Фронтовые ангелы

История 1 Дорога к Волге

Колонна медсанбата двигалась на юг. Пыльные дороги, выжженные солнцем степи, редкие хутора. И бесконечные военные эшелоны, идущие в одном направлении — к Сталинграду.

«Смотрите,» — Мария Петровна показала на горизонт. «Зарево.»

«Это нефтехранилища горят,» — пояснил водитель. «Немец рвётся к Волге.»

Елена, сидя в кабине головной полуторки, перечитывала последнее письмо от Сергея:

«Родная, наш медсанбат тоже передислоцируют к Сталинграду. Что-то грандиозное готовится. Такого скопления войск я ещё не видел.»

Валя и Таня ехали в кузове, прижавшись друг к другу. После расставания со своими любимыми они словно повзрослели, стали серьезнее.

«Знаешь,» — шепнула Таня подруге. «А я верю — мы все встретимся после победы. Обязательно встретимся.»

На привале к ним подошел немолодой политрук:

«Товарищи медики, впереди серьезные испытания. Сталинград — это особый рубеж. Город нельзя сдавать, здесь мы должны остановить врага.»

Ночевали в степи. Звезды казались особенно яркими, а воздух пах полынью и тревогой. Где-то вдалеке громыхало — война приближалась к великой русской реке.

«Елена Александровна,» — позвала Валя. «А правда, что Сталинград — это ключ ко всему югу?» «Правда,» — кивнула она. «И не только к югу. Говорят, здесь решится судьба всей войны.»

На рассвете увидели Волгу — широкую, величественную, спокойную. А над ней — город, уже опалённый бомбежками, но не сломленный.

«Красота какая,» — выдохнула Таня.

«И её мы должны защитить,» — твердо сказала Мария Петровна.

Медсанбату отвели место в большом овраге недалеко от переправы. Пока разворачивали палатки и операционную, мимо нескончаемым потоком шли войска — пехота, артиллерия, танки.

«Готовьтесь, сестрички,» — сказал пожилой военврач из соседнего медсанбата. «Такого мы ещё невидели. Здесь будет решающая битва.»

Вечером в палатку к Елене забежала зареванная Валя:

«Елена Александровна, письмо от Коли! Он в госпитале научился на костылях ходить! Пишет — теперь точно вернётся за мной.»

А Таня получила весточку от Андрея — его направили в артиллерийскую часть под Сталинградом: «Представляешь? Мы можем встретиться! Судьба, наверное.»

Елена слушала девчонок и думала о Сергее. Где-то здесь, среди этих бесконечных степей, среди грохота надвигающейся битвы, их пути должны пересечься. Она чувствовала это всем сердцем.

Ночью она писала в дневнике:

«Волга… Какая она широкая, сильная, спокойная. Смотрю на неё и понимаю — здесь действительно решится многое. Не только судьба войны — наши судьбы тоже. Я это чувствую каждой клеточкой.»

А на рассвете начался первый массированный налет. Небо почернело от немецких самолетов. Город на том берегу вспыхнул как спичка.

«Началось,» — тихо сказала Мария Петровна.

И они начали готовиться к приему раненых — разворачивали операционные, стерилизовали инструменты, готовили перевязочные материалы. Впереди была битва, которую потом назовут великой. Битва, в которой каждый из них станет частью истории.

Первые раненые появились к полудню. Сначала несколько человек, потом десятки. К вечеру их был уже целый поток.

«Сестричка,» — позвал молодой лейтенант с забинтованной головой. «А правда, что немец прёт по всему фронту?»

«Правда,» — ответила Елена, делая перевязку. «Но и мы не отступаем. Ни шагу назад — такой приказ.»

В операционной работали без перерыва. Мария Петровна, встав у стола рядом с хирургом, только качала головой:

«За всю войну такого не видела. Словно вся война сюда стянулась.»

К ночи над Волгой поднялось зарево пожаров. Город горел, но не сдавался. С того берега доносился грохот разрывов и автоматные очереди.

