывал, тащил и толкал. Очень скоро мои ладони покрыли мозоли размером с монеты. Единственный перерыв был в полдень, когда нас снова загрузили в грузовик, вернули в Блок 2, где угостили отвратительным месивом из соевых бобов, приправленным овощами и кукурузой. Как только мы закончили эту трапезу, нас вернули на поле, где мы провели еще четыре часа. Что сказать, поняв на своей шкуре, что меня ждет, я не вдохновился оставаться там надолго.


Все то время, пока я размахивал топором, я не переставая думал, как бы найти решение этой проблеме под названием «труд». Короче, Букер, ты в дерьме, — думал я, — но ты сможешь выбраться. Вопрос только, как именно? Это стало моей мантрой, которую я твердил с раннего утра и до того момента, когда 16 часами позже я ложился спать. Одной из немногих радостей был товарищ, который у меня там появился. Его звали Батлер, он был из Далласа и сидел за наркотики. Он любил посмеяться над самим собой, как он попал за решетку, что наводило меня и на мысли о своей ситуации. Проведя лишь пару дней в поле, мы стали хорошими друзьями.


Как-то раз он позвал меня в свой угол камеры, где угостил своей версией чили, сыром и крекерами. «Бук, — сказал он. — Ты однозначно мой брат, только от другой матери.»


Я не мог понять, как такой сообразительный и харизматичный парень мог попасть за решетку? Но буду честен, я был рад, что он оказался в одно камере со мной. Без его добродушного отношения и его шуток я бы наверняка сломался очень быстро.


После ужина у нас было немного времени на отдых, и мне очень нравилось смотреть, как он играет в баскетбол. Естественно, мы ходили побросать мячик, чтобы как-то сбросить напряжение. Там Батлер оживал еще сильнее. Он постоянно кричал, раздавал советы, учил всех играть, отчего мне было ужасно смешно. Но самое сногсшибательное было то, что при этом он мог обыграть кого угодно!


Батлер был очень крут. Все знали, что если идешь играть в баскетбол, первым в команду надо брать Батлера! Без него было гарантировано поражение.


Я же всегда думал, как же здорово, что у меня появился хороший друг.


Но куда чаще я думал, как же все же избежать ежедневной рутины в поле. Батлер помог мне, объяснив все порядки Второго блока. Самое главное, что я понял, что надо получить работу. Это могло быть что угодно — заниматься овощными теплицами, работать на кухне, заниматься какими-то организационными делами. Работа принесла бы мне не только освобождение от Поля, но и немного денег, которые можно было бы потом обменять на сигареты, полезные вещи, ну и вообще заключенный с работой имел больший статус! Их больше уважали, причем и охранники тоже! Они лучше относились к тем, кто впахивал на такой работе. А иногда это позволяло даже продвинуться по своеобразной карьерной лестнице. Интересно, что иногда не нужно было и как-то пытаться. Если охранники и другие заключенные тебя уважали, они могли сами подбросить эту работу. Нужно было быть спокойным, проявлять уважение к остальным. Без этого можно было быть уверенным, что до конца своего срока будешь копать ямы и корчевать пни.


Естественно, я решил поработать над своей общительностью. Охранники заметили, что я отличался от остальных. Они оценили мое спокойствие, готовность сотрудничать, ну и манеры, которые мне привила моя мама. Я всегда говорил «спасибо» и «пожалуйста», всегда прибавлял «сэр» к своим репликам. Эти мелочи очень мне помогли. Мне казалось, что я записался на какие-то странные курсы, причем впервые в жизни учителя меня поддерживали! Да, это все еще была тюрьма, однако я старался сконцентрироваться на немногих позитивных моментах.


Скоро я действительно получил работу и понял, что я на правильном пути. Меня направили в прачечную. И поверьте, шерсть, лен и хлопок были куда более приятны в обращении, чем топоры и пилы. Я немного переживал, что оставил Батлера одного, однако он был рад за меня: «Братишка. Просто когда станешь большой шишкой, не забывай о тех, кто был с тобой в самом начале!»


Работать в прачечной было здорово, я с радостью изучал все даже самые незначительные аспекты.


Еще когда я был маленьким, мне очень нравилось стирать свои джинсы, а затем тщательно отглаживать. Теперь я ста большим мальчиком, и я управлял прачечной. В тюрьме. Я следил за работой машин, которые утюжили одежду, изучал химические составы чистящих средств. В результате у меня самого были самые чистые, самые свежие и самые белые простыни и одежда. Не забывал я и о Батлере. Его вещи тоже всегда были в максимальном порядке.


А затем началась торговля и дружба. Очень скоро все знали, что прачечной управляет всеобщий дружбан Букер Т. Я был при делах, и теперь я мог достать практически что угодно. Если кому-то нужна была новая одежда или же нужно было привести свою в идеальный вид, они шли ко мне и предлагали что-то взамен. Так я мог разжиться лапшой, сыром, консервированной рыбой и прочими бонусами.


Батлер всегда помирал со смеха от этого моего бизнеса. Он называл меня Крестным отцом прачечной и в шутку просил моего благоволения.


Но я и так о нем не забывал. Я всегда делился с ним: едой и сигаретами — да, я снова начал курить. На самом деле очень скоро я понял, что все идет точно так же, как и на свободе: главный принцип, который везде работал — «Рука руку моет».


Теперь, когда я был главным по стирке, жизнь во Втором Блоке стала намного легче. Главный принцип нахождения в тюрьме — всегда быть уверенным, что твою спину кто-то прикроет. И со временем я начал понимать, что к чему, кто и что из себя представляет. С кем можно иметь дело, а кого нужно сторониться.


Я очень часто вспоминал слова своей мамы, которые в полной мере подтвердились лишь в тюрьме: «Ты должен понимать, когда лучше говорить, а когда лучше молчать». Второй блок был именно таким местом. Там не нужно было тянуть одеяло на себя. Но если ситуация складывалась подходящая, нужно было действовать быстро и уверенно.


После пары месяцев во Втором Блоке, я успел насмотреться, что бывает, если новичок не знает, как себя правильно вести, или если он не решается за себя постоять. Иногда таким парням приходилось договариваться о покровительстве кого-то авторитетного — за счет сигарет, каких-то вещей, денег. Это называлось «ездить» на кому-то.


Когда я впервые попал в тюрьму, я не имел представления, как это делается. Но я бы и не стал этим пользоваться в любом случае. С первого момента, как я попал во Второй блок, каким бы зеленым я ни был, я сразу понял, что здесь играют по правилам «Или ты, или тебя». И я был готов на все, что угодно, лишь бы выжить. Я был вооружен своим уличным прошлым и своим бесстрашием. Я был готов дать отпор кому угодно, кто был бы достаточно глуп, чтобы встать на моем пути.


Тем не менее, моя жизнь во Втором Блоке прошла без серьезных инцидентов.


Иногда я видел, как у других возникали трудности. Как-то к нам попал один белый парень по имени Джейсон. Он совершенно не понимал, ни куда он попал, ни что происходит. И в один день он пришел ко мне с просьбой о помощи. Он сказал, что у него трудности, поэтому он бы хотел на мне «проехаться».


Я был к этому не готов. За всю мою жизнь никто и никогда не просил меня о защите. Это было даже как-то неудобно.


Как я понял, другой парень по имени Вернон, почуял, что парень боится, и начал на него наезжать. Когда он подошел ко мне, Джейсон был очень напуган, в его глазах читался ужас. Мне было неудобно отказываться, поэтому я пообещал за пару булочек как-то посодействовать.


Вернон был рецидивистом, это была уже его третья отсидка во Втором Блоке. Было видно, что две первые его ничему не научили. Я держался от него подальше, но при этом нисколько не боялся и не давал этого понять. В конце концов, мне было 22 года, я был немаленьким парнем, который весил под сотню килограммов. При этом я всегда старался выглядеть так, что не было ни одного заключенного, кому бы в случае чего я не врезал. И это было заметно. Я показательно отжимался по 500 раз перед сном. Так что днем у меня словно бы на шее болталась табличка с надписью «Я Букер Т, и со мной лучше не связываться». И это работало.


В общем, вечером Вернон снова начал доставать Джейсона. Он еще не знал, что у того появился покровитель, поэтому он начал свои обчные угрозы, что если тот не принесет ему денег и сигарет, он его как следует отделает. Джейсон игнорировал его, но Вернон не отставал. Я подождал некоторое время и принял решение, что пора поставить всех в известность о нашей договоренности с Джейсоном.