«Товарищ старшая сестра!» — в палатку вбежал связной. «Приказ — быть готовыми к передислокации. Немец прорвался к северным районам.»

Елена выглянула из палатки. Зарево над городом словно пульсировало в такт канонаде. И вдруг она почувствовала — где-то там, в этом огненном мареве, совсем близко, Сергей. Она не могла этого объяснить, просто знала.

«Елена Александровна,» — Таня присела рядом. «Знаете, а я сегодня поняла — вот она, настоящая война. Всё, что было раньше — это только подготовка.»

«Да, девочка,» — Елена обняла её за плечи. «Здесь всё по-настоящему. И война, и любовь, и подвиг.»

В соседней палатке Валя читала вслух раненым письмо от Николая:

«Я каждый день тренируюсь ходить. Врачи говорят — скоро смогу вернуться в строй. Пусть не на передовую, но зато ближе к тебе.»

А Мария Петровна, глядя на своих девочек, думала: как же они повзрослели, как закалились их характеры. Война словно отлила их заново — из стали и нежности, из мужества и милосердия.

Ночью снова была бомбежка. Раненых укрывали своими телами, успокаивали, делали уколы. А потом вместе молились — каждый по-своему, каждый о своём…

«Знаешь, Леночка,» — сказала утром Мария Петровна. «А ведь это судьба — что мы все здесь оказались. Такое испытание можно выдержать только вместе.»

И словно в подтверждение её слов, издалека донесся рокот «катюш» — наша артиллерия вступала в бой. Где-то там, за Волгой, занималось утро великой битвы.

К исходу третьего дня в медсанбат привезли артиллериста с тяжелым ранением. Таня, менявшая повязку, вдруг вскрикнула: «Андрей!»

Это был он — её Андрей, бледный от потери крови, но живой. Осколок мины прошел рядом с сердцем. «Я же обещал, чтонайду тебя,» — прошептал он и потерял сознание.

«Срочно в операционную!» — скомандовала Елена.

Всю ночь они боролись за его жизнь. И победили — сердце молодого артиллериста оказалось сильнее смерти. А может, его спасла любовь.

«Вот так и встретились,» — улыбнулась Мария Петровна. «Война разлучает, война соединяет.»

Елена, глядя на счастливые лица Тани и Андрея, думала о Сергее. Где-то совсем рядом, может быть в нескольких километрах, он тоже спасает жизни. И она знала — их встреча тоже близка.

А война набирала силу. Всё чаще приходилось работать под бомбежками, всё ближе подходила линия фронта. Но теперь они были готовы ко всему — спаянные общей судьбой, общей верой, общей любовью.

Вечером пришла радиограмма: «Всем медсанбатам быть готовыми к приему тяжелораненых. Ожидается масштабное наступление противника.»

«Ну что, сестрички,» — Елена обвела взглядом своих девочек. «Начинается самое главное. Теперь мы должны стать сильнее всех бомбежек, всех страхов, всей смерти. Потому что мы — последняя надежда для тех, кто защищает Сталинград.»

И они стали — сильнее страха, сильнее усталости, сильнее самой смерти. Потому что там, за их спинами, была Волга. За Волгой земли нет — это знал каждый. И отступать было некуда — ни им, ни тем, кого они спасали.

История 2 Под огнём

Это случилось во время очередной бомбежки. Елена услышала крик санитара: «Там раненый! На нейтральной полосе! Истекает кровью!»

Она выглянула из укрытия. Метрах в двухстах, у разбитого дзота, лежал боец. Он пытался ползти, оставляя за собой кровавый след.

«Нельзя, сестричка!» — крикнул командир. «Снайперы!»

Но она уже ползла, прижимаясь к земле. Война научила её главному — каждая жизнь бесценна. Свист пуль, разрывы снарядов — всё слилось в один гул. Только бы успеть.

Боец был совсем молодой, почти мальчишка. Осколочное ранение бедра, большая потеря крови. «Потерпи, родной,» — прошептала она, накладывая жгут. «Сейчас вытащим.»