Я выдохнул, поднялся с койки, сел, надел ботинки, снял футболку. Я посмотрел на Вернона и тихо, но отчетливо сказал:


— Короче. Слушайте сюда.


Настала полная тишина. Даже Батлер, который что-то разворачивал, остановился и посмотрел на меня. Он ничего не знал о нашем соглашении. Я понимал, что в случае чего он тут же придет мне на помощь, но в той ситуации он понимал, что надо оставаться в стороне. Я продолжил:


— Этот кусок тройного дерьма станет наглядным примером того, что произойдет с тем, кто будет достаточно туп, чтобы докопаться до Джейсона. Больше этому не бывать. Ясн?


Все посмотрели на Вернона.


Тот от удивления выкатил глаза, а потом убежал к себе на койку.


Ко мне подошли знакомые, а мне казалось, что драка все еще продолжает назревать. Поэтому я сказал ему:


— Ну так что, Вернон. Ты же этого хотел? Ты хотел надрать кому-то зад. Ну так пойди и надери мой, бро!


Ответа не последовало.


Я понял, что дело сделано. Вернон был полностью уничтожен — прежде всего морально. Он был унижен на глазах у всех заключенных. Я с облегчением выдохнул; очень хотелось улыбаться. Парни начали меня поздравлять. Даже Батлер подошел, взял за локоть и сказал, что я отлично держался. Мы отметили мою победу спагетти с сыром, курицей, сухариками. Ну и естественно, как следует поржали.


— Да ты молодец, Бук. Я думал, что наделалю в штаны, когда ты выступил. Да что там, старина Вернон точно наделал.


В один момент, даже не пошевелив пальцем, я показал всей камере, чего стою.


Но знаете, расскажу вам небольшой секрет. Я блефовал. Правда была в том, что я не хотел драки. Я не хотел потерять ни работу в прачечной, ни лишиться своего свободного времени. Ни за что. Хотя я даже примерно распланировал, что мне надо будет воспользоваться превосходством в росте и, если он все же решил бы драться, не дать ему опомниться. Тем не менее, когда все закончилось, я выдохнул с реальным облегчением.


Но для дополнительного нагнетания, на протяжении последующих двух часов, пока Вернон ворочался на своей койке, я сидел на своей и пристально глядел на него. И мне показалось, он хорошо понял мой намек.


С того момента ситуация во Втором блоке стабилизировалась. Ни у Джейсона, ни у меня больше не было никаких проблем до конца наших сроков.


Кстати, по истечении четырех месяцев исполнился ровно год с моего ареста. Несмотря на то, как ужасающе медленно ползло время, я удивился, как же много всего случилось с того печального вечера 9 апреля 1987 года. В этом вся суть тюрьмы. Все, на чем ты в состоянии сконцентрироваться, — это время. Ты в полной мере начинаешь ощущать, как день сменяется днем, лишь находясь взаперти. В какой-то момент я полностью потерял связь с окружающим миром. Я начал адаптироваться, встраиваться в систему. Конечно, мне писали Билли Джин и Ред. Но чем дальше, тем они приходили реже и реже. Я относился к этому с пониманием. В любом случае, у меня не было особого желания с кем-то разговаривать.


Тюрьма — то место, где в полной мере ощущаешь действие поговорки «С глаз долой — из сердца вон». Нет, жизнь не остановилась. Ее словно поставили на паузу. Я сам совершил ошибку, сделав идиотский выбор в пользу Бандитов Wendy's. Моей единственной альтернативой на долгое время стало просто не вешать нос. Иначе сожаления и угрызения окончательно бы подавили мой дух. С таким настроем я продолжал попытки оставаться конструктивным.


У меня хорошо получалось в прачечной, я наслаждался всеми преимуществами своего положения, но со временем мне это начало приедаться. Мне стало интересно, есть ли что-то более продуктивное, чем бы я мог себя занять. Я не знал, куда себя можно деть, но я рассматривал любые варианты. После того инцидента с Верноном для меня были открыты любые дороги. И охранники, и другие заключенные зауважали меня, словно я был капитаном школьной футбольной команды. Все знали, кто я, со мно здоровались, предлагали помощь и варианты поработать. Во время некоторых таких разговоров я услышал о местной команде по тяжелой атлетике. Я начал расспрашивать, что это такое было. Я стал обдумывать возможные неплохие перспективы.


Я заметил неплохой тренажерный зал, когда наблюдал за игрой Батлера в баскетбол. Там можно было неплохо позаниматься, так что я проводил там достаточно много времени. Потихоньку я наращивал массу и набрал килограмм 15! Мне показалось, что этого будет достаточно, чтобы попробовать себя в команде. Другие парни в качалке тоже так полагали. Они говорили, что это засчитывается как работа!


Это было то, что я хотел услышать.


Но были две проблемы. Во-первых, я все еще работал в прачечной, и это не было так просто — захотел и ушел. Но я всегда любил как следует все обдумать, так что я нашел решение. У нас во Втором блоке была специальная программа Общего Образования, в которой заключенные могли получить аналог школьного аттестата. Я понял, что если меня примут в эту программу, я буду освобожден от обязанностей по прачечной на время обучения. Это, кстати, означало, что я смогу не только присоединиться к команде тяжелоатлетов, но и восполнить тот факт, что я бросил школу!


Итак, я подал заявку, и меня приняли с распростертыми обьятьями. Но как бы круто это ни было, нужно было еще попасть в спортивную команду. Странно, но в команду принимали только тех, чей срок был менее 10 лет. У меня же были два пятилетных срока, но они проходили параллельно. Поэтому пришлось немного приврать. Ведь два по пять — это десять!? Так я и рассказал охранникам. Они поверили мне и включили в команду.


Практически сразу же начались занятия. И знаете, решение получить аттестат стало моим самым правильным решением за время пребывания во Втором блоке. Это бал самый настоящий учебный класс с партами, доской, глобусом и даже такими мелочами как машинки для заточки карандашей. Единственное, чего не хватало, — задницы Мисс Хьюз. Я отсидел все стандартные дисциплины, даже иногда делал домашние задания. Но как только заканчивались занятия, я направлялся в качалку, где занимался внеклассной работой, тягая старое доброе железо. Тренировки были очень полезны и для тела, и для моего разума. Причем формально это было моим способом отдать долг обществу! Я понимал, что это все — лишь подготовка к той жизни, что начнется после моего выхода. И это было самым продуктивным способом его дождаться. Я готовился вернуться в общество с совершенно иными взглядами и другой внешностью. И я планировал отдать социуму куда больше, чем я этого делал раньше.


Но для этого нужно было слушать все, что мне говорили. Мне снова указывали, что делать. Причем регулировали мой каждый шаг! Такого не было со времен, когда еще была жива моя мама. Также для нахождения в команде нужно было иметь хорошие отметки. Все было как в колледже. Если бы я начал получать тройки ©, учителя бы поняли, что меня учеба не очень интересует, и я бы отправился к грязным носкам, грязным простыням и утюжащей машине. Я понимал, что такого быть не должно. Поэтому я продолжал учебу, а затем шел в спортзал, где впахивал так, словно нет никакого завтра! Это было все, что занимало мою голову.


На учебе все было в порядке. Но если говорить о спорте, тут я, конечно, был в рядах отстающих. От груди я жал 120 кг, в приседании — 150. Да, я занимался этим в первый раз со времен походов в качалку с братом и Дэрриломн, и такие показатели были достойными для любого человека. Но для соревнований это были крохи. Несколько месяцев я старался изо всех сил и улучшил свои результаты до 142 и 183 кг соответствено.


Все шло хорошо, но неожиданно приключились неприятности.


Мой обмен письмами с родными и близкими почти прекратился, и я смирился с этим. Внезапно я получил письмо от Билли Джин. И от него у меня по спине побежали мурашки.


Билли переслала мне письмо Хьюстонского отделения Техасского управления по делам семьи. Они пытались выяснить мое местоположение, чтобы я получил право на опеку своего сына Брэндона! Иначе его отдавали на усыновление и я мог больше никогда о нем не услышать! Как я понял, Анджела отказалась от материнских прав по причинам, которые мне неизвестны. Хотя я подозревал, что она все же не справилась с бременем одинокой матери, которое навалилось на нее в столь юном возрасте. Учитывая, что я частенько переезжал, чиновники направили письмо по последнему адресу, который был им известен — домой Билли.