И вдруг острая боль пронзила плечо. Мир качнулся, поплыл перед глазами. Последнее, что она помнила — чьи-то руки, бережно укладывающие её на плащпалатку, и крик Вали:

«Елена Александровна! Держитесь!»

Очнулась она от знакомого голоса:

«Срочно в операционную! Потеря крови критическая!»

Сквозь туман боли она узнала этот голос. Сергей… Неужели это действительно он? «Любимая,» — его лицо склонилось над ней. «Только живи. Слышишь? Живи пожалуйста!»

А потом была операция. Сергей оперировал сам — четыре часа борьбы за её жизнь. За их любовь. За их будущее.

«Сергей Николаевич, она приходит в себя,» — голос медсестры доносился словно издалека.

Елена медленно открыла глаза. Сергей сидел рядом, осунувшийся, небритый, но такой родной. «Сколько… сколько времени прошло?» — губы едва слушались.

«Трое суток,» — он бережно взял её руку. «Трое суток между жизнью и смертью. Я думал, с ума сойду.» «А тот боец? Я успела его спасти?»

«Успела. Он в соседней палате. Всё просит разрешения поблагодарить свою спасительницу.»

В палату заглянула Валя — заплаканная, счастливая: «Елена Александровна! Живая!»

«Валюша, а как женаш медсанбат?»

«Не волнуйтесь, Мария Петровна за старшую. А мы с Таней по очереди к вам бегаем. Тут ведь близко — всего два километра.»

Сергей не отходил от неё ни на шаг. Только во время операций уходил, но сразу возвращался — измученный, с красными от недосыпа глазами.

«Знаешь,» — сказал он однажды ночью. «А ведь это судьба. Я должен был оказаться именно здесь, именно сейчас. Чтобы спасти тебя.»

«Или я должна была спасти того бойца,» — тихо ответила она. «Чтобы встретиться с тобой.»

А за стенами медсанбата грохотала битва. Немцы рвались к Волге, но город стоял насмерть. И они, медики, стояли вместе с ним — спасая жизни, возвращая в строй защитников Сталинграда.

«Товарищ военврач,» — позвал санитар. «Там новых привезли.» «Иди,» — Елена чуть сжала его руку. «Ты нужен им.»

И он шел — спасать других, зная, что теперь она рядом, что она живая, что их любовь оказалась сильнее всех пуль и осколков.

Через неделю к Елене пришел тот самый боец, которого она спасла.

«Сестричка,» — он протянул ей помятый треугольник письма. «Это от мамы. Она вам спасибо передает… за сына.»

Елена читала это письмо, и слезы капали на пожелтевшую бумагу:

«Дорогая наша спасительница! Низкий материнский поклон вам за моего Ванечку. Теперь у вас две матери — родная и я.»

Вечером в палату зашел Сергей — не как врач, а как жених, с охапкой полевых цветов: «Знаешь, я тут подумал… Война войной, а жизнь продолжается. Выходи за меня замуж?»

«Прямо здесь? В медсанбате?» — она улыбнулась сквозь слезы.

«А почему нет? Комиссар обещал помочь с документами. Мария Петровна благословит.»

За окном грохотала канонада, но они её уже не слышали. Потому что любовь оказалась громче войны. Потому что два сердца, наконец нашедшие друг друга, бились в унисон — несмотря на бомбежки, раны и смерть.

«Знаешь,» — прошептала Елена. «А ведь я всегда верила, что мы встретимся именно здесь, у Волги. Словно что-то вело нас друг к другу.»

«Теперь уже не расстанемся,» — он бережно поцеловал её в забинтованное плечо. «Ни война, ни смерть — ничто нас не разлучит.»

А в соседней палате Валя читала письмо от Николая:

«Родная моя, я уже хожу! Скоро вернусь в строй. И первым делом — к тебе, в Сталинград.»