Я не мог поверить своим глазам. Я растерялся, затем разозлился на Анджелу, затем испугался. Мои эмоции били через край. Но очень скоро я успокоился, осознав, каким лицемером я был. Я опять собрался ныть и жаловаться. Я — человек, который отбывал заключение за вооруженное ограбление! Я годами избегал Анджелу и Брэндона. Я был сам себе противен.


От этого письма толку было никакого. Ну разве что напомнило мне, что где-то далеко находится напуганный мальчишка, которого все предали и бросили. Наверняка он чувствовал себя точно так же, как и я, когда умерла мама. Вот только на этот раз виновным был я. Звонок Билли, чтобы расспросить ее поподробнее, ни к чему не привел, поскольку она ничего толком не знала.


Словно какой-то паразит, эта мысль пожирала меня изнутри. Я знал, что не успокоюсь до того момента, пока не найду Брэндона. А до той поры я должен был жить с этой мыслью и стараться не дать ей меня одолеть.


Вскоре настало время для еще одного испытания моего духа.


Мы с Батлером не раз обсуждали эту тему, однако я начисто забыл, что его срок завершался раньше моего. И вот как-то раз мы играли с ним в шахматы, когда подошли два охранника и дали ему указание собирать вещи. Батлер виновато улыбнулся и произнес:


— Ох дерьмо, Бук. А ведь я сваливаю. Поможешь мне собраться?


Мы отправились к его койке, где мой единственный настоящий товарищ собрал свои пожитки. В тюрьму ты приходил ни с чем. И так же ты из нее выходил ни с чем. Поэтому Батлер передал мне все свои запасы консервов, крекеров, печенья, несколько журналов. После этого он посмотрел на меня, грустно улыбнулся и сказал:


— Береги себя. Тебя ждет великое будущее, Бук. И ты всегда будешь моим родным братом от другой матери.


Мы пожали друг другу руки, обнялись, после чего Батлер вздохнул вышел.


Больше я его никогда не видел.


Мне было грустно. Его достигнутая цель была потерей для меня. Но так я думал очень недолго. Я представил, как он выходит на улицу и улыбается своей вновь обретенной свободе. Я даже засмеялся вслух от мысли, что меня ждет то же самое. И мысль о том, что этот день обязательно настанет, придала мне сил.


10.


Долгожданная свобода.


Пробыв во Втором блоке чуть больше 9 месяцев, я знал об этом месте все. Тюремная жизнь в Навасоте оказалась не такой суровой, как я ожидал.


Кого там только не было: были и черные, и афромусульмане, и пуэрториканцы, и латиноамериканцы, и белые. Была даже небольшая группа гомосексуалистов, к которым, впрочем, никто не лез. По большей части, все держались со своими знакомыми, а к остальным относились достаточно терпимо, но на всякий случай, охрана приглядывала за нами, ну и для просмотра телевизора у всех было разное вермя.


По вечерам мы занимались чем обычно — играли в карты, домино, пили кофе, курили сигареты или травку, если у кого было. Все было достаточно мирно, но с учетом такого количества разных рас, религий, цвета кожи под одной крышей, периодически случались и инциденты. Обычно это были самые простые драки из-за таких банальностей как жульничество в картах, неоплаченные долги или попытки влезть куда-то без очереди.


Когда назревал конфликт, парни выстраивались друг против друга в две линии, или же собирались в большой круг. Напряжение чувствовалось в воздухе. Тем не менее, иногда все могло вспыхнуть и без предупреждения.


Как-то вечером мы сидели и смотрели телевизор. Было время, когда программу выбирали афроамериканцы, однако где-то в углу этим громко возмущались мексиканцы. Им не понравился фильм, котоырй мы смотрели, а учитывая, что терпения хватало далеко не всем, бомба моментально взорвалась. Через какую-то секунду по помещению летали стулья, парни лупили друг друга. Все бурлило как торнадо, и чем дальше, тем сильнее. Я сидел посреди всего этого, однако пытался сохранить спокойствие. Я был думал, что тот, кто окажется возле меня, трижды подумает, чтобы пытаться до меня докопаться. И я был прав. Кто-то устремился в моем направлении, потом понял, кто я, и словно бы налетел на невидимую стену.


Тут же появились охранники в защитных костюмах с гигантскими плексигласовыми щитами. Они забросали помещение слезоточивым газом и всего за две минуты успокоили всех буянов.


После этого нас стали вызывать по одному для допросов. Они хотели выяснить, кто все это начал, кто что видел, ну и кто что делал. Когда настала моя очередь, я вспомнил свои уличные правила, и не сказал ни слова. Я повторял, что ничего не видел, и ничего не знаю. Все знают меня и мои правила. Сказал, что меня никто не беспокоил, а заварушка началась из-за просмотра телевизора.


Я не назвал никого и сохранил лицо не только перед сокамерниками, но и перед охраной. Те были довольны, что получили от меня хотя бы обстоятельства конфликта. Так мне получилось снова выйти из ситуации на коне. Именно так я и предпочитал себя вести, особенно учитывая, что приближались слушания по вопросу моего досрочного освобождения. Я помалкивал об этом факте, никому не рассказывал, и особенно товарищам по качалке, поскольку находился с команде благодаря небольшой лжи.


Когда настало время, меня отвели в крохотную комнату, где был стол, стул и четыре человека. Со мной поздоровались и предложили пройти и сесть. Я поздоровался и занял место. Мы сдержанно улыбались друг другу. Я старался пристально их не разглядывать, пытался собрать мысли в кучу. Я прижал руки к коленям и подумал, что сейчас решится моя судьба. Через пару минут будет ясно, каким будет мое ближайшее будущее. Адреналин бурлил внутри меня, однако я старался не выдавать этого.


— Мистер Хаффмен, вы чувствуете раскаяние относительно совершенного вами преступления?


Ответ на этот вопрос мне даже не надо было обдумывать. Он был заготовлен у меня аж с первой ночи, проведенной в тюрьме округа Харрис. Мои мысли текли ровно и спокойно, я вдумчиво объяснил комиссии, почему и как возникли Бандиты Wendy's. Я рассказал, что в раннем возрасте лишился родителей, рассказал, как смерть мамы повлияла на мою юношескую психику. Рассказал о о том, как связался с плохой компанией, и какую плохую роль сыграли наркотики. Начиная с 9 апреля 1987 года и до этого самого момента я раздумывал о причинах, которые и поведал чиновникам, державшим в своих руках мою судьбу. я также рассказал о том, что много думал о своем прошлом уже в этой тюрьме, провел за этими мыслями не одну ночь. Рассказал, что намерен исправиться.


Меня спросили, почему я решил пойти на сделку с правосудием, а не доводить дело до суда? Я ответил, что осознавал свою вину и считал, что выкрутиться было невозможно. Что я должен нести ответственность за свои ошибки.


Вроде бы я впечатлил комиссию достаточно, поскольку они перешли к простым вопросам типа, не планирую ли я нарушать закон в будущем, как я хочу изменить свою жизнь, и что я смогу сделать для общества. На все это у меня были заготовлены ответы. Я поведал историю своего сына, о том, что хотел бы наладить с ним отношения после выхода на свободу. Я рассказал, что намерен найти работу и серьезно обосноваться. После этого я намерен был направить все свои силы на то, чтобы разыскать Брэндона. Это было моей обязанностью, моей ответственностью. Я должен был дать ему то, что он заслуживал.


Эти мои слова серьезно тронули женщину, которая была в комиссии. И как ни странно, когда все закончилось, я действительно почувствовал себя очищенным. Я рассказал незнакомым людям историю своей жизни. Я не оправдывался и не пытался защитить себя. Это было как исповедь в церкви. И высказав все, я словно бы избавился от боли, вины и давления, которые были внутри меня с того дня, когда умерла моя мама.


Я поднялся, меня поблагодарили, после чего охранники вернули меня в камеру. Я сел на койку в состоянии полнейшего опустошения. Однако внутри у меня была надежда, что дела пойдут хорошо. По моему виду было понятно, что я не очень хочу разговаривать, так что ко мне особо никто не подходил. И последующие несколько недель стали для меня самым длинным временем в жизни.