Таня дежурила у постели Андрея, который шел на поправку:

«Вот увидишь,» — говорил он. «Мы не просто выстоим — мы победим. Потому что у нас есть такие сестрички.»

Мария Петровна, заглянув в палату к Елене, улыбнулась:

«Ну что, голубки, готовьтесь к свадьбе. Я уже и платье белое раздобыла — из парашютного шелка.»

Так среди грохота великой битвы рождалась новая семья. Потому что любовь сильнее войны. Потому что даже на краю гибели жизнь продолжается. И нет силы важнее, чем два сердца, бьющихся в унисон.

История 3 Свадьба в медсанбате

Парашютный шелк действительно оказался белоснежным. Мария Петровна с девочками всю ночь шили платье, а раненые из соседней палаты мастерили кольца из латунных гильз.

«Только у нас в Сталинграде,» — шутил пожилой политрук, — «свадебный марш играет на фронтовой гармошке, а букет невесты собран под обстрелом.»

Елена стояла перед маленьким зеркалом. Плечо еще болело, но счастливые глаза светились такой радостью, что никто не замечал ни бинтов, ни следов войны на юном лице.

«Товарищ военврач,» — связной протянул Сергею телеграмму. «Разрешение на регистрацию брака получено. Командование поздравляет!»

В землянке, наскоро переоборудованной под «свадебный зал», собрались все, кто мог ходить. Раненые, медсестры, санитары… Кто-то принес трофейные свечи, кто-то расстелил белую простыню вместо ковровой дорожки.

«Погодите,» — вдруг сказал молодой лейтенант с забинтованной головой. «А батюшка? У нас же в соседнем полку есть отец Николай.»

«Так бомбежка,» — засомневался кто-то.

«Я сбегаю!» — вызвался боец. «Тут недалеко.»

И правда — через полчаса в землянку спустился седой священник в военной гимнастерке: «Где тут молодые? Благословить надо.»

«Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа», — негромкий голос отца Николая наполнил землянку особой торжественностью.

Свечи дрожали от близких разрывов, но никто не обращал внимания на канонаду. Все смотрели на молодых — красивых, счастливых, влюбленных.

«В горе и в радости, в болезни и в здравии», — звучали вечные слова. А Елена и Сергей смотрели друг другу в глаза, и весь мир для них сейчас сосредоточился в этой фронтовой землянке.

«Господи, благослови этих детей», — отец Николай поднял руку для крестного знамения. «Пусть любовь их будет крепче войны, а верность — нерушимей клятвы».

Кольца из латунных гильз блеснули в свете свечей. Простые, как сама война, и драгоценные, как жизнь, за которую они боролись каждый день.

«Горько!» — крикнул кто-то из раненых, и все подхватили: «Горько! Горько!»

А потом был свадебный пир — с фронтовыми ста граммами, с тушенкой и черным хлебом, с песнями под гармонь и с искренними, от самого сердца словами.

«За любовь!», «За Победу!», «За жизнь!» — звучали тосты.

Мария Петровна украдкой вытирала слезы: «Вот и выдала дочку замуж. Как родную выдала».

«Разрешите слово сказать», — поднялся тот самый боец, которого спасла Елена. «Я вот думаю — не зря вы встретились именно здесь, в Сталинграде. Потому что любовь ваша — она как этот город: несокрушимая, непобедимая. И как вы жизни спасаете, так и любовь спасает нас всех».

Валя и Таня, держась за руки, смотрели на молодоженов сияющими глазами. Для них эта свадьба была символом — того, что счастье возможно даже на войне.

«Товарищи молодожены», — встал политрук. «Командование прислало особый подарок». Он развернул бумагу: «За проявленное мужество при спасении раненых старшая медсестра Елена Соколова награждается орденом Красной Звезды».

«А жених-то у нас тоже герой», — добавил кто-то. «Военврач Вишневский на прошлой неделе орден Красного Знамени получил».

Сергей крепче прижал к себе Елену: «Главная награда — это ты, любимая».