К счастью, мне было, чем занять голову. Мне надо было улучшить свои показатели в качалке, чему я посвятил восемь месяцев! Кстати, через два месяца меня ожидали и первые соревнования. К тому моменту мои результаты на скамье выросли до 175 кг, а за четыре недели до стартов решил попробовать 185!


Я был так воодушевлен новыми достижениями! Я успокоился, сделал несколько глубоких вдохов, лег на скамью и кивнул ассистенту. Я взялся за штангу, снял ее с тренажера и потихоньку опустил к себе на грудь. Затем я быстрым движением поднял этот вес на вытянутые руки! Есть! Я сделал это!! 185 килограммов!


Ребята радостно завопили, окружили меня, я хлопал по протянутым рукам, меня обнимали. Я был горд тем, что долго работал и достиг серьезного результата. На тот момент это было моим самым серьезным жизненным достижениям. Я пытался сохранить серьезное выражение лица, но у меня не получалось. Я глядел на штангу с огромным весом и улыбался.


И в тот же момент двери в зал распахнулись, появились два охранника, которые направились в мою сторону.


У меня внутри все похолодело, а они подошли ко мне и один из них сказал:


— Хаффмен, собирай вещи. Ты свободен.


Ну что ж... Да, я свободен. Я отбыл всего лишь 19 месяцев из двух сроков по пять лет. Конечно, мне помогло мое поведение. Не обошлось и без везения. В любом случае, я отправлялся на свободу. Настал момент, о котором я мечтал каждый день из этих 19 месяцев.


Я стоял перед охранниками и не знал, что ответить. «Эй, да ну ладно вам. Вы разыгрываете меня?»


Охранник немного улыбнулся, кивнул и сказал, что все всерьез. Я мог отправиться домой. Сложно передать свои эмоции: только что я добился серьезного спортивного достижения на глазах своих товарищей по команде, которые смотрели на меня с недоумением. Они не понимали, как я смог так скоро добиться досрочного освобождения? Такое было возможно, лишь если бы мой срок был в два раза меньше допустимого для участия в команде. Пришлось рассказать им правду, что мне действительно дали 10 лет, но он был разбит на две части, которые шли параллельно. Плюс значительную часть я отбыл в камере предварительного заключения в округе Харрис.


Ребята восприняли эту информацию с юмором, мы посмеялись, они за меня порадовались. Да, я подвел их, но они были рады за меня, что я возвращаюсь на свободу.


Все, что мне оставалось сделать в камере, — разобрать свои вещи и попрощаться. Я сидел на койке, разбирая запасы еды, сигарет и журналов, и подумал: почему бы не оставить это все здесь? Мне это все не нужно. Так я и поступил: я ходил по камере как Санта Клаус, раздавал все сокамерникам, жал им руки и прощался.


Когда я подошел к выходу, я остановился и обернулся. Ребята устроили мне овацию. Это было так трогательно, что я улыбнулся.


Меня вывели из камеры и провели по коридору, через который я впервые попал во Второй блок. Сначала меня определили в небольшую камеру, где находились еще четверо, ожидавших освобождения. Мы не могли сдержать улыбку, глядя друг на друга. Нам выдали одежду, которая была на нас в день ареста, мы переоделись, и черт возьми, моя мне жала! За время нахождения в тюрьме я серьезно набрал вес. После этого мы стали ждать следующего этапа процедуры. Через пару минут появились охранники, которые отправили нас в автобус — без наручников! Когда я проходил мимо одного охранника, который сидел на белой лошади с винтовкой в руках, он окликнул меня:


— Эй, Хаффмен! Скоро увидимся — когда ты вернешься.


Я улыбнулся и помахал ему рукой. Это была его обычная форма прощания с теми, кто выходил на свободу. Я знал, что последним в этой ситуации посмеюсь я — я был твердо намерен больше никогда сюда не возвращаться.


Мы загрузились в автобус и я наконец-то осознал: я был свободен! Мы медленно тронулись и покинули Второй блок. Я подумал, что мне удалось обойтись малой кровью: и в этом мне помогли самодициплина и уверенность в том, что я могу быть тем, кому доверяют люди. Кроме того меня серьезно изменили угрызения совести относительно Брэндона. День за днем развалины жизни потерявшегося мальчишки были расчищены и преображены во взрослого и сознательного 23-летнего мужчину. Да, Системе удалось посеять во мне сомнения, но теперь я вышел еще более уверенным в себе, с еще большей страстью к жизни.


В каком-то смысле я был как Король Артур, который потреля смысл жизни, а затем отправил Рыцарей Круглого Стола, чтобы разыскать Священный Грааль, который мог спасти его. И после долгих поисков Сэр Персиваль нашел Грааль, а когда Артур испил из этой чаши, он понял, что и не представлял себе, насколько пуста была его душа до того момента, пока она не оказалась наполнена.


Аминь, братья. Я стал Королем Букером.


Автобус остановился на бензоколонке, чтобы заправиться. Очень странно принимать за данное такие простые вещи как возможность просто подняться и пройтись до магазина. Я смотрел на все эти чипсы, шоколадки и перенесся в свое детство, когда купленные Сникерс и Кока-Кола делали мой день счастливым. Вместе с нашими вещами на выходе из Второго Блока нам выдали немного наличности, и это было очень здорово — оказаться на свободе с несколькими баксами в кармане. Я не удержался и купил то, что так часто радовало меня в детстве. После этого я вернулся в автобус, чтобы, наконец, завершить долгую дорогу домой.


Когда мы подъезжали к Хьюстону, мое сердце забилось чаще. Одним из важных моментов моего освобождения было то, где я буду жить дальше. Я полагал, что вернусь к Билли Джин — она была единственной, кто постоянно поддерживал меня во время моей отсидки. Ред к тому моменту устала меня ждать и осталась далеко в прошлом. Мы с Билли несколько раз говорили о моем будущем по телефону, и она была не против приютить меня.


Тем не менее, я нервничал, ведь Билли все еще была в игре — она все еще работала с Тоффой, словно бы время замерло на тот момент, что меня не было. Так что вы можете представить мое беспокойство, я же ведь серьезно рисковал своим досрочным освобождением. Если я поддамся искушению, меня швырнут обратно во Второй блок. Но я был твердо намерен доказать тому парню на белой лошади, что он ошибался. Я не планировал возвращаться.


В общем, мы доехали до автобусной остановки в центре Хьюстона, после чего первое испытание настало куда раньше, чем я ожидал! Естественно, вся уличная шушера прекрасно знала, как выглядит тюремный автобус. Поэтому только стоило мне выйти на улицу, как рядом сразу оказались эти подонки. Со всех сторон мне предлагали косяк, кокс, девочку. Я отмахнулся от них и пошел прямо к терминалу. Внутри меня ожидала Билли.


Я шутливым тоном спросил, что она здесь забыла? Она обняла меня и сказала, что я отлично выгляжу. Было очень здорово снова увидеть ее. После непродолжительной беседы мы поехали домой.


Черт, я вернулся. Было очень непривычно снова ехать по Хьюстону. Словно бы прошедших полутора лет и не существовало. Билли привезла меня к своему новому дому в Южном Парке. Он был буквально в пяти минутах пешком от нашего старого особнячка.


И только тогда меня по-настоящему ударила мысль: а что делать дальше? Я был в тюрьме за то, что ограбил своего предыдущего работодателя. Как мне теперь вообще искать работу? Я был экс-заключенным, у которого за спиной лишь аттестат, полученный в тюрьме и несколько месяцев опыта работы в тюремно прачечной! Но при этом я понимал, сколь важно было найти стабильную работу — и для моего статуса досрочно освобожденного, и для возможных перспектив воссоединения с сыном. Но обм этом было проще думать, чем сделать. К счастью, поначалу моим словам о том, что я каждый свой день начинаю с обхода компаний в поисках работы, верили. Но рано или поздно я должен был добиться результата


Жизнь продолжалась. Пока я не знал, чем себя занять, Билли и Тоффа все крутили свои делишки. Соблазн был велик, я чувствовал, что меня снова затягивает в этот водоворот. В какие-то моменты я видел себя снова на улицах города толкающим травку все тем же знакомым лицам. Это одновременно вгоняло меня в депрессию и ужас. Этим людям больше нет места в моей жизни, но если я хоть на секунду расслаблюсь, меня ждал старый добрый Второй блок.