В этот момент где-то совсем рядом ударила артиллерия — наша «катюша» открыла огонь по вражеским позициям.

«Вот и салют вам, молодые!» — улыбнулся отец Николай.

«Товарищ военврач», — в землянку заглянул санитар. «Извините, но там раненых привезли». «Долг зовет», — Сергей поцеловал жену. «Вместе пойдем?»

«Конечно, милый. Теперь всегда вместе».

И они пошли — молодожены, врач и медсестра, два белых ангела-хранителя Сталинградского фронта. А следом потянулись остальные — каждый на свой пост, на свое место в этой великой битве.

«Вот так у нас на фронте», — сказала Мария Петровна. «Даже свадьба — это часть общего дела. Часть борьбы за жизнь».

К ночи бои стихли. В операционной Елена и Сергей работали бок о бок — слаженно, понимая друг друга с полувзгляда. Их руки двигались синхронно, спасая очередную жизнь.

«Знаешь», — сказал Сергей, когда последний раненый был прооперирован. «А ведь теперь мы не просто муж и жена. Мы — единая команда».

«И не просто команда», — добавила Мария Петровна, снимая перчатки. «Вы стали символом для всего медсанбата. Символом того, что на войне есть место не только смерти, но и жизни, не только ненависти, но и любви».

В соседней палате раненые негромко пели:

«Товарищ военврач», — в операционную заглянул майор из особого отдела. «Получен приказ — формируется особая медицинская бригада. Нужны лучшие специалисты для работы в самых горячих точках».

«Мы готовы», — ответили Елена и Сергей в один голос.

Так началась новая глава их жизни — теперь уже семейной и фронтовой одновременно. Впереди было особое задание, новые испытания и новые подвиги. Но главное — они встретят их вместе.

А утром в медсанбат пришла радиограмма: «Всем медицинским частям и подразделениям: готовиться к формированию особых фронтовых бригад. Начинается новый этап Сталинградской битвы».

История 4 Братство

Особая медицинская бригада формировалась из лучших специалистов разных медсанбатов. Кроме Елены и Сергея в нее вошли: виртуозный хирург Павел Иванович Громов, анестезиолог Анна Борисовна Светлова, старшая операционная сестра Вера Николаевна и еще несколько медиков, чьи имена уже стали легендой Сталинградского фронта.

«Задача особой важности», — объяснял полковник медицинской службы. «Вы будете работать в самых горячих точках, там, где решается исход сражений».

Первое боевое крещение бригады случилось в районе тракторного завода. Под непрерывным огнем они развернули полевой госпиталь прямо в подвале разрушенного цеха.

«Коллеги», — Сергей оглядел свою команду. «Здесь мы должны стать единым организмом. Один за всех — и все за одного».

И они стали. Когда от усталости падала Анна Борисовна, её место у операционного стола занимала Елена. Когда у Павла Ивановича дрогнула рука после двадцати часов непрерывной работы, Сергей встал рядом: «Давайте вместе, коллега».

«Вот это и есть настоящее фронтовое братство», — говорила Вера Николаевна, перестилая койки в короткие минуты затишья. «Когда чужая боль — как своя, когда последний кусок хлеба — поровну, когда жизнь друг за друга — не задумываясь».

А раненые, глядя на эту слаженную работу, шептали: «Ангелы. Настоящие ангелы в белых халатах».

«Внимание! Массированная атака противника!» — голос командира разнесся по подвалу. «Готовьтесь к приему тяжелых!»

Они уже работали как единый механизм. Павел Иванович и Сергей встали к операционным столам. Елена и Вера Николаевна готовили инструменты. Анна Борисовна проверяла запасы крови и медикаментов.

«Первая группа!» — раненых вносили непрерывным потоком.

«У меня осколочное, срочная операция!» — голос Сергея. «Помогаю», — мгновенно откликнулась Елена.

«Нужна кровь, первая группа!» — это уже Павел Иванович. «Уже несу», — Вера Николаевна.

Они не замечали ни времени, ни усталости. Каждый знал свое дело, каждый был незаменимой частью целого.

«Знаете», — сказал позже Павел Иванович, — «я за всю войну такой команды не видел. Будто всю жизнь вместе работали».

А ночью, когда поток раненых немного схлынул, они сидели в тесной каптерке, пили горячий чай и делились историями своей жизни.

«У меня дочка в Ленинграде», — тихо сказала Анна Борисовна. «Все письма пишу — не доходят. Блокада».

«Прорвутся письма», — твердо сказал Сергей. «И мы прорвемся. Теперь мы одна семья. А своих не бросаем».

Вера Николаевна достала из кармана халата потрепанную фотографию: «Это мой Петя. Без вести пропал под Киевом. Но я верю — жив. Не может такая любовь просто так исчезнуть».

«Обязательно найдется», — Елена обняла женщину за плечи. «Мы же теперь все друг другу опора. И горе легче, когда есть кому его разделить».

Павел Иванович, обычно сдержанный, вдруг улыбнулся:

«А я вот что скажу — война нас не только разлучает, она и роднит. Крепче иной родни становимся».

В конце ноября их особая бригада получила благодарность от командования: «За спасение трехсот тяжелораненых в условиях непрерывных боев».

«Это не наша заслуга», — сказал Сергей на построении. «Это заслуга нашего братства. Каждого из нас».

«А знаете», — Павел Иванович протер запотевшие очки, «я тут подсчитал — за месяц работы мы стали настоящей фронтовой семьей. Елена и Сергей — как младшие, мы с Анной Борисовной — за старших, Вера Николаевна — наша общая совесть».

«И каждый раненый — тоже часть семьи», — добавила Елена. «Помните того артиллериста с тяжелым ранением? Он вчера первый раз сам сел».

«Товарищи медики», — в подвал спустился связной. «Срочное сообщение: противник подтягивает резервы. Готовится решающее наступление».

Они переглянулись. Каждый понимал — впереди самые тяжелые испытания. Но теперь они встретят их вместе — плечом к плечу, сердцем к сердцу.

«Будем держаться», — Сергей обвел взглядом свою команду. «Как один». «До последнего», — откликнулся Павел Иванович.

«До Победы», — твердо сказала Анна Борисовна.

А за стенами подвала грохотала артиллерия. Где-то совсем рядом решалась судьба Сталинграда. И они знали — их фронтовое братство станет частью этой великой битвы. Частью истории. Частью Победы.

История 5 Победа под Сталинградом

19 ноября 1942 года началось контрнаступление советских войск. Земля содрогалась от артиллерийской канонады, небо гудело от авиации.

«Началось», — Сергей вглядывался в горизонт, где вспыхивали зарницы орудийных залпов. «Теперь держись, фашист».

Их особая бригада работала на пределе человеческих возможностей. Раненых поступало так много, что операционные не закрывались сутками.

«Главное — не останавливаться», — говорил Павел Иванович, переходя от стола к столу. «Каждый спасенный боец — это шаг к победе».

В редкие минуты затишья они слушали сводки Совинформбюро. Кольцо окружения немецкой группировки сжималось. Каждый день приносил вести об освобожденных районах.

«Представляете», — Анна Борисовна перевязывала раненого танкиста, «скоро здесь будет тихо. Снова зацветут сады, дети пойдут в школу».

«А пока», — Елена готовила инструменты к очередной операции, «наша задача — сохранить жизнь каждому, кто приближает эту победу».

Вера Николаевна развернула свежую газету:

«Смотрите — пишут о медиках Сталинграда. О таких, как мы».

31 января 1943 года южная группировка противника капитулировала. 2 февраля сдалась северная группа. Сталинградская битва завершилась полной победой советских войск.

«Победа!» — это слово передавалось из уст в уста, от палаты к палате.

В их подвальный госпиталь спустился генерал-майор медицинской службы: «Товарищи медики! От имени командования фронта объявляю благодарность за беспримерный подвиг. Ваша особая бригада спасла более тысячи жизней».