И внезапно словно бы божественное вмешательство словно меня пробудило. Пришло письмо из Органов опеки, в котором сообщалось, что Брэндон находится в детском доме. Меня спрашивали, было ли мне интересно повидаться с ним.


Я подумал, что это какое-то безумие. И я был обязан что-то сделать!


Я даже не представлял, как это письмо меня нашло, поскольку Билли поменяла место жительства около года назад. Возможно, так просто должно было быть. Анджелы нигде не было, я мог легко представить, что она где-то ошивается и занимается своими делами, совершенно не задумываясь, что там с ее сыном. Это письмо напомнило мне, что времени совсем мало. И если я упущу момент, Брэндон исчезнет в системе опеки и я потеряю его навсегда. Но согласно срокам, указанным в письме, у меня еще было время.


Перед тем, как отвечать, я посмотрел на себя в зеркало. Я снова задал себе вопрос, кем я стал, и что я планирую делать в будущем. Я понимал, что пора перестать думать только о себе, пора стать взрослым человеком. И в тот момент я вспомнил маму. Словно бы она возникла у меня за спиной. Я вспомнил, как она одна растила восемь детей. Это был мой момент истины. Я знал, что она бы сделала. И это было единственным правильным шагом. Больше медлить было нельзя, я позвонил.


Мне ответил женский голос, который пригласил на встречу.


Там я рассказал о своей прежней жизни, о том, как моя жизнь поменялась, и насколько я был заинтересован в том, чтобы воссоединиться с Брэндоном. Да, у меня еще пока не было работы, но я заверял, что это дело ближайшего времени. Кроме того у меня были несколько тысяч долларов, накопленных, что называется, на черный день.


Конечно, последнее предложение было абсолютной ложью. И конечно меня попросили представить доказательства наличия этого банковского счета. А также от меня потребовали найти работу.


У меня была пара мыслишек, как это сделать. У Билли и Тоффы все еще была та квартирка, где они вели свои дела. Там всегда был запас травки. Они не знали, что я был в курсе. И в моей голове возникла мысль, что это может стать моим шансом! Единственным шансом!


Я забрался в пустой дом, утащил два килограмма травы, представляя себя Робин Гудом: я отбирал у богатого ямайца и помогал бедному мне. Честно, это был последний раз, когда я что-то украл. Да, Тоффа будет в ярости, но он с легкостью возместит запасы, урон был невелик, а мне это было необходимо!


В общем, я продал все это через своих знакомых и получил около 3 тысяч долларов. Теперь у меня были те деньги, о которых я соврал. Все, что мне оставалось, — это выйти на работу. Я решил позвонить Лэшу и попросить о помощи.


Брат был очень рад меня услышать. Он с готовностью отозвался на мою просьбу и обещал помочь. Он лишь предупредил, что какую бы работу мы для меня ни нашли — будь то подметать полы, мыть посуду или рыть ямы — я должен был отнестись к ней максимально серьезно. Мне нужно было начинать с самого начала.


Как я мог ему отказать? Это было вполне реалистичным взглядом на мою ситуацию.


Лэш порекомендовал поискать работу охранником в жилой комплекс Pier Club Apartments. Лэш сам там работал до недавнего времени. Идея показалась мне интересной и даже ироничной: охранять других от таких людей, каким совсем недавно был я.


Но в анкете был вопрос «Совершали ли вы преступления?»


Я задумался, нужно ли говорить правду? Однако я все же решил соврать и написал «Нет». Я убедил себя, что это было единственным возможным вариантом. Мне казалось, что как только они узнают меня получше, они не станут копаться в моем прошлом. В конце концов, я же нанимался не на работу в Белый дом, где проверяют карьеры кандидатов вплоть до детского сада.


Я сдал бумаги и вскоре получил эту работу. Так я стал охранником. Мне даже предоставили квартирку, что было крайне приятным сюрпризом, поскольку мне не нужно было платить за жилье!


Правда, через шесть месяцев моя ложь всплыла. Работодатель действительно проверил мое прошлое и меня уволили.


Но когда двери жизни начали закрываться, мне удалось просунуть ногу и задержать их. Я был доброжелательным и улыбчивым, так что я успел познакомиться с парнем по имени Брюс Гасарч, который и управлял этим жилым комплексом. Лэш дополнительно меня отрекомендовал, что значило весьма немало! Так что Брюс нанял меня в качестве разнорабочего.


На этой должности я научился многому: как класть плитку, как чинить сантехнику, как застилать ковры. В кои-то веки, впервые со времен моей работы в Wendy's от моей работы действительно зависело многое! Мое трудолюбие сыграло мне же на руку. Благодаря работе мне удавалось сохранить силу духа и не поддаваться соблазнам. Я почувствовал, что смог избавиться от своих вечных желаний найти более простой путь. Мне казалось, что после долгого времени, проведенного в темноте, я наконец-то вышел на свет. Я невероятно воспрял духом.


Та работа стала поворотным пунктом моей жизни. Мной не только гордились Брюс и Лэш, но я был горд собой и сам! Да, я получал всего двести пятьдесят долларов в неделю, но мне была предоставлена квартира, за которую не нужно было платить. А это значит, что я жил достаточно хорошо и ни в чем себе не отказывая. Кроме того, собственное жилье означало, что я мог привезти в него и Брэндона!


Когда социальные работники увидели документы из банка и справку с места жительства, они удивились, однако в хорошем смысле слова. Они сказали, что я действительно прилагаю максимум усилий, чтобы воссоединиться с Брэндоном. Но тем не менее мне объяснили, что дорога еще предстоит долгая. Поначалу, пока суд рассматривал мое дело, я мог регулярно встречаться с сыном. Это было очень важно, поскольку нам пришлось практически знакомиться по-новому. И все равно, со временем мое терпение истончалось. Я просто хотел вернуть своего сына!


В первый раз мы встретились в здании Управления по делам семьи в начале 1989 года — тогда ему уже было пять лет и несколько месяцев, а мне через несколько недель должно было стукнуть 24. Когда Брэндона привели в комнату, он сразу меня вспомнил. Я подошел к нему, обнял, взял за руку. По-моему, я так и не отпустил ее до конца нашей встречи. Мы неплохо провели время, поговорили. Он рассказал, что делает и с кем знаком. Я делился историями о своем детстве. Я постоянно говорил, что очень скоро заберу его домой. И после всех несчастий, что он перенес, я хотел покончить с его ужасами.


Так прошел год. Мои старания увенчались успехом: суд разрешил мне стать опекуном своего сына. Мы отправились в нашу совместуню жизнь. Я знал, что это будет непросто, и что я упустил слишком много времени, однако это было тем вызовом, с которым я был намерен справиться! Мы сели в машину, которую я одолжил у Лэша, и отправились домой. Мы проехали 59е шоссе и направились в жилой квартал Хьюстона. Я был невероятно рад снова видеть Брэндона. Он сидел со своей маленькой сумкой в руках и смотрел на улицу. Я даже вспомнил свою поездку из Второго блока. Мой сын был свободен, он этого заслуживал. И он возвращался домой после своего долгого проблемного путешествия.


Так я вступил в новую главу своей жизни: Брэндон, мой пес Рокки 2 и я сам. Мы делили одну крышу, и я просто старался быть хорошим отцом.


Я уделял много внимания тому, как обстоят тяжбы о Брэндона с его матерью. Не было никаких сомнений в том, что отказ Анджелы от него был связан с чем-то серьезным, о чем я еще не имел представления. Я лишь знал, что она сделала неправильный выбор в своей жизни, после чего покатилась по наклонной, и это привело к тому, что Брэндон оказался в службе социальной опеки. Я даже боялся представить, через что ему приршлось пройти, поэтому не напоминал ему об этом. Он был слишком мал, но я понимал, что рано или поздно он сам поднимет эту тему.


А еще я отправил Брэндона в местную школу. Именно там начали проявляться его проблемы. Учителя говорили, что он очень легко отвлекается, не заинтересован в учебе и чувствует дискофморт с другими детьми. Сегодняшние врачи, возможно, диагностировали бы синдром дефицита внимания или что-то в этом роде. Я старался помочь ему изо всех сил, поскольку не хотел, чтобы он как и я отставал от своих одноклассников. Я видел в нем себя и иногда пытался помочь слишком сильно. Но я был уверен, что пока я рядом, он на правильном пути.


11.


Всё на своих местах.


Так прошел еще год. Моя жизнь вошла в новый ритм. Брэндон стал намного более уверен в себе. Мы очень хорошо общались. Брюс, видя, как я вкалываю на работе, решил дать мне повышение.


Я начал работать на складе, которым владел Брюс. Он находился на 34й улице в Хьюстоне и назывался American Mini Storage.


Там продавались упаковочные материалы, а также можно было арендовать ячейку для хранения. Также там можно было взять напрокат фургоны и грузовики. Здание было неподалеку от моего дома, но теперь я не мог вернуться в любой момент и посмотреть, как там Брэндон. Я работал с семи утра до девяти вечера, так что мы стали намного меньше проводить вместе. Он был ответственным парнем, плюс поблизости всегда был Рокки 2 — отличный телохранитель, который защищал его вне школы.


Когда я возвращался домой, мы ужинали, рассказывали, как прошел наш день. Я был холостяк, поэтому не особо заморачивался готовкой. Тем не менее, я прошел суровую школу Второго Блока, так что я быстро научил Брэндона, как можно быстро и просто приготовить неплохой обед. Он всегда с восторгом наблюдал, как я разогревал лапшу с курицей и сыром, и все получалось весьма съедобным. А в первый раз, когда он попробовал старый-добрый бутерброд по фирменному рецепту Букера Т. Хаффмена, у него зажглись глаза! Он поистине был моим сыном и быстро освоил науку нехитрой готовки.


В резиденции Хаффменов также всегда наготове были булочки и мясо для гамбургеров, банки чили, консервированное рагу и множество различных макарон и сыра. Что еще нужно? Наши ужины были веселыми, мы ели, смеялись. Иногда мне казалось, что Брэндон — мой младший брат, а не сын. Но как бы это сложно ни было, иногда приходилось откладывать в сторону маску добренького отца и воспитывать его.


Срок моего испытательного срока истек, когда мы с Брэндоном прожили три года. Полицейский, который следил за моим поведением, искренне поздравил меня, пожелал удачи и сказал, что мой долг обществу полностью оплачен. И сделал я это прежде всего тем, что нашел работу, обосновался на хорошем месте и вернул себе сына. В общем, я полностью расстался со своим криминальным прошлым и стал законопослушным гражданином без страхов и опасений. Большой брат, присматривавший за мной все это время, наконец-то отвернулся. Было без преувеличений наслаждением — просто работать и зарабатывать деньги для нас с Брэндоном. То была ситуация как в поговорке — все на своих местах! Я нашел свое место в жизни.


Примерно в то время я купил свою первую машину. Ford Thunderbird 1979. Ничего особенного. Да, старенькая, краска потускнела, но Лэш проверил ее и сказал, что она в порядке. Поэтому полторы тысячи долларов — и я сел за руль!


Продолжаем проводить параллели с GTA. Ford Thunderbird стал прототипом для машины Virgo.


Это было то, что нужно, чтоб распрощаться с автобусами, не заучивать расписание и не носиться за ними как собачка. Теперь я мог возить Брэндона в школу, ездить на работу, в зал, в магазин, тогда, когда захочу. Это было отличным приобретением, мы оба это заслужили. Да, машина не помешала бы мне и ранее, но лучше поздно, чем никогда.


Работа в American Mini Storage ладилась. Я научился у Лэша его философии — неважно, чем ты занят, надо делать это максимально хорошо. Очень скоро я полностью освоил свою профессию на отлично. Если раньше я работал руками — что в Wendy's, что во Втором блоке, что в жилом доме, теперь я полагался на голову, на компьютеры и на других людей. Я работал в помещении с кондиционером, помогал клиентам с их запросами. Нас там было всего двое, мы работали посменно. Каждая смена была 12 часов. Да, дни тянулись долго, но я ценил каждую минуту.


Вскоре мне предложили небольшую подработку. По какой-то неизвестной причине он решил вернуться в Pier Club, где он не был секьюрити, однако решил приглядывать за тем местом. Каждый день они ходили туда со своим огромным дружком Тони Норрисом (будущий Ахмед Джонсон) и следили за порядком. И если кого замечали, они словно супергерои усмиряли злоумышленников. Как-то раз он спросил меня, не хотел бы я к ним присоединиться? Учитывая все, что он для меня сделал, я ответил согласием.


Но это было не самым моим лучшим выбором. Где-то через недельку Лэш пришел рано утром. Он сказал, что уже некоторое время они с Тони следят за подозрительными типчиками, про которых точно известно, что у них какой-то бизнес с наркотиками. И надо бы разобраться.


Если честно, я подумал, что они выжили из ума, но согласился и быстренько оделся. Когда я вышел, Лэш спросил, готов ли я? Я все еще не проснулся, но ответил, что все в порядке. Я уточнил, что надо делать. Лэш сказал, что они следили за несколькими парнями, которые жили в этом доме. Он считал, что они там занимаются какими-то наркотиками. Поэтому Лэш хотел скрутить их и передать копам. Уж не знаю, почему, но у него был большой зуб на наркодельцов. И он прикладывал все силы, чтобы помешать им изо всех сил. В общем, я пожал плечами и отправился с ними.


Тогда Лэш достал из сумки УЗИ и протянул мне его. Клянусь богом, мой родной брат, который был в курсе и моих приключений в Wendy's, который знал о моей отсидке, выдал мне полностью заряженный автомат словно бы из фильма Рэмбо! Я быстро огляделся по сторонам, полагая, что в кустах спрятана скрытая камера, и сейчас появится Аллен Фант, который закричит, что меня разыграли.


Но никого не появлялось. Я спросил у Лэша, что мне с этим делать. Я все еще не верил, что Лэш, парень, который всегда был исполнительным и трудулюбивым работником, который всегда был законопослушным гражданином, предлагал мне ворваться в квартиру, словно был ОМОНовцем!


Насколько я понял, полиция сама дала Лэшу и Тони некоторые полномочия на такие действия. Они уже помогли арестовать много преступников, притом вся слава, естественно, доставалась полицейскому участку. Возможно, у них даже были какие-то секретные звания? Не знаю, но в этот раз казалось, что они чересчур перебрали со своей властью.


Лэш объяснил мне, что я останусь снаружи, пока они с Тони зайдут внутрь. На мне будут только те, кто может внезапно появиться из-за угла.


Отлично. Недавно освобожденный заключенный, осужденный за вооруженное ограбление, вышел рано утром на тротуар с автоматическим оружием в руках. Если в моей жизни и были моменты, когда я совершенно не понимал, что происходит, это было тем утром.


Я пытался привести голову в порядок, а Тони и Лэш разнесли чью-то дверь, а затем заорали «Всем лежать!!» и влетели внутрь. Я хорошо видел все происходившее и у меня в голове проносились воспоминания о своих деньках с Бандитами Wendy's. Даже притом, что это действо санкционировала полиция, я все еще не понимал, для чего мой брат рискует жизнью и свободой. Ради того, чтобы потешить свое эго?


Внезапно из-за дома выскочил парень и побежал в мою сторону. В моих венах забурлил адреналин. Я даже немного затрясся. Я был в ужасе, но нашел силы убедительно произнести: «Эй ты, ни с места». Я чуть не прибавил «Пожалуйста.»


Это было большим блефом, словно как и в тот день с Верноном во Втором блоке. Но на этот раз ставки были выше.


Парень увидел оружие, остановился и тут же присел от страха. И что дальше? Я и сам был слишком шокирован и безумно боялся, что у него самого будет пистолет. Но этого не было. Я приказал ему отправиться в ту дверь к Лэшу и Тони. Те даже не поверили, что я взял того парня. Лэш буквально прыгал на месте, а мне хотелось поскорее смыться и забыть об этом кошмаре.


Когда они заковали всех в наручники, я вернул Лэшу оружие и собрался уходить. Внезапно брат врезал одному из связанных в живот со всей силой. Тот свернулся, упал и закашлялся. Это было чересчур. Речь не о том, что Лэш был излишне жесток, а о том, что кто-то из них мог потом вернуться и отомстить. Я понимал, что потом еще долго буду во сне видеть эту сцену.


Тем не менее, тогда мне удалось поспать. Правда проснулся я все равно на рассвете — благо мне надо было все равно выходить на работу. Я думал, что смогу чуть передохнуть, но был неправ. Симпатичная афроамериканка пришла с целью арендовать контейнер. При этом она была явно заплаканная. Я сохранял профессионализм и не подавал виду, помог ей заполнить бумаги. После этого я отвел ее к контейнерам, она изучила один из них и сказала, что скоро вернется.