«Разрешите доложить», — Сергей встал навытяжку. «Это общая заслуга всего коллектива».

«Знаю», — генерал обвел взглядом усталые, счастливые лица. «Потому и решено наградить всю бригаду. Каждого».

Павел Иванович получил орден Красного Знамени, Анна Борисовна и Вера Николаевна — ордена Красной Звезды. Остальным медикам вручили медали «За оборону Сталинграда».

«А еще», — генерал улыбнулся, «есть особое распоряжение — вашу бригаду сохранить в полном составе. Такие специалисты на вес золота».

Елена смотрела в окно подвала, где над разрушенным, но непокоренным городом вставало февральское солнце:

«Теперь все будет иначе. Мы переломили хребет фашистскому зверю».

«И знаете что?» — Сергей обнял жену за плечи. «Это только начало. Теперь мы точно дойдем до Берлина».

В первые мирные дни Сталинграда их бригаду направили помогать гражданскому населению. Из подвалов и убежищ выходили измученные, но не сломленные люди.

«Доктор», — маленькая девочка протянула Сергею самодельную куклу. «Это вам. За то, что мою маму спасли».

«А помнишь», — Елена прижалась к плечу мужа, «ты говорил — каждая спасенная жизнь возвращается сторицей?»

В госпиталь пришла радостная весть — у Веры Николаевны нашелся муж. Петр был тяжело ранен, попал в окружение, но выжил и теперь лечился в тыловом госпитале.

«Вот и первое чудо победы», — улыбнулась Анна Борисовна, а потом заплакала — пришло письмо из Ленинграда, дочка жива.

Павел Иванович собрал всю бригаду:

«Друзья мои, семья моя фронтовая. Сегодня мы не просто врачи и медсестры. Мы — участники великого перелома. Историю вершили не только те, кто стрелял и бомбил. Её вершили и те, кто спасал, лечил, возвращал в строй».

К ним в госпиталь приехали корреспондентыцентральных газет.

Фотографировали, брали интервью. Особенно их интересовала история любви Елены и Сергея. «Молодые, красивые, герои», — говорил фотокорреспондент. «Вот она — настоящая сила народа».

В середине февраля их особая бригада получила новый приказ — готовиться к передислокации на другой фронт. Война продолжалась, но теперь это была война победителей.

«Товарищи медики», — зачитал приказ командующего Сергей. «Ваша бригада показала образец профессионализма и героизма. Теперь ваш опыт нужен на других направлениях».

Перед отъездом они пришли на берег Волги. Великая река несла свои воды мимо разрушенного, но непобежденного города.

«Здесь началась наша победа», — сказал Павел Иванович. «И наше фронтовое братство».

«А еще любовь», — Елена взяла Сергея за руку. «Теперь я точно знаю — где есть настоящая любовь, там смерть бессильна».

Анна Борисовна достала письмо от дочери:

«Представляете, она пишет — когда вырасту, обязательно стану врачом. Как вы, мама». «Значит, будет кому продолжить наше дело», — улыбнулась Вера Николаевна.

В последний вечер в Сталинграде они сидели в своем подвале, ставшем родным домом. Пили чай, вспоминали погибших товарищей, строили планы на будущее.

«Мы обязательно вернемся сюда после войны», — твердо сказал Сергей. «Когда город отстроят заново. Приедем всей бригадой, всей нашей фронтовой семьей».

«И наши дети должны знать», — добавила Елена, «что здесь, у Волги, произошло не только великое сражение. Здесь победила жизнь. Победила любовь».

А утром они погрузились в санитарный поезд. Впереди были новые фронты, новые бои, новые испытания. Но теперь они точно знали — победа будет за ними. Потому что они научились главному — спасать жизнь, хранить любовь и верить в будущее.

Сталинград остался позади — разрушенный и великий, израненный и непокоренный. Город, где началась победа. Город, где любовь оказалась сильнее смерти.