Я вернулся в офис и увидел, как она на улице начала ссориться с большим негром. Видимо, ее бывшим парнем. Он кричал на нее. Я вышел к ним и вежливо попросил вести себя спокойно, тихо, иначе мне пришлось бы их выпроводить — все же это была частная собственность. Но парень даже не двинулся с места. Он начал хамить и кричать, что это вообще не мое дело. Более того, он захотел меня ударить, но я успел уклониться и его кулак просвистел мимо моей челюсти. Я закатил глаза и подумал, «О боже мой...» Я нанес удар в ответ, сбил его с ног и пару раз аккуратно ударил головой о тротуар. Я контролировал себя, чтобы не зайти слишком далеко. После этого я отправился в офис и позвонил в полицию, ибо у него могло быть оружие.


Сделав так, я не только защитил себя, но и не дал ему позвонить первым, чтобы потом заявить, что это я напал на него. Полицейские прибыли очень скоро. Я узнал их — это были ребята, с кем я раньше работал в охранной конторе. Они выслушали обе версии истории, затем спросили девушку. Она рассказала им, что я был как добрый самаритянин, пришедший ей на помощь. Ребята улыбнулись, поздравили меня и поблагодарили за хорошую работу. Того парня арестовали за нападение, хотя по голове получил как раз он сам. А девушка оставила мне свой телефон и предложил как-нибудь позвонить ей.


То, как все прошло, прибавило мне еще больше уверенности. В кои-то веки я оказался по правильную сторону закона. Те кандалы, что я мысленно ощущал на себе в последние три года — за время испытательного срока после досрочного выхода — исчезли. Если честно я уже был готов посвятить всю жизнь этой своей работе. Я хорошо справлялся, передо мной рисовались неплохие карьерные перспективы, я мог быть получить повышение, перейти на более денежную и престижную должность. Тем не менее, это была далеко не самая восхитительная работа, так что я иногда подумывал о каком-то разнообразии.


И словно бы прочитав мои мысли, как-то раз ко мне приехал Лэш. На его лице было озадаченное выражение, и он сказал:


— А давай займемся рэсслингом!


Это было настолько удивительно, что я не понял, что он имеет в виду.


Он хлопнул меня по груди и сказал, что мы очень давно были поклонниками, и пора бы попробовать что-то большее!? Он сказал, что мы были большими, сильными, в нас бурлила харизма. Я стоял и держался за подбородок:


— Но как мы это сделаем?

— Братишка, все схвачено. Я нашел школу, где нас научат всему, что нужно. Я тебе говорю, Джуниор, у нас получится!


Я все смотрел на него, но он не шутил. Он был серьезен. И, если честно, мне тоже было бы интересно подняться на ринг и попробовать себя. В конце концов, что я терял? Лэш рассказал, что школой занимался знаменитый рестлер Иван Путски.


Путски я знал. Он был звездой WWF, наделав шуму в свое время.


Как я понял, вскоре после того, как я освободился, Лэш случайно познакомился с Иваном, который пригласил его на просмотр. И с того дня эта идея не покидала мысли Лэша. Меня же волновало только одно — сколько все стоило? Лэш ответил, что восьминедельный курс стоил всего 3 тысячи долларов.


Всего? Три тысячи для меня были как три миллиона. У меня были накопленные пять сотен, но откуда взять остальное, я не знал. Лэш сказал, что если я соберу половину, то Путски разрешил бы оплачивать занятия помесячно. Тем не менее, собрать оставшуюся тысячу было проблемой.


Через пару дней на работе ко мне подшоел Брюс. Мы поговорили и я упомянул рестлинг-школу. Эта идея ему очень понравилась.


— Букер, это прекрасная мысль! Мне кажется, у тебя огромные перспективы, без сомнений!


Брюс сказал, что он был большим фанатом рестлинга, о чем я даже не имел представления! Так что он начал меня расспрашивать дальше. Я рассказал про Лэша, про то, как пару лет назад он познакомился с Иваном Путски, рассказал о школе, о стоимости, о своих сомнениях. Брюс спросил, сколько мне было нужно? Когда я сказал, что необходима была тысяча, он сказал, что это ерунда. Он сказал, что я давно работаю, и ко мне никогда не было никаких претензий. Поэтому как насчет небольшой премии? Я не знал, что ответить. Брюс добавил, что давно думал о премии для меня, но тут это было как нельзя кстати. Он пожелал мне мне удачи, мы пожали руки, после чего я позвонил Лэшу и рассказал хорошие новости.


Брюс ушел, а я сидел в полнейшем восторге. Какой же отличный у меня босс! У него было достаточно денег, и он был готов помочь своим сотрудникам изменить их жизни к лучшему Я не понимал, почему он выбрал меня, особенно учитывая мое криминальное прошлое, но я был очень рад, что так сложилось.


Итак, у меня в кармане были пятнадцать сотен. Мы встретились с Лэшем и отрпавились на улицу South Dairy Ashford, где находилась школа.


Когда мы зашли внутрь, там все было совсем не так, как я ожидал. Мы думали, это будет какой-нибудь грязный подвал или грязный ангар, а на деле оказалось, что это очень симпатичное помещение.


Организация Путски называлась Western Wrestling Alliance (WWA), и дела там делались максимально серьезно. Это было как попасть на шоу WWF. Начищенные ринги, новенькие тренажеры, блестящие маты. Камеры повсюду — они позволяли записать и тут же посмотреть свои матчи. Все было на таком профессиональном уровне, что мы почувствовали себя ветеранами рестлинг-бизнеса с первой же секунды, что мы там провели. Было понятно, что на реализацию концепта WWA уходит много денег, и что это намного больше, чем просто рестлинг-школа.


Я знал, что с конца 60х в Хьюстоне работал промоутер Пол Бош. Он смог сделать очень удачное рестлинг-шоу, которое выходило на местном телевидении, на канале KHTV 39. Мы росли и каждую неделю смотрели его. К сожалению, со временем Бош закрыл территорию, не выдержав агрессивной политики WCW и WWF, их больших контрактов и трансляций по национальному ТВ. Путски при помощи больших денег хотел заполнить ту пустоту, что возникла после ухода Бола.


У Боша был очень интересный промоушн. Его теле-шоу было уникальным проектом, который был успешен долгое время вопреки всем проблемам. Чуть более подробнее — читайте здесь.


Большие деньги поступали от самих рестлеров, которые тренировались у Путски, и которые участвовали в его шоу. Программа включала в себя пять тренировок в неделю на протяжении двух месяцев. В нашем классе было двадцать человек, и нам сказали, что по истечении курса тренировок мы дебютируем на ТВ-шоу.


Ух ты. Вот это перспективы. Нет, мы примерно представляли, что к чему, но чтобы сразу на телевидение? Я посмотрел на Лэша — у него был от удивления открыт рот.


В общем, мы немного повозились на ринге; было ясно, что нам очень многому надо научиться. Никто из нас не умел ничего. Вопросов стало еще больше после того, как выяснилось, что сам Путски был никудышным тренером. Да, мы несколько лет смотрели на него на шоу WWF, но никогда не обращали внимания, что он и рестлер-то так себе. Теперь же мы наглядно понимали, что Иван был просто хорошим исполнителем своего гиммика — рестлер с великолепными физическими данными. Но к счастью, в школе были и хорошие учителя. «Ковбой» Скотт Кейси выступал в WWF в конце 80х, он работал с Железным Шейхом, Грегом Валентайном, Хонки Тонк Меном.


Я сразу понравился Скотту, он взял меня под свое крыло, стараясь донести до меня основы рестлинга: от базовых приемов и до языка, которым рестлеры общаются друг с другом на ринге. Он объяснял и делился со мной всем, что знал. Именно Скотт подсказал мне идею моего первого серьезного рестлинг-гиммика!


Как-то я убирался в одном из контейнеров на работе — его владелец перестал вносить плату и мы конфисковали его содержимое. Там была армейская зеленая кепка, которая мне понравилась, и я забрал ее себе. Вечером я отправился на тренировку, где меня увидел Скотт. Он отвел меня в сторонку и сказал, что она выглядит очень здорово, и в этой кепке я должен ходить каждый день. Широко улыбаясь, он нарек меня Джи.Ай.Бро, величайшим героем Америки.


Джи.Ай.Бро? Что за ерунда? Но затем я подумал, почему бы и нет, и рассмеялся. В конце концов, это же профессиональный рестлинг! И у большинства известных рестлеров были яркие гиммики, которые помогали им лучше взаимодействовать со зрителями. Пусть будет Джи.Ай.Бро!


В то время началась война в Персидском Заливе, так что по стране прокатилась волна патриотизма. Было настоящим безумием найти в оставленном контейнере армейскую кепку после того, как начался вооруженный конфтикл с Саддамом Хуссейном в Ираке. Если и был когда-то наглядный пример поговорки «В нужное время в нужном месте», — это был я в том контейнере в январе 1991 года.


Чтобы довести гиммик до ума, мы усиленно тренировались с Кейси. Самым важным было, конечно же, изучить работу на ринге. К счастью, мне многое давалось достаточно легко. Каждую неделю мне удавалось серьезно улучшать свои навыки. Мне помогали мои прирожденные инстинкты и прежние умения — рестлинг помог мне свести воедино и мои увлечения фильмами о Кунг-Фу, и танцы, которым я посвятил несколько лет. Я использовал множество различны ударов ногами, в моем арсенале были эффектные чопы в стиле Брюса Ли, ну а моим танцевальным ловкости и подвижности завидовали многие.


Наблюдая за мной, Скотт всегда улыбался и качал головой.


— Парень, — говорил он, — у тебя есть все, что нужно. Ты прирожденный рестлер!


12.


Создание персонажа.


Создавая персонаж «Джи.Ай.Бро», я держал в голове возможность следовать по стопам легендарного рестлера Сержанта Слотера, который эксплуатировал образ американского военного героя на протяжении добрых 20 лет, выступая в самых разных компаниях по всей стране. В какой-то момент в 80е Слотер даже стал персонажем комиксов и мультфильмов GI Joe! Он даже стал прообразом для игрушки! В общем, он был очень большой звездой. Но к тому времени, когда я начинал, карьера Сержанта близилась к закату. Более того, он исполнял отрицательного персонажа, который симпатизировал Ираку и Саддаму Хуссейну, ведя печально-известный сюжет против Халка Хогана.


В общем, в своих снах я видел, как заменяю Слотера, уходящего на пенсию, и заполняю пространство, оставшееся после его ухода. Что говорить, на ринге ничто не привлекает внимания больше и лучше, чем патриотизм. Ну еще, конечно. хороший рестлинг, поэтому я старался и в этом направлении, надеясь, что когда время расставит все на свои места, мне там будет место.


В процессе нашего восьминедельного курса мы периодически выступали на своих же маленьких шоу. Помощь «Ковбоя» Скотта Кейси была неоценимой. То, что он сделал для развития моего персонажа, сложно описать словами. Он помогал и осваивать рестлинг, и работать над речами, да даже над внешним видом! Очень скоро у меня появился не только полный комплект военной формы, но и настоящие армейские сапоги и большой американский флаг, которым я всегда размахивал, выходя к рингу. Своей музыкальной темой я выбрал песню “Soul Army” от Cameo.


Выступая в местных школьных залах, было очень важно произвести впечатление. И мне это удавалось. Когда звучала моя песня, зрители вскакивали со своих мест, хотя я был абсолютным новичком. Нам удалось найти отклик в зрителях, которые ценили патриотизм. И это было круто! У меня был большой баннер, на котором было написано: Джи.Ай.Бро — величайший герой Америки! Когда я выходил к рингу с флагом, дети сходили с ума. Я чувствовал себя реальным супергероем, и мне это нравилось. Я никогда не видел, чтобы на меня так реагировали, и ничто не могло сравниться с этим чувством!


Всю свою жизнь я был уличным парнем, поэтому я никогда не переживал такой уровень энергии, исходящей от зрителей, следивших за моим выступлением. Это было намного мощнее, чем все мои выступления с школьным ансамблем и с танцевальной группой, даже если там я делал что-то поистине уникальное. Это было то, что нужно. После стольких лет поисков я наконец-то нашел себя, нашел свою нишу! Кто бы мог подумать, что это будет про-рестлинг!?


Я нашел еще один способ выразить себя — кроме того, чтобы быть хорошим отцом для Брэндона, и работы в American Mini Storage. Теперь я с нетерпением ждал вечеров, чтобы отправиться в рестлинг-школу. А каждый уик-енд я выпускал на волю свое альтер-эго — Джи.Ай.Бро! Это было как снова вернуться в детство и жить той беззаботной жизнью!


А тот факт, что рядом был Лэш, делало все еще более крутым! Братья Хаффмены заново учились играть, но на этот раз на куда более высоком уровне!


Работа и рестлинг занимали очень много времени, поэтому мне потребовалась помощь с Брэндоном. В этом мне помогла Кэролин, которая смогла завязать и полностью избавилась от всех вредных привычек. Она согласилась, чтобы Брэндон пожил у нее. Я навещал их несколько раз в неделю, и был очень рад, что у него есть крыша над головой, его покормят и обогреют. Что там, у Брэндона даже в школе дела пошли куда лучше! Да и мои дела были в порядке — я зарабатывал неплохие деньги, платил по счетам, избегал долгов. Моя жизнь была стабильна.


Мне нравились занятия в рестлинг-школе, мне нравились те дружеские и шутливые отношения, что завязались с другими учащимися Школы Ивана Путски. Но я никогда не забуду окончание наших занятий. Мы отправились для на первые для себя ТВ-записи. Это были выступления в зале на несколько тысяч человек, в них приняли участие известные по нашим меркам имена!


Надо сказать, что к тому моменту мы все сомневались в том уровне, который дает подготовка Ивана Путски. Мы чувствовали разочарование. Если бы не отличная помощь Ковбоя, я бы отказался от рестлинга насовсем.


В тот день я узнал, что меня ожидает матч с Дасти Вулфом, известным джоббером, выступавшим в WWF с середины 80х под разными именами, в том числе, например, Дэйл Вулф. За всю свою карьеру в больших лигах он не выиграл ни одного матча! Его главной задачей было сделать так, чтобы противник выглядел звездой. Все успешные рестлеры WWF 80х не раз побеждали Дасти. Такова была участь многих рестлеров тех времен, однако это были неплохие деньги и засветка на телевизионных шоу!


Дасти был узнаваемым рестлером, у него был огромный опыт выступлений на ринге. Поэтому помимо того, что я очнеь нервничал, мне было интересно, как он предложит построить наш матч. Несмотря на то, что в WWF таким парням платили за безвариантные поражения, в независимых промоушнах они были большими звездами.


Я был достаточно умен, чтобы понимать, что Вулф умнее меня. Его опыт был сравни огромной энциклопедии! Он с первой же минуты нашей встречи заработал мое уважение, предложив рукопожатие, что было одним из неписаных правил рестлинга. Нужно обязательно жать руку очень аккуратно, выража свое уважение. Рик Флэр, кстати, всегда следовал этой традиции, которой было очень много лет. Со стороны новичка было крайне оскорбительным предложить сильное рукопожатие или вообще предложить поиграть в кто кого передавит. В такой ситуации новичка и его вещи выбрасывали в помойку раньше, чем он успевал опомниться.


Чем ближе матч, тем больше я нервничал и посматривал на Дасти. Мне нужно было, чтобы он водил меня за ручку и объяснил мне все от и до. Я нуждался в подробных разъяснениях. В принципе, он так и поступил.


Он был очень вежливым и высокопрофессиональным, так что наш матч вышел на заглядение. Я одержал победу, кроме того у меня получилось захватить внимание публики с самого начала и до конца. Было очень сложно сдержать улыбку, когда я шел за кулисы, хлопая по рукам зрителей.


Когда мы с Дасти вернулись в раздевалку, я ожидал, что меня начнут поздравлять, но вместо этого Путски налетел с криками и руганью. Перед всеми он называл меня куском дерьма, а наш матч — худшим, что он видел за всю свою жизнь. Он кричал, что я не сделал ничего из того, чему он нас учил, и на что он вообще тратил время?


Я был ошеломлен и промолчал. Дасти, зрители, да и я сам посчитали матч неплохим, но слова Ивана пошатнули мою убежденность. Я начал спрашивать сам себя, что случилось, и не стоит ли забросить этот рестлинг?

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